Текст книги "Требуется сообщник"

Автор книги: Ольга Новицкая

Соавторы: Вадим Новицкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 2

Ранним утром, часиков эдак в семь, раздался строгий женский голос.

– Просыпайся. Давно пора умыться и идти завтракать.

Женька моментально открыла глаза, сообразила, где находится, рывком вскочила, со всего размаху ушибла мизинец о ножку кровати и от всей души выругалась, проклиная свое невезение и в придачу весь этот мир во главе с Кощеем.

– Как не стыдно юной девице такое говорить! – возмутился голос.

Тон был такой, что Женька тут же извинилась, прыгая на одной ноге и озираясь в поисках ругачей тетки. Никого не было.

– Юбку надень, – продолжал голос. – Да, и когда вниз пойдешь, зеркало захвати. Оно на столике.

В тазу оказалась свежая вода, рядом лежала полоска коры неизвестного назначения, круглое зеркальце в узорчатой рамке и стоял горшочек с жидким мылом.

– Блин, – ругнулась Женька и попыталась воззвать к недавнему голосу: – А зубы я чем буду чистить? Пальцем?

Но ответа не дождалась и поначалу ограничилась умыванием, а затем, сообразив что к чему, пожевала полоску коры.

На спинке кровати, вместо джинсов и рубашки, висела длинная юбка свободного покроя и блуза с широкими рукавами, так что особого выбора в одежде не осталось. Или ночнушка, или юбка. Наверняка все это подстроила ругачая тетка.

– Под кроссовки самое то! – снова повысила голос Женька в безуспешной надежде на ответ и буркнула: – Ну и хрен с вами.

Впрочем, с обувью проблем не было, вместо кроссовок рядом с дверью стояли ботиночки. Именно, к ужасу Женьки, ботиночки!На низком каблучке и на пуговках!

– Совсем озверел, – злилась Женька в адрес Кощея, зло топая ботинком, пытаясь втолкать ногу, расстегнув как можно меньше пуговок. – Каменный век какой-то. Эй! А паранджа мне полагается?!

– Нет! – донесся через дверь знакомый голос. – Не доросла еще! Шевелись давай, пособница темных сил!

«Ну погоди, пенек старый, – думала Женька, обувая второй ботиночек. – Вот предупредишь маму, что я жива, я тебе покажу. Хотя нет, еще подожду, пока меня обратно домой отправишь».

Здравый смысл услужливо подсказал, что при таком раскладе с Кощеем отношения лучше не портить, а сделать так, чтобы он проводил ее до Москвы, а вот там уже подстроить каверзу. На том и порешив, девушка, стуча с непривычки массивными каблучками, сбежала вниз, в столовую.

– Доброе утро, – поздоровался Кощей, намазывая вишневым вареньем кусок лепешки.

– И вам, – хмуро буркнула Женька и с ходу оповестила: – Я есть не буду, только кофе.

Тут же перед ней образовалась большая кружка, доверху наполненная ароматной жидкостью.

– Так? – мельком спросил Кощей.

– Да. Теперь вы будете отвечать на мои вопросы, как договаривались? Для начала, вы оповестили маму? Второй вопрос – на кой черт я сдалась? Третий – что там с Елисеем? Четвертый – с какого бодуна я понимаю все, что говорят, хотя язык поменялся… хотя это не важно. Пятый…

– Стоп, – Кощей, которому этим утром было не до болтовни, выставил ладони, пресекая поток речи. Он прямо из воздуха достал кусок пергамента и толкнул к Женьке. – Пиши, потом на все отвечу. А сейчас не мешай мне.

Его тон был повелительным, и даже проскальзывали нотки того голоса, которым он призвал нечисть. Хотя и явились всего один зачуханный водяной, леший да полоумная стая. Эта мысль показалась смешной, и Женька, осмелев, спросила:

– Писать пальцем?

– Да, – рассеянно отозвался погруженный в собственные мысли Кощей. – Наставь на лист и сформулируй вопрос.

Эффект превзошел все ожидания. На пергаменте четким, уверенным почерком проступал тот вопрос, о котором думала Женька. Как побочный момент образовалась надпись: «И какого хрена надо от меня этому козлу». Но, стоило нацелить палец, все исправилось, предварительно сообщив: «Ой, черт, что за дрянь!»

