Текст книги "Командировка в мир «Иной»"

Автор книги: Ольга Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 8

Я спустилась с крыльца и села на травку возле недоделанного Аайю забора, не сводя глаз с двери. Согласно сюжету классических анекдотов скоро оттуда вылетит птичка. Я восприняла это не как предположение, а как практически свершившийся факт, незыблемую истину, и волновал меня не сам полет белокурого птенчика, а его физическое состояние. Будет ли он еще живой или… уже при смерти. И если второе, то успею ли я позвать на помощь деревенский гарнизон гвардейцев, дабы спасти хотя бы свою шкуру от линчевания.

Прошло полчаса напряженного ожидания. Я сгрызла свои ногти до мяса и нацелилась на ногти брата, который с потерянным видом сидел рядом со мной и периодически горестно вздыхал об искорененном урожае Ирвинги. Парень никак не мог понять, где он ошибся. Раз за разом воспроизводил на расчищенном пятачке земли куски заклинания и пристально их рассматривал, потом стирал и в недоумении пожимал плечами. Ошибка тщательно скрывалась за закорючками магических знаков.

Терзаемая чувством вины, я почти собралась с духом и морально подготовила себя к покаянию перед братом, когда из дома вышли трое улыбающихся земо-мужчин и буквально светящаяся от счастья наша нанимательница. На оборотнях не было ни царапины! А если они не дрались, то логично предположить, что…

От взорвавшейся в голове подобно световой гранате догадки у меня начался нервный тик: левое верхнее веко уподобилось лягушке и попрыгало на лоб. Фантазия гадко ухмыльнулась и подкинула к мыслеформе яркий образ. Я могу понять двоих мужчин в постели… сразу… но трое-то куда?! Нравственность возопила о необходимости в каждой Долине открыть институт благородных девиц, а также парней, но с раздельным обучением групп. Основать новую религию и подготовить сто, двести, триста (!) миссионеров, которые будут для оборотней проповеди читать и наставлять их на истинный парный совместный путь!

– А жена у вас сильна! – с одобрением произнес Аайю.

Они еще и обсуждать произошедшее между собой будут?! Я попросила Профессора прикрыть ладонями уши и немного посидеть в одиночестве, а сама направилась к четверке земо. С чего-то же надо начинать культурное просвещение общества, а тут случай как раз подходящий. Показательный я бы даже сказала!

– Так по силе и выбирали, еще по выносливости, – хохотнул лесоруб и прижал к себе зардевшуюся женщину.

Я отодвинула в сторону второго лесоруба, обогнула прижимающуюся друг к другу парочку, встала перед блондином, окинула его презрительным взглядом, размахнулась и залепила пощечину.

– Как ты мог?! – возмутилась я.

– А что мне оставалось делать?! – ушастый отшатнулся, осмотрелся в поисках укрытия и, не найдя такового, просто отступил на несколько шагов назад.

– Можно подумать тебя силой заставили! Лжец! – заранее обвинила я оборотня, наступая на него.

Блин, я совсем не это хотела сказать! Вот что значит проповедовать без подготовки! Стою тут, ловкость рук тренирую и подробности выясняю. Они мне нужны? Вообще-то, не помешают. Дабы правильно степень вины определить и меру наказания назначить!

– Так оно и было! – земо попятился от меня, запнулся о ступеньку крыльца и растянулся на нем, разинув в немом крике рот. Тело оборотня напряглось, на шее вздулись вены, лицо покраснело. – Ну вот, опять! – простонал мужчина, схватившись за шею.

Ирвинга высвободилась из объятий мужа, заставила меня посторониться и дать место для маневра ее широкой фигуре, стащила блондина с крыльца на землю, перевернула его на живот, разорвала рубашку, обнажив спину и ложбинку позвоночника. Примерилась и нажала на несколько точек на спине Аайю.

– Да… – вырвалось у оборотня. Он зажмурился, улыбнулся пьяной шальной улыбкой и обмяк.

