Текст книги "Святая Грета"

Автор книги: Ольга Славнейшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Грета совсем не удивилась, ожидая чего-то подобного.

Они молча поглядели друг на друга.

– Ты похожа на вампира, – в голосе Шамана послышался упрек. – Вся перемазалась! Кто же так пьет кровь?..

– Теперь ты отправишь меня назад, как в прошлый раз? – поинтересовалась Грета, вытирая губы.

– Теперь даже не знаю… – он сел у самого огня, обхватив себя за плечи.

– Ты пришла сюда сама, – донеслось до Греты. – Пока что пройти дорогой из костей мог только я… я один… – и Шаман настолько грустно усмехнулся, что Грете захотелось его обнять. Она ограничилась тем, что присела рядом, заглядывая ему в лицо.

– Знаешь, я тебя не понимаю, – заявила она. – Ты ходишь по таким удивительным местам – и грустишь… Тебе же грустно, ведь так?

– Так, – согласился Шаман. – И если хочешь, я объясню, почему…

– Давай!

Тогда он притянул ее голову к себе, но не для того, чтобы поцеловать, как подумалось Грете, а чтобы просто коснуться лбом ее лба.

– Закрой глаза, и ты все поймешь.

Она сделала, как он хотел, и вдруг увидела зеленые поля, покрытые цветами.

Сквозь колосящуюся траву петляла дорога, а сверху раскинулось небо, такое синие, каким оно бывает лишь ранним утром, когда солнце еще только набирает свою высоту. Грету подхватило ветром и понесло вперед. Она летела, повторяя изгибы дороги, от скорости закладывало уши. На велосипеде так не разогнаться… Поля простирались до горизонта, становясь то золотистыми от пшеницы, то серебристыми от овса, то снова пестрыми от полевых цветов. И нигде не было ни одной воронки, ни одного Комбината, ни одного секретного объекта, огороженного вышками, заборами и силовыми полями. Это был Мир-Без-Дракона, мир, в котором все было устроено так, как и должно быть НА САМОМ ДЕЛЕ.

– Это что, прошлое? – спросила Грета, отстраняясь, и видение исчезло. Она заморгала, фокусируя взгляд на лице Бродяги.

– Я не знаю, – пожал плечами тот. – Но я знаю, как туда уйти.

– После… смерти?

– Я понял, – усмехнулся Шаман. – Ты думаешь, что это – Рай, ведь так? Нет, Грета, это не Рай. Это – такая же точно реальность, как и та, в которой мы живем.

Просто там нет ни одного полигона…

– Мне рассказать все с самого начала? – спросил он, заметив ее недоуменный взгляд. Грета кивнула.

– В общем, так получилось, что в начальной школе мы проходили тест. – Шаман убрал с ее лица прядь волос, слипшуюся от крови. – Ты знаешь про это все. Вам делали такой же, Марек рассказывал, что в вашем классе погибло несколько детей. Вот и у нас произошло то же самое…

Я долго болел, а потом, когда вернулся обратно в школу, неожиданно понял, что умерли лишь те, кто обладал спец-способностями… Знаешь, как мы играли? Мы бродили по Полигону, из одной реальности в другую, и это было так же легко, как пройти из Бугров в Волчьи Ямы, или сходить в магазин… Даже не знаю, с чем сравнить! Все мои друзья погибли во время этого теста. А тот, кто поправился, стал еще глупее, чем был. Мне пришлось подделываться, косить под дурачка, я чуть по правде с ума не сошел… Ты ведь понимаешь, что происходит? – спросил он совсем тихо.

– Что? – у Греты на секунду перехватило дыхание, совсем как на краю обрыва.

– Заканчивается деление на касты, – сказал Шаман. – Есть техи и есть люди. Избранные колдуны и тупорылое быдло. Понимаешь? Того, кто не тех, но обладает способностями высшей касты, отбраковывают еще в детстве. Техи – такие же, как мы с тобой, как ты и я, просто они находятся у власти. Это – новая система. Она уже родилась. Новый порядок с клоном Иесуса во главе… Когда нас вычислят, а рано или поздно это произойдет, нас уничтожат. Мы – люди, и этого вполне достаточно, чтобы нас убить.

– Ну и… что теперь делать? – вырвалось у Греты.

