Текст книги "Шэмани (СИ)"
Автор книги: Ольга Островская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 4
Зафар, как я и ожидал, обнаружился в спальне Сэйлин. Проникновение чужачки на вверенную ему территорию, мой начальник охраны не мог воспринять безболезненно. Вот и сканирует едва ли не каждый сантиметр пространства, изучая охранки. И при этом даже умудряется поддерживать разговор с моей принцессой.
– Дядя Зафар, а ты почему такой злой?
– Как почему? Мою любимую крошку Сэй хотели убить. Как бы я жил без неё? – ответил гигант, заглядывая в детский шкаф.
– Плохо бы жил? – сделала очень большие глаза Сэйлин.
– Очень. Кого мне охранять тогда? – послышалось бурчание из шкафа.
– Может папу?
– Нееее, ты лучше. Разве твой папа умеет так шалить, чтобы у меня волосы дыбом стояли? – Зафар вылез из шкафа и наткнулся на мой насмешливый взгляд.
– Папа умеет шутить. А шалить не очень. – грустно признала правоту Зафы Сэй. – Но меня ведь и не убили. Вот. Шэми хорошая.
– Ты даже имя её знаешь? – удивился я, выдав своё присутствие.
– Да. Мне Жуарэ сказал.
– А что ещё он тебе сказал? – я видел, как подобрался и насторожился Зафар, тоже весь обратившись в слух. Пока я подходил к кровати, чтобы присесть рядом, он уже занял стульчик с другой стороны.
– Он сказал, что через три дня вечером ко мне придёт девушка, которую зовут Шэми. Она очень хорошая и несчастная, потому что один нехороший и очень злой колдун убил почти всю её семью. А её саму заставил ему служить. И она не может его не слушаться. И чтобы я не боялась, что меня она точно не сможет убить.
Что-то это мне напоминает. Кажется доча своей сказкой мне совсем не то хотела сказать, что я подумал.
– Почему? Потому что ты можешь её расколдовать?
– Не поэтому. – тряхнула головой Сэй. – Жуарэ сказал, что дочь Крэя ни за что не сможет убить ребёнка. Что она будет бороться.
– И что, сильно она боролась? – недоверчиво спросил Зафа.
– Очень. Ей было очень больно. Она вот так тряслась. – дочь изобразила какие-то конвульсивные подёргивания и продолжила рассказ. – А я посмотрела ей в глаза, как велел Жуарэ. И мне её стало так жалко.
– Что ты там увидела, Сэй?
– Кучу противных гадостей. Кто-то напихал ей в голову всяких мерзких приказов. Страшный голос говорил “Убей, убей, убей”, а она не слушалась, плакала, ругала тебя, папа.
– Меня? – брови сами собой поползли вверх.
– Ага. Что тебя нет, чтобы остановить её.
Оооочень интересно. Это что получается, девчонка шла сюда, надеясь, что её остановят?
– И что ты сделала? – опередил меня с вопросом Зафа.
– Выжгла все эти гадости. И голос колдуна. Его больше нет. А её собственный разум я не трогала, честно. Она ведь теперь свободна?
Ага. Свободна. В карцере. И пока что там и останется. Бросаю взгляд на Зафара.
– Найди Жуарэ.
Тот кивает и сразу же поднимается, чтобы выполнить приказ. Провожаю его глазами, а потом притягиваю к себе дочь, усаживаю на колени и целую макушку, вдыхая сладкий детский запах.
– Ты совсем не испугалась?
– Неа. Я же знала, что она придёт. – с детской непосредственностью сообщила Сэй.
– А мне почему не сказала? Хотя, подожди. Дай угадаю, Жуарэ не велел. – на этом имени голос начинает звенеть от ярости.
– Ага. – виновато тянет дочь. – Ты сердишься?
– Очень. Потому что я испугался.
Кажется, у Сэй сейчас рушатся стереотипы. Глаза становятся очень большие и очень удивлённые.
– Ты испугался? – шепчет недоверчиво.
– Да. Что с тобой что-то случится. Не делай так больше. Хорошо? – она печально кивает, а я продолжаю. – Я твой отец и очень тебя люблю. Я всегда должен знать, что с тобой происходит. Я всегда должен тебя защищать. Понимаешь?
