Текст книги "Полюбить рок-звезду (СИ)"

Автор книги: Ольга Вечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Макс вытянулся на койке, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Он безумно устал от всей этой хрени, свалившейся на него. Каждое утро, перед тем как открыть глаза, он зажмуривался на одно мгновение, позволяя себе надеяться, что все случившееся – безумный сон, что он вот-вот проснется в постели со своей девочкой. Иногда он даже тянул руки, ища ее на кровати. Но Джейн рядом не было, и все случившееся было гребанной реальностью.

Джейн… Его малышка, его ангел-хранитель. Она снова пытается помочь ему, не обращая внимания на благоразумие. Теперь они могли общаться только с помощью адвоката, который стал единственной ниточкой, связывающей парня с внешним миром. Рокер требовал, чтобы Джейн отказалась от своих показаний, отказалась, пока не поздно, ибо он уже почти не верил в возможность оправдательного приговора. Чертов Ник, глядя Максу в глаза, утверждал, что это именно рокер, “Герой”, как называл Макса наркоман, притащил порошок и угостил всех. Что именно Макс привел девочку в квартиру, поставил укол с убившим ее ядом, после чего закрылся с ней на кухне. Сколько мерзости на него вылилось за последние недели! Со слов защитника Макс знал, что Хелена давала против него показания, подтверждая, что он склонен к агрессии и наркотическим срывам. Следователь не сомневался, что Макс трахал умирающего ребенка. Парня крупно подставили, он покойник – никаких сомнений. Дафф держит свое слово. Только как дилеру удалось повлиять на результаты анализов? У него не могло быть таких связей в Нью-Йорке. Заговор вселенского масштаба, и все из-за кого?

Джейн в грубой форме приказала ему заткнуться – адвокат принес Максу записку с заверениями девушки в том, что она никогда не бросит рокера, и ее советом засунуть его благородство… да, именно туда. Мужчина перекатился на живот, упираясь подбородком в сжатые кулаки, и поморщился от боли. Даже здесь, в городской тюрьме, заключенные и охранники дали понять парню, насколько тяжело ему придется в случае вынесения обвинительного приговора по такой позорной статье. “Надо было убить Даффа и сесть за преднамеренное убийство”, – рассуждал рокер. Ему было жаль Вивьен, разумеется, но … сейчас он мог думать только о Джейн, которой, как он узнал, могло светить от трех до пяти за дачу заведомо ложных показаний. На самом деле, Макс то и дело возвращался к идее фикс – взять вину на себя. Здравый смысл подсказывал, что его все равно посадят, так хотя бы он сможет спасти Джейн, пока не поздно. Если бы в нем было чуточку меньше эгоцентризма, он бы обязательно признал вину, он бы отгородил ее от давления полицейских, от угроз Даффа … Он надеялся, что в тюрьме ему воздастся за его эгоизм и стремление выйти на свободу. Макс отчаянно отрицал свою вину перед следователем.

Чтобы не давать противоречивых показаний, они с Джейн договорились во время допросов описывать события вечера двухнедельной давности, за исключением визита Тревера, во время которого Макс якобы отдыхал в спальне.

В тот раз они тоже повздорили. Ссора вспыхнула из ничего: приревновал Макс, приревновала Джейн. Слово за слово… он отвез ее домой и уехал, не сказав, куда и зачем, но через час вернулся, сгорая от любви к своей девочке. В ту ночь она как истинная стерва издевалась над ним, позволяя себя ласкать, но запрещая проникать в нее. Она кончила от его рук, губ и языка раз пять, прежде чем дала согласие на его разрядку. Как же он обожал ее! Он был безумен в своем желании, железная эрекция требовала решительных действий, но…он не мог заставить ее хотя бы прикоснуться к нему! Злился, трясся от ярости и безудержной страсти, одновременно наслаждаясь устроенными девушкой мучениями. После того как он, наконец, достиг желаемого, умирая над своей любимой, почти теряя сознание от яркой и долгожданной вспышки, она встала с кровати, демонстративно потянулась, зевая. Сухо спросила: “И это все?”. Он беспомощно развел руками, упал на подушку, выжатый, как лимон, улыбаясь. В ту ночь он пытался полностью спрятать Джейн под своим телом, не реагируя на ее возмущения. Он не понимал, от кого ее прячет, ведь в квартире их было двое. Эта женщина могла за считанные минуты довести его до истерики, только ей он позволял все, зная, что это будет во благо. Джейн была единственной в своем роде. Утром он продолжил ласки, наслаждаясь тем, как она тает в его руках. Он хотел, чтобы она достигла пика раньше, чем откроет глаза. У него получилось.

