Текст книги "И замок в придачу... Попасть и не пропасть (СИ)"

Автор книги: Ольга Олие

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Он собрался уходить, но я его остановила и сообщила, что сперва он должен сам поесть, пса накормить, а потом уже уходить. И как бы ни сопротивлялся мужчина, я оказалась непреклонна.

Ванка тут же раскрыла одну корзинку и выставила на стол снедь. Чего тут только не было: и мясо, и фрукты, и хлеб, и в горшочках жаркое. Наелись все втроем. Я еще мяса отложила для нашего белоснежного красавца. Только после этого я отпустила своего слугу. А сами с девчонкой стали укладываться спать. Так как вставать спозаранку, то необходимо было выспаться.

Не успела закрыть глаза, а в дверь уже стучат. Ночь для меня промелькнула как одно мгновение. Если что и снилось, то я ничего не запомнила. Вставала с трудом. Глаза открываться отказывались. За окном только забрезжил рассвет. И зачем в такую рань будить? Неужели тот, кто оплатил наше тут пребывание не мог договориться на пару часов больше?

– Эй, поднимайтесь, ежели платить нема чем. Ну же, у меня тама постояльцы ужо новые ожидають.

Неприятный голос хозяина я прекрасно узнала. Скривилась. Но с трудом встала. Ванка помогла вымыться над тазиком, собрала корзинку, проверила, не забыли ли чего, только тогда мы вышли. Так и хотелось сказать грубость напоследок, но я сдержалась.

На улице свежо, наверняка дождь собирается, вон и пахнет озоном. Наша карета уже стояла у крыльца, возничий ждал только нас. Я сделала всего пару шагов, как сбоку раздался вскрик. Меня словно какая сила понесла туда. А увидев сцену, так и застыла. У меня волосы на голове дыбом встали.

Какой-то огромный мужик палкой лупил мальчишку лет десяти. Тот уворачивался, но сбежать не получалось. Его руки уже посинели от ударов, а мужик все распалялся.

Мое тело действовало на автомате. Его словно кто в спину толкнул. Шаг, еще один, а потом я кинулась на мужика. Равновесия не удержала и всей своей огромной тушей упала на него. Естественно он на ногах не устоял. Хоть и был сам высокий и мощный, но под моим напором не удержался. Он завалился на спину, я сверху. Гаденыш крякнул и закатил глаза.

– Хозяюшка, вы никак дух и него вышибли, – развеселился кучер, глядя на нас и посмеиваясь.

– Да я бы ему еще и отрезала все, что выпирает. И да, я сейчас про руки, которыми он посмел обижать слабых, – высказалась пыхтя. Я попыталась подняться, но еще сильнее прижала дядьку. Зато мальчонка смотрел на меня, как на самое настоящее чудо. И столько восхищения в глазах. Стоило мне все же подняться, как он тут же кинулся в ноги.

– Тетенька, забери меня с собой, клянусь служить верою и правдой. Не оставляй меня туточки, забье ведь насмерть, як в себя прийде, – на глазах мальчишки появились слезы.

– Да я бы с радостью, но сама еду в неизвестность, – произнесла с сожалением, но мальца это не остановило.

– Ну дык и добре, авось и я на что сгожусь. Уж лучше где, но тольки не тута. Ужо б давно сбег, да нема куды мне бегчи.

– Что ж, запрыгивай, – дала отмашку. Тот с улыбкой тут же вскарабкался на сидушку рядом с кучером, а я поторопилась в карету, пока тот тип в себя не пришел. Мужчину попросила покормить мальца, а то кожа да кости, наверняка давно не ел. Вон как глаза загорелись от одного упоминания еды.

Краем глаза отметила, что ни карет, ни лошадей уже во дворе не было. Видимо, эти постояльцы уехали раньше нас. Но как отметила, так и забыла. У меня тут книга по магии дожидается. Ее и открыла. И погрузилась в мир формул, графиков, пентаграмм. Жаль, я мало что понимала. Чувствую, разбираться придется долго. И вряд ли самостоятельно это вообще возможно, но я попытаюсь.

Глава 4

Пока читала, непроизвольно гладила мягкую шерстку пса, перебравшегося ко мне поближе и устроившегося на скамье рядом со мной, его голова покоилась на моих коленях. Ничего против не имела, мне и самой стало будто бы полегче. Я ощущала защиту.

Меня отвлек крик, где-то звенела сталь, ржали кони. Мой кучер выругался. Остановиться не получалось, назад повернуть невозможно, слишком узкая дорога, а по бокам рвы. Отличное место для засады. К моей радости – не нашей, но ведь кого-то сейчас убивают. Видимо, те самые разбойники. И навел их хозяин постоялого двора. А ведь окажись у нас деньги, сейчас на месте бедолаг могли быть мы.

Уже знакомая ярость стала подниматься изнутри. Я ощутила знакомый жар. Успела только крикнуть:

– Гони быстрее, надо помочь!

И ни единого вопроса, лошади понесли настолько быстро, что я не успевала следить за мелькавшими за окнами деревьями. А жар становился все сильнее. В тот момент, когда карета остановилась, я просто вывалилась из нее и тут же стремительно оценила обстановку.

Пятеро бородатых мужиков в лохмотьях теснили одного мужчину с мечом в руке, за спиной которого в страхе жались две женщины и ребенок лет шести. Второй мужчина лежал на земле, истекая кровью. Еще трое, явно из бандитской братии валялись на земле, судя по крови на теле, этих успели заколоть охранники, или кем они там являлись для этих дам. От увиденного жар усилился. Особенно, когда заметила, какими глазами оборвыши смотрели на женщин. Сколько там предвкушения было, а масляные взгляды сказали лучше всяких слов. Им явно не терпелось добраться до вожделенных тел. Сволочи.

Я взмахнула руками, всеми фибрами души желая испепелить гадов на месте. И мой огонь рванул к ним. Глядя на сражавшегося, пусть будет охранника, только успела воскликнуть:

– Назад! – потому что сама я контролировать свой огонь не могла. А навредить невинному не желала. Он понял меня правильно. В тот момент, когда с моих ладоней сорвалась струя огня, он упал на землю, при этом захватив с собой и женщин. Но те сами смекнули, что к чему, и сходу попадали. Хотя я успела заметить, какое недовольство отразилось на лице старшей.

– Оставь одного живым для допроса, – выкрикнул мужчина и сам ловко швырнул кинжал, вынутый из голенища ботинка, в ногу, видимо, главаря, так как именно этого типа все пытались защитить. Тот заорал благим матом. А мой огонь нашел своих жертв.

Злость мгновенно прошла, стоило появиться на земле четырем кучкам пепла. Пятому только волосы опалило, не считая раны в ноге. К нему и подоспел вскочивший незнакомец. А одна из женщин метнулась к раненому. Вытащила из-под платья амулет и тут же приложила к ране. Прямо на глазах она стала исчезать. А еще через некоторое время второй охранник открыл глаза. Его руки метнулись ощупать рану, но ее уже не было.

– Зачем, айса Мивель, было тратить на меня такой ценный лечебный артефакт? – склонил голову мужчина.

– Потому что я не желаю вашей смерти, тхе Шервар, – пропело это создание, мило улыбнувшись. А я только сейчас заметила, насколько она молода и красива. Украдкой вздохнула. Да, у нее явно нет проблем с лишним весом.

– Это вся банда? Мне думалось их побольше будет, – вырвалось непроизвольно вслух, хотя я собиралась только подумать об этом.

– Нет, это половина или даже треть, некоторые отправились за второй каретой, мы с ними разминулись, – пояснил мужчина с мечом. В данный момент он как раз чистил его сорванной травой. На его пояснения я кивнула, посочувствовала аристократам, но прекрасно поняла: я им помочь ничем не смогу. Но буду надеяться, что они и без меня справятся.

– Шервар, ты как? – поинтересовался первый мужчина, засунув меч в ножны и уже связывая бандита.

– Жить буду, благодаря рамэне Мивель, – ответил раненый с такой нежностью глянув на девушку, что у той мгновенно покраснело лицо, и тут же обратил свой взор на меня. – Можем ли мы поинтересоваться именем нашей спасительницы?

– Герана Хаяса иль Ньехо, а с недавних пор и Льяше.

Глаза всех присутствующих надо было видеть. У девушки, что спасла раненого, глаза стали просто огромными. В них застыли слезы. И куда только смущение подевалось? Я едва не покачала головой. Ведь на первый взгляд показалось, что между этими двумя чувства, а на деле получилось совсем иначе. Или леди и вашим, и нашим? Жаль, в лоб спросить не получится.

– Гамаэль женился? Но как же… – она отвернулась, а я вдруг осознала, вернее почувствовала: это чудо и есть любимая девушка моего супруга. И пусть наш брак фиктивный, но стало так неприятно.

Украдкой посмотрела на раненого, тот с такой болью разглядывал спину красавицы, что мне стало его жаль. Он, кажется, действительно любит эту ветренную особу. И я могла ему только посочувствовать. Даже красота прелестницы померкла на фоне ее ветрености.

К рамэне тут же кинулась вторая женщина, обнимая и что-то шепча явно успