Текст книги "От судьбы не спрячешься! (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 7
Утро четвертого дня встретило тяжелыми нависающими над верхушками деревьев тучами, еще большей духотой мешающей дышать и облепляющей тело словно ватным одеялом. Все говорило о том, что на джунгли надвигается гроза, и мне нужно поторопиться. Я невольно ускоряла шаг и поторапливала Катерсонов. Эттель с серым от усталости лицом с трудом переставляла ноги, Нильс, сам с глубокими залегшими вокруг жесткого рта морщинами и заостренным лицом, поддерживал ее как мог, но и его силы были на пределе.
Мы уже четвертые сутки постоянно бежали или шли, тяжело прорубаясь сквозь джунгли, и все это сказывалось на людях, не подготовленных к подобным походам и приключениям с возможным смертельным исходом. Все чаще Жакру или Жан, словно тени следующие позади или сбоку от супругов, помогали им, беря под руки и практически неся на себе. А я все чаще ловила на себе странные изучающие взгляды оборотней. Рене все время бежал рядом, часто прикасаясь ко мне рукой или бедром, но мне казалось, что он это делал, потому что просто хотел прикоснуться, а не потому что в этом была какая-либо нужда. Джинкс пару раз останавливаясь рядом со мной, хмурился, водя носом, и у меня сразу перехватывало дыхание от страха и противный холод остужал разгоряченное тело. Но Рене бросал на любого подошедшего ко мне самца бешеный взгляд, и те торопились увеличить между нами дистанцию, тем не менее, всегда держа нас в середине защитного круга.
Эттель с Нильсом уже хрипло дышали и держались за бока, переводя дыхание на редких остановках. На одной из них Поль сжалился над нами и сообщил:
– Через час нас встретят. Дальше на вертолете до Хаучибаро, а оттуда на самолете в Штаты. Так что вам осталось совсем немного мучиться. Потерпите!
Я снова удивилась, откуда в столь холодном вере столько доброты к обычным людям. В моей стае презрение к людям культивировалось и воспитывалось с рождения. И только мне пришлось учиться жить среди них. Принимать их обычаи, повадки, дружбу. Стать такой же как они, чтобы раствориться среди них. Чтобы выжить! Сейчас я чувствовала себя больше человеком, чем оборотнем, и вот такие маленькие знаки доброты к людям и фактически ко мне лично, ставили в тупик и все больше заставляли раздумывать над своей дальнейшей жизнью. Ведь Рене так просто уже от меня не откажется, а это значит, что он довольно скоро все обо мне узнает. И я уверена, что у него не займет много времени вычислить всю мою подноготную. Таким образом, уже сейчас надо было решать, как жить и, главное, что мне делать дальше. Пока мы здесь, все просто, но как все изменится, когда он узнает обо мне много чего интересного, я не знала и страшилась этого. Но в груди все больше ширились боль и страх, снова остаться в одиночестве, как ни странно. Беззащитной и вечно в одиночестве несущей бремя своего страха. Когда буду в безопасности, подальше от них всех, отдохну от изнуряющего бега по джунглям, я подумаю об этом. И только тщательно все взвесив и разложив по полочкам, приму окончательно верное решение – искать ли мне встречи с этим вером или снова раствориться в толпе людей, сменив жизнь на другую. Понятно, что нужно выяснить заранее, как его зовут полностью, где его клан и где он живет! На всякий случай!
Я искоса посмотрела на Рене, который в очередной раз взял меня без надобности под локоток и спросила негромко:
– А как твое имя? Полностью!
Он слегка удивленно поднял смоляную бровь и, сверкнув зеленью глаз, мягко ответил, словно погладил своим бархатным голосом.
– Тебе, наконец, стало интересно? Я рад! Мое имя Рене Жан Поль Морруа! Я француз, моя сладкая. Но уверен, ты уже это поняла.
Пока я мысленно проговаривала количество его имен и фамилию, он горячим искушающим взглядом изучал мое напряженное от раздумий лицо. Потом снова погладил голосом.
– Я смотрю, вчерашнее происшествие тебя не сильно напугало и, как мне кажется, даже не удивило! Ты знакома... с подобными нам?
Я похолодела, но все же нашла в себе силы деланно задрать брови и, прокашлявшись, хриплым голосом задать глупейший вопрос.
– А... Что вчера было? Мужчин иногда от ревности так перекашивает, что я привыкла к подобному. Моя подруга Джен регулярно напрашивается на подобные неприятности, когда ее очередной друг ведет разборки с прежним любовником. Ты бы видел, как их меняет ревность!
Я заметила, что мое пояснение заинтересовало других веров, молча следующих вокруг нас. Они бросали любопытные взгляды, а слушая мои слова, даже слегка усмехнулись. Вот только Арно с Полем усмехнулись странно напряженной и, как мне показалось, одной им понятной усмешкой, которую они разделили на двоих. Арно, вытерев пот с широкого лба, раздвигая красивые губы, украшенные очаровательной сексуальной родинкой над губой, спросил.
– А меня ты со своей горячей подружкой не познакомишь? Клянусь, я смогу отвадить от нее всех посторонних ухажеров! Она со мной не прогадает!
Скривившись как от зубной боли, тихо выдавила.
– Вот в этом я как раз не сомневаюсь.
Рене напрягся, вцепившись в улыбающиеся черные глаза Арно своими травяными, в которых быстро разгорался золотой пожар, от чего у мужчины вытянулось лицо и он тут же приотстал. С одной стороны, меня жутко удивила собственная удовлетворительная реакция на бешеную собственническую Рене, с другой – я все сильнее нервничала. Долго он со мной не будет вести себя как джентльмен, а перейдет к более близкому и глубокому общению. А от одной мысли об этом становилось горячо внизу живота, и в тоже время паника накрывала с головой. Боже, пятнадцать лет страха и кошмаров по ночам; как же я устала все время бояться. Испытывать липкий, сметающий все мои разумные доводы и мысли на своем пути страх близости, доверия. И с трудом продолжила ненавязчивый допрос.
– А сколько тебе лет... Рене?
Он отвлекся от внимательного обозревания окружающих нас джунглей и соперников, усмехнулся, отвечая. Вроде и пошутил, но я уверена на сто процентов, что он сказал правду, от чего у меня в животе сжалась пружина еще большего страха и неуверенности.
– Семьсот тридцать семь! Веришь?
Я сглотнула и, опустив голову, лишь неопределенно пожала плечами, мол оценила шутку, но в данный момент иду и сил отвлекаться нет, а сама пыталась упорядочить судорожно заметавшиеся мысли. Как я успела узнать от мамы и папы за шестнадцать лет, проведенных в семье и стае, такого возраста оборотни в Штатах редко встречались. В Америке возрастные оборотни появились из старого света и быстро расселились по новым территориям. Многие погибали во время дележа ареалов обитания и становления новых кланов или стихийных стай. Поэтому в основном возраст американских веров у верхушек стай и кланов достигал триста-четыреста лет, и они по праву считались самыми сильными и опытными. Такими были Дурси и его подруга. Но как рассказывала мама, у оборотней в этом возрасте только наступал расцвет сил, они становились практически неуязвимыми, более сильными, опытными. Так что тот факт, что этому самцу больше семисот лет, говорит о том, что он гораздо сильнее, опытнее и умнее других. А значит вдвойне опаснее для меня.
Мои мысли прервал Джинкс, быстро подошедший к нам и коротко сообщивший.
– Похоже у них неисчерпаемые людские ресурсы! За нами следуют несколько мелких отрядов и они очень быстро движутся. Уже на подходе! И они очень сильно торопятся, я чувствую.
Рене, схватив меня за руку, перешел на бег, тоже самое сделали остальные с Катерсонами. Когда я начала спотыкаться, а людей уже несли на плечах, мы выскочили к реке. Довольно широкой, несущей с гор ледяные стремительные потоки воды, огибающей каменные глыбы и бурлящей в этих местах барашками пены. Остановившись возле нее, я с ужасом застопорилась, не желая прыгать в стремнину и вообще в воду. Катерсоны, в ужасе раскрыв глаза, оглядывались вокруг, ища лодку. Нильс выдавил.
