Текст книги "Бой песочных часов"
Автор книги: Ольга Юнязова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ольга Юнязова
Бой песочных часов
Похмелье
...Это усыпляющее шуршание, когда тысячи мелких кристалликов текут сквозь тонкую талию прозрачной колбы, падают на протянутые ладони, ласкают кожу запястий и плеч, путаются в волосах и скользят вниз по спине и ногам.
Ступни уже по щиколотку в раскаленном песке, скоро засыплет колени и бедра. Еще немного, и из нежных объятий бархана вырваться будет сложно. Но двигаться лень. Если бы не так жарко...
Горячий ветер порывами обжигает сухие губы и сдувает песчинки, налипшие на влажное тело. Надо открыть глаза и продолжать путь. Но куда? Вокруг лишь горизонт и стеклянный купол неба. Дальше только вверх по мерцающему потоку, который засыпает, засыпает, засыпает...
Мучительная жажда отключила сверкающие образы сна. С трудом разлепив веки, она просканировала темную комнату и, зацепившись взглядом за едва видимый прямоугольник окна, села. Несколько длинных мгновений ушло на то, чтобы вспомнить, где она и кто она. Голова гудела.
Рядом зашевелился Александр.
– Пить хочу, – прошептал он и приподнялся на локте.
Оксана положила ладонь ему на лоб и поняла, что у него сильный жар.
– Лежи, я сейчас принесу, – сказала она и на ощупь нашла на полу свою одежду. Раздевалась она вчера в состоянии сильно нарушенной координации.
Открыв дверь и осторожно выглянув в коридор, Оксана усомнилась, что действительно проснулась и это не очередная ловушка ее сновидения.
Часто случалось, что ей так и не удавалось понять, что она спит, хотя подозрение такое возникало. Декорации, созданные сном, обычно ничем не отличались от настоящих, а явные «невозможности» казались вполне нормальными явлениями. Тщательно рассмотрев все вокруг, она приходила к ошибочному выводу.
Но однажды она нашла верный способ убедиться в нереальности: она подпрыгнула и зависла в воздухе. Это было невообразимое удовольствие. Она даже чувствовала «левитационный двигатель» в солнечном сплетении и искренне не понимала, почему же он не работает в яви, ведь это так просто. После этого открытия осознанные сновидения стали чаще. Оксана летала над облаками, выписывала фигуры высшего пилотажа, и ей абсолютно не было страшно.
Правда, однажды этот метод не сработал. После того рокового похода в Новую Трешку она увидела во сне пугающую высоту обрыва. Внизу лениво ползла черная река, отражая в мелкой ряби блики лунного света, мерцающие, словно чешуйки змеи. Раздалось злобное, леденящее душу шипение. Она оглянулась и увидела ползущую по земле Алену. Точнее, это была огромная золотистая анаконда, но Оксане почему-то это не показалось странным. Удивляло другое: почему подруга так агрессивно настроена? Не мигая, Алена медленно приближалась, извиваясь и готовясь к прыжку. Смертельный страх сдавил горло, но в душе сверкнула надежда: «А может быть, это сон? Тогда я смогу полететь». Оксана подпрыгнула, но воображаемая сила тяжести медленно вернула ее на землю. Второй попытки Алена ей не дала. Она кинулась и резким ударом столкнула Оксану с утеса. Гравитация потащила свою жертву в пропасть. От ужаса остановилось дыхание. Глаза закрылись, чтобы не видеть, как стремительно удаляется небо. В груди открылся аварийный парашют и болезненно выдернул ее из сна, чуть не вырвав сердце.
Но других способов отличать сон от яви не было, поэтому, прежде чем выйти из комнаты, она снова попыталась взлететь. Попытка не удалась.
Коридор был оснащен путеводными звездочками – маленькими лампочками. Спустившись в столовую, Оксана сначала утолила собственную жажду. Потом вновь наполнила кружку и понесла ее Александру. Осторожно передвигаясь по комнате, она вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Рука дрогнула, и часть воды выплеснулась на пол. Разумеется, никого в темноте она не увидела и, подавив жутковатые чувства, продолжила путь.
