Текст книги "Улыбка бешеной собаки"

Автор книги: Ольга Клюкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Алексей тут же углубился в их изучение, и обнаружил, что придраться ему было совершенно не к чему.

У старика был паспорт с пропиской в деревне соседней губернии, разрешение на охотничье ружье, а также лицензия на отстрел диких уток и ловлю рыбы в реках и водоемах в установленных для этого местах.

– Я, того, сынок, приехал отдохнуть. Поохотиться, порыбачить тут у вас, – проговорил задумчиво старичок, предупреждая лишние вопросы. – Здесь хорошие места для рыбалки. Я отдыхал тут на турбазе много лет назад, друг-покойник как-то приглашал. И вот чего-то тоска замучила, захотелось вспомнить. Дай, думаю, поеду, небось, найду где приткнуться. А тут вон один домик все же ещё остался, мне больше не надо...

– Значит, отдыхать? – переспросил глуповато Лешка.

Доброжелательный, миролюбивый вид и интонация старичка совершенно не соответствовали рассказу детей, и сильно сбивали Лешку с толка.

Он даже потихоньку, про себя, начал заводиться, злиться. Не на себя, а на Кирилла, разумеется, который втянул в такую глупейшую историю. Нет, не любил Алексей Коротков, когда его перед всеми выставляли дураком, сильно не любил.

Овчарка по-прежнему рвалась с цепи, и захлебывалась от лая, а временами переходила на какой-то утробный рык. Но лаяла она почему-то вовсе не на стража порядка, а на детей. И даже не просто на детей – на исключительно на Ледика, который смотрел на неё не мигая, как загипнотизированный.

Алексей Коротков сразу же вспомнил, что имеется реальный, неоспоримый факт нападения на ребенка, покусанная нога, факт нарушения порядка в общественном месте – в наличии были и свидетели, и пострадавший, правда, нездешний и на редкость чудаковатый пацан.

– А документы на собаку? – спросил Алексей, строго кивая на разбушевавшегося пса. – Почему отпускаете без намордника? Предъявите документы на собачку.

– Ась? Чего говоришь? Нету, – вздохнул хозяин собаки. – Что хочешь делай, хоть стреляй: нет на Сатану никаких документов. Не выправил. Чего нет – того нет.

– Как это нет? – повысил голос Лешка. – Извини, дедок. Твоя псина искусала мальчишку. А вдруг она бешеная? А? Чем докажешь, что это не так? И вообще – на всякий случай я должен произвести у тебя обыск, и тебя с собакой доставить в участок, хотя с другой стороны ты можешь...

– Да не бешеная она, нормальная, собака как собака, просто озорная очень, с ребятишками играть любит... – быстро перебил его старик.

– Ничего себе – игрушки! Чуть полноги пареньку не отгрызла, я своими глазами видел, – не хотел сдаваться Алексей.

– Не бешеная она, не бе... Заткнись, Сатана! – громко, раздраженно прикрикнул старик на собаку. – Когда же ты уймешься, глупая нечисть?

Но овчарка и не думала слушаться хозяина – она никак не могла смириться с появлением на своей территории машины, но в особенности детей, и хрипела от злости.

"Хорошо, хоть она на цепи, а не на веревке, – опасливо покосился в её сторону Алексей. – А то запросто может снова сорваться..."

– Нет, придется мне с тобой, дед, разобраться особо, – сказал Лешка вслух, и шагнул по направлению к домику.

Но старичок неожиданно бодро вскочил навстречу, и преградил начинающему стражу порядка дорогу.

– Не бешеная она, сынок, ну, чем хочешь могу поклясться, – продолжал он жалобно канючить. – Не серчай, просто голодной тогда была слишком. Но я это дело уже поправил...И детей она чего-то у меня недолюбливает, тут я слукавил маленько, особенно болезных с виду, худощавеньких – халактер у Сатаны такой необычный...

– Да уж, халактер... – усмехнулся Алексей, но тут же строго сдвинул брови.

Когда старик поднялся на ноги, стало видно, что он доходил Лешке ростом чуть повыше пояса, и зрелище это со стороны показалось настолько комичным, что смешливая Олька с трудом удержалась от улыбки.

