Текст книги "Не было ничего (СИ)"

Автор книги: Ольга Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

14. Не было обмана

Всю ночь сон никак не шел. Что я творю, целуясь с ним? А если об этом узнает кто-то еще? Если уже не узнал. Пусть ему есть восемнадцать, но для всех он младше. А я, получается, соблазнила ребенка.

Я буду гореть в аду за это.

Именно эта мысль не давала мне уснуть всю ночь. И лучше бы маме об этом не знать.

Встречаюсь утром на зарядке с довольным взглядом Леши. И вспоминаю, как я ела тогда лимоны, чтобы не улыбнуться в ответ. Благо они сами помогли, когда подстроили так, чтобы в колонках на музыкальном центре вместо обычно диска заиграл рэп с отборной матершиной. Всем было очень весело. Но вряд ли меня смутить этим, зато утреннюю зарядку до пота, я им обеспечила. В связи с чем, мы пришли позже в столовую и ели холодную еду в ограниченное время.

Чувствовала себя военным комиссаром в это время. И вкусила наконец прелести командования взводом.

Но ни шуток, ни подколок не было от парня. Значит можно сделать вывод, что хотя бы тут он не накосячил. Но под общую гребенку непривилегированных он все же попал.

И как только я подумала, что вчера это, похоже, был сон, потому что парень сегодня себя никак не проявлял, сразу же увязывается за мной, чтобы помочь сдать грязное белье и получить чистое.

– Хорошо, – киваю безучастно и направляюсь в сторону выхода. – Кати тележку.

– Ты чего такая недовольная сегодня, – начинает первым разговор, когда отъезжаем на расстояние от корпуса.

– Вы сами виноваты.

– Я тут ни при чем. Честно.

– Я на одной стороне, ты на другой, так что нам не по пути.

– Что-то ты вчера по-другому отвечала, когда целовала меня.

– Это ты меня целовал, у меня не было выбора.

– Не буду спорить, ты и так знаешь правду.

Дальше едем молча до прачечной. Сдаем белье и возвращаемся. Огурец переросший, вот знал, чем надавить и чувствовать виноватой себя.

Какова была моя радость, что сегодня надо было съездить в город забрать какие-то документы.

Пользуясь случаем, заскочила домой, отлежалась в ванне, сделала наконец маску для волос и просто побыла в тишине.

*Куда пропала?*

Получаю сообщение с неизвестного номера.

*Это кто?*

*Тот, кого ты вчера вечером целовала. И сегодня, между прочим, тоже будешь, только вернись.*

Губы невольно растягиваются в улыбке от воспоминая о поцелуе. Черти. Я сто лет не целовалась. А так, как с ним вообще, наверное, никогда.

*В городе. Уехала от вас.*

*Когда вернешься?*

*Никогда*

*А вещи свои кому оставила?*

Да, тут я просчиталась. Вещи мои действительно остались там.

*Вечером приеду.*

*Встретить?*

*Это лишнее*

*Да не бойся ты, не буду я тебя подставлять и компрометировать.*

*Тогда ладно. Сделай так, чтобы это было случайно*

Поджимаю губы и давлю довольную улыбку. Это просто капец?! Я целовалась вчера с Огурчиком, хотя ещё неделю назад он собирался сделать все, чтобы я покинула лагерь. Засранцем он вряд ли перестанет быть, но хотя бы целуется ничего.

Автобус возвращается накануне ужина. Оглядываюсь по сторонам в поисках парня, но его нет. Зерна разочарования посажены. Теперь главное не поливать их обильно солёной водой.

Возвращаюсь в корпус и первым делом захожу к маме, чтобы сообщить, что я вернулась. Потом уже возвращаюсь в свою комнату и нахожу на кровати шоколадку с запиской.

*Меня за прошлые огрехи приплели к общественным работам, отпрашиваться было паливно. Сама понимаешь…*

Закидываю в рот кусочек молочного шоколада и прощаю залетчика.