– А где лодка?
Арно только пожал плечами и ответил, начиная заходить в воду.
– Лодки нет, она, как вы помните, утонула! Нас выкинули с вертолета за несколько километров до поместья с грузом. Там негде приземлиться незамеченными. А у ваших бывших хозяев и ракетные установки имеются, поэтому рисковать не стали. Пришлось пешком шлепать. Не волнуйтесь, через реку мы вас переправим в целости, а на той стороне всего пара километров пешего хода и удобная площадка для вертолета. Загрузимся и домой. Крепитесь люди, остался последний рывок!
Выслушав его логичный ответ, Катерсоны все же держась за руки, полезли в воду, а я упиралась всеми конечностями и рвалась из рук Рене.
– Я не полезу в воду, понятно! Отпусти меня, животное, я не хочу никуда идти!
Рене устал со мной бороться, под насмешки оборотней вскинул на плечо и потащил в реку. Очень быстро нас увлекло течение, плавать я не умела и начала захлебываться. Рене плыл рядом и, перехватив меня под грудью, прижал к себе, при этом довольно умело и спокойно борясь с сильным течением. Пару раз нас приложило о камни, и я с головой уходила под воду, но Рене весь удар принимал на себя, не выпуская меня из рук. Хватая ртом воздух вперемешку с водой, отфыркиваясь и отплевываясь, выныривала наружу, и меня тут же толкал дальше к берегу Рене.
После очередного раза, я уже полностью висела на его спине, крепко вцепившись, а он, освободив руки, начал быстро и мощно грести к берегу. Мокрая усталая и под завязку заполненная водой, я выползла на берег и, стоя на коленях, начала словно бродячая собака, отряхивать с себя воду, разбрызгивая во все стороны капли. Потом рухнула на горячие камни и замерла, ощущая, как из тела уходит холод от ледяной воды и расслабляются все мышцы. Шоколадные волосы, раскинувшись спутанной массой на камнях, высыхали на солнце, и с моей бледной молочной кожи тоже быстро исчезали капли воды. Полежав в позе звезды пару минут, вздрогнула, ощущая напряженную тишину.
Подняв голову с камней, увидела, что Катерсоны вылезли из воды гораздо дальше меня вниз по течению и сейчас сидят, судорожно дыша и отогреваясь. Рядом с ними так же как я, отряхиваясь, сидели Жакру и Жан с Джинксом. Сместив взгляд вбок в поисках Рене, замерла. Он смотрел на меня жутким горящим фанатичным взглядом собственника, от которого внутри все перевернулось от страха. Глаза самого насыщенного цвета травы все быстрее темнели, и в них начали появляться знакомые золотые искры. Пухлые губы раздвинулись в яростном оскале, и клыки зверя начали медленно выдвигаться вперед. Его нос с таким остервенением втягивал воздух, впитывая в себя окружающие ароматы, что именно в этот момент я поняла, от чего это у него такая реакция началась. Он понял, что я оборотень. Самка, причем свободная!
Внутри меня в ужасе и странном предвкушении заворочалась вторая – животная – половина, но стоило мне подобраться и начать медленно отползать назад, как начались крупные проблемы. За моей спиной оказались другие веры, тоже почуявшие запах свободной самки. Натолкнувшись на ноги Поля и задрав к нему подбородок, непроизвольно сглотнув слюну, я уставилась в голубые холодные глаза, которые блестели торжеством. А потом, уже мелко трясясь и поскуливая, позади него увидела остальных пятерых веров. А вот их глазах горели охотничьим азартом. Охота к спариванию! Мое тело среагировало само. На полусогнутых ногах быстро перебирая конечностями, поползла к все громче и яростнее рычащему Рене. И только прижавшись к его ногам, почувствовала себя более-менее в безопасности. И это не смотря на то, что он сейчас выглядел как буйно помешанный, а мужчины – спокойным статуями. Поль тревожно посмотрел мне за спину, и я поняла, он беспокоится, что Катерсоны могут стать невольными свидетелями наших волчьих разборок. Кивнул головой кому-то за моей спиной и снова устремил свой взгляд на Рене.
