Текст книги "Люди и драконы"

Автор книги: Ольга Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Она постояла на перроне, вдыхая чужой запах. Чуть осмотрелась. Нужно идти, она не может стоять здесь вечность. Вместе с ней чуть поодаль от нее из купейного вагона вышел человек. В руках у него была сумка и длинный чехол. Он тоже постоял немного, щурясь, посмотрел на Василису и отвел взгляд. Василиса тронулась с места. Она влилась в поток приезжих и встречающих и пошла с ними. Мужчина следовал поодаль. Усталый, угрюмый человек средних лет.

Толпа вынесла Василису через здание вокзала на небольшую площадь. Там народ немного рассосался, кто поехал на автобусе, кого встретили на машине. Василиса подошла к такси.

– Свободны?

Водитель кивнул. Василиса залезла на заднее сиденье.

– Мне в гостиницу. Приличную и не очень дорогую. Только без дураков.

– Как скажете. – Водитель назвал сумму. – Устраивает?

– Вполне. – Сумма показалась Василисе смешной.

Водитель оказался неразговорчив, и всю оставшуюся дорогу они молчали. Да, собственно, и ехать было недолго. Минут через двадцать машина остановилась перед зданием гостиницы. «Ничего, с виду вполне прилично, – подумала Василиса, – главное, чтобы форма соответствовала содержанию».

Но содержание соответствовало. Номер оказался стандартным и унылым – кровать, тумбочка, телевизор. Но Василису все устраивало. Главное, что душ в номере, а остальное неважно. Не собирается же она жить здесь, в самом деле. Когда ее спросили, надолго ли она, она вначале растерялась. А в самом деле, надолго? Она и сама не знала. Но ответила, что на три дня, а там видно будет.

Ей оставалось только ждать. Ждать неизвестно чего в чужом неприветливом городе. Василиса распаковала вещи, но потом, подумав немного, оставила только полотенце и зубную щетку, уложила их обратно в сумку. Кто знает, как придется эвакуироваться? Пусть все будет в боевой готовности. Она приняла душ, легла на кровать и включила телевизор. Все равно больше нечего делать. Если до вечера ничего не случится, она пойдет прогуляться. Она, конечно, не против повеселиться в каком-нибудь местном баре, но сейчас не время. «Да, – подумала Василис, поймав себя на непристойных мыслях, – я становлюсь просто похотливой самкой. Никогда не замечала за собой такое». За окном начинало темнеть, и Василиса закрыла глаза. Нужно поспать, звонок она все равно услышит, или писк СМС. Раньше она никогда не задумывалась, как тягостно ожидание. Ей всегда казалось, что время летит слишком быстро, слишком быстро проносится жизнь, но теперь ее мнение изменилось. Время – это некая непонятная живая субстанция. Она хитра и переменчива. И все делает назло. Хочешь остановить его – оно бежит. Хочешь поторопить – оно стоит на месте. С ним нельзя договориться, а потому стоит принять все таким, как есть.

