Текст книги "Обмани меня (СИ)"

Автор книги: Ольга Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Она рассматривает меня с недоверием, поэтому приходится подпихнуть  ее.

– Какой у тебя размер?

– Русский?

– Китайский блин. Мы же в России, русский, конечно.

– Сорок два, нога – тридцать восьмой.

Точно. Еще нужна обувь. Снимаю вешалку с первым попавшимся спортивным костюмом ее размера и подаю ей, протискивая руку в примерочную.

– На, надевай.

– Мишань, это как-то дико.

– Сейчас темно, никто тебя уже не узнает, поэтому   сохранишь секрет, что ты одевалась не в бутике.

Пока она копошится в примерочной, я беру себе тоже костюм и кеды. На равных, так на равных.

Переодеваюсь в соседней кабинке и слушаю, как она кряхтит, когда надевает этот дешманский костюм.

– Давай-давай. Будешь сегодня косить под бедную.

– Ага, с парой тысяч долларов в кармане.

– Никому не говори,  миллионерша. Для одноразовой акции самое то.

Срываю бирки и аккуратно складываю их в тележку. Не могу не доставить себе удовольствие и не заглянуть в просвет между шторкой и стенкой примерочной, подсматривая за русской гейшей. Брюки уже переодела и теперь на голое тело натягивает толстовку.

Лучше бы я этого не видел.

– Тебе идет.

– Не ври, – смеется и убирает отгораживающую нас друг от друга шторку. – Придется потом сходить к психотерапевту, чтобы скорее забыть этот позор.

Она натягивает свое платье на вешалку и мой костюм с рубашкой тоже. Я жду ее и наблюдаю украдкой, с какой аккуратностью она это делает, расправляя каждую складочку и воротники.

– Шик просто. Я как бомж. – Разводит руками в стороны и натягивает улыбку. Да, это большой удар по ее эго.

– Расслабься, тебя во что не надень, ты во всем будешь красивая. – Поддерживаю ее, повышая градус самооценки.

– Не верю я тебе, но ладно, это лучше, чем каблуки. Пошли отсюда скорее.

Миша стелит на каменную ступеньку какую-то штуку для меня, судя по всему, на ней не будет прохладно. А сам садится прямо на землю. Перед нами в темноте мелкими волнами перекатывается Москва-река. Я стою  и не решаюсь сесть. Это как-то странно. Я обедаю в ресторанах, ношу брендовую одежду, а сейчас должна сесть на камни и пить пиво. В магазине все выглядело не так глупо.

– Первый раз, что ли?

– Ну когда-то в студенчестве баловались такими прогулками, но это было сто лет назад. Теперь все по клубам.

Он открываю мне бутылку пива и протягивает.

– Садись, Лер, я же не папарацци, который завтра продаст твои снимки и будет смеяться над тобой. Мне вообще плевать, что ты в этом костюме. Мне интересен человек, а не одежда на нем. Или ты думаешь, что когда сняла свое платье, то стала какая-то другая?

Я закрываю глаза и представляю, что просто это не я. Я настоящая осталась дома, а сюда пришла копия, которой стало скучно.

Сажусь аккуратно и делаю глоток. Может, так эта граница между нами сотрется.

– Лер, а как бы меня звали, если бы я жил в Китае? – спрашивает Миша.

 Пожимаю плечами и делаю еще  глоток.

– А черт его знает, я же не знаю китайский. Общаюсь на английском со всеми.

– А если кто-то не знает английский, тогда что?

– Ну, в тех кругах, где я, почти все знаю. В магазинах можно просто по карте рассчитаться. Ну как-то приноровилась. К тому же, Ваня знает. Если мы идем вдвоем, то он за переводчика. И вообще, есть онлайн-переводчики.

– Точно, – усмехается Миша и достает смартфон, включая его. – Как будет Миша по-китайски? – Спрашивает у переводчика.

– Михаиэр, – говорит девушка в гугле.

– Миксер, – передразниваю его и смеюсь.

– Да уж, лучше в русском варианте. А как будет Валерия?

– Валэйлия, – произносит та же девушка из гугла на китайском.

– Красиво. Ва-лэй-лия, – он смакует каждый слог в слове, когда произносит и запивает их.

– Если начинаешь вслушиваться в китайский язык, то он певучий и достаточно красивый. Просто непривычный для нас.

– Согласен.