– Рене, сейчас не время терять голову из-за самки. Даже из-за такой, как она. Никто! Слышишь, никто не посмеет к ней прикоснуться кроме тебя.
Голос Рене напоминал уже звериный рык, вперемешку со словами, в которых мне почудилась мука и тоска. А у меня от его слов защемило сердце в странной непонятной надежде!
– Она моя пара...! Моя истинная...! Я не... могу... справиться с собой! Она должна стать моей. Сейчас. Или я вырежу вас всех! Моя!
Дальше мужчины, делая как можно меньше резких движений, начали отходить назад. Рене, угрожающе склонив голову, рычал все сильнее, и я всем телом чувствовала, что он с трудом сдерживает полное обращение – так мелко его трясло. И снова заговорил Поль, принявший, скорее всего, верное решение.
– Рене, мы сейчас заберем Катерсонов, а за вами прилетим через пять часов. Во второй ипостаси вам нечего опасаться людей. Так что ты сможешь поставить на ней свою метку и завершить слияние.
Услышав про метку и слияние, обе мои сущности дружно ударились в панику, а ужас волчицы заполнил сознание, вытесняя человеческую логику и рассудок. Отшатнувшись от Рене, я отползла на пару шагов, стягивая кеды. Под опешившими взглядами мужчин стянула майку и, заметив, как Рене осторожной походкой охотника за ценной добычей направился ко мне, завизжала от страха. Уже не соображая, перекинулась в волчицу. Спотыкаясь и путаясь в штанах и трусах, волочащихся за мной, рванула в джунгли. Тряхнув в последний раз лапой, оставила позади нижнюю часть своей одежды, а вот лифчик так и болтался на моей грудной клетке. В какой-то момент я умудрилась в прыжке через поваленное дерево так извернуться, что перекусила основную лямку и сорвала его с себя.
Вот так, изображая Гензеля с Гретель, я оставляла за собой следы, правда, не в виде хлебных крошек, а в виде трусов, штанов, лифчика и другой одежды. Усталость отошла на второй план, а мохнатая подружка, получив полный контроль над моим телом, неслась на всех парах по джунглям, не чуя под собой ног. Три месяца заключения в человеческом теле без единой возможности оборота привели к тому, что сейчас в моей груди смешивались ужас от погони и наслаждение от чувства свободы. Сердце билось как бешеное, заглушая все звуки вокруг, только я и природа, но вот сбоку мелькнула черная огромная тень, а в следующий момент меня сбили с ног.
