Текст книги "Сказки Зеркал"

Автор книги: Ольга Зверлина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Превратить? Меня?! – напрягся Хватыш. – Как это – превратить?

– Как-как? Да очень просто: превратить во что-нибудь летающее. В муху, там, в стрекозу или в бабочку, – резво взялся загибать короткие пальцы новоявленный волшебник. – Можно и в птичку, на твой личный выбор. Только решай быстрее, если не хочешь вернуться в темницу.

Слончик уже нацелил волшебную палочку на Хватыша, и тот испуганно отпрянул. На лестнице послышался шум: видимо, это спешили за беглецами опомнившиеся стражники.

– Я согласен, превращай скорее. Только не в муху – в муху ни за что! В птицу, в птицу меня превращай!

– Та-а-ак… тогда ты у нас будешь дятлом.

– А почему это – именно дятлом?!

– Не знаю, – пожал плечами Слончик, – просто потому, что это мои любимые птицы: у них тоже очень длинный и очень полезный нос.

– Ой, а сумка? А как же моя сумка, – забеспокоился Хватыш, – куда же мне её деть? Ты должен о ней позаботиться, Сончик, ведь она для меня дороже всего на свете!

Он торопливо повесил сумку с драгоценным зеркалом Слончику на плечо.

Что-то бормоча, Слончик коснулся Хватыша волшебной палочкой – и в то же мгновение краснобрюхий дятел вспорхнул со стены и закружил в воздухе.

– Надо же, – удивился Слончик, – а ведь вполне приличный дятел из него получился.

Он дёрнул плечом, поправляя сползающую сумку:

– Сумку ему, понимаешь, береги, дятлу краснопузому! Что же она у него – золотая что ли?

Сзади загрохотало. Слончик поспешно втянул волшебную палочку внутрь хобота – и как раз вовремя: Повредитто в сопровождении двух пыхтящих стражников с разбитыми носами влетел на башню.

– Держи, лови, уйдут! – вопил Повредитто. – Хватай беглых, держи носатого!

Слончик не стал дожидаться, пока его схватят. Он вспрыгнул на стену, набрал в грудь побольше воздуха – и перемахнул через ров одним точным затяжным прыжком. Приземлившись, Слончик шумно выдохнул и оглянулся: Повредитто сверху грозил ему кулаком. Потом разъярённый тюремщик скрылся, а стражники ещё долго таращили глаза: спрыгнуть с такой высоченной стены и не разбиться было просто невозможно. И до того у них был озадаченный вид, что Слончик расхохотался.

Тут краснобрюхий дятел опустился ему на его плечо и вцепился лапками в ремень своей дорожной сумки.

– Ура! – у нас получилось! Мы сбежали! – проскрипел дятел в самое Слончиково ухо. – А теперь расколдовывай меня обратно!

Но расколдовывать его Слончик не спешил.

– Нет, дятел, побудь-ка ты пока птичкой: здесь вот-вот будет Повредитто, а бегать так, как я, ты точно не сможешь. Вперёд, герой! – скомандовал сам себе Слончик, срываясь с места.

Он бежал в сторону леса, бежал изо всех сил. Бежал – и не догадывался, что во время прыжка выронил из хобота волшебную палочку.

Зато Повредитто своим зорким глазом приметил палочку ещё издали. Годы службы у Назлоба не прошли даром: в чём в чём, а в волшебных палочках он кое-что понимал. «Ого! Славный улов! – ликовал слуга колдуна, жадно хватая находку. – Так вот что скрывал наш уродец с хоботом: эта палочка волшебная, носом чую. Теперь и я смогу колдовать не хуже моего хозяина! Наконец-то я стану великим магом Повредитто!»

Глава 12. Ветер Странствий

Магус целый день не отходил от волшебного глобуса: он внимательно наблюдал, как весёлой ватагой пробираются через лес мальчишки-подмастерья, а вместе с ними путешествует и Растрёпа.

– У них пять волшебных зеркал! – приговаривал Магус. – Целых пять! А где-то скрыто ещё и шестое. И ничего удивительного, ведь волшебная палочка побывала именно в зеркальной мастерской. Последствия могут быть самыми неожиданными…

И тут магистр заметил в лесу и крошечную фигурку с хоботом: уж кого-кого, а Слончика ни с кем не спутаешь.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул волшебник. – Фея-Матушка!