А… Так это не у них с нравственностью плохо, а у меня с интерпретацией событий. Они в доме народные методы лечения спины применяли, а я-то, глупая, невесть что подумала… Издержки воспитания сказываются: мама часто говорила – подслушивать хорошо воспитанным девушкам можно, а вот подглядывать уже нельзя. Похоже, время опровергло данную святую истину. Придется на старости лет учиться, как завещал великий лысый учитель рабоче-крестьянского класса.

– Дура! Ты почто мужика хорошего калечишь?! Он же тебе самой еще пригодится: дрова нарубить, баньку истопить, огород вспахать, дите сделать, – Ирвинга посмотрела на меня исподлобья, не переставая мять охающего земо.

– Кого вспахать? Ч-чего сделать? – от нахлынувшего удивления мозги переклинило.

С чего она решила, будто мы с блондином сладкая парочка? Да нас на расстоянии километра друг от друга держать надо. По крайней мере, тогда, когда мы оба в сознании. В бессознательном состоянии нам легче присутствие друг друга переносить. Кроме того, я совершенно точно к ушастому и пальцем не прикоснулась, а теми частями тела, которые все же прислонила к нему, вред причинить по определению невозможно!

– Вот ведь молодые, – продолжила гнуть свою линию женщина, проигнорировав мое недоумение. – Обязательно вам поскандалить надо. Все повод ищите, чтобы отношения подзадорить. Нет бы извиниться перед ним и передо мной, кстати, – намекнула Ирвинга. – А ты лупишь его почем зря, а мужики существа нежные. С ними лаской и добрым словом надо и только потом хлыстом, ежели первые два способа после многочисленных применений результатов не дали, – фыркнула женщина. Она закончила массаж, поднялась и вернулась к мужу под крылышко.

Стоп. Она явно заблуждается насчет меня и ушастого, но ни с того ни с сего жена лесорубов заблуждаться не может. Следовательно, какой-то бродячий бард спел ей песенку на ушко с весьма фривольным содержанием, реальности не соответствующим. Один вопрос прояснили – два прочих держим в уме: какое ухо драть блондину и как сильно?

– Аайю, ласковый мой, нежный мой. Шубка ты моя меховая. Манто ты мое горностаевое. Ты чего ей наплел, помпомпончик мой розовенький на шапочке?! – прошипела я, нагнувшись к Аайю. – Ты каким местом думал, когда нас парочкой представлял? И не говори, что головой! – мои пальцы вцепились в основание уха оборотня и крепко сжали его.

– Больной спиной я думал! Ночь на сеновале я не переживу! – прошептал в ответ Аайю. – Да ничего страшного не случилось. В первый раз что ли спать вместе придется?

Я не успела ему возразить – объяснить разницу между вынужденной совместной ночевкой и добровольной. К нам подошли мужья Ирвинги, помогли блондину встать на ноги и крепко прижали его к своей мощной груди. Их жена потрепала ушастого по щеке и торжественно произнесла:

– Ладно, молодые, ночью наговоритесь. Или завтра утром. Давайте заканчивайте с делами и айда к дому старосты. Нас на свадьбу его сына пригласили. Вам тоже развеяться не помешает.

На этом троица удалилась. Я для профилактики рецидива красноречия погрозила Аайю кулаком, мысленно сделав на его носу зарубку отомстить за грязные инсинуации, и вернулась к Профессору, увлеченно расписывающему забор формулами, и потянула его за собой, назад к грядкам. Допущенную ошибку следовало исправить, пока о ней не узнала Ирвинга. Ушастого мы оставили спокойно заниматься починкой забора. Правда, если принять во внимание не совсем приличные высказывания земо в адрес штакетин, гвоздей, молотка и умов, сей набор составляющих породившие, то все происходило с точностью до наоборот.

Продолжая краем уха слушать вокальные упражнения блондина, я краем другого уха прислушивалась к Профессору. Парень предложил не только восстановить поголовье уничтоженных овощей, но и привнести в вид моркови полезные улучшения на генном уровне. Он упомянул о системе защиты от вредителей, устойчивости к заморозкам и особое внимание уделил весу овощей. Я сочла все его идеи стоящими реализации и дала отмашку на проведение посевных работ и применение заклинания ускоренного роста.