Тем временем Кощею было не до веселья. Он, доев лепешку, барабанил пальцами левой руки по столу, напрочь забыв о завтраке, а в пальцах правой вертел ножик, которым недавно размазывал вишневое варенье с цельными ягодками. Ножик мелькал между пальцев, иногда сливаясь в сплошное серебристое пятно, иногда замедляя ход и проскальзывая под кистью руки, описывал дугу вокруг большого пальца и снова начинал мелькать, только в обратную сторону.

– Это магия? – услышал Кощей восхищенный выдох.

– Где? – насторожился Кощей и проследил за взглядом Женьки. – Тьфу ты, напугала. Это просто ловкость рук, детка. Ничего более.

Забыв о волшебном пергаменте, Женька как завороженная следила за руками Кощея.

– Все, цирк уехал, – постановил злодей, откладывая игрушку, и требовательно протянул ладонь. – Показывай, что насочиняла.

Попытавшись переправить лист толчком по столу, Женька потерпела неудачу, засопела и вложила писанину в ладонь Кощею.

– Даже красивым почерком, – с деланым равнодушием сказала она. – С завитушками. Разберете?

– Это мой почерк, – мельком пояснил Кощей. – Так проще.

Он быстро пробежал глазами строчки.

– Угу. Это потом, это позже, это вообще бред… Ага. Вот толковый. Итак, отвечаю.

Он развернул пергамент к Женьке, и та увидела, что старательно придуманные вопросы поменялись местами. На самом верху золотистым цветом горел вопрос «На кой хрен вы меня стащили?»

– Мне нужна помощь, – признался Кощей. – Видишь ли, детка, Русь весьма лакомый кусочек, и всякая забугорная нечисть решила его отхватить. Поскольку я один, а их много, мне объявили войну.

– И какая разница? – спросила Женька. – Что один злодей, что другой… Все равно грабежи да насилие.

– Где же ты таких понятий нахваталась? – Кощей в изумлении вскинул бровь. – В сказках?

– Допустим, – покраснела Женька.

– Из-за сказок ты едва не загоняла бедное животное, – насмешливо сверкнув глазами, напомнил Кощей.

– Хватит меня попрекать этим кроликом! Можно подумать, вы весь такой белый, пушистый, – вспылила обиженная Женька. – Альтруист нашелся! Царевен не похищаем, людей не грабим, всяких Иванов-дураков не убиваем!

Вот тут Кощей встал, выпрямился, став как будто еще выше ростом, и его голос громыхнул:

– Согласно твоей теории, это МЕНЯ убивали дураки с царевичами!

Женька съежилась и заподозрила, что перегнула палку.

– И ты смеешь обвинять меня в разбое и грабежах?

Кажется, он всерьез обиделся.

– Я сидел в засаде, отбирая у крестьян последнее? Я убивал за дурное слово? Я третировал мирных жителей? Или грабил убогих?

– Н-нет, – пролепетала Женька. – Но вот царевна-лягушка, к примеру…

– Д-дура, – с чувством констатировал Кощей, сел на место и залпом допил остывший кофе. – С кем я связался? – вопросил он в пустоту и вперился в девушку, причем взгляд этот ясно говорил о ее полной умственной несостоятельности. – Я тогда, с лягушкой этой, два царства объединил!

– А? – тупо вытаращилась Женька.

– Да из-за границ они цапались! – тоскливо пояснил Кощей. – Ясно? А тут лягушка – Кощей, вали за тридевять земель, спасай. Замечу, если по прямой, без колдовских заморочек, всего верст пятьдесят. Просто летописцы забыли помянуть, что Василиса оказалась «совершенно случайно», – он обозначил жестом характерные кавычки, – царевной соседнего государства, квелого такого, мелкого, но гонористого. Тут раз – объединились, и все, мир во всем мире. Дошло? – Он перегнулся через стол и оскорбительно отвесил Женьке в лоб щелбан. – И царевича звали не Иваном, а Твердиславом. Как раз в моду княжеские имена вошли.

– А Финист?

– Сокол который?

– Он самый. Его вы тоже похитили.

– Поклеп, – уверенно заявил Кощей. – Причем бездарный.

– Ага, как же.

– Ты головой подумай, – Кощей с искренним сочувствием к умственным способностям Женьки осторожно постучал себя по лбу костяшками пальцев. – На что мне парень сдался? Я на извращенца похож?

