Текст книги "Черная вдова Клико"

Автор книги: Ольга Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

7

«Сойти с ума от любви. Раньше мне казалось, что это просто слова. Преувеличение. Люди обожают разглагольствовать о жизни, смерти, безумии, любви. Хотя большинство даже не очень понимают, что это такое.

Когда я смотрю вокруг, вижу благополучные семейные пары. Скучные, как выцветшие ковры. Все в отношениях правильно, все предсказуемо, все заурядно. У меня с мужем было так же. Со стороны кажется, что у нас идеальный брак. А я задыхаюсь рядом с ним. Мы говорим друг другу пустые, ничего не значащие фразы. Обмениваемся формальными поцелуями. Наносим вежливые визиты. Выцветаем, как ковры. День за днем…

Нет, уж лучше сойти с ума от любви, чем от пустоты и отчаяния. Я хочу другой жизни. Настоящих чувств, страстных объятий, ярких красок…»

Да уж, кто не хочет. Обычно я понимаю Екатерину Арцилович. Нелюбимый муж, серость будней и перспективы головокружительного романа. Кто бы отказался? Но сегодня я бы предпочла размеренное существование. Без потрясений. Как хорошо, когда все идет своим чередом, не происходит ничего странного и необъяснимого.

Последние события заставили меня сомневаться в трезвости собственного ума и твердости собственной памяти. Я была в таком шоке, что даже не спросила у Артема, как поживает его супруга и как здоровье его тещи. А ведь момент был удобный. Да, мое сообщение об убийстве не подтвердилось, но я могла воспользоваться случаем и заявить о новом преступлении – похищении Ларисы. И если бы ее супруг начал юлить перед людьми в форме, они бы начали его хоть в чем-то подозревать. Пока же подозревают лишь меня. Во лжи или пристрастии к галлюциногенам…

И главное, посоветоваться не с кем. Юра не балует меня своим вниманием. У Ритки своих забот хватает. Свинством было бы разбудить ее и близнецов, ведь уже полночь. Меня же мучила бессонница. И я прочитала пару страничек из архивных документов, которые дала мне Татьяна Злотникова.

Стоп, вот оно! Вернее, она. Она меня поймет, потому что сама прошла через нечто подобное. С этой мыслью я и заснула…

Следующей была суббота. Но это не означало, что я могу валяться в постели до обеда, бегать по магазинам до ужина и смотреть телевизор до отхода ко сну или во время очередного приступа бессонницы.

По субботам у меня уроки. Все-таки по образованию я учитель английского языка и дважды в неделю преподаю в школе-интернате. Некоторые до сих пор удивляются, что сирот чему-то учат, тем более иностранному языку. Мол, аттестат им дадут в любом случае, как и жилплощадь. И вообще, что из них может вырасти, если папа сидит, а мама пьет?

Но я вам скажу, что этим ребятам другие языки даже нужнее. Во-первых, у нашего интерната тесные связи с заграницей, и детишки регулярно ездят за кордон на каникулы. Некоторые даже остаются жить в приемных семьях.

И вообще, директор нашего учебного заведения Николай Сивоброд строго-настрого запретил педагогам относиться к воспитанникам как к сиротам. Мы – учителя, а они – ученики. Впрочем, я не раз замечала, что и они меня чему-то учат. Вот и сегодня я решила поделиться с ними своими сомнениями. Конечно, не в чистом виде, а в переводе на английский язык, заодно и тему антонимов повторим.

– Life and death. Жизнь и смерть. Ребята, вспомните случаи, когда мертвый человек воскресал.

Такое задание удивило моих учеников. Даже на задней парте стих шум.

– Христос, – неуверенно предположил кто-то. – То есть Jesus.

– «Живой труп», – сказала Нина Потапова, а потом задумалась над переводом.

– Living corpse, – подсказала я.

– Это литература, а не история, – возразил Вася Забиякин. – This is literature. This is not history.

– Почему же, – не смутилась Нина. – Толстой был реалистом и многие сюжеты брал из жизни. В частности, историю живого трупа ему поведал знаменитый Кони. Один муж так достал пьянкой свою жену, что она решила его «утопить». Бросила на берегу его одежду, купила ему билет на поезд, опознала супруга в каком-то утопленнике и, получив свидетельство о смерти, вышла замуж за другого. Но обман вскрылся. Алкаш не смог держать язык за зубами. Его судили за подлог, ее – за двоемужество.

– Николай Николаевич рассказывал, что, когда императору Александру I надоело царствовать, он инсценировал свою смерть в Таганроге. А сам удалился в монастырь под Томском, где жил еще долгие годы под именем старца Федора Кузьмича, – продемонстрировала эрудицию отличница Катя Демьянова.

– А кто же в царской могиле лежит? – удивилась я.

– Ходили слухи, что фельдъегерь, который погиб за несколько дней до этого на глазах императора. Его карета перевернулась, – ответила Катя.

– Но документальных свидетельств этому нет? – не унимался Вася.

– Нет, это всего лишь гипотеза. Однако не могла же она возникнуть на пустом месте. Недаром говорят, что нет дыма без огня. Кстати, могила старца Федора Кузьмича стала местом паломничества. Посещали ее и Романовы. Николай II был там во время своей поездки по Сибири.

Я уже не требовала перевода, а просто слушала и восхищалась, какие умные у меня ученики. Вернее, у Николая Николаевича. Сиво-брод ведет у них историю и сумел всерьез увлечь их этой наукой.

Я взглянула на часы – три минуты до звонка. Пора записывать домашнее задание. Что ж, урок не прошел даром. История знает примеры чудесного возвращения к жизни. Значит, я еще в своем уме. И смирительную рубашку мне можно пока не надевать. Очень уж она немодная.

Все уладится и прояснится. Я должна воспринимать произошедшее не как ситуацию, в которой я выглядела безмозглой дурой, страдающей галлюцинациями, а как приключение, загадку, которую мне предстоит разгадать.

В учительскую я вошла в приподнятом настроении. Меня всегда удивляло, что мои коллеги в основном являются в эту комнату с деловыми лицами и кипами книг и тетрадей под мышкой. Как будто это библиотека конгресса, а не просто угол, отгороженный от детей. Лично я заглядываю сюда, чтобы позвонить по телефону, посмотреться в зеркало, поболтать и выпить стакан чаю. А не для того, чтобы написать авторскую программу преподавания с дифференцированным подходом к каждому индивидууму.

Вот и сейчас я первым делом подошла к электрическому чайнику и наполнила свою кружку: большую белую с красными сердечками. В МИДе из такой не попьешь. Купая в ней пакетик с заваркой, я размышляла, доставать из сумки шоколадку с кокосовой начинкой или немедленно прямо здесь и сейчас сесть на диету.

– Привет, Виктория! – Чей-то звонкий пионерский голос орал мне прямо в ухо.

Я обернулась. Ираида Менделева, которую дети прозвали Таблицей Менделеева за серьезность и научный подход ко всему на свете. Но сейчас она сияла, как отдраенная алюминиевая сковородка. Что-то не припомню, чтобы она раньше так радостно кричала и бросалась ко мне со всех ног. Неужели ее авторская программа уже написана и представлена к награде?

– Здравствуйте, Ираида, – отозвалась я.

– А у меня потрясающие новости. Николай Николаевич придет ко мне сегодня на кулебяку!

– Что, простите? – опешила я.

Сивоброд сегодня вечером наденет косоворотку и лапти и придет на кулебяку к Ираиде? Почему-то я представила себе их свидание именно так. С одной стороны, в таком служебном романе не было бы ничего странного. Николай Николаевич у нас не только директор, но и завидный жених. Еще нет сорока, здоровяк, бородач, как и положено археологу. Каждое лето он вывозит своих учеников на раскопки. Возвращаются с загаром и трофеями.

Ираида Менделева – любительница Бальзака и дама любимого им возраста. Училка с пучком и без личной жизни. Так почему бы ей не разнообразить свой досуг и не угостить кулебякой холостого человека?

Потому что Николаю нравится Ритка. Моя подруга. Я их познакомила. И он ей нравится. Но она только вздыхает:

– Ну кому нужна мать-одиночка с двумя детьми?