– Прости, папа. Я не хотела тебя напугать. – всхлипывает моя кроха и, обхватывая шею маленькими ручками, прижимается так сильно, как только может.
– Я знаю, малыш. – накрываю ладонью её спину, с щемящим чувством ощущая, как стучит её сердечко.
Если бы Жуаре ошибся, если бы рука, пускай и невольной, но убийцы не дрогнула, этого крохотного существа, что держит в руках моё сердце, могло бы не стать. Она, слава мирозданию, жива и невредима, но в моей душе нет места прощению. Тот, кто посмел посягнуть на жизнь моей дочери, захлебнётся в своей крови. То, что блондинка в карцере, послужила лишь орудием это понятно. Её послал тот, кто возомнил себя хозяином демоницы. Он то мне и нужен.
Я ещё некоторое время так и сижу, прижимая к себе крохотное тельце своей дочери, привычно укачивая, как делал это множество раз, когда она не хотела спать. Вот и сейчас Сэй, ещё пару раз всхлипнула, утихла, а потом засопела, причмокивая губами, как когда-то будучи младенцем. А я, переложив её аккуратно в кровать, тихонечко поднимаюсь и выхожу.
А в коридоре натыкаюсь на хмурый взгляд ожидающего меня Зафара.
– Парни поехали за Жуарэ. – докладывает тихо. – Ты веришь, что эта… Шэми невиновна?
– Я рассматриваю такую вероятность. – признаю, не желая вдаваться в подробности.
– Ты не убил её. – констатирует, поджав губы.
– Я должен был сделать это на глазах у Сэй? – вскидываю бровь.
– Причина только в этом? – тянет, прищуривая глаза.
– Зафа, давай уже не ходи вокруг да около. Что ты хочешь спросить? – Меня гложет нетерпение. Хочу как можно скорее вернуться в подвал и убедиться, что моя пленница не сбежала.
– Ты странно себя вёл. Нёс на руках, рычал на меня… Почему? Ты её знаешь? – друг явно заподозрил что-то неладное, вон как зыркает изучающе.
– Возможно, она дочь Крэя. Этого, как и того, что моя Сэй, покопавшись у неё в голове, защищает её, достаточно, чтобы не рубить с плеча. Не находишь? – мы всё ещё стоим посреди коридора, и этот разговор меня напрягает.
– Я тебя не об этом спрашивал. – замечает Зафа, а потом поднимает руки примиряюще, добавляя со смешком. – Но не буду настаивать. Дочь Крэя, говоришь? Тогда хоть понятно, как пришла. А то я уже голову сломал и комплексы заработал.
Ага, как же. Этот заработает. Киваю другу и направляюсь всё-таки к подвалу. Но на полпути останавливаюсь и сворачиваю к кладовке. Где беру сразу два одеяла. Спиной чувствую насмешливый взгляд Зафара. Замечаю сухо.
– Вместо делать дырки в моих лопатках, иди-ка ты в мой кабинет. Там на столе лежит костюм нашей гостьи, вот его и рассмотри всесторонне. Может что интересное найдёшь. Потом доложишь.
И не обращая больше на него внимания, иду, куда собирался. Вот успокою инстинкты, уверюсь, что она на месте, тогда и подумаю, что делать дальше.
(Шэмани)
Я уже забыла, как это. Не ощущать в своей голове колючую проволоку чужой воли. Даже едва выносимая боль, доводящая до тошноты, не может унять эту отчаянную эйфорию недолгой свободы. Сомневаться в том, что меня убьют, как-то не приходится. Угрозу ребёнку демон не простит.
Медленно прихожу в себя, постепенно задействуя все органы чувств. Абстрагируюсь от боли, сосредотачиваясь для начала на тактильных ощущениях. Потом заставляю себя открыть глаза. Веки кажутся неподъёмными, глаза жжёт от невыносимо яркого света и я поневоле натягиваю на голову одеяло которым укрыта. А потом до меня доходит, насколько эта вещь вообще неуместна в данной ситуации. Меня кто-то укрыл. Меня. Убийцу. Что-то не сходится.
