Текст книги "Зов пустоты"
Автор книги: Ольга Валентеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 1
Филипп
Бывают минуты, когда сердце замирает от боли и ужаса. Я никогда и никому не признался бы в том, как мне страшно! Наследнику Вейранов – и страшно. Стыдно… Брат рассмеялся бы мне в лицо, но его судьба сейчас висела на волоске. И я не знал, чего ждать. Мысленно готовился к худшему. Только бы Анри оправдали! Но шансов на это не было. Я понимал – и надеялся, потому что после смерти родителей… Не думать! О чем угодно, только не об этом, потому что сразу становилось так больно, что дыхание обрывалось. Я не знаю, как пережил эти дни. Каждую ночь снились кошмары. Они душили меня, выворачивали наизнанку, и я едва сдерживался, чтобы не кричать. Не хотел будить Полли, она и так спала крайне мало.
Почему их с Пьером так долго нет? Ничего хорошего это означать не могло. Да и кому я лгу? Себе? Надежда давно уже угасла, и сейчас я пытался сыграть в игру «убеди самого себя, что не все еще потерянно». На самом деле – все. Я понимал это с той самой минуты, когда оказался перед виселицей на площади. Все потеряно. Прошлого не вернуть. То, что было во мне хорошего и светлого, умирало в агонии, а я никому не смел об этом сказать. Хотелось одного – найти и уничтожить тех, кто совершил это с моими родителями. И я сделаю это, не будь я Филиппом Вейраном.
Скрипнула, открываясь, дверь. Я бросился в коридор, чтобы столкнуться с мрачным, усталым Пьером.
– Что? – спросил тихо.
– Идем. – Пьер увлек меня в гостиную. – Сядь.
– Его казнят? – Кулаки стиснулись сами собой.
– Филипп, выслушай…
– Нет, отвечай, Пьер. Анри казнят?
– И да и нет. Так как суд не смог определиться, виновен твой брат или невиновен, то было принято решение отправить его в пустоту.
– В пустоту?
Отец рассказывал мне о ней. Говорил, что это – особое пространство, другой мир, который возник в результате неудачного магического эксперимента. А Анри после таких рассказов ночами пугал меня. Мол, не буду слушаться – и пустота меня заберет. Она представлялась мне почти живой. Некое полубезумное существо, которое наказывает непослушных детей. Но она пришла не за мной, а за Анри.
– Филипп, если у твоего брата хватит сил, он выберется.
– Не утешай меня.
Я качнул головой, с удивлением понимая, что почти не больно. Боль отступила, оставив… пустоту. Пьер смотрел на меня с беспокойством. А я уже знал, что буду делать дальше.
– Я все равно найду его, – сказал Пьеру. – Убийцу. Раз нет правосудия по закону, значит, я добьюсь его сам.
– Не стоит, Филипп, – ответил тот. – Даже если ты узнаешь, кто убил магистра Таймуса, что ты можешь сделать? Тебе не хватит магии превратить муху в пылинку, а наш соперник силен.
– Я не только о Таймусе. И о родителях тоже. Мне кажется, за этим стояли одни и те же люди. Может, Анри узнал что-то лишнее? Или отец?
– Ты меня не слушал, – вздохнул Пьер. – Но я тебя понял. Знаешь, что я тебе скажу? Есть несколько мест, с которых можно начать поиски. И одно из них мне недоступно.
– Тебе? Зачем тебе…
– Я так просто не отступлю, – перебил меня Пьер, предупреждая вопрос. – Не люблю бросать дела на полпути. Так как, Фил? Рискнешь пойти туда, куда не могу пройти я?
– Куда же это?
– В гимназию «Черная звезда». В ее ворота пускают только темных магов, а я, как понимаешь, совсем не темный. Тебе как раз исполнилось шестнадцать, а вступительные экзамены уже начались.
– Зачем же мне туда? – Я не понимал, какое отношение гимназия имеет к смерти Таймуса.
– Зачем, я расскажу тебе после. Сначала поступи, – усмехнулся Пьер, будто не верил, что мне это удастся. Глупо поймал, как ребенка, потому что во мне уже поднимался знакомый дух противоречия.