Спустя полтора часа я осознала, что отсутствие знаний по ботанике и бездумное соглашательство с ребенком, чьи умственные способности из-за нашего кровного родства также под вопросом, привели к неординарному результату.

Полученный гибрид имел все полезные свойства, перечисленные Профессором. Однако… Выражались они нетипичными вещами, привычными любому любителю прохлаждаться к верху попой на картофельных плантациях, а чем-то из области фантастики. Или даже хоррора…

Одно дело сделать запах растения непривлекательным для любителей ботвы и совсем другое сделать вредителей привлекательными для вышеуказанной ботвы. Когда на моих глазах морковка слопала с пяток бабочек, я просто испугалась. В ужас меня привела полупереваренная тушка крота внутри оранжевого овоща длиной около полуметра и толщиной с руку взрослого мужчины. В истерику – просьба брата оценить вкусовые качества мутанта…

Я не стала геройствовать. Челюсти сжала и сквозь зубы выразила сомнения в наличии полезных свойств у данного овоща. В качестве мышеловки огородное чудо еще сгодится, но в роли еды я его рассматривать напрочь отказываюсь. Выглядит он… не дружелюбно. Я его сейчас «ам», а ночью ко мне его родственники с грядки всей толпой заявятся, вкусовые качества моего тела оценивать…

Профессор надулся, воткнул морковку обратно в землю и заявил, что я сама могу в таком случае решение проблемы придумать и реализовать. Интересно как? В срочном порядке пару грузовиков с плодоовощной базы по низким таможенным пошлинам в Иной импортировать? Я полностью погрузилась в расчеты, формальности договора, трудности перевода с языка на язык. Задача-то поставлена, и отчет по итогам ее выполнения не за горами на горизонте Ирвингиными кулаками маячит…

Пока я предавалась тяжелому умственному труду, брат успел сбегать домой и позвать нашу хозяйку принимать работу. По пути он что-то усердно втолковывал женщине, активно жестикулируя. Жена лесорубов восхищенно цокала языком и потирала руки. Увидев приближающегося доносчика вместе с палачом, я осмотрелась в поисках бомбоубежища или хотя бы банковского сейфа и, не обнаружив таковых, сильно опечалилась. Если Ирвинга увидит то, что довелось лицезреть мне… Дисциплинарным взысканием мы не отделаемся. Нас сразу уволят. Из жизни!

Я встала перед грядкой с улыбкой Барби на лице и намерением Цербера не подпускать жену лесорубов к овощному паноптикуму. Мера необходимая для ее же блага, сохранения ясности ума и популяции чернобурых лис-земо в отдельно взятой деревне.

– Ну-с, показывайте, как вы справились, – земо мило улыбнулась, но в ее улыбке мне почудилось обещание закопать нас на этой самой грядке, если мы напортачили с заданием.

– Разве вы морковку никогда не видели? – я нервно засмеялась.

Такую морковку она точно никогда не видела. И даст Бог, сегодня не увидит!

– Ту, которая вызывает смех? Нет, – женщина посмотрела на меня с нескрываемым подозрением.

Я сглотнула, попыталась улыбнуться более непринужденно, но одеревеневшие от напряжения челюстно-лицевые мышцы, вместо улыбки сложились в вымученную гримасу. Ирвинга обошла меня и внимательно осмотрела грядку.

– Хорошо поработали!

Неожиданно для себя я услышала похвалу. На негнущихся, словно пластмассовых, ногах развернулась и внимательно посмотрела на овощи. Те вели себя примерно. Соответственно своему статусу и положению в садово-огородной иерархии. Необычных наклонностей не проявляли. Я с облегчением выдохнула.

– Давайте вы мне покажите, где у вас коровы живут, – я не считала нужным испытывать терпение мутантов дольше необходимого. – А то мне их еще доить надо…

Я обняла Ирвингу за плечи и повела ее в сторону от грядки. На середине тропинки обернулась и увидела, как Профессор разговаривает с морковкой и ласково гладит ботву. Наверное, просит их не считать земо своим обедом или ужином!

Жена лесорубов показала мне строение за домом, откуда доносился удушающий для любого городского жителя запах травы, навоза и молока. Вручила два небольших жестяных ведра, попросила быть поласковее с буренками и удалилась принимать работу Аайю.

Ха, поласковее! Если бы я знала, что с ними делать в принципе…

Я три раза перекрестилась, плюнула через левое плечо и вошла в курятник. Или это называется хлев? Оставив дверь открытой, чтобы в помещение проникал свет, я прошлась по узкому проходу. Хлев был рассчитан на четыре машиноместа, но заняты были только три. Пестрая корова соседствовала с коричневой с белым пятном на морде. Напротив располагалась черная. Стерва, решила я, увидев крутость и острову рогов.

Ну и… Из какого места у них молоко наливается?!

Насколько на Земле его проще добывать было: зашел в супермаркет, взял с полки пакет, в тележку сунул и на кассе пробил, а тут… Оставив попытки найти инструкцию по дойке, я засучила рукава и подошла к первой корове.

Так, необходимо думать логически. Сперва обезопасить себя от зубов животного. Может быть, коровы не кусаются, но проверять на практике сие спорное утверждение я не стремилась. Я налила в кормушку перед мордой пеструшки месива из ведра, стоящего рядом с загоном, дождалась аппетитного чавканья и полезла искать заветный краник.

Проверила под хвостом. Кроме стандартных очистных сооружений ничего не обнаружила. Вернулась к морде животного и заглянула в большие влажные карие глаза. Очень не хочется применять пытки… Я все-таки в фонд защиты животных регулярно денежные переводы отправляю, но чувствую, что придется молодость вспомнить. Дедушкину. Он у меня, знаете ли, в КГБ служил. Столько интересных сказок рассказывал!

Корова, очевидно, прочла мои мысли. От кормушки отстранилась. Замычала. От незапланированной смены колора с пестрого на чисто белый ее спас Отис. Бык из известного мультфильма Рога и Копыта. Когда он стоял на двух ногах, то под брюхом у него что-то болталось. Нагнувшись, я увидела искомое молокохранилище. Подставила под него ведро и…

И что дальше? Нажать на кнопку? Дернуть за рычажок?

– Ты корову никогда не доила? – над плечом возникла вихрастая голова брата.

– Только быков! – съязвила я, припомнив ходячие портмоне, готовые выложить за мое общество все золотые и платиновые кредитные карточки.

– Смотри и учись! – Профессор принес от входа скамеечку, уселся на нее и начал сноровисто дергать за соски, насвистывая мелодию.

Вторую корову он поручил моим рукам. У меня получалось не так быстро, как у брата. Сказывался легкий страх и всевозможные «если»: ногой лягнет, боком придавит, хвостом хлестнет. Коровы, между прочим, одним ударом своего шнурка слепней убивают так, что мозги бедной мушки по шкуре растекаются! Не хотела бы я оказаться на месте насекомого.

Мы закончили со вторым животным. Профессор отволок два полных ведра к двери, а я в нерешительности остановилась перед третьим загоном. Вроде бы только коровы дают молоко, с другой стороны Отис в мультфильме тоже обладал выменем… Надо проверить!

Подозрения в том, что идея, мягко говоря, попахивает неприятностями, появились, когда бык в загоне не обрадовался вторжению в его личное пространство. Животное скосило на меня налитый кровью глаз и угрожающе шевельнуло головой. Я прижалась к деревянному бортику и по шажочку стала продвигаться к крупу быка. Отступить, значит проявить трусость, а я не трус. Но боюсь. Добравшись до хвоста животного, я сосчитала до трех, натягивая нервы для решающего действия и смело заглянула быку под брюхо.

– Что ты ищешь?

Ко мне присоединился брат. Его глаза шарили по брюху животного и искали неведомые доселе части тела. Не найдя ничего стоящего внимая, Профессор посмотрел на меня, вопросительно изогнув бровь.

– Вымя? – неуверенно промямлила я, ощущая себя не в своей тарелке. Похоже, мультипликаторы имели точно такое же представление о физиологии быков, что и я.