На его зов примчалась из кухни запыхавшаяся фея-хозяйка.

– Наш Слончик нашёлся! Вот он, вот – видите? Скачет по лесной опушке.

Фея-Матушка всплеснула руками: теперь и она разглядела на волшебном глобусе стремительно несущегося через лес Слончика. Разглядела и маленькую птицу у него на плече, и странного длинноносого субъекта, преследующего их по пятам.

Взглянув сквозь свои чудесные очки, магистр Магус обнаружил возле Слончика крошечный голубой огонёк.

– Так вот оно где, шестое зеркало, – удовлетворённо кивнул Магус. – Ай да Слончик! А вот, кстати, и золотой огонёк – вот и наша пропавшая волшебная палочка! Но позвольте-позвольте: почему же она у этого длинноносого?!

Да, золотой огонёк светился как раз над левым карманом Повредитто, спешившего нагнать беглецов.

Внезапно Слончик остановился, потешно завертелся на месте, взмахнул рукой – раз, другой, третий! По лесу пронёсся вихрь, сгибая деревья и поднимая в воздух тучи птиц. Ураган подхватил Слончика, подхватил длинноносого, подхватил весёлых подмастерьев, закружил рассерженную Растрёпу – и разнёс всех в разные стороны.

– Да это же Ветер Странствий! – озадаченно пробормотал директор Волшебной школы. – Кто-то вызвал Ветер Странствий! Ну и дела…

* * *

Слончик не умел колдовать. Но однажды, когда у магистра Магуса гостила его младшая сестра Улина, Слончик случайно заглянул в «Учебник Стихийных заклинаний», который фея по своей обычной рассеянности забыла в школьной столовой. Там Слончик и прочёл загадочный стишок:

Когда окажешься в беде –

И нет спасения нигде,

С макушки волос оторви

И Ветер Странствий позови!

Что такое Ветер Странствий и чего от него можно ждать, Слончик, разумеется, не знал. Но странный этот стишок почему-то застрял в ушастой Слончиковой голове: там вечно застревало что попало. А ещё запомнилось примечание под стишком: «Произносить в трудный час, обратившись лицом к востоку».

* * *

Сбежав из темницы, Слончик какое-то время мчался вперёд, не разбирая дороги. Он то и дело оглядывался, опасаясь погони, ведь после долгой тюремной голодовки лучший в Мирре бегун сильно ослаб и теперь уже не мог, как в прежние времена, пересечь лес за несколько прыжков.

В конце концов запыхавшийся беглец остановился, чтобы слегка отдышаться.

– Эй, дятел, – окликнул он Хватыша. – Слетай-ка на разведку!

– Себе приказывай! – буркнул дятел, но послушно закружил над лесом.

Он вернулся через мгновение.

– Там Повредитто! – хрипел дятел, часто-часто махая крыльями. – Он догоняет, он уже близко! Тебе, Сончик, от него не уйти!

Помочь могла лишь волшебная палочка. Слончик зафыркал, затряс хоботом – но палочки на месте не оказалось.

– Всё, мы погибли, – испуганно прошептал Слончик, – я её потерял…

– Как?! Как ты мог потерять палочку, растяпа? – завопил дятел и в сердцах пребольно клюнул новоявленного волшебника в самую макушку. – Болван, голова дырявая! Взялся колдовать – так отвечай за последствия. Кто же теперь меня расколдует, кто меня опять человеком сделает? Не могу же я всю жизнь дятлом оставаться?!

– Погоди, дятел, не сердись! Нам бы только выбраться отсюда, а там уж директор Магус тебе обязательно поможет: он может всё. Знаешь, сколько у него в школе волшебных книг? О-го-го! Целая книжная полка волшебством доверху набита!

Вот при упоминании о книгах и припомнился вдруг Слончику этот странный стишок из учебника феи Улины: похоже было, что в его жизни действительно наступил трудный час.

Слончик решил рискнуть.

– Эй, дятел, как ты думаешь, где тут восток?

– Откуда я знаю? – сердито проскрипел дятел. – Где-где? Там, где солнце всходит. – Он наугад ткнул клювом. – Наверно, там. Или не там… Какая теперь разница?

Настроение у заколдованного Хватыша было скверное.

Слончик повернул хобот в указанном направлении, вырвал во́лос из своей – честно говоря, и так не слишком-то густой шевелюры – и вслух прочёл стихотворение:

Когда окажешься в беде –

И нет спасения нигде,

С макушки волос оторви

И Ветер Странствий позови!

