Текст книги "Седьмая. Ливень юмора для тех, кто в дефиците позитива"

Автор книги: Ольга Савельева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ольга Савельева
Седьмая
Ливень юмора для тех, кто в дефиците позитива

Серия «Записки российских блогеров»

Иллюстрация на обложку Дарьи Кузнецовой

© Савельева О.А., текст, 2020

© Кузнецова Д.С., иллюстрации, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Введение

Есть такая байка знаменитая.

В один университет запустили три свиньи. Написали у них на пухлых бочках номера: 1, 2, 4.

Свинюшки носились по коридорам универа и произвели переполох – их все стали ловить: студенты, преподаватели, сотрудники. И поймали, конечно. Всех. Трех.

Но поиски не прекратили и еще сутки искали… третью. Ведь хрюшки с цифрой «три» на боку так и не нашли (неудивительно – ее и не существовало).

Я, как узнала эту историю, тут же придумала, как будет называться моя шестая книга.

«СЕДЬМАЯ»!

Ну смешно же, правда?

В ней собраны самые забавные и смешные ситуации, произошедшие со мной, моей семьей и моим окружением.

Сто инфоповодов для улыбок!

Я обожаю юмор. Именно он делает мою жизнь яркой и радостной. Я совершенно не умею жить без улыбки и шуток.

Уверена, что эта книга – легкая и забавная, сможет вас отлично рассмешить, будучи открытой на любой страничке.

А быть причастной к вашим улыбкам – это счастье!

Скромница

Однажды после выступления ко мне подошла женщина. Скромная такая, прическа – с проборчиком, одета очень целомудренно, водолазка, юбка в пол. Она была похожа на матушку при церкви.

– Оля, меня зовут Нина, люблю вас читать, вот сделала вам подарок. – Нина протянула сверток.

– Спасибо, Нина, можно посмотреть?

– Конечно…

Я стала разворачивать сверток.

– У меня четверо детей, мы все вместе делали, – поясняла Нина, пока я дербанила пергамент.

В подарке оказались свечи. Красивые, чуть толще, чем церковные. Они вкусно пахли воском.

Я представила, как Нина с детьми, вечером, на даче, все вместе за круглым столом, сидя у лампадки, вокруг которой вьется мошкара, раскатывают воск и лепят свечи… Милота.

Я обожаю подарки, сделанные своими руками.

– Ой, Нина, неужели сами? – воскликнула я, выражая крайнюю степень восторга и благодарности.

Нина зарделась, скромно потупила глаза.

– Сама, вот этими самими руками… – Нина протянула руки.

Я увидела на руках мозоли… Боже, я и не знала, что делать свечи так трудно и больно!

– Нина! – Я взяла ее ладони в свои. – Милая Нина. Мне теперь ваш подарок еще ценнее. Я же теперь знаю, как это сложно…

– Ну, не так и сложно, – смутилась Нина.

– Ой, ну бросьте… Ваши мозоли…

– Мозоли? А, мозоли. – Нина грустно улыбнулась и, вздохнув, убила меня фразой: – Мозоли – они ж от пилона.

ГОЛЬ

Сын с отцом разговаривают.

– Если прочесть эту книгу, то знания в голове удваиваются! – наставляет Михаил Дасю.

– Да ладно, кто это сказал? – не верит сын.

– Шарль де Голль! – гордо произносит муж и тихо, чтоб слышала только я, добавляет: «Голь на выдумки хитра…»

Вагон-ресторан

Родители прилежно сидели на маленьких стульчиках и ждали детей. Среди них – мы с мужем.

Муж был хмур и небрит: всю ночь делал документы, спал пару часов. Он прислонился к пианино и засыпал. Я периодически толкала его локтем.

В зале, в основном, мамы, мужчин всего трое.

Вот-вот должно было начаться представление в детском саду, посвященное 8 Марта.

Одна инициативная мама решила сделать памятный кадр с родителями.

Муж тихо пошутил, что, по законам плохого кино, она потом и окажется убийцей и будет зачеркивать лица на этой фотографии по очереди.

Другие родители расслышали и поддержали шутку, стали накидывать варианты.

– Начнет она с тех, кто не улыбается.

– Нет, с тех, кто с брекетами, – сказала мама с брекетами (не я).

– Нет, она начнет с бородатых!

– О, отлично, – сказал мой бородатый муж. – Нас тут как раз пятеро.