Максу не давали бумагу и карандаши, он не мог записывать слова и ноты, приходившие на ум. А с его плохой памятью он рисковал потерять получавшийся шедевр, поэтому парень каждые пару часов прокручивал в голове придуманные строки, еле слышно напевая мотив, представляя себя на сцене. Он продолжал надеяться, несмотря ни на что. Джейн, вселяла в него эту надежду. Его Джейн, его ангел, его шанс. Он сделает ее самой счастливой на свете, когда выйдет на свободу. Если выйдет. Нет! Когда выйдет.

Снова перевернулся на спину, опять поморщившись.

Он часто думал о Джейн в последнее время…нет, не так. Он постоянно думал о Джейн. Он вспоминал ее тело, ее восхитительный запах. Нет, не духов. Запах ее самой, ее кожи, ее женственности. Аромат сводил парня с ума. Макс почувствовал, что возбуждается от одних воспоминаний. Лаская свою девушку, рокер словно попадал в другой мир, мог думать лишь о любви и желании. Он приходил в экстаз, наблюдая за ее личиком, когда она была на пике. Он не хотел верить, что больше никогда не почувствует ее оргазм, находясь внутри ее тела. Сколько же ошибок он совершил! Почему не посадил Виви в такси во второй раз? Почему накричал на нее и ушел, оставив беззащитную девушку ночью на улице? Ему было плевать на нее, хотелось побыть в одиночестве…

Макс улыбнулся, вспоминая забавный момент. Когда они только помирились с Джейн, она старалась делать вид, что стала зрелой и искушенной женщиной, в том числе и в постели. По ее мнению “зрелость и искушенность” заключались в томных стонах и криках во время занятий любовью. В первый раз, когда она принялась имитировать оргазмы сразу после проникновения, Макс удивился, но ничего не сказал. Не до этого было. Он тогда больше думал о себе, слишком изголодался по любимому телу. В тот раз Джейн не получила удовлетворения, никаких сомнений, но Макс насчитал как минимум пять….

В следующий раз он пытался сдержаться, но… в какой-то момент не выдержал, остановился, уткнулся в ее грудь и … рассмеялся, ничего не мог с собой поделать. Джейн тогда минут двадцать краснела и дулась, но потом простила, и они продолжили работу с ее эрогенными зонами, которая увенчалась успехом. Несколько раз.

– Ты чего скалишься, урод?

Макс вздрогнул, повернул голову в сторону соседа – мерзкого мужичка-алкоголика.

– Даже думать не хочу, какие картинки в голове представляешь! – мужик сплюнул, а Макс сел, на всякий случай напрягаясь, ожидая очередной драки.

Глава 23

Linkin park – Across the Line(*По ту сторону черты)

It’s your time

(*Это – твоё время)

– Если я скажу, что думаю по поводу сложившейся ситуации, ты, как обычно, не станешь меня слушать? – Джек впервые говорил с дочерью после ее отъезда. Он пришел в ужас, когда увидел в новостях фотографию своего нежеланного зятя. Слова корреспондента били по ушам, словно тарелки ударной установки, рикошетом раня сердце, за которое Джек схватился, вникая в смысл обвинения. Через полминуты на экране появилась фотография его дочурки Джейн как единственной свидетельницы защиты, показания которой, как он понял в дальнейшем, обвинение ставило под сомнение.

Уже несколько месяцев газеты пестрили подробностями мерзкого дельца. Шеллер оборвал телефон, уговаривая Джека поехать забрать дочь, вытащить из свалившегося на ее голову безумия, мужчина нарочито горько вздыхал, повторяя: “Я знал, что так и будет. Как жаль, что я никогда не ошибаюсь”. Иногда Джеку казалось, что Шеллер знает все на свете. Думает, что знает. Старый друг отца Джейн обладал уникальной способностью выставить любую ситуацию в неприглядном виде, превратить самую светлую радость в несчастье. Здесь же красноречию мужчины было, где развернуться, не требуя особых мозговых усилий с его стороны. Шеллер и раньше, до всей этой истории, часто приезжал к Джеку обсудить новый клип или песню RP, почему-то мужчина воспринимал успех Макса, как собственное поражение. Верить в предвзятость друга не хотелось, но иногда Джеку казалось, что Шеллер бесится только потому, что сам не разглядел талантов музыканта, не смог на нем заработать.

Мистер Петерсон был отлично осведомлен насчет успешной карьеры Макса, даже купил диск с альбом RP, чтобы хотя бы тайно, но все же быть ближе к дочери. После каждого ее разговора с матерью он устраивал жене допрос, выпытывая подробности жизни дочки. Хотел знать все, вплоть до интонаций, с которыми Джейн рассказывала про то или иное событие. Насколько Джек знал, его дочь не была несчастна в Нью-Йорке. В глубине души он испытывал благодарность к рокеру, ибо понимал, что блеск в глазах Джейн, различимый даже на фотографиях, – заслуга только непутевого парня. Он заново учился, подобно дочери, привыкать и верить Максу.

Но случившееся оборвало все надежды мужчины на благоразумие потенциального зятя и счастливое будущее Джейн с ним. Убийство? Изнасилование? И его дочь жила с этим монстром? Он долго терпел, не встревая, издалека наблюдая за разворачивающейся трагедией, но сегодня не выдержал и позвонил.

– Папа, – Джейн, отвечая на звонок матери, никак не ожидала услышать голос отца. За год она успела отвыкнуть от родных интонаций. – Папа, он невиновен, – прошептала, однако, голос выдавал волнение и неуверенность, девушка не была готова к этому разговору.

– Мне больно видеть тебя в таком состоянии. По телевизору.

Джейн поджала губы. Телевизор уже давно перестал быть частью ее жизни, сил не было каждый раз пропускать через себя грязь, которой поливали ее Макса, а разгуляться репортерам было где. Адвокат советовал не давать интервью, но иногда так хотелось рассказать всю правду, поспорить, поругаться! Правда, с подачи Фреда реплики Джейн часто появлялись в прессе, подогревая ажиотаж.

– Папа, его подставили, – намного тверже сказала она.

– Его подставили, а страдаешь ты.

– Он в тюрьме, ему намного хуже.

– Так ты хочешь услышать мое мнение или нет?

– Оно ничего не изменит.

***

Джейн ссутулилась, закрыла лицо ладонями, несколько минут просидела на кресле в таком положении. Время ползло очень медленно, события, казалось, вовсе перестали случаться. Каждый день превращался в точную копию предыдущего, никаких изменений. Тупое ожидание суда. И никакой уверенности, что Макс скоро выйдет на свободу. Режим дня сбился, иногда она не спала всю ночь, зато потом отсыпалась днем. Иногда сутки слонялась по квартире, не находя себе места, потом отключалась на двенадцать-четырнадцать часов. Ей хотелось проснуться, когда случившийся кошмар будет далеко позади.

Сэм говорил, что для Макса все кончено, что следствие не ищет других подозреваемых, что вынесение обвинительного приговора – вопрос времени.

– Ты обещал, что не оставишь Даффа в покое. Ты обещал мне! – давила Джейн. Ей хотелось видеть дилера за решеткой, а лучше в газовой камере.

Сэм уверял, что выполнит свои обещания, один раз даже попытался утешить девушку в своих объятиях:

– Не трогай меня! – отшатнулась она. Все, кто не верил в невиновность рокера, приравнивались к злейшим врагам. Мир раскололся на два фронта, стал двухцветным. Никаких “возможно”, никаких “если”. Либо ты за Макса, либо против.