Когда слышу, как мама зовёт всех на ужин, накидаю толстовку и тоже выхожу. Пересекаюсь взглядами с парнем, но тут же увожу взгляд, чтобы никто не заметил. За ужином мне остаётся только свободное место спиной к нему. Лишая себя возможности наблюдать. Предоставляя ему возможность рассматривать меня со спины.

Дискотеку ждала с каким-то приятно-волнительным настроем. Думаю, ничего подозрительного не будет, если мы разок потанцуем. И на первом же медляке оказываюсь в кольце рук. Сердце стучит так, словно я вообще первый раз с парнем так близко.

Хотя отчасти. Вот так, когда ты скрываешь отношения и одновременно у всех на виду, это впервые. Кладу одну руку на джинсовую ткань его безрукавки, а вторую вкладываю в ладонь и следую за ним в танце. Приятно и гармонично. Его танцевальные навыки будоражат и волнуют.

Пока танцуем, осматриваюсь вокруг, никто не обращает внимания на нас, поэтому расслабляюсь.

– Извини, не получилось тебя встретить.

– Спасибо за шоколадку.

– Знала бы ты, как я хочу тебя поцеловать целый день. А ты свалила куда-то. У тебя же нет парня там? – Спрашивает с уверенностью, но одновременно с долей сомнения.

– Нет, – качаю головой, наблюдая как облегчённо выдыхает.

– Сбежим?

– Как?

– Заканчивается танец. Минут пять тут потусуйся и приходи к турникам. Сделай вид, что позвонил кто-то и говоришь по телефону. Так не привлечешь внимания. Если обманешь опять, приду и тут при всех поцелую.

– Не обману. – Не прижимает к себе, но стягивает ткань на пояснице.

15. Не было спокойной ночи

Отпускает меня в центре танцпола, когда заканчивается песня. Делаю безэмоционально лицо и иду в сторону вожатых.

– Что это вы то ругаетесь, то танцуете? – оценивающе смотрит мама. Хочет понять, о чем я думаю.

– Хочет подмазаться, чтобы больше его трогала и не сдавала тебе.

– Смотри, никаких шуры-муры тут. А то вылетим с работы и ты, и я.

– Я поняла, мам. – Натягиваю улыбку, чтобы внушить ей уверенность.

Отхожу от мамы и ловлю взгляд Алисы, что кивает и подзывает к себе.

– Что? – Делаю вид, что не понимаю, чего она хочет.

– Между вами искрит так, что я хотела тянуть огнетушитель.

– Что, так сильно заметно?

– Угу, – кивает мне.

– Плохо, мама узнает, отправит домой.

– А учитывая, что тебе есть 18, а ему нет – ещё хуже. Совращение малолетних.

– Ему уже есть восемнадцать. Тут я не волнуюсь, но разбираться никто не будет.

– Вы целовались? – Спрашивает в лоб девушке, а я набираю в лёгкие воздуха и молчу. Боюсь, что кто-то не просто это услышит, но и запишет. А потом выставит на всеобщее обозрение. Поэтому просто киваю. Вроде Алиса девчонка нормальная и не сдаст.

– Класс. – Сжимает кулачки и морщит веснушчатый нос. – Чего ты вообще тут делаешь? Иди к нему, а я скажу, что проверяешь корпус. Давай, быстрее.

Подталкивает меня. Миную корпус и спешу на стадион. На этот раз не собиралась его обманывать. Надеюсь, и он не подведет какой-нибудь тупой шуткой. Вижу одинокую фигуру в темноте и иду в направлении ее.

До последнего жду подвоха. Но парень делает пару шагов на встречу и стягивает в объятия, целуя. Чую, как сердце грохочет и в пятках стучит пульс, Хотя его там быть не должно.

Зарываюсь пальцами в короткие волосы и прижимаю к себе. Чокнутая. Ну точно. Вру маме. Целуюсь с тем, кого должна ненавидеть. Но блин кайфую от всего этого.