– Нет, – вынужденно признала девушка и оживилась: – Но ведь вы все-таки занимались похищениями.

– Давай, вали все на рыжего. Нет, я не отрицаю, красть крал, – согласился Кощей. – Я же не монах. Но вот дальше… За одной из «Настенек» пришлось аж двоих спасателей вызывать. Уперлась как носорог, уходить не желала. А тут спасатели пришли. В такую даль перлись. Романтика!

Похоже, у Кощея накипело. Он откинулся на спинку стула и знаком велел Женьке помолчать.

– Теперь, «красна девица», напомни мне, когда это я, согласно фольклору, грабил или убивал за здорово живешь?

Судорожно роясь в памяти, Женька пыталась припомнить еще хоть парочку преступлений человека, сидящего напротив. Ничего не вспоминалось.

– Вы у очередного Ивана потребовали Елену Прекрасную! – выпалила она.

– У которого? – деловито уточнил Кощей.

– Который с Серым Волком.

– Это я к нему в сад заявился яблоки воровать? – искренне удивился Кощей. – Или должен был все бесплатно отдать? Замечу, что Серый Волк меня надуть попытался. Очень честная компания подобралась. Один беспомощный сопляк, второй авантюрист со стажем. – Кощей презрительно скривился. Но тут же сочувственно вздохнул: – В общем, Елена сама виновата. Смотреть надо, за кого замуж выходишь. Не сомневаюсь, что в один прекрасный вечер этот Серый Волк принял обличье Ивана.

– Вы еще мор насылали, – робко предположила Женька, покраснев после последней фразы злодея.

– Я? – искренне удивился Кощей. – Вот это, деточка, клевета. Хотя…

Он наморщил лоб, припоминая.

– Когда это я? В Заречном, что ли? Вспомнил! – Кощей радостно хлопнул себя по лбу и махнул рукой по направлению к собеседнице, самодовольно заявив: – Было дело, на память не жалуюсь. В соседнем царстве неурожай был, так они цены на хлеб так заломили, люди избы за мешок муки отдавали и землю еще за пару мешков. Вот и наслал мор, чтобы жизнь медом не казалась и чужое задарма не хапали.

– Там же люди гибли, – нахмурилась Женька.

– От голода или от мора? – уточнил Кощей. – Знаешь, детка, я на этой земле сохраняю равновесие. Я не альтруист, не надейся. Во-первых, мне здесь нравится. Природа, люди забавные, а во-вторых, это как игра в шахматы.

Он уперся каблуками в ножку стола и раскачивался на стуле, ожидая реакции.

– Люди для вас просто фигуры? – сделала еще одну попытку девушка.

– Все царство, – охотно пояснил Кощей, сделав рукой широкий жест, охватывающий то самое царство. – Все семь миллионов человек!

Стул с грохотом опустился на ножки, и Кощей, резко перегнувшись через стол, оказался нос к носу с Женькой.

– В твоем понятии это как компьютерная игра. Ясно, детка? Хочу – война, хочу – мир. Только война надоела лет двести назад. Когда скучно, можно спровоцировать какого-нибудь героя. А так – экономическая стратегия. Доступно?

– Но вы все равно злодей, – с ужасом в душе, но с чисто женской логикой не сдавалась Женька.

– Злодеи скоро придут, – неожиданно серьезно ответил Кощей. – У них свои порядки. Помнишь фразу «Вир гэхен нах Остен»? Вот то самое. Они захватят земли, и вместо привычной нечисти появится пес знает что.

– И в чем разница? – из чистого упрямства спросила Женька, от страха едва не прячась под столом, но не желая уступать.

– О! Разница почти не заметна, – саркастически заметил Кощей. – Кроме кое-каких нюансов. Вместо упырей – вампиры. Вместо ведьм – феи, вместо домовых – брауни… Короче, любой ребенок в этих местах знает, как отвратить с дороги лешего и кикимору и куда не надо соваться при любом раскладе. Новое их просто сметет. Тогда уж кому как повезет, и, поверь мне, не повезет никому. В общем, это МОЯ земля, и ни одна иноземная тварь не смеет сунуть сюда свой поганый нос. Доступно поясняю?

– И людям есть разница? – осведомилась Женька.

