Текст книги "Это мой 2007-й"
Автор книги: Ольга Поленок
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
С боем курантов сжигаем записки. Пепел сыпется в бокалы с шампанским. Огонь обжигает мои пальцы, я бросаю остатки бумаги в напиток. Кристина тоже. Большими глотками пьем шампанское. Жуем клочки записок. Снова запиваем. Наливаем еще игристого и с началом гимна кричим все дружно под звон стаканов:
– Ураааа! С Новым годом!!!
Я, предчувствуя, значимый для меня год, мысленно произношу: «Ну, здравствуй, мой 2007-й».
Телевидение начинает вещать новогодние передачи. Все срываются с места и звонят родным, поздравляют с Новым годом. Стоит такой гул, что, кажется, будто мы находимся на вокзале. Сотовые операторы так загружены, что не всем удается сразу дозвониться или отправить сообщение. Этот дурдом продолжается полчаса. Я звоню родителям, поздравляю их и наливаю себе шампанского. Жду, пока друзья обзвонят всех своих родных и знакомых и придут в себя.
– Ребят, Алина звонила, – сообщает Альберт, когда все утихли, – приглашает к себе. Пойдем?
– Идем, – соглашается Кристина.
– Я с вами, – говорю я, потому что еще не готова оставаться без нее в компании мальчишек.
– Я – нет, – отказывается Васька, а за ним и Азамат.
– Я тоже останусь тут, – говорит Дамир.
– Ну давайте сходим, – говорит Рафаэль и жмет плечами.
В час ночи мы идем по улице. Гремят фейерверки. Почти во всех окнах горит свет. А у кого не горит – те, наверное, празднуют в гостях или за городом. А может, на морях. Кристина с Альбертом идут немного впереди. Она держит его под руку. За ними Рафаэль. Самой последней плетусь я. Рафаэль остановился, обернулся, нервно взял мою руку и сунул ее под свою. Теперь мы идем как наши друзья. Эта парочка о чем-то мило разговаривает всю дорогу. А мы молчим.
Через год, значит, Рафик хотел попробовать построить со мной отношения еще раз? Это он специально, что ли согласился идти с нами? И этот его взгляд, когда он зашел. И обнимашки во время фотосъемки.
Нет, даже через год я не готова к отношениям. А зачем я тогда писала в записке про любовь? Что-то я запуталась. Он мне, конечно, нравится. Красивый, спортивная фигура, высокий. Милый, порядочный. Так что же не так? Что-то меня останавливает. Я по-прежнему чувствую себя маленькой девочкой, не готовой к серьезным отношениям. А может, я боюсь влюбиться и страдать потом, если вдруг ничего не получится? А если, наоборот, все получится? Нет, мне не хочется терять свободу. Может, сжечь записку с другим желанием? Или он все-таки не тот, ради которого хочется потерять свою свободу?
Мы проходим в квартиру Алины, где гремит очень тяжелая музыка. Вот уж где сборище конченых металлистов. Мои друзья их всех знают, обнимаются, здороваются. А я снова знакомлюсь с новыми людьми и пытаюсь запомнить их имена и никнеймы.
Садимся за стол так же парами, как и шли. Мне мгновенно становится очень скучно и совсем не по себе. Мне хочется уйти. Рафаэль опять сидит в телефоне. Кристина беседует с бандой. Алинка ест фаршированный кальмар. А я смотрю на нее и думаю, какая гадость.
Я наблюдаю за всеми. Слушаю, кто что говорит, кто кого и каким именем называет. Вот он самый Латик, про которого рассказывала Кристина. Близкий друг Альберта, который и привозил Кристине перцовый баллончик. Самый что ни на есть настоящий металлюга. Черные джинсы с цепью на ремне с шипами. Длинные волосы, ниже плеч. Лохматые и запутанные. Видимо уже трес ими. Слушает очень тяжелую музыку: Arch Enemy, Dark Tranquility. Он высокий и толстый. Рассматривает меня темными и злобными, как мне показалось, глазами. Неприятный и пугающий тип.