Миссис Петерсон хотела приехать в Нью-Йорк, даже собрала вещи и заказала билеты, но девушке удалось разубедить женщину и упросить остаться с отцом. Вот только влажных, выражающих муку глаз матери ей не хватало, чтобы захлебнуться и утонуть в жалости к себе! Хватает с нее Джо с Марком, которые навещают почти каждый день, правда, приносят еду. Адвокат говорил, что Макс держится, улыбается. Но не нужно было хорошо знать парня, чтобы понимать, насколько тяжело ему было в изоляции.

По радио часто крутили песни RP, музыка группы внезапно стала безумно популярной, сотни тысяч просмотров на Ютубе, правда, комментарии, оставленные под роликами, в основном не радовали: люди, не знающие Макса, охотно верили, что очередной наркоман-музыкант “съехал с катушек” и устроил беспредел. Тему мусолили, обсасывали со всех сторон, добавляя каждый раз новые подробности.

Джейн молилась, стоя на коленях. Обещала Богу, что возьмет на себя ответственность за жизнь рокера, что никогда его не оставит, чтобы он ни натворил, каких бы ошибок ни допустил. Она безумно боялась думать о том, что карьера и жизнь ее Макса будут подобно вспышке: очень яркой, но короткой. Многие критики сочли своим долгом высказать мнение, а на самом деле – подлить масла в огонь и пропиариться за счет взрывной темы. Называли музыку и рифмы, сочиненные Максом, гениальными, искали в них скрытый смысл, спорили. О рокере, в основном, говорили в прошедшем времени: “Он был хорошим музыкантом”, “Он мог бы стать легендой, голосом поколения, если бы…”. Джейн уже давно не смотрела телевизор.

Пусть бы он ей изменял, пусть бы обижал и предавал. Она бы смогла терпеть его истерики, его внезапные вспышки ревности, его частые депрессии – лишь бы он был жив и был рядышком.

“Ты заставляешь меня страдать. Я никогда никуда от тебя не денусь”, – как-то сказал ей рокер в минуту откровения.

Да, их жизнь была похожа на игру. Переживания и страдания теперь казались надуманными и необходимыми лишь потому, что иначе… скучно. Впервые Джейн задумалась об этом несколько месяцев назад, когда увидела рокера, обнимающего фанатку. Тогда она подошла и полным энтузиазма голосом предложила взять ее третьей. Смятение и паника, отразившиеся на лице девицы, показались рокеру крайне забавными, он смеялся еще пару дней, вспоминая испуганное выражение лица поклонницы, но в тот вечер они с Джейн поругались, так как девушка не разделяла восторгов по поводу своей остроумной шутки и обстоятельств, при которых ее пришлось высказать. Целый вечер выясняли отношения, Макс злился, что-то доказывал, спорил… но потом вдруг подошел, крепко обнял и прошептал: “Малышка, я устал ссориться сегодня”. Так и было, он устал выяснять отношения, тема разговора перестала его интересовать, захотел ласки и любви. “Ты же знаешь, что у меня ничего не было с той девицей. Моя жизнь вертится вокруг тебя”, – говорил он, когда Джейн обняла его в ответ, прижимаясь и целуя. Он был очень благодарен за возможность в любой момент прижать девушку к сердцу. Она ни разу не отказала ему в теплоте, несмотря на обстоятельства, настроение и то, чем занималась в данный момент. Каждый раз, когда парень начинал чувствовать себя одиноким, она была рядом, готовая доказывать свою любовь, свою потребность в нем.