– Мы можем уйти, – Шаман глядел ей в глаза, и Грета знала, что он говорит правду. – Мы можем уйти… ТУДА. Ты и я.

– Куда?..

– Ты видела, куда!

– Но… как мы это сделаем?

– Мы просто пойдем по одной из дорог, – волосы Шамана блеснули красным, когда он встал. – Потом перед нами появится Темный Путь, и мы пойдем уже по нему, сквозь стены очищающего пламени… Это совсем не больно, главное – не бояться. Потом огонь расступится, и ты увидишь те поля под синим небом, все просто.

– Скажи, Шаман, – Грета сжала его ладони, не осознавая этого. – Ты видел там Бога?

– Нет, – ответил он. – Там нет никакого Бога. Там просто поля и синее небо.

Они стояли лицом к лицу, и Грете не хотелось отпускать его руки. Она смотрела на него, а он – на нее.

– Ты, наверное, хочешь спросить, почему я все еще здесь? – подсказал Шаман.

Грета машинально ответила “да”

– Я не могу прорваться туда один. Мне не хватает силы. Когда я ходил туда вместе с друзьями, такими же, как я, все было просто. Потом я попробовал пройти туда один… Темный Путь едва не забрал мою душу.

Он замолчал.

Грета попыталась понять, как это – знать, что можешь отправиться, когда захочешь, в место, похожее на Рай – и утратить даже тень надежды…

– Ты пойдешь со мной ТУДА? – напрямую спросил Шаман, в его глазах горел огонь, который он тщетно пытался скрыть. – Я не хочу здесь больше оставаться. Я не могу больше жить в Обители Зла! С меня хватит!

– Мне надо подумать, – прошептала Грета, отводя глаза. – Хотя бы до завтра…

Бродяга запрокинул лицо и посмотрел на звездное небо. Тогда Грета обняла его и почувствовала, как бешено колотится его сердце.

– Завтра может быть слишком поздно, – сказал ей Шаман. – Завтра начнется война.

6

Когда все уснули, и даже сосед этажом выше перестал ворочаться на своей скрипучей кровати, Клайс осторожно встал и вышел из комнаты. Он опасался, что ОНИ заперли Грету на ключ, но дверь оказалась открыта. Клайс на цыпочках вошел в комнату сестры, остановился у ее постели.

Сначала он просто смотрел на нее, потом прикоснулся губами к ее виску, и на его лице отразилась тревога.

– Завтра не начнется никакой войны, – чуть слышно сказала Грета, заставив его вздрогнуть от неожиданности. – Ты ошибаешься…

– Что? – переспросил Клайс.

– Я скажу тебе завтра, пойду я с тобой или нет…

Кажется, она бредила. Клайс вдруг понял, что совершенно не знает, что делать в таких случаях, и его прошиб холодный пот.

– Я не хочу туда идти без Клайса… – это он расслышал совершенно отчетливо. – И без Пола…

– Идти… куда? – выдохнул он.

– Я не могу бросить их… там… – по ее щеке покатилась слеза, оставляя быстро сохнущий след.

Клайс несколько раз встряхнул ее за плечи, в надежде, что она проснется.

– Грета!.. Ты слышишь меня?

– Наверное, я не смогу пойти с тобой, Шаман… Прости меня…

– Шаман? – от неожиданности Клайс разжал пальцы и Грета безвольно упала обратно на кровать. – Ты сказала – Шаман?!

– Я должна возвращаться.

– Шаман, – повторил Клайс, как бы подводя черту.

Потом встал и подошел к окну.

Над Полигоном клубились тучи, иногда озаряясь изнутри яростными вспышками, но грома отчего-то не было слышно.

– Странно, – проговорил Клайс, когда очередной плазменный шар беззвучно осветил линию горизонта. – Это действительно похоже на орбитальные взрывы… Знаешь, Грета, а ведь твой Шаман совершенно прав.

Война все-таки начнется.

СУББОТА

1

Колокола тревожно гудели, настойчиво вытягивая из трясины зыбкого сна, Грета с облегчением просыпалась. Дорога из костей исчезла, остался только набирающий силу звон, в который чуть позже вплелись печальные протяжные гудки заводских предприятий Окраины – бас Окружного Комбината, дерганная сиплая сиренка Завода Пластмассовых Изделий, куда Грета ходила с классом на экскурсию, затем мощно взвыла пожарная часть… И только со стороны Полигона доносилось похоронное молчание.