Пролетев пару метров кубарем, распласталась по земле на спине, и тут же надо мной встал огромный черный волк с зелеными глазами. Широко расставив лапы, он возвышался надо мной, а я, визжа словно поросенок перед смертью, упиралась ему в грудь всеми четырьмя лапами. Мягкая лоснящаяся шкура с черным мехом, огромные лапы словно каменные впивались когтями в землю с обеих сторон моего тела. Тягучий мускусный аромат Рене окутал со всех сторон, но уже не в силах был успокоить, только еще больше взбудоражил меня. Его горящие страстью и азартом охоты зеленые глаза, не отрываясь, смотрят в мои серебристые, наполненные страхом и паникой. Черный влажный нос нетерпеливо втягивает воздух, смешанный с моим ароматом, а пасть приоткрыта и демонстрирует белоснежные клыки, между которыми вывален ярко-розовый язык. Остановив взгляд на этой саблезубой морде, своим визгом перешла на более тонкую, режущую слух, тональность, от чего Рене сморщил плоский мохнатый нос и глухо рыкнул. Гад, скорее всего, просит заткнуться! Но я лишь перешла на поскуливание и повизгивание, одновременно с этим перебирая лапами и пытаясь выбраться из-под него. Он не двигался с места, лишь изредка порыкивал, и мне показалось, что в его рычании слышались скорее успокаивающие, чем угрожающие нотки. Я уже выползла из-под него наполовину и перевернулась на бок, чтобы вскочить на лапы и снова дать деру, но мне снова помешали. Короткий рывок, и его огромная черная туша лежит на мне, от чего у меня даже дыхание сперло. Я завизжала еще громче, кося на него серебристым глазом и нервно скребя когтями землю. В нос ударил запах вырванной с корнем травы. Но Рене лежал смирно, не пытаясь причинить мне боль, и лишь молча наблюдал за мной. И это молчаливое лежание привело к тому, что постепенно мой визг стал стихать, а потом и вовсе прекратился, сменившись редким судорожным всхлипыванием. А потом я выдохлась и скулить. Положив шоколадную морду с серебристыми кончиками, которые создавали вокруг моего волчьего тела сияющий ареол, на лапы, тяжело дышала, вывалив язык. А еще нервно косила глазом на насмешливую черную морду Рене. Он слегка переместил свое тело, чтобы мне было легче дышать, а потом придвинулся ко мне, заглядывая в глаза.
Напряжение между нами росло с каждым мгновением, пока я смотрела в эти глаза цвета свежей травы. Страх понемногу уходил, оставляя за собой пустоту, которая медленно заполнялась непонятным мне желанием и томлением. Морда Рене скользнула к моему уху, и он шумно вдохнул мой аромат, от чего у меня на спине зашевелились волоски. Затем розовый язык начал медленно, методично вылизывать мою мордочку и уши. Стало щекотно и неожиданно приятно. Повернувшись к нему, удивленно уставилась, а он, лизнув меня в нос, вызвал прилив нежности к этому большому волку. Он продолжил свое занятие, причем с таким удовольствием на морде, как будто я эскимо на палочке.
К языку присоединились зубы, после первого несильного укуса я заволновалась, снова ощутив страх, но Рене тут же зализал место укуса, и в там сразу потеплело. Таким образом он продвигался все ниже, то прикусывая, то зализывая места укусов. Я уже дрожала, но не от страха, а от желания, все сильнее расслабляясь и раскрываясь, предоставляя ему тело для такого волшебного языка. Когда он дошел до интимной зоны, я потерялась в чувствах и эмоциях, практически полностью подчинившись движениям его языка. А потом меня накрыла волна чистого невероятного удовольствия, которое испытала впервые в жизни, и которого так долго ждала моя волчица и я сама. Пока меня била мелкая дрожь наслаждения, ощутила, что Рене снова оказался надо мной, слегка подталкивая лапами, заставляя лечь на живот. Мои размякшие мозги позволили ему делать со мной все что вздумается. А ему в этот момент вздумалось оседлать меня и начать слияние. Осознав происходящее, снова заскулила, но он, пока проталкивался в меня, усиленно облизывал мое ухо, успокаивая и возвращая потерянное удовольствие телу. Наконец, проникнув глубоко внутрь, начал ритмично двигаться, издавая глухое яростное рычание на всю округу. А я снова забылась от новых ярких, ни с чем не сравнимых ощущений его плоти во мне.
Пятнадцать лет назад я была раздавлена, унижена и чуть ли не разорвана на части. А сейчас, не смотря на все происходящее, он как будто собрал меня снова по кусочкам, и эти кусочки вопили от удовольствия и стремились теснее слиться с источником острого наслаждения. В конце мы уже оба в экстазе рычали, отдаваясь на волю сметающим все на своем пути чувствам, а в моем сердце родилось новое чувство к самцу. Сначала благодарность, за то что помог возродиться новой "я", но скоро я поняла, что он способен заставить меня влюбиться. Если я уже не влюбилась. Джунгли разрезал торжествующий рев самца-победителя, а в следующий миг его клыки впились в мою шею, оставляя метку собственника. Мой удовлетворенный рык присоединился к его, и на этот раз я была абсолютно согласна с его притязаниями на мое тело и душу.