“Малыш, я ведь все правильно делаю?” – периодически неуверенно спрашивал он. Макс старался и ждал, чтобы его за это хвалили. “Я безумно тобой горжусь”, – говорила Джейн, и он улыбался. Он действительно пытался создать семью и обеспечить ее всем необходимым. Ходил вместе с Джейн за продуктами в супермаркет, помогал раскладывать еду в холодильнике, после ужина складывал посуду в посудомойку и доставал оттуда чистую. Он все делал правильно. Найденные в его квартире наркотики уже не казались Джейн страшным проступком, она придумала сотню отговорок и объяснений, оправдывая поступки своего мужчины. В ее глазах он вновь превратился в героя, сражающегося с привязанностью, показывающего чудеса выдержки и силы воли, как в начале их отношений. А то, что оступился – это мелочь. Фред говорил, что если Макс сорвется, нужно взять его за руку и помочь преодолеть тягу и последующую ломку. А что сделала она? Накричала, обидела! Определенно, в случившемся виновата только Джейн. Больше она никогда не допустит подобных ошибок, что бы он ни натворил, она поймет и примет. Лишь бы был жив, лишь бы был рядышком!

Титанические усилия Шеннон хоть как-то развеселить девушку в этот раз увенчались успехом.

Подруга сбилась с ног, пытаясь помочь, но вскоре поняла, что самая лучшая помощь – отсутствие какой-бы то ни было деятельности. Любые предложения выйти из дома по делу, не касающемуся Макса, воспринимались в штыки. Сходить в кино? В гости? По магазинам? Погулять? Поехать в институт? Ни за что! Даже занятия французским прекратились – Тревер безумно обиделся на девушку, когда узнал, что в момент “раскрытия его души”, как он выразился, в квартире находился еще кто-то. Фантазия мужчины красочно рисовала, как Макс смеется над его чувствами… Джейн не стала спорить и убеждать в своей порядочности, просто пожала плечами. А что она могла сказать? Пусть лучше обижается, чем оспаривает ее показания.

Бар, в который согласилась сходить Джейн, поддавшись на уговоры Шеннон, представлял собой небольшой подвальчик, довольно уютный, но настолько крошечный, что вмещал не более тридцати человек. Парни из RP планировали отыграть несколько песен без Макса. Разумеется, не своих, и разумеется, под, скорее, сносный, чем выдающийся вокал Рича. Никаких афиш или объявлений о выступлении не было. Присутствовали друзья и случайные посетители, которым повезло этим прохладным вечером забрести в уютное заведение с целью пообщаться под тихую приятную музыку. Джейн сидела в уголке на мягком пуфе, рассматривала черно-белые фотографии известных музыкантов, украшающие стены, тянула сок. Все присутствующие скучали по Максу, никто особенно не веселился – только по этой причине девушка задержалась так надолго.

– Съешь хоть десерт, – поставил перед Джейн тарелку с чизкейком Марк. Девушка послушно кивнула, взяла вилку. Она действительно чувствовала голод, а Макс и так злился, что она похудела, лишая его возможность ласкать любимые формы. Когда он выйдет на свободу, Джейн должна быть самой красивой. Она уже купила свечи с ароматом ванили и шоколада, пену для ванны, масло для массажа. Она обязательно устроит дома спа-салон для своего мужчины, сделает все, чтобы он расслабился, почувствовал себя наконец-то дома.

– Вы же Джейн, девушка Макса из RP?

Две приятные молодые женщины в эффектных брючных костюмах, подчеркивающих ладные фигурки, задержались у углового столика, нерешительно переглядываясь. Видимо, привычки лезть в чужие дела у них не было, а тактичность, напротив, присутствовала и не позволяла навязываться. Неуверенные жесты и робкие взгляды говорили о внутренней борьбе. Джейн подняла глаза, принялась рассматривать женщин, отмечая аккуратный, сдержанный макияж, тщательно уложенные волосы…

– Да, это я. А что? – сама того не желая, напряглась.

– Я же говорила, что это она! – шепнула одна другой и сказала громко: – Мы просто хотели выразить свою поддержку. Мы не верим в виновность Макса. Вы молодец, что не бросаете его. В газетах чего только не пишут сейчас…

– Спасибо, – облегченно выдохнула. – Я не читаю газет…но…вы с Максом знакомы?

– Нет, что Вы! Просто слушаем его музыку. Невозможно поверить, что Макс может быть способен на что-то подобное. Извините, что отвлекли Вас.