– Его здесь нет. Это же бык! – убедительно ответил парень и вылез из-под брюха.

Я почесала подбородок и признала поиски несостоятельными. На нет и молока нет.

И все бы закончилось благополучно, если бы я не споткнулась. И ладно бы просто споткнулась, но меня угораздило схватиться за услужливо подставленный рог животного, дабы сохранить равновесие. Его-то я сохранила. Ненадолго. По неведомой мне причине животное решило, что я на его собственность покушаюсь. Он мотнул головой, отправив меня в полет. Я вылетела из загона, врезалась в противоположную стену, сбив кормушку пятнистой коровы. Возмущенное «му» раздалось с двух сторон. Бычара рогами развалил загон, вырвался на свободу и приготовился станцевать на моей спине гапак, но не успел. Не растерявшийся братец утащил меня из-под носа животного и поволок за ногу к выходу из хлева, ругаясь на косоножие некоторых родственников. У быка ушло три секунды, чтобы переоценить арену боевых действий. Он скорректировал угол атаки, взрыхлил копытом землю, взревел, показывая серьезность намерений, и бросился на нас.

– Жги! – заорала я не своим голосом.

Если не молочком, то хотя бы шашлычком полакомимся… Пришла в голову успокоительная мысль.

– Жгу…

Перед животным вспыхнула стена огня. В последний момент рогатый вильнул в сторону, снес пустой загон и, проломив стену, выбежал в огород, откуда донеслось приглушенное расстоянием имя Эльги и пожелание проснуться с ней в обнимку, когда она будет не в духе. Следом я услышала треск дерева, вопль. Увидела три мелькнувшие в дыре и дверном проеме тени, разметавшие оба ведра с молоком. Их обратное движение. Пронесшегося за ними быка с могучим боевым кличем, вскоре застрявшем в горле животного…

Профессор выронил мою ногу из рук, подкрался к двери и выглянул наружу. Я собрала остатки сил и на четвереньках присоединилась к брату. Дальше нас, из дыры, торчала ушастая голова блондина.

– Ч-черт… – вырвалось у меня.

– Спаси меня Эльга… – прошептал оборотень.

– Признаю, с магией я переборщил, – наконец осознал свою ошибку брат.

В этот самый миг вышеупомянутая ошибка – селекционный кошмар садоводов любителей вознамерился перекусить быком, по колено увязшим в рыхлой грядке. В шелесте ботвы оранжевого хищника я отчетливо слышала: «Ребята, налетай, тут говядиной на халяву угощают!». А может быть, это были слуховые галлюцинации: головой-то меня о кормушку здорово приложило…

– Чего стоишь? Спасай хозяйское добро, пока его твои детки не слопали! – на правах старшей по внешнему виду сестры я дала Профессору подзатыльник.

Очнувшись, брат в три прыжка добрался до грядки, сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Морковь присмирела, позволив хозяевам накинуть на шею дрожащего от страха быка канат и вывести его, слегка пожеванного, с грядки. А саму грядку… Профессор еле успел установить занесенную руку одного из лесорубов, с крепко зажатой в ней мотыгой, сверкающей свеженаточенным железным краем. Очень уж хотелось оборотням нечисть поганую уничтожить. Да-да, не в первый раз в Ином то, что по законам природы не должно, оживало…

– Ничем поделиться со мной не желаешь? – я покосилась на брата.

– Нет, – слишком быстро для невиновного ответил он.

– А если бы тебя в этой деревне узнали? – я дернула его за ухо.

– Я в прошлый раз здесь с цирком был. Костюмированным! – Профессор ущипнул меня в отместку.

– И что натворил? – допытывалась я.

– Подумаешь, пляску скелетов устроил! Весело же было… Пока кто-то своего любимого дедушку не узнал… – вздохнул эльгаши.

– Молодец! – пробормотала я сквозь зубы и направилась к хозяевам, сгрудившимся возле дыры в стене хлева.