Мужчина с ружьем, собиравшийся на охоту, тоже снял номер в гостинице. Только в другой. Ему не хотелось никому попадаться на глаза раньше времени. Теперь он спокоен. Голубки скоро будут вместе, и он выполнит миссию. Хорошо, что он был настолько хитер, что не стал ничего делать сразу. Психическая атака принесла свои плоды – они испугались, засуетились, стали делать ошибки. Так всегда бывает. Паника – плохой советчик. Но ему это все на руку. Что-то он устал от всей этой гонки. Нужно поспать, отдохнуть. Вряд ли они дернутся сегодня. Ночью опасно. Ничего не видно, хотя, может, как раз ночью они хорошо видят? Этого он не знал. Да и какая разница? Даже если они сбегут, все равно далеко им не уйти. Он найдет их по запаху. По их мерзкому запаху. Это будет славная охота. Но без отдыха он не человек. Чего доброго, сам начнет совершать ошибки, а этого делать нельзя. Он – последний из их рода. Только он способен избавить людей от нечисти. Раньше они были куда более многочисленны. Но время идет, все меняется. Целые народы вымирают, не то что маленький род. Раньше к их профессии было гораздо больше уважения. Они были героями. Их чтили и превозносили, о них слагали легенды. После удачной охоты народ в селении кормил и поил их целый год. Лучшие девушки дарили им свою благосклонность. Это считалось честью. А сейчас? Обычная серая жизнь. Дом и работа. Все тайно. Никто ничего не знает. Так засекретились, что дальше некуда. Он теперь не герой, а изгой. А ведь все мужчины в их семье занимались этим. Когда тварей стало меньше, уважения тоже поубавилось. Как все быстро забывается! Люди неблагодарны. В последнее время, если попасться на уничтожении твари, то тебя тоже будут бесплатно кормить, ха-ха, но уже в известном месте. Никто не заступится, никто. Хотя и могли бы, безусловно, могли бы. Но главное, соблюсти тайну! Эту чертову тайну. Напустить туману. Это они хорошо умеют. Благо сейчас есть Сеть. В старые добрые времена никакой Сети не было, все знали друг друга в лицо, враги были врагами, а друзья друзьями. Все было ясно. Все знали, кто ты, и ты знал всех. Он-то, конечно, этого не помнит, но знания передаются из поколения в поколение. Нельзя ничего забывать, иначе можно забыть и кто ты есть. И если такое случится, то твари могут расплодиться. А теперь не поймешь, кто есть кто. Ему даже временами казалось, что твари есть и Там, но уничтожить их вряд ли получится. Но зачем они уничтожают себе подобных? Боятся конкуренции? Впрочем, это могло ему показаться, от безделья. Он еще ни разу не убил ни одной твари. Даже начал забывать о том, кто он такой. Забывал входить в Сеть, проверять контрольные точки входа. Завел женщину. Даже начал подумывать о детях. В принципе, это не возбранялось. Даже приветствовалось. Но он никак не мог решиться. Дети его раздражали. Хотя он, безусловно, рисковал остаться последним в их роду. Но его это не волновало. Он чувствовал, что его работу будет кому выполнить. Хотел убить хоть одну тварь, а потом уж и о потомстве можно мечтать. Но Сеть нашла его сама. Его старенький компьютер включился среди ночи, завыл тихонько, как охрипшая сирена. Он даже не понял в первый момент, испугался. Но когда увидел сообщение, успокоился и собрался. Все мышцы сразу подобрались, затрепетали. Чувства обострились до предела. Он вышел на улицу, понюхал ветер. Ветер подтвердил – они здесь. Вот оно, наконец! То, для чего он живет. Бабу он сразу же выгнал. Больше не нужна. Она не могла ничего понять, дура. Рыдала, цеплялась, но он врезал ей пару раз, чтобы не питала иллюзий, и она ушла. Слава Богу, обошлось. А потом все пошло как по маслу. Он получил деньги на почте и инструкции. Фотографии, адреса. Денег было много. Они явно не скупились. Охотничий билет у него был давно. Он любил поохотиться. Оттачивал мастерство. Ружье тоже было, но он решил взять получше. Все должно быть чики-чики. Не нужно жадничать.

Его он выследил сразу. Это и неудивительно, потому что он не скрывался. Не чувствовал себя изгоем. Работал, как человек. Получал зарплату. Он караулил его несколько дней, когда тот выходил с работы. Изучал маршрут, привычки – ему не хотелось на казенные харчи. Все должно было пройти аккуратно, лучше, если будет похоже на несчастный случай. Маленькой дырочки в голове, возможно, никто и не заметит. А потом она. Так же тихо и незаметно. Он думал об аварии, но потом отбросил эту мысль – машину могли бы заметить, раскрутить и добраться до него. И тогда пиши пропало. Хотя несколько лет в местах не столь отдаленных не худший вариант для него. Но две аварии – это уже слишком, это уже система. Наталкивает на определенные размышления. Это не пойдет. И он продолжал просто ждать. Тупо ждать слепого случая. И случай представился. Ублюдок после работы зашел к приятелю (надо же, у него даже были приятели!). Задержался до темноты. Он ждал его в подъезде. Предусмотрительно выкрутил лампочку. Притаился во тьме. Беспроигрышный вариант. Хотел ударить его по голове, забросить тело к себе в машину, отвезти подальше в лес, прострелить голову и бросить там. Идеальное преступление. Но все пошло не так. Видимо, потерял форму за годы ожидания. Тварь оказалась непредсказуемо сильна и чувствительна. Прямо как животное (хотя кто же она еще?!). Кожей почувствовала опасность. Он уже занес руку для удара, но ощутил сильный удар в печень. Непроизвольно согнулся пополам. Его руку заломили за спину, ткнули пальцами в глаза. Он испугался, что потерял зрение. Напоследок удар по голове, и он вырубился. Сколько пролежал, не помнит, но когда очнулся, все болело, и было еще темно. Слава Богу, что никто не нашел его в темноте. Наши люди сердобольные, когда их не просишь. Еле доплелся до машины, добрался домой. Баба бы тогда не помешала, но сам выгнал. Глаза были красные, как у рака. Три дня зализывал раны. Тварь, естественно, успела сбежать. Почувствовала опасность, гадина. Хорошо, что подружке не успела сообщить, и у него появился шанс все исправить. Воистину, что ни делается, то к лучшему. Теперь он накроет двоих. Но он будет умнее, гораздо умнее. Нужно только выждать. Куда они, интересно, бегут? Может, у них там логово? Было бы здорово накрыть всех сразу. Мужчина вздохнул. Отхлебнул водки прямо из горла бутылки. Не стоит сильно напиваться. Дело есть дело. Потом он будет пить целую неделю. А сейчас не нужно. Он лег на кровать прямо в одежде и закрыл глаза. Больше не стоит беспокоиться. Завтра Сеть скажет, где ему их искать. Он быстро захрапел, поминутно вздрагивая от нервного тика. Он был очень нервным. И немного боялся после того, как потерпел неудачу. А страх, как он знал, не способствует правильным решениям.