Медленно, сдерживая стоны, заставляю себя сесть и осмотреться. Я в небольшой комнате, на полу. Из мебели тут… ничего. Абсолютно. Чистый светло серый пол с небольшой дыркой, как я понимаю для естественных нужд, в углу. Белые стены. Дверь, которая с этими стенами почти сливается. Такой же белый потолок с четырьмя светильниками, от которых тут же отворачиваюсь. Подозреваю, яркость специально выкручена на максимум. Темнота может кого-то и пугает, а вот на мозги яркий свет действует гораздо хуже, особенно, если от головной боли скулить хочется.
Дальше новые открытия. Я раздета. Точнее переодета. В чужую рубашку. И судя по запаху, кто-то её снял с себя, прежде чем одеть мою бессознательную тушку. Запах мужского тела приятно будоражит восприятие, несмотря на всю абсурдность ситуации. Я не понимаю, почему я здесь. Не понимаю, почему жива. И тем более не понимаю этих странных намёков на заботу, этой рубашки и двух одеял, ибо сижу я не на голом полу.
Закрываю глаза, спасаясь от света. Пытаюсь осознать то, что со мной произошло. Я не убила. Я смогла воспротивиться воле Мессира. Пускай на секунды, но этих секунд хватило маленькому большеглазому чуду, чтобы не только спасти саму себя, но и освободить меня. А дальше, наверное, явился её отец и вот я здесь, хоть пока и не знаю где. Помню, девочка говорила что-то о Жуарэ. Неужели он знал? Видел это в видении?
Пока болезный мозг пытался найти ответы на все эти вопросы, тело понемногу приходит в себя. Пожалуй, нужно встать и посмотреть дверь. Не знаю пока, стоит ли уходить, но должна знать могу ли. Дверное полотно выглядит монолитно, без замка, ручки. Вряд ли, при ближайшем рассмотрении обнаружится что-то новое, но просто сидеть и ждать выше моих сил. Поэтому осторожно поднимаюсь на дрожащие ноги.
Интересно, что девчонка со мной сделала? То что выжгла всё лишнее, это я уже поняла, но как? Никогда раньше не слышала о таких способностях у демонов. Или она не демон? Какой расы её мать? Столько вопросов и вряд-ли получится узнать на них ответы. Я тут не в том положении.
Моё тело привычное к боли. За пятнадцать лет в роли цепного монстра Мессира Сорра, я испытала все её грани и то, что я чувствую сейчас, далеко не самый тяжёлый случай. Однако не вижу причин насиловать свой организм и двигаюсь как можно аккуратней. Мне некуда спешить. Эта дверь от меня никуда не убежит, а тот, кто меня здесь оставил, даже если явится, вряд ли будет немедленно убивать, раз уж не сделал этого сразу. Скорее всего от меня хотят получить информацию. И я даже готова ею поделиться. Точнее не так. Я очень хочу рассказать Никодию, что его дочь всё ещё в опасности. Мессир не успокоится. Зарба должен защитить свою дочь.
Когда пальцы наконец-то прикасаются к дверному полотну, даже слабость отступает на задний план. Это так прекрасно ощущать свою силу, не сдерживаемую ничем, что от эйфории даже слёзы на глаза выступают. Я скольжу ладонями по гладкой белой поверхности и вижу там, с другой стороны, целый мир, открытый для меня. Нужно лишь открыть и шагнуть. Рука сама тянется к ручке и не находит. Приходит отрезвление, я вспоминаю, где я и что я.
Закусывая губу, прислушиваюсь к себе. Смогу ли открыть? Дверь не обычная. И дело даже не в отсутствии ручки и замка, и даже не в том, что она открывается внутрь и её пришлось бы когтями поддевать, чтобы потянуть на себя. Она пропитана магией и волей своего хозяина. Я смогу открыть, но это будет сложно. Значит пока даже не буду пытаться. Лучше восстановлюсь и подожду допроса, который мне обязательно в ближайшее время устроят.
Когда дверь наконец-то открылась, я сидела у стенки, укутавшись в одеяла. Организм все ресурсы пустил на восстановление, а на терморегуляцию сил не осталось и меня откровенно колотило от холода. В дверном проёме выросла высокая фигура Никодия. Мужчина остановился на миг, окинул меня оценивающим взглядом и прошёл внутрь, закрыв за собой дверь, разом сделав и без того маленькую комнату совсем крошечной. Его аура, запах, само присутствие полностью заполнили всё пространство. И мне отчаянно захотелось вжаться, врости в стену за спиной, чтобы спрятаться от этого пронизывающего взгляда. Я, не мигая, смотрела на своего тюремщика и судью, боясь пропустить малейшее движение, не зная чего ждать. А он всё молчал, заставляя мои нервы звенеть натянутыми струнами.
– Ну здравствуй, Шэми. – этот низкий голос прокатывается по мне колючей волной мурашек, заставляя судорожно втянуть воздух в лёгкие. Он знает имя? Откуда? Жуарэ?
– Здравствуйте, Никодий. – заставляю себя произнести, это приветствие, его имя. И даже делаю это спокойно.
Вижу, как расширяются его зрачки, как вздрагивают хищно ноздри.
– Покажи свою ауру. – приказывает хрипло.
– Зачем? – позволяю себе кривую улыбку. – Я расскажу всё о том, кто прислал меня. Моя же сущность не имеет значения.
– Это мне решать. – он не рычит, не повышает тон, но от силы и власти этого голоса хочется втянуть голову в плечи и сделать всё, как велит этот демон. – Сними маскировку.
Пытаюсь просчитать, стоит ли уступить. То что я демоница, он уже скорее всего понял, то что обладаю силой, тоже. Мою принадлежность к кобари? Вряд-ли, это как-то отразится на моей участи. Если только, он не поймёт, что я Скользящая. Качаю головой, отказывая.
– Не играй со мной, девочка. Твоя жизнь сейчас полностью в моих руках. – его глаза прищуриватся, пронзая острой сталью, но мне не страшно. Что такое смерть, после всего, что уже было?
Мне сейчас неохота держать лицо. Я слишком устала. Мне слишком всё равно. И мои эмоции полностью отражаются в мимике, выражении глаз. Я позволяю ему читать себя. Хочу, чтобы он поверил, когда произнесу главное и самое важное. И равнодушие к угрозе смерти я тоже не прячу.
Никодий поджимает недовольно губы и приказывает.
– Поднимайся.
Я уже достаточно окрепла, чтобы сделать это если не плавно, то хотя бы не неуклюже. Ноги держат меня достаточно уверенно. Продолжаю кутаться в одно из одеял, и его взгляд на миг замирает на моих судорожно сжатых пальцах. Он недоволен, но приказа бросить нет. Возвращается к двери и просто прикладывает руку, чтобы открыть. Та с тихим щелчком сама распахивается.
– Выходи из камеры. – велит мужчина и терпеливо ждёт, пока я пройду мимо него в пустой коридор с такими же белыми стенами. И парочкой новых дверей.
Босым ногам холодно, но я стараюсь не обращать на это внимание. Всем своим существом чувствую изучающий, пронзительный взгляд Никодия, застываю в ожидании следующего приказа, успокаивая себя тем, что должна ему всё рассказать. Ради маленькой девочки, подарившей мне свободу. И только тогда прекращу плясать под чужую дудку. В конце концов мне не привыкать. А сейчас я сама так решила, что бы он там себе не думал.
Демон подходит к другой двери толкает её и указывает мне кивком, чтобы я вошла. Хм. Для разнообразия, стены этой комнаты светло серые. И тут есть стол. И два стула. Значит допросу быть сейчас. Вот и хорошо.
Не дожидаясь его распоряжений подхожу к столу и сажусь на один из стульв. Очень хочется подобрать под себя ноги, но я игнорирую это желание, сосредотачиваясь на демоне. Он, не спеша, тоже садится. Мы оказываемся друг напротив друга, лицом к лицу.
– Итак. – превышает он наконец затянувшееся молчание. – Кто был твоим хозяином?
– Мессир Сорра. Глава ордена Ламьер. – сообщаю это с особым удовольствием.
– Это он приказал тебе убить мою дочь? – я почти чувствую, как клокочет в нём ярость, но голос звучит сухо и ровно.
– Да. Мне мог приказывать только он.
– Зачем ему смерть моего ребёнка?
– Пророчество Жуарэ Моньи. Провидец увидел, что во время парада трёх лун Явори, власти ордена придёт конец и причиной этому станет дочь самого непримиримого врага Мессира. Он решил, что это вы.
Я не отвожу и не прячу взгляд, говорю абсолютно откровенно, не увиливая. Ставка сейчас – жизнь ребёнка. И чувствую, что Никодий мне верит. Понимание этого затапливает меня облегчением и я продолжаю говорить, уже гораздо увереннее.