– Тут трое мужчин, – поправили его.

– Да, я знаю, – ответил муж. – Но мы ж не мужчин считаем, а бороды…

Я шикнула на мужа. Вечно он со своими шуточками!

Прибежали дети, стали танцевать. Это было очень мило. Наша Катюша отжигала по полной программе, со всей присущей ей непосредственностью.

Песня про резвых котят особенно удалась. Катюша была в ударе.

– Дома надо будет скачать, – велела я мужу. – Будем танцевать.

Он кивнул и записал: «Песня про трезвых котят».

Потом был кукольный театр. Маленький цыпленок искал свою маму. На ее роль пробовались корова, коза, утка…

Неожиданно за ширмой возник леопард. Дети возмутились. Мол, ну ты-то куда, леопард?

– О, – загрустил муж. – А где-то ходит женщина в одной леопардовой лосине…

Затем детей выстроили паровозиком.

Катюша не могла идти строем, скакала, выпадала из паровоза, крутилась и плясала какую-то свою программу.

Как говорится, жгла не по-детски.

– По-моему, – сказал муж, – в этом паровозике наша дочь явно вагон-ресторан.

ПОРОСЯ

Лежу на полу, качаю пресс.

Входит муж, говорит:

– Что это ты?

Я, не останавливаясь, на вдохе, отвечаю:

– Пора… ся… В порядок… приводить…

Муж:

– ПОРОСЯ в порядок приводить?

Домра

Мне на съедение в отпуске отдали Стешу. Стеше – 8 лет, и она моя племянница.

Бонусом к Стеше идет домра.

Домра – это беременная балалайка.

Она приехала вместе со Стешей.

Гордо вошла в квартиру, наряженная в чехол.

– Пусть играет по 15 минут в день, – назидательно сказала мама Стеши.

Я не поняла, кому из нас она это сказала – мне или Стеше – ибо я готова отвечать за ребенка, а за издевательство над ребенком – не хочу.

Но Стешу приговорили к домре.

Когда мама Стеши (моя сестра) уехала, мы с девочкой посмотрели друг на друга и все поняли.

– Это будет наш с тобой секрет, – сказала я Стеше и убрала домру в шкаф.

На самом деле я не Стешу спасала от домры, а себя.

Я не умею изображать благоговение, прыскаю в ладошки.

К приезду мамы мы доставали домру и ставили на видное место. Иногда даже раздевали, эротично стаскивая чехол с бедра.

Одну мою племянницу уже умучали скрипкой, я хотела спасти вторую и спросила сестру:

– Почему домра?

– Ну, пианино у нас нет.

– Я так понимаю, она на гуслях не наяривает только потому, что гуслей у вас тоже нет?

– Домра – прекрасный русский народный инструмент.

– Да-да. И арфа тоже. И орган. И…

– Ты к чему?

– Вот Стеша вырастет, пойдет на тусовку с друзьями, кто-то возьмет гитару, запоет Цоя, и тут Стеша такая: «А домры нет?»

Я не могу сдержать смех. Сестра тоже смеется, но сохраняет серьезное выражение лица.

– Стеше нравится домра! – поясняет сестра. – Она с удовольствием ходит на занятия.

«Или с занятий», – думаю я, а сестра со Стешей тем временем уходят на кухню мучить домру.

«Рас-цве-тали-ябло-ни-и-грууу-шиииииии…»[1]1
  Советская песня на слова М. Исаковского и музыку М. Блантера. – Прим. ред.


[Закрыть]

Мы с сыном остаемся в комнате. Сын сидит с вытянутым лицом.

«Во-са-ду-ли-в-ого-роде-еее…»

Сын изо всех сил ценит мать, ментальную арифметику и шахматы.

«Лю-ли-лю-ли-стоя-лааа…»

– Вот будешь хулиганить, отдам тебя на домру! – говорю я сыну. – Будешь лабать на трехструнной…

«Только Дон и Магдалина…»[2]2
  Строчки из песни «На далекой Амазонке» (текст Р. Киплинга, музыка С. Никитина). – Прим. ред.


[Закрыть]

– С меня – красный диплом, – шепчет сын в ответ.

Мы честно терпим 15 минут.

Сестра и Стеша выходят с кухни.

Мы с сыном встречаем их аплодисментами.

Я подмигиваю Стеше.

СКОРО МАМА УЕДЕТ, И ДОМРА БУДЕТ СНОВА ЗАМУРОВАНА В ШКАФУ.

Я НЕ УВЕРЕНА, ЧТО ПОСТУПАЮ ПРАВИЛЬНО, СКРЫВАЯ ОТ СЕСТРЫ ПРАВДУ, НО НЕ МОГУ ПРЕДАТЬ СТЕШИНО ДОВЕРИЕ.

К чему этот текст…

Да прост.

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

КОРОЛЕВА

Позвонил редактор, попросил срочно поправить текст. Я бегу в комнату, сосредоточенная.

– Ты куда? – спрашивает муж.

– Править!

– Править… Королева моя бежит править…

Кукуруза

Мы с Катей в ее три года отдыхали на море.

Катя каждый день звонила папе. По совочку, по формочкам, по расческе. Вчера вон звонила по булочке с изюмом.

Видимо, изюм отлично соединяет с Москвой.

Катя уточняет:

– Пап, как там коска? Как Клевака? Весипед? Куклы мои – как? Пап, подалис мне лозовую уточку? Подалис? Ну ладно, пока.

Вероятно, папа из изюма обещал золотые горы, раз довольная дочь кивает и передает мне последние новости: «Все хоросо. Подалит».

Я думала, что розовая уточка – это надувной розовый фламинго, поразивший ее на пляже, и не могла понять, почему его подарить должен именно папа и зачем ей надувной фламинго в Москве?

Во время купания Катя покорила сердце мальчика в желтых плавках. Мальчику купили кукурузу, но посолили, а соленую он не хочет.

Он ходил за Катей и излучал щедрость:

– Хотис куюзу?

– Неть.

– Бели. Она невкусная. Бели…

Оказалось, что степень мужской щедрости зависит от степени солености «куюзы».

КАТЯ СМОТРЕЛА НА МАЛЬЧИКА ВЫСОКОМЕРНО, КАК И ПОЛАГАЕТСЯ ПРИНЦЕССАМ В РОЗОВЫХ КУПАЛЬНИКАХ, НО ОГЛЯДЫВАЛАСЬ, НЕ ОТСТАЛ ЛИ ОН ТАМ СО СВОИМ ПРЕДЛОЖЕНИЕМ.

– Буис куюзу? – не отставал мальчик.

– Нет! – Катя дарила ему взгляд, обещавший изжогу.

Через полчаса Катя решила расставить все точки над i.

– Папа купит мне утотьку, – угрожающе сообщила она. – Лозовую!

– А у меня есть! – обрадовался мальчик и оказался вдруг обладателем громадного розового фламинго. – На!

Он пытался выдрать надувную птицу из-под матери, которая опрометчиво отдыхала на ней, и подарить невесте.

– На, на утотьку, – кричал мальчик и тащил птицу за надувную голову вместе с сидящей верхом матерью. Уточка шла в комплекте со свекровью.

– Мне не надо это. – Катя сморщила свой носик. – Мне утотьку! Мне папа подалит утотьку. Лозовую! Мы вместе пойдем ловить лыбку. У папы утотька, и у Кати утотька!

Удочка! Розовая удочка! Вон что она хочет! Я ясно увидела отца, красящего палку в розовый цвет для любимой капризной принцессы.

– Не хотис утотьку, бели куюзу. – Жених попался упрямый и целеустремленный. – Она невкусная…

Обож-ж-жаю детей.

СТЕНКА

Дасину троюродную сестру зовут Стефания. Сокращенно – Стеша.

Она на год младше сына, приехала к нам в гости.

Ладят они с сыном отлично, слушать всполохи их дружного смеха – одно удовольствие.

Пишу мужу в вайбер:

«Сын просто шикарно играет со Стешкой. Хохочет, нежничает, джентльменит. Болтает с ней, играет. То в мяч, то в шахматы. Я в восторге!»

«Ты уверена, что это повод для восторга? Как по мне – так тревожный симптом», – пишет муж.

«Какой странный ответ», – удивляюсь я.

Перечитываю переписку и замечаю, что Т9 заменил «Стешку» на «стенку».

А я расписываю, как весело сын болтает со стенкой.

И тут же от мужа приходит следующее сообщение:

«Ну, надеюсь, сын выбрал в подруги самую надежную, несущую стену? Ты держи в курсе. Телефонируй, когда сын очарует плиту и закадрит холодильник. В невесты ему тахту присмотрим».

Куда надо

Однажды у меня случился курортный роман с таксистом Семеном!

Мой статус замужней женщины его не смутил. Мои дети тоже. Животные и характер не смущают. Смутила его моя грудь, даже заботливо спрятанная в кофту. А я и не прячу особо, ибо хожу с козырей. Когда ж еще с них ходить, если не сейчас?

Семен – высокий и хорош собой.

Меня немного напрягала только его прическа – будто метлу на голову вырвало, – но ему самому явно нравилось: он, пока вез нас с дочкой из аэропорта, причесался три раза.

После причесывания, пока ветер не разметал челку, он становился похож на Трампа. На такого локального, местечкового Трампа.

Я ЗНАЮ, ЧТО ЛЮДИ ЧАСТО НЕ ПОДОЗРЕВАЮТ, ЧТО В ГЛАЗАХ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ ВЫГЛЯДЯТ НЕ ТАК, КАК В СВОИХ. ВОТ САМ СЕБЕ СЕМЕН КАЖЕТСЯ ДЕРЗКИМ КАЗАНОВОЙ, А ДРУГИЕ СМОТРЯТ И ВИДЯТ ТРАМПА С АЛИЭКСПРЕССА. ИЛИ ВОТ Я СЕБЕ КАЖУСЬ СКРОМНОЙ БАРЫШНЕЙ, НАТАШЕЙ РОСТОВОЙ НА ПЕРВОМ БАЛУ, А ЕМУ ЧУДИЛАСЬ ЛОЛИТА. НЕ НАБОКОВА, А МИЛЯВСКАЯ. ЧТО, ВПРОЧЕМ, МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ.

Роман наш начался банально. Из-за лошади.

Моя дочь Катя оставила в машине Семена свою лошадку. Мы приехали в ночи, и я не заметила, как из машины вышло на одну лошадь меньше.

Семен всю дорогу уговаривал меня звонить ему, если «надо куда». И вот это «куда» он говорил с таким придыханием, будто речь шла вовсе не о такси.

Я, пока ехала, поняла, что ни за что не позвоню Семену. Мне «туда» не надо.

Семен разглядел меня даже в ночи, с гулькой на голове, в мелькающем свете придорожных фонарей, и как-то понял, что приехала я за приключениями. Вероятно, многие летят за этим на курорты, если не сказать, что все.

А я, кулема, всю дорогу еще влажной салфеточкой призывно щи протирала и леденец сосала. Вот и дососалась.

Перед сном мы с Катей обнаружили пропажу лошадки. Игрушка копеечная, ашановская, но стоит ли объяснять, что для трехлетней влюбчивой девочки потеря игрушечного игогошного фаворита – это потеря потерь и настоящая девочковая трагедия.

Катя стала рыдать. Я стала страдать. Уговорила ее потерпеть до утра и обещала, что утром мы найдем лошадку.

У меня был телефон Семена: он звонил, чтобы мы состыковались в аэропорту. Но на часах был почти час ночи, и я не стала звонить – написала в Вотсап.

Мол, Семен, жизнь без лошадки не мила. Ла-ла-ла. Привозите, как сможете. Я отсыплю бабла. Ла!

Семен прочитал и понял, что я на крючке. Специально забыла лошадь, чтобы был повод. Не зря он в пути три раза причесывался.

– Утром приеду! – пообещал он.

Не «привезу», а «приеду». Хм.

– Не забудьте лошадь, – написала я, продолжая наш эпистолярный роман.

– Ты имей в виду, если нужно такси, то лучшие машины и водители – по моему номеру. Мы тут местные мажопы.

Я поняла, что Семен имел в виду слово «мажоры», но править не стала. Я хотела спать, а не учить грамоте чужого мне человека.

Утром, отзавтракав сырничками, мы с Катериной получили условный сигнал о том, что принц с конем ждут нас там же, где высадили вчера: у столба.

Мы пошли к условному столбу, и я сразу поняла, что происходит нечто большее, чем простая передача лошади владельцу. Семен стоял в белой рубахе и черной джинсе. Правильные сандалии без носков. Прическа зафиксирована лаком, чтобы сразить наповал. В руках – букет полевых цветов. Бедром Семен многозначительно опирался на автомобиль, из которого выливалась романтичная песня: «Алкоголичка, несмотря на милое личико, алкоголичка, алкоголичка…»[3]3
  Здесь и далее цитаты из песни Александра Реввы (Артура Пирожкова) «Алкоголичка» (автор песни – Андрей Алексин). – Прим. ред.


[Закрыть]

А я иду, такая, главное, в халате, шлепках и с кульком немытой черешни. Да еще и с «кузнецом» по имени Екатерина. Я была как в знаменитом стишке-пирожке:

 
Нос посередине,
Уши по бокам,
Что еще-то надо
Этим мужикам?
 

Мне захотелось сразу пояснить Семену, что мне нужна лошадка, а не жеребец.

– Как сама? – спросил Семен вместо «доброе утро».

– Отлично. Привезли лошадку?

– Привез. – Он протянул игрушку расплывшейся в улыбке дочке.

Я полезла за деньгами, оплатить вызов.

– Давай покатаю тебя, – предложил Семен. – Отвезу, если надо КУДА…

Опять это эротичное в его исполнении «куда».

– Спасибо, не надо. Я замужем.

– Ой, брось. Все, что происходит на курорте, остается на курорте.

Вот те раз.

Ехала в Евпаторию, а приехала в Вегас!

«СЧАСТЬЕ ПРОГОРАЕТ КАК СПИЧКА, АЛКОГОЛИЧКА, АЛКОГОЛИЧКА», – НАДРЫВАЛАСЬ МАГНИТОЛА, ПОПЕРХНУВШИСЬ РОМАНТИКОЙ.

– Семен, вот деньги, спасибо за лошадку, нам правда ниКУДА не надо…

Семен вдруг понял, что я не баба с распластавшейся под халатом трешкой, а просто клиент. Клиент такси.

Семен тяжело задышал, взял деньги, обиженно сел в машину. Зря только причесывался.

«Все, перевернулась страничка, пока-пока, алкоголичка…»

И добавить нечего, в принципе.

Семен посмотрел на меня с обидой и дал газу.

– Цыточки? – спросила дочка, имеющая привычку покушаться на все мое.

– Да, цветочки. На, милая, это тебе. Покорми лошадку…

Я подставила лицо солнцу и думала о том, что я еще «ого-го». А местами – «иго-го».

И что в слове «мажопы» не было ошибки…

БИГУДИ

Бегаю по дому, собираюсь на встречу. Спрашиваю мужа:

– Не знаешь, где мои бигуди?

– Твои бигуди… – Миша открывает шкафчик, и там, на самом видном месте, лежат бигуди. – ТА-ДАМ! В бигудятнице!

Кадастр

Неожиданно для себя я побывала на премьере уникального спектакля. Без антракта, но со спецэффектами. Называется «Собрание садоводческого товарищества «Соловушка».

Бывали на чем-нибудь подобном? О-о-о-о-о, вы много потеряли, если нет.

Это, я вам скажу, посильнее Фауста. Как бы обрисовать понаглядней… Ну, представьте такой винегрет из фильма «Гараж», «Ералаша» и трагических элементов «Левиафана». Адская смесь эмоций.

Я пришла, позевывая, в дачном халатике и с кошельком. Собрания предполагают сбор денег на какие-то нужды охренительной важности, о которых я бы в жизни не узнала, не приди на собрание.

Труппа уже собралась в закулисье беседки председателя и томилась в предвкушении премьеры. Меня утопили в большом «винни-пуфе», брошенном прямо на траву.

Получился, так сказать, пуфик на пуфике. Мои ножки торчали из кожаного месива, как зонтики из мороженого, и я неловко барахталась в пучине пуфа, усаживаясь поудобней, пока председатель, тучный и неулыбчивый дядя, не кинул мне туда бумагу и ручку и не приказал: «На, ты молодая, будешь вести протокол собрания!»

Ух ты. Господин назначил меня любимой женой. Я уныло подумала, что теперь придется слушать и фиксировать, а я так рассчитывала подремать в недрах пуфа.

– Итак, я объявляю начало собрания, – заорал председатель и пнул ногой по алюминиевому ведру, валявшемуся рядом с беседкой. Ведро было явно вместо гонга.

Наша «Соловушка» оказалась вполне голосистой.