– Нет. Нету, – устало отмахнулся Кощей. – Давай, вали наверх, там тебя ждет долгожданная паранджа. И когда вернешься, будь любезна поприветствовать баньши и чмокни в щечку василиска. Когда придут оборотни, не забудь вынести им хлеб-соль и свою печень сверху положи. Им полезен гемоглобин.

– Чего?!

– Разница культур и потеря национального самосознания, – кратко отозвался Кощей. – Упоминать о том, что людей обратят в рабов и пищу, я не стану. Это мелко. А лично для меня – потеря собственной территории, где я могу играть в «экономическую стратегию».

Опешившая Женька молчала. Все слишком запуталось, и она не знала, как реагировать.

– Не напрягай мозг, перегреется, – посоветовал Кощей, потирая переносицу. – Короче, у нас тут все идет хорошо, а чужие дяди хотят помешать. Поскольку я местный, практически создан здешними людьми, теперь уж и не разберешь, авантюра западных соседей мне глубоко противна и очень хочется обломать все их сволочные планы. Так понятно?

– Ага, – робко кивнула Женька. – А мне-то что делать?

– Помогать, – отрезал Кощей. – Таких ставок, в смысле, на всю землю, я еще не делал, но выбора нет. Рискнем? Для спасения Руси?

– Но я-то из другой Руси, – смущенно возразила Женька. – Мне бы к маме…

– Я тоже думал, что из другой Руси, вернее Англии, – Кощей вскинулся и бесшабашно улыбнулся, обнажая белые зубы. – А вишь ты, и бизнес свой в Москве держал в девяностые, и у тебя в институте преподавал. Похоже, проблема множественных вселенных сложнее, чем мы думаем.

– Ага. Понятно, – кивнула Женька.

Ей, правда, было совсем ничего не понятно, но одно она уловила четко – наших хотят побить, и допустить этого никак нельзя, иначе хуже будет. И лично она должна выступить спасителем славянской нации, пусть даже при этом оказавшись сообщницей злодея, который сидит напротив. Но волшебный пергамент все же пополнился вопросом о бизнесе в девяностых.

– Вот и хорошо, – словно прочитав ее мысли, Кощей прихлопнул по столу. – Скоро сюда явится гость для переговоров. Будь добра, веди себя прилично, постарайся взять обаянием и ничему не удивляйся. В общем, марку держи. Как все закончим, вернешься обратно. По моим подсчетам, дней пятнадцать-двадцать или около того.

– А мама с папой? – вспомнила Женька.

– В курсе, – заверил Кощей. – Для них ты с новым бойфрендом укатила на юга и будешь регулярно звонить.

– Здорово! – тихо восхитилась Женька. – Вы дубль создадите, как у Стругацких?

– Телефон я настроил, – поморщился Кощей. – Будет переадресовывать, отвечать и посылать. Устроит?

– Магия, да? – оживилась прибалдевшая девушка.

– Техника! – рявкнул Кощей, и остальные вопросы отпали сами собой.

По столовой бегали солнечные зайчики, оживляя интерьер, за окном расцветало прекрасное летнее утро, и все страхи стали казаться надуманными. Долгое время все молчали, доедая завтрак, заботливо подогретый духами.

Рядом с вареньем появилась тарелка с бутербродами. Женька и Кощей, погруженные каждый в свои мысли, незаметно сжевали всю колбасу с хлеба.

– Ешьте хлеб, – приказал знакомый голос, звучавший не так давно в Женькиной комнате.

– Ем, – привычно отозвался Кощей, продолжая жевать колбасу.

– Кто это? – озираясь, вскочила Женька.

– А? – Кощей очнулся от своих мыслей, сообразил что к чему, приосанился и галантно повинился: – Где мои манеры! Дамы, тысяча извинений. Позвольте представить: Эвелина, это Евгения. Евгения, это Эвелина Стивовна Карцберг.

Женька вскочила и пробежалась взглядом по столовой, изнывая от любопытства: увидеть во плоти такое имя само по себе приключение. Но потом быстро сообразила, что дама – невидимка, только так можно объяснить присутствие ее голоса в комнате ранним утром.

– Очень приятно, – сказала Женька, приседая в неуклюжем реверансе, чем вызвала одобрительный кивок Кощея.

Пряча улыбку, он откинулся на спинку стула и изо всех сил разглядывал отполированные ногти. Его глаза столь весело поблескивали, что Женька, против воли, поискала на столе тяжелый предмет. В самом деле, злодей же бессмертен, что ему будет с одного удара, да вот хотя бы сахарницей? Однако строгое покашливание разбило заманчивые мечты.