– Он скоро поймёт, что я не выполнила приказ. И тогда будет искать другой способ убить вашу дочь. У Мессира ещё найдутся те, кто может представлять для вас угрозу.
Лицо демона ничего не выражает, он слушает меня молча, лишь хмурит задумчиво брови. И лишь, когда я умолкаю, задаёт новый вопрос.
– Когда он поймёт?
– Я не говорила ему, что иду в ваш дом. Обычно я трачу на изучение жертв намного больше времени. С вами я спешила. Поэтому пару дней есть. Он попытается выйти со мной на связь. У него не получится. Скорее всего он посчитает меня мёртвой.
– Почему? – бросает короткое и я, подумав, пытаюсь объяснить.
– Потому что мои установки запрещали мне игнорировать сигналы хозяина. Если я не отвечу, значит мертва. О том, что снять привязку невозможно, он мне не раз напоминал… – я ещё хотела спросить, как это провернула маленькая девочка, но Никодий меня перебил.
– Я спросил, почему ты спешила?
Не уверена, что хочу отвечать на этот вопрос. Я не ищу себе оправданий. Но у меня есть ещё пропавшая сестра. И чтобы найти её, мне нужно выжить. И если откровенность даст мне такой шанс, то я буду откровенна.
– Я не хотела, чтобы Мессир успел спросить меня о вас. Не хотела говорить, что вы демон. Поэтому убедила себя, что должна воспользоваться шансом застать обе цели вместе.
– Обе? – он удивлённо вскидывает брови.
– Вас и вашу дочь.
– Если ты знаешь, кто я, то не могла не понимать, что ты мне не соперник. – спокойно так тянет, обводя взглядом всю меня. Ну да. Я конечно неплохой боец, но моё преимущество всегда было в другом. Я приходила внезапно и так же внезапно убивала. Никодию же я едва ли до подбородка достану, а сомневаться в его боевых качествах с таким то прошлым, да ещё при расовых особенностях, точно не приходится.
– Я очень старалась этого не понимать. – с губ срывается невольное хмыканье.
– Почему? – зачем он так настойчив с этим вопросом?
– Потому, что я хотела нарваться на вас. Я хотела, чтобы меня наконец-то остановили.
– Я бы убил тебя сразу.
– Я знаю.
Он застывает. Каменеет, словно изваяние. Лишь аура полыхает яростью. Я смотрю на эти тёмные вспышки в насыщенном красном и вместо того, чтобы бояться любуюсь силой этого мужчины. И, наверное, как-то выдаю себя, потому что Никодий внезапно прищуривает глаза и спрашивает.
– Ты видишь?
– Что? – изображаю непонимание, а он подаётся всем телом ко мне, опирается локтями на стол и спрашиват снова.
– Ты видишь мою ауру?
Умолчать, или сказать правду? Он так близко, что я больше не могу абстрагироваться от его тёрпкого аромата. Весь он – воплощение мужской привлекательности для меня. Мощное тело, рельеф которого не скрывает, а лишь подчёркивает белоснежная рубашка, мужественное лицо, проницательные глаза и чувственные губы. И этот запах. Терпкий, древесный. Сама не замечаю, как втягиваю носом воздух и жмурюсь от удовольствия, пытаясь понять неожиданные откровения моего собственного тела. А потом осознаю, что творю и резко распахиваю глаза, чтобы встретиться с хищным взглядом Никодия.
– Ответь мне. – приказывает.
– Да. Я вижу. – признаюсь тихо.
– Ты кобари? – следует логичный вопрос.
– Да.
– Дочь Крэя?
Хоть это и вопрос, но я вижу в его глазах, что он знает. Совру, поймёт. Поэтому лишь прикрываю глаза в знак согласия. И снова хриплый приказ.
– Сними маскировку.
Смысла прятаться больше нет. Усилием воли расплетаю моё лучшее маскировочное заклинание, абсолютно автономное, работающее, даже если я сама на нуле, и с удивлением вижу, как жадно всматривается в открывшуюся картину Никодий.
– Скользящая. – произносит с восхищением и… неужели уважением? – Как долго ты была в рабстве?