– А чем докажете, гражданин? – усмехнулся также и Лешка, смерив старичка оценивающим взглядом сверху вниз, и прикидывая, сколько с него можно взять штраф. – Чем вы все-таки сможете доказать, что собачка ваша не болезненная, в смысле – не больная бешенством?

Если бы не настойчивое желание подзаработать немного перед дискотекой на пиво, Лешка бы давно отступился от деда, но сейчас он чувствовал, что здесь может получиться хоть чем-нибудь поживиться.

Алексей уже собрался перейти непосредственно к обсуждению денежной суммы, и сделал ещё один шаг к домику, подразумевая, что лучше всего затевать торг все же в помещении, без свидетелей, но тут произошло нечто вовсе неожиданное.

– А вот и докажу! Что же поделаешь? Эх, ладно – прощай, Сатана! вдруг прокричал старик, быстро схватил ружье, которое стояло возле двери, и несколько раз со снайперской сноровкой пальнул в собаку.

Овчарка дико взвыла, и замертво повалилась в траву.

Олька тоже громко закричала от неожиданности, и теперь замерла, зажав рукой рот, но её крик ещё долго раздавался по лесу гулким эхом в жутковатой, внезапно наступившей тишине.

– Вот видите, теперь она точно не бешеная, – первым нарушил тишину старичок, странно улыбаясь. – Теперь она у меня – мертвая.

Кир выскочил из машины, подбежал к окровавленной собаке.

Он никак не мог поверить, что можно вот так, ни за что, ни про что убить животное, которое, если разобраться, никому не причинило особого вреда, и было таким мощным, красивым и сильным?

Ну, цапнула за ляжку Ледика от голода или неприязни – так что с того? Сам виноват: нечего было визжать, как резаному, и кидаться от неё в кусты.

Может, овчарочка тоже не терпеть не может, когда мальчишки носят белобрысые крысиные хвостики? Но это же не значит, что её можно вот так...наповал... насовсем...

Кир подбежал у старику, и еле-еле сдержался, чтобы не начать его трясти за грудки, как будто бы теперь это хоть что-то смогло бы изменить.

– Да вы...да как вы могли...ты...гад...За что? Отдали бы кому-нибудь, если вам не нужна...Зачем так?

Он никак не мог подобрать нужных, убедительных слов, и от этого мальчику было ещё обиднее.

Даже Алексей не мог сразу же придумать, что сказать старику.

– Ты че-чего, дед? – выговорил он, наконец, слегка заикаясь. – Да я же просто, ты чего? Сговорились бы как-нибудь. Ты зачем угробил, собачку-то свою?..

– Все? Больше ко мне нет вопросов? – спросил старичок невозмутимо. Или ещё что-нибудь?

– Нет... Ну, да. Как же, собака-то? – попятился от него Лешка, и спиной наткнулся на Ледика, который от перепуга даже выскочил из машины, и замер на полпути в какой-то неестественной, нелепой позе.

– Неужто – убил? Как же... – прошептал и Ледик.

Мальчик почувствовал, что от страха его спина покрылась ледяными мурашками, как будто кто-то всесильный взял его за шиворот, опустил в невидимую ледяную прорубь, и поставил под дерево – обсыхать и дрожать на ветру.

– А вы ещё сомневаетесь, что ли? – пожал плечами старик, и шлепая сапогами, подошел к дереву, возле которого была привязана собака. – Да сдохла уже, я бью без промаха. Хотя можно на всякий случай и проверить.

В руке старика со всклоченной, седой бородой откуда-то снова появился знакомый острый кол.

Он подошел к дереву, и ткнул палкой в ещё не остывшее тело собаки. Сатана последний раз вздрогнула, но уже не издала не звука.

Зрелище такого надругательства над убитым животным было настолько отвратительным, что все теперь старались не смотреть друг на друга, не то что на собачий труп.

– Угомонилась, бестия. Теперь точно – все, – сказал старик, оглянулся на сгрудившуюся возле машины компанию, чему-то про себя усмехнулся, и не спеша протопал на свое прежнее место.

В тишине снова стало слышно, как в его сапогах захлюпала вода.

Старичок подошел к домику, снова удобно устроился на ступеньках, и молча развел в разные стороны руками, показывая, что теперь точно сделал все, что только было в его силах, чтобы исправить первоначальную оплошность.