– Нет, все в порядке. Спасибо, мне было приятно, – улыбнулась Джейн, кивая, но когда подруги ушли, она натянула на голову капюшон серой толстовки, теперь никто в баре не мог видеть ее лицо. Люди обожают делиться своим мнением, особенно негативным. Можно сказать, что Джейн было не привыкать к повышенному вниманию: поклонницы часто бросали недовольные взгляды в сторону подружки рок-звезды, особенно после того, как в сети появились их с Максом общие фотографии, и то, что парень не настолько холост, как говорил раньше, стало ни для кого не секретом. Но за последние недели Джейн наслушалась в свой адрес слишком много негатива, в том числе от родственников и друзей Виви, и сейчас ей не хотелось, чтобы ее узнавали.

После нескольких блюзов девушка попрощалась с друзьями и отправилась домой на такси. На этой неделе ей звонили, помимо родителей, Стив, Ноль, Милка, тетя Сандра и…мистер Шеллер. Правда, с последним Джейн не стала разговаривать, просто сбрасывала его звонки, пока у мужчины не закончился энтузиазм и желание пообщаться. Она говорила лишь с теми, кто был на стороне Макса.

Дома, как обычно перед сном, зашла на фан-сайт любимого. Ей нравилось бывать там, каждый раз девушка поражалась способностям поклонников быть в курсе всех последних событий в жизни рокера. Макс сам не понимал, каким образом им это удается. Сотни его фотографий (и не только с концертов), отзывов, вырезок из статей, рисунков. Особенно Джейн нравились черно-белые портреты – некоторые девочки рисовали очень талантливо. Макс уже несколько месяцев не давал фанатам поводов для радости, но, тем не менее, свежая информация на сайте появлялась ежедневно. Вот и сейчас… пять новых фотографий. Джейн открыла нужную страницу. О Боже…не смогла сдержать улыбки. Какой-то чудо-папарацци поделился своей личной фотогалереей. Джейн отлично помнила тот вечер: Макс был крайне возбужден после концерта, не пил, но много курил. Они целовались… целовались… целовались… забывшись, рокер повалил девушку на диван в вип-ложе, пальцы жадно шарили по телу, платье задралось… И вот Джейн и еще несколько тысяч счастливчиков имеют удовольствие лицезреть оборку чулок, кружевные черные трусики и руку Макса в попытке спрятать всю эту красоту. Джейн прикрыла лицо ладонью и качала головой, читая полные зависти комментарии. Хотя, многие девушки уже смирились с Джейн на посту неизменной подружки Макса, быстро сообразив, что татуировки на руках парня содержат именно ее имя. Даже злились, если в сети появлялись фотографии, где рокера обнимают другие особы. Макс часто шутил, что Джейн не обязательно за ним следить, чтобы быть в курсе местонахождения и малейшего флирта рокера, – достаточно зайти на его сайт, где поклонницы освещают все аспекты и события его жизни.

Далее Джейн наткнулась на ссылку с интервью Хелены Юргент. Комментарии содержания “сжечь ее” не обрадовали, но все же Джейн решила посмотреть.

“-Мне очень тяжело, потому что именно я их познакомила. Я виню во всем себя.

“Гадина” – прошипела Джейн, внимательно рассматривая лицо докторши, когда та произносила слова перед камерой.

– Как могло такое получиться, что вы, личный психотерапевт Макса, не увидели в нем склонности к жестокости?

– Это все наркотики. Мы близко общались, я видела, что этот молодой человек способен на многое, но, понимаете, я верила, что смогу ему помочь. На самом деле, верила. Ситуация значительно ухудшилась, когда он перестал посещать наши встречи.

– Хотите как-то прокомментировать одержимость вашей сестры рок-группой RP и Максом в частности?

– Нет.

– Если Вы верите в виновность Макса, то как можете объяснить показания его девушки, уверяющей, что парень провел роковую для Вашей сестры ночь с ней.

– У меня есть, что сказать этой девочке, но я сделаю это при личной встрече…”

Джейн взяла с тумбочки телефон рокера, нажала на кнопку быстрого вызова. Хелена всегда была у него под рукой, на цифре “два”.

– Алло? – неуверенный голос отозвался после нескольких гудков.