Я спросила, не найдется ли у них еще какой-нибудь работы для нас. Они отказались, сказав, что мы уже сполна и обед, и ужин, и даже завтрак отработали. От всей души за гостеприимство отблагодарили и теперь можем со спокойной совестью отдыхать. Главное, чтобы больше ни к чему не притрагивались. Даже с самыми благими намерениями. И лучше бы спать ложились и на свадьбу не ходили. Ведь мы так сильно умаялись, что нас ноги не держат!

Последняя фраза прозвучала как завуалированная угроза. Она же читалась в глазах трех матерых оборотней. Я предпочла не давить на психику и заверила Ирвингу в нашем добром намерении последовать ее совету принять горизонтальное положение. Демонстративно зевнула, потрепала подошедшего Профессора по голове и подмигнула Аайю, намекая, что нам есть чем заняться вдвоем на кровати.

Господи! На какие только жертвы не пойдешь ради спасения легенды про мирных путешественников… Даже на хладнокровное убийство собственной репутации!

Мы съели приготовленный Ирвингой ужин из вареной картошки с пряностями и тушеного с овощами мяса. Я собрала со стола посуду, помыла ее в чане с водой, любезно подогретой Профессором. Стащила из хозяйской спальни баночку с ароматным кремом, намазала руки и села на крыльцо, завороженная ночным небом: гроздья мелких звезд с бриллиантовым блеском рассыпанные по черному бархату притягивали взгляд, заставляли мечтать и вспоминать…

– Говорят, что звезды могут похитить разум… – рядом со мной сел Аайю.

Как и я, блондин задрал подбородок вверх и уставился на перемигивающиеся между собой огоньки. У небесных тел Иного была одна маленькая особенность – они то появлялись, то исчезали с небольшими промежутками времени.

– У меня им взять нечего, – привычно пошутила я над собой. – Твоим, впрочем, тоже сыт не будешь, – не менее привычно оскорбила я оборотня. – Так что нам не о чем беспокоиться, – я стрельнула глазами в сторону земо.

– Я бы попросил…

Аайю недовольно дернул ухом. Разжал сцепленные на коленях пальцы, потянулся, раскидав по сторонам руки и… сграбастал меня за плечо! Поверить не могу – я попалась на древнюю, как кости тираннозавра в палеонтологическом музее, уловку. Повернувшись лицом к блондину, я уперлась ладонями ему в грудь и приготовилась дать гневную отповедь…

– А… поцелуй меня еще раз…

Кто это сказал? Я?! Земо оторопел. Он смотрел меня пустыми круглыми глазами и ничего не делал, но и не отпускал. Вот уж не думала, что простая просьба окажет на вечно нахального оборотня такой эффект. Он будто бы заморозился.

– Мда-а, на счет три вы проснетесь… – пробормотала я. – Эй! – я щелкнула пальцами перед носом Аайю, возвращая его в реальность. – Раз целовать не хочешь, может, споешь тогда или сказку расскажешь? – про танцы с раздеванием я решила не упоминать. Вряд ли Ирвинга обрадуется каменной статуе на своем крыльце. Вот если завести блондина в чисто поле, да посреди пшеницы поставить… За пугало бы мне спасибо сказали. Лесорубы за ужином жаловались на расплодившихся ворон, которые на старом пугале совместные взлетно-посадочные маневры отрабатывали и хоровое пение репетировали. Совсем обнаглели!

– Не понимаю я тебя, Аайю. То ты о мои ноги трешься и на свидание зовешь, то кричишь, что Айриса я не получу, то агитируешь его второй женой стать, то за мной в телепорт прыгаешь, то целоваться лезешь, то столбом застываешь, когда я сама тебя об этом прошу! Что с тобой происходит?

Ушастый отодвинулся от меня, вновь вскинул голову вверх. Я увидела, как поднялись и опустились его плечи. С губ сорвался тяжелый вздох.

– Если бы я сам знал… И хочется и кешими дорогу переходить боязно. Он же за тебя любого порвет, а мы подобными обещаниями попусту не разбрасываемся. Он волк. А волки однолюбы. Он не простит предательства ни тебе, ни мне. Но я тоже не в силах удержаться, даже осознавая причины интереса к тебе…

Земо порывисто придвинулся, помог мне встать и, обхватив одной рукой за талию, другой нежно провел по щеке. Минут пять мы просто стояли. Я любовалась отражением звезд в глазах оборотня, вдыхала его терпкий чуть солоноватый запах нагретой солнцем кожи, нежилась в тепле его тела.