Но после такой зверской выходки с ним все равно никому совсем не хотелось разговаривать. Было слишком мерзко, противоестественно беседовать с этой нелюдью как ни в чем не бывало, как будто бы с нормальным человеком.

– Пойдемте, поехали, скорее поехали отсюда, – прошептала Олька, вцепившись в руку Кира. – Я больше не могу. Поехали. Мне...даже плохо.

– Поехали, – поспешил ретироваться также и Алексей, быстро усаживаясь за руль, и хлопая дверцей.

Ему и самому неприятно было смотреть в сторону мертвой собаки, словно он тоже оказался невольным соучастником жестокого, бессмысленного убийства.

Алексей сразу же забыл и про штраф, и про пиво, и даже про дискотеку.

Кир тоже пошел к машине, но когда проходил мимо места преступления,

зачем-то приподнялся на цыпочки, чтобы получше разглядеть убитого пса.

У мертвой овчарки была немного приоткрыта пасть, и со стороны казалось, что собака улыбается, не скрывая своей радости от того, что наконец-то ей удалось окончательно вырваться на свободу, избавиться от собачьей жизни вообще, и от своего ужасного хозяина в частности.

Кир никогда прежде не видел такой улыбки, и у мальчика вдруг непривычно, но, к счастью, ни для кого не заметно, задрожали коленки.

Лешка высадил ребят на пляже, быстренько поменяв пассажиров на двух заждавшихся на берегу девушек, которые тут же принялись приставать к нему с вопросами. Но Алексей в ответ только что-то недовольно гаркнул – он был теперь отчего-то сильно не в духе.

– Все, пацаны, – сказал он сердито, обращаясь при этом к одному Киру.

И больше не впутывайте меня в вашу чушь. Такое животное из-за вас пришлось уложить...

– Да при чем тут мы? – удивился Кир. – Старик просто такой попался, совсем ненормальный.

– Это вы – ненормальные балбесы, – зло сверкнул черными, цыганскими глазами Лешка. – Болтаетесь без дела. Видите, человеку из-за вас пришлось даже свою собаку ухлопать. Подумаешь, ну, не доглядел маленько, с кем

не бывает? А вы сразу... Эх, Кирюша, если бы ты не был братом Сереги, надавал бы я тебе как следует. Но так – ладно, живи пока...

Кир не стал даже на этот раз возражать, что его назвали ненавистным "Кирюшей", лишь проводил отъезжающую машину недовольным взглядом.

– Ну что же, и нам пора тоже домой, – сказала Олька. – А то баба Сима меня сейчас загрызет. Скажет – сама шлендра, и Ледика с собой увела. Лаять начнет, ещё похуже той собаки.

– И не вспоминай про нее. Не надо, – попросил Ледик, не трогаясь с места.

Дети с задумчивым видом сидели на песке, и почему-то никто после случившегося не спешил домой.

– Знаете, а я вот что думаю: почему, если человек убивает животное собаку там, или кошку – его за это не наказывают? Ведь говорят же: собака друг человека, правильно? Хорошенький друг, если его можно запросто убить и ничего не будет.

– Ты к чему это? – пожал плечами Кир.

– А к тому, что когда я вырасту и стану юристом, то придумаю такие законы, чтобы человек, убивший собаку, тоже получал какое-нибудь наказание, чтобы не мог вот так...запросто.

– Для того, чтобы придумывать законы, нужно стать не просто юристом, а каким-нибудь министром юстиции или депутатом... – сказал Ледик.

– А что – и стану. Министром. Думаете не смогу?

– Ты сможешь, – согласился Кир, подумав.

Дети не отрываясь смотрели, как на другом берегу, и на многих близлежащих островах, один за другим уже появлялись ночные огоньки, а кое-где можно было различить и пламя костров.

Лишь по диагонали от берега, где сейчас находились ребята, темнел островок, казавшийся совершенно безлюдным, чернее ночи.

– А там что? – спросил Ледик, кивая в ту сторону.

– А, ничего – это затопленный остров, там одно болото, даже и пристать некуда, – пояснил Кир с видом хозяина, который хорошо знал все здешние владения.

И усмехнулся, глядя на согнувшуюся, зябкую фигурку москвича.