Он слез с меня и развалился рядом, полностью удовлетворенный своей победой. Зеленые глаза волка смотрели восторженно и с нежностью, которые не передать банальными словами, можно только увидеть в любимых глазах и почувствовать всем телом. Успокоившись после пережитого наслаждения, растянулась рядом с ним, чувствуя легкую болезненную пульсацию на шее и в паху. Повела плечом и, заметив движение, Рене тут же потянулся ко мне всем своим большим телом и несколько раз лизнул в месте укуса-метки. Я не удержалась и тоже лизнула его в морду, а потом немного даже увлеклась, но меня остановил Рене, положив на меня свою большую лапу. Замерев, я смущенно уставилась на него, а он, поводя ушами, прислушивался к джунглям. Я тоже прислушалась и, наконец, до меня дошли звуки тихих шагов нескольких человек, приглушенная речь и запах. Запах людей и железа. Преследователи все же добрались до нас. С тревогой посмотрела на Рене в ожидании его действий. Он же быстро осмотрелся и вскочил на лапы. Я тоже поднялась и, ткнув меня носом в плечо, Рене приказал следовать за ним.
От преследователей мы ушли довольно легко и быстро. Сделав круг, вернулись к реке, где к моему великому облегчению и стыду лежала наша сложенная одежда. Искоса взглянув на него, заметила усмехающуюся наглую морду, которая с большим интересом и жадным любопытством следила за мной. Я села возле кучи своих вещей и ответила ему недовольным взглядом, заставив его насмешливо рыкнуть и, тут же перекинувшись, сесть на камнях лицом ко мне. У меня перехватило дыхание, и челюсть со свистом устремилась к земле, а глаза – наружу. Его полностью обнаженное тело поразило силой и мощью, под гладкой смуглой кожей от малейшего движения играли мускулы. От него исходила такая мощная аура мужественности и властности, что я всем телом ощущала его доминирование над собой. Согнув одну ногу в колене, а вторую – подогнув под себя, он, не смущаясь и не прячась, демонстрировал мне свое достоинство и, судя по размерам, еще и гордость. Одной рукой опираясь о колено, вторую положив на бедро, чуть ссутулившись, сидел и смотрел прямо на меня с молчаливым удовлетворением. Отметив искреннее восхищение своей особой и слюни, текущие с моих клыков на плоские нагретые солнцем камни, усмехаясь уже человеческими губами, протянул руку и взял свои штаны. Тут же выяснилось – трусы он не носил. Надев сначала штаны, а потом носки с ботинками, снова уставился на меня, не торопясь надевать майку.
Тяжко вздохнув, загнала волчицу внутрь себя и обернулась человеком. Прикрываясь ладонями, не смотря на произошедшее спаривание, я испытывала сильное смущение, поэтому начала торопливо одеваться. Рене скользнул ко мне и присел рядом, осторожно отводя прижатые к груди руки с майкой. Потом, на мгновение оторвавшись от меня, осмотрел территорию вокруг и, чутко прислушавшись, резко прильнул к моим губам. Целовал так глубоко горячо и вместе с тем нежно, что я снова забылась в его руках, которые начали заново знакомиться с моим телом, только уже с человеческим. Оторвавшись от моих губ, забрал майку и хрипло сказал, дыша в ухо, от чего по телу прошлась волна дрожи.
– Пусть тело отдохнет от одежды, а мои глаза насладятся твоей прекрасной грудью. Пошли, единственная моя, нам надо добраться до зоны эвакуации, а пока будем ждать, поговорим.