“Война!” – поняла Грета, открывая глаза и резко сбрасывая с себя одеяло. – “Началась война!”

Она вылетела в коридор – и наткнулась на Клайса. Тот прижал палец к губам, затолкал ее обратно в комнату.

– Оденься.

– Это война?!

– Возможно.

– Что случилось?!

– Епнулся “Архангел”… Выходи потихоньку, ОНИ сейчас на кухне.

И закрыл дверь.

Грета упала обратно на кровать.

Это было слишком неожиданно – увидеть во сне погибший “Архангел”, а потом узнать, что это произошло на самом деле.

И тогда получается, что она действительно видела Шамана и говорила с ним. И стояла на дороге из костей… Ей захотелось смеяться. Она закусила подушку. Неужели это все – правда?.. А какая была демонстрация! Транспаранты, флаги, как на Рождество… Двадцать тысяч космодесантников на борту приветствуют тебя, Иесус! Они вознеслись прямо в Рай на своем железном корыте!..

Интересно, что скажет про это Пол? Он обычно знает все…

Грета быстро встала и переоделась в школьное, отметив, что корка на рубцах от хлыста наполовину оборвалась, и под ней розовеет новая кожа.

“Когда я упала с крана, все было иначе,” – подумала она. – “Но тогда я не была знакома с Шаманом…”

Выглянув в коридор, она услышала голоса, доносящиеся с кухни, уловила взволнованные интонации. Еще бы, такая трагедия!

В ванной лилась вода, там умывался Клайс. Грета зашла в уборную, закрыла дверь на защелку, и, встав на унитаз, заглянула в решетку вентиляции.

– Клайс!

– Что? – Клайс забрался на стиральную машину. Его губы были в пене от зубной пасты. Грета фыркнула. Он сплюнул в раковину, бросил туда же зубную щетку.

– Ты сказал – упал “Архангел”?

Лицо у Клайса было бледным, глаза блестели.

– Скорее всего, он упал не просто так. Потому что собираются вводить военное положение.

– Откуда ты знаешь?

– Подслушал! Раньше надо вставать!.. Кто-то идет! Поговорим потом.

Грета быстро воспользовалась ванной и снова скрылась к себе в комнату. Ей хотелось одного – поскорее отправиться в школу и спросить обо всем Пола, но за дверью раздались шаги, и женщина распахнула дверь.

– Мы с отцом приняли решение, – сказала она, будто через силу. – Ты можешь сегодня поесть вместе с нами. Идем.

Грета подчинилась. Ели они в полном молчании. Грета ни разу не посмотрела на Клайса, постоянно чувствуя взгляды родителей. Холодная фасоль не лезла в горло, она с трудом доела до конца. Женщина поставила перед ней кружку кипяченого молока.

Грета, давясь, выпила его залпом. Она ненавидела кипяченое молоко даже больше, чем вареную фасоль. Потом “они” вышли из кухни, велев ей помыть за всеми посуду. Грета терла губкой тарелки и вспоминала “Архангел” из своего сна.

“Я что, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ГОВОРИЛА С ИЕСУСОМ?!”

Она поняла, что у нее дрожат руки, несмотря на горячую воду. Сполоснув последнюю ложку, Грета закрыла кран. Женщина будто дожидалась этого за дверью, она тут же оказалась на кухне.

Придирчиво осмотрела вымытую посуду и бросила через плечо:

– Можешь отправляться в школу.

2

Они выскочили за дверь и кинулись вниз по лестнице. Велосипеды стояли в общей прихожей подъезда, они выдернули их из стоек и выбежали на улицу. Потом помчались, не разбирая дороги, по растаявшей грязи пустыря, сквозь кусты, на асфальтированную тропинку, и, обгоняя друг друга – к повороту на Окружную трассу. Вовремя заметили пост – его здесь не было еще вчера, длинные машины с траками вместо колес, несколько мрачных техов проводили их настороженными взгядами, – свернули в переулок и дали газу, не останавливаясь до самой церкви.

Там они притормозили, чтобы отдышаться и подождать кого-нибудь из своих.