– Только предупреждаю сразу: легко не будет, – продолжал защитник. – Это элитная гимназия, и пока ты не сдашь выпускные экзамены, путь за ее пределы будет закрыт. Я смогу посетить тебя только после сдачи экзамена-посвящения.
– А обучение? Сколько длится оно? – спросил я.
– Тоже по-разному. От года до восьми лет. Если по истечении восьми лет студент не доказывает, что обрел силу, он уходит без диплома. Или же никогда не возвращается, такие случаи тоже бывали.
– Я согласен.
Решение пришло быстро и просто. Я даже не сомневался, что поступаю правильно. Согласен – и все тут. Меня ничто больше не держало. Точнее, никто не держал. Полли проще будет без меня. Она уже получила диплом, сможет себя защитить, а я не могу вечно быть ярмом на ее шее. Анри… Я верил в брата, но понимая, что шансы слишком малы. Значит, «Черная звезда» – не худший выбор. По крайней мере, мне некогда будет думать о том, что произошло. Некогда будет себя винить.
– Тогда собирайся, – ответил Пьер, будто и не сомневался в моем ответе. – Чем раньше ты попытаешься сдать вступительный экзамен, тем лучше. Количество мест ограниченно.
– А Полли? Мне надо хотя бы попрощаться.
– Я сам ей расскажу, где ты. И передам, чтобы не беспокоилась.
– Хорошо.
Я покорно поднялся с диванчика и пошел собирать скудные вещи. Пьер откуда-то притащил потрепанную сумку.
– Туда поместится что угодно, – пояснил на мой недоуменный взгляд. За сумкой последовали письменные принадлежности.
– Деньги тебе не понадобятся, – говорил Пьер. – Поэтому, если хочешь, можешь оставить их мне на сохранение.
– Нет, передай лучше Полли, – ответил я.
– Как скажешь. Готов?
Я окинул взглядом комнату, которая пусть на несколько дней, но стала моим домом. Когда Полли вернется, меня тут уже не будет. Хотелось написать ей хотя бы пару слов, но Пьер поторапливал. Видимо, он куда-то спешил. Я захватил сумку и пошел за ним.
Мы шли пешком. Идти оказалось не так уж близко, и я какое-то время спустя едва перебирал ногами. Это что, часть вступительного испытания? Заморить кандидата до того, как он попадет в стены гимназии? Но, конечно, жаловаться не стал. Надо идти – значит, буду идти.
Пьер больше не заговаривал со мной. Чем дольше мы общались, тем яснее я понимал, что он лжет. О своем происхождении, о прошлом. Но у каждого есть свои тайны. Так к чему обижаться? Пьер и так сделал для нас больше, чем кто-либо другой. Не знаю, чем это вызвано, но я был благодарен ему. Когда другие испугались и отвернулись, Пьер не побоялся встать на защиту Анри. Да, это не помогло. Но я верил, что у Анри хватит сил вернуться. А если нет… я найду того, по чьей вине остался один в этом мире, и заставлю пожалеть.
– Пришли. – Пьер остановился посреди пустыря. Это он так шутит, что ли?
– И где же ворота? – спросил я.
– Апена! – громко сказал мой провожатый и начертил пальцами в воздухе знак, отпирающий замки. Задрожал воздух, и прямо перед нами появились черные ворота.
– Дальше ты сам, – сказал Пьер. – Помни, тебе надо продержаться как можно дольше. Как только пройдешь посвящение, увидимся. Удачи, Фил.
– Спасибо, – ответил я.
– И на будущее… За этими воротами ты перестанешь быть Филиппом Вейраном. К лучшему, чтобы тебя никто не узнал.
Я кивнул, прекрасно понимая, чем вызвано такое предупреждение. Да, наша семья теперь вне закона. И пусть моя причастность к убийству Таймуса осталась недоказанной, кто знает, как это аукнется в будущем?
– До встречи, Фил. – Пьер протянул мне руку.
– До встречи.
Я пожал прохладную ладонь. Что ж, пора. Пьер дождался, пока я подойду к воротам, и пошел прочь. Я не оглядывался. Ни к чему. Неужели за этими воротами придется провести несколько месяцев или даже лет? Почему Пьер сказал, что срок обучения ненормирован? Я слабо представлял, что будет дальше. Знал только, что это – мой шанс. Собрался с мыслями и постучал. В воротах открылось маленькое окошечко.
– Чему обязаны? – поинтересовался мужской голос.
– Я хотел бы сдать вступительные экзамены в гимназию, – ответил громко.
– Даже так? – Кажется, мой собеседник рассмеялся. – Что ж, удачи.
И ворота со скрипом отворились. Вот только за ними не было никого. Что за шутки? Кто тогда со мной разговаривал? Дух? Я вошел в заброшенный, поросший травой двор. Тут точно давным-давно никого не было. Но Пьер не мог ошибаться и шутить бы надо мной не стал. Значит, следует найти вход в гимназию. Я двинулся вдоль двора, вглядываясь в каждый угол. Плитка, когда-то достаточно красивая, сейчас выглядела серой и потрескавшейся. Тут и там торчали сухие палки, чуть поодаль было нечто, на что я сначала не обратил внимания. Но, когда подошел ближе, понял, что это – ворота на кладбище. Дальше высились покосившиеся памятные знаки. Может ли там быть портал? Или что-то другое, что поможет найти вход? Куда идти дальше? Самого здания не было видно. С одной стороны двора – кладбище, с другой – глухой забор, сквозь который ничего не было видно. Вариантов не осталось…
Я шел среди надгробий, вчитывался в имена и годы жизни. По всему выходило, что тут покоились совсем молодые юноши и девушки. Те, кто не сумел сдать вовремя экзамены? Может, здесь нерадивым ученикам полагается смерть? Я усмехнулся. Смерти я не боялся. Не после того, сквозь что пришлось пройти. Наоборот, время от времени приходили непрошеные мысли, что если бы я был дома, когда на родителей напали, то все бы давно закончилось. Но меня там не было. Именно поэтому я искал на старом кладбище следы входа в гимназию. Передо мной замаячила дверь склепа. Дверь – это уже хороший знак. Она может вести куда угодно. Я ускорил шаг, распахнул двери настежь и… В лицо полетело темное заклинание. Взметнулись щиты – то, что получалось у меня лучше всего. Я выскочил за пределы склепа и осторожно заглянул внутрь. Пусто, никого. Чтобы проверить, запустил в проем заклинание-обманку. На этот раз все полыхнуло огнем. Значит, я на верном пути. Не станут защищать то, в чем нет смысла. Снова поднял щиты, и мир вокруг стал черно-белым. Осторожно двинулся внутрь. От первого заклинания уклонился, но рано было радоваться! С потолка сорвались острые колья, едва не пригвоздив меня к земле. Я начинал подозревать, что кладбище – не для студентов, а для соискателей. Не сдал вступительные экзамены – добро пожаловать на тот свет.
От кольев спас щит. Они рассыпались в пепел, а я теперь прощупывал пол перед собой в поисках ловушек. И даже несколько нашел! Этот склеп что, бесконечный? Стоило задать себе этот вопрос, как впереди показалась гробница. А там кто? Профессор, принимающий экзамен? Стало смешно. Что-то со мной не так…
Я подошел ближе. Сдвигать крышку или не сдвигать? Но раз уж вокруг больше нет дверей, сдвину. Чтобы мраморная плита поддалась, потребовалось приложить усилия. Я вспотел так, что пот заливал глаза, мешая видеть ясно. И это было к лучшему! Потому что, как только тяжелая плита упала на пол, поднимая мраморное крошево, из гробницы высунулась рука… И все бы ничего, если бы она не состояла только из костей.
– Кто посмел…
– Извините, вы не подскажете, как пройти в гимназию? – вежливо перебил я.
– Что?
Кажется, мой пока еще невидимый собеседник задумался, а я в который раз поразился. Интересно, эта потеря чувств временная или постоянная? Стану ли я снова… человеком? А за рукой показался и весь скелет. Ожидаемо в профессорской мантии.
– Ты… – просипел он. – Учиться, значит, хочешь?
– Хочу, – кивнул я.
– Пролей каплю крови на крышку гробницы, и узнаем, есть ли у тебя право тратить мое драгоценное посмертие.
Я не стал перечить. Призвал магию, создал из нее клинок и наколол палец. Алая капля упала на крышку.
– Ух ты! – оживился скелет, тряся челюстью. – Кого я вижу! Но о чем это я? Ах да! Чтобы пройти дальше, нужна самая малость. Убей меня.
И прежде чем я хоть что-то ответил, скелет ринулся на меня. Я никогда не считал себя слабым, но сейчас сама мысль о том, что могу победить этот мешок с костями, казалась абсурдной. Скелет оказался выше меня на голову, а от его оскала хотелось зажмуриться и больше никогда не открывать глаз. Страшно! Но мне надо было пройти дальше, и я приказал себе успокоиться. Глубоко вдохнул, остановился на мгновение – и призвал магию. Щиты готовы. Теперь надо атаковать.
Увы, мой арсенал атакующих заклинаний почти равнялся нулю. До шестнадцати лет обучение атакующей магии было запрещено, поэтому скудные месяцы тренировок мало дали мне в плане умений. Если бы не это… Не время думать сейчас! С пальцев сорвались черные сгустки, врезались в скелет, вот только никакого ощутимого урона ему не нанесли. Он задумчиво поскреб костяшками пальцев лысую макушку.
– Как-то слабенько, – сказал задумчиво. – Надо лучше стараться, молодой человек.
Я только фыркнул. Еще какой-то суповой набор будет меня уму-разуму учить! Внутри поднималась волна протеста. Если между мной и обучением в «Черной звезде», а значит, справедливостью по отношению к Анри стоит этот скелет, значит, надо сделать так, чтобы его здесь не было. Не самая здравая и мудрая мысль, но другая в голову не пришла. Я издал негодующий крик и бросился на противника. Тот, кажется, не ожидал такой прыти, потому что клацнул челюстью и едва не рассыпался на части. А я орудовал кулаками, не чувствуя, что по пальцам уже льется кровь. Еще один меткий удар – и мой противник обратился в прах. Только упорство, никакой магии. Но если я ожидал, что сейчас в стене откроется переход или дополнительный коридор, то зря надеялся. Ничего не произошло. Я остался в склепе один. Может, все-таки стоило уничтожить скелет магией? Подошел к гробнице и заглянул внутрь в надежде найти ответ. И я нашел его! Крутые ступеньки уходили вниз. Я перемахнул через каменную стенку гробницы и поспешил туда. Ожидал новых ловушек, но единственная опасность, которая меня поджидала, это скользкие ступеньки. Ноги разъезжались, и пару раз я едва не расшиб нос. Но вот ступеньки закончились. Еще один длинный коридор, в конце которого виднелась дверь, а на ней – табличка. Только подойдя совсем близко, я сумел разглядеть, что на ней написано. Там значилось: «Возврата не будет». Что ж, меня устраивало. Я толкнул дверь – и едва успел уклониться от сгустка магии.
– Хм, неплохая реакция, – услышал я. – Повышенный магический фон, высокий интеллект. А вот общий магический уровень крайне слаб.
Кто говорит? Я отчаянно завертел головой по сторонам, но никого не увидел.
– Кто вы? – спросил тихо.
– Я? Твой будущий куратор, – ответила пустота, мрак развеялся, и я увидел мужчину лет тридцати. Он был в черной мантии с застежкой в виде восьмиконечной звезды. И сам был таким же черным, как его мантия, – смуглым, кареглазым, с иссиня-черными волосами. А еще от него веяло магией, настолько сильной, что становилось не по себе.
– Имя? – холодно спросил он, глядя на меня совсем недружелюбно.
– Филипп.
– Что ж, Филипп, в стенах «Черной звезды» нет титулов, и всем плевать, что за род стоит за твоей спиной. Поэтому на время ученичества забудь, кто ты и откуда пришел. Раз уж ты прошел вступительное испытание, думаю, нет смысла спрашивать, насколько велико твое желание учиться?
– Оно велико, – ответил я.
– И зачем же тебе именно наша гимназия? – продолжал допытываться куратор.
– Я хочу стать сильнейшим.
Да, я кривил душой, но лишь отчасти. Мне действительно нужно было научиться лучше контролировать магию, владеть ею, чтобы в будущем я всегда мог защитить то, что мне дорого.
– Отличный ответ, – усмехнулся куратор. – Тогда запоминай. Меня зовут Дерек Синтер. И на ближайшие месяцы, а может, и годы, ты должен слушать каждое мое слово, выполнять любой приказ, не прекословя. Понял?
– Да.
– Что ж, – Синтер продолжал смотреть на меня так, словно желал проникнуть взглядом под кожу, – добро пожаловать в «Черную звезду».
ГЛАВА 2
Филипп
Раз я шел из склепа вниз – значит ли это, что «Черная звезда» находится под землей? Или это всего лишь подземный ход? Что за странное место? Столько вопросов! А оставалось только идти следом за куратором Синтером и оглядываться по сторонам, стараясь, чтобы этого никто не заметил. Синтер не оборачивался. Ему было все равно, следую ли я за ним. А я шел, стараясь унять невесть откуда взявшуюся тревогу. Учиться? Здесь? Пока что мрачные коридоры, похожие на подземные лабиринты, вызывали легкий страх. Ничего, привыкну. Хуже уже не будет.
Еще один поворот – и мы очутились перед дверью, больше напоминавшей тюремную. С двумя засовами снаружи и маленьким окошком.
– Твоя комната, – сказал Синтер и толкнул дверь.
Это шутка? Только что-то было не похоже, чтобы куратор шутил. Внутри оказалось так же мрачно, как и снаружи. Помещение было маленьким, узким. В нем едва вмещалась кровать с матрацем без постельного белья, навесной шкафчик над кроватью – видимо, чтобы сэкономить место, стол и стул. Маленькая дверца, видимо, вела в уборную.
А Синтер уже развернулся и собирался уходить.
– Постойте, – перехватил его я. – А что дальше?
– Не все ли равно? – ответил Синтер и вышел, закрыв за собой дверь. На засов. Я что тут, пленник? Обернулся. У кровати стояла сумка с моими вещами, которую я потерял где-то в борьбе с ловушками и скелетом. Чего от меня хотят? Проверить на стойкость? Так я могу в этой комнате вечность просидеть! Или… может, надеются проверить, смогу ли выбраться? Как понять? Решил, что лучше подождать и осмотреться. Поединок со скелетом – занятие утомительное, когда собственной магии мало, а использовать надо много. Хотелось спать. Я покосился на кровать, манящую серым матрацем, который, наверное, видел не меньше десятка курсантов, достал из сумки плащ и застелил кровать. Стоило лечь, и тут же провалился в сон.
Не знаю, что заставило меня проснуться. Но я вдруг понял, что сна нет ни в одном глазу, а откуда-то раздается неприятный шелест. Так шелестят крылья насекомых. Тут же подскочил с кровати, пытаясь понять, откуда идет шорох. Шкаф! Точнее, полка над кроватью. Распахнул ее – и отпрянул, потому что вниз посыпались сотни, тысячи тараканов. Что это, провалиться мне на месте?!
Сколько их там было? Тысячи? Десятки тысяч? Потому что вскоре пола под моими ногами не стало. Только шевелящаяся черная масса. Первый шок прошел, и я призвал магию. Бил и бил заклинаниями по проклятым насекомым, но их становилось только больше. Я забрался ногами на кровать, продолжая палить по тараканам, чем только мог. Взгляд остановился на полке. В углу что-то виднелось. Какая-то надпись. Еще одно испытание? Прицелился – и от полки остались только обломки досок, а тараканы исчезли. Фух! Вытер вспотевший лоб. Интересно, во всех гимназиях так? Или мне всю жизнь предстоит с тараканами сражаться?
А дверь со скрипом отворилась. Прежде чем обернуться, я призвал магию. Мало ли, а вдруг там какой-нибудь тараканий король? И уже жаждет попробовать меня на зуб? Или что там у них есть, у тараканов…
Но нет, в дверях замер посмеивающийся куратор. Его карие глаза весело блестели.
– Не смешно, – процедил я, забывая, кто тут главный.
– Тебе, может, и нет, а мне крайне весело. Ты уничтожил моих питомцев, Филипп.
– Мне жаль, – пожал плечами, обуваясь. Из-за тараканов все это время расхаживал босиком.
– Ты даже не испугался, – удивленно заметил тот.
– Бояться надо не тараканов, – фыркнул я. – Люди куда страшнее.
– Людей тоже не надо бояться, – добавил куратор. – Пусть они опасаются тебя.
Я кивнул. Мне бы этого хотелось. Чтобы никто и никогда не смел косо на меня смотреть.
– Иди за мной, – снова скомандовал Синтер.
– Куда? К божьим коровкам?
– А мы поладим, – похлопал он меня по плечу. – Нет, в другое крыло. Скоро состоится церемония вступления. Ваша группа уже набрана. Остальные детали узнаешь в большом зале.
– Вещи брать?
– Нет, без тебя доставят. Пошевеливайся.
Мы снова пошли по запутанным коридорам. Вскоре я сбился со счета, сколько поворотов пришлось миновать. Мы то спускались, то поднимались все выше и выше, пока серые камни не сменились серой же обивкой стен, а под ногами вместо голых плит не появился паркет. Куратор толкнул еще одну дверь – большую, похожую на парадную, и мы очутились в огромном зале. Свет здесь был искусственным. Он лился из восьми светящихся шаров под потолком. Интересно, никогда такого не видел. А главное, в зале мы были не одни. Здесь находились еще семеро парней. Думаю, все они были старше меня. Кто-то намного, кто-то не очень. А в центр комнаты уже вышел куратор Синтер.
– Итак, рад приветствовать вас в гимназии «Черная звезда», – заговорил он. – Многие из вас уже считают себя полноправными студентами, но это не так. Сейчас вы всего лишь соискатели, которые проявили чуть больше сноровки, смекалки и базовых умений. У каждого из вас есть потенциал. Не скажу, что он особо велик, но у меня будет время его оценить. С сегодняшнего дня вы – группа номер восемь. То есть завершаете последний набор. Шестьдесят четыре человека будут претендовать на звание первокурсников. И только шестнадцать получат возможность ими стать.
Мы переглянулись. Нерадужная перспектива.
– Повторю то, что сказал еще на входе в гимназию, – продолжил Синтер. – Отныне у вас нет титулов, только имена. Вы все равны – и сын свинопаса, и потомок древнего рода. Либо вы действуете сообща, либо проиграете. Мне, как вашему куратору, хотелось бы, чтобы именно вы смогли продолжить обучение, но это зависит не от меня, а от вас. У «Черной звезды» есть свои правила. Не использовать магию друг против друга. Не выходить за пределы гимназии – назад вернуться нельзя. Выполнять задания честно. Тот, кто будет уличен в нарушении правил, немедленно потеряет право обучаться здесь. Это понятно?
Мы закивали, как болванчики.
– Тогда последняя новость на сегодня. У вас есть ровно месяц, чтобы доказать – именно вы должны стать первокурсниками. Каждый день вы будете заниматься и получать новые задания. Баллы за каждое суммируются. Вы не будете знать, сколько баллов получили ваши соперники. И только итоговый рейтинг покажет, кто из вас сильнее. А сейчас…
Синтер хлопнул в ладоши, и зал исчез. Я очутился посреди комнаты – гораздо более уютной, чем та, первая, – рассчитанной на двоих. Мой сосед по комнате, простоватый рыжеволосый парнишка, неуверенно протянул руку.
– Майк, – представился он.
– Фил, – ответил я.
Что ж, видимо, учеба будет интересной.
Полина
Бывают моменты, когда не знаешь, как дальше жить. Я никогда не думала, что со мной случится нечто подобное, но разве меня кто-то спрашивал? Вот она, квартира Пьера, которая стала знакомой до каждой мелочи. В ней – ни единой вещи Филиппа, только сиротливо лежал на столе мешочек с деньгами и амулетами. Фил действительно ушел намного раньше. Для него будет к лучшему на какое-то время оказаться как можно дальше и от столицы, и от всего происходящего. Я верила, что Фил справится. Он был сильнее меня, несмотря на то что я старше на пять лет. А мне оставалось только сидеть на кухне, смотреть на стены и чувствовать, как осыпается пыль после того, как рухнул целый мир.
Надо собрать вещи. Надо найти способ снова проникнуть в башню света. Надо… Я слабо представляла, как все эти «надо» воплотить и с чего начать, поэтому решила, что начну с малости – соберусь и навсегда покину этот дом. Сборы вышли недолгими. Правда, куда идти, все еще не решила. Раз уж следствие окончено и мне не предъявлены никакие обвинения, может, вернуться домой? Матери там все равно нет, она должна была давно уехать, а мне нужны были все доступные ресурсы, чтобы продолжить расследование.
Решение показалось верным. Да и страха больше не было. Только пустота. Кажется, я начала лучше понимать, что это такое. В пустоте нет ничего. Ни страха, ни боли. Изначально – нет, пока мы не заполняем ее тем, что стремимся в ней увидеть. Кажется, об этом говорил Пьер. Хотя это может быть не его имя. Так странно… Я ведь даже не знаю, как зовут магистра пустоты. Знает ли вообще кто-нибудь? Приближенные – наверняка. А для всех остальных это тайна. Он просто магистр Эйлеан. Да и зачем? Ведь пустота может прийти и за ними.
На смену жаркому дню пришел душный вечер. На улицах обычная людская суета. У каждого были свои дела, заботы, цели. И где-то в глубине души я им всем завидовала. Что ж, понадобится время. Много времени, чтобы справиться со своей потерей. Но я обязана справиться, чтобы дождаться Анри. А он должен выбраться во что бы то ни стало.
Вопреки ожиданиям, окна родного дома светились. Возникла запоздалая трусость. А если мама дома, что я ей скажу? Имею ли вообще право возвращаться? Но ведь она должна понять! Должна? Ускорила шаг, чтобы проверить как можно скорее. Постучала в ворота. Открыли мне почти сразу.
– Мадемуазель Лерьер?
У старого охранника смешно зашевелились усы, будто он увидел призрак.
– Да, Антуан.
– Ой, что это я?
Старик засуетился, провожая меня к дому. Я расправила плечи. Что бы ни случилось, каким бы ни был ответ матери, я все равно – Лерьер, дочь своего отца. И не желаю, чтобы слуги судачили, будто вернулась домой как побитая собака. Но почему-то дом казался чужим. Более чужим, чем квартира Пьера. Тут даже пахло иначе. А мать уже спускалась по лестнице, грациозная и величественная, как и всегда. Удостоила меня холодным взглядом, ее губы искривились.
– Явилась? – колко спросила она.
– Да, – ответила я.
Наверное, стоило извиниться. Вряд ли ей было приятно, когда моя комната оказалась пустой. И потом, мама ведь осталась в столице, хотя могла бы уехать подальше от тревог и волнений. Значит, ей не все равно, что станет с единственной, пусть и непослушной дочерью.
– И зачем, позволь спросить?
Кристина Лерьер всегда умела держать лицо. Мне стоило бы этому у нее поучиться.
– Следствие завершено, – сказала в ответ, будто мы вели ничего не значащий разговор о погоде. – Опасность для нашей семьи миновала, не так ли?
– Если бы так!
Случилось что-то, о чем я не знаю?
– Ты опозорила наш род, – продолжала мама, замерев напротив. – Где-то шлялась столько дней, а теперь появляешься на пороге, словно ни в чем не бывало? О чем ты думала, Полина? О чем думала, когда сбегала из дома? Ты знаешь, сколько раз за это время дознаватели переворачивали особняк вверх дном? Сколько раз допрашивали меня? Кто поверит, что я не знаю, где находится моя собственная дочь?
Она была права. Хуже всего было понимать это. Я поступила глупо, но иначе Анри бы казнили, и даже не сегодня, а куда раньше. Я сделала то, что нужно.
– Хорошо, я уйду, – приняла решение. – И тебе не придется за меня краснеть.
– И куда же ты пойдешь?
– Не знаю.
Я и правда не знала. Но прожила ведь как-то эти дни. Значит, и дальше проживу.
– Мало мне неприятностей, – фыркнула мама. – Надо еще, чтобы в городе судачили, будто я выгнала родную дочь. Нет уж, оставайся здесь. Мне так будет спокойнее. Переоденься, ты выглядишь как нищенка. Чай подадут в малую гостиную через полчаса.
