Текст книги "Крап-чаг соединяет (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
После того как мы оба снова смогли вернуться с небес на землю, я попросила Рантаира принести мне водички. Когда он встал с кровати и увидел кровь на своем главном достоинстве, он в ужасе повернулся ко мне и посмотрел на мои бедра испачканные кровью и не только ею. Я прикрылась одеялом, но он сдернул его с меня и провел рукой по кровавому бедру. На его лице к ужасу добавилась паника.
– У тебя кровь идет, Ева! Я причинил тебе вред! Надо позвать Дара.
И, как был голый, кинулся к двери. Я завопила, что есть мочи и кинулась за ним.
– Стой! Не надо Дара. Со мной все хорошо, Рантаир.
Я стояла, тяжело дыша, и, схватив его за руку, пыталась пробиться сквозь его ужас, который плескался в его глазах.
– У наших женщин всегда так бывает в первый раз. Понимаешь! Ты у меня первый мужчина, и на тебе кровь от моей девственной плевы, ну и на мне тоже. Это скоро пройдет, просто надо немного подождать и не торопиться с повторением. Хотя бы несколько часов, чтобы все поджило. И Дар мне тут совсем не нужен. Боже, и как ты вообще себе представляешь, чтобы я перед ним ноги раздвигала и все демонстрировала, я ему потом даже в глаза посмотреть не смогу. И вообще, нам лучше сходить дружно в душ помыться. Кстати, я могу тебе спинку потереть. Я думаю, для тебя это тоже в новинку будет. Вдруг понравиться, будешь меня все время просить спинку тебе потереть.
Я, хихикая, схватила все еще встревоженного Рантаира и потащила в душ мыться. Да! Я тоже думаю, что, встретив его, поверю в чудо. Он одним своим присутствием дарит столько радости и счастья, что его хватило бы, чтобы поделиться со всей вселенной. Оно из меня просто фонтаном било. Я все время касалась его, прыгала вокруг него, целовала и гладила его лицо или волосы. Заплетала нам косы одинаково, заставляла выбирать для себя понравившиеся ему наряды.
– Скажи, Ран, а у нас будут дети? Я очень люблю и хочу детей.
Сидела у него на коленях и пыталась впихнуть в себя последний кусочек мяса, стараясь при этом не икать от переедания. Но все так было вкусно!
– Будут, Ева, если ты согласишься их иметь! Я бы очень хотел, чтобы ты согласилась. Но мне придется тебя предупредить о последствиях подобного решения. Наши дети будут Рокшан, может быть, твоя кровь и сможет немного смягчить мою кровь, но я не сильно на это рассчитываю. А это значит, что, скорее всего, после их рождения ты вряд ли сможешь к ним прикасаться, особенно это касается мальчика, как будет с девочкой, мы проверим, когда прибудем на Рокшан. Это касается и меня тоже. Но зато они будут как все остальные. Если же ребенок будет с мутацией как у тебя или как у меня, значит, у него или у нее будем мы. Так что, в любом случае, наши дети будут не одиноки, сыты и под защитой императорской семьи и своих родителей. Я слушала, и мне все больше и больше становилось холодно. Найти любимого человека и потерять возможность прикасаться к своему будущему ребенку. Никогда не прикасаться к его нежному маленькому тельцу. Я уткнулась ему в грудь и пыталась осмыслить и принять тот факт, что за любое чудо надо платить и иногда очень высокую цену. Ран сидел молча, не двигаясь, обнимая меня и словно укрывая от всего вокруг. Я так сильно думала, что не заметила, как заснула. Проснулась, лежа на Рантаире, в своей кровати и пару минут слушала биение его сердца. Как говорится, утро вечера мудрее. Так и со мной, мне кажется, все мои мысли успокоились и пришли к единому решению. Я подняла голову и увидела, что он не спит, а с легкой тревогой наблюдает за мной.
– Ты мне скажи, а твои мама и папа – хорошие родители? Я так поняла, что папа у тебя вроде нормальный мужик, а мама? И вообще, как они отнесутся к нашим детям? Ведь я не рокшанка, да и еще не такая, как ваши женщины. Можно сказать, такой же мутант, как ты. Причем в буквальном смысле.