Александр выпил воду залпом, вернул кружку, упал на подушку и тяжело задышал. Было ясно, что он не напился, а лишь слегка заглушил жажду.
Оксана еще раз спустилась за водой и начала искать посуду побольше. Один за другим она открывала шкафчики, но ничего подходящего не находила. Поиски затрудняла темнота. Внезапно комната озарилась слабым лунным светом. Оксана подошла к окну и отодвинула прозрачную серебристую ткань. За ночь ветер в клочья изорвал мрачную плаксивую тучу и сейчас гнал ее прочь со звездного неба. Один из крупных обрывков снова спрятал месяц. Но зато над горизонтом ярко сверкало созвездие «Песочных часов», названное астрономами Орионом.
Долго любоваться звездами было некогда – наверху ждал Александр, и она вернулась к поиску посуды. Вспомнив, куда Галина убирала кастрюлю, Оксана достала ее и поставила под струю. Из угла продолжал щекотать чей-то взгляд, она обернулась. И тут лунный серп вновь освободился от облака, и в его призрачном свете Оксана увидела силуэт сидящего на диване человека.
– Кто здесь? – спросила она, сделав вид, что ничуть не напугана.
– Что, тоже не спится? – услышала она в ответ.
– За водой пришла, – сказала Оксана, пытаясь опознать собеседника по голосу.
– Похмелье? – усмехнулся тот.
– Есть немного, – улыбнулась Оксана.
– И где он эту отраву раздобыл?
– Ему не до рассказов – у него температура высоченная. Не видел, куда ушла ночевать Анна Даниловна?
– Не знаю. Я первый отрубился.
Рихард – поняла Оксана, вспомнив подробности вчерашнего вечера. Мужчины едва смогли скрутить его и повалить на диван. Он что-то кричал, угрожал, бился, а потом вдруг резко затих и потерял сознание. Анна Даниловна пощупала пульс, посмотрела в его зрачки и сказала, что жить будет.
Кастрюля наполнилась, Оксана взяла ее и пошла наверх.
Вирус
Александр метался по постели, громко и тяжело дыша. Простыня была влажная от пота, а одеяло валялось на полу. Оксана зачерпнула из кастрюльки воды и поднесла кружку к его губам. Прикосновение к шее буквально обожгло руку. «Сорок градусов, не меньше», – встревоженно подумала она.
Будить людей по ночам неприятно, но медлить было нельзя, и Оксана, отбросив все мнимые правила приличия, отправилась в спальню Галины. Подняв руку, чтобы постучать, она вдруг услышала сзади скрип двери. Обернувшись, в едва мерцающем свете ночничков она увидела светлый силуэт, удаляющийся по коридору.
Проводив взглядом ночное привидение, она наконец робко постучала в дверь. Подождав ответа несколько секунд, постучала настойчивее и громче. Наконец дверь открылась, и на пороге появилась заспанная Галина.
– Что случилось? – встревоженно прошептала она.
– У тебя есть градусник и жаропонижающее что-нибудь? – также шепотом спросила Оксана.
– Конечно! Что, Саша?
– Ага! Горячий как утюг.
– Сейчас... – Галина скрылась и вскоре вышла с белым сундучком аптечки. – Пошли, там разберемся.
– Галь, может, Анну Даниловну разбудим, на всякий случай? – предложила Оксана. – Где она спит?
– Ой... – сонная Галина напрягла память. – Часть гостей увела к себе Рая. Одно женское место на диване у девчонок. Наверное, она там. Зайди, посмотри... – и Галина поторопилась к Александру.
Оксана осторожно отворила дверь в комнату близняшек и почти на ощупь пробралась к диванчику, на котором ей самой приходилось как-то ночевать. Анна Даниловна встрепенулась от легкого прикосновения, а услышав слово «заболел», мгновенно встала и по-армейски быстро оделась. Слегка пошатываясь и пытаясь на ходу собрать в пучок волосы, она пошла за Оксаной.