И отказывается сделать их отношения менее формальными. А Таблица Менделеева не дремлет, она кулебяки печет.

– Кулебяка? Пытаетесь найти путь к сердцу мужчины? – услышала наш разговор пожилая Марья Петровна.

– Если мужик хороший, к его сердцу нужно сразу прокладывать шоссе на восемь полос, – встряла молоденькая Галочка.

Меня почему-то напрягала эта беседа, словно они обсуждали, как отхватить чужое, Риткино. Не хочу присутствовать при триумфе Ираиды. И я срочно сменила тему:

– Ой, вы не поверите, что со мной вчера произошло! – с не менее пионерским энтузиазмом выкрикнула я. – Зашла к соседке в гости. А ее муж, как увидел меня, так прямо-таки скончался! Потом, конечно, ожил. Ну вы представляете, каковы мужчины. Это при законной-то жене…

– Жена небось в магазин отошла, чтобы ему, козлу, жрать приготовить, а он на тебя слюни-то распустил, – рассердилась учительница физкультуры Алена, которая недавно рассталась с «очередным».

Всегда знала, что тема «Мужики – козлы» заводит наших женщин гораздо больше, чем рассказы про то, что Маньке повезло с Ванькой. И главное, я ведь не соврала. Почти!

Сивоброда я увидела после следующего урока в коридоре. И конечно, не смогла пройти мимо. Передала привет от Ритки. Для порядка. Он покраснел, пробасил:

– Ей тоже того… Этого… Привет!

Потом я похвалила наших ребятишек и их любовь к истории.

– Ну вообще-то, Виктория, если не брать в расчет религиозные легенды, история не знает случаев, когда человек умер бы и воскрес, – покачал головой Николай. – Другое дело: он притворился мертвым, кто-то солгал о его смерти, инсценировал убийство.

– Еще скажи, что призраков не существует, как и порчи и колдовства, – хмыкнула я.

И поведала ему значительный кусок истории про рубины.

– Здесь есть реальные факты, но их перемешали с вымыслом и хорошенько взбили. Получился странный коктейль, – оценил Сиво-брод. – А если тебя интересует тема колдовства, я покопаюсь в своих архивных записях. Что-то там такое было про снятие порчи и предсказание будущего.

– Покопайся! – Мне очень понравилась эта идея. – Ритка как раз пишет в свою газету про современную предсказательницу, которая обводит доверчивых граждан вокруг пальца. Думаю, и ей будет в тему…

Вот для этого и нужны друзья. Не чтобы высмеивать и принимать в штыки их слова, а чтобы поделиться, обменяться, поразмышлять вместе. Глядишь, загадка и решится. Или хотя бы у журналиста появится новый ракурс в развитии темы и повод для встречи с холостым и приличным мужчиной.

Проводить субботний вечер в одиночестве так же приятно, как гладить кактус или кормить змею. Юра меня бросил, это очевидно. Наверное, он сейчас с Александрой на каком-нибудь светском рауте. И он рад, что там она, а не я. Ведь ему не надо опасаться, что она явится в чем-то желтом, опрокинет на себя бокал и забудет, как зовут хозяйку. Со мной же это случается, поэтому я не на светском рауте. У Маргариты сегодня домашние хлопоты. Николай занят своей кулебякой. Нет мне компании на этом свете! Может быть, поискать на том?

Я слонялась по квартире, как забытое на чердаке привидение, которого никто не желает больше даже пугаться. Кстати, о привидениях! Я заказала разговор с музеем-усадьбой и попросила соединить меня с Татьяной Злотниковой, если она еще на работе.

– На работе, – заверили меня. – Это у всех выходные, а у нас – разгар туристического сезона.

– Это Виктория, – представилась я. – Помните рубины?

– Такое забудешь… – усмехнулась Татьяна. – Как у вас дела?

– Все хуже и хуже. Вчера на моих глазах ожил покойник.

– Не может быть! – охнула Татьяна.

– Не может, – согласилась я. – Но было.

– Вы хотите это обсудить с товарищем по потусторонним несчастьям? – поняла Злотникова.