Идти раздетой по пояс, было необычно и откровенно неловко, я очень стеснялась, но майка у него в руках и, судя по его шаловливому страстному взгляду, вряд ли получу ее, пока сам не отдаст. А вот желание поговорить меня насторожило и взволновало. Его ладонь коснулась чувствительных вершинок моей груди, заставляя ее отяжелеть, а меня остановиться и замереть. Зато в его груди снова родился довольный рык самца-собственника. Приласкав меня таким образом, подхватил на руки, прижимая к голой груди. От этого тесного контакта у меня снова задрожало и запылало внизу живота. Обхватив его за шею двумя руками, зарылась в коротких черных волосах на затылке, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Его грудь тоже покрывала короткая растительность, но проведя по ней ладонью, удивилась и ее мягкости. В ответ на эту невольную любопытную ласку, он лизнул меня в шею, от чего у меня тут же снова напряглась грудь. Так мы и шли оставшуюся пару километров, понемножку изучая и в тоже время лаская друг друга. Мы оказались на краю довольно обширной поляны, и я догадалась, что именно это и есть место, откуда нас заберут. Оставшись среди деревьев, Рене прислонился к одному из них спиной, присаживаясь в его корнях, а меня усадил так, чтобы я опиралась спиной о его обнаженную грудь, находясь между ног. Он буквально окутал своим телом и, не смотря на жару и духоту мне было приятно ощущать его. На джунгли ложились сумерки, и Рене сказал, что вертолет прилетит лишь через пару часов в полной темноте. Сам же, положив майку на траву, снял с меня кеды и носки, и потянулся к поясу штанов. Я схватила его руку, прижав ее к животу и хрипло спросила:
– Ты что задумал?
– Девочка моя, ты же не думаешь, что одного раза мне будет достаточно на сегодня? Ты такая сладкая на вкус и необыкновенная на запах, что мне не хватит вечности, чтобы до конца насладиться тобой. Пресытиться! Только одна такая! Для меня единственная, моя истинная! Я так долго ждал тебя, надеялся встретить. Молился и уже потерял надежду, и даже не мог подумать, что найду тебя среди джунглей Амазонии.
Пока он говорил, умудрился содрать с меня штаны, мое белье, похоже, даже искать не стали, и мягко поглаживал грудь и живот. У меня пересохло во рту, и я почувствовала как мгновенно увлажнилась. Рене же, почувствовав запах моего возбуждения, приподнялся вместе со мной и снял с себя штаны и ботинки. Снова усадив на себя, длинными пальцами проник внутрь меня, заставив отклониться на него и начать всхлипывать от удовольствия. Вторая его рука мяла и поглаживала мою грудь, а я уже не просто всхлипывала, а в голос стонала, чувствуя приближение разрядки. В тот момент, когда меня прошила молния оргазма, он насадил меня на себя, усилив ощущения в разы и заставив заорать от наслаждения. Резкие движения внутри, превратились в волнообразные и меня, буквально поднимало то вверх, то вниз. Очень скоро меня накрыло повторной волной, а вместе со мной и Рене, который, выплескивая свое удовлетворение, яростно и громко зарычал, напрягаясь всем телом и взрываясь во мне горячим вулканом. Так и не разъединившись, я сидела на нем и пыталась осознать силу нашего удовольствия и притяжения. Только одного его касания достаточно, чтобы я горела. То что моя волчица признала его волка своей парой, я поняла только вчера, но ведь моя человеческая половина среагировала на него в первый же раз как увидела. Только страх и неуверенность не позволили признать эти чувства, но зато позволили привыкнуть и понять какой он человек.
Пошевелившись, я уже начала слезать с него, какое там, мне позволили лишь сползти чуть ниже и удобно устроиться на нем, уткнувшись носом в волосатую грудь. Я потерлась об нее щекой, а потом неожиданно для себя глубоко зевнула. Столько событий за день, а я так устала и уже готова была уснуть, но над макушкой раздался его мягкий бархатный баритон, сопровождаемый ласковым поглаживанием по спине.
– Родная, оденься. Если ты заснешь, я тебя просто занесу в вертушку. Не хочется, чтобы на мою голенькую девочку пялились веры. Мои нервы не железные!