– Не волнуйся, лиане, как только ты познакомишься с моей семьей, твои страхи уйдут. Мои дети будут признаны прямыми наследниками с полным правом на трон. После оглашения о проведения Лианории никто не посмеет даже рот открыть без твоего позволения. И твое не рокшанское происхождение большой роли не играет. Наша раса не страдает расовыми предубеждениями, особенно в отношении женщин, и особенно это касается императорской семьи.
Он, весело улыбаясь, смотрел на меня.
– Скажу тебе больше: как только на Рокшане увидят мою лиане, я думаю, мы с тобой откроем новое развлечение – сезон охоты за человеческой лиане. Ну что ж, если ты выспалась и немного пришла в себя, нам придется сейчас решить вопрос по поводу Ронэра.
Я встрепенулась:
– А мы можем что-нибудь решить? Ран, я так счастлива и хочу, чтобы всем вокруг тоже было хорошо.
– Хорошо, Аттойя, но ты сама решишь его судьбу перед лицом Императора и Совета. Ты не сможешь отменить наказание, я не позволю, но смягчить его в твоих силах. Заодно я представлю тебя Совету.
– А что, мы уже скоро прилетим на Рокшан?
– Нет, на наших кораблях, особенно на разведывательных или военного назначения, установлены гологриды. Эти устройства позволяют устанавливать связь на любом расстоянии с их материнской платформой. Они передают как бы голографический слепок, связь дорогостоящая, но необходимая.
Выбирая себе одежду, я сильно нервничала. Уже сегодня я увижу семью Рантаира, а они меня, и неизвестно как они меня примут. Распустив волосы и тщательно их расчесав, я снова оглядела свой золотистый наряд с нижней зеленой юбкой и пошла на мостик. Я увидела, как Рантаир стоит в освещенном круге, а недалеко от него, сидящего на полу потрепанного и выглядящего, как сломанная кукла, Ронэра. Он поникший смотрел прямо перед собой, ни на что не обращая внимания. Увидев меня, Рантаир улыбнулся, и эта улыбка совершенно преобразила его лицо, сделав похожим на мальчишку с глазами, сверкающими как сапфиры. В них было столько радости, нежности и любви, что моя неуверенность растаяла как прошлогодний снег, и я кинулась к нему обниматься, не обращая внимания на удивленные и радостные лица мужчин, стоявших неподалеку и наблюдавших за нами. Подбежав к нему, я обняла его за талию и, крепко прижавшись, уткнулась лицом ему в грудь, а потом, не выдержав, улыбаясь, подняла лицо и спросила:
– Я твоя торвада, лин?
Он нежно провел рукой по моей щеке и ответил:
– Ты моя торвада, лиане, и моя жизнь!
Я еще крепче сжала его руками и сказала:
– Ты моя тоже, лин!
А потом краем глаза заметила необычное движение и удивленно оглянулась вокруг себя, и с каждой секундой у меня все больше отваливалась челюсть. Мы стояли в большом зале с золотыми стенами и стеклянной крышей, украшенной цветными витражами, по которой в данный момент стекала потоками дождевая вода, придавая и без того прекрасной крыше самый фантастический вид. Блики и краски от витражей отражались в золоте стен, и создавалось впечатление, что по стенам движутся целые картины.
– Боже, Рантаир, как красиво! Это самые красивые витражи, какие я только видела.
