Текст книги "Под крылом судьбы"

Автор книги: Ольга Светлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ОЛЕГ. Запах жареного

Не буду рассказывать обо всех перипетиях этого дела. Оно изрядно потрепало мне нервы. Сначала Шеф долго не соглашался помочь, но затем неожиданно согласился. Потом пришлось оправдываться и краснеть перед Римой. Мечта о первом миллионе долларов временно отдалилась. И наконец, самой сложной проблемой оказалась Света. Ей совершенно не понравилась идея освободить полку в шифоньере. На предложение переехать к тетке или к кому-нибудь из подруг она отреагировала самым непредсказуемым образом:

– Значит, ты меня выгоняешь, так? – Если она упрет руки в свои крутые бедра, жди беды.

– Ты меня не поняла. Я временно поживу у друга, пока не подберу подходящую квартиру.

– А для кого ты оставляешь свою квартиру?

– Я тебе уже сто раз объяснял, – когда употребляешь такие лексические обороты, то подразумеваешь соответствующий уровень умственных способностей оппонента, – квартиру я сдаю другу. Так надо.

– Ты меня за дуру не держи! Скажи лучше, как зовут твоего такого драгоценного и любимого друга. Небось, имя у него женское?

– Небось... – Я не стал отрицать очевидное.

– А теперь ты мне вот что скажи. А не тот ли это друг, что зачастил в твой офис в последнее время?

Когда во главе разведки будут стоять женщины, в этом мире секретов не останется. Но и я не хуже Зои Космодемьянской, сдаваться не буду.

– Что ты имеешь в виду?

– Не что, а кого, – настаивала Света.

– Кстати, откуда у тебя информация о моих посетителях? – Лучшая защита – нападение.

– Не важно. – Светка капризно надула губки.

– Нет, говори! – В этот момент необходимо грозно нахмурить брови и крепко сжать кулаки.

В женщину природа генетически заложила панический страх перед грубой мужской силой. На самом деле я даже представить не могу, как можно ударить женщину или ребенка, и Света об этом прекрасно знает, но все равно опасается. Хорошая вещь генетика! Понимаю, это запрещенный прием, но ведь и женщины используют запрещенные приемы – например, начинают плакать, зная, что мужчины не переносят их слез.

– Секретарша твоя сказала, – раскололась Светка и тут же спохватилась: – Нет, не она, ну, то есть она, но она ни в чем не виновата, это случайно получилось.

Пресловутая женская солидарность. Выбалтывают друг другу секреты и тут же сдают подельниц. Предложение поставить во главе разведки женщину я отзываю.

– Так, значит, в моем офисе появился стукач. – Эту фразу надо произносить с плохо скрываемой угрозой, чтобы Светке стало ясно о погубленной судьбе секретарши. Она вообще-то неплохая девчонка, но к Свете меня ревнует, поэтому и рассказала о Риме.

Расслабившись, я допустил ошибку. Света не преминула этим воспользоваться:

– Ты от ответа не уходи, рассказывай.

– Ты уже сама обо всем знаешь. Детали можешь уточнить в приемной.

– Ах так?! – Я мысленно приготовился к землетрясению с многочисленными жертвами или к началу третьей мировой войны. – Тогда послушай меня!

– Я весь внимание.

– Я ухожу! Понял? У меня, кстати говоря, три кандидатуры имеются. И все трое желают на мне жениться. И каждый из них покруче тебя, между прочим. Так что не ты меня бросил, а я тебя!

– Света! – Наступила пора поговорить серьезно. – Разве так важно, кто кого бросил? Если ты собралась замуж, то это просто здорово. Я считаю, что ты достойна быть счастливой и любимой женой и иметь самого лучшего мужа. Я никогда не пожалею о нашей близости. Наоборот, буду всегда с благодарностью вспоминать о тебе. Если мы решили расстаться, давай сделаем это по-человечески, без обиды и злобы.

В ответ Светка расплакалась. Нет, она элементарно разревелась, как девочка в песочнице, потерявшая любимую лопатку. Она плакала искренне, навзрыд, размазывая слезы по лицу, пытаясь что-то сказать в перерывах между приступами:

– Неужели... ты.... понимаешь... не.... не понимаешь... дурак... надеялась... тупой... давно ... я думала... кретин... друг у него... да она... как же я... подавись... не хочу... давно... люблю... тебя ...