– Пятнадцать лет. – я привыкла говорить о своём положении ровно, без эмоций, но сейчас вытравить горечь из голоса не получается. Этот мужчина делает меня безоружной.
– Твоего отца убил Сорра? – наносит он новый удар по моему самообладанию.
– Отца, мать. Возможно сестру. – оказывается, когда ничто не сдерживает, спрятать свою боль гораздо сложнее.
– Возможно? Ты не знаешь?
– Нет. Мне было запрещено искать её. Сейчас я могла бы. Если останусь в живых.
В ответ на последнюю фразу его аура опять полыхает яростью. Его так злит одна лишь мысль о том, чтобы оставить меня в живых? Демоны действительно не прощают угрозу близким. Знаю это не понаслышке. Жаль. Я уже начала надеяться.
Глава 5
(Никодий)
Я, как околдованный, не могу отвести взгляда от её ауры. Она моя истинная. И она готова хоть сейчас умереть от моей руки. Что нужно сотворить с демоницей, чтобы довести её до такого равнодушия к жизни? В груди клокочет глухая ярость и дикая жажда крови. И направлены они на того, кто поломал это хрупкое создание, что сидит передо мной, и посмел посягнуть на мою дочь.
Когда спускался в подвал, совсем не этого ожидал. Думал, она хотя бы попытается оправдаться, будет просить не убивать её, отпустить. Готовил себя к роли строгого беспристрастного судьи, чтобы не дать понять, как глубоко зацепила она меня. А узнал, что мне, оказывается, отвели роль палача. Девчонка решила самоубиться с моей помощью. И до сих пор, кажется, надеется на это.
Лишь на миг она ожила, когда засмотрелась на мою ауру и потом, когда так явно вдыхала мой запах. Крошка-кобари тоже почувствовала нашу связь. Но поняла ли хоть, что это значит?
– Сколько тебе было, когда ты попала к Сорра? – мне хочется понять, каковы у меня шансы на её понимание того, что между нами происходит.
– Девять. – этот тихий надтреснутый голос мне внутренности скручивает.
Девять. Совсем ребёнок. Что же ей довелось пережить? Как она вообще выжила? Как осталась в здравом рассудке? Если она так надеялась на смерть от моей руки, то наверное давно уже жаждала умереть, вот только хозяин не позволял.
– Как звучит твоё полное имя? – я ведь даже этого о ней не знаю.
– Шэмани.
Шэмани, Шэми, маленькая белая кобари, дочь единственного Скользящего на всё поколение, последняя обладательница невероятного дара. Бесценное сокровище, которое должны были холить и оберегать. А вместо этого пятнадцать лет истязали. Чувствую, как поневоле начинаю обращаться. Слишком сильна сейчас моя ярость. Сжимаю челюсти до скрежета, пытаясь взять себя в руки. А потом встречаюсь с её взглядом. И столько обречённости в нём и смирения, что хочется схватить её за плечи и хорошенько встряхнуть, возвращая к жизни. Хочется схватить этот стол и швырнуть его об стену, чтобы хоть немного выплеснуть бурлящие внутри эмоции. Но вместо этого я беру себя в руки и задаю единственный вопрос, который меня сейчас волнует.
– Скажи мне, Шэмани. Ты всё ещё собираешься умереть?
Она смотрит удивлённо, сначала в глаза, а потом переводит взгляд на мои сжатые в кулаки руки и острые когти, которые я не успел ещё спрятать.
– Если бы это зависимо от меня, – начинает она осторожно, подбирая слова, – То я бы предпочла не умирать. Я должна найти сестру. И отомстить.
Это острое чувство, что захлестнуло меня изнутри, я даже не могу назвать облегчением, это что-то гораздо большее. У неё нашлись причины не умирать, значит у меня появилось время дать ей причины жить.
(Шэмани)
Зачем он это спросил? Может, я всё-таки поспешила с выводами и мне не предстоит немедленная смерть? Мужчина напротив продолжает сверлить меня изучающим пристальным взглядом. Каждый его вопрос попадает точно в цель, вытягивая из меня то, что я сама бы точно не стала озвучивать. И вот результат. Нет я не прошу оставить мне жизнь. Я навсегда разучилась просить тогда, когда будучи ещё совсем ребёнком так наивно и так безрезультатно умоляла прекратить мои мучения. И тем не менее я дала ему власть над собой, признавшись в том, что меня держит в живых.