Вокруг ничего не изменилось.

– Нет, выходит, восток не там, – вздохнул Слончик, – выходит, он где-нибудь ещё. Придётся попробовать снова…

Он стал наугад поворачиваться в разные стороны, вновь и вновь бормоча стишок и с тихим ойканьем выдёргивая из головы по волоску. И в конце концов это ему надоело.

– Так и облысеть недолго, – посетовал Слончик, расставшись с очередным волосом. – Эх, жаль, что у дятлов на башках не волосы растут, а перья…

Но в последний раз, видимо, он правильно угадал направление, потому что в тот же миг наверху зашуршало-загудело – и по верхушкам деревьев прокатилась могучая воздушная волна, за ней другая, третья. Сверху посыпались листья и ветки, птицы с гомоном закружились в воздушном водовороте.

Убегая, волна гигантским языком слизнула птиц, слизнула дятла Хватыша; потом, вернувшись, накрыла и Слончика, подняла его высоко в небо – и понесла.

– Эге-ге-гей! Смотрите все – я летаю! Я выше всех! – кричал счастливый Слончик, хлопая на ветру ушами, как крыльями.

Книга вторая. Зеркало Красоты

Глава 1. Приземление

Как хорошо летать высоко в небе – так, как обыкновенно летают птицы. Над домами, над деревьями, над запрокинутыми головами изумлённых соседей.

Но увы! – люди так летать не могут.

А хотелось бы, хотелось…

Когда могучий Ветер Странствий подхватил Растрёпу, словно пёрышко, закружил в своей воздушной воронке вместе с листьями, ветками, перепуганными птицами – а потом понёс неведомо куда, юная фея, разумеется, жутко разозлилась, даже рассвирепела, ведь пугаться было не в её правилах. И, конечно же, ругалась она что есть сил.

В том, что это колдовская работа какого-то «болвана-недоучки», Растрёпа ничуточки не сомневалась. Да знай она в ту минуту, что воздушную стихию взбаламутил Слончик, да попадись ей тогда под руку этот несчастный – и хорошая трёпка была бы ему обеспечена!

Только крепко вцепившись на лету в чью-то дёргающуюся ногу, сердитая фея немного успокоилась. Вихрь взвыл, набирая силу, где-то в стороне встревоженно прокричал ворон Каркл – и всё полетело вверх тормашками.

Очнулась Растрёпа в странном месте: над головой была влажная от недавнего дождя лужайка, под ногами – вечереющее небо с розовыми кисельными облачками.

– Вот те раз! – воскликнула фея, глядя в опрокинутое небо. – Похоже, этот бешеный ветер перевернул весь наш Безграничный Мирр! Всё теперь шиворот-навыворот.

Но оказалось, что это не мир перевернулся, что это она, Растрёпа, зацепилась подолом платья за ветку большого дерева и висит вверх тормашками, а вернее – вниз головой.

Растрёпа сердито дёрнулась – разок-другой-третий. Тонкий шёлк не выдержал бесцеремонного обращения: платье порвалось, ветка хрустнула – «А-а-а!» – и фея тяжело шмякнулась в траву.

– Ничего себе тут гостей встречают, – проворчала она, потирая ушибленные бока, – сначала без спросу летать заставляют, потом с деревьев сбрасывают. Ну и местечко, всюду камни, ветки, трава мокрющая – бррр!

Вверху подозрительно затрещало.

– Эй, а это ещё там что?!

Растрёпа рванулась было в сторону, но отскочить не успела: с дерева, прямо ей на голову, свалился ботинок.

– Нет, ну вы посмотрите, добрые феи: тут ещё и ботинками швыряются! Уж этого-то я точно не потерплю, – грозно пообещала Растрёпа, потирая ушибленную макушку, – я сейчас вам всем та-а-ак наколдую…

Её рука привычно нырнула в карман за волшебной палочкой. Но вспомнив, что колдовать ей теперь нечем, фея приуныла.

Над её головой снова послышался треск, сверху посыпались ветки и листья – бабах! – и рядом с Растрёпой благополучно приземлился Страшик.

– Вот только тебя тут и не хватало, – язвительно поприветствовала его фея.

– Растрёпа, это ты? Как же здорово! Знаешь, я летал высоко в небе, летал первый раз в жизни! Представляешь: внизу всё было таким маленьким, жуть! – взахлёб рассказывал Страшик. – Ой, смотри-ка, да это же мой ботинок! А я думал, его утащил ветер.

Бывший подмастерье живо натянул ботинок на левую ногу, вскочил и забегал по поляне, с любопытством осматриваясь.

– Интересно, куда это мы попали? И где все остальные? Эй, Смихля, Дрёмс, ау! – стал звать Страшик. – Ау, Робсик! Ау, Бумбан!

Но никто не откликался.

– Перестань орать, у меня уже уши болят от твоих воплей, – рявкнула Растрёпа. – Разве ты не видишь, что мы здесь совсем одни?

– Да, похоже, что так, – грустно согласился Страшик. – Выходит, все разлетелись кто куда. В воздухе, правда, кто-то тяжеленный висел на моей ноге…

– Так это была твоя нога? – нетерпеливо перебила его фея. – Значит, я держалась за твою дурацкую ногу? Теперь понятно, почему мы вместе здесь оказались! Только я в этом гадком мокром лесу ни минуточки задерживаться не собираюсь. Если ты со мной – пошевеливайся, шагом марш!

– Куда – марш? – пожал плечами Страшик. – Разве ты знаешь, Растрёпа, где нам искать остальных?

– Лично я никого искать не намерена. Улетели – значит улетели, и не о чем тут жалеть. Захотят – сами отыщутся. А мне, во-первых, надо срочно найти мою волшебную палочку… Нет, палочка пока что «во-вторых». А во-первых – я есть ужасно хочу. Нет ли у тебя в сумке чего-нибудь поесть?

Страшик удивлённо ощупал висящую на его плече дорожную сумку:

– Моя сумка! Смотри-ка – она не потерялась! И даже зеркало цело.

Страшик осторожно вынул зеркало, глянул на своё отражение и рассмеялся:

– Какой же я смешной, грязный – в волосах листья, на носу мох! Весь нос мохом оброс.

Страшик затряс головой, стараясь избавиться от запутавшегося в волосах мелкого лесного мусора.

«Хм, а он в общем-то не такой уж и страшненький, этот Страшик-неряшик, – неожиданно для себя подумала Растрёпа. – Интересно, а сама-то я как выгляжу?»

Фея порылась в карманах, отыскала уже знакомый нам щербатый гребешок и без лишних церемоний забрала у Страшика зеркало. «Таращишься на себя, как девчонка, – заявила она, – смотреть противно!»

Растрёпа повесила зеркало на ближайший сучок и попыталась причесаться. К великому удивлению юной феи, гребешок на этот раз легко заскользил по её всклокоченным волосам, распутывая их и укладывая красивыми волнистыми прядями. Растрёпа просто не могла отвести глаз от своего отражения: сошла грязь со лба, разгладились старые царапины на носу, засияли глаза. «Я? Неужели – это я?! Что за фокус?»

Она нравилась себе всё больше и больше.

Страшик тоже заметил произошедшую в ней перемену. «А ведь она очень милая, эта Растрёпа. И даже красивая. Как же я раньше этого не замечал? Вот сейчас она в самом деле похожа на сказочную фею…»

Растрёпа поймала в зеркале восхищённый взгляд Страшика и немного смутилась – а такого с ней раньше никогда не случалось.

– Эй, нечего на меня пялиться, чучело, – краснея, буркнула она. – Лучше бы поесть дал!

– Я бы дал, да ничего не осталось: ты сама все лепёшки съела, у меня в сумке только инструменты.

– Ну вот, – огорчилась фея, – вот и надейся на тебя.

Сидим в лесу,

Ночь на носу,

В животе пустота –

Просто красота!

Вид у юной волшебницы был очень расстроенный.

– Погоди-ка, Растрёпа, я сейчас…

Страшик вскарабкался на дерево и внимательно осмотрел окрестности.

– Я вижу справа какой-то огонёк, – крикнул он. – Давай узнаем, что там.

Юные путешественники пошли на свет и вскоре оказались у дверей придорожной закусочной. Над входом красовалась яркая вывеска: «Заку́с – на любой вкус!»

– Очень остроумно! – фыркнула Растрёпа, решительно толкая дверь.

Глава 2. На любой вкус

Внутри было сумрачно: большая комната освещалась лишь огнём очага. Столы для посетителей пустовали, за стойкой скучал долговязый детина в шапке, надвинутой на самый нос.