Небо над храмом было высоким и чистым, от вчерашней непогоды не осталось и следа. Солнце, яркое, как летом, поднималось все выше, по асфальту бежали ручьи. Воробьи, прыгая вдоль ограды, распевали во всю глотку свои весенние песни, стараясь, кто кого переорет, и в тревожной тишине, охватившей город, это звучало особенно дерзко.

Грета вдохнула побольше воздуха, наполненного запредельной свежестью первых весенних дней, и ей захотелось смеяться. Она вскинула руки, закружилась на месте, потом посмотрела на

Клайса и остановилась, такое у него было лицо.

– Ты двигаешься гораздо лучше, чем вчера, – подозрительно заметил Клайс.

– А, – махнула рукой Грета. – Уже все прошло! Спрей Пола здорово заживляет.

– Не то, – покачал головой Клайс. – Все это странно. Ведь я видел, что с тобой было… Ты ничего не хочешь мне сказать?

Грета поглядела на него с непониманием.

– Что сказать?

Он отвернулся. Шаги патруля вспугнули веселых воробьев, птичий гомон затих, и стало слышно, как над крышами проносится ветер. Потом показался и сам патруль – Легионеры, чеканя шаг, шли мимо храма, они были закупорены в броню и вооружены энергетическими пушками.

Клайс проводил их равнодушным взглядом и снова посмотрел на Грету.

– Раньше у тебя не было от меня никаких тайн.

Она промолчала.

Он ждал какое-то время, потом провел по лицу рукой, убирая отросшую челку назад.

– Я все понял, – вырвалось у него вместе со вздохом.

– Ты понял – что? – переспросила Грета.

Он молчал. На его лицо легла печать отрешенности, легкая, как утренняя тень.

“Я никогда не смогу бросить его”, – подумала Грета, и в носу защипало от слез. – “И Пола – тоже. Прости меня, Бродяга…”

– А вот и Бонга, – Клайс постарался, чтобы его голос звучал, как всегда, и у него это получилось.

Бонга заметил их, побежал к паперти, лавируя между встречными пешеходами. По его округлившимся глазам было видно – он знает что-то такое.

– Вы уже в курсе? – спросил он полушепотом, оглядываясь по сторонам. – Упал “Архангел”!

Прямо с орбиты! Говорят – орбитальные неполадки, но я слышал, что его протаранил спутник!

– Подслушал разговор родителей? – спросила Грета.

– Нет, по радио сказали! – насмешливо протянул Бонга. – По радио только печальную музыку передают… Я слышал, что “Архангел” упал на какой-то город…

Пол, неслышно подкравшись сзади, схватил его за плечо.

– Распространение слухов в военное время приравнивается к измене, – сказал он. – Привет, Клайс! Уже в курсе?

– Насколько это возможно, – хмыкнул тот.

– Тогда слушайте сюда, – Пол сделал таинственное лицо. Грета, Клайс и Бонга невольно придвинулись поближе.

– “Архангел” потерял управление в результате столкновения с орбитальной станцией одного из гигаполисов Конфедерации и упал на территорию противника.

– А на самом деле? – спросила Грета.

– На самом деле? – переспросил Пол.

– Его сбили ракетами?

– Про это мне не ведомо. Может, и так… Ну что, пойдем?

– Алдыбея ждать не будем, да? – набычился Бонга.

Пол поглядел на часы.

– Хорошо, – вздохнул он. – Ждем ровно пять минут. Тебя это устраивает?.. Клайс, у тебя точно все в порядке?

– Лучше некуда! – заверил его тот, мрачно улыбаясь.

Когда пять минут подходили к концу, Алдыбей примчался на своем велике, растрепанный и запыхавшийся даже больше, чем всегда. Его черные глаза тревожно блестели, он напоминал встопорщенного воробья. К раме велосипеда крепился новенький блестящий костыль. Тяжело дыша, Алдыбей не смог ответить ни на один из вопросов. Тогда Пол взял у него велосипед, передал оторопевшему Бонге, зачерпнул пригорошню талого снега и намазал ледяной кашицей Алдыбею лицо.

– Что ты делаешь?! – тут же выпалил Алдыбей, полностью приходя в себя.

– Что случилось?

– А вы не знаете?!

– Тише! Говори тише. Что тебя так напугало, Наследный Принц?

Грета прыснула, Бонга заржал в полный голос, как и всегда, когда кто-нибудь называл его друга “Наследным Принцем”. Но Алдыбей не обратил на это никакого внимания. Друзья встревоженно переглянулись.

– Рассказывай, – приказал Пол.

– У нашего дома – траурная доска, на ней – портрет соседа… На шесть лет старше нас… – заговорил Алдыбей. – Он был на “Першероне”. Его мама – подруга моей мамы. Ее забрала полиция… Потом они ходили по соседям. Меня ни о чем не спрашивали, а подслушать не удалось. Потом я взял велик, поехал сюда… Наш квартал оцеплен, куча Церковников…

– Легионеров, – машинально поправил Пол.

– Людей хватают просто так, кто без документов… Я маленький, я просочился… Видел, как поймали какого-то парня. “Ты почему не в армии? Вместо тебя на “Архангеле” погиб кто-то другой!” В общем, будет война, – мрачно подытожил Алдыбей.

– Когда нам будет по восемнадцать, она по-любому закончится, – успокоила его Грета.

Алдыбей лишь презрительно фыркнул. Грета поглядела по сторонам. Люди шли по своим делам, как и всегда в это время суток. Вдоль тротуара медленно ехала патрульная машина со включенной мигалкой. Никого не хватали, не били… Но что же тогда напугало бесстрашного Принца? Грета почувствовала приближение страха – холодок пробежал по позвоночнику, кончики пальцев стали ледяными. Она посмотрела на Клайса. Тот ответил ей встревоженным взглядом.

На углу собралась небольшая толпа. Кто-то, жестикулируя, быстро тараторил, рассказывая взахлеб. Алдыбей с Бонгой переглянулись, собираясь подойти и послушать, но более осторожный Пол ухватил Бонгу за яркий рукав. Толстяк дернулся, не желая подчиняться…

И тут что-то произошло.

– Всем разойтись! – полслышался хлесткий приказ.

И Грета увидела патруль.

Легионеры быстро приближались к толпе. Пол кинулся через дорогу, остальные – за ним. Завернув за противоположный угол, они остановились и стали смотреть, как церковные спецчасти брали толпу в кольцо.

– Лечь на землю! – неестественный голос, искаженный усилителем, вгонял в ступор, отнимал волю и делал беспомощным. – Лечь на землю!

Люди безропотно ложились ничком и вытягивали руки над головами.

– Бежим! – шепнул Пол, одновременно усаживая полуживого от ужаса Бонгу к себе на багажник.

Они помчались изо всех сил. Какие-то копы пытались загородить им дорогу, но это были просто копы. “Дяденька, пустите, нам надо в школу!” – тоненько и жалобно прокричал Алдыбей, не слезая с велосипеда, и их не стали задерживать. Добравшись до школы, они бросили велики на стоянке и с облегчением скрылись за тяжелыми дверьми.

3

Школа встревоженно гудела. Когда Монахи поднялись в рекреацию, учащиеся начинали строиться по классам.

– Что случилось? – спросил Клайс у кого-то.

– Будет линейка, – ответили ему.

Алдыбей куда-то исчез, потом приковылял, опираясь на свой костыль.

– Приехала инквизиция, – сообщил он, тревожно блестя глазами. – Что-то будет.

– Что, Алдыбей, хромаешь? – посочувствовал Готтлиб, проходя мимо. – Ногу сломал, да?

– Щас как дам этой палкой! – пригрозил ему Алдыбей, поудобнее перехватывая костыль.

– А Готтлибу палкой больше, палкой меньше – уже без разницы, – притворно вздохнул Пол под общий смех. – Палкой его не напугаешь.

Готтлиб что-то процедил сквозь зубы.

– Иди гуляй, – сказала ему Грета. – Ищи себе половых партнеров в другом месте. У его партнера Эни испортилось лицо, – пояснила она друзьям, – и Готтлиб ищет себе новую любовь…

Пол прижал палец к губам, обрывая разгулявшийся смех.

– Тссс… Сегодня в стране траур, так что нечего хохотать над этим пидарасом.

Бонга прыснул в кулак.

Готтлиб, шипя от злости, затерялся в толпе.

Потом Грета услышала за спиной знакомый перестук каблучков и развернулась к Лейз. Та была бледной и растерянной. Она смотрела только на Клайса, на ее лице не осалось и следа от обычной нагловатой усмешки.

– Клайс? – вопросительно выдохнула она. – Клайс, что же теперь будет?..

Тогда Клайс, метнув на Грету быстрый взгляд, совершил неожиданный поступок. Он обнял Лейз обеими руками и привлек к себе, а потом поцеловал ее в губы, прямо при всех.

– Приехали, – прокомментировал Пол.

Грета отвернулась и стала смотреть на голографический водопад, над которым дрожала маленькая, но вполне натуральная радуга.

– Построиться по классам! – раздался из динамиков голос Белоснежки. – Готовность – пять минут!

– Ладно, пошли строиться! – проворчал Пол. – Клайс, ты идешь?

И, подавая пример, он направился вперед, раздвигая подростков плечами.

За спиной директора, чуть справа от него, стоял Инквизитор, тот самый мужчина с хищным взглядом, что допрашивал Грету не так давно. Она узнала его сразу, как только он вышел из портала директорского кабинета, следом за Директором и Белоснежкой.

Белоснежка тоже была в форме, в сером комбинезоне Технических Сил.

“Белоснежка – тех?” – удивленно подумала Грета.

Голограмма водопада исчезла, теперь вместо нее висела проекция летящего “Архангела”. Справа и слева поникли приспущенные знамена, такие же, как форма Инквизитора – черные, с серебряными крестами.

– Вчера, – заговорил Директор в сгустившейся тишине, – в одиннадцать тридцать утра, космический крейсер “Архангел” погиб, едва успев набрать орбитальный разгон, необходимый… – он прочистил горло, – необходимый для окончательного старта. Мне очень тяжело об этом говорить. Как вы знаете, на его борту находились двадцать тысяч миссионеров, в том числе – выпускники нашей школы. Я знал их лично…

Только сейчас Грета обратила внимание на стенд в проеме второго голо-окна. На нем висели фотографии каких-то ребят. Стенд делали в спешке, не было времени на качественные проекции, и фотографии взяли из личных дел. В этом было что-то жуткое.

– “Архангел” был обстрелян ракетами, находясь над территорией Конфедерации Гигаполисов, и упал в районе гигаполиса Энгелширд, – продолжал Директор. – Конфедерация проявила совершенно неоправданную агрессию в отношении миссионерского крейсера. Ракеты были запущены с военного спутника “Флеш-Рей”. Они подбили крейсер, и командование “Архангела” приняло решение о том, чтобы уронить крейсер на территорию противника. Районы Энгелширда, не находившиеся под силовым куполом, стерты с лица земли. В Содружестве введено военное положение. Объявлена всеобщая мобилизация. Граждане, достигшие восемнадцати лет, обязаны явиться на призывные пункты. Наша страна приложит все усилия, чтобы затормозить эскалацию конфликта, не дать ему принять форму орбитальной, а тем более – наземной войны. Сейчас происходит собрание лидеров Конфедерации Гигаполисов и Высших Клириков Содружества, и от его итогов зависит, начнется война или нет. Поэтому уроки отменяются. После линейки вы отправитесь домой, потому что на улицах возможны беспорядки… Обстановка очень тревожная, я надеюсь на вашу высокую сознательность. На улицу ни ногой, всем понятно?! У меня все.

Инквизитор сделал шаг вперед, становясь рядом с Директором, обвел ряды учеников пристальным взглядом.

– Я хочу поговорить о смелости, – негромко сказал он. – О том, что заставляет брать в руки оружие и идти на войну. Я знаю, что все вы – простые дети, причем далеко не все из вас – примерные ученики, и даже среди отличников имеются завзятые хулиганы…

Инквизитор отыскал взглядом Пола с Мареком.

– Но я хочу сказать вот что. За смелость не ставят оценок. За смелость можно получить по башке от начальства. За смелость чаще наказывают, чем хвалят. Но смелость необходима. Для того, чтобы защищать свою страну. Для того, чтобы бороться со Злом. Для того, чтобы нести Имя Божие… Сегодня двадцть шесть старшеклассников положили на стол заявление о добровольном вступлении в ряды Христианской Армии. Возможно, завтра они отправятся на фронт. Заявления еще не были рассмотрены, на битву со Злом отправятся далеко не все из них. Но их поступок свидетельствует об огромной смелости, и я хочу, чтобы все они сделали шаг вперед.