– О каких причинах ты говоришь? – я нарушила молчание – будто прошла по тонкой ниточке взаимопонимания, связавшей нас в этот краткий миг.

– Ты эльгаши… Самый лакомый кусочек, который только может получить земо. Ты – сироп из сладкого тростника, что растет возле берегов Иргу-мари. Тиери знают, что он губителен для них, но все равно жуют его, не в силах противиться тягучей сладости сердцевины. Наедаются до полного живота и погибают в тяжелых водах Иргу-мари.

Ему бы продукты в супермаркете рекламировать! Отбою бы от желающих купить новый сорт колбасы не было. Ишь, какими гастрономически-поэтическими эпитетами заговорил. Так и хочется расплакаться и пожалеть несчастного, не властвующего над своими пагубными желаниями земо. Погладить по голове. За ухом почесать. Пузико помять. Не-е-ет, меня этим не проймешь…

– А можно со стихотворного на обычный язык перевести?

– Можно, – вздохнул кот. – Айрис много рассказывал о женщинах на Земле. Мне всегда хотлось узнать какие они. Во время его коротких визитов, я всегда мечтал, что одна из них вдруг выйдет из портала и окажется самой красивой, самой доброй, самой милой, – мужчина лукаво посмотрел на меня. Я сделала вид, что намека не поняла.

– Пойдем, – потянула Аайю за рукав. Не знаю, как реагировать на его слова. Позже разберусь и с ними и с приятным ощущением в душе.

– Куда? – он улыбнулся шире и теснее прижался ко мне.

– К гробовщику, мерки снимать! – я со смехом отскочила от изменившегося в лице оборотня. – Судя по твоему рассказу, тебя скоро похоронить придется! – пояснила я.

– Язва! – рявкнул блондин. – Я перед тобой душу раскрываю…

– Перед тем, как ее демонстрировать, почистить не помешает: пятна от лжи стереть, дырки от притворства заштопать, запашок грязных делишек проветрить, – я уперлась спиной в забор. Развернулась и продолжила отступление вдоль него.

Беззлобно рыкнув, Аайю побежал за мной. Я от него. Не могу сказать, что именно этого я добивалась, но легкий флирт с котом доставил мне огромное удовольствие. Словно на американских горках прокатилась. И отказываться от второго раунда переговоров я не собиралась. Наоборот, меня тянуло пройти чуть дальше по лезвию ножа. До острого кончика, а потом броситься обратно и сесть на рукоятке, чтобы полюбоваться отблесками звезд на стали.

Земо был прав… Небесные тела украли мой разум… Ай, и черт с ним! Может, какие усовершенствования внесут – лишние дыры заделают, а то ветер в голове, как у себя дома гуляет!

Ушастый настиг меня возле яблони. Схватил в охапку, поднял в воздух и закружил, хохоча вместе со мной. Вдоволь навертевшись, мужчина поставил меня на землю. Мы качнулись и едва не упали на влажную от росы траву. Дальше… Кому-то из нас следовало сделать шаг навстречу другому или же назад, чтобы не неволить. Не принуждать.

Ветер. Прошуршал мясистыми листьями дерева, обдал нас ароматом жареного мяса, дыма от костра и спутал наши волосы. Он подсказывал и торопил нас. Просил не упустить мгновение, ведь другого может и не представиться…

Медленно Аайю взял мою ладонь, поднес ко рту, коснулся губами каждого пальчика и произнес шепотом, глядя мне в глаза:

– Не окажете ли мне честь, леди…

– А это вы здесь делаете, а?

Сверху вспыхнул свет. На ветке дерева, обхватив ствол руками, сидел Профессор. Его шляпа съехала на затылок, волосы прошлогодней соломой торчали во все стороны, а рубашка была одета наизнанку и вдобавок неправильно застегнута. Я покраснела, вырвала ладонь из рук Аайю и отскочила от оборотня на метр.