– Крис, а почему сразу не встретить Новый год всем вместе? Латик здесь, Алинка, Нован, смотрю здесь. Ой, и Санек здесь.
– Если так посудить, тут все близки друг другу, ничьей квартиры не хватит. Мы, вот, с Алиной в хороших отношениях, но тоже отдельно празднуем. Да и Дамир с Латиком не очень ладят. А Васька с Азаматом не любят Алинку.
– Серьезно?
– Да, они говорят, что могли бы ее трахнуть и все.
– Да ну? – Краснею я, Кристина кивает.
Петя. Его все называют Грачом. Клевый парень. Веселый, общительный. Похоже, что начитанный. Шутник. Жесты у него плавные, движения пластичные. Как педик. Глаза голубые, волосы кудрявые, как после химки. Собраны в хвост. Темная щетина. Пухлые губы, как будто накачены гелем. Голос немного с хрипотцой. Ростом ниже меня на голову. Если бы не ассоциация с педиком, был бы красавцем.
Кристина замечает, что я рассматриваю всех и молчу. Встает с дивана и снова подходит ко мне.
– Тебе наверно, скучно.
– Угадала.
– Давай немного расскажу тебе про всех.
– Давай.
Она садится на соседний стул и почти шепотом говорит:
– С кого начать?
– Я поняла уже кое-что про Латика и про Грача.
– Ты поняла, что он голубой?
– Кто?
– Грач.
– Серьезно?
– Да, он не скрывает этого.
– А я так про себя и подумала, педик какой-то.
– Но он клевый.
– Я поняла. А почему Грач?
– Грачев потому что.
– А вот того почему Тошей называют? Я забыла его имя.
– Это Антон. Тошей прозвали потому, что он Антоша. Милый, тихий.
Антон ниже меня ростом, с серыми глазами, пухлыми губами, прямым носом и… дредами! Длинными, до пояса, густыми дредами, собранными в хвост! А еще у него пирсинги, везде, где возможно: нижняя губа, нос, брови, уши, язык. В ухе тоннель. Ужас.
– Вон тот рыжий – это кто?
– Колос.
– Тот самый?
– Да, он, «Черные дни» который поет.
Я уже была наслышана, что он местный уважаемый рокер. Крутой музыкант, лидер рок-группы. И вообще, металлист-авторитет. Пишет музыку и слова песен, записывается на студии, выступает не только на городской сцене. У него длинные прямые рыжие волосы, собранные в низкий хвост. Серые глаза, очки. Он высокий, совсем не худой. Чем-то напоминает мне Оззи Осборна. Имеет пивной животик. Спокойный, интеллигентный, уравновешенный. Взрослый, воспитанный. Поддерживает любую беседу. Хоть о музыке, хоть о книгах или космосе. Совсем не похож на других неформалов, собравшихся здесь.
– Ну а у него откуда такой ник?
– Колосков. Фамилия.
– А вон тот чувак какой-то странный, с наушниками в углу сидит.
– А, по-любому свою Психею слушает, он тащится по ней. Мы не очень ее слушаем. Ну, Нована и Санька ты знаешь, да?
– Да.
Кристина быстро встает, не заостряя внимания на любителе «Психеи» и идет к Альберту. Садится рядом и они снова обнимаются. Я накладываю салат и продолжаю наблюдать за всеми. Так, а это что за блюдо? Мясо, картошка. Невкусно. Здесь вообще все какое-то невкусное.
– А идемте, я покажу! – Слышу я голос Алины, пропустив мимо ушей то, что она рассказывала до этого.
Все срываются с места и идут за ней. Латик остается сидеть на диване. Я не хочу оставаться с ним. Вытираю руки салфеткой и тоже направляюсь в смежную с залом комнату. Алина показывает друзьям какую-то мазню друзьям над кроватью и говорит, что писала эту картину год. Все начинают расходиться. А я продолжаю смотреть и пытаюсь разглядеть, что в ней такого, чтобы ее так долго писали. Может, я чего-то не понимаю?