* * *

Писк СМС раздался неожиданно и был непривычно громким. Василиса успела задремать. Непроизвольно кинула взгляд на часы. Было семь вечера. За окном темень. Она прочитала: «Выходи из дома немедленно. Иди в сторону леса. Постарайся ни с кем не вступать в контакт. Такси не бери, иди пешком. Войдешь в лес напротив автовокзала, пройдешь немного вглубь прямо, не сворачивая. Там, возле столетнего дуба (он огромный, не ошибешься) жди. Герман».

Василиса вздохнула с облегчением. Главное, что-то делать. Неопределенность давила. Она бодро оделась, подхватила сумку и, напевая, вышла из номера. Новое СМС застало ее уже в пути: «Оставь свет в номере». Она пожала плечами, вернулась, включила свет. Пусть будет так. Внизу она сдала ключ дежурному, сказав, что пойдет по делам. Девушка за стойкой не задавала лишних вопросов, просто взяла ключ и повесила его на крючок.

Василиса вышла на улицу. Трудно сказать, где лес, а тем более, автовокзал. Она окликнула первого попавшегося прохожего.

– Извините, как мне пройти на автовокзал?

Мужчина показал рукой направление.

– А это далеко?

– Да нет. Пешком минут двадцать, может, тридцать. Если хотите, можете пройти на остановку, там автобус ходит, но редко и нерегулярно. Пешком быстрее будет.

– Спасибо. Я и хотела пройтись. – Василиса устремилась в заданном направлении. Расстояние до автовокзала она преодолела за двадцать минут. Здание было одноэтажным и старым. А каким оно еще могло быть в заштатном городке? За ним слипшейся массой чернел лес. Он походил на Китайскую стену и казался гранитной глыбой. Василиса засомневалась, что сможет найти там лазейку. Но чем ближе она подходила, тем менее страшно ей становилось. Свет из окон вокзала и фонари вокруг бросали отблески, и чаща не казалась такой уж непроходимой. Василиса смело вошла и пошла прямо вглубь, как ей указал некто, возможно, Герман. Конечно, Герман. Ей не хотелось думать, что может быть иначе. Дуб она нашла быстро. Он был недалеко. Его действительно нельзя было не заметить. Он был метра два в обхвате. Или около того. Василиса встала возле дерева, спиной к нему. Так, во всяком случае, она чувствовала себя спокойнее. Могучее дерево было уже почти без листьев, но Василиса ощутила себя под защитой. Лес. Она втянула ноздрями запах. Почему она так редко ходила в лес? Здесь так хорошо и спокойно. И совсем не страшно. Прелая листва чудесно пахнет. Запах осени. Таинственный, завораживающий запах. Смерти? Или покоя? Василиса вздрогнула. Ей послышался тихий шорох, будто кто-то приближался сзади. Она резко повернулась, но никого не увидела. Показалось. Она повернулась обратно и чуть не вскрикнула от неожиданности. Но чья-то ладонь закрыла ей рот, и она почувствовала знакомый запах. Герман! Боже, это Герман! Наконец-то! Она обняла его за шею, он прижал ее к себе, и они соединили губы в нежном, сладком поцелуе.