– А вы, простите, где находитесь? Неудобно как-то с невидимкой разговаривать, – сказала Женька.

Кощей театрально прикрыл ладонью глаза.

– Прекрати паясничать, – велела невидимая дама.

Тут Женька заметила на месте вчерашнего зеркала портрет в полный рост, а приглядевшись внимательнее, и вовсе опешила. Дама в зеркале смотрела строго, осуждающе поджав губы, но не на нее, а на Кощея.

– Этот трюк нам никогда не надоест? – сурово осведомилась дама. – Может, ты будешь показывать меня в цирке или на ярмарках? Давай еще конкурс устроим «Найдите Эвелину».

– Ну прости, прости меня, – искренне повинился Кощей, прижав руки к сердцу. – Не буду больше, честное слово… Но у всех такие лица по первости. – Он не выдержал и захохотал. Естественно, злодейски. Получилось очень заразительно, почти как у Забавы, и Женька тоже улыбнулась.

– Нет, главное, осматривается, а глаза, как у белки, в кои-то веки разгрызшей золотой орех! – еле проговорил Кощей сквозь смех. – Честное слово, Эвелина, тебе стоит на такое хоть раз посмотреть! Это же реально цирк!

– Я его гувернантка, – четко пояснила Эвелина Стивовна, сухо кивнула и отражение растаяло на глазах у изумленной Женьки.

Смех Кощея словно обрезало.

– Зачем же так, – растерянно пробормотал он, но в зеркале уже отражалась столовая.

– Гувернантка? – тихо переспросила Женька. – Эвелина Стивовна гувернантка Кощея, да?

– Бывшая, – моментально уточнил Кощей.

– То есть «учи уроки, умойся, поставь бяку на место»? – не слушая, продолжила Женька. – «Ешь хлеб, держи спину прямо, иначе не получишь сладкого»? Да?

Пришла ее очередь смеяться. Выбора другого не было. Представив, как бедного Кощея ставят в угол за невыполненные уроки, девушка просто не сдержалась и засмеялась, начисто игнорируя мрачный взгляд злодея. Воображение подсовывало все новые картины, и Женька никак не могла остановиться. Одни короткие штанишки и разбитые коленки чего стоили!

– Повеселилась? – мрачно спросил Кощей.

Голос чуть громыхнул, и веселье кончилось.

– Простите, – искренне раскаялась Женька, прыснула из вредности последний раз и примерно сложила руки на коленях.

По безмолвному приказу Кощея со стола все исчезло, и сам хозяин встал.

– Идем, – коротко приказал он и широким шагом двинулся из столовой.

«Вот девчонка, – думал по пути Кощей. – Надо же, надо мной посмеялась, словно я прыщавый одноклассник. Не подвело колечко, ох не подвело. Если еще и об Эвелине вспомнит…»

– Вы извините, – окликнула Женька, семеня следом. – Просто действительно смешно показалось. Она правда ваша, пхым… гувернантка?

– Потом расскажу, – пообещал Кощей.

Они гуськом поднялись по лестнице, прошли по коридору, и Кощей гостеприимно распахнул одну из дверей.

– Мой кабинет, – пояснил он, пропуская вперед девушку. – Осмотрись пока, минут через пятнадцать будут гости.

– Ого! А вы точно здешний?

– Никаких «ого», – отрезал Кощей и позвал, обратившись к зеркалу в золоченой раме: – Эвелина! Сделай одолжение, объясни девочке, как надо себя вести.

Вот так Женька нарвалась на краткую лекцию об этикете. Кощей тем временем сел за стол спиной к огромному окну и быстро просмотрел пару писем.

Кабинет его меньше всего подходил и к стране, и к эпохе. Стены были обиты серым шелком в широкую продольную полоску, справа от массивного дубового стола – стеллажи с книгами, слева – тоже книги и кожаный диван, над ним большая карта с флажками. Перед столом два кресла, расположенных под углом к столу, на некотором удалении друг от друга. Вот и вся обстановка. Она больше подошла бы английскому джентльмену середины восемнадцатого века, а не классическому русскому злодею.

Внезапно Кощей поднял голову и насторожился.

– Идет, – кратко бросил он. – Детка, сядь вон туда и слушай внимательно. Эвелина, распорядись проводить гостя.