Так я напросилась назавтра в гости в Ясную.

Но пока было еще сегодня. Бесконечное сегодня. Как бы провести его с пользой? Знаете, что отлично помогает от дурных мыслей? Стирка! Так что остаток вечера нужно занять замачиванием джинсов и полосканием водолазок. Весьма увлекательное, оказывается, занятие, гораздо лучшее, чем общение с призраками и восставшими мертвецами. Приятно журчит вода, воздух наполнен ароматом кондиционера-ополаскивателя. И еще греет мысль, что я занята важным и нужным делом. Результаты моего труда будут сразу же видны и востребованы, ведь уже завтра я смогу надеть любимую вещь чистой. Может, стать прачкой? И все будут смотреть на меня не с подозрением, а с благодарностью. И уважать за каждое выведенное пятно. Ох…

Что же я все-таки учудила с этим покойником? Вдруг это был запоздалый приступ белой горячки после неумеренного приема пива накануне?

Грязные вещи как-то вдруг закончились. Пришлось включать телевизор. Бесконечные сериалы про несчастных красавиц, которых коварные мужья упекают за решетку, но появляются влюбленные богачи и восстанавливают справедливость.

– Почему ты такая грустная, душа моя?

– Потому что вспомнила сокамерницу Маню. Ее ведь тоже подло оклеветали.

– Я найму ей адвоката, и Новый год мы отметим одной большой дружной семьей…

Вот такие диалоги несутся из «ящика». Складывается впечатление, что в наших колониях сидят сплошь невинные и обманутые. И зубы у всех целы и наколок нет. А адвокат непременно в Маню влюбится. И они поедут отдыхать в Ниццу, несмотря на неснятую и непогашенную судимость…

Короче, надолго меня не хватило. Я опять начала слоняться, прислушиваться к тому, что происходит у соседей, поглядывать в дверной «глазок». Нехорошо как-то вышло с Артемом. Может, мне надо все же извиниться, объясниться. Я готова чистосердечно раскаяться, но только если и он напишет явку с повинной, куда пропала Лариса.

Я собралась нанести краткосрочный визит соседям и почти уже открыла замок, но тут увидела в «глазок», что их дверь распахивается.

Артем, одетый в темное, предстал на пороге. У него в руках была спортивная сумка. Он направился к лифту. Как только дверцы за ним закрылись, я выскочила из своей квартиры и побежала вниз по лестнице. Не очень понимая, зачем мне это нужно, я решила проследить за подозрительным мужем исчезнувшей жены.

Там что-то не так. Я точно знаю, что Лара пропала. Я точно видела Артема в зарезанном виде. Да и сейчас он ведет себя подозрительно. Как-то нервно оглядывается, оделся в черное, сумка эта. Вдруг он жену укокошил, разрезал на кусочки и теперь выносит и закапывает частями.

У меня мурашки побежали по коже. Я почему-то очень ясно себе представила, как сосед под покровом ночи роет могилу для правой ноги своей супруги. Господи, он же практически написал явку с повинной, вернее, сказал. Ну-ка, как это он тогда выразился, когда я натравила на его квартиру целую следственно-оперативную группу?

«Трупы мы дома не держим, мы их во дворе закапываем». Черный юмор? А вдруг он не шутил?!

Ладно, не буду паниковать. Просто пройдусь, подышу воздухом. Но если вдруг выяснится, что сосед закапывает в овраге какие-то органы, я немедленно сообщу в правоохранительные.

Хотя милиция при мне осматривала квартиру Тимофеевых и ничего подозрительного не нашла. Правда, они искали труп на диване в гостиной, а не ухо в кладовке. Вряд ли они были дотошны. Однако на характерный запах они бы обратили внимание. Значит, ничем подозрительным не пахло. И Артем не убивал свою жену.

Или убил и засунул в холодильник. Или убил, но не дома. Мало ли мест для кровавых разборок, кроме собственной спальни. Или не убил, а заточил в темницу и теперь несет ей еду и теплые вещи.

Я сумела не упустить Артема из виду. Выскочила из подъезда, как раз когда он поворачивал за угол. Я свернула туда же и пошла на значительном расстоянии. Минут десять мы петляли какими-то дворами. Уже стемнело. И я чувствовала себя не слишком уютно. Хорошо еще, что надела джинсы и кроссовки. А не мини-юбку и каблуки. Будто знала, что мне предстоит оперативно-розыскная работа.

Наконец мы вышли из жилых кварталов, перешли дорогу, по которой неслись машины, и уперлись… О боже! Вы не поверите. Это была кладбищенская стена. Артем Тимофеев пришел ночью на старое кладбище. Видимо, он на самом деле восставший мертвец!

8

«Нашлись добрые люди, написали моему мужу анонимку. «Осторожнее, у вас крадут жену!». Интересно, откуда возникает такое страстное желание совать свой нос в чужие дела? Я даже представить себе не смогу ситуацию, когда меня настолько заинтересуют чьи-то семейные проблемы, что я приму в них такое живейшее участие: состряпаю донос, стану распространять слухи. Но некоторых хлебом не корми, дай обсудить и осудить других. Наверное, это оттого, что у них нет своей жизни. Значит, они заслуживают не презрения, а жалости…

Но я отвлеклась. Муж показал мне эту бумажку со смехом. Самовлюбленный болван, который всегда знает, что я «имею право» чувствовать. Я не сдержалась, не пощадила его. Глядя прямо ему в глаза, я спокойно сказала:

– Это правда!

Он побледнел, затем покраснел. Он не ожидал такого.

– Кто?! – в бешенстве закричал он.

И я созналась, что это ты. Потому что доброжелатели все равно сообщат. Не хочу доставлять им такого удовольствия. Почему-то я не ощущаю себя предательницей. Вчера не спала всю ночь и поняла, что если бы ты не появился в моей жизни, то и жить не стоило. Такая тоска грызла. А теперь происходит нечто грозное и прекрасное…

Никогда не видела мужа в такой ярости. Он кричал и топал ногами. Говорил, что этот скандал убьет его деловую репутацию, это будет удар для сына. Утверждал, что ты развратник, которому нужно лишь новое приключение. Мне хотелось заткнуть уши, убежать из дома прямо сейчас. Наконец он ушел, хлопнув дверью.

А ночью, ты не поверишь, он явился в мою комнату. Впервые за несколько месяцев он вспомнил о супружеском долге. Я с отвращением выгнала его вон. Я опасаюсь, что он будет мстить. Что он навредит тебе. Хотела предупредить, что ему все известно. Но мне не удалось. Он меня одну никуда не выпускает, следит. Вновь стал холодным и мрачным. Что-то замышляет. Я боюсь за тебя и за себя…»

Я – антитафофил, или тафофоб. Тафофилы – любители кладбищ. А я, значит, наоборот. Это я в одной умной книжке прочла – «Кладбищенские истории». Познавательная, надо сказать, книжка. Особенно на ночь. Хотя мне больше по вкусу «Дневник Бриджет Джонс». Но Юре не очень нравится, когда он лежит у меня под подушкой.

Даже в детстве меня к могилам не тянуло. В отличие от мистически настроенных сверстников мне хотелось прыгнуть с парашютом и вволю поорать, покувыркаться в небе. А не представлять, что там, под землей, не красться между покосившихся крестов, вспоминая истории про черную руку, улыбающийся скелет и др. Бр!..

Не люблю ни действующих погостов, ни бездействующих. Работающее кладбище напоминает мне ужасную кровоточащую рану, обильно политую слезами, заляпанную отчаянием. Закрытое – ту же рану, но зарубцевавшуюся. Но шрам-то остался и по-прежнему пугает. Совсем без раны все равно лучше.

И вот я оказалась поздно вечером у кладбищенской стены практически на окраине города. На одной стороне дороги горят окна девятиэтажек, а на другой – глухой забор, сумрак и что-то зловещее. Зачем под покровом темноты сюда пришел Артем Тимофеев? Да еще с большой сумкой через плечо?

Нет лучшего места, чтобы спрятать труп, чем среди других трупов. Вдруг именно здесь он хоронит по частям свою пропавшую супругу. Здесь же зароет и меня, если узнает, что я следила за ним. Мамочки, как же страшно!

Ну почему он не отправился в оперу или в круглосуточный супермаркет? И понадобилось же ему явиться в это мрачное место и меня привести за собой.

Прошагав несколько метров вдоль старого кирпичного забора, подозрительный сосед вдруг исчез из поля моего зрения. Прошел сквозь стену! – подумала я. И сердце окончательно ушло в пятки. На ватных ногах я подошла к тому месту.

Успокойся, ничего мистического. Здесь пролом в стене, и тот, кого я преследую, просто прошел сквозь него внутрь. Внутрь кладбища! Прямо в общество столетних мертвецов из полусгнивших гробов.

Я осторожно заглянула в пролом. Темнота и запах сырости. Добро пожаловать, Вика! Заходи, не бойся – выходи, не плачь. Нет уж, спасибо! Сегодня я не готова к такому путешествию. Даже фонарик с собой не взяла, не говоря уж об осиновом коле.

Интересно, это трусость или здравый смысл? Кто-нибудь в своем уме и не чужой памяти пойдет ночью на кладбище вслед за странным типом, которого подозревают в убийстве жены? Кто-нибудь не из кино? И не из спецназа?

А-а-а! Мне все равно. Лишь бы скорее убраться отсюда подальше. Потому что за стеной послышался дикий вопль. Переходящий в вой. Сменившийся лаем.

Я помчалась прочь. Черт с ним! Пусть это была всего лишь кошка, подравшаяся с собакой. Я не хочу здесь оставаться больше ни минуты. Я слабая женщина, в конце концов, а не могильный червь, чтобы чувствовать себя тут как дома.

Только перебежав через дорогу перед капотом грузовика, я ощутила себя в безопасности. Смерть не гналась за мной, размахивая косой. Вообще никто не гнался. Я перевела дух. И тут зазвонил мой мобильник. Как хорошо, что я поставила на телефон не «Реквием» Моцарта, а веселенький «Канкан». Тоже, между прочим, классика. И очень жизнеутверждающе.

– Да-а-а! – закричала я в трубку.

– Где ты пропадаешь? – осведомилась подруга Рита таким спокойным и привычным голосом. – У меня тут новости. Хотела познакомить тебя с моим новым жильцом. Красавец, почти два метра, блондин и, главное, иностранец. А это знак качества!

– У тебя в доме обалденный мужик? – взвизгнула я от радости. Ну сколько можно быть матерью-одиночкой? – Сейчас же примчусь знакомиться!

Скорее из обиталища смерти в мир живых! Ради такого дела даже на такси потрачусь. А то уже совсем поздно, и я забрела довольно далеко от дома. Жаль, кошелек не взяла, выскакивая из квартиры. Но можно ведь расплатиться по прибытии. Правда, эту дорогу оживленной не назовешь.

Я подняла руку, увидев вдалеке свет фар. Надеюсь, концентрация маньяков за рулем не так велика, как пишут в газетах. Если что, буду царапаться и орать. Мало не покажется.

Заскрипели тормоза. Рядом со мной остановился… мотоцикл. Лохматый байкер в коже махнул мне, приглашая к себе за спину. А почему бы и нет? Этот точно приставать не будет, руки ведь заняты.

Короче, домчали меня с ветерком и бесплатно. Я ворвалась к подруге, надеясь увидеть симпатичного заморского гостя в дорогом костюме и с дипломатическим паспортом.

Что ж, паспорт у нового Риткиного жильца имелся. Правда, технический.

– У меня новый холодильник, – гордо возвестила подруга. – Большой, модный, дорогой. В кредит взяла. Старый потек, к тому же так рычал, что дети ночью просыпались.

– Это и есть твой иностранец? – разочаровалась я.

– Конечно, прямиком из Швеции.

Чтобы подсластить пилюлю, Ритка извлекла из него бутылку шампанского. Холодного, вкусного. Короче, мы обмыли покупку, и я рассказала о своих приключениях.

– Никогда не знаешь, куда тебя занесет завтра, – усмехнулась Марго, открывая банку маслин. – На кладбище, в горы или в пещеры. А ведь большинство людей только с работы и на работу ходят.