– Дорогой! – прошептала Василиса. – Как я рада! Как я скучала! Откуда ты здесь? Что происходит?

Вместо ответа Герман крепче прижал ее к себе и продолжал целовать ее волосы, губы, шею. Василиса невольно поддалась его порыву, поняв, как она истосковалась по нему. Но внезапно он прекратил и отстранился:

– Пойдем, дорогая, не время сейчас. Я все расскажу тебе на месте. Это настолько невероятно, что я и сейчас не могу в это поверить. Не спрашивай ничего заранее. Побереги нервы.

– Что, все так ужасно?

– И да, и нет, смотря как на это посмотреть. – Он взял ее за руку и потащил вглубь леса.

– Куда мы идем? Ты что, живешь в палатке?

– Почти. Но я устроился немного лучше. Сейчас сама увидишь.

– А это далеко?

– С час ходу.

– С час? По ночи? Не далековато ли ты забрался? Кстати, здесь где-то ваши раскопки.

Герман остановился и внимательно посмотрел Василисе в глаза.

– А ты откуда знаешь?

– Саня сказал. Я была у тебя на работе. – Василиса перехватила недоуменный взгляд мужа. – А что такого? Я же искала тебя. Там еще я нашла ужасную статуэтку. У тебя на столе. Она у меня с собой. Я просто спросила, где Саня ее нашел, и он мне рассказал. Но с этой фигуркой какая-то мутная история вышла. Я думала, ты мне прояснишь.

Герман облегченно улыбнулся.

– Я и не думал, что ты у меня такая умница. Все правильно. А ты что, хотела сюда сама ехать?

Василиса немного обиделась.

– А ты что, думал я круглая дура? Да, собиралась. Но позже. Макс сказал, что ты жутко увлекся божком и рвался на место раскопок. Это правда?

– Да. Но, естественно, не таким образом.

– И все-таки, как ты сюда попал?

– Идем быстрее, я все расскажу, не бойся. Просто не хочется тормозить.

Он взял у Василисы сумку.

– Прости, растерялся. Отвык от цивилизации. А ты шевели ножками побыстрее.

– Да я итак почти бегу. А тебе здесь не страшно?

– Нет. Нисколько. А тебе?

– И мне нет. Знаешь, не терпится услышать исповедь. Все-таки муж не каждый день пропадает и потом находится таким, мм… необычным образом.

Герман серьезно посмотрел на Василису.

– И я хочу, чтобы ты все знала.

Больше они уже не задавали друг другу вопросов. Герман молча вел Василису по ночному лесу. А синусоида ее размышлений прыгала то вверх до точки: «Может, он сошел с ума и он и есть тот маньяк?», то вниз: «Как хорошо, что мы, наконец, вместе!»

Они шли уже долго, как показалось Василисе, и она начинала немного уставать.

– Долго еще? – ей вдруг захотелось покапризничать.

– Да нет, мы почти на месте. – Герман шел размашистым шагом, видимо, не ведая усталости. – Еще минут пять.

Василиса вздохнула. Пять минут она потерпит. Если, конечно, это будут действительно пять минут. Иначе она предложила бы сделать привал. Но пять минут оказались тем, за что себя выдавали, и Герман остановился.

– Ну вот мы и на месте.

Василиса удивленно подняла бровь. Она абсолютно ничего не видела вокруг. Тем более, что было совсем темно. Она огляделась вокруг, чтобы оценить обстановку, а в это время Герман куда-то исчез. Василиса хотела позвать его, потому что ей стало ужасно страшно, но не успела. Муж вынырнул из мрака и поманил ее рукой. Она пошла к нему и увидела вход в небольшую пещеру. Вход был закрыт ветками снаружи, поэтому она его сразу и не обнаружила.

– О! Да ты отшельник! Прямо аскет! Или чернокнижник, что вернее.

– Заходи быстрее, не торчи снаружи!

Василиса прошмыгнула внутрь, и Герман закрыл вход. Там было довольно тепло. Это первое, что она почувствовала. Тьма была еще более густой, поэтому ей показалось, что она в вакууме. Внутри черной космической пустоты. Как в квадрате Малевича. Герман где-то возился, и тьма неожиданно рассеялась пламенем свечи. Пламя осветило помещение, и Василиса смогла заметить, что оно относительно невелико, но и не крохотное. Два человека могли бы с комфортом там расположиться, если это было необходимо. В углу стоял пенек, видимо, заменяющий Герману стол. Была набросана одежда, лапник. То, что Василиса приняла за свечу, оказалось керосиновой лампой. Здесь был даже своеобразный уют.

– Сколько романтики! И давно ты здесь?

– С тех пор, как исчез. Около недели.

– И как же ты обходишься?

– Очень просто. Купил концентратов, спички. Костер всегда можно развести. Спать тепло, сухо. Нормально.

– И сколько ты собирался здесь находиться? А если бы я не отправила тебе сообщение? Надеюсь, ты не планировал провести здесь остаток жизни в размышлениях?

– Нет, что ты. – Герман улыбнулся. – Не планировал. Я и сам хотел тебя найти. Спросить, как там обстановка. Я просто хотел переждать. Я не думал, что и на тебя будет охота. Ну а потом я, естественно, вернулся бы к нормальной жизни.

– А почему ты сбежал сюда? Как тебе вообще пришла в голову эта идея?

– Сам не знаю, как. Я хотел попасть на раскопки. В какой-то миг мне показалось, что здесь я смогу найти ответ. Я был как в бреду. Поезд, станция. Я вышел. У меня была карта, я пошел в лес. Шел несколько часов, но нашел быстро. Ничего примечательного не было, но я хотел покопаться сам. Только там я понял, что, вероятно, сошел с ума, так как не имел ни палатки, ни запаса вещей, ни спальника. Было уже поздно, нужно было искать ночлег. Я знаю, что в лесах часто бывают избушки для охотников – хотел поискать такую. Но наткнулся на эту пещеру. Тут даже были теплые вещи. Сначала я испугался, что здесь кто-то есть, и вышел обратно, но становилось холодно, я замерз, поэтому решил войти и переждать хотя бы ночь, а там видно будет. И, собственно говоря, мне уже было все равно. Утром я позавтракал всухомятку и пошел осматривать окрестности. Недалеко отсюда я нашел ручей. Вода как слеза! Я напился, вернулся обратно. И ты не поверишь, но в углу этого жилища я нашел кастрюлю и чайник! Я решил остаться ненадолго, покопаться, потом позвонить тебе. Но ты сама меня нашла. Вот и вся история. Давай чаю попьем с дороги и все друг другу расскажем.

– Давай, если не шутишь. А вдруг хозяин вернется? Ведь кто-то оставил здесь вещи?

– Все может быть. Но пока никого нет. Не будем забегать вперед, нужно решать проблемы по мере их появления. Возможно, я говорю – возможно, это было пристанище временное бомжа и он нашел кое-что получше и поближе к городу. Садись вот сюда. – Герман показал Василисе на пенек возле большого пня а-ля стол. – Устраивайся поудобнее.

Василиса села на предложенное место. Она испытывала немного странные ощущения от нереальности всего происходящего. Дом, работа, даже машина казались ей сейчас атрибутами совсем другого мира, в который ей уже не суждено вернуться. Она смотрела на Германа, который молча возился с чайником, пытаясь вскипятить его на некоем небольшом костерке, весьма компактно и хорошо устроенном. «Прямо как в средневековье попала, – подумала Василиса, – а мы дети Робин Гуда!» Ей показалось, что в Германе что-то изменилось. Совсем чуть-чуть. То ли он стал горбиться, то ли голос сел, но что-то было не так. Хотя, конечно, она могла немного от него отвыкнуть, да и необычность обстановки, скорее всего, играла свою роль. Наконец чайник вскипел, и Герман поставил его на подставку. Достал с небольшой полочки, вытесанной из камня, чай, сахар, конфеты, печенье и поставил на стол.

– Ешь. Если ты голодная, могу сварить тебе лапшу. Быстрого приготовления, конечно, но другой нет. Есть еще тушенка. И рыбные консервы. Выбирай.

– Давай лапшу и тушенку. Что-то я проголодалась. А стаканы у тебя есть? И тарелки?

– Да, купил на автовокзале набор дешевой посуды. – Он поставил на стол стаканы и тарелки, насыпал в одну из них лапшу из пакетика и накрыл другой. – Пусть запарится. Подожди пять минут. Я пока тушенку открою.

– А ты будешь со мной есть? Одной не хочется.

– Я ел вообще-то, но чаю выпью.