– Надо возвращаться, – не знаю, сколько времени прошло, но как только его рука решила погреться под моей блузкой оцепенение спадает, и я первой подаю голос.

– Хорошо, иди первая, – шепчет в губы, чтобы даже сейчас не терять меня.

– Мне больше не строит ждать змею ли мышку?

– Нет, красотка. Но дверь не закрывай. Приду на чай. – Целует в кончик носа, убирая руки.

Жду почти час. Уже пролистала всю ленту в вк, пересмотрела фотографии не то, что одноклассников, а параллельного класса. Когда в дверь кто-то тихо постучал и, не ожидая ответа, проскользнул внутрь.

– Не спишь? – слышу шепот уже возле меня.

– Нет.

– Двигайся, – приподнимает покрывало и ложится рядом. Хорошо, что не разделась до пижамы, а ждала его в спортивном костюме.

Переворачиваюсь на бок и оказываюсь нос к носу с ними.

– Неспокойной ночи, – сокращает эти несчастные сантиметры и целует.

Я уже и забыла, каково это. Вот так просто лежать и целовать. До жжения на губах. До боли в висках. До приятного томления и лёгкого возбуждения.

16. Не было ничего

Днём мы не могли встречаться. Слишком уж много было посторонних глаз. А нам просто нельзя было. Не в стенах лагеря.

Мы могли только переглядываться. Я намеренно просила его помочь мне, если знала, что получится побыть наедине. У нас были тонны исписанного сообщениями месседжера с пошлым намеками и шутками.

Зато после отбоя время останавливалось. Мы могли просто лежать и бесконечно долго говорить. Могли целоваться часами. А потом утром строить целый план, как ему выбраться из моей комнаты незамеченным. Я всегда заводила будильник пораньше, чтобы проснуться и отпустить его до подъёма мамы. Но в тот день все пошло не так. А потом брала чай с лимоном, чтобы не хотелось улыбаться так довольно.

А посреди ночи на коридоре начался какой-то шум, который я услышала слишком поздно. Когда уже замок в моей двери щёлкал и кто-то, резко открыв дверь, включил свет.

Инстинктивно зажмурилась, одновременно прикрывая одеялом полураздетое тело.

– Не думала Таисия Михайловна, что ваша дочь так себя будет вести. – Дочь. Черт. Мама. Леша.

– Мама? – Слышу сбоку голос Алексея, а сама осторожно приоткрываю глаза. С порога на меня смотрит директор лагеря, мама и блондинка. Вероятно, это она и сдала нас.

Больнее всего от взгляда мамы. Я ведь ей обещала. А сама обманула. Не смогла справиться с чувствами. И решила держать все в секрете. Хотя, если бы рассказала про Лешу сразу, можно было бы что-то придумать.

– Таисия Михайловна, вы понимаете, что парень несовершеннолетний, а ваша дочь сейчас вступила с ним в сексуальные отношения. Это статья.

– Не вступали мы не в какие отношения. – По-идиотски оправдывают я.

А следом Леша, распахнув одеяло, натягивает не себя спортивные брюки и футболку. Черт. Но ведь лежать раздетыми и целоваться – это не совращение.

– Елена Александровна, я сам пришел. – Одевшись, наконец, обратился к директрисе. – Ксения никогда не соблазняла и между нами, действительно, ничего не было.

– Завтра утром я так и сообщу об этом вашим родителям.

– Не думаю, что вы их этим удивите. Так что не утруждайтесь.

Переводит взгляд с него на меня. Слушать его больше не собирается, все уже решила за него.

– Завтра, Ксения, вас здесь быть не должно. Таисия Михайловна, вы доработаете до конца смены, на следующую я вас не беру.

Кажется, это стало больше ударом мне, а не маме. Знаю, как она ждала лета целый год, как ей нравилось это, как она строила планы и придумывала программу. И теперь я всего этого ее лишала.

– Молодой человек, покиньте комнату.