ВЫЯСНИЛИСЬ ПРАВИЛА УЧАСТИЯ В ШОУ-СПЕКТАКЛЕ: ВСЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ДОЛЖНЫ БЫЛИ, СРЫВАЯ ГОЛОСА, ОРАТЬ О СВОИХ ДАЧНЫХ ПРОБЛЕМАХ, ПЫТАЯСЬ ПЕРЕКРИЧАТЬ СОСЕДА. ПОБЕДИТЕЛЕМ НАЗНАЧАЛСЯ ТОТ, КТО РАНЬШЕ ВСЕХ ОБИДИТСЯ.

На старт, внимание…

– У нас не горит фонарь! У всех по периметру горят фонари, а у нас – нет. Давайте скинемся и поставим нам фонарь! Я вчера чуть в навоз не упала, темень – хоть глаз выколи! – орала женщина в коричневом платье, цвет которого скрывал правду: падала она в навоз или нет.

– Где взять ключи от леса?! Все ходят в лес за грибами, а мне ключ не выдали, я без подберезовиков сижу, а сейчас лисички пойдут, – гудел потный дядя в панамке на голое тело.

– Товарищи, у нас же товарищество, давайте общаться по-товарищески! – кричала маленькая глазастая женщина, похожая на Ахеджакову. У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба[4]4
  Строчки принадлежат поэтессе Эльмире Котляр. – Прим. ред.


[Закрыть].

– Почему по нашему садоводству шастают продавцы ивановского текстиля? Какой Павлик Морозов открывает им ворота?

– Какая скотина траву, мусор и другие продукты жизнедеятельности выбрасывает за забор? Вы дождетесь: нас оштрафуют! Но я – учтите! – не стану платить за чужое г*вно!

– Када-а-астр! Када-а-астр! Када-а-астр!!! – орал вспотевший сосед голосом Хазанова, изображавшего попугая.

Как, скажите, как в этом лингвистическом аду вести протокол? Мне захотелось молча уйти в смородину.

Наконец назрел первый конфликт.

– А председатель не сдал чеки за бензин, когда ездил в город по каким-то садоводческим делам! – сообщил хриплый, но горластый казначей.

– А по каким таким садоводческим делам он ездил? Может, он там грабли купил себе! – орала тетка, лоббирующая фонарь.

– Фонарь? Тебе фонарь нужен? – пыхтел тучный председатель. – Щас в глаз дам – будет тебе фонарь!

– Ах ты, дрянь одышливая! Как ты с женщиной разговариваешь!

– Не с женщиной, а с хабалкой! – хамил председатель.

– А где взять ключи от леса? – неожиданно и не по теме всплыл в разговоре лишенный природы дачник.

– Да пош-ш-шел ты… за лисичками! – зашипели на него все хором.

– Он, наверно, ездил в город выяснять про када-а-астр, – возник в диалоге Хазанов.

– А ты вообще сгинь! Ты покосить свои шесть соток не можешь, а на меня твои одуваны летят, – вклинилась ненавистница ивановского текстиля и заткнула приунывшего правдоруба, будто клетку с попугаем накрыла темной тканью неприязни.

Как говорил Гафт в «Гараже»: «Я смотрю, собрание стихийно продолжается, полусонные мои…»

Мне срочно захотелось уйти: для меня здесь было слишком шумно и мне так же было совершенно очевидно, что собрание закончится ничем. Но сложно покинуть театральное представление в разгар кульминации, особенно если твой зад, возложенный на пуф, возвышается над уровнем головы.

Я стала неуклюже выбираться из засады, и в этот момент обиженный председатель вскочил на ведро и, возвышаясь над остальными, прохрипел как раненый гладиатор:

– Я снимаю с себя полномочия! Хрен вам всем, свиньи! Выбирайте нового председателя. Я и пальцем не пошевелю для такого неблагодарного коллектива! Собрание окончено!

И спрыгнув с ведра, демонстративно направился к дому.

Все загалдели еще сильней, а я, наконец, выбралась из пуфа и, тихо положив на стол протокол собрания, покинула его незамеченной…

Подготовленный мной итоговый документ выглядел следующим образом:

ПРОТОКОЛ

собрания садоводов «Соловушка»

Присутствовал: кворум

Повестка дня: орали

Постановили: ВСЕ В САД!!!

БЕСПОРЯДОК

В Москве летом были митинги. Меня и детей в столице в этот период не было, а муж – был. Зная его политическую позицию и переживая за него, спрашиваю:

– Как ты относишься к беспорядкам?

– Да разве ж это беспорядки? Эти люди просто у меня в гостиной не были! Вот там – беспорядки!