Мы сидим так, я не знаю, насколько долго, и вспоминаем университетское время. В эти моменты мы очень похожи и  нет каких-то рамок и социальных слоев, которые бы разделяли нас.

Когда в небе звучат раскаты салюта, я наклоняюсь к Мише, утыкаясь лбом в его плечо, и заглядываю в наручные часы.

– Ууу, уже полпервого ночи. Надо, наверное, расходиться по домам. Я уже спать хочу и в голове штормит от выпитого пива. А ты, вообще-то, собирался на работу завтра.

– Поехали ко мне, я недалеко живу.

– Эй. – Тут же отталкиваюсь от него. – Ты видел у меня помолвочное кольцо? Я без пяти минут жена.

– Ну и пошлые же у тебя мысли. У меня вообще-то, кроме кровати, еще и диван есть. Или ты в себе не уверена?

– Пфф, – усмехаюсь в ответ, – просто с твоей комплектацией я не справлюсь, если начнешь приставать.

– Не захочешь –  не начну, –  разворачивается ко мне и ухмыляется.

– Нет, Миш. – Прикрываю рот рукой, сдерживая зевок. – Давай каждый к себе лучше.

– Как хочешь.

Он допивает пиво и облизывает губы кончиком языка. Он, наверное, и целуется как нормальные люди. С губами и языком. Мозг, расслабленный алкоголем, пребывает в эйфории, от чего в нем рождаются до глубины идиотские мысли. Но я так хочу обычного русского поцелуя. Одного. И ведь не могу попросить первого встречного или знакомого какого-то. Они просто покрутят пальцем у виска.

– Мишань, можешь меня поцеловать? Только не вот эти нежности в щеку. А нормально. В губы.

– Э? Ты сама говоришь, что уже невеста и тут же просишь поцеловать?

– Тссс, – я прикладываю палец к губам, умоляя его не напоминать. – Это как девичник перед свадьбой. Последняя вольность, так сказать. – Прикрываю глаза и смеюсь. – Ничего личного. Просто хочу проверить, отличаются ли поцелуи у русских и у китайцев. Хочу убедиться, что делаю правильный выбор, когда соглашаюсь.

– Ты сама попросила. – Он пожимает плечами и разворачивается ко мне. Кладет ладонь мне на шею, упираясь кончиками пальцев в шейные позвонки и тянет на себя. Я не сопротивляюсь и наклоняюсь к нему.

Его мягкие, но плотные губы обнимают мою нижнюю губы и всасывает в себя… приотпускают… и снова уже влажными гладят… нижнюю… верхнюю… шершавым языком по моему… улетаю… отвечаю ему, запоминая вкус настоящего поцелуя… когда смешивается слюна… когда не боишься сделать что-то неправильно… когда в венах взрываются капли адреналина… когда не хочется отпускать эти губы… хочется,чтобы они спустились ниже… туда, где бьется пульс… туда, где стучит сердце… туда, где зарождается жизнь…

Я прихожу в себя, когда он отпускает губы и чертит влажно линию вдоль овала лица.

– Стой, – выдыхаю и, ловя последние лучи наслаждения, отстраняюсь. – Спасибо. Ты не подвел. Миш, ты же понимаешь, это просто услуга. И это ничего не значит. Хотя было очень чувственно. У тебя приятные губы...

– А у китайца что, не такие? – перебивает меня, усмехаясь,  хотя и так догадывается об ответе. – Как можно прожить всю жизнь с человеком, который плохо целуется?

Он переводит взгляд на водную гладь и разрывает связь, что была между нами несколько секунд назад.

– Он просто не шевелит губами. И я пыталась его приучить, но ему так некомфортно. – Я зачем-то говорю это Мише. Допустимая доза алкоголя для дружеской беседы явно превышена, и перешла в фазу психологической помощи. И мне уже сложно остановиться, когда я нахожу свободные уши. – И в постели.. у нас только две позы… вот что он может сделать своим языком, если даже целуется без него.

– Пфф, мать, ты попала… Он не смеется и не пытается тут же уложить на лопатки и показать, как надо и как он умеет. – Ты же знаешь,  я не даю советы и не помогаю. Может, тебе найти какого-нибудь другого китайца, если этот так плох?

– Нет, другого нельзя. Он хороший и его одобрил папа, а это уже многое. В крайнем случае, придется завести любовника, наверное, – я запрокидываю голову и смеюсь. – Если будешь в Китае звони, может вакансия будет открыта.