– Ау, хозяин, – окликнула фея, живо усаживаясь за столик, поближе к огню, – подай-ка нам чего-нибудь. Да побольше и побыстрее: мы страшно голодные!

Детина потянулся, зевнул; из-под надвинутой шапки блеснул сонный глаз, потом другой.

– Эй, Отта, двигай сюда! Тут у тебя клиенты, понимаешь, нарисовались! – гаркнул он куда-то в темноту.

Забрезжил свет, и с лампой в руке притопала с кухни упомянутая Отта. Страшик невольно вздрогнул: она была на редкость уродлива, а мочки ушей у неё свисали до самых плеч.

Впрочем, и детина за стойкой не отличался красотой: криворотый, весь нос в бородавках.

Отта водрузила лампу на стол и крайне недружелюбно оглядела посетителей.

– Откуда вы явились, чужаки? – спросила она мрачно. – Деньги есть? Без денег ничего не получите.

– Как вы догадались, что мы нездешние? – вежливо поинтересовался Страшик, выгребая из сумки мелкие монеты. – Мы ведь действительно не из этих мест, и, честно говоря, сами не знаем, куда попали…

Отта молча ухмыльнулась, сгребая мелочь в карман фартука, и утопала прочь. Детина тем временем свесился через стойку и бесцеремонно рассматривал посетителей, разинув свой кривой рот.

– Эй ты, хватит таращиться! – рассердилась в конце концов Растрёпа. – Где еда? Будут нас тут кормить или нет?

– Какие же вы безобразные! – внезапно заявил детина с непонятной радостью в голосе. – Такая, понимаешь, редкая удача! Стражники от зависти лопнут: в жизни не встречал таких уродливых уродышей, как ваша парочка.

– Уродышей?! – подскочила на месте фея. – Так это мы-то – уродыши? А на себя не хочешь полюбоваться, писаный ты красавчик?

Резко выхватив из Страшиковой сумки зеркало, она подлетела к стойке – и ткнула его прямо в бородавчатый хозяйский нос. Детина вздрогнул и отшатнулся:

– Нет! Нет-нет-нет! Немедленно убери это, гадкая девчонка! Я знаю, что это, я вам не дурак! Это же зеркало, зеркало! Зеркало, понимаешь? Запрещённое зеркало! Да за такое зарестовали в прошлом году моего соседа! Я не хочу сгнить за решёткой! Нет-нет-нет!

Хозяин что есть сил зажмурился, отмахиваясь от опасного предмета; потом, приоткрыв один глаз, испуганно глянул в зеркало – и зажмурился ещё крепче.

– Убери это! – кричал он снова и снова, но любопытство было сильнее страха: время от времени бедолага бросал любопытные взгляды на своё отражение, точно оно его притягивало. – Отта! Отта! Помоги! Уберите от меня это!

Но Растрёпа зеркала не убирала.

– Ну, и кто же из нас уродыш? – мстительно приговаривала фея. – Кто тут уродыш, а?

Разъярённая фея не заметила того, что почти мгновенно понял Страшик – с каждым отрывистым взглядом в зеркало детина менялся на глазах: его кривой рот выправился, бесследно растаяли бородавки на носу, подтянулись обвислые щёки, распрямилась спина. Теперь за стойкой стоял уже не прежний безобразный хозяин, а настоящий красавец. Правда, перепуганный насмерть.

На шум притопала вислоухая Отта – и удивлённо вытаращила глаза:

– Ой, Бубырь! Да неужели ж это ты?! Что они с тобой сделали? На кого ты теперь похож?

– Я знаю, на кого похож, – улыбнулся Страшик. – В нашем Торгуй-Городке на площади такой дядька стоит, старинный, каменный. Аполлон называется.

Хозяин в ужасе уставился на своё отражение:

– Нет-нет-нет, это не я, не я! Отта, я не виноват! Это всё они, понимаешь, колдуны проклятые, понаделали своим зеркалом! Верните мне моё прежнее лицо, колдуны! Или я пропал.

Отта повернулась к Растрёпе:

– А вы всех так заколдовываете?

– Всех не всех, а вот тебя – запросто, – ответила Растрёпа, поворачивая зеркало к Отте.

Минута-другая – и теперь уже не прежняя длинноухая страхолюдина, а милая румяная женщина с аккуратными круглыми ушками стояла перед ними.