Задрав голову, посмотрела ему в лицо. Сумерки сгустились, но все равно было заметно, как горят диким огнем его зеленые глаза. Все так же сидя у него на коленях, надела штаны и майку, и кеды, на всякий случай. Потом подумала, привстала и лукаво улыбаясь, в отместку предложила натянуть штаны и на него. Рене же только усмехнулся и, не удержавшись, с трепетом, коснулся метки на моей шее возле ключицы. Погладив след от укуса, который теперь навсегда останется на мне, ведь я уверена, он тщательно будет следить за его обновлением, быстро небрежно натянул штаны. И сразу же вернул меня скорее всего на уже законное место. Точнее, обязательное место! Как только я вновь устроилась на нем, спросил, зарываясь ладонью в моих волосах, заставляя при этом чуть ли не урчать.
– Расскажи мне о себе.
– А может ты первый?
– Не волнуйся, обо мне ты узнаешь все в подробностях. Причем очень скоро!
Я пожала плечами, а потом тяжело вздохнула, чувствуя неуверенность и страх. Мало ли что произойдет после моего рассказа.
– Мое настоящее имя Илана Стоун! Я родилась и выросла в Калифорнии, в маленьком городке Доунсе. Мы с мамой и папой жили в стае Дурси. У нашего вожака был сын Итан. Когда мне исполнилось пятнадцать и я первый раз обернулась, он начал меня преследовать. И никто кроме моих мамы и папы не осаживал его, когда он ко мне приставал. Все боялись его отца и мать, хотя ему самому к тому времени уже сорок лет стукнуло. Когда мне исполнилось шестнадцать, по правилам нашей стаи я участвовала в своем первом пробеге вместе со стаей. Итан выследил меня и... Он... Он изнасиловал меня. Моя мама нашла нас, когда он уже поставил на мне свою метку, хотя и не являлся моей истинной парой. Она в ярости оторвала его дурную голову, но потом появились остальные вместе с вожаком. Вульф Дурси как только увидел тело Итана, кинулся на нас с мамой. Папа помешал, но так получилось... Папа был слабым вером, поэтому... Сначала погибла мама, а потом и папа. А мне удалось сбежать. Я примкнула к цирку и год таскалась с ним, живя в клетке как животное. Почти потеряла себя, но однажды увидела Лизи Барнс, самку из нашей стаи. Мама с ней часто общалась, и я помнила ее телефон. Я позвонила ей и поинтересовалась делами в стае. Она сказала, что меня ищут и объявили большую награду за поимку. А еще она сказала, что Вульф поклялся именем сына, что лично сдерет с меня шкуру, как только меня вернут в стаю. Прошло четырнадцать лет с того звонка, но ты сам знаешь, что для мести и для памяти вера это ничто! И я так боюсь, что найдут, вернут и сдерут, ты не представляешь.
Пока рассказывала, все сильнее цеплялась за него, воспоминания холодной лавиной накрыли, вызывая слезы, но мне лично слезы не помогли ни разу. Поэтому, шмыгнув носом, усилием воли заставила себя сдержаться и не заплакать. Рене слишком крепко прижал к себе, но я не сказала об этом. В данный момент ощущать его силу было жизненно необходимо. Потом он хриплым голосом задал вопрос.
– С первой минуты нашего знакомства ты панически боялась нас. Любого из нас! Ты была после того... случая с кем-нибудь из веров. Занималась любовью?
Я только отрицательно покачала головой. Он же еще не расслабившись, продолжил.
– А с человеческим мужчиной?
Вздохнув, все же решилась на честность.
– Нет! Веров я боялась до ужаса, даже средство составила, чтобы свой запах отбивать, а с людьми пыталась несколько раз, но как только все заходило дальше поцелуев, меня тошнило, ну или... короче, страшно было тоже и неприятно, честно говоря. – Потом, помолчав мгновение, все же дополнила свой монолог. – Так что ты первый! Ну... После того, что случилось.
Меня сжали так сильно, что даже ребра заныли, я завозилась в его руках, а он скорее прорычал, чем вежливо спросил.
– Ты недовольна? Хотела другого?! Тебя до одури хотела вся наша команда, но ты сама искала защиты только у меня!