Все еще не придя в себя, я опустила глаза и увидела, что в трех метрах перед нами стоят большие черные овальные кресла, посредине одно из них было зеленым с позолотой. Я насчитала всего одиннадцать кресел. В каждом из них сидели мужчины в разноцветных харузах (так назывались верхние кафтаны). И только позади мужчины, сидящего в зеленом кресле, стояла женщина, положив одну руку ему на плечо. Судя по тому, как судорожно она сжимала его плечо, она сильно волновалась, но старалась не показывать этого другим. Они все пристально смотрели на нас, некоторые даже немного подались вперед, чтобы лучше видеть. Я прямо Красной шапочкой себя почувствовала на собрании волков-бабушек. Непроизвольно я схватила Рантаира за руку и немного отступила, прячась за его спину. И только тут до меня дошло, что мы, судя по всему, в гологриде, и все это голограмма, и я для них тоже. Я облегченно перевела дух и даже немного расслабилась, начав более пристально их изучать. Быстро пробежав взглядом по лицам присутствующих в зале мужчин, я заметила, что все они в основном блондины разной степени золотистости. Но вот мужчина в центре в зеленом кресле был не просто золотистым, а ослепительно золотым. И тут я, к своему полному удивлению, поняла, на кого он похож. А потом сказала тихо, чтобы никто не услышал:
– Рантаир, да ты же вылитый отец. Ты просто его более молодая копия. С ума сойти! Теперь я точно знаю, как ты будешь выглядеть, когда доживешь до его лет. Я думала, что во всей вселенной нет никого красивее тебя, но, оказывается, есть еще один такой же. Потрясающе! Слушай, а там за его спиной твоя мама стоит, да?
– Да, Аттойя, это мои мама и папа.
А потом очень громко он произнес, обращаясь к совету:
– Тар император и эльтары Совета, представляю вам свою лиане – эльтарину Еву кован Разу. Прошу Тара императора назначить день Лианории и огласить его Рокшану, чтобы завершить процедуру нашего слияния. С этого момента считать меня ее законным лином, а ее моей законной лиане. Я принимаю ее права и обязанности на себя и обязуюсь хранить ее благополучие и здоровье согласно праву лина. Правом, данным мне старшей кровью второго наследника, прошу передать решение судьбы эльтара Ронэра эран Карсу моей лиане эльтарине Еве кован Разу.
По мере того, как он говорил, все присутствующие во все глаза смотрели на меня, а я смотрела то на них, то на Рантаира. Я только сейчас поняла, что сейчас проходила официальная церемония, практически регистрация в ЗАГСе, только на огромном расстоянии от этого самого ЗАГСа. И все это ради меня и моего желания исправить чужую ошибку. Боже, как же сильно я его люблю, своего красноглазого белоснежку. Я посмотрела на него, и у меня из глаз потекли слезы счастья. Как только он это увидел, он замолчал, с тревогой глядя на меня:
– Что-то случилось, лиане?
Я покачала головой, а потом тихонько прошептала:
– Просто я так сильно люблю тебя, что плачу от счастья, что теперь ты мой по праву. А ты еще не знаешь, какая я собственница. И запомни, если я увижу возле тебя какую-нибудь женщину младше двухсот лет, я выдеру ей все космы. А тебя налысо побрею.
Я болтала всякую чепуху, не думая, что кто-то кроме нас меня понимает. В конце концов, не могут же они все носить рилы из-за меня!? Оказалось, могут и носят. Потому что сначала я услышала хмыканье, а потом откровенный хохот. Потом раздался смеющийся бас императора.
– Знаешь, Рантаир, теперь я могу быть спокоен за судьбу своего младшего сына, он в надежных руках своей лиане.
Потом, взглянув на меня, он встал, и все встали за ним как по команде, и поклонился мне со словами:
– Приветствую тебя, эльтарина Ева Полянская, в своей семье и принимаю тебя как свою дочь с радостью. Такой дочерью наш род может только гордиться.
Я смотрела в такие же синие, как у Рантаира, глаза и расплывалась счастливой лужицей у ног своего лина. А потом решилась открыть рот опять:
– Я благодарю Вас, Тар Император, за Ваши теплые слова. Я землянка, не рокшанка, и еще очень мало знаю о Ваших обычаях, но я сделаю все, чтобы стать настоящей дочерью Вашего рода и хорошей лиане вашему сыну. Я надеюсь, Ваша лиане и мама моего лина поможет мне в этом и воспитает из меня достойную кован Разу.
Говоря это, я присела в низком реверансе, вспомнив старые фильмы Земли. Я увидела, как довольно заблестели глаза императора, и как тарина Нанрир вытерла слезу со щеки так, чтобы не слишком привлекать к себе внимание. Она улыбалась мне, и улыбка ее была доброй и искренней. Я поняла, что она переживала за своего младшенького как настоящая мать. Ну что ж, я рада, в конце концов, нам всем придется воспитывать наших с Рантаиром детей, если они будут, как их дедушка Тар Суваир, золотыми. Наши переглядывания прервал усталый и какой-то глухой голос мужчины, сидевшего справа от императора.
– Тар Суваир, я надеюсь, Вы простите мне мое нетерпение, может, мы перейдем ко второй причине этого собрания?
Я удивленно посмотрела на этого мужчину и поняла, почему он так напряженно смотрит на меня. Судя по всему, это был отец Ронэра, и сейчас решалась судьба его единственного ребенка. Мне было его жаль, очень жаль, особенно после того, как с ним поступил его сын. Я начала лихорадочно думать, что же мне решить по поводу Ронэра. А так как я была достаточно меркантильной, да еще и немного мстительной, то в моей голове уже вырисовывалось идеальное для меня решение этого вопроса. Поэтому когда тар дал согласие и мы перешли к его обсуждению, я спросила:
– Скажите, Тар Суваир, какое решение вынес Совет по поводу эльтара Ронэра?
Тар, внимательно глядя на меня, сказал то же самое, что и Рантаир. Да, лишение всего и рудники. Жуть! Я опять посмотрела на эльтара эран Карсу, а он смотрел на меня, прожигая во мне дырку и сжимая руки в кулаки. Поэтому я решилась и начала говорить:
– Сегодня для меня самый счастливый день, которого я не надеялась дождаться. Я уже объяснила Рантаиру, почему я хочу просить Вас изменить Ваше решение. Я не смогу нормально жить и радоваться своему счастью, если оно начнется с чей-то смерти, а тем более гибели целого рода. Я Вас очень прошу изменить Ваше решение.
Тар, да и все остальные смотрели на нас с Рантаиром.
– Эльтарина, Ваше милосердие простительно для женщины, но мы не можем оставить безнаказанным тот факт, что Ронэр эран Карсу подверг Вас смертельной угрозе, причинил вред, нанес смертельное оскорбление наследнику старшей крови и всему его роду, опозорив тем самым и свой род тоже.
Я потопталась на месте, тревожно посмотрела на Рантаира и, снова взяв его за руку, почувствовала себя более уверенно. То ли это нервное, то ли просто я устала, но мне было как-то прохладно, я даже поежилась. Так, надо уже заканчивать этот разговор, а то у меня голова уже разболелась.
Задрав подбородок, я посмотрела на них и твердо произнесла:
– На моей планете молодым супругам принято дарить подарки, особенно молодой жене, ну, по-вашему, лиане. Я прошу Вас, Тар, сделать мне такой подарок и согласиться с моим предложением.
– Я слушаю Вас, эльтарина Ева!
– Я прошу следующее: семья эльтра Ронэра за плохое воспитание своего наследника подарит мне корабль, какой я захочу. Сам эльтар Ронэр отдаст в казну императора все свое имущество: движимое и недвижимое, которое принадлежит лично ему, а не роду. А также проведет год, моя полы и выполняя все необходимые работы на моем корабле наравне с другими работниками, не используя своих родовых привилегий. Если он будет плохо справляться со своей работой, я продлю его срок. Дальше в течение десяти лет двадцать пять процентов его доходов так же будут поступать в императорскую казну. Эльтар Ронэр теряет свое право наследника трона, но его будущие дети такого права не лишаются. Я прошу не лишать его род основного наследника, чтобы Ронэр мог продлить свой род и искупить свою вину перед своей семьей и перед Вами, Тар Император. Это будет самый лучший подарок для меня, Тар Суваир, и я очень прошу о нем. Я бы очень не хотела, чтобы судьба целого рода пострадала из-за меня.
Последнее я уже просто шептала, так было холодно, поэтому я прижалась всем телом к Рантаиру и с тоской посмотрела на его отца. Он хмуро смотрел прямо перед собой, Нанрир за его спиной ободряюще мне улыбалась, эльтар эран Карсу с дикой надеждой в красноватых глазах смотрел на меня и на Императора, а лица других выражали удивление и недоверие. Хотя пара из них смотрели с легким налетом презрения, глядя на эран Карсу. Меня это покоробило, но что поделать, политика, интриги. Теперь и мне придется жить в этом мире. Я буду учиться, хорошо учиться жить в этом мире ради себя, Рантаира и своих будущих детей. Они еще не знают, какую змею пригрели у себя на груди. Мои мысли прервал Суваир.