– А что, хочешь туда сплавать? Давай, смотайся топориком...Может, хоть там нет собак. Один лягушки.

– Нет уж, – потряс головой Ледик. – Но я почему-то думаю, что таких собак, которую мы сегодня встретили, нигде больше нет.

– Ага, понял, сейчас ты скажешь, что это была какая-нибудь не простая собака. Ну давай, мы слушаем, начинай травить свои сказки!

– А чего мне выдумывать? – возразил Ледик. – Если про это уже и так написано. И без нас люди давным-давно разобрались.

– И чего же там написано, в твоих дурацких книжках?

– Да так...

– А ну давай, говори! – вскипел отчего-то Кир, которому давно хотелось сорвать на ком-нибудь злобу, но не мог же он отыгрываться на Алексее или

Ольке.

– Это мое дело – молчать или говорить, – пробурчал Ледик. – Вы снова только смеяться будете.

– Говори, я сказал, – потряс Кир Ледика за плечо, но тот сбросил руку.

Кир толкнул москвича снова, но Ледик в ответ вдруг с неожиданной ловкостью набросился на Кира, и начал молотить его своими хилыми кулачками.

Мальчишки крепко сцепились, и кубарем покатились по теплому песку.

– Да ты чего, эй, шмокодявка, взбесился, что ли? – задыхаясь выговорил

Кир, укрываясь от слабосильных, каких-то не настоящих ударов Ледика, и боясь ненароком его покалечить. – Слушай, может, собака и по-правде была бешеная? Да ты у нас, вроде, тоже никак бешенством уже заболел...Олька, вызывай скорее "скорую" – он взбесился!..

Кир хотел ещё что-то сказать в этом же духе, но вдруг задохнулся от боли, и даже не смог понять, что с ним такое приключилось. Он схватился за грудь, и перегнулся пополам.

– Ой, что, больно? Очень больно, да? – не на шутку испугался Ледик. Погоди, как же так – да ты вздохни поглубже, распрямись...

– Это ты, что ли? Ну, ты даешь...

От удивления Кир на какое-то время даже перестал чувствовать боль.

– Да я так, случайно получилось...Нас в школе учат всяким восточным единоборствам, недавно болевые точки показывали. У меня как-то само-собой получилось.

– Во, бешеный, – встал, отряхиваясь Кир. – Я же только спросил, что ты там вычитал, мне-то чего. А он сразу в болевую точку.

Ледику стало немного совестно за свою непривычно воинственную выходку.

– Да я просто, хотел сказать, что читал в одной книге про собаку-дьявола,

– сказал он уже примирительно. – Я не говорю, что как у нас. Просто такие тоже водятся на свете, их ещё называют ирриньями. Они тоже всегда голодные, неожиданно бросаются на людей, а потом прячутся в песок, и притворяются мертвыми. Еще они могут нарочно превращаться в людей и обратно, и вообще – их на самом деле никакими пулями не возьмешь, они нарочно притворяются, а потом...Но это я так, к слову. Так сказать, в порядке полезной информации.

– Ой, мама, – сказала Олька, и с опаской посмотрела в сторону чернеющего леса. – Слушайте, люди, нам домой пора...Я точно говорю.

Кир вспомнил странную улыбку собаки, и на мгновение ему показалось, что в описании Ледика было какое-то сходство, что-то такое промелькнуло...

Но он быстро взял себя в руки, и сказал почти что весело:

– Да, дружище – тебя послушаешь, то вокруг одни только вампиры, да дьяволы. А ведь тут, в этой истории все ясно, как днем...

– Тебе ясно? – тут же спросила Олька. – А что тебе ясно? Я, например,

пока вообще ничего не понимаю, просто голова идет кругом.

Кир задумался – вообще-то ему тоже было ровным счетом ничего пока что не ясно. Но не мог же он в этом теперь перед всеми признаться публично.

– Все ясно, но прежде, чем вам объяснить, мне нужно кое-что проверить, сопоставить факты, – придумал он хорошую отговорку. – А то чего я зря буду трепаться? Нужно, чтобы все было четко, без промашки... Я вам завтра все расскажу.

– Завтра... – недоверчиво протянул Ледик, думая о том, что совсем скоро уже наступит ночь, и ему придется остаться наедине со всеми своими жуткими предположениями и болезненными фантазиями.