И она ушла, а я осталась в оцепенении. Что это было? Матушка решила сменить гнев на милость? Или действительно волновалась? Но раз уж она хочет поговорить – а ничем другим приглашение на чай быть не могло, – я решила, что не стоит отказываться. Сумку спрятала под кровать – кто знает, может, после нашего разговора все-таки придется уйти? За полчаса служанки сумели сделать из замарашки приличную мадемуазель, и в малую гостиную входила не измученная бледная Полли, а наследница рода Лерьер в вечернем платье абрикосового цвета, с идеальной прической и маникюром.
Матушка уже была там. Она успела сменить наряд, и теперь ее платье винного оттенка прекрасно гармонировало с золотистой обивкой стен. Мама любила, чтобы все было идеально. Увы, только я быть идеальной не могла.
– Присаживайся, – указала она на стул напротив.
Вокруг тут же засуетилась прислуга, наливая чай, подавая пирожные. Красивое обрамление для некрасивой беседы. Я смотрела на свои руки, сложенные на коленях, а мать изучала меня с пристальностью дознавателя.
– Идите отсюда, – махнула она рукой, и служанки исчезли, а мы остались вдвоем. – Рассказывай, Полли.
О чем? О знакомстве с магистром пустоты? О проникновении в башню света? О том, что случилось между мной и судьей Вайхесом?
– Полли?
Видимо, на моем лице отразилось что-то такое, отчего мать заволновалась.
– Все хорошо. – Самая распространенная ложь на свете.
– Где ты была все это время?
Оказалось, что ответить трудно. Одна ложь повлекла бы за собой другую.
– Снимала комнату на постоялом дворе.
Мать возвела очи горе.
– Слышал бы тебя твой отец, – сказала она. – Его дочь – и постоялый двор.
– Ты не оставила мне выбора.
– Ты не знаешь, с какими силами спуталась, глупая.
Я не знаю? Лицо Пьера – не защитника Анри, а магистра пустоты – так и встало перед глазами. Увы, знаю, мама.
– Скажи спасибо, что вмешался один из магистров, – продолжала матушка. – Иначе все могло бы закончиться куда хуже. А теперь дело закрыто, и никто не станет обвинять невинную девушку. В этом нет необходимости.
Дело закрыто? Да, закрыто. А Анри блуждает в пустоте и будет блуждать, пока не сойдет с ума или не найдет выход. Наш разговор с матерью был бесполезен. Каждая осталась при своем мнении.
– Теперь, когда эта история с Вейранами осталась в прошлом, – продолжала матушка, – я хотела бы, чтобы ты позаботилась о своем будущем. Конечно, о выгодной партии думать не приходится, но…
– Я не выйду замуж. Никогда! – заявила матери в лицо и поднялась из-за стола. – И если ты продолжишь настаивать, то потеряешь дочь. Я лучше вернусь на улицу, чем выйду за кого-то, кроме Анри.
Кристина Лерьер пожала плечами и уставилась на чашку с чаем.
– Дело твое. Но только потом локти будешь кусать. Молодость не вечна, а ты – не настолько сильная магичка, чтобы кто-то закрыл глаза на твои похождения, Полина. Любовь – любовью, но рано или поздно тебе захочется иметь детей. Что тогда?
– Не стоит торопить события, – ответила я. – Пока что я хочу одного – чтобы меня оставили в покое.
И ушла, даже не пожелав доброй ночи. Очень хотелось выпалить матушке в лицо, что ее планам с моим удачным браком в любом случае не суждено сбыться. Пусть поблагодарит судью Вайхеса. Никому не нужна светлая магичка, которая не блюла себя до свадьбы. Для темных все проще. У них магическая инициация проходит как раз через постель, и чем раньше, тем лучше. Но темных становилось все меньше. И я, увы и ах, к ним не относилась.
Я бы, возможно, и не возвращалась домой, только куда легче будет искать убийцу магистра Таймуса, если все будут считать, что Полина Лерьер смирилась с приговором суда и забыла о своем пропащем женихе. Надо уметь держать лицо. Это та наука, которую моя матушка преподала мне в совершенстве. Вот только с чего начать? Наверное, с окружения Анри. Кто-то же подставил его под удар. Осталась самая малость – узнать кто.
Сны снились тяжелые и тревожные. Я стояла у башни пустоты, а передо мной замерла вроде знакомая фигура. Почудилось, что Анри. Я кинулась к серому призраку – и попала в объятия магистра Эйлеана.