– Нравится?
– А? – Я вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Латик. Господи, какой он страшный. Я думала я здесь одна. – Напугал, – говорю я и направляюсь к выходу.
Латик проскакивает вперед, выключает свет и пытается закрыть дверь. Я хватаюсь за ее край и она остается приоткрытой. В темноте меня за руку хватает Латик и тянет к себе. Я вырываюсь. Снова хватаюсь за дверь, но он перехватывает вторую мою руку и оттаскивает от нее. Вот она, полоска света, щель, через которую меня никто не слышит, а я не могу выйти к людям.
– Кристина! Помогите!
Как страшно. Все, сейчас он меня повалит и будет конец. Фу, какой он гадкий и мерзкий. Мы падаем. Черт! Из последних сил я брыкаюсь, пинаю его по ногам и ору:
– Отпусти-и-и!
Каким-то чудом я удерживаю равновесие, а он падает на пол, но не отпускает мои запястья. И продолжает тянуть меня к себе. Я опять ору. И мой отчаянный крик наконец-то кто-то услышал и я слышу, что кто-то громко топает, направляясь к двери. Рафик! Слава Богу! Он зажигает свет, видит сцену и бросается на Латика. Разжимает его цепкие пальцы. Последний рывок и он, обессилив, расцепляет их. Я выбегаю из спальни. Все болтают, улыбаются и веселятся. Страх отступает, меня трясет. Я с яростью кидаю на всех взгляд и направляюсь в коридор. Начинаю одеваться, не соображая, куда мне сейчас идти. Наверное, надо домой. Выбежали растерянные мои друзья:
– Ты куда?
– Ухожу.
– Что случилось? Ин, что с тобой? Тебя трясет. Ты вся красная.
– Латик. Какой хер из вас никто меня не слышал?! – Ору я на них, не слыша себя, – он ко мне лез! Я еле вырвалась! Если бы не Рафаэль!
– Тихо-тихо. Все, пошли. – Успокаивает меня Рафик, помогает мне застегнуть на пуховике молнию, потому что я не могу этого сделать трясущимися руками. Одевается сам, и мы выходим.
– Ин, прости, мы ведь не думали, – начал Альберт, но я, не оглядываясь, переступаю порог.
На улице я три раза вдыхаю свежий морозный воздух. Какой он вкусный. Господи, как хорошо-то. Свобода. Рафик снова берет мою руку и сует в свою. Я слышу, как хлопает подъездная дверь. Оборачиваюсь. Вдруг Латик бежит с ножом? Нет, это Альберт с Кристиной. Теперь они идут сзади нас. Мы почти вышли со двора, как дверь снова хлопает.
– Стойте! Альберт! Сто-о-о-ой!
Мы оборачиваемся и видим бегущего к нам Санька. Он застегивается на ходу и машет нам. Увязался за нами. Морозный свежий воздух окончательно избавил меня от переживаний.
– А что это света нет? – Рафик смотрит в окно, когда мы приближаемся к дому, где остались наши друзья.
– Спят что ли? – Предполагаю я. Смотрю на часы, – 4 утра.
– Они? Спят? Это на них не похоже.
Мы толпой вваливаемся в темную квартиру. Коридор освещается лишь включенным телевизором из зала.
– Э-э, вы что, уснули? – Пробасил Рафик.
– Просыпайся, народ, с Новым годом! – Присоединилась Кристина.
– Да не спим мы, – тихо отвечает Дамир, – вас ждем. Че так долго?
– Да мы и не думали, что время уже почти четыре, – отвечает Альберт.
– Я их звала-звала, они меня не слушались, – жалуюсь я.
Мы раздеваемся и проходим в зал. Все видят Санька и радуются его приходу.
– О, Санек, здорово!
– Привет!
– Так что у вас так тихо-то? – Снова спрашивает Рафаэль.