– Хорошо. – Василиса поерзала на стуле, наблюдая, как Герман открывает банку. Она почувствовала покой, совсем как дома, и хотела оттянуть начало разговора. Было тепло и уютно, ее разморило, стало клонить в сон, и выслушивать пугающие откровения ей расхотелось.

Герман поставил керосинку на полку, отчего стол погрузился в полумрак, и обстановка стала таинственной и непредсказуемой. В такой обстановке могло произойти все, что угодно, даже убийство. Василиса поежилась.

– Тебе холодно? Накинь мою куртку. – От Германа не укрылось ее движение. – Все уже готово, – он подвинул ей тарелку, – ешь.

Василиса набросилась на еду.

– А это вкусно! Или я с голодухи? Почему мы дома никогда не ели лапшу с тушенкой? Сейчас вижу, мы много потеряли.

– Это тебе кажется. Через пару дней ты перестанешь так думать.

– Да, кстати, сколько мы здесь будем находиться? И что мне здесь делать? У меня отпуск всего на две недели. Осталось десять дней. Или ты предлагаешь нам зимовать тут? Но ради чего? Чего мы вообще ждем? На что надеемся? Может, лучше поедем к моим? Они тут недалеко. Думаю, даже автобус ходит.

Герман внимательно посмотрел на Василису.

– Мне очень трудно с тобой разговаривать, ты же ничего не знаешь. Давай, я все расскажу тебе, а потом мы примем решение. Хорошо?

– Ладно, давай. – Василиса покончила с лапшой и взяла чашку с чаем. Крепкий, горячий напиток обжег горло, но сделал свое дело – тепло разлилось по телу. Теперь Василиса готова была выслушать рассказ. Даже неправдоподобный. Любой рассказ о том, что произошло. А там она сама сделает вывод, кто сошел с ума, а кто в полном порядке. И примет решение. Сама. Или с Германом, если сочтет его адекватным. А в адекватности мужа она все больше сомневалась. Возможно, окажется, что ему нужна медицинская помощь. С ним нужно быть предельно осторожной. Она должна доставить его домой, если он свихнулся на древних славянах и вообразил себя каким-нибудь волхвом. Но нужно сделать это аккуратно, чтобы он ничего не заподозрил раньше времени и не вышел из себя. Сейчас Василиса думала, что это он присылал ей сообщения с угрозами, чтобы выманить ее из дома и завлечь сюда. Она поставила чашку на стол.

– Я жду рассказа. С самыми мелкими подробностями.

– Даже не знаю, с чего начать. В голове сумбур. А увидел тебя, совсем растерялся.

– А ты начни сначала, – Василиса приободрила мужа, – как все началось. С чего вдруг ты решил бежать? Вот так, без предупреждения. Не раскопки же, в самом деле, вызвали такую спешку. Кстати, как ты выходил в Интернет?

– Нет, не раскопки. – Герман помолчал, как бы обдумывая, что сказать. – Помнишь странную деревянную фигурку, ты говорила она у тебя? Дай мне ее. А связался очень просто, – он показал Василисе телефон, – забыла? Мы же вместе покупали. У него есть выход в Интернет. Уж что-что, а отправить сообщение можно. Даже отсюда.

Василиса потянулась к сумке и вытащила оттуда уродца. Герман взял его в руку и повертел немного. – Да, это она.

– Что-то она не похожа на древность, – заметила Василиса.

– Не похожа. Но об этом потом, ты же хотела по порядку. Так вот. Когда Саня привез эту фигурку, я жутко ей заинтересовался. Долго не мог понять, что это такое. Сидел по целым дням в библиотеке, рылся в литературе. Ничего. Но однажды натолкнулся на источник, и там было упоминание, что некоторые славянские племена чтили драконов, ну, или дружили с ними, не могу подобрать другого слова. Возможно, они относились к ним как к одному из языческих богов. Они любили огонь, а дракон был его олицетворением. И часто изображали дракона похожим на человеческое существо. Такой у них был культ. Их шаманы могли скрещиваться с драконами, получая некоего получеловека-полудракона. Почти мистический образ. Но это была совсем короткая заметка, племя быстро исчезло, во всяком случае, больше упоминаний о нем не было. Но это экскурс в историю. Потом я немного остыл, занялся другими делами. Потом помнишь вечеринку, где мы с тобой напились? – Василиса кивнула. – Так вот, потом у меня поднялась температура, помнишь? – Василиса опять кивнула. – После этого мне на рабочий компьютер начали приходить сообщения с угрозами. Некий субъект, именующий себя Охотником, собирался меня убить. Сначала я подумал, что это шутит кто-то из наших. Письма появлялись на компьютере сами по себе, я даже не заходил в почту. Но их регулярность меня насторожила. Они могли появиться в любое время, и я начал думать, что для наших это слишком. Я даже поставил пароль, чтобы никто не влез и не прочитал эту белиберду. Потом я перестал обращать на них внимания, подумав, что это развлекается какой-то сумасшедший.