– Смотрю твое интервью. И что ты хотела мне сказать?

– Джейн, добрый день. Какое интервью?

– Ах, у тебя их много? Я и забыла, что ты теперь звезда, не так ли?

– Это жестоко. Моя сестра…

– Мертва, а Макс тут ни при чем. И ты это знаешь. И я не понимаю, зачем ты настраиваешь людей против него.

– Ты так самоотверженно защищаешь его.

– Тебе бы тоже не мешало. Макс доверял тебе. Доверял, как никому. Намного больше, чем мне! И как ты ему отплатила?

– Ты ничего не знаешь, Джейн. Если бы ты узнала, твое отношение к Максу кардинально бы изменилось.

– Ну, так просвети меня.

– Что ж, ты сама этого хотела, – сделала паузу. – Мы спали.

Джейн помолчала минуту, в течение которой Хелена наслаждалась эффектом от своих слов.

– Хелена, ну и что дальше-то? Что ты хотела мне сказать?

– Ты не расслышала? Мы с ним спали! Занимались сексом!

– Хел, я понимаю, что пока мы были в ссоре, Максу нужно было кого-то трахать, и таких шлюх, как ты, у него было некоторое количество. Так что ты хотела мне…

Трубку бросили. Джейн покачала головой, неужели поведение докторши – всего лишь месть брошенной женщины? Желание стереть рокера в порошок появилось само собой, несмотря на разумные выводы, сделанные и даже озвученные Джейн. Захотелось его придушить. Медленно и мучительно. Но сначала она его вызволит, накормит, обогреет, зацелует, а потом сотрет в порошок и задушит. Кивнула своим мыслям и вновь вернулась к просмотру вызывающих фотографий. Хм, а неплохо она получилась, может, стоит задуматься о фотосессии для Плейбоя…

***

Linkin Park – Dedicated (*Посвящается)

Адвокат, теперь занимающийся личным расследованием убийства, прямо с утра ошарашил новой информацией, окончательно выбившей девушку из колеи.

У Джейн никогда не было никаких сомнений, что за всем случившимся стоит Дафф, она сотни раз обсуждала это с Сэмом. Вынудила Стива и Ноля дать показания, для чего Сэму пришлось съездить в командировку в родной город. Детектив, если быть до конца честным, не верил в невиновность Макса и причастность Даффа к случившемуся, но… посадить за решетку столь опасного, по рассказам Джейн, дилера очень хотелось. Он плотно взялся за дело Даффа, которое с каждым потраченным на него днем становилось все мене темным и непонятным. Если в начале расследования единственной зацепкой были показания Джейн, то теперь переполненная уликами папка с материалами дела едва ли закрывалась. Возможно, если детективу удастся изолировать Даффа от общества, а Джейн через какое-то время забудет Макса… и оглядится по сторонам, она, наконец, заметит Сэма, который будет всегда рядом. Верный, настоящий, способный сделать ее счастливой. Дафф занимал все свободное время детектива.

“У жены кузена судьи девичья фамилия Хертц”, – слова адвоката проносились в голове снова и снова, пока Джейн не записала их в блокноте. Теперь она могла их перечитывать, заставляя себя признать новые обстоятельства дела. Адвокат не зря провел с Джейн десятки часов, выпытывая из девушки любую информацию, которая могла бы пригодиться. Он взвалил на себя работу следователей, даже нанял частного детектива, который проверял любые предположения юриста. Полиция, как и говорил Сэм, больше не занималась расследованием – власти ждали суда и обвинительного приговора. Адвокат же отрабатывал свои деньги по полной программе. Джейн, снова и снова пересказывая те или иные события, разумеется, не могла не коснуться конфликта с Хертцами. Адвокат копнул глубже и выяснил о родстве Джайла с судьей. Возможно, это всего лишь совпадение, так как с кем только Хертцы не были связаны семейными узами, но…

Джейн ехала в такси в сторону Университета, держала в руках блокнот с наскоро записанной фразой о новых фактах, думая о возможности появления новых врагов или союзников.