– К нам менты приходили, – отвечает Васька.
– Опачки-и, – протянула я.
– В смысле менты? – Не понимает Кристина.
– Соседи вызвали, типа у нас громко, мешаем отдыхать.
– А что у вас громко?
– Музыка орала.
– Что сказали?
– Так и сказали: соседи жалуются, убавьте музыку.
– Ну. Убавьте же. А не выключите, – делает вывод Рафик.
Альберт молча подходит к музыкальному центру и врубает музон. Через полчаса Санек предлагает свой диск поставить. Мы опять пляшем.
– Все, я спать. – Говорит Азамат в пять утра и подходит к шифоньеру. Открывает его, достает матрас. Старый, ватный, в пятнах. Кидает его прямо на пол у батареи. Падает на него и засыпает. Без простыни, без одеяла. В джинсах, футболке и носках.
– Я тоже все. Я домой, – сообщаю я.
– Останься, Ин, – просит Кристина. – Я не хочу одна с ними оставаться.
Я звоню маме, отпрашиваюсь и говорю, что приду домой часов в 8. Или 9. Мы убираем со стола тарелки, несем их на кухню. Заходим и видим, что тут в кресле, скрючившись, спит Дамир. Мы его не будим. Возвращаемся в зал. Альберт достает из шифоньера одеяла, кидает их на пол. Под стол. Они с Кристиной, хихикая, укладываются оба там.
Диван достается четверым. Худой Васька тихо прижимается к стенке. Так что его почти и нет. На другом краю дивана пристраиваюсь я. Но к середке меня сдвигает Рафаэль. Он ложится рядом, лицом ко мне. И получается так, что я сплю у него под бочком. Четвертым на диван карабкается Санек. Но мы не двигаемся, и он сворачивается калачиком в наших ногах.
Рафаэль придвигается ко мне так близко, что наши лбы соприкасаются. А теперь и носы. Осталось слиться друг в друге губам. Но я проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от щелчков и яркого света. Кто-то разговаривает и хихикает. Кажется, это голоса Кристины и Васьки. Открываю глаза. Вспышка. Смех. Эта парочка всех фотографирует спящими.
– Вы чего? – спрашиваю я. – Выспались, что ли уже?
– Да, мы уже пиво пьем!
– А сколько время?
– Половина десятого.
– Черт… Я обещала маме в восемь быть дома.
– Да ладно, не дрейфь, – говорит Васька уже из-под стола. Они смотрят снимки, удаляют плохие фото и смеются. Прямо возле спящего Альберта.
– Привет. – Проснулся Рафик.
– Привет, – говорю я и снова закрываю глаза. Так хочется спать.
Я слышу, что Рафаэль зашевелился, встал и куда-то пошел. Заскрипел шкаф. Снова его шаги. Меня накрывает простынь. Я открываю глаза и вижу, что она в голубой цветочек. Рафаэль ложится рядом, и мы смотрим друг на друга. Он берется за край простыни и надвигает ее нам на головы. Мне кажется, что он хочет меня поцеловать. Я закрываю глаза и делаю вид, что сплю.
Но папарацци, конечно, спать не дают. Я встаю и иду на кухню готовить чай. Кристина следом.
– Блин, а в чем кипятить? – Спрашивает она.
– В чайнике. – Отвечаю я.
– В этом? Он же весь в какой-то черной накипи внутри.
– Нет, а ты видишь какой-то еще?
– Ой, бли-и-ин…
Я пытаюсь почистить единственный чайник, из которого вчера мы побрезговали пить чай. Наливаю воды и ставлю кипятить.
– О, девчонки, доброе утро. – От нашего шороха проснулся Дамир.
– Доброе утро.
– А вы что делаете?
– Чай готовим. Будешь?
– Нет, я пиво. – Дамир протягивает руку к упаковке с пивом, которая стоит возле кресла. Достает баллон, открывает и прямо из него пьет. – О, жить можно.
– Смотри, печенье, – показываю я Кристине пачку печенья в холодильнике, – а я и забыла про него.
– И я. А что оно в холодильнике делает?
– Не знаю. Как пакеты разбирали – так и засунули наверно сюда.
– А заварка не там? Заварку не найду.
– И заварка тут.
Мы смеемся. На кухню заходит Рафик с Ванькой. Мы наливаем всем желающим чай.
– Странно, но он вкусный, – говорю я, удивившись.
– Кстати, да, – соглашается Кристина.
– Не думала, что такой чай в пакетиках да еще из такого чайника будет вкусным. – Удивляюсь я.
После чаепития на тесной кухне мы с подругой собираемся по домам. Кристина не может добудиться Альберта. Обижается на него и начинает одеваться.
– Дай померяю шапку, – просит Рафаэль и стягивает ее с моей головы.
– Рафаэль! Отдай!
– Тебе идет, – смеется над ним Кристина.
Рафик фотографирует свое отражение в зеркале в моей бордовой шапке-ушанке из искусственного меха. Потом возвращает головной убор мне. Он фотографирует нас. Обнимает. Васька с Дамиром тоже.
– Вечером придете? – Спрашивают они.
– Я приду, а ты, Ин?
– Приду.
– Созвонимся тогда.
Дома я оказываюсь в двенадцать часов дня. Родители оставили записку, что ушли гулять в лес. Да, когда-то эту традицию соблюдала с ними и я. А сейчас мне интереснее стало с друзьями. Звоню маме, говорю, что пришла домой. Потом принимаю душ после чужой постели и того бомжатника, где мы встречали Новый год. Включаю тихо свою любимую музыку и ложусь спать.
В 6 часов вечера мы с Кристиной созваниваемся и снова встречаемся.
– Влетело от твоих? – Спрашивает она.
– Нет, как ни странно. Ничего не сказали. А твои как?
– И мои нормально. Захожу – мамка встречает, улыбается. Сестра Даша рюмки на стол ставит, айда похмеляться, говорит.
– Да ладно!
– Да!
– Клевая у тебя сестра. А я спать свалилась.
– Тебе везет, а я так и не поспала.
Мы перешагиваем порог квартиры и оказываемся в тумане. В тумане сигаретного дыма. Воняет ужасно. Стоит шум: кто-то рычит, кто-то ржет. Играет музыка.
– Девчонки, лучше не разувайтесь, – говорит нам Дамир, встречая на пороге.
– Понятно.
Мы понимаем, что пришли гости. Проходим в коридор. В туалете открыта дверь. Санек с Азаматом сидят на краю ванной лицом друг к другу, положив одну ногу, согнутую в колене, на другую. На закрытой крышке унитаза расположился Грач. Педик. Они беседуют и курят. Стряхивают пепел и окурки прямо в ванную.
В зале на разложенном диване сидит этот опущенный урод, Латик. Это он рычит. На его голове стоит подушка, сбитая треугольником. Как шляпа Наполеона. Этот металюга что-то декламирует. Вокруг него сидят и лежат какие-то незнакомые девки. Их не было в Новогоднюю ночь у Алины. Откуда они? Все пьют пиво и ржут.
Кристина садится на краешек дивана. Я немного в стороне на стул. Вася всех фотографирует и снимает на видео. Я продолжаю осматривать, что стало с квартирой во время нашего отсутствия. Стол уже сдвинут к окну. Тарелки с едой и бутылки спустили на палас. Альберт ест салат из общей тарелки, в которой уже валяются спички. К нему присоединяется и Латик. На паласе пепел. В железной банке из-под ананасов окурки.
Из туалета вышел Санек, прихватив оттуда веник. Он встает в дверном проеме и играет на венике, как на гитаре. В такт музыке. Азамат пролезает по снежному сугробу на неостекленный балкон. Что-то кричит. Набирает в ладони снега и трет им лицо. Набирает еще. Заходит с ним обратно в комнату и запускает в Латика слепленным снежком. Он растекается по лицу металлюги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