– Моя дочь говорила тебе, что Провидец предупредил её о твоём приходе? – внезапно переводит он тему.
– Да.
– Ты хотела бы знать, почему он тебя сюда прислал?
Прислал? А ведь и правда. Жуарэ Моньи сделал всё, чтобы Мессир послал меня убивать. О неслучайности того разговора у меня уже мелькали мысли, но я старательно гнала их от себя, так как они тянули за собой другие, те, что могли мне всё испортить.
– Мне было бы это интересно. – медленно киваю, не зная чего теперь ожидать.
– Хорошо. Сейчас я отведу тебя в твою камеру. А потом зайду, чтобы отвести наверх, когда его привезут в мой дом. – он поднимается и протягивает мне руку.
У меня рушатся все тщательно выстроенные мною выводы и погребают меня под грудой обломков. Мне остаётся только удивлённо таращиться на протянутую мне ладонь и пытаться сообразить, что же это значит. Видимо мои колебания длились слишком долго, потому что Никодий хмурит раздражённо брови. Но не убирает руку.
– Пойдём, Шэмани.
Я не верю, что делаю это, но поднимаюсь и, перехватив одеяло на груди одной рукой, вторую вкладываю в большую мужскую ладонь. То ли это я так замёрзла, то ли он так горяч, но это прикосновение буквально обжигает меня, рождая ручейки жидкого пламени, что разбегаются от захваченной мужчиной кисти по всему телу. Это ощущение, настолько ошеломительно, что я замираю на миг, смотря на наши руки. Что происходит? Зачем он это делает? А Никодий тоже смотрит и снова хмурится.
– Ты замёрзла. – констатирует очевидный факт. Ему то моя ладонь, наверное, показалась ледяной.
Пожимаю плечами. Да. И что?
То, что происходит дальше, вообще никак не укладывается в моей голове. Мужчина тянет меня на себя и внезапно подхватывает на руки, повергая в полный шок. Если соприкосновение наших рук показалось мне обжигающим, то неожиданный жар его тела, к которому я оказалась прижата, совсем вышиб мой здравый смысл вместе с последними крохами самообладания. Тело начинает нещадно колотить, так сильно, что даже зубы выбивают чечётку и слёзы выступают на глазах. И я ничего не могу с этим поделать. Не думаю, что здесь настолько холодно, как мне кажется. Но внезапное и крайне болезненное избавление от чужих установок и блоков в моём сознании, не прошло для меня бесследно. Ментальная магия такой силы в руках крохотного ребёнка слишком грозное оружие, хоть девочка явно старалась мне не навредить. Потом я ещё усердно пыталась контролировать себя и не показаться слабой перед лицом своего предполагаемого палача. А теперь трясусь, как заяц, пойманный за шкирку. Жалкое зрелище должно быть. Ещё и на руках у этого самого палача. Знать бы ещё, почему я на этих руках. А Никодий, как назло, молчит, сжимает чуть ли не до хруста и лишь желваками играет. Не мучил бы уже своим непонятным поведением, а решал что-то. Сил уже нет терпеть ни его непонятные взгляды, ни собственную ещё более непонятную острую реакцию на этого мужчину.
Слышу над макушкой тяжёлый вздох, но поднимать голову не рискую. Не хочу опять зависнуть, созерцая. А он наконец отмирает и несёт меня прочь из допросной комнаты. Вот только вместо того, чтобы направится к камере, где меня вроде как собирался запереть, направляется дальше по безлико-белому коридору, потом поворачивает направо и начинает подниматься ступеньками вверх.
– Ты не спросишь, куда я тебя несу? – задаёт новый вопрос, сбивающий с толку.
– Меня сейчас больше интересует, почему вы меня несёте. – подумав, отвечаю я. Как-то так получилось, что своими не поддающимися моей логике действиями, он избавил меня не только от самообладания, но и от страха перед ним самим.
– На мой вариант вопроса ответить проще. – бормочет он перед тем, как толкнуть плечом дверь наверху лестницы.
Мы снова оказываемся в коридоре, но это уже явно жилая часть дома. Его дома. Мне бы сейчас вырваться и толкнуться в любую из многочисленных дверей. Конечно я демону не соперник. Но убежать мне силёнок хватит. Словно прочитав мои мысли, Никодий крепче сжимает моё тело и предупреждает.