– Ты просишь, дочь моя, и ты получишь этот подарок. Я принимаю твое решение и выношу как свое.
Он повернулся к Карсу и сказал:
– Твоему роду сегодня подарили новую жизнь, эльтар Ноэр, помни об этом.
В этот момент, пока император говорил что-то еще, я ощутила лютый холод, от которого не спасал даже Рантаир, и до меня, наконец, дошло, откуда мне знаком этот арктический лед, который расползался по моим внутренностям. Они здесь на корабле! Я в ужасе подняла глаза и посмотрела на Императора. Они все молча уставились на меня, а во мне словно пружина распрямилась, заставив начать действовать. Я заорала на рокшане: «Боевая тревога! Джа-аны на корабле!» И, вырвавшись из света гологрида, кинулась к панели управления.
Еще в самом начале моего обучения я, как завороженная, смотрела на непривычную для меня панель управления. Она была как густой кисель, и для управления нужно было погружать туда руки до кисти. Ощущения при этом были весьма неординарные. Я подскочила к месту второго пилота, мне некогда было объяснять, что же происходит, потому что я чувствовала, что Джа-аны уже здесь на корабле! Я включила боевую тревогу и, опустив руки в желе, полностью слилась с кораблем. Я почувствовала все, что на нем сейчас происходит как-то отстраненно, словно издалека. Мое сознание слегка коснулось и корабля Ронэра, сейчас пристыкованного к нам. На нем, словно опухоль, висел корабль Джа-анов. Я не знаю, жив ли там еще кто-нибудь, но я точно знала, что эта голодная лавина чудовищ пыталась пробраться через стыковочный отсек на наш корабль, как вирус, поражая все вокруг своим присутствием.
Я активировала все двигатели и резко начала закладывать поворот, пытаясь расстыковаться. Я старалась не думать, что это вызовет разгерметизацию ближайших к стыковке отсеков. Сейчас я думала только о том, чтобы как можно меньше Джа-анов проникли к нам и как можно быстрее и дальше увести от них наш корабль. Я обнаружила недалеко еще два корабля Джа-анов и в панике думала, как уйти от них практически не видя и не слыша, что твориться вокруг меня. Основной компьютер корабля монотонно сообщал о чужеродном вторжении, о повреждении обшивки корабля и так далее. Я не слушала, я пыталась уцелеть сама и спасти хоть кого-нибудь. А перед глазами все время стояла картина последних секунд жизни моей старой команды. Я не хочу, чтобы это снова повторилось теперь уже со мной или Рантаиром. Не хочу!!! Проскочив между двумя кораблями Джа-анов, повредив при этом один из двигателей, я, вырвавшись из капкана, врубила гипердвижок и проскочила через проход в гиперпространство. Ис Труне, первый пилот, довольно быстро понял мои действия, поэтому полностью страховал все, что бы я не вытворяла, поэтому, войдя в гиперпространство, направил нас на Крап-чаг. Мы оба, глядя друг на друга, сейчас понимали, что если доберемся хотя бы до него, то благодаря спасательному шлюпу сможем до него добраться живыми. Немного придя в себя, я начала осознавать, что происходит вокруг меня. Похоже, я рано расслабилась. На меня обрушилась ледяная волна холода, и, повернувшись, я застыла с безмолвным криком на губах. Мостик представлял собой поле боя. Я, наконец, поняла назначение тонких длинных кинжалов, что все время висели на поясе у рокшан. В тесном замкнутом помещении стрелять чем бы то ни было, не представлялось возможным, поэтому шел рукопашный бой с использованием тех самых игловидных клинков и палок с крючками на концах. Все вокруг было забрызгано кровью и еще какой-то странной черной жидкостью, которой истекали раненые Джа-аны. Я впервые видела их живыми так близко. Черные вытянутые головы, без какой бы то ни было растительности на теле, плоские огромные, словно блюдца глаза. Отсутствие носа и ушей еще не так пугало, как их рот – длинная присоска, болтающаяся словно короткий хобот, длинные тела и такие же длинные беспалые конечности похожие на щупальца осьминога. Их черные матовые тела были затянуты какой-то пленкой, что позволяло беспрепятственно двигаться и наносить удары оружием больше похожим на лазерную указку, которое врезалось в тела рокшан, словно нож в мягкое масло. Джа-аны, зная, что деваться им некуда, дрались как берсеркеры. Я ничем не могла помочь, у меня не было оружия, да и драться с такой скоростью и силой я не умела. Прижавшись к панели, я с ужасом смотрела на развитие событий. Джа-анов было семеро, а моих рокшан шестеро, включая первого пилота, который был занят вместе со мной. Рантаир стоял спиной к Ронэру, и они отбивались сразу от трех Джа-анов. Ран убрал двоих, пока Ронэр сдерживал третьего и длинным выпадом палкой зацепил еще одного Джа-ана, который в паре с другим нападал на Дара, прикрывающего собой раненого Дира. Труне кинулся на помощь, и они втроем завалили очередного урода. Но в этот момент, пытаясь уйти от прямого удара в грудь, Ронэр отклонился в сторону, и луч от указки прошел прямо сквозь спину Рантаира. Он замер на секунду и рухнул как подкошенный. Я завыла и бросилась к нему, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Упав возле него на колени, я аккуратно перевернула его на спину, на груди отверстие было братом близнецом того, что на спине. Я гладила лицо, шептала ему все, что приходило в голову. А вокруг стало тихо. Такая абсолютная тишина! Подняв голову, я увидела, что все Джа-аны мертвы, а оставшиеся в живых Ронэр, Дар, Дир и Труне молча стояли вокруг нас.
– Дар, помоги, мне надо отнести его в медитек. У него бьется сердце, значит, он еще жив, и его еще можно спасти.
Он смотрел на меня, потом, повернувшись к другим, попросил:
– Мне нужна ваша помощь.
Они стояли, не двигаясь и тяжело дыша, не решаясь подойти к моему любимому. Я зарычала от злости:
– Ронэр, ты принадлежишь мне, и я приказываю тебе помочь нам донести его в медитек.
Он вздрогнул, как от пощечины, но молча кивнул головой. С трудом мы донесли Рантаира до медитека. Когда они, наконец, уложили Рантаира и запустили аппарат, я срезала с него верхнюю одежду и повернулась к остальным. Дир пытался мини-медитеком восстановить обожженные руки Дара и Ронэра. Я удивилась тому, насколько оказался прав Рантаир, когда сказал, что он смертельно опасен для окружающих. А я не верила, но мне было все равно, потому что в этой жизни мне больше не нужно ничего: только быть с ним рядом.
– Доложите мне обстановку, ис Дар, пожалуйста.
Он только растерянно повернулся к Труне, и тот решительно заменил его.
– Эльтарина Ева, должен сообщить Вам что, как Вам известно, корабль поврежден настолько, что не сможет пройти атмосферу Крап-чага и, скорее всего, сгорит в атмосфере. Так что, как только мы выйдем из гиперпространства возле планеты, нам придется покинуть корабль и добираться на шлюпе. Это произойдет меньше, чем через час. Во время атаки на нашем корабле было двадцать три рокшанца, Эльтар Рантаир и Вы, плюс к этому добавились эльтар Ронэр, два его сопровождающих лица, которые находились под стражей, и шестеро рокшанцев с его корабля успели пробиться на наш корабль. В стыковочном отсеке во время нападения Джа-анов и последующей аварийной расстыковки погибло пятеро наших и трое их. Двоих сопровождающих осушили те Джа-аны, которые пробились к рубке. Судя по всему, те направились на мостик, когда услышали тревогу, а по дороге они встретили Джа-анов. Страшная смерть! Осталось двадцать четыре члена экипажа вместе с Вами, эльтарина. Трупы Джа-анов мы выкинули в космос. Надо начинать эвакуацию уже сейчас, потому что место точного выхода я рассчитать не смогу, но это будет слишком близко от Крап-чага, и у нас может не быть лишнего времени.