– А если бы папа не одобрил, не пошла бы против него? – Чувствую слева  взгляд Миши на своем лице и щека горит от упрека.

– Нет.

В памяти воспоминания того дня. Я никогда никому не рассказывала об этом. Даже Алиса не знает. Мне было стыдно. Так мне не было стыдно никогда. Я зажмуриваюсь, но слезы  все равно начинают литься. Каждый раз, когда я думаю об этом и вспоминаю, они сами начинают течь.

– Почему?

– Я не могу рассказать. Для тебя это будет смешно, но для меня это жизнь, я не могу от этого отказаться.

– Как хочешь, можешь не рассказывать. Чего тогда плачешь, если все у тебя под контролем?

– Под контролем… Только под чьим… У тебя осталось что-нибудь? –  киваю на его бутылку.

– На, – подает мне, чувствуя, что мне надо успокоиться. И молчит. Дает мне столько времени, сколько надо, чтобы я пришла в себя. Я хочу этой тишины. Чтобы ничего не спрашивал. Не осуждал. Не советовал. Просто молчал.

Но то, что поднимается у меня изнутри, просто не дает успокоиться. И я начинаю говорить.

– Ваня принимает меня такой, какая есть, зная даже то, что я скорее всего не смогу иметь детей. Все хотят семью. Все мужчины хотят сыновей, а я не смогу. – Следом должен быть вопрос “почему?” Ведь я молодая, богатая и за деньги можно решить любую проблему.

– Что значит “скорее всего”? Значит, какой-то шанс все-таки есть?

– Ну какой-то может быть и есть. Тысячный или миллионный. Мы специально пробовали. Не один раз. Да я вообще не пользуюсь контрацептивами никакими. Ничего. Глухо.

– Может, дело в нем?

– Мы оба знаем, что нет.

Он молчит в ответ. Я помню, он не дает советов и не помогает. Тут на него и обижаться не за что, потому что тут ничего не поможет.

– А ему дети не нужны?

– Он согласен взять приемного или сделать ЭКО, или даже суррогатную мать найти. Мы не решили еще точно, но, по крайней мере, для него это не будет шоком.

– Знаешь. –  Он берет мою ладонь и по-дружески сжимает. – Если бы я любил девушку и выяснилось бы такое, я бы, наверное, тоже ее не бросил. Всегда можно найти выход. У вас их уже три. – Он касается большим пальцем запястья  и водит по нему.

– Дать тебе совет на будущее?

– Не надо. – Он усмехается в ответ.

– Я знала, что ты так скажешь, но я все равно дам. Если вдруг твоя девушка забеременеет, не отправляй ее делать аборт.

Я смотрю прямо, и волны реки сейчас сливаются в один водный поток со слезами. Мне очень больно это вспоминать. Мне безумно больно, что тогда я так поступила и лишила себя всего. Да, я была молода и мне не хотелось себя обременять, но сейчас я была бы мамой. Уже несколько лет я была бы мамой.

Он придвигается ближе и, положив руку мне плечо, прижимает к себе. По-дружески.

– Надо верить и представлять то, что ты хочешь, и оно обязательно сбудется. Возможно даже так, как ты себе и представить не можешь.

Я прикрываю глаза и понимаю теперь Алису, почему у нее такой друг.

 У него куча своих заморочек и тараканов, но он не лезет решать твои проблемы или давать советы. Он просто слушает и просто рядом. С ним кажется, что все действительно когда-то может наладиться.

 – Что-то мы с тобой превысили допустимые промиле, мне кажется. Я вызову такси и  поедем ко мне. Не думаю, что ты хочешь оставаться сейчас одна, а я посплю и на диване.

– Поехали, – выдыхаю и прикрываю глаза.

Вот что значит долго не пить.  Врачи сказали, что алкоголь плохо влияет на репродуктивную функцию и рекомендовали воздержаться. Чему я и следовала уже несколько месяцев. До вчерашнего дня. Вроде там было-то чуть-чуть, но организм уже отвык.

На тумбочке рычит телефон, но в голове у меня гудит сильнее. И я хочу это поскорее прекратить. Нащупываю мобильный, чтобы отключить, но на ходу передумываю и решаю ответить.

– Ай. – Кто-то молчит в ответ и я переспрашиваю – Аллоооо.