– Скучно быть как все, – заявила я. – Ты ведь завтра с утра пораньше пойдешь со мной на этот погост? Вернее, уже сегодня. Нужно же выяснить, что там забыл Артем.

– Я вообще-то, собиралась заняться стиркой и уборкой. Но гоняться вместе с тобой за призраками гораздо интереснее, – согласилась подруга.

Близнецов на выходные забрали на дачу дедушка с бабушкой. Так что я осталась у подруги ночевать. Разбудило меня урчание пылесоса. С трудом разлепила глаза. Пока я пыталась проснуться, Ритка уже закончила уборку. На плите кипел суп, стиральная машина начала отжим.

Я бы таким женщинам, как Маргарита, памятник ставила в бронзе. Легко им, увековеченным мужикам, стишки кропать, революции делать и атомной физикой заниматься. Все это важно, не спорю, но каждый из них был спец в какой-то одной области. А моя подруга столько всего успевает: и работать, и подрабатывать, и детей растить, и хозяйство у нее в полном порядке. Это вам не один раз в космос слетать, это ежедневный героизм.

И еще она мне помогает. В девять утра, уже освободившись от домашних хлопот, мы отправились гулять среди могил.

При свете дня некрополь не выглядел таким зловещим. Высокая кирпичная стена отгораживала его от городской суеты, дорожного шума и выхлопов. Деревья смыкали кроны над засыпанными прошлогодней листвой дорожками, тишину нарушало только щебетание птиц. Везде проступали следы запустения: ограды покосились, кресты прогнили и завалились, могильные плиты посерели и заросли мхом. И при этом не потеряли величия. Если присмотреться, на памятниках можно было различить фигуру женщины-плакальщицы, угасающую свечу – образы скорби. Да и то, что я поначалу приняла за большой древний пень, оказалось фамильным надгробием: пять сросшихся обрубленных стволов, высеченных из камня.

– Видимо, эпидемия забрала всю семью. Это кладбище возникло как холерное, – поделилась своими познаниями Ритка. – Я когда-то писала статью про заброшенные кладбища Москвы. В конце XIX века город постигло настоящее бедствие, хоронить умерших стало негде, и здесь отвели место. Тогда это было далеко от городской черты. Так что могилы появились здесь намного раньше церкви, что считалось дурным знаком. Поэтому с этим кладбищем связано несколько зловещих легенд. Тела больных закапывали сначала в известь, потом в землю, чтобы накрепко замуровать инфекцию. Однако один богатый купец наотрез отказался цементировать умершего сына, подкупил кого нужно и выстроил для него склеп-часовню. Правда, навещал захоронение только сам и только два раза в год – в день рождения и день смерти юноши, никого из семьи и близко не подпускал. И что же. Купец на здоровье не жаловался, пережил свою жену, дождался внуков, женился вновь на молоденькой. Но однажды его ждал удар. Новая супруга неожиданно заболела и скончалась. И что самое странное, случилось это практически одновременно со смертью управляющего купца. И симптомы одни и те же, похожие на смертельный недуг сына. Дважды вдовец устраивал разбирательство и выяснил, что женушка и управляющий использовали склеп как место для тайных свиданий. Они не ведали об инфекции, но знали, что туда никто не ходит. И мертвец их покарал.

– Что-то в последнее время мне везет на истории супружеских измен, – заметила я, разглядывая очередное старое надгробие.

Ангел с отбитыми крыльями. Даже у небесного воинства опускаются руки при виде того, что творится на земле…

– Наверное, все супруги хоть раз да изменяют друг другу хотя бы в мыслях, – пожала плечами Рита. – Однако кладбище – это целый город, так что, если достаточно долго побродить по его улицам, можно найти и примеры преданности и любви. Помню, здесь отыскали и восстановили памятник известному мастеру-ювелиру. Кажется, на соседней аллее.

Мы куда-то свернули и через несколько шагов оказались на вполне ухоженном участке. Расчищенном, обнесенном новой оградой, и памятник явно отреставрирован. Мы подошли поближе и смогли прочитать надпись на мраморе:

«Под сим камнем прах титулярного советника Алексея Сурина. Жития ему было 43 года».