– Не стоит, Шэмани. Ты не успеешь. Я не позволю тебе уйти.
Всё-таки поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Никодий встречает мой взгляд с понимающей ухмылкой и я чувствую, как закручивается вокруг воздух, повинуясь его воле, сразу делая более понятной его уверенность.
Действительно не успею. Он – шарган. Могла бы и раньше догадаться. Чувствовала ведь его силу. И пока мой заторможеный болью и усталостью мозг, делал очевидные выводы, это живое воплощение бури и грозы, доставило меня… в обыкновенную гостевую спальню. А потом ещё и в ванную. Это ещё зачем? Чистых убивать приятней? Если он, конечно, ещё собирается это делать, в чём я уже начала изрядно сомневаться.
Демон опустил мои ноги на пол, сжал на миг плечи своими ручищами, уставился в глаза пристально и приказал.
– Тебе нужно согреться. Прими горячий душ. Дверь не вздумай закрывать. Учти, я рядом и успею остановить.
Пожалуй, сегодня я уже устала удивляться. Девочка, которая сама себя спасла, и меня заодно, её отец, который вместо того, чтобы сразу убить меня, приносит на руках туда, где я могу унять наконец эту противную дрожь озноба. Что ещё меня ждёт? Боюсь даже представить.
– Шэмани, ты меня поняла? – нетерпеливо спрашивает, вглядываясь мне в лицо. – Тебе не нужно убегать.
Не то, чтобы я действительно собиралась. По крайней мере точно не сейчас. Я ещё не вернула его дочери долг, не рассказала даже малую часть того, что знаю о Мессире. Это самое меньшее, что я могу для неё сделать. Просто обязана. А там посмотрим. Так странно осознавать, что я хоть и пленница, но свободна в своих мыслях и решениях.
– Я поняла. Убегать не буду. – киваю.
Он знает, что я не вру. Не зря ведь так пристально всматривается в ауру. Поэтому отпускает меня наконец.
– Хорошо. Я жду тебя.
И выходит, оставляя меня в относительном уединении. Дверь так и остаётся открытой нараспашку, но мне уже всё равно, даже если он в открытую будет смотреть. От одной только мысли о горячей воде, я готова рыдать от предвкушения. Трясущимися руками кое как вешаю моё спасительное одеяло на вешалку, потом лихорадочно избавляюсь от рубашки и трусиков, и забираюсь в кабинку. Хлопаю ладонью по панэли, усилием мысли задавая температуру воды, и едва не вскрикиваю, когда на меня обрушивается обжигающий дождь. Мне хватило ума не выставлять на горячее. Даже такая, вода мне кажется почти кипятком. Но это даже почти приятно. Подставляю лицо под тёплые струи и позволяю себе расслабиться.
Как же хорошо. Только сейчас до меня в полной мере доходит, что я свободна. Свободна!!! Всё это внешнее. То, что я пленница в этом доме, что в соседней комнате меня ждёт грозный шарган, намерения которого для меня абсолютно непонятны, что я не знаю, останусь ли в живых, всё это – полная ерунда, по сравнению с тем, что я наконец-то свободна. В своих мыслях, поступках, решениях. Никто больше не заставит меня делать то, что я не хочу. Это осознание накрывает меня с головой. Хочется не то хохотать, не то плакать. И я делаю это. Просто потому, что могу. Тело сотрясается теперь от хриплого истеричного смеха, и горьких всхлипов, горячая вода падает на макушку и я обманываю себя, что стекая, она смывает всю ту грязь, что успела на меня налипнуть за эти долгие пятнадцать лет в рабстве у монстра. Ноги больше не держат, но мне всё равно. На полу тоже хорошо. Утыкаюсь лицом в колени и, уже не сдерживаясь, рыдаю.
Он появляется внезапно. Я чувствую на себе этот пристальный взгляд и мне даже кажется, что мужчина беспокоится обо мне. Поднять бы голову, открыть глаза и посмотреть, но у меня нет на это ни сил, ни желания.
Вода прекращает литься. Ощущаю его совсем рядом, меня снова поднимают. Наверное, чтобы вытащить из душевой кабинки. А потом в сознание врывается этот голос. Нежный, успокаивающий. Бархатный.