– А я уж первый раз подумала, что мне послышалось. – Слышу голос Алисы и не понимаю, о чем она говорит.

– Привет.

– Эээ, все нормально?

Если не учитывать то, что вчера я напилась и спала в квартире Миши, то все нормально. Но не думаю, что подруге стоит знать этот факт и придумывать себе то, чего не было.

– Да, отлично. А что?

– Ну, просто это как-то странно. Что я должна подумать?

– Блин, Алиса, я только проснулась, что ты мне загадки свои загадываешь?

– Ну ладно. Я вообще звоню Мише, но почему ты отвечаешь по его телефону и говоришь, что только что проснулась. А он где спал?

Я отнимаю телефон от уха и подношу к глазам. Твою… Это Мишин телефон. И он почему-то тут. И я почему-то тут. Заглядываю под одеяло и выдыхаю, что одета. Правда,  в чужую футболку. Ощупываю грудь. Бюстгальтер тоже снял. Паршивец. Благо, хоть тут его сейчас нет.

– Не знаю, но в кровати я одна. И я не изменяла Ване. Просто я устала и поленилась ехать к себе домой. К нему было ближе. – Она откашливается в ответ. Ни черта мне не верит. – Давай только без морали. Правда, не было ничего.

– Ну хорошо. Так что, я могу услышать Мишу?

– А твой суженый не против, что ты так рано названиваешь чужому мужику?

– Да вообще-то  уже одиннадцать. Я бы не сказала, что это уж очень рано.

Я тяжело вздыхаю и зеваю.

– Сейчас найду его.

Я выползаю из кровати и иду в сторону шума. И торможу, как перед внезапно включившимся красным, когда замечаю его возле плиты в спортивных домашних брюках, еле держащихся на бедрах. Даже резинка темных боксеров выступает с одного края. Ниже голые ступни. Майки или рубашки тоже нет. Он тянется рукой взять с верхней полки соль и на спине тут же вырисовывается идеальный рисунок мышц.

Он резко оборачивается, будто почувствовав на себе мой взгляд.

– Привет, – кивает, будто все в норме. – Завтракать будешь?

Я натягиваю на губы улыбку, оголяя зубы, и извиняюсь всем своим видом.

– Тебе Алиса звонит, а я случайно ответила. – Направляюсь к нему, чтобы отдать телефон. Его ничего не смущает и не удивляет. Но, когда он уже готов забрать телефон  из моих рук, я непроизвольно подхожу ближе и тянусь к его уху. Мысли рассыпаются, когда вдыхаю гель для душа. Дерзкий и смелый, как он сам.

– Подтверди, что ничего не было, – шепчу на ухо, – а то она мне не верит.

Он кивает с усмешкой и отвечает ей.

– Да, моя рыжая фурия.

– Привет, китайский угодник.

– Подожди минуту. Можешь пока в душ сходить. – Киваю Лере, – твоя одежда возле кровати.

Она смотрит на меня большими глазами и выпускает из них ядовитые стрелы. Какого черта я говорю это ей при Алисе! Я довольно улыбаюсь, что смутил ее, и разворачиваюсь к плите.

– Ну привет, что ты хотела?  – Возвращаюсь к Алисе, а за спиной слышу удаляющиеся шаги.

–  Мы договорились обсудить дизайн помещения, а тут выясняется, что моя подруга...

– Без пяти минут замужняя, – специально дополняю ее.

– Вот именно, ночует не у своего жениха. – Дверь в ванную с шумом хлопает, а за стеной начинает шуметь вода.

– И что?

– Ничего подозрительного, по-твоему?

– Кто-то вообще с женатым мужчиной спал, так что не надо меня лечить. – Тут же осекаю ее. Дружба дружбой, но в личное друг друга мы не лезем.

– Ты же знаешь, почему.

– Знаю, – усмехаюсь в ответ. – Да ладно, расслабься – не было ничего. Мы обсуждали твою свадьбу, выпили пива. За руль не сели, вызвали такси. Короче, заленился я ее везти к ней, потом себя к себе и мы просто поехали ко мне, так как это было ближе. Я спал один, между прочим, на диване. Теперь у меня еще и шея болит.

– Это ваше дело.

– Твоя свадьба – вот какое теперь мое  дело. Нельзя было меня просто гостем позвать? Я бы подарок хороший подготовил. А так –  теперь не расслабиться.

– Не бубни, я жду тебя и без подарка. Ты же знаешь, – смягчается ее голос. – Ну завтракайте ,что ли, звони потом, как освободишься.

– Давай, крошка. – Улыбаюсь в ответ. – После обеда позвоню.

Уменьшаю огонь на плите и думаю, что надо бы принести ей чистое полотенце. Фантазия тут же выдает занимательные картинки.

На то она и фантазия, чтобы представлять. Как вода сейчас огибает ее тело. Скользит вниз струйками. Делает кожу девственно чистой.

Я беру из шкафа полотенце и без приглашения захожу в свою ванную. За запотевшим стеклом душевой кабинки все равно не рассмотреть ее.

– Я принес тебе полотенце, – громко говорю и рассматриваю поворачивающийся силуэт. В горле начинает щекотать от желания заглянуть туда. Я никогда не гнался за стройными красотками. Наоборот. Округлости очень даже мне нравились. Но она была так хороша везде. По крайней мере, на ощупь точно. Это я понял сегодня ночью.

– Ты как-то бесцеремонно входишь, как будто имеешь на это право? Постучал бы, для приличия, – отвечает громче, чтобы перекрыть шум воды.

– Думаешь, смутила бы меня этим?

– Миш, тот поцелуй вчера, я же говорила, ничего не значит, просто как рукопожатие. Поэтому не фантазируй.

– А я уж подумал, что ты останешься и не уедешь в свой Китай, – иронизирую в ответ.

– Блин, сразу видно, что ты живешь без девушки. Хэд-энд-шолдерс. Это что за дичь рекламная?

– Шампунь, как шампунь. Я не готов платить шампуню дорого, если он собирается пробыть на моей голове тридцать секунд.

– Он же портит структуру волоса.

Я смотрю в зеркало на своего ежика в три сантиметра и не понимаю, что там можно испортить.

– Да я их стригу чаще, чем они успевают испортиться.

Шум воды стихает и она наклоняется, отжимая волосы.

– Кстати, ты что, вчера меня раздевал?

– Ну не в одежде же тебя спать укладывать. Каюсь, постельное тебе не поменял.

– Бюстгальтер зачем было снимать?

– Я подумал, кто косточки в чашечках будут натирать.

– Не будут. – Злится в ответ. – Скажи мне, что ты делал это с закрытыми глазами.

– Да ты сама переодевалась, я просто немного помог. И было темно.

Переодевалась… Это она сказала, что хорошо было бы переодеться  и отключилась.

– Ты подсматривал?

– Как будто я первый мужчина, который видел твою грудь. – Дверь кабины приоткрывается и оттуда протискивается хрупкая рука с влажным запястьем и тонкими элегантными пальцами.

– Дай полотенце, пожалуйста.

Я встряхиваю его, расправляя, и наклоняю голову в сторону, чтобы глазами скользнуть по остальным участкам тела в приоткрытую щель. Вешаю ей на руку полотенце, специально касаясь и наблюдаю, как она его затягивает туда, и начинает вытирать голову.

– Ты выходить не собираешься? Мне еще одеться надо. При тебе я не буду.

– Жаль, а я думал, что вчера получил какие-то преференции. Жду на кухне тогда. – Кладу ладонь на ручку двери и нажимаю. – Попа у тебя тоже ничего. – Смеюсь в догонку и скрываюсь за дверью, не слушая ее ругательств в ответ.

После нашего завтрака в воскресенье она пропала. Я занимался работой, но мне стало чего-то не хватать. Какой-то сумасшедшей идеи, что еще должно было бы быть на свадьбе. Я сам создавал образ того, кто не горит желанием кому-то помогать. И я хотел придерживаться его и дальше. Давно решил для себя, что так лучше, но на самом деле получалось не так. С ней все получалось не так.

Я должен был ненавидеть ее также, как ненавидел ее отца, но она мне нравилась. Я давно перестал кому-то помогать и всех отгородил от себя, а с ней помощь – это было единственное, что нас связывало.

Я не мог сосредоточиться на работе, потому что постоянно ждал, что она вот-вот позвонит и попросит ей помочь. Мне придется срочно бросить все, перенести, отменить, отпроситься, чтобы увидеть ее. Подразнить. Побесить. Понаблюдать, как она врет. Или, как оказалось, намеренно врет.

Но она молчала. То ли со всем справлялась сама, то ли тот поцелуй выстроил между нами стену. Я мог позвонить сам, но не хотел показывать, что она мне так интересна, что я изменю принципам. Она четко дала понять, что у нее есть парень и с ним ее связывают серьезные обязательства. А я, со своим интересом и шампунем за триста рублей, ей не ровня.

Поэтому, когда она звонит в четыре ноль пять, не зная, что у меня вечерняя планерка, я готов написать заявление на увольнение. Но сдерживаю порыв и, сбросив вызов, незаметно набираю сообщение.

*Я на совещании, что-то срочное?*

*Как у тебя с танцами?*

Ну как у меня с танцами. Для общего развития я год проходил на танцы и вроде бы двигаться под музыку научился.

*Ну не знаю, а что?*

Ей нельзя говорить в лоб “да” или “нет”. Лучше юлить, а потом подстраиваться под ситуацию.

*Алиса с Марком сегодня репетируют свадебный танец, думаю, мы могли бы тоже с ними взять урок. Мало ли придется*

Я облокачиваюсь локтем на стол и прикрываю рот рукой, чтобы довольно улыбнуться. Я ее увижу сегодня.

*Вообще у меня все нормально с танцами. Не волнуйся*

*Я волнуюсь, хотелось бы удостовериться, что по тебе там медведь не прошелся*

*Это обязательно?*

Знаю, что должен написан трижды “да”, но она раскусит сразу и будет потом вить из меня веревки. Поэтому приходится немного в своей тактике потянуть резину.

*Да, это обязательно*

*Ладно, присылай адрес, где и во сколько надо быть. Постараюсь приехать. Но не обещаю*

– Вы меня, конечно, простите. Я понимаю, что жених и невеста должны учить свадебный танец. Но зачем он нужен свидетелям?

– Свидетелям можно выучить любой другой танец, – отвечает хореограф.

– Затем, что я не хочу выглядеть дурой, когда мне скажут станцевать что-то с тобой, – язвит моя маленькая гейша.

– Думаешь, я не умею танцевать?

Она кривит лицо и ухмыляется.

– Включите любой трек, – киваю на старинный музыкальный центр времен нулевых.

Девушка усмехается и запускает свою шарманку. Если мужчина умеет танцевать, то женщине и придумывать ничего не надо. А танцевать и вести я умею.

Звучит мелодия, которую я когда-то слышал по радио, но название не запомнил. Кажется, что-то латинское. Начало не очень быстрое, поэтому пока я скидываю пиджак, Лера направляется в центр зала и ждет меня.

(Без музыки это читать не так кайфово, как с музыкой Shawn Mendes, Camila Cabello – Seсorita – прим. автора.)

Я иду к ней, останавливаясь очень близко. Беру за руку и делаю шаг в сторону, удерживая на расстоянии. Со следующим тактом музыки тяну на себя и закручиваю, обнимая в кольце своих рук. Делаю несколько движений бедрами из стороны в сторону в такт музыке, бесстыдно прижимая ее к себе. Она подыгрывает и даже присаживается, ритмично прикасаясь ко мне.

Снова раскручиваю ее. Между нами расстояние, и только перекрещенные пальцы вытянутых рук держат нас в танце.

Она вливается в правила моей игры и довольно улыбается, когда я снова тяну ее закрутиться в мои объятия, но на этот раз лицом к себе.

Крепче переплетаю наши пальцы. Второй рукой нагло прижимаю к себе за талию. Возможно, чуть сильнее, чем надо. Кожа тут же начинает пощипывать от ее частого дыхания мне в шею. Она волнуется. Нежно-голубые глаза становятся цвета неба перед грозой.

Первое правило танца. Смотреть в глаза. Я ловлю ее взгляд и уже не отпускаю. Делаю несколько шагов назад в такт музыке и веду в танце. Ей остается только расслабиться и следовать за мной. Притянув ближе к себе, делаю наклон вперед, чтобы она откинулась назад и доверилась мне. Вырез ее декольте чуть смещается, приоткрывая вид на черную кружевную чашечку лифа.

Доли секунды и мой взгляд  возвращается к ее глазам, в которых уже бушует дикое недовольство, что посягнул на ее Тибетские возвышенности. Она хочет освободить свои пальцы, но я лишь сильнее прижимаю ее к себе, давая ей понять, что она очень заводит, когда танцует и злится одновременно. Я направляю ее руки себе за шею. Прикусываю губу и отпускаю ее руки. Я ее не держу, лишь придерживаю левой рукой за талию, чтобы чувствовала, куда я веду и двигалась за мной. Мы практически вплотную ниже пояса. А я не прилагаю никаких усилий, чтобы удержать ее.

– Я тебя волную? – шепчу ей, перемещаясь по залу. Наблюдаю, как венка на ее виске пульсирует.

– Нет, не волнуешь, – отвечает с насмешкой.

– Опять врешь, – делаю заключение, – И мы делаем несколько волн нашими телами, пока музыка не стихает.

– Вы неплохо танцуете, молодой человек, – забирает мое внимание девушка-хореограф, которая собиралась учить нас танцам.

– Спасибо, – отвечаю ей вежливо и отчетливо чувствую, как левая щека горит под взглядом Валерии. – Думаю, я больше не нужен, и доказывать, что умею танцевать, не надо?

– Нет, – пытается делать равнодушный вид, поглаживая руки. Наверное, все волоски встали дыбом после моих движений. Меня  очень взбудоражил этот танец, и она не могла это не почувствовать.

– Всего хорошего, – пожимаю руку Марку и киваю Алисе. – Подвезти тебя? – набираюсь наглости и зову открыто Леру прокатиться со мной.

– Нет, спасибо, я на машине,  – говорит Лера.

 Я еще раз усмехаюсь ей уголком губ и оставляю.

Видимо, тот поцелуй и вправду ничего не поменял. Но я продолжал свою тактику американских горок –  “зажечь и уйти”. Как в покере. Уравнивал ставки и повышал.

– Миш, спасай.

Вот как с Мишей на обед сходить, так она занята, а как ей надо, так: “Миша, спасай”.

– Что случилось? – Откидываюсь на спинку стула и, сняв очки, потираю переносицу.

– Торт сделали, но оказалось, что у них нет доставки. Вот я сижу теперь возле холодильника и не знаю, как его отвезти.

– Большой торт?

– Под метр.

– Ууу, а куда завезти надо?

– В тот ресторан, где мы с тобой были. – Я скидываю в облако проект и выключаю рабочий компьютер.

– Что бы ты делала, если бы не было Миши? – ворчу на нее, но уже привожу рабочее место в порядок и встаю.

– Ну ты же есть. – Я даже представляю, как она улыбается, надувая щеки.

– Где ты сейчас? – Я иду по коридору в сторону кабинета начальника.

– Я лучше пришлю тебе адрес. Спасибо, Миш, ты настоящий друг.

С ней совсем не хочется быть только другом, но если я не буду помогать, то это только отдалит от нее.

– Подожди, – говорю Лере и заглядываю к начальнику. – Я отъеду на объект на пару часов. – Тот утвердительно кивает головой, и я покидаю здание.

– Миш, извини, ты работаешь, да? Я тебя отвлекла.

– Ты меня с этой свадьбой постоянно отвлекаешь, – усмехаюсь в ответ. – Вечером доделаю. Я выезжаю, буду у тебя через пятнадцать минут.

***

Вот почему так всегда. Помогает, все бросает, упирается, откладывает дела – Миша, а все ее внимание этому Чингачгуку достается. Пока мы едем до ресторана, она что-то с ним обсуждает по телефону. А я даже вслушиваться не хочу, специально делаю музыку громче и увеличиваю скорость, чтобы скорее доехать. Выкинуть ее там с тортом, китайцем, – назад можно и на такси добраться.

Но, как только мы сворачиваем к ресторану, она с ним прощается и разворачивается ко мне. Конечно, ведь Мишина помощь снова нужна.

– Куда мы можем поставить торт к послезавтрашней свадьбе? – Она кого-то набирает и уточняет. Я хоть и заглушил двигатель, но выходить не спешу. Я вообще не горю желанием что-то делать. Но девушка-администратор выходит одна с тележкой.  Вдвоем они его не перенесут, поэтому я покидаю автомобиль следом, молча открываю багажник и переставляю торт на тележку.

– Вы справитесь без меня? – спрашиваю у администратора.

– Да, там мы уже сами, спасибо.

– Отлично, я на работу, – я киваю Лере, которая только и успевает открыть рот.

 – А я?

– Вызовешь такси.

Я разворачиваюсь и открываю водительскую дверь.