Из двух старших классов, замыкающих каре по краям, вышли мальчишки и девчонки, по– разному одетые, но с одинаково торжественным выражением побледневших лиц. Одна из старшеклассниц была одета в красные сапожки на каблучках, несколько парней оказались волосатыми, как Бродяги. Но это ничего не меняло. Они УЖЕ были героями.

– Я горжусь вами, – сказал им Инквизитор.

– Слава Иесусу! – одновременно ответили они.

– Встаньте в строй. А теперь заслушайте распоряжение Директора школы.

Вперед шагнула Белоснежка. В ее руках оказалась папка со светящимся экраном.

– В связи с введением в Христианском Содружестве военного положения, – читала она, – с целью пресечения гражданских беспорядков, по всей территории страны вводится комендантский час. В дневное время – с двенадцати до двух, в вечернее время – с девяти до одиннадцати и в ночное время – с трех до четырех. Поэтому на уровне Министерства Просвещения было принято решение о прекращении школьных занятий на все время межконтинентального конфликта. О возобновлении занятий будет объявлено дополнительно.

По классам пробежал легкий гул.

– Идите домой, – сказал Директор. – Постарайтесь поменьше болтаться по улицам, побольше занимайтесь уроками. Будьте очень осторожны. И да хранит вас Иесус!

Учащиеся расходились, встревоженно обсуждая услышанное. Монахи вышли из школы, даже не устроив обычной перебранки с Бродягами. Впрочем, те и сами не хотели ругаться. Обменявшись с Мареком хмурыми взглядами, Пол взял со стоянки свой велосипед. Подождал, пока Бродяги отъедут подальше и спросил:

– Куда отправимся?

– До двенадцати еще полтора часа, – сказал ему Клайс. – В школьной столовке нам не пообедать. Поехали в кафе?

Пол вытащил из кармана смятые бумажки.

– У меня на всех не хватит… Бонга, у тебя есть деньги?

– Естественно, – небрежно фыркнул тот.

– Тогда в кафе!

Город под ярким солнцем все глубже погружался в страх. Казалось, он оцепенел, как животное перед воротами скотобойни, откуда ветер доносит запах свежей крови и предсмертные стоны таких же точно животных. Окна закрывались. У кого не было бронеставней, те закрывали поплотнее занавески, город прятал свои многочисленные глаза, желая забыть о том, что происходит.

“Дракон уже проснулся”, – думала Грета, глядя на обеспокоенные лица прохожих, спешащих поскорее оказаться где-нибудь в безопасности. – “Дракон готовится атаковать!.. Шаман, я не смогу уйти с тобой в твой прекрасный мир, я должна остаться здесь. Иначе это будет самое обыкновенное предательство!”.

Силуэты крыш на фоне синего неба казались ей миражами, которые вот-вот рассыпятся в прах, растворяясь в волне смертоносного света. На асфальте алело кровавое пятно, друзья, не сговариваясь, объехали его, крутя педали все быстрее и быстрее. Где-то впереди взвыла полицейская сирена, а потом послышались первые выстрелы.

Велосипеды пришлось оставить в держателях у входа, хотя Пол и опасался, что “под шумок их могут спереть”. Кафе находилось на перекрестке Космического проспекта и Школьной улицы, в довольно людном месте, но сейчас внутри было пусто, лишь за прилавком краснело лицо заплаканной продавщицы. Пол бросил свой бэг, занимая самый лучший столик.

– Что, опять прогуливаете? – всхлипнула женщина и высморкалась в край своего передника. Ее глаза были дикими от страха.

– Нас отпустили, – сказал ей Алдыбей, незаметно подмигивая Полу. Грета поняла, что Наследный Принц что-то задумал.

– Что, всех пятерых? – скорее всего, продавщица интересовалась просто по привычке. Она была уже отмечена печатью еще не начавшейся войны – печатью отчаянья и страха.

Алдыбей подошел к прилавку, поглядывая на аппетитные булочки.

– Мы идем добровольцами на войну, – сказал он громким шепотом. – Вот, булочек зашли поесть напоследок… Когда еще доведется…

Из груди несчастной женщины вырвалось рыдание.

– Бедные вы мои, – запричитала она. – Что же это творится?.. Малых детей на фронт посылают… Ешьте, сколько хотите!.. Хоть все!.. Маленькие вы мои…

Бонга, перехватив взгляд Алдыбея, тут же оказался у витрины. Они взяли десять булочек, по две каждому. Продавщица хотела дать еще, но Пол, устыдившись, сказал:

– Спасибо, нам хватит. А на какао у нас деньги есть… Всем добровольцам выдали в школьной кассе, – не удержавшись, добавил он.

– Какие деньги? – заохала продавщица. – Что мне, жалко детям какао налить?!

Бонга с Алдыбеем притащили пять дымящихся чашек. Все набросились на еду.

Пока они ели, обстановка за окном стала стремительно меняться. Сначала проехала патрульная машина, из которой неслось:

– Всем разойтись! Очистить улицу! Скоро начнется комендантский час!.. Лица, не имеющие пропуска…

А потом Грета увидела демонстрацию.

Люди шли молча, но транспаранты говорили за них.

“Отомстим еретическим выродкам!”

“Смерть убийцам во имя Иесуса!”

“Все на священную войну!”

И вот уже колонна заполнила собой Проспект.

Бонга от удивления открыл рот, недожеванный кусок шмякнулся об стол.

– Надо валить отсюда, – быстро проговорил Пол.

И Грета увидела, как вдоль тротуара выстраивается оцепление Легионеров.

Выскочив из кафе и похватав велосипеды, они поехали прямо к идущей толпе. Если переехать через Проспект, можно ничего не опасаться, там и до Полигона рукой подать… Но люди, стиснутые заграждением вооруженных Легионеров, шли слишком плотно.

Пол бросил свой велосипед прямо в толпу. Они успели набрать необходимую скорость, легко проскочили мимо зазевавшихся Легионеров. Но Бонге, бегущему позади всех, перепало дубинкой.

Грета слышала за спиной его отчаянный вопль. Алдыбей, мчавшийся рядом с ней, налетел на какого-то парня, лихо увернулся от занесенного кулака, вслед ему закричали. Грета выскочила из потока на другой стороне Проспекта, настолько неожиданно для молодого Легионера, что тот даже не успел среагировать, и понеслась вперед. Ее догнали Пол и Клайс. В зеркальце обзора

Грета увидела Алдыбея, едущего следом… И Бонгу, бегущего во весь дух. Обеими руками он держался за задницу, перебирая ногами так, что на рывке обогнал Алдыбея и теперь приближался к Грете. Его лицо было перекошено от ужаса. Завернув за угол, Клайс подхватил его к себе на багажник, и они, не останавливались, ехали до самого Полигона, где спрятались в надежном месте, в Фундаменте разрушенной церкви, куда не могло проникнуть никакое Зло…

4

У костра вот уже полчаса царило абсолютное молчание. Потрескивали доски, разрываясь снопами искр, тени гуляли по стенам. Грета снова и снова вспоминала детские лица со стенда – не такие, какими они стали, когда попросились миссионерами на “Архангел”, а такие, какими они были классе в восьмом, это были лица ее сверстников… “Возможно, они СПЕЦИАЛЬНО выбрали именно такие фотографии”, – подумала Грета, вспоминая Инквизитора с Белоснежкой. – Они знали, что эффект будет гораздо сильнее.”

Пол много чего рассказывал про теховские технологии. И эта демонстрация… Ведь не бывает же так, чтобы люди, не сговариваясь, вышли на улицы и организованно двигались по Проспекту, разворачивая нарисованные дома транспаранты, по одному и тому же трафарету… И кто же тогда развязывает эту войну?..

“Межпланетный Крестовый Поход”, – вспомнила Грета. Сколько еще Иесусов должны погибнуть, прежде чем добро наконец-то восторжествует?

Она знала, что Бог будет на каждом военном крейсере.

Бог, у которого отняли лицо.

Бог, которому все равно.

Бог, из которого сделали Дракона.

Раздался условный свист, и в святилище вбежала собака, а за ней – запыхавшийся Юнит.

– Там Шаман! – крикнул он. – В яме с кольями!..

Клайс и Пол переглянулись.

– Что ты сказал? – переспросил Пол, поднимаясь и подходя к Юниту.

– Там Шаман! – Юнит тяжело дышал, у него радостно блестели глаза. – Он епнулся в яму вместе с велосипедом, и теперь он – там!.. Полли, он пока что без сознания, но вдруг он уйдет?! Надо бежать!..