– Спасибо, ис Труне! Вы можете начать подготовку к эвакуации. Теперь Вы, ис Дар, как нам транспортировать эльтара Рантаира на шлюп?
По тому, как потемнело его лицо, я поняла, что наши дела плохи. Он проверил данные на планшете медитека и, качая головой, посмотрел мне в глаза:
– Он выживет, если медитек восстановит все поврежденные ткани и органы, но медитек стационарен и требует такого количества энергии, которую шлюп обеспечить не в состоянии. Транспортировать его сейчас не имеет смысла, потому что он не выживет без медитека и нескольких минут. Эльтар Рантаир обречен, эльтарина.
Ис Труне вмешался в разговор, пытаясь разрядить обстановку:
– Если мы выскочим слишком близко от планеты, и корабль не сможет удержаться на орбите, мы включим автоматическую посадку, и есть вероятность, что корабль выдержит и не развалится на куски.
Я посмотрела на него, потом на остальных, судорожно пытаясь найти выход, но его не было. Все зависело от того, повезет или не повезет нам с Рантаиром. Но ведь нам уже один раз повезло, судьба же свела нас, двух одиноких гуманоидов из разных галактик и принадлежащих разным расам, но сто процентов совместимых. Может, она не оставит нас и сейчас. Человеческое «авось прорвемся» в данный момент принесло своеобразное облегчение и надежду.
– Ис Дар, зафиксируйте эльтара Рантаира так, чтобы при жесткой посадке он не выпал. Ис Труне, начинайте эвакуацию прямо сейчас, у нас слишком мало времени на это. Эльтар Ронэр, идите соберите своих людей и направляйтесь в шлюп.
Они все смотрели на меня с тревогой, но мои указания кинулись выполнять со значительной долей облегчения. Я сидела и смотрела, как Дар подключил Рантаира к системам и трубкам медитека. Потом, зафиксировав руки и ноги ремнями, закрыл крышку. Проверив опять данные на планшете, он сказал, не поворачиваясь ко мне лицом:
– Все идет хорошо: его показатели стабилизировались и состояние нормальное. Ему надо лишь дать немного времени, и он выживет.
Я подняла на него глаза и сказала:
– Вы его единственный друг, ис Дар. По-настоящему хороший друг. И поверьте, он знает это и ценит, как никто другой, Вашу дружбу.
Он недоверчиво уставился на меня:
– Вы, правда, так думаете?
– Я не думаю, ис, я знаю это! А сейчас Вам пора убираться отсюда.
Он оглянулся на медитек и пару секунд смотрел на него, а потом, словно очнувшись, повернулся и вышел в коридор. Я пошла к себе в комнату и переоделась в свой летный комбинезон и ботинки. Проверив на мостике данные головного компьютера, направилась к эвакуационной палубе. Там уже собрались все члены экипажа. Я махнула рукой, показывая, чтобы все рассаживались по местам. На палубе оставались только мы с Ронэром и Даром. Они хотели пропустить меня вперед, но я только ухмыльнулась и покачала головой. Ронэр понял не сразу, а вот Дар улыбнулся печально и тоже отошел в сторону. Но я опять покачала головой:
– Ис Дар, Вы не можете остаться, наши шансы на выживание слишком малы, как Вы понимаете, а у Вас есть, о ком позаботится. Например, Дир. Он еще слишком юн, чтобы оставаться без Вашего присмотра.
Он смотрел на меня, и я видела, насколько большая борьба сейчас шла у него внутри. Но он кивнул и сказал:
– Я буду готов заняться им, как только вы приземлитесь.
Я просто кивнула ему в ответ. Но Ронэр, есть Ронэр: ничему его жизнь не учит.
– Я не понимаю, зачем Вам, эльтарина, погибать вместе с ним? Ведь Вы сгорите вместе с ним в этой металлической коробке. Вы так молоды, прекрасны, весь Рокшан будет у Ваших ног! Вы должны отправиться с нами.