Как-то раз, после работы, уже после вечеринки, Саня пригласил меня зайти к нему. Сейчас даже не вспомню, зачем. То ли что-то показать, то ли просто выпить по рюмашке. Не помню. Но я зашел. Мы посидели немного, хотя успело стемнеть, и я засобирался домой. Я выпил рюмочку, но не более того. Я совершенно не был пьян. Так вот, когда я спускался по лестнице, что-то вдруг меня насторожило. Знаешь, как животное. Мне оставался еще один пролет, и я замедлил шаг. И вдруг, не знаю, каким шестым чувством я учуял опасность. У меня даже вспотели ладони. И случилось самое странное. Я вдруг увидел его в полной темноте. Как в специальном оборудовании для ночного видения. В кино такое показывают. В красном свете. Он притаился в углу возле двери, в кромешной тьме. В руке у него была дубинка или что-то вроде того, и он занес ее для удара. Тогда я понял, что сообщения на компьютере не были пустой угрозой, и кто-то действительно хочет убить меня. Я напал первым. Ударил его. Он не ожидал нападения, и мне удалось быстро с ним справиться и убежать. Домой я идти побоялся. Там я как в ловушке. Думаю, он бы вычислил меня без труда и подготовился к нападению получше. В конце концов он мог бы выстрелить, а от пули трудно убежать. Я совсем растерялся. Как гонимый амоком, я пришел на вокзал, взял билет. А остальное ты знаешь.

– С этим ясно, но где ты взял денег?

– Ах, деньги! В тот день мне дали зарплату, потом я получил гонорар за какую-то статью, кто-то мне отдал долг. В общем, сумма скопилась достаточная. Ну, теперь ты расскажи, что там было в мое отсутствие.

– Понятно, – протянула Василиса. – Ты наделал шума. Не скажу, что много, но все-таки. Три дня я ждала, что ты появишься, потом позвонила твоей матери. Но знаешь, она вела себя как-то странно. Очень спокойно. Я даже удивилась и подумала, что она знает, где ты. Прямо олимпийское спокойствие, – повторила Василиса. – Но она ничего мне не сказала. Посоветовала обратиться в милицию. Даже не пришла. Что у вас за отношения? Мне кажется странным, что ты с молодых лет живешь один, когда у них такая огромная квартира. В двадцать три года, когда я к тебе приехала, ты уже жил один, и, думается мне, не первый год. В чем дело? Ты им мешал?

– Ну хорошо, я расскажу. Думаю, тебе следует это знать. Это что-то вроде семейной тайны.

В детстве я, естественно, ничего не замечал. Все было хорошо. Я любил родителей. Они любили меня. Если они иногда и ругались, то старались, чтобы я не слышал. Мама иногда приходила поздно, папа что-то говорил ей, но они закрывались у себя в комнате, и я ничего не знал. Мама казалась мне самой доброй и самой красивой. Она баловала меня, покупала игрушки. Она мыла меня в ванне до тринадцати лет, пока папа не прикрикнул на нее. Я тогда не понял смысл этой фразы: «Если испортишь мальчишку, я тебя убью!» Он велел ей оставить меня в покое, мне уже не пять лет и мыться я должен сам. Я, в общем-то, был с ним согласен. Я начинал стесняться, но не хотел обидеть маму. Потом я завел приятелей и начал больше времени проводить с ними. Я стал юношей. Ломался голос, ну и все остальное, сама знаешь. Мама уже не так часто ласкала меня, но иногда ей случалось поцеловать меня или обнять. Отец при этом, если видел, смотрел на нее очень сурово, и она опускала руки. Я не мог понять, почему? Что здесь такого? Но потом решил, что он не хочет, чтобы из меня вырос некий аморфный мамсик, неженка, и я признал его правоту. Теперь я и сам отворачивался, если мама хотела меня поцеловать. Но то, о чем я хотел тебе сказать, произошло на первом курсе. Я только поступил, у меня появились друзья. Нам захотелось устроить вечеринку по поводу успешного поступления. Собралась большая компания, почти вся группа. Долго думали, куда бы пойти. В кафе не хотелось. Не у всех были деньги, да и понятно, что там не та обстановка. Я услышал, что родители собираются к папиному другу на дачу, отмечать день рождения, с ночевкой. Спросил разрешения провести вечер у нас дома. Я боялся, что они откажут, все-таки такая толпа. Но папа неожиданно согласился с большим энтузиазмом. «У тебя есть девушка, сынок? – спросил он тогда. Я ответил, что нет. «Ну ты тогда не теряйся!» – и он подмигнул мне и похлопал по плечу. Я заметил, как маму всю передернуло. Но тем не менее, согласие было получено, и мы собрались у нас. Спиртного закупили в достатке, на закуске старались экономить. Понятно, что с нами было. У меня тогда уже был друг, местный донжуан. Не пропускал ни одной юбки. Как коллекцию собирал. Был шокирован моей неопытностью в этом вопросе и жаждал меня просветить. Я и сам был непротив. Мы уже присмотрели двух курочек, которые так и напрашивались на комплимент, глупо хихикая. Мой друг сказал, изучив их наметанным взглядом, что с ними проблем не будет. Мне было, собственно, все равно кто. Мы сидели на диване, тискали девиц, когда дверь открылась. Я вскочил, испугавшись. Приход родителей не входил в мои планы. Но это оказалась одна мама. Она была одета в открытое вечернее платье, немного навеселе. «Развлекаетесь, детки? Можно и мне с вами?» На мой немой вопрос она быстро ответила: «Там все напились и легли спать. Ужасная скука». Не дожидаясь приглашения (да и нужно ли оно было ей в собственном доме?), она вошла. Окинула взглядом всю компанию. Взяла фужер, налила шампанского. «Веселись, малыш, не обращай на меня внимания, я найду себе развлечения. Я нисколько не помешаю вам». Я представил ее тем, кто еще был в состоянии что-то соображать. Мы выпили за нас, за наш успех. Мама острила, говорила тосты, пошла танцевать. В общем, влилась в компанию как нельзя лучше. Я даже забыл о ней на время. Мне стало слегка нехорошо, и я хотел пойти к себе в комнату, немного прилечь. В коридоре было темно, но я увидел две фигуры. Они жадно целовались и шумно дышали. Я хотел вежливо пройти мимо, не хотел мешать. Но кто-то открыл дверь, на них упал свет, и я с ужасом увидел, что это моя мать в объятиях моего друга. Ее волосы растрепались. Тонкие бретельки сползли, обнажив грудь, которую сжимала мужская рука. Я застыл, как соляной столб. Они тоже заметили меня. Мать поправила платье, пригладила волосы: «А, сынок! Прости, мы немного перестарались. Не бери в голову, минутная слабость. Забудь. – Она взяла нас за руки. – Идемте, лучше выпьем. У меня пересохло в горле». Мы вернулись в зал, налили вина, выпили. Потом еще и еще, напряженность исчезла, мы уже весело болтали, забыв об инциденте. А потом я ничего не помню. Очнулся я у себя в спальне на кровати. Голова болела ужасно. Я еле смог повернуть ее. То, что я увидел, повергло меня в шок. Рядом со мной лежала совершенно голая мать и такой же друг. Они спали. К горлу подкатила тошнота, когда я подумал, что здесь могло случиться. Мне стало дурно. Я никогда не видел свою мать голой и был поражен этим зрелищем. Я закрыл глаза, в надежде, что это мне снится. Снова открыл. Но тела лежали все там же. Мать перевернулась на спину, и я отвернулся. Я не хотел видеть ее такой. Все произошло в один момент. Мой член начал непроизвольно подниматься, да так, что я ничего не мог с ним поделать, и дверь в спальню начала открываться. От неожиданности я привстал, забыв о своем конфузе и представ во всей красе перед появившимся в дверях отцом. Я хорошо представляю, что он почувствовал тогда. Это трудно передать словами. Я покраснел как рак и заплакал. Мать и мой друг проснулись, лихорадочно натянули на себя одеяло. Отец молча стоял в дверях. Он никуда не уходил, не кричал, не пытался нам помочь. Он просто смотрел, и это было ужаснее всего. Я чуть не умер от стыда. Под его взглядом мы вынуждены были одеться. Мой друг ушел, отец даже не повернул голову в его сторону.