Не выпендривайтесь в такие минуты, не стройте из себя настоящего мачо, засуньте подальше свое мужское самолюбие и железный характер. Постарайтесь оставаться человеком, не забывая, естественно, что вы мужчина. Это не догма и даже не правило. Это выстрадано.

– Успокойся, приведи себя в порядок, нам предстоит сумасшедшая незабываемая ночь. Идем в поход по ночным клубам. Но потом... Потом я отвезу тебя к тетке.

Она у меня умница. Через несколько минут раздался возглас:

– Куда подевался утюг?

Так определился новый этап в моей суматошной жизни. Подведя некоторые промежуточные итоги, я пришел к неутешительным выводам: своего основного капитала я лишился практически полностью (пришлось выплачивать и набежавшие проценты по «счетчику»; о них, к счастью, Рима не узнала), квартира «ушла» до лучших времен, арендованный мною офис пришлось вернуть хозяевам. Очень много усилий понадобилось на трудоустройство немногочисленного коллектива: секретаршу и водителя удалось пристроить в банк, главного бухгалтера и еще двух человек – в партнерскую фирму. А Муся незадолго до этого самостоятельно покинул меня, заявив, что у него чутье на неприятности, – и, как видите, оказался прав. Многие из моих сотрудников не скрывали слез при расставании и заверяли, что вернутся при первом же полученном от меня сигнале. Не скрою, мне было приятно это слышать.

Позабавила завскладом Юля, искренне сокрушавшаяся о закрытии фирмы. Наши женщины устали носить ей валерьянку, а я растрогался до глубины души. Однако истинной причиной горя, как оказалось, стала ревизия склада, вскрывшая ощутимую недостачу. Но никто ее не осудил, она так страдала, что пришлось отпустить с миром. Согласитесь, для своей профессии она не сделала ничего необычного.

Я знал, что дядя Женя вскоре вызовет меня на разговор, – он не из тех, кто забывает об оказанной услуге. С другой стороны, мне не хотелось ставить его в неловкое положение, в конечном счете, помочь Риме было моим самостоятельным решением, мне этого хотелось, иначе и быть не могло. Получается, что дядя Женя ничем мне не обязан. При встрече постараюсь как-нибудь внушить ему это, не вдаваясь в излишние подробности.

Встреча состоялась почти по тому же сценарию, что и в последний раз. Но дядя Женя, усадив меня в кресло, задал неожиданный вопрос:

– Чем предполагаешь заняться?

О Риме ни слова. Удивительный человек.

– Пока не решил, придумаю что-нибудь.

– Есть такое государственное предприятие, занимающееся банкротством других предприятий, ты меня понимаешь? – Я кивнул. – Пойдешь туда.

Вообще-то я хотел заняться получением прибыли, или, другими словами, бизнесом, а не банкротством. Увидев мое замешательство, дядя Женя нахмурился.

– Что тебе не нравится, Олег? Сегодня банкротство – самое прибыльное дело. Ты газеты читаешь? Банкротству подвергаются предприятия, имевшие недавно рентабельность до пятисот процентов.

Та-а-ак, я почувствовал запах жареного (предпочитаю жареное вареному) и обратился в слух. Заметив это, дядя Женя оживился.

– Предположим, кому-то необходимо заполучить в собственность государственный завод или фабрику, подчеркиваю, в частную собственность. Просто купить – денег жалко или их не хватает. Что делают эти кто-то? Они доводят предприятие до, как говорится, последней черты: огромные долги по налогам, по зарплате работникам, невозвращенные кредиты банкам. У государства возникает сильнейшая головная боль: что делать с таким предприятием? Единственный выход – процедура банкротства. Имущество предприятия описывают и продают с аукциона. Обрати внимание, не само предприятие, а его имущество. В этом принципиальная разница. И занимается этим то самое государственное предприятие, о котором я сказал ранее. Каждому банкроту назначается уполномоченное лицо, задача которого продать имущество и рассчитаться с накопившимися долгами. И если вырученных денег не хватает, то, что ж, видно, не судьба. Но покупатели имущества, естественно, остаются в выигрыше. Чистое, незапятнанное предприятие, без каких-либо долгов и совсем не дорого. Теперь тебе все понятно?