Запищал электронный термометр. Галина достала его и, расширив от ужаса глаза, подала Анне Даниловне. Та, взглянув на цифру, окончательно проснулась, забыла про свою прическу и начала давать спокойные, четкие указания.
– Нужны вода и уксус.
Галина кивнула и вышла.
– Уксус? – удивилась Оксана. – А может, лучше таблетку?
– Таблетку это обязательно, но чуть позже, – пояснила Анна Даниловна, массируя какието точки на ладонях Александра. Сбивать такую температуру таблеткой опасно. Уксус быстро испаряется, поэтому хорошо отводит тепло. Но если его нет, то можно и просто прохладной водой.
Оксана поставила рядом с кроватью кастрюльку, намочила носовой платок и начала протирать лицо, руки и ноги Александра. Вернулась Галина с бутылкой яблочного уксуса, добавила его в воду, и комната заполнилась резким запахом. Александр был как будто без сознания.
– Боже! Где ж он так простыл? – причитала Галина.
– Да нет, – задумчиво ответила Анна Даниловна, – тут не простуда.
– А что? – напугалась Оксана.
Анна Даниловна приоткрыла пальцами глаз Александра, осмотрела глазное яблоко, загадочно помотала головой, но ничего не ответила. Оксана продолжала ждать ответ, обильно протирая тело Александра подкисленной водой. И вдруг его затрясло в лихорадке, мышцы ног свела судорога, руки согнулись в локтях. Оксана в ужасе отшатнулась.
– Галя, градусник, – спокойно приказала Анна Даниловна.
Галина включила градусник и засунула его под мышку Александру. Через несколько мучительно долгих секунд он наконец пропищал. Анна Даниловна сама вытащила его и, посмотрев, отключила.
– Сколько? – умоляюще спросила Оксана.
– Нормально, – спокойно ответила Анна Даниловна.
Но состояние Александра назвать нормальным было нельзя. Его била то мелкая, то крупная судорожная дрожь, на лице появлялись жуткие гримасы.
– Анна Даниловна! – взмолилась Оксана чуть ли не со слезами. – Скажите же, что с ним!
– Трясет его, потому что организм снова пытается поднять температуру. Сейчас нам надо удержать ее в определенных рамках. Не дать ей подняться до сорока двух...
– А может, таблетку? – напомнила Оксана.
– Это на крайний случай, – отрезала Анна Даниловна.
– Да, по-моему, уже крайний случай!
Анна Даниловна поняла, что ликбез провести все-таки надо, чтобы не допустить паники.
– Успокойтесь, Оксана Васильевна! – строго произнесла она. – У Галины нет таких таблеток, чтобы безопасно вывести Александра из этого состояния! Мы ведь не хотим его убить или оставить на всю жизнь инвалидом?
– Нет, конечно! – испугалась Оксана.
– Если бы мы были в городе, – продолжала Анна Даниловна, – я бы немедленно вызвала «скорую помощь» и не занималась бы тут народной медициной. Но сейчас у нас нет другого выхода!
– Как нет? – воскликнула Оксана и, порывшись в сумочке, достала сотовый телефон. Сеть была не доступна.
– Давайте на машине, – предложила Галина.
– А до машины мы его как дотащим? – спросила Анна Даниловна. – У вас есть носилки?
– Нет, но придумаем что-нибудь.
– Придумывай! Только учитывай, что его сейчас ни переохлаждать, ни перегревать нельзя. Он балансирует на тонкой грани.
Заметив, что Александра перестало трясти, она снова измерила температуру.
– Хорошо! – сказала она. – У нас в запасе целых семь десятых градуса. Оксана! Контролируй температуру каждые тридцать секунд. Начинай снова его поливать водой, когда он нагреется до сорока одного с половиной, не раньше, и заканчивай, как только градусник покажет... м-м-м... сорок и семь. А мне надо подумать.
И Анна Даниловна ушла глубоко в себя.
– Иди спать! – прошептала Оксана. – Тебе рано вставать.