И чуть ниже эпитафия от имени безутешной вдовы:

 
«Покойся, милый друг, покойся в тишине,
Ты сердце взял мое, но что ж отставил мне?
Великую печаль и юных пять птенцов.
О боже, дай мне сил снесть тяжесть тех оков…»
 

– Да, умели раньше выражать свои чувства, – вздохнула я. – Не Пушкин, конечно, но от души. И очень трогательно. А в наше время одна рифмованная пошлость. Помнишь, нас с тобой пригласили на свадьбу к Пашке? Гости подвыпили, достали свои открытки и стали зачитывать поздравительные нетленки. Четверо отличись одинаковыми текстами: «Будьте здоровы, живите богато, насколько позволит вам ваша зарплата…»

– Какая зарплата, такие и стихи, – хмыкнула Рита.

– Господи, что это? – воскликнула я, останавливаясь у соседнего надгробия.

На обелиске одновременно был выбит православный крест, а сверху красовалась красная звезда, как на советском флаге.

– Ничего удивительного. Это двойная могила, – объяснила Марго. – После революции босяки не только заняли дома и дворцы знати, но и их могилы. Погибших большевиков со всеми почестями хоронили на городских кладбищах. В военное время памятники делать было некогда, так что копали яму под первым приглянувшимся обелиском, на нем делали новую надпись, украшали новыми символами.

– Ничего святого у людей! – возмутилась я. – Поэтому-то их революция и привела к тому, к чему привела. И это не мозаичные полы и мраморные ступени.

– Да ладно, многоразовые памятники – не у нас это придумали, – возразила Ритка. – Еще в Древнем Риме делали статуи со сменными головами. Умер один правитель – тут же навинтили башку другого. Чтобы не тратиться на целую статую. Правители ведь так быстро меняются…

Но тут я вспомнила, что мы явились сюда не для историко-политического экскурса, а чтобы понять намерения Артема. Никаких свежих могил мы не обнаружили. Однако это был беглый взгляд. Чтобы все здесь изучить внимательно, нужно вызывать на подмогу ораву людей. А каких?

– Не могу даже предположить, что твой подозреваемый делал здесь ночью, – сказала Рита. – Цветмет с оградок украли еще до него, остались только тяжелые кованые решетки и мраморные плиты, которые нужно краном грузить. Ты говоришь, что Тимофеев – успешный и обеспеченный, а кладбищенские воры, как правило, бомжи.

– А вдруг сатанинский обряд? – пришло мне в голову, пока мы топтались у очередного старинного саркофага из камня. – Заброшенное кладбище ночью – лучшее место для всякой жути. Вдруг он принес свою жену в жертву Князю Тьмы? И тот подарил ему бессмертие. Вот он и воскрес прямо на моих глазах…

– Пошли отсюда, братья Гримм, – обозвалась Ритка, намекая, что я придумываю небылицы. – Может быть, разгадка твоей загадки обнаружится в другом месте.

Мы пошли, вернее, поехали. Сели на автобус, на метро, на маршрутку и поехали в Ясную Поляну. Даже если мы ничего нового не узнаем, погулять по аллеям и мосткам в теплый солнечный день будет приятно. Точно приятнее, чем по кладбищу.

Уже к обеду мы стояли перед въездными башенками. Рядом разворачивались большие экскурсионные автобусы и свадебные кортежи. Туристы и новобрачные фотографировались на фоне пруда, березового Прешпекта, белоснежного дома с зеленой крышей и резной террасой. Виды красивые, но такая скученность невест в одном месте смотрелась немного сюрреалистично.

– Как представишь себе свадьбу: белый балахон по земле волочится. Потом еще мост, через который тебя непременно понесут и, будем надеяться, не уронят. Плюс протокольная съемка в обязательных местах. Так и замуж не захочешь, – хмыкнула Ритка. Потом взглянула на меня и поправилась. – Но, конечно же, Юра с его вкусом и деньгами придумает что-нибудь милое и изящное.

– Да, он и Александра Петровская вряд ли станут здесь кучковаться, – язвительно заметила я.