Джайл, как обычно, обитал на парковке, обсуждая с друзьями превосходство своей новой, видимо, жутко дорогой машины. Джейн не особо разбиралась в марках автомобилей, бегло отметила: красивая, черная. Подошла к сокурснику.

– Джейн? – отпрянул парень, шок и страх перекосили его лицо, преобразив до неузнаваемости. Наверное, если бы они были на парковке вдвоем, Хертц бросился бы убегать. “Так, его реакция значит немало”, – отметила девушка. Осознание этого придало ей смелости, а наглости было не занимать:

– Поговорить надо. Либо так, либо, будь уверен, тебе придет повестка, – пригрозила она. Разумеется, девушка блефовала, но ее решительный вид, прямой взгляд, уверенный тон поставили парня в тупик. Он растерянно кивнул на свою машину.

Они отъехали на пару миль, остановившись на парковке крупного магазина одежды. Всю дорогу Джайл до белых костяшек сжимал руль, напряженно щурился, словно смотрел на солнце без темных очков.

– Рассказывай все, – скрестила девушка руки на груди. – Я, твою мать, не представляю, каким образом ты причастен к смерти Вивьен, но, клянусь, я это узнаю. Поверь мне, лучше расскажи сам.

Джайл молчал. Опустил голову, глаза покраснели. Он что, сейчас заплачет?

– Джайл, ты не на допросе, это всего лишь я. Расскажи мне, я вижу, что ты хочешь поделиться!

– Я не могу, я… боюсь его, – и парень действительно заплакал, отрицательно качая головой. Его стало почти жаль.

– Кого ты боишься?

– Нет, я не могу сказать. Просто… знай, что я не хотел. Клянусь, я не хотел, чтобы все зашло так далеко. Прости меня.

Мысли скакали в голове, опережая друг друга. В том, что Хертц причастен к этому делу, сомнений не осталось. Значит, вот откуда негативное отношение судьи, откуда подмена анализов. Но каким образом? Какую роль он сыграл в смерти Вивьен?

– За что тебя простить, Джайл? – она пыталась говорить как можно мягче.

– Джейн, честное слово, если бы я только мог рассказать…Ты не представляешь, как я страдаю, я словно гнию изнутри! Она снится мне каждую ночь!

О Боже…

– Ты боишься Даффа, да? Он тебе угрожает?

Непонятное движение головы, похожее на кивок.

– Джайл, пожалуйста, помоги мне. Ты ведь знаешь, что Макс невиновен.

Он качал головой, напрягся, заставляя себя молчать.

– Уверяю, тебе станет легче. Иначе, ты просто не сможешь жить, зная, что мог помочь невиновному и ничего не сделал…

– Он сам виноват! – тон парня резко изменился. – Я всего лишь хотел, чтобы Макса выгнали из группы. Моро. Его сестра скололась, все знают, что он принципиально не работает с наркоманами! – воскликнул парень, уже не пытаясь справиться с эмоциями. – Я всего лишь хотел, чтобы Макс сорвался, чтобы Моро об этом узнал, и все! Ему были предоставлены сотни возможностей принять наркотики! Но он упорно отказывался. Джейн, что мы только не делали, как только не искушали!

– Боже, Джайл… За что ты так? – Усилием воли девушка погасила вспышку ярости, пока она услышала не все, что хотела. – За что ты хотел сломать ему жизнь? Ты представляешь себе, как тяжело ему было добиться всего этого? Он же был никем! Ему никто никогда не помогал!

– Мне, правда, очень-очень жаль. Джейн, я тебе клянусь, если бы вернуть время назад, я бы ни за что не связался с… – резко замолчал, оборвав предложение. – Я бы слова Максу не сказал, я бы простил ему ваш долг! Я бы помог ему, черт возьми! Но изменить ничего не получится. Мой отец вне себя из-за моей просьбы… Он не любит связываться с судьями… Но если та запись попадет с полицию, если мой отец узнает, насколько глубоко я погряз во всем этом…

– Запись? Подожди! Какая запись?

Джайл испуганно замолчал, понимая, что сболтнул лишнего. Раскаяние сменилось страхом, затем гневом.