Я не выдержала и зло сказала:
– Знаете, Ронэр, если мы выживем, Вы будете полы мыть весь этот цикл своим поганым языком. Неужели Вы не понимаете, что я люблю его. И живу, только пока он жив и дышит. Если его не станет, меня не будет тоже. Извините, эльтар Ронэр, но у меня нет времени, да и желания объяснять Вам вещи, которые Вы просто не в состоянии понять в силу своей душевной убогости. Так что идите быстрее в шлюп.
Я повернулась к Труне, стоявшему в проходе, и сказала:
– Как только выйдем возле Крап-чага, я включу отстыковку, дальше Вы сами. Прощайте, мне было приятно познакомиться с вами всеми. И удачи нам всем!
Потом, не дожидаясь пока они еще чего-нибудь скажут, направилась на мостик.
Мы приземлились почти удачно. Мы, конечно, развалились, но не от перегрузки в атмосфере, а от удара о землю. Я не совсем точно рассчитала расстояние и из-за этого чуть не лишилась всех зубов, сломала нос, и мой позвоночник чуть не проделал дырку в моем черепе. Но мы остались живы, и все благодаря моему таланту пилота, я так считаю. В себя я пришла только через пару дней, и снова, уже привычно открыв глаза, увидела сидящего рядом Рантаира, который, устало привалившись к спинке кресла, спал как убитый. Было заметно, как он похудел, и выглядел очень потрепанным. Я села, свесив ноги, и ко мне тут же кинулся Дир со стаканом воды. Я не торопясь выпила, а потом, опустившись перед Рантаиром на корточки и опустив свою голову к нему на колени, прижала его ладони к своим щекам. Он проснулся, но, не двигаясь, ласкал кончиками пальцев кожу на моем лице. Я подняла лицо и попросила:
– Пойдем лечиться в спальню. Ты плохо выглядишь, и я думаю, тебе еще нельзя вставать.
Сзади раздался голос Дара:
– Я тоже ему это сказал, но он не хочет никого слушать, по стенке дошел сюда и уже здесь свалился.
Рантаир хмуро взглянул на Дара прошипел:
– Ты слишком много говоришь, ис! Может, мне сменить корабельного врача?
Я засмеялась и сказала:
– А у тебя и корабля-то больше нет, я его вдрызг разбила. А ис Дара я к себе на корабль врачом возьму, чтобы ты на него так больше не шипел. Друг называется!
У них у обоих сделались такие интересные лица, как будто я им сказку о привидениях рассказала. Нам потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя, особенно Рантаиру. Оказалось, что нас переправили в Императорскую резиденцию на Крап-чаге, где мы и прошли восстановительное лечение. Я еще несколько раз разговаривала с папой-императором, потом с мамой-императрицей, потом с папой эран Карсу и с самим Ронэром, который после все происшедшего долго не мог прийти в себя и долго посыпал голову пеплом. У них с Рантаиром даже какие-то дружеские отношения завязались. А ко мне Ронэр полностью изменил свое отношение. Можно сказать, что на меня он боялся теперь даже дышать, особенно после того, как узнал об изменении его приговора.
Рантаир не отпускал меня ни на шаг от себя, все время следя за каждым моим движением. Через пару дней, когда ему стало гораздо лучше, мы возобновили наши интимные отношения.
Боже, мне достался самый ненасытный мужчина во Вселенной. Такое ощущение, что он решил возместить все годы воздержания за ближайшую неделю. В итоге мне пришлось установить определенный лимит на секс, который сама же и нарушила, не прошло и полдня. Мы оба учились любить друг друга, узнавали друг о друге все больше и больше.
Я лежала на плече Рантаира и осторожно гладила синеватый шрам на его груди. Прижавшись к нему всем телом, я даже задрожала от мысли, что могла его потерять. Даже сидя там, в рубке обреченного корабля и пытаясь его посадить на Крап-чаг, я не боялась умереть, ведь в медитеке со мной находился мой мужчина. Я боялась остаться в живых, если он умрет. Я чувствовала его всем своим телом, всеми фибрами своей души я принадлежала ему. Он почувствовал мою дрожь и, сразу накрыв меня одеялом, крепче прижал к себе.