– Да ты что?! – возмутилась Галина. – Разве ж я усну?
– Ну а что теперь? Сидеть тут всем сразу?
– Галя! – вернулась в разговор Анна Даниловна. – У вас тут поблизости растут хвойные деревья?
– Конечно! Лес рядом.
– Нет, лес далеко. Не пойдем же мы туда ночью. Где-нибудь в деревне?
– У соседей в палисаднике кедр растет, – вспомнила Галина. – А на перекрестке стоит лиственница.
– Отлично! Нужна смола, срочно.
– Найдем, – кивнула Галина и отправилась выполнять поручение.
– Может быть, вы все-таки скажете, что с ним? – спросила Оксана.
– Без анализов трудно, – пожала плечами Анна Даниловна. – Но, судя по симптомам... – Она замолчала и тяжело вздохнула.
– Ну, договаривайте же!
– Такую температуру дают некоторые вирусы, поражающие мозг и нервную систему. Например, энцефалит.
– Какой может быть энцефалит в конце лета?!
– Японский, – еще тяжелее вздохнула Анна Даниловна. – Его переносчики не клещи, а болотные комары. Но откуда он мог взяться на Урале?
– И чем это грозит?
– Ой... давай не будем об этом. Давай будем доверять его иммунитету. В конце концов, чему быть, того не миновать.
– Но от этого есть лекарства?
Анна Даниловна сморщилась как от зубной боли.
– Есть...
– Что-то как-то вы это неуверенно сказали.
– Понимаешь, вирусы – это такие твари... На самом деле от них лекарств нет.
– Как?
– А вот так! Что ты называешь лекарством?
– Антибиотики, вакцины...
– Антибиотики уничтожают бактерий, в том числе и зараженных вирусом, но в данном случае бактерий нет. Вирус поражает нервные клетки, и уничтожить его можно только вместе с ними. Вирус – это молекула нуклеиновой кислоты, несущая в себе генетическую программу. Попав в организм, он размножается не делением, как микроб, а копированием себя на геном других клеток...
– Анна Даниловна, – взмолилась Оксана, – а по-простому можно? Мне надо только знать, чем это грозит Александру!
– Не знаю.
– А кто знает, если не кандидат медицинских наук?
– Бог.
– Исчерпывающе! – разозлилась Оксана. – И что нам теперь, молиться, что ли?
– Молиться обязательно, а еще следить за температурой, – воскликнула Анна Даниловна, заметив, что по телу Александра снова пошли судороги.
Оксана спохватилась и начала обильно поливать его водой, а Анна Даниловна – массировать кисти рук.
– Понимаешь... ничего, что я на «ты» перешла?
– Да тут уж не до церемоний, – согласилась Оксана.
– Чтобы спасти клетку от перепрограммирования, надо снова скопировать на нее изначальную информацию.
– И что мешает? Ведь рядом есть еще незараженные клетки!
– Мешает скорость. Клетки, привыкшие жить в спокойном режиме, не могут конкурировать с агрессивной программой вируса. Подобно тому, как тысяча мирных крестьян не может противостоять десятку хорошо обученных и вооруженных воинов.
– Тысяча десятку? – засомневалась Оксана.
– Если эту тысячу организовать, обучить и вооружить, тогда конечно, но трудность в самой организации. Мирные клетки занимаются делом, на которое запрограммированы. Они не желают или не могут сами быстро перестроиться. А когда в них внедряется вирус, они, считай, уже перестают быть тем, кем они были. Они сами становятся «воинами вируса» и начинают перепрограммировать соседей.
– И как это остановить?
– Для этого создаются вакцины. Если говорить проще, то на помощь «крестьянам» приходит армия «воинов». Но вирусы мутируют – каждый год появляется множество новых, и старые вакцины уже не работают, а чтобы создать новую, нужно еще столько же денег и времени. Мы не способны пока соревноваться с Богом.
– Скорей уж с дьяволом! – прошептала Оксана.