– Отта, гляди-ка! – вскричал Бубырь. – Они ж, понимаешь, и тебя заколдовали!

– Угу, – не отрывая от зеркала глаз, кивнула довольная Отта, – и мне так очень нравится.

– И мне нравится, – согласился Бубырь, опасливо разглядывая преображённую Отту, – но нас же с тобой посадят в тюрьму! Нельзя нам быть такими уродышами.

– Не посадят, не успеют, – возразила Отта, – мы сбежим. Граница-то рядышком!

И не обращая внимания на Растрёпу и Страшика, Бубырь и Отта живо выгребли из кассы деньги, пошвыряли в мешок какие-то вещи – и выскочили за дверь.

– Вот дуркнутые, – возмутилась фея, – даже спасибо не сказали!

Она сердито ткнула зеркало в руки Страшику. Юный мастер был потрясён случившимся: ему всё не верилось, что это он, Страшик – сам, своими собственными руками – смастерил вещь, которая так прекрасно преображает людей. Правда, что бы он мог один, без волшебной палочки…

– Это чудо, настоящее чудо! – шептал Страшик.

– Чудо будет, если мы сейчас же не поумираем с голоду, – заявила Растрёпа. – Пойдём-ка поищем у этих горе-хозяев какой-нибудь еды.

Страшик убрал зеркало в сумку, они отправились на кухню – и вскоре вернулись оттуда с целой горой провизии. Растрёпа тут же стала жадно поглощать пирожки, копчёные колбаски, яблоки и варёные яйца: Страшик был поражён её непомерным аппетитом.

– Ешь, нечего таращиться, – с набитым ртом бубнила Растрёпа, всё подливая и подливая в свою кружку молока из пузатого синего кувшина. – Терпеть не могу, когда на меня глазеют!

Страшик смущённо отвернулся.

– Ну и местечко, – продолжала ворчать жующая фея, – пирожки все чёрствые: это вам точно не волшебный пирог феи Суфле! И котлеты горелые, просто гадость – вовсе не похоже на вкуснейшие котлеты Феи-Матушки. И неудивительно: каковы хозяева, таковы у них и котле…

Она замерла на полуслове: дверь со стуком распахнулась, и в закусочную ввалилась целая толпа солдат. Солдаты были в жёлтых мундирах с блестящими пуговицами и высоких красных шапках. Все как один они были безобразны – каждый на свой особенный лад.

Солдаты шумно уселись за соседний стол.

– Эй, Бубырь! – заорал один из них, пучеглазый верзила. – Накрывай столы, ночная стража пожаловала! Красотка Отта, наливай нам скорее вина!

Но никто не отозвался.

– Чего они там, заснули, что ли? Эй, хозяева, быстро сюда, а то заарестуем! – гаркнул пучеглазый.

Солдаты заржали и дружно застучали кулаками по столу. Пучеглазый недовольно оглядел комнату – и наконец заметил Страшика и Растрёпу.

– Смотрите-ка: уродыши! – радостно воскликнул пучеглазый. – Вот нынче везуха! Теперь нашему капитану придётся раскошеливаться: за каждого такого уродыша по пять монет отвалит, не меньше.

Страшик и Растрёпа встревоженно переглянулись.

– Только с нами не забудь поделиться, Дудка. А то мы тебе помогать не будем, – заметил сосед пучеглазого, похожий на гориллу Макакак. – Уродыши-то, гляди, молоденькие, шустрые: без нас тебе нипочём их не переловить.

Растрёпа под столом пребольно пнула Страшика ногой.

– Надо смываться, – шепнула она, прикрывая рот надкусанным ломтиком сыра. – В этом месте все подряд дуркнутые, точно тебе говорю!

Фея осторожно поднялась из-за стола, за ней привстал и Страшик.

– Куда?! Сидеть! – рявкнул Дудка.

Он вскочил, за ним – все остальные стражники. Растрёпа рванулась к двери, но не успела сделать и двух шагов: её схватили и, как она ни отбивалась, скрутили верёвкой; та же участь постигла и отчаянно лягающегося Страшика.

– Чёрт, вот угораздило же нас именно сюда свалиться, – вопила рассвирепевшая Растрёпа, – это какая-то особенно неправильная страна!

О, к сожалению, юная фея была права: они действительно попали в Особенную страну.