Леша подмигивает мне, как будто ничего не произошло. Конечно, ему ничего не произошло. А в нашей семье что-то надломился. Сначала папа предал и сбежал. Теперь подвела я.

Все уходят, оставляя меня. Наедине с мамой.

– Мам, прости. У нас серьезно ничего не было. Мы только целовались.

– Ты мне обещала. За пределами этого лагеря делайте что хотите, но узнать то, что воспитатель спит с ребенком – это скандал. И не важно, как именно вы это делали. Факт есть факт. И директор этот факт зафиксировала.

– Мам, – пытаюсь подобрать нужные слова.

– Ты завтра уезжаешь. Я вернусь через пару дней. И мы с тобой ещё полтора месяца будем теперь сидеть в душной квартире, потому что кто-то любит нарушать правила.

– Мам, ты как будто молодая не была.

Натягиваю брюки.

– Один раз сделала ошибку, да.

– Когда меня родила, видимо.

Хватаю толстовку и бегаю из номера.

– Ксюш, – слышу голос мамы позади. – Стой.

В районе груди жжет. Я некогда ее не подводила. И я не сделала ничего, чтобы меня обвинять. А он тоже промолочал. Ему ведь есть восемнадцать. Только какая теперь кому разница.

Иду по стадиону в темноте и обнимаю себя, чтобы согреться. В кармане беэурчит телефон и мне так не хочется ни с кем говорить, но игнорировать сейчас этого человека не могу.

17. Не было желания

– Мам, прости.

– Ксюша, я же видела, как вы переглядываетесь. Но ты обещала.

– Знала, что тебе это не понравится.

– Конечно, не понравится. Он младше тебя.

– Он не младше. Просто приехал вместо другого человека.

– Тоже обманул.

– Мам, серьезно, не было у нас ничего. Мы просто целовались.

– Ага, а если бы мы не пришли, то чем бы закончилось. Я вызвала тётю Лену, она за тобой приедет к семи завтра утром и отвезет в город. Так что собирайся. Это не обсуждается.

Иду к себе в комнату и замечаю, как из комнаты Леши выходит довольная Карина в одной ночнушке. Зашибись.

Не заходя к нему, иду к себе в комнату.

***

К семи собрана и жду, когда позвонит тетя Лена. Получаю сообщение и, не задумываясь, открываю.

*Надо поговорить*. Корнишон.

*Через пятнадцать минут в игровой комнате*. Знаю, что это в другой стороне, и он не увидит, как я с сумкой и рюкзаком иду в сторону ворот, чтобы оставить это место. Как только тетя Лена трогается места, увозя меня, набираю ему сообщение.

*Я думала, ты скажешь что-то ночью и объяснишь, а не сбежишь позорно. Мы вместе виноваты, но получила только я одна. Я уехала сегодня утром. Видела Карину, что выходила от тебя. Удачно отдохнуть и провести последние дни смены. Прощай*

Я думала я сильнее и слезы не будут застилать глаза. Но так обидно мне не было давно. Меня с позором изгоняли из лагеря. Мама была зла, потому что я ее подвела. А парень, который мне нравился быстро нашел замену.

*Да, Карина приходила позлорадствовать. Никакое прощай я не принимаю. Все улажу, потом поговорим.*

Сдерживала слезы от этого нёбо противно стягивало и драло. Тетя Лена не задавала лишних вопросов. Щебетала про свой огород, и я пыталась отвлечься. Даже натягивала улыбку Пока не получила от него сообщение. Телефон обжигал руку, а мне хотелось прочитать это наедине. Не делить ни с кем. Знала, что расплачусь.

Все улажу, потом поговорим. Что за фраза такая?! Когда это потом? Ждать что ли его теперь?

И все? То есть я тут плачу, изматываю себя, а он когда-то все кладит. Класс. Падаю на кровать и обильно увлажняю подушку.

Не сразу отвечаю на входящий от Алисы. Вряд ли она сможет решить все мои проблемы.

– Ксюш, ты где?