Когда-то в детстве я прочитал у Маршака – помните? – «владелец заводов, газет, пароходов», и заявил отцу, что хочу быть таким же, за что и получил серьезный нагоняй в виде лекции о вреде оппортунизма в нашей коммунистической среде, классовом самосознании и т. д. От мечты я не отрекся, искренне надеясь заработать столько, чтобы иметь собственные «заводы, газеты, пароходы». Но, покрутившись в бизнесе, понял: чтобы заработать, надо иметь, а чтобы иметь, надо заработать. Порочный круг.

Я незамедлительно дал согласие. Дядя Женя, удовлетворенный моим ответом, продолжал напутствовать:

– Только помни, в таких делах сталкиваются интересы очень многих людей. Научись их различать. Умей слушать и слышать. Помалкивай. Помни о главном и не забывай о мелочах. Будь благодарен. Не торопись и не медли. Научись правильно и учтиво говорить «нет». Советуйся и согласовывай. Не подставляйся. Не суетись и не бойся. Я буду рядом.

Каждая фраза как лозунг. Или как аксиома.

Первый блин, естественно, вышел комом. Предприятие под громким названием Государственная торгово-посредническая компания на самом деле оказалось пустышкой. Помещения и офисы давно имели новых хозяев, на счету в банке не было ни копейки. Обрадовавшие было запасы французских духов на поверку оказались польской подделкой с истекшим сроком годности. Санэпидстанция категорически запретила выставлять их на продажу как опасные для здоровья. Оставалось несколько тысяч пар ботинок (мне это слово неприятно, навевает грустные воспоминания), изготовленных еще в те, «застойные» времена, и грузовик, точнее, корпус от грузовика, все его внутренности давно функционировали в других, неведомых мне автомобилях.

Покопавшись в документах, я пришел к выводу, что бывший директор компании держал направление на... тюрьму. Он за бесценок распродал складские и офисные помещения, товар, имевший хотя бы какую-то материальную ценность, и только после этого подал документы на банкротство. Однако мое руководство мягко намекнуло мне, что уголовное преследование нерадивых руководителей не входит в мою компетенцию, и шепотом добавило, что преследовать его некому, так как главный прокурор города приходится бывшему директору родным братом.

Зато в тюрьму отправились те самые злополучные ботинки.

– Мне заключенных кормить нечем, не то что обуть, – жаловался начальник тюрьмы. – Получается, что ты меня выручил, дешевле обувь не найти.

Следующий проект был более обнадеживающим. Банкротству подлежал продовольственный магазин. Поразительно, у нас прогорают магазины! Особенность его оказалась в том, что магазин, находясь в оживленном месте, принадлежал одному из пригородных сельсоветов, председатель которого посчитал сложившееся положение несправедливым.

– Зачем сельсовету магазин? – доказывал он. – Разве может сельсовет эффективно управлять магазином? Только частник способен справиться с этой задачей.

Естественно, частником должен был стать сам председатель.

– А как же сельсовет? – недоумевал я.

– А я не гордый, уступлю свое место другому, желающих хватает.

Объявление об аукционе по продаже магазина (так положено по закону), по настоятельной просьбе председателя сельсовета и с согласия моего руководства, вышло в малотиражной газете за два дня до назначенной даты. И тем не менее желающих купить его оказалось немало. Но в день проведения торгов большинство потенциальных покупателей сняли заявки. Как выяснилось позже, председатель сельсовета обратился к помощи своего родственника-рэкетира, а тот, в свою очередь, отбил аппетит у конкурентов. В результате из оставшихся двух фирм (принадлежащих председателю) победила та, что назвала сумму в девять тысяч долларов, то есть ровно в двадцать раз меньше реальной стоимости.

Я не суетился, помалкивал, различал интересы разных людей – в общем, делал то, чему учил меня дядя Женя. В результате оказались довольны все: председатель сельсовета, рэкетиры, мое руководство, я. Но только не дядя Женя.

– Подарков твоих не надо, Олег, не для этого я тебе помогаю. – Это была его реакция на мою неуклюжую попытку вручить ему конверт с «благодарностью». – Не хочу, чтобы ты плавал так мелко.

Я растерялся.

– Что же надо делать?

– Будь смелее, добивайся больших проектов.

Во что я превратился?! Стал взяточником и вором, добиваюсь успеха с помощью обмана и мошенничества – уж себе самому я обязан говорить правду! Утешала только одна мысль: поправлю свое финансовое положение и уйду в настоящий бизнес. Но дядя Женя призывает меня к «большим проектам», к еще большему воровству, к глобальному мошенничеству, ко всеобщему обману. Противно...

– Что тебя смущает, Олег? – Дядя умеет говорить вкрадчиво. – Ты мечтал о чем-то другом? Мы тоже в свое время мечтали о всеобщем процветании, равенстве и братстве. Поэтому, наверное, наша страна и развалилась. Иллюзии подменили реальность. Но жизнь такая, какая есть. А выживать и добиваться успеха ты обязан в любых условиях. Другого выбора нет, нет другой страны и нет другой жизни.

Башка трещит от этих мыслей, надо сменить тему.

– Я все понял, дядя Женя. А кстати, как здоровье Римы?

– А что может быть с ее здоровьем? – встревожился он.

Надо же так вляпаться! Но отступать некуда.

– Я думал, она ждет ребенка.

– Впервые слышу! – Дядя Женя в упор посмотрел на меня.

РИМА. Два длинноухих щенка

Мы с Антоном стали постепенно оживать, в доме зазвучали шутки и смех. А однажды Антон пригласил меня в кино.

– Прости, дорогая – ой, больше не буду, – ресторан мы себе позволить пока не можем, зато фильм, говорят, хороший.

Фильм был самым заурядным, как и большинство современных кинолент. Сейчас считается особенным шиком звучащая с экрана отборная брань. Меня это раздражает. Но я обратила внимание, с каким интересом Антон наблюдал за эротической сценой. Оживает.

Это оживление началось с того дня, когда Антон с радостью сообщил, что кредиторы отложили свои требования на неопределенный срок, то есть до тех пор, когда он сможет рассчитаться.

– Случилось настоящее чудо, Рима. Конечно, я прекрасно понимаю, что это произошло не без вмешательства твоего отца. В ближайшие дни идем к твоим старикам. Хочу попросить прощения. Я многое понял за этот год.

А я с беспокойством подумала о себе. Пронесшийся как ураган страшный для нашей семьи год наверняка не в лучшую сторону отразился на моей внешности. Последний раз я внимательно изучала себя только в тот вечер, когда Олег пригласил меня в ресторан, и уже тогда заподозрила что-то неладное. Неужели морщинки возле глаз? Наверное, показалось. Приду после кино домой и проверю.

Я тщательно готовилась к визиту к родителям. В последнее время мы редко бывали у стариков, понимая, что папа очень недоволен Антоном, а мне не хотелось, чтобы меня жалели.

– Доченька, вы ни в коем случае не должны экономить на питании, – почему-то тайком от папы нашептывала мне мама, засовывая в мою сумочку деньги, – и купи себе что-нибудь новое, наша дочь при любых обстоятельствах должна хорошо выглядеть.

Родители встретили нас по-разному. Папа сдержанно, а мама закудахтала вокруг Антона:

– Антончик, сынок, совсем похудел.

За столом мы старались быть веселыми и беззаботными. Антон произнес тост, суть которого сводилась к тому, что он действительно многое понял, осознал ошибки, поблагодарил родителей за дочь, ставшую ему настоящим другом в трудную минуту (вот об этом мог и не говорить). Я почувствовала на себе долгий и изучающий взгляд папы. Мне стало неуютно.

Воспользовавшись тем, что Антон вышел на балкон покурить, а мама удалилась на кухню готовить чай, папа пригласил меня пройти в кабинет.

– Дочь, – папа традиционно поцеловал меня в лоб, – вероятно, ты хочешь что-то сказать?

– Да, папа, – не надо ничего скрывать, все равно узнает, он у меня такой. – Нам помог Олег, но Антон об этом ничего не знает, он считает, что помощь пришла от тебя, а я не стала его разубеждать.

– И правильно сделала! – Никогда не сомневалась, что мой отец самый умный на свете. – Что еще?

– Это все. – Что еще он хочет знать, не понимаю.

– Встань, пожалуйста, хочу на тебя посмотреть. – Вообще-то не в его характере разглядывать мои выпирающие косточки и переживать за имеющийся дефицит жировой прослойки, но я послушалась. – Я считал, что ты ждешь ребенка.