– Везите, я сейчас подойду. – Слышу за спиной, когда занимаю свое место. – Миш, подожди. – Я хочу закрыть дверь, но снова что-то останавливает. Снова даю ей гребаный шанс. – Миш. – Она склоняется у двери, заглядывая в салон. –  Ну что за капризы? Что не так?

Капризы?! Еще бы сказала – истерики!

– Я на работу спешу.

– Я слышала, как ты сказал, что поедешь на объект и тебя не будет несколько часов.

– Значит, теперь планы поменялись и мне надо быть раньше.

– Это займет две минуты, подбросишь меня назад до моей машины и поедешь на работу.

– Подбросишь? – передразниваю ее. – Такси подбросит. Мне указы твоей задницы уже достало выполнять.

Она смотрит на меня, как будто не узнает. А я в это время завожу двигатель и немного ее отодвинув, берусь за ручку.

 – Счастливо. – Хлопаю дверями и уезжаю.

Ну биться в закрытую дверь, ключ от которой у другого человека, мне тоже надоело.  Чего я вдруг решил, что должен ее жалеть. Меня никто не жалел. Моему отцу никто не дал время все исправить. Какого я теперь должен унижаться перед этой принцессой. Вытанцовывать перед ней. Захотелось поцелуя – целуй ее. Потом ей нужен водитель. Повар. Слесарь. Хореограф. Дизайнер. Все роли, которые я могу исполнять. Только не быть самим собой.

Я разблокирую телефон и набираю человека Никифорова, который может помочь решить любую юридическую задачку.

– Да.

– Юрий, добрый день. Это Михаил от Никифорова.

– А да, Марк Алексеевич говорил, что вам нужна помощь.

– Да, есть один человек, владелец казино. Мне нужно найти причину, за что мы можем лишить его богатства и привлечь к ответственности.

– Уголовная или административная?

 – Уголовная.

– С этим сложнее, но обычно, у людей этой сферы, уязвимое место – это налоги. Поэтому будем бить туда. Скиньте информацию по нему. Я изучу и потом скажу, что можно сделать и назову сумму.

– Хорошо.

Я отключаюсь и выдыхаю. Даже если все имущество будет арестовано, у нее все равно будет богатый муж, который ее обеспечивает. А все, что останется мне – это поиметь с нее дивиденды за оказанную ей помощь.

Мы усаживаемся за столом и берем себе по бокалу пива. Марк очень нервничает, поэтому сегодня я беру все заботы на себя и пью безалкогольное.  Меня так и подмывает узнать, где проходит девичник а и чем они занимаются, но я не собираюсь писать  первым. Гейша моя тоже видимо обиделась, потому что со вчерашнего обеда от нее не было ни слова и ни полслова.

Если она все может сама, так пусть и делает.

– Миш, как ей удалось тебя уговорить в свидетели?

– Состроила свои эти глазки умоляющие –  и все. Кстати, дизайн ее сервиса почти готов. Хочешь тоже взглянуть?

 – Она мне что-то показывала, поэтому я посмотрю уже окончательный вариант. Хотя, если ей нравится, то пусть так и будет.

– Ты знаешь, где они сидят?

– Знаю, надо бы узнать, как у них дела. – Он потирает глаза и вздыхает. Даже не представляю, что там у него внутри творится.

– Марк, давай ты домой, отдыхай, а я съезжу и проверю их, и заодно по домам развезу.

– Алису завтра из Одинцово забирать будем, так что туда и доставить надо.

– Давай, поезжай, отдыхай, я все организую. Все равно вам уже видеться нельзя сегодня.

Отправив Марка, сажусь в автомобиль и, заткнув гордость кляпом, делаю видеозвонок китайской распутнице.

– О, Алиса, Мишаня звонит.

Смотрю на их довольные, осоловевшие мордашки и не могу не усмехнуться.

– Как у вас дела?

– У нас огонь, – неестественно медленно выговаривает слова, перекрикивая музыку. – Смотри. – Она отводит руку максимально перед собой, чтобы за спиной в камеру попал полуголый мужик.

– Это кто там? – киваю на этого перца за ее плечом, на котором, согласно конструкции изделия, нет бретельки. Даже в китайце вижу меньше угрозы, чем в этом альфе.

Экран дергается, она куда-то идет и вскоре оказывается в темном помещении, где тише и можно поговорить.

– Надеюсь, ты не собираешься показывать эту Марку?