– А ты еще не знаешь? Это ведь ты мне плела про искры. Я и поверила.

– Тшш, притормози на повороте-то. – Меняет тон с игривого на серьезный.

– Я вообще сошла с дистанции, и отправлена на свалку.

– У тебя хороший год выпуска, я бы еще не списывала твои болтики.

– Мама и директор нас застукали.

– Да слышала я, весь отряд гудит.

– Если бы было что-то, не так обидно было бы. А то лежали и целовались. Правда, раздетые. Но больше ничего.

– Я бы тоже не поверила, что больше ничего не было. – Хихикает девушка.

– И ты туда же.

– Да ладно. Все этим занимаются, только кто-то строит из себя монашек.

– Алис, да не было ничего. Только теперь уже разницы нет.

– Уже не важно, это правда. Это как начальник и подчиненный. Вы нарушили правила. Никто не будет смотреть на второстепенные детали.

– Знаю, я не думала, что мы попадемся. Я осторожничала. Но кто-то сдал.

– Ну этот кто-то быстро нашелся. Перешла ты одной дорогу. Не одна я видно эти искры заметила. К черту их всех. Это забудется скоро, а парень останется.

– С парнем я расстанусь, а маму увольняют после окончания смены.

– Вот черт. Может еще не уволят. Думаю они простят ее, но тебя скорее всего больше не позовут.

– Я и не сильно хотела, мама попросила.

– Тем более. Но парня-то не бросай. Зря, что ли все эти жертвы были. Не коли ты шины сгоряча. Поговори с ним сначала.

– А ты чего все с машинами сравниваешь?

– В чем разбираюсь с тем и сравниваю. Хотя бы раз поговори с ним.

– Если он позвонит, может и поговорю.

Но он не позвонил. Написал, что все будет хорошо и не позвонил. Наверное, действительно по отдельности будет хорошо.

18. Не было ограничений

Мама позвонила с утра и сказала, что вернется домой вечером. Про то, что произошло ничего не сказала. Но я знала, что меня еще ждет дома разговор “по душам”.

Но звонок в дверь раздался раньше. И на пороге стоял Леша. Такая злость взорвалась внутри. Не звонил несколько дней, не писал. А потом просто приперся. Будто я тут сижу и жду его. Хотела дверью хлопнуть и не разговаривать, но не успела.

– Иди к черту, – хоть послать умела, когда дверь красиво отпружила от носка его кроссовка.

– Чего это? Я никуда не собираюсь.

– Меня из-за тебя выгнали. И маму тоже.

– А вот ты, кстати, про маму не рассказала. – Стягивает обувь и идет на меня. – Вот почему у вас так все слаженно получалось. Ты только скажешь, наказание уже в действии.

– Уже не важно.

– Не выгнали твою маму, не волнуйся. Я все уладил. Или она тебе не рассказала?

– Она со мной не разговаривает. Как, уладил? – Ухватываю последние слова.

– Странно, а со мной разговаривала. Беседу целую провела. По поводу тебя. – Замираю, рассматривая, как стягивает куртку и вешает на крючок. – Где руки можно помыть? – Киваю на ванную, но самой до жути интересно, что сказала мама и почему ее не уволили. Иду за парнем следом и включаю свет в комнатушке три на три.

– И что?

– Интересно?

– Рассказывай. – Говорю безэмоционально, хотя внутри уже фейерверки взрываются от новостей.

Парень не спеша вытирает руки и резко дергается, закрывая мне выход из ванной. Пропускает руку и выключает свет, оставляя нас в темноте. Губы на моих и я как бы не хотела сопротивляться, не могу. Обнимаю в ответ и притягиваю к себе.

– Если в двух словах, то мне строго запретили тебя обижать и твоя мама сказала, что пока бабушкой становится не готова. А так ограничений нет.

Не уверена, что мама так и сказала, и стоило бы еще его поконсервировать. Но я не спорю и стягиваю прямо в ванной с него футболку, прижимаясь к прохладному кафелю спиной.