– А ты вон как вцепился, горло даже поцарапал, – сказал Кир, нащупывая у себя на горле свежую царапину.

Этот Ледик вообще не умел драться, а только царапался и щипался, словно девчонка.

Кир вдруг добродушно улыбнулся:

– Смотри, Олька, ты сегодня ложись спать от этого типа подальше, в другой комнате. А то он, может быть, тоже в какого-нибудь вампира теперь у нас превратился. Набросится ещё на вас с бабой Симой среди ночи, и давай кровь высасывать.

Ледик тоже нервно рассмеялся такой шутке.

Ребята медленно побрели по направлению к прибрежному поселку – пора было расходиться по домам.

– А я вот что вам скажу – он что-то там прячет, – вдруг проговорила Олька.

– Ты чего? – не понял сразу Кир.

– Старик в домике что-то, или кого-то прячет, это факт. Разве вы сами не заметили? Стоило хоть кому-нибудь сунуть нос к нему за дверь, как он сразу же становился совсем невменяемым, вообще голову начинал терять. Сначала нам ружьем угрожал, а теперь вот даже и собачку свою не пожалел. Бедная собачка, даже если она и эта самая...ирринья. все равно. Тут что-то не то. А ты, Кир, прав – милицию, или вообще кого-то из взрослых в это дело лучше не впутывать. Только все зря испортят. Слишком темная история.

– Да, черная, – печальным эхом отозвался Ледик.

– Я сказала – темная, – строго поправила его Олька. – Не нагоняй зря тоску, а то и без того...как-то не по себе.

– Я же говорил, что все из-за меня. Потому что притягиваю. Предупреждал ведь. Но я ведь тоже не виноват.

– А я что-то в последнее время по рыбалке прикололся, – помолчав, сказал

Кир, при этом незаметно в темноте дернув Ольку за край куртки. Сегодня рыбу не получилось ловить – завтра получится...

Олька сразу поняла, что Кир имел в виду, но для порядка тут же принялась отказываться.

– Да ну, если судить по закату, завтра дождь будет...Да уже сейчас что-то такое начинает накрапывать, и ветер...Нет, за мной лучше не заходи.

И Олька незаметно тоже дернула Кира за карман трико, давая понять, что прекрасно поняла его мысль и полностью разделяет план с утра пораньше потихоньку проверить "своего" старичка. Но пойти туда лучше все-таки без Ледика, который только и умеет, что наводить напрасную панику.

Или, наоборот, предупреждать об опасности?

Кто знает, кто знает...

ГЛАВА ПЯТАЯ. КАВАКО – ВОДНЫЙ ОБОРОТЕНЬ.

Утро выдалось пасмурным, сереньким.

Ночью пролился мелкий дождик, и когда Олька, услышав тихий свист Кира, выбежала из дома, и случайно задела за ветку вишни, на неё вылился сверху целый поток воды. Бр-р-р, вода попала ей даже за шиворот!

Получились одновременно и зарядка, и бег – точнее, побег из-под зоркого ока бабы Симы, плюс бодрящие, водные процедуры.

Но как только Олька и Кир торопливо, стараясь держаться поближе к забору, отошли от калитки, то услышали, что их кто-то окликает и догоняет. Как ни странно, но это был Ледик.

Он так торопился, что не взял с собой теплой одежды, и даже не успел как следует завязать свой хвостик, и его белобрысые волосы свисали до плеч, и делали его особенно похожим на девчонку.

Кир сердито смотрел, как москвич подбегал к ним на своих тонких ножках, то и дело прихрамывая на скаку, и презрительно сплюнул в траву.

Кто бы только знал, как ему надоел весь этот детский сад, и необходимость общаться с Олькиным стоюродным родственником!

– Тебе чего не спится? – спросил Кир, когда Ледик, запыхавшись, остановился рядом.

– Я тоже. Хочу. С ва-ва-вами, – выговорил Ледик, с трудом справляясь с зевотой, и дрожа от холода.

– Куда это – с нами?

– Куда вы – туда и я, – пояснил Ледик простодушно. – Вы, вроде, вчера на рыбалку собрались. А мне с вами везде нравится.

Олька строго посмотрела на братца.