Дама, прервавшись на полуслове, исчезла, Женька заняла предложенное кресло и замерла в ожидании.

Вскоре в кабинет проследовал долгожданный гость.

– Доброго дня! – возвестил он с порога.

– Тебе того же, – отозвался Кощей, вольготно развалившись за столом. – Каким ветром, Майлз?

– Попутным, Максет, попутным, не сомневайся! – заверил гость и обратил свой взор на Женьку.

Если девушка и не отвисла до сих пор челюстью, то лишь благодаря краткой лекции Эвелины и собственному удивлению, от которого мышцы лица свело в одну вежливую улыбку. Долгожданный гость был невысок ростом, полноват, лысоват и одет в настоящий расшитый камзол с панталонами и чулки, обут в туфли с серебристыми пряжками, а в руках держал трость с костяным набалдашником.

«Я вообще в России или где? – мелькнуло в голове у Женьки. – Что за хрень такая?!»

– Присаживайся, Майлз, – пригласил тем временем Кощей. – Позволь представить тебе мою племянницу Евгению, – он дождался скованного Женькиного кивка. – Евгения, это Майлз, мой старинный знакомый.

– Я счастлив лицезреть столь обаятельную особу, – заявил Майлз. По-русски он говорил чисто, с едва заметным акцентом.

Судя по лицу Кощея, Женьке оказали неуважение, и она гордо вскинула голову, начисто игнорируя нахала.

– Сигару?

Кощей чуть подвинул к краю стола резную коробку.

– Фу, при даме, – короткий поклон в сторону неподвижной Женьки, и гость улыбнулся, попеняв хозяину: – Где твои манеры, Максет!

Он сел в кресло, поставил трость между ног, сцепил ладони на набалдашнике и любезно (именно любезно!) осведомился:

– Как поживаешь?

– Пока все в порядке, – в тон отозвался Кощей. – И погодка ничего так, да и виды на урожай отличные, войны тоже не предвидится. Считай, со светской беседой покончено. Чего надо, Майлз?

– Нетерпеливый ты, – укорил его гость и тут же поспешил утешить: – В такой глуши кто не одичает!

– К делу, – напомнил Кощей, раскуривая извлеченную из коробки обрезанную сигару.

– Если ты так настаиваешь…

В одно неуловимое мгновение его улыбка перетекла в волчий оскал.

– Речь вот об этом, – кончик трости уперся в карту над диваном. – Ты слишком шикуешь, а моему народу нужно пространство.

– И что?

Кощей откинулся на спинку кресла и выпустил струйку дыма в сторону гостя.

– Присоединись к нам, Максет, – заявил Майлз с дружелюбием, от которого у Женьки кровь застыла в венах. Ладони точно похолодели. – И всем будет спокойнее. Земли хватит на всех.

– Это моя страна, – напомнил Кощей, взмахнув сигарой.

– Была ею, – отозвался Майлз и резко наклонился вперед, по-прежнему опираясь на трость. – По сравнению с нашими кланами ты мелок, Максет. Просто мальчик, пойми это наконец.

– Ваше предложение? – сквозь зажатую в зубах сигару поинтересовался Кощей.

– Уступи нам Русь, – твердо попросил Майлз. – Уступи, Максет. Нам нужны земли, твоему народу нужна цивилизация, а не каменный век.

– Мой народ сам решит, что ему нужно, – вежливо отозвался Кощей.

– Демократия на Руси? – хохотнул Майлз. – Не смеши меня.

Утро вообще выдалось веселое. Ну, по крайней мере, для Женьки.

– Сам посмотри, – гость обвел рукой кабинет. – Ты живешь как в цивилизованной Европе, а твои подданные прозябают в грязи! Где твое чувство ответственности?

– Я не царь. Какие подданные? – неискренне удивился Кощей. – Живу и живу, никому не мешаю. Даже представить себе не могу, с чего это вы так на Русь запали? – И «сочувственно» догадался, тоже подавшись вперед: – Мясо закончилось, да?

– Одичал ты в лесах, – покачал головой Майлз. – Сам посуди, у тебя семь миллионов подданных. А у нас? Да мы размажем все царства по стеночке, никто пикнуть не успеет. И предлагаем власть просто из уважения лично к тебе, не более. Лучше быть наместником, чем мертвецом.

– Я оценил, – царственно выпрямился Кощей. – И завоевывать вы уже пробовали. Благодаря войне мое царство еще и к морю выход имеет! – Выставив ладони, словно демонстрируя дружелюбие или ограждаясь от гнусных инсинуаций, он добавил: – Благодаря исключительно оборонительным войнам. Что до моего образа жизни… Майлз, не ты ли в свободное время матрешек расписываешь? И баньку себе построил?

– Экзотики хочется.

– Понимаю.

– Значит, не уступишь? – прорычал Майлз.

Его голос действительно стал похож на рычание крупной собаки.

– Не тебе уж точно, пес почтовый, – рявкнул Кощей. От его голоса у Женьки уши заложило, а Майлз как-то осел и притих на секунду. – Я буду говорить с облеченными властью, а не с мальчиком на посылках.

Кощей привстал, упираясь ладонями в стол и едва не навис над Майлзом.

– А ты, червь, научись себя вести, пока твоя голова все еще на плечах.

Притихли все. Майлз сидел словно замороженный, а Женька, прикрыв глаза, пыталась вспомнить, не над этим ли человеком, или кто он там, она смеялась. Очень хотелось считать, что не над этим.

– Что ваше вшивое королевство может предложить моим людям, кроме пресловутой цивилизации и моря крови? – тем же тоном продолжил Кощей.

– Люди получат твердую власть, прогресс, – голос Майлза постепенно креп, особенно после того, как Кощей сел на место и потянулся. – У вас много лишней земли.

– Они плодятся, – вежливо пояснил Кощей, словно и не он полминуты назад едва не заставил присутствующих штаны намочить.

– Ладно, – с угрозой отозвался Майлз. – Если ты считаешь, что сильнее наших магов и колдунов, если думаешь, что устоишь против совместных сил всех кланов, то ты глупец! Русичи могли победить рыцарей, да хоть целое войско, с их упрямством станется, но одолеть нас не смогут ни ведьмы, ни кикиморы, ни зачахшие языческие боги.

С такими словами Майлз встал, стукнув тростью по дубовому полу.

– Тебя чего присылали-то? – спокойно уточнил Кощей.

– Письмо передать, – Майлз бросил на стол запечатанное сургучом письмо. – Это предложение принять Русь как феод и стать вассалом.

– Вот спасибо, – обрадовался Кощей, вновь становясь похожим на «доброго дядю». Конверт перекочевал в карман сюртука. – Скажи мне, Майлз…

Не закончив фразу, Кощей встал, обошел стол и присел на край столешницы.

– Так скажи мне, Майлз, о представитель древнего клана, почтивший мой замок своим присутствием, только честно. ЗАЧЕМ ВАМ ВСЕ ЭТО НАДО?

У бедного Майлза аж скулы свело, так он старался удержать рвущиеся наружу слова, но против пристального взгляда Кощея, да еще подкрепленного магией, устоять не смог.

– Нам нужна земля! – крикнул он. – Люди на мясо и земля! И чтобы исчезла твоя страна, которая оборонительными войнами прорвалась к морю! Нам нужны рабы!

– Опаньки! Продолжай! – возвестил Кощей, закинув ногу на ногу и упершись локтем в колено, а подбородок водрузив на сжатый кулак, и приготовился слушать.

– Мы изживем угрожающих нам людей! – говорил Майлз, тщетно пытаясь зажать собственный рот. – Будет только Европа и Азия, без промежуточных Русей… Руси… Без твоей страны! Ишь, взяли моду, рыцарей вилами мочить! Если ты не с нами и добровольно не сдашься, то лучшие войска двинут на Русь и камня на камне не оставят, а уж потом, ослабленных, голыми руками возьмем! Слышишь? Кончилось твое время!

– Так эти хулиганы на границах… кто там у нас? – припоминая, Кощей пощелкал пальцами.

– Половцы! – пискнула Женька. – И монголо-татарское иго!

– Во! Они самые! Ваших рук дело?

– Слишком было бы легко! От нас будет монголо-ирландское иго!

– Все, хватит.

Похоже, заклятие далось Кощею нелегко. Он побледнел и устало вернулся в кресло.

– Расслабься, Майлз.