– Пока нет, папа. – Интересно, откуда он это взял? Мужчины думают, что все на свете можно посчитать.

Папа то ли разочаровался, то ли не поверил.

– Это правда, дочь?

– Что тебя беспокоит, папа, почему я должна тебя обманывать?

При этих словах он совсем растерялся.

– Да нет, я так, к слову, – и, взяв себя в руки, сказал: – Только не забудь о главном: твой ребенок должен быть желанным и... законным. Я тебя не тороплю с внуком.

– Давай начистоту, папа, мы люди взрослые. У меня были некоторые чисто женские проблемы, и мне показалось, что... ну, я ошиблась. Об этом я сказала маме, и мы решили оставить это в секрете. Вот и все, что я скрыла. Добавлю только, что с моим здоровьем в этом плане все в порядке, врач подтвердил.

Уф, как трудно говорить на такую тему с мужчиной, тем более – с родным отцом!

– А насчет всего остального прошу во мне не сомневаться. – Я понимала, что его не может не беспокоить бескорыстная помощь Олега и то, что я скрыла это от Антона. – Ты воспитал честную дочь.

Папе давался этот разговор не менее трудно, чем мне.

– Спасибо за откровенность, пусть этот разговор останется между нами. Ты стала мудрой, теперь я за тебя не боюсь, – и, выдержав паузу, сказал: – Настало время подумать, чем помочь Антону.

Через некоторое время Антон с гордостью заявил, что получил приглашение возглавить управление в министерстве приватизации и инвестиций.

Антон стал допоздна пропадать на работе, почему-то ему необходимо было работать даже в выходные дни. Сначала это удручало, а потом привыкла, мне стало даже нравиться одиночество. Я проводила время за чтением, научилась вязать и увлеклась спортом, точнее, шейпингом. Забавно, как на первом занятии инструктор измеряла размер жировых отложений у женщин с помощью прищепок. Увешанные прищепками, они подходили к зеркалу и поражались своему виду. С каким остервенением они после этого занимались, вы бы видели!

Неожиданно пришла весна. Молоденькие девчонки поспешили оголить ножки, женщины, избавившись, наконец, от шляп и шапок, выставили напоказ прически. Я тоже занялась своей внешностью, попробовала различные цвета и оттенки волос, с помощью кремов, поработала над кожей в салоне красоты и дома и в итоге сделала объективный и закономерный вывод: я все еще изумительно хороша и, чего стесняться, красива!

Приведя в порядок себя, я решила навести порядок в доме. Первым делом надо было вымыть окна. На балконе мешал подступиться к окну большой ящик, оставленный хозяином квартиры. Я потратила много усилий, чтобы сдвинуть его с места, но тщетно. Недолго поразмыслив, решила его частично опорожнить, чтобы сделать транспортабельным.

– Что может оказаться в ящике? – спросила я себя, зная, что хозяин квартиры холостяк – так, по крайней мере, говорил Олег. – Какие-нибудь железки, гантели, кассеты и диски, наверняка эротические журналы, потом все аккуратно положу на место.

Так и есть. Спортивные принадлежности, книги о бизнесе, «Плейбой» (они без этого не могут), фотоальбомы и... ботинки. Те самые, я не могла их не узнать! Бесформенные, забавные ботинки, напоминавшие двух длинноухих щенков.

Я держала их в руках и вспоминала Олега, наивного и красивого юношу, с гордым блеском в глазах. Потом открыла фотоальбом. С его страниц глядел веселый мальчишка-школьник. Здесь он уже студент, непослушные волосы не захотели ложиться в прическу. Вот его родители, уставшие глаза матери и решительный взгляд отца, сестренки, старательно изображающие из себя моделей. Фото каких-то девиц, одна из них с подписью «Олежка, не забывай меня! Света». Не девушка, а секс-бомба какая-то! Много фотографий Олега с автомобилем: вот он за рулем, а здесь лениво прислонился к дверце. Олег на пляже, высокий, стройный, загорелый и льнущие к нему девицы. Наверняка шлюхи.

Рассмотрев фотографии, я почувствовала неловкость. Без ведома Олега я влезла в его личную, можно сказать, интимную жизнь. Передвинув ящик и аккуратно сложив вещи обратно, я присела передохнуть. Милый Олег, он уступил нам свою квартиру. Сколь многим он пожертвовал ради нас... Ради меня.

Вдруг меня осенило: раз это его квартира, значит, и кровать тоже его, она должна хранить запах Олега. Когда я вошла в спальню, мне на секунду показалось, что я слышу его веселый смех. Я робко прилегла на кровать, глубоко вздохнула и... почувствовала запах Антона и еще какой-то женский. Неужели она, как там ее, Света? Но, успокоившись, поняла – это был аромат моих собственных духов.

Вечером Антон увлеченно рассказывал о своей работе.

– Абсолютное большинство предприятий буквально лежит на боку. Чтобы поднять их, требуются колоссальные инвестиции, а где их взять? Только из-за границы.

– Подожди, ответь пожалуйста, – я тоже умею вести умные разговоры. – Почему недавно процветающие предприятия, добывающие нефть, уголь, руду, выплавляющие сталь, лежат на боку? Неужели их продукция никому не нужна? И куда подевались их собственные деньги?

– В том-то и дело! – Антон от возбуждения хлопнул ладонью по столу. – Бешеная инфляция просто сожрала их накопления, развал страны вызвал развал в экономике, им просто некуда сбывать свою продукцию, ведь покупатели тоже лежат на боку.

– Тупик какой-то. – Я пожала плечами.

– Именно, – кивнул Олег. – Единственный вариант – продать предприятия иностранцам или отечественным бизнесменам.

– А разве они могут купить целое предприятие? – удивилась я. – Это, наверное, очень дорого.

– Нет, они не собираются переплачивать, – усмехнулся Антон. – Кто же купит простаивающее предприятие по высокой цене? Они предпочитают взять даром или, на худой конец, по символической цене.

– Но это нечестно! – воскликнула я.

Услышав это, Антон расхохотался:

– Конечно, нечестно, но другого выхода нет.

– Ловко получается, – вздохнула я. – Сначала разорить, а потом купить за бесценок.

– Ты права, но что поделаешь? Зато мы теперь независимое и демократическое государство. За все надо платить!

Когда мой муж заговаривает о политике, на меня такая тоска накатывает! В самом деле, у меня своих проблем хватает. А самая главная из них – Олег.

– Антон, меня беспокоит наше положение, – сказала я мужу. – Рано или поздно хозяин этой квартиры попросит нас освободить ее.

Антон встревожился:

– Что, хозяин звонил?

– Нет, нет, – успокоила я его. – Я знаю, что тебе мало платят, потому и беспокоюсь.

– Дорогая, – он снова произнес это слово! – Потерпи немного, скоро все будет хорошо.

Я удивленно подняла брови, и Антон поспешил ответить на мой безмолвный вопрос:

– Я занялся «попутным» бизнесом. Оказываю услуги, консультирую. Должен неплохо заработать. И не волнуйся, на грабли второй раз не наступлю. Не хотел заранее говорить, но так и быть, скажу: через пару месяцев будем справлять новоселье.

Наконец-то! У нас будет своя квартира!

Стоп, а как же Олег? Необходимо вернуть долг.

Антон улыбнулся:

– Твои мысли можно прочитать по твоему лицу. Кредиторы подождут. Я созванивался с ними, они не возражают, чтобы я купил квартиру и машину, и готовы ждать.

– Машину? – воскликнула я.

– А почему нет? – улыбнулся Олег. – Надеюсь, что сумею заработать и на машину.

Я попала в западню. Олег не будет требовать денег, а Антон, естественно, не будет их отдавать.

– Антон, это неправильно. Долги надо отдавать, и как можно быстрее. Боюсь, как бы это не привело нас к новой беде.

Антон нахмурился.

– Я говорил с твоим отцом, он считает, что я поступаю правильно. «В первую очередь надо подумать о Риме» – вот его слова. Долг подождет.

– Так вот! – Я была настроена решительно. – Если вы с моим папочкой решили подумать обо мне, то сначала верните долг! Это мое условие, понятно?

– Да что с тобой? – Антон был удивлен моей реакцией. – Ну хорошо, я еще раз поговорю с твоим отцом.

Перед сном, уже в постели, он прошептал:

– Ты так за меня переживаешь...

Я почувствовала его руки на своей груди. Он что, хочет отблагодарить меня таким образом?

– Не надо, я очень устала. Ты даже не заметил, что я вымыла окна.