– Вот что, тебе сегодня лучше не злить бабу Симу. Слышал, как она меня вчера ругала, что я тебя на речку взяла, а ты, оказывается, ещё и плавать к тому же не умеешь. Пригрозила, что скоро тебя назад в Москву к мамочке и папочке отправит.

– Не раньше, чем через месяц. Это она так просто. Они сейчас в Египте, родители, только через месяц вернутся, так что никуда наша бабушка не денется.

– Ты только о себе думаешь, эгоист! – возмутилась Олька. – Тогда баба

Сима меня домой отправит... У тебя-то нет младшей сестры, ты не знаешь, что это такое её везде за собой водить...

– А я все равно с вами.

– Вот упрямый, заладил! А мы тебя звали, что ли? – начал возмущаться Кир.

Он тоже терпеть не мог таких откровенных прилипал. Сам Кир был человеком гордым, и никогда бы вот так ни за кем не побежал без особого приглашения.

Но Ледик словно бы никого не услышал, и уходить назад все равно не собирался.

Он смотрел на Ольку большими, умоляющими глазами, и тяжело вздыхал.

– Всю ночь, что ли, не спал? – улыбнулась Олька. – Нас караулил?

– Не спал, – подтвердил Ледик. – Никак не мог заснуть. Нет уж, лучше я с вами буду рыбу ловить. А бабушке я записку написал, что мы скоро вернемся.

– А ты в этом так уверен, что скоро вернемся? – усмехнулся Кир. – А если снова какие-нибудь вампиры, дьяволы?

Кир и Олька незаметно, со значением переглянулись между собой.

Делать было нечего – приходилось тащить с собой на разведку и москвича.

– Смотри, только потом не говори, что ты не хотел идти, – сказал Кир.

Сам сказал: куда мы – туда и ты. Пока ещё не поздно вернуться. Как бы потом плакать не пришлось.

Они двинулись по направлению к реке, и Ледик, стараясь не отставать, молча пошел рядом с ребятами. Кир тоже ничего не говорил, и сейчас это означало молчаливое согласие снова взять в компанию третьего.

Конечно, без этого Ледика было бы гораздо лучше, но Кир успел уже убедиться, что троюродный братец Ольки хотя бы не был абсолютным нытиком. Молчал бы побольше, и не сочинял всяких глупостей – тогда совсем было бы хорошо.

Кир взглянул на бледное, возбужденное лицо Ледика, и спросил покровительственным тоном:

– А чего не спал – то? Небось, про старика с собакой вспомнил, и сразу же всю кровать от страха обмочил...

– Наверное, нога сильно болела? – участливо спросила Олька, несколько смягчая насмешливый тон товарища.

– Да нет, нога заживает. А про старика думал, это и правда, помолчав, проговорил Ледик. – Даже заснуть никак от этих мыслей не мог. Понять хочется. А все равно – ничего пока не понятно. Не знаю, как вам, а я что-то совсем запутался.

– Это точно. Не понятно. Пока. – отозвалась Олька.

Кир только пожал плечами.

Он не желал признаваться вслух, что ему история со стариком тоже никак не давала покоя. Все же Кир был вовсе не из таких людей, чтобы из-за кого-то всю ночь таращиться в потолок, и воображать черт знает что.

Нужно было не рассуждать, а действовать. И теперь Кир в общих чертах рассказал Ольке, что вчера, наскоро перекусив, и выслушав привычное выступление матери, он ещё успел быстренько сбегать в клуб, где проходила дискотека, и отыскать там Лешку, чтобы кое-что у него разузнать. Все же Лешка полчаса изучал документы странного дедушки. Может быть, запомнил, как его зовут? Или хотя бы из какой он приехал деревни.

– Почему это не запомнил? Я все запомнил? – даже несколько обиделся на такой вопрос Лешка. Знаешь, какая у меня память? Алмаз! Нет, это глаз алмаз, а память, как стеклышко...

Лешка уже успел выпить пива, и начал слегка заговариваться. Наконец, поднял вверх указательный палец, и сообщил, что старика по документом звали не иначе, как Иваном Сергеевичем Петровым.

Имя оказалось простым, поэтому он его сразу же и запомнил.

Впрочем, вполне возможно, что имя у деда было – Сергей Петрович Иванов. Нет, скорее даже так – Петр Иванович Сергеев.

Ну, в общем, что-то в русском духе – простое и приятное.

– Вот вспомнил, теперь точно: Иван Иванович Иванов. Именно так дедушку и звали. Я ведь даже печать на свет как следует проглядел, – похвалился Лешка.

– А деревня?

– Ивановка, конечно. Тьфу ты, или Петровка...

– Петровка тридцать восемь – это улица в Москве, по телевизору ещё такой фильм недавно показывали, – усомнился Кир. – Наверное, ты её запомнил.

После такого никчемного и долгого разговора Кир по пути домой свернул к пляжу, немного посидел на берегу, пожег спички.

Он всегда успокаивался, когда глядел на ночную воду и далекие огни на противоположном берегу.

На темнеющем неподалеку заболоченном острове вдруг тоже мигнул нетвердый огонек. Странно как-то...Кир подумал, что ни один нормальный рыбак не стал бы устраиваться на ночлег среди болотных кочек, в компании тучи комаров.

Олька бурно отреагировала на рассказ Кира про разговор в духе "диско".

– Еще бы: Иван Иванович Иванов! – воскликнула она. – Все понятно когда человек не хочет называться настоящим именем, то он всегда обзывает себя Иваном Ивановичем Ивановым, Степаном Степановичем Степановым, или Василием Васильевичем Васильевым. Знаем мы такие штучки. Но лично мне это ни о чем не говорит. А твой Лешка – лопух, от него вообще никакой пользы не дождешься. Ни на кого нельзя надеяться, только на себя. Хотя этот Водяной как пить дать какой-нибудь преступный элемент.

– Как ты его сейчас назвала? – вскинул голову Ледик. – Ну, старика этого?

– Водяной...Он какой-то весь был мокрый. Фу, ужасно противный.

– Не просто водяной. Он – кавако, – вдруг многозначительно произнес Ледик.

– А ты чего у нас вдруг заквакал? К дождю, что ли? – засмеялся Кир.

И несколько раз передразнил, очень похоже изображая кваканье лягушек:

– Ква-кв-а-а, ква-а-а...

Кир почему-то никак не мог расстаться с детской привычкой к передразниванию, и спохватывался, что это в его возрасте выглядит совершенно не солидно, но только после того, когда гавканье, хрюканье, кваканье или мяуканье уже вырывались у Кира наружу.

Но Ледик остановился, и посмотрел на товарища совершенно серьезно.

– Да нет же, я не квакал, а сказал – кавако. Это такие японские гоблины, злые божества пресноводных рек, которые пожирают людей, и вообще много чего вытворяют нехорошего. Чаще всего они являются к людям в виде старых обезьян с морщинистой кожей, или стариков. Кстати, вы заметили, что этот старичок был чем-то как раз похож на обезьяну – сам маленький, руки длинные...Но это я так, к слову. В порядке полезной информации.

– Ну, ты даешь! Неужели тебя в твоей восточной школе и этому тоже учат? – удивилась Олька. – Я бы тоже так хотела.

– Что ты болтаешь? Какая у нас тут Япония, а? Ты же на Волгу приехал, балда китайская. Или ты совсем спятил? – рассердился почему-то Кир.

– Оборотни не знают границ, и они везде одинаковые, – уверенно пояснил Ледик. – Вот только называются по-разному: у нас – Водяные, у них – Кавако, но суть от этого не меняется. Кстати, у японских кавако есть одно главное отличие: на черепах у этих тварей, в волосах имеется маленькая невидимая воронка, которая все время наполнена речной водой – при помощи воды поддерживается их жизненная сила. А вы заметили, что с этого старика, сколько бы раз мы его не видели, почему-то тоже вода ручьями лилась, и в сапогах хлюпало? Верный признак, что он – кавако, только здешний. Ну, а по-нашему – Водяной.

Выслушав новое, оригинальное известие Кир пришел про себя в тихую ярость.

Нет, это уже было как-то слишком – через край, через воронку.

– Это ты ночью, что ли, удумал? – спросил он угрюмо. – Про твоих квак?

– Ночью. Ну, да.

– Нет такого слова – "удумал", – поправила Олька.

– А по-другому и не скажешь.