Освобожденный гонец пару секунд тряс головой с тонзуркой и, придя в себя, просто озверел. В буквальном смысле. Его зубы удлинились, из груди вырвался грозный рык, и от добродушного толстяка остались смутные воспоминания. Он метнулся за спину к сидящей и безмолвствующей Женьке, схватил ее за плечи, вжав в кресло, и приставил неожиданно выросший коготь к яремной вене.

– Только шевельнись, паршивый самозванец, – прошипел Майлз. – И каюк твоей девке. Кто будет воспринимать тебя всерьез, если не смог защитить свою женщину? Отличное мясо, но сперва позабавимся.

– Ты оскорбил мою гостью? – вежливо уточнил Кощей.

Поскольку он по-прежнему сидел, даже не пытаясь ринуться на помощь, Женька решила спасать жизнь самостоятельно. Для начала она приняла испуганный вид, а затем резко выбросила кулак вверх и угодила прямо в оскаленную челюсть. Кощей, пользуясь замешательством, одним прыжком перемахнул через стол, и вот на ковре уже валялся агрессивный гость с заломленной за спину рукой. Тонзурка блистала в лучах солнца, отбрасывая зайчиков на шелковые обои.

– Извинись перед девушкой, – вкрадчиво попросил Кощей, до хруста дернув руку вверх.

Женьке было странно и почти смешно наблюдать, как один дядя за сорок требует у другого дяди за тридцать извинений, словно школьник во дворе, но, быстро сообразив, что здесь замешана высокая политика, приняла вид оскорбленной невинности.

– Не слышу, – рявкнул Кощей, и сустав снова хрустнул. – Погромче, будь добр, и по всем правилам.

– Я убью тебя! – пообещал Майлз, отчаянно вырываясь. – А девчонку отдам своим слугам на поругание, затем вырву ей еще живое сердце!

– Чего! – высокопарный слог древнего Майлза активизировал в Женьке весь страх и злость, накопленные за последние сутки, и она, вскочив на ноги и до боли сжав кулаки завопила: – Мочи его, дядя Кощей! Мочи напрочь! Я тебе дам «сердце вырву»!

Последнюю фразу Женька договаривала уже на ходу. Она, подобрав подол, подскочила к Майлзу и, дрожа от выброса адреналина, со всей дури врезала ему ботинком под ребра.

– Ты у меня получишь «поругание»! – слова сопровождались очередным ударом.

Толку от них было мало, Майлз вздрогнул скорее от неожиданности, чем от боли, да и Кощей смотрел удивленно, но хоть душу отвела, пнув на последок.

– Еще раз такое вякнешь – убью и… и… собакам скормлю, – радуясь удачной угрозе, процедила Женька, склоняясь к поверженному врагу. – Усек, сморчок лысый?

– Детка, сядь на место, – осторожно попросил Кощей и обратился к Майлзу: – Видишь, до чего ты своими угрозами довел бедную девочку? Ладно, извиняйся перед ней и свободен. Своим передай, что Русь моя, ваши живодеры ее не получат. И учти, нервировать меня опасно для окружающих. Ну, я… мы слушаем.

– Юная леди, примите мои глубочайшие извинения за столь недостойное поведение, – процедил Майлз, который, похоже, очень хотел жить. – Впредь подобное не повторится.

– Отпустите его, – сжалилась Женька. – Пусть валит куда подальше.

– Свободен.

Кощей поставил гостя на ноги и деликатно проводил к двери.

– Благодарю тебя за визит, Майлз, – церемонно произнес он. – Надеюсь, недоразумения улажены и ты вернешься восвояси с самыми лучшими впечатлениями об этом визите. Духи! Проводите почетного гостя!

Дверь на выход распахнулась, и униженного гостя подхватили под руки невидимые слуги Кощея. Вопли и угрозы Майлза были слышны еще довольно долго.

– Так о чем мы? – как ни в чем не бывало обернулся к Женьке Кощей. – Ах да, деточка, при обращении ко мне давай ограничимся «Михаилом Николаевичем». «Дядя Кощей» звучит как-то фамильярно.

– Подумаешь, – глядя в сторону, смущенно пробормотала Женька.

Ей самой показалось, что она переборщила, да и последний удар под ребра Майлза пришелся, скорее, по почкам. Неловко получилось.

– Вот и хорошо. – Кощей оживился, хлопнул в ладоши и потер руки. – Значит, вперед. Быстро пакуй вещи и летим.

Он рванул из кабинета к лестнице.