Текст книги "Белый нарцисс и немного свободы"
Автор книги: Ольга Толстова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Ольга Толстова
Белый нарцисс и немного свободы
– Я думаю, он действительно заботится обо мне, – Марина вертела в руках пустой стаканчик из-под кофе, – по-своему. – Нажала пальцем и стаканчик превратился в дырявую тыкву.
– Но я больше не хочу и не могу этого выносить, – закончила она.
Подняла глаза, но посмотрела не на ведущего, а на невзрачного сутулого человека рядом с ним.
– Спасибо, Марина, – ответил ведущий. – На сегодня всё. Спасибо всем, что пришли. И жду вас через неделю.
Большинство участников исчезли уже через минуту, стараясь не смотреть друг на друга, пока пробирались полутёмными коридорами, без школьников лишившимися души. Но трое – ведущий, сутулый и Марина – остались, чтобы сложить и убрать в кладовку стулья, подмести зал.
– Проводить тебя до метро? – спросил ведущий. И как-то ясно было, что ему очень не хочется, ему вообще в другую сторону, и дома у него два кота дерут обои и писают в тапки, потому что хозяин задержался дольше обычного. Но всё же гнилой ноябрьский вечер и дорога через тёмные дворы, которой пойдёт Марина, бередят ему совесть.
– Я провожу, – тихо предложил сутулый, – если Марина не против.
– Конечно, спасибо, – ответила она с бьющимся сердцем.
Она ещё на прошлой неделе решила, что сегодня будет тот самый вечер. Что-то туманное и невыносимое скопилось внутри её сердца и живота, как зародыши бабочек, шёлковые гусеницы, готовые выйти из кокона.
И невозможно было объяснить, почему их рождение вызвал вот этот невзрачный, непонятного возраста, вечно сонный человек с почти бесцветными глазами. Ничего в нём не было, разве что когда он говорил и его красные тонкие губы плели свой танец, то невозможно было оторвать от них взгляда. И голос его тёк так приятно, как ленивая медленная река, неважно даже, что там за слова и каков их смысл, лишь бы река текла и дальше, убаюкивая в летний полдень, пока ты не забудешь собственное имя.
За три месяца в группе Марина прошла все стадии: сначала удивлялась этому человеку, смеялась с другими за его спиной, потом слушала его голос, всё больше проникаясь тревожным влечением, потом вообразила себе какое-то странное обещание, неявное, но направленное в её сторону. И потом она стала о чём-то догадываться: будто бы она всегда подозревала, что мир устроен иначе, а теперь ей явилось подтверждение. И вот сегодня они поговорят с этим человеком наедине. Впервые.
И бабочки потихоньку уже прогрызали коконы и выставляли наружу краешки крыльев.
– Знаешь, что тебя в группе зовут Норми? – спросила Марина, когда они покинули мертвенно-тихую школу, вышли за ограду – за ними сами собой закрылись ворота, и будто чьи-то маленькие ручки заперли их под озабоченный тихий шёпот – и вошли в первый из тёмных дворов.
– Это не моё имя, – ответил её провожатый.
– Знаю, – согласилась Марина. – Но они так говорят. Мол, ты такой… среднестатистический. А норма – понятие большинства. Вот ты и Норми. Неотличим от других. Человек толпы.
Она не знала, зачем повторяет эти глупости. Но провожатый слушал внимательно. Её мало кто так слушал, разве что ведущий и некоторые участники в группе. Потому что для первого это была работа, а вторые через слушанье надеялись найти ответы на свои проблемы.
А «в жизни», за пределами спортзала с обшарпанным паркетом и решётками внутри на окнах – от случайного бандитского мяча – никто так не слушал.
Но чего там, Марина и сама никого почти так не слушала.
Во втором дворе он заговорил сам:
– Ты же понимаешь, чем всё закончится?
Бабочки забились тревожно о брюшные стенки. Марина втянула живот, чтобы успокоить их.
– Я больше не могу и не хочу этого выносить, – повторила она.
Он кивнул. Остановился вдруг, вгляделся в сумрак, кое-как разгоняемый светом из окон. Марине показалось, что впереди, прямо по дороге к арке в следующий двор, лежит ровный чёрный круг чего-то булькающего, недовольного, похожего на выступившую из-под земли смолу.
– Лучше обойти, – пробормотал провожатый. И они обошли этот круг, помойку и снова вышли к арке. Марина обернулась: чёрный круг всё так же лежал там, слегка разочарованный, но смирившийся с неудачной засадой.
В третьем дворе провожатый остановился под мёртвым фонарём, облепленным бугристыми клочками мха, что испускали слабый розовый свет. Серые волосы провожатого тоже окрасились в розовый, глаза наполнились глубиной, губы стали ярче.
– Это третий двор, – сказал он. – Мы можем пойти дальше, к метро. Подумай.
Марина остановилась рядом, выдохнула, выпуская бабочек на волю, и они, трепеща крошечными разноцветными крылышками, вырвались из её рта и полетели вверх, к ущербной луне, маленькие чёрные силуэты на фоне её несовершенства.
– Я подумала, – ответила Марина. – Думала весь октябрь и в Канун приняла решение. И ещё полноября собиралась с духом. Я больше…
– …не можешь этого выносить, – мягко закончил провожатый. Его рот сделался больше и как-то зубастее, глаза провалились в сами себя, два чёрных полумесяца, два окошечка в страну Туманов. – На самом деле, я знаю. Я знаю всегда.
– Что с тобой будет? – спросила Марина, когда он протянул длинную худую четырёхпалую руку и взял её ладонь. – После? Ты уже не вернёшься в группу?
– Нам ни к чему больше встречаться,– ответил он. – Я буду напоминать тебе о чём-то давнем. Так что найду другую группу. Другое имя, другое лицо.
– Только повыразительнее, – предложила она. – Ты, наверное, хотел спрятаться, поэтому стал средним человеком из толпы. Но это худшая маскировка. Мы ведь все разные.
– Ты права, – согласился провожатый. – Вы все разные.
По земле уже стелился туман, такой бывает утром на реке, поднимался всё выше, полз по ногам Марины.
Провожатый потянул её за руку, и Марина сделала шаг вперёд. Под ногами была влажная, поросшая мелкой травой земля. Берег.
Потом провожатый показал зубы: в два ряда, жёлтые, стёртые от множества пережёвываний, крепкие зубы травоядного. Без клыков, сколотые резцы, тёмная эмаль.
Марина вздохнула и подошла ещё ближе. Она боялась, что от зубов пойдёт вонь, но запаха не было никакого, ни мерзкого, ни приятного. Были ничто и влага туманов. И шелест бабочкиных крыльев в высоте. И плеск невидимой реки.
И потом провожатый пустил зубы в ход, и Марина уснула на берегу, вспомнив своё настоящее имя.
***
Прикрыв глаза, Злата слушала других и машинально поглаживала спираль вокруг левого запястья – тонкий пунктир татуировки, неощутимый, но она-то знает, где именно на руке лежат витки. Столько лет этой дурацкой привычке, почти компульсии. Но всё ещё успокаивает и даёт возможность сосредоточиться, отстраниться от мира.
И даже приглушает чувство, что всё уже было, что даже в её работе полно рутины и повторений, и ничего нового давно не происходит. И не произойдёт, всё исчерчено правилами, всё подчинено вечному ритму.
Может быть и стоило послушать участников, но Злата наперёд знала, кто что скажет. Их мысли были облаками, висящими над головой, чуть позади. Их проблемы, вопросы и страхи были столбами чёрной пыли, вьющейся вдоль позвоночника.
Злата открыла глаза и посмотрела на Елисея. Потом обвела взглядом небольшую комнату: в иные часы здесь, похоже, занимались телесными практиками или чем-то в этом духе. На полках открытого стенного шкафа коврики для йоги, пледы и пустой подсвечник. Зеркало занавешено, ну и правильно, зеркало всегда притягивает взгляд, невозможно удержаться, чтобы не смотреть на него, что вредно, когда нужно смотреть внутрь себя или на других. Стены украшены хаотичным узором. Всё так близко и понятно, знакомо. Мир Златы просвечивает через такие места, проходит туманами сквозь стены. Здесь люди как никогда близки к границе между человеческими владениями и иными. И мысленно способны эту границу перейти.
Она думала об этом уже не впервые за два истекших часа. Мысли приходили сами, как заграждение. Стена между Златой и болтовнёй участников, которую она терпела только для дела. Хорошо, что Злата тут ненадолго. Эта встреча. Следующая. И третья. Всё известно заранее. Сегодня её цель – Елисей.
Она снова посмотрела на Елисея, и в этот раз встретилась с ним глазами. Волосы у него были невозможного льняного цвета, как в сказках, а кожа смуглая и глаза очень тёмные, цыганские. Большие красивые пальцы, мужские руки, поросшие чёрным волосом. Он Злате нравился, в другое время, в другом месте… хотя нет. Нет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