Мальчишки как раз стояли напротив друг друга под большим, раскидистым вязом, и вдруг Кир отпрянул на шаг в сторону, а потом ловко подпрыгнул вверх, и потряс на Ледика мокрую ветку, так что на того пролился целый водопад холодной воды.

Причем сам Кир успел отскочить в сторону, и остался совершенно сухим.

– Что, мокро? Ква-ва-ва, – снова передразнил москвича Кир. – Смотри, у тебя самого в голове вон воронка – вода через край уже выливается...

Ледик стоял под деревом совершенно мокрый, печальный, и не говорил ни слова.

– Но их и правда так зовут по-японски: кавако, – повторил он тихо и настойчиво. – Разве я виноват?

– Ну ты и дурак, все-таки, иногда бываешь, Кир, – высказалась вместо троюродного брата Олька. – Тоже гоблин, только приволжский. Я тебя порой просто не узнаю. И что теперь будем делать? Видишь, ребенок из-за тебя мокрый совсем, дрожит от холода. Домой, что ли, из-за тебя возвращаться?

Ясно было, что если он будет продолжать в том же духе, Олька может всерьез обидеться за брата, и прямо сейчас вернуться назад домой. А потом ещё целую неделю с Киром не разговаривать. Это было бы все-таки слишком... – Как ты не поймешь? Ледик сейчас просто выдвигает предположения, накидывает разные версии – это называется мозговой атакой, – сказала девочка. – Лично я ничего смешного в этом вообще не нахожу. Чтобы докопаться до истины, знаешь, сколько всяких попутных версий приходится перебирать? А у тебя самого, раз ты у нас такой умный, есть какое-нибудь объяснение случаю с собакой? Ну, мы тебя слушаем? Ты же сказал, что сегодня расскажешь.

Кир смутился – что он мог сказать такого особенного?

– Да...злодей какой-то старый, – пробормотал Кир. – Сумасшедший совсем.

– Ого, оригинальная версия! – насмешливо заметила Олька. – Невменяемый дедушка со своей бешеной собакой сбежал из дурдома – так и запишем в протоколе. Правда, для сумасшедшего, слепого, глухого, и немощного старикашки он вел себя что-то слишком резво, ты не находишь? Когда ему было нужно – и видел, и слышал, а когда не нужно – ну, просто вылитый слепой и глухой. Вот только заметь, умный ты наш, что этот сумасшедший на порог своего домика так никого и не пустил, и тайну свою от нас четко сохранил...

– Ну...похоже на то, – нехотя согласился Кир, который уже жалел о своей детской выходке.

Но как всегда – уже после того, как что-нибудь натворил.

Олька умела убедить его в чем угодно – наверное, она обладала особым талантом воздействовать на мозги Кира, и заставлять их шевелиться гораздо шустрее и в нужном направлении.

– А теперь извинись перед человеком, – закончила свою речь Олька, показывая рукой на мокрого Ледика, который уже вышел из-под дерева, надеясь побыстрее обсохнуть на проблеснувшем сквозь тучи солнышке.

– Да не нужно, – сказал Ледик. – Я – ничего. Пусть как будет.

– Нет – надо!

Снова назревал конфликт.

Олька прекрасно знала, что для Кира нет ничего труднее, чем выговорить вслух слова извинений, или каких-нибудь признаний. Но Кир нашел выход.

Он зашел под дерево, и молча потряс над собой ветку, окатывая и себя тоже холодным душем с таким выражением лица, словно бы находился в бане. Даже ни разу не поморщился.

– Хорошо искупнулся, – сказал Кир удовлетворенно, двигаясь дальше по направлению к реке. – Норамалек.

Отмщенный Ледик чему-то тихо улыбался, и хотя сильнее всех дрожал от холода, но не подумал возвращаться назад, несмотря на то, что с неба снова посыпался неприятный, мелкий дождик.

Олька посмотрела на небо, и натянула на голову капюшон вездесущей джинсовой куртки. Ледик сорвал возле дороги широкий лист лопуха, и теперь нес его над своей головой, наподобие зеленого зонта, который хотя бы немного защищал от холодных капель дождя. А Кир, наоборот, снял рубашку, разделся до пояса, и всем стало заметно, как красиво отлетали дождинки от его гладких, загорелых плеч.