– На звезды любуемся… – прошипел земо. Он и не думал скрывать раздражение, вызванное вторжением Профессора в его личную жизнь, чьи акции пошли в гору.

– Лись… – поправила я его.

– Ну, так давайте втроем… ться? – предложил Профессор, спрыгнул с ветки и предусмотрительно встал между мной и блондином. Не поняла… У него же с Аайю любовь и полное взаимопонимание. Когда успели бежавшую мимо кошку не поделить?

– К сожалению, не получится, – с притворной горечью в голосе произнес Аайю. Его фигура поникла, уголки губ опустились вниз, но я была уверена, что оборотень не более чем притворяется.

– Это еще почему? – удивился брат. Парнишка, нахохлившись, с подозрением взирал на земо.

– Видишь ли, мой мальчик, любоваться звездами вдвоем – это наслаждение, втроем – эстетическое извращение! Но тебе этого не понять… – заключил ушастый.

– Потому что я маленький? – Профессор сжал кулаки и слегка присел. Взглядом он искал на лице блондина подходящее место для удара.

– Потому что ты в искусстве ни Эльги не разбираешься! – прикрикнул на мальчишку земо, дал ему подзатыльник, чтобы тот больше не задавал глупых вопросов.

– По кроватям? – спросила я неуверенно.

Настроение звало петь, танцевать и совершать прочие глупости, присущие молодому одинокому женскому организму, раззадоренному обещаниями ласки. Сердце требовало ритма отбойных молотков, душа жаждала огненного костра эмоций, а разум просил шведского стола новых впечатлений. Однако, в одиночестве нарушить запрет и заявиться на свадьбу не давало чувство стадности. За компанию не так страшно и ответственности меньше: всегда можно решение на другого человека свалить.

Оборотень кивнул, затащил упирающегося Профессора в дом, по пути рассказывая ему сказку про барана и шашлыки. Видимо, с каким-то смыслом, но очень глубоким. Я понять его не смогла.

В отведенной нам комнате мы разделись и улеглись на широкой кровати: брат развалился посередине, раскидав конечности в форме морской звезды. Блондин тоже не бедствовал – отвоевал себе две третьих одеяла и пять маленьких подушек. Я же скромно притулилась на краю, укрывшись куском простыни, вытащенным из-под матраса, и честно попыталась уснуть.

Через час поиска сокровенной истины бытия на потолке я сдалась. Тихо соскользнула с постели, прихватила вещички и опрометью рванула на звуки веселья. На улице натянула рубашку поверх корсета, который не отважилась снять перед сном, вспомнила о забытых у двери туфлях… Махнула рукой, стащила носки, повесила их на забор и отправилась отмечать свадьбу оборотней босиком.

С нечесаными волосами, развевающейся широкой юбкой до щиколоток и рубашке с вышитыми на белом льне крупными ярко-красными маками я напоминала себе цыганку. Медведя бы еще на поводке для полного комплекта…

По мере приближения к веселью я ускоряла шаг и в итоге влетела в толпу развлекающихся уже на бегу. Меня поприветствовали радостными возгласами и потащили играть в «ручеек». Менялись лица, руки, местоположение в теле живой змеи. Партнеры, разгоряченные алкоголем с добавлением сока волшебной травки, делали комплименты и норовили потрогать не только протянутую им руку. Мужчины посмелее дотягивались и до талии и до того, что немного ниже. Впрочем, границ дозволенного они не переходили.

Пройдя весь «ручей», я раскланялась с очередным незнакомцем и подошла к уставленным едой столам перекусить и глотнуть вина. Совсем чуть-чуть. Исключительно для поддержания тонуса, ибо веселиться гости молодой пары планировали до утра, а то и на следующий день. Я же собиралась веселиться два, три, четыре… В общем столько, сколько получится…

Я поставила на стол пустую бутылку, расстегнула рубашку, завязала ее узлом под грудью и тряхнула волосами. Чтобы такое прикольное отчебучить? О! Сейчас спою…