– Только для того, чтобы установить, что это за вирус, нужно времени около недели. О деньгах я не говорю, понимая, что для тебя это не проблема... но время...
– И что?
– А то, что больной японским энцефалитом живет меньше недели.
– Так от него же есть вакцина уже!
– А ты уверена, что это он? К тому же у нас в городе вакцины от него точно нет. Пока прилетит из Владивостока... а с нашей медицинской бюрократией...
Оксана закрыла лицо руками и замерла.
– Оксана, успокойся! – приказала Анна Даниловна. – Может быть, это даже и к лучшему.
– Что лучше? Что Саша умрет?
– Да с чего ты это взяла?!
– Вы же сами сказали, что не больше недели.
– А разве я сказала, что это точно японский энцефалит? К тому же умирают не все. Просто за неделю либо больной выздоравливает, либо умирает.
– Как выздоравливает? – удивилась Оксана. – Сам? Без лекарств?
– Абсолютно... То есть без вакцины. Лекарства нужны, конечно, но для поддержки сердца и для усиления иммунитета. Температура тела удерживает вирус от распространения и мобилизует иммунные клетки на распознавание внедренной программы и создание антивируса. А теперь представь, что будет, если ввести лекарство, понижающее температуру?
– Вирус мгновенно захватит весь организм, – пролепетала Оксана, мысленно благодаря Бога за то, что они с Галиной не успели это сделать.
– Если организм сильный, то он без боя не сдастся, – улыбнулась Анна Даниловна. – Просто ему придется потратить дополнительные силы, чтобы распознать механизм действия препарата и создать от него противоядие. Ты следи за температурой! – напомнила она. – А то ишь, уши развесила!
– Зачем тогда их вообще придумали? – возмутилась Оксана, проверяя градусник.
– Не надо так категорично! Просто надо применять их грамотно и по назначению. Обычные жаропонижающие созданы для хорошо изученных болезней, высокая смертность которых была из-за того, что люди не справлялись с необходимостью достаточно долго поддерживать нужную температуру. Зачем надрывать организм, если можно выпить таблетку?
– Значит, если человек сильный, то он может выжить?
– Конечно! Тому множество примеров в истории. Целые деревни вымирали от оспы, но некоторые люди выздоравливали и ходили потом по миру, прививки делали.
– Прививки? – удивилась Оксана.
– Если переболевший оспой человек заразит другого, то болезнь протекает в легкой форме, потому что вместе с вирусом он передает и антивирус. Но сделать это можно, пока все оспины не зажили окончательно. Представь: вся семья, вся деревня вымерла, а он выжил. Куда ему? Берет суму и пошел.
– Да кто же его пустит, если он весь в болячках? Неужели люди не боялись?
– Вот и я тоже иногда задумываюсь: откуда народ узнал об этом свойстве? Ведь кто-то должен был попробовать на себе, а потом распространить это знание. Но исторический факт: человека с оспинами везде принимали с радостью. Он отковыривал одну из корост и мазал ею ранки людей. Несколько дней с температурой полежали, и лицо не обезображено, и болезнь больше не страшна.
– Действительно, интересно, – задумалась Оксана. – Ведь не было ни телевизора, ни Интернета. Неужели сарафанное радио – это такая сила?
– При этом короли, цари и прочие богачи продолжали умирать от оспы, – усмехнулась Анна Даниловна, – и придворные лекари ничего не могли с этим сделать, пока Екатерина Вторая не решилась на прививку народным методом. При этом крестьянскому мальчику, который поделился своим иммунитетом с императрицей, было присвоено дворянство. Видишь, как важна закалка организма... например, в той же русской бане. Если ребенка с детства постепенно приучают долго выдерживать температуры под сто градусов, а после этого нырять в ледяную прорубь, то пара недель температуры «под сорок» ему не страшна. А если нет такой закалки?
– С баней у Саши проблем нет, – обрадовалась Оксана.
– Вот поэтому я уверена, что он справится.
– А зачем же тогда мы снижаем температуру водой? – удивилась Оксана.
– Дело в том, что при температуре сорок два и два в мозгу начинается необратимое изменение нервных клеток.
– И что меняется?
– О, Боже! – возмутилась Анна Даниловна. – Ну не могу же я сейчас прочитать курс лекций по неврологии и нейропсихологии! Если коротко: человек может сойти с ума или впасть в кому. Кстати, инсульт тоже приводит к необратимым изменениям клеток мозга. Что произошло с твоей мамой, ты знаешь. Поэтому на всякий случай...
– Странно! – удивилась Оксана. – Но если организм такой разумный, то зачем он поднимает температуру до столь опасного уровня?
– Во-первых, он заботится о жизни целого, принося в жертву пораженные клетки и их соседей. Точно так же как во времена чумы сжигали всю семью вместе с домом, если там заболевал человек.
– Кошмар! А во-вторых?
– Во-вторых, разумный и сильный организм не доводит до опасной температуры, вовремя включая режим обильного потоотделения. Охлаждая, мы просто помогаем ему, экономим энергию, которая нужна для более важного дела.
Оксана снова измерила Александру температуру.
– А что тогда делают «необычные» жаропонижающие?
– В смысле?
– Ну вы сказали, что у Галины нет лекарств, способных безопасно снизить жар... у нее «обычные».
– А, ясно! – улыбнулась Анна Даниловна. – У нас в клинике его подключат к системе, которая постоянно будет контролировать температуру, сердцебиение, давление, уровень сахара в крови. И как только какой-то из параметров будет приближаться к опасному значению, через иглу автоматически будет вводиться доза лекарства, либо жаропонижающее, либо стимулирующее. А сейчас эти функции выполняем мы с тобой сами.
– Сами надежнее!
– Не скажи! Мы можем уснуть, отвлечься... А машина нет.
– Зато у машины может случиться отключение электричества.
– Включатся резервные аккумуляторы. К тому же как ты собираешься его кормить?
– С ложечки.
– Процесс пищеварения требует больших энергозатрат, а организму сейчас лучше направить всю силу на борьбу с вирусом. Машина в нужное время введет ему в вену необходимый комплекс глюкозы, витаминов, белков, уже готовых к употреблению.
– И все-таки, – не унималась Оксана. – Вот вдруг такая ситуация, и нет «системы»? Что делать?
– Да куда ж она денется? Дождемся утра, перенесем его в машину и быстренько доставим в город.
– Я чисто гипотетически спрашиваю.
– Если чисто гипотетически, то следить за температурой, поить кислыми морсами – клюква, брусника, облепиха, молоком, лучше козьим – оно легче усваивается, и водой с медом. Молиться и надеяться на лучшее.
– А зачем вы Галину за смолой отправили?
– Сейчас сделаем одно народное средство. Хуже не будет, но вдруг да поможет. Зря, что ли, я все это изучаю?
– Как-то вы, по-моему, не очень во все это верите, – усмехнулась Оксана.
– Просто с уровнем современной медицинской техники и химии народная медицина конкурировать не может. Но знать ее надо. Мало ли что. Вот сейчас пригодится, пока не доставим Александра в больницу.
В комнату вбежала Галина, неся в алюминиевой кружке комочки смолы.
– Вот! – показала она их Анне Даниловне. – Хватит?
– Хватит, – кивнула та. – Это какая?
– В основном лиственница. На кедре почти не было, он молодой еще. А в лиственницу мы в детстве ножички кидали. Она вся в смоле.
– Отлично! Это надо добавить в горячее масло и подождать, пока растворится. Пойдем вместе приготовим.
Когда они ушли, Оксана снова измерила температуру и радостно отметила, что она стабилизировалась. Дрожь и ужасные судороги прекратились, на лице застыло озабоченное выражение. Оксана провела рукой по лбу Александра, пытаясь разгладить суровую морщинку между бровями. От этого прикосновения он вздрогнул, застонал и вдруг начал что-то бормотать. Оксана прислушалась, но слов было не разобрать. Казалось, он говорит на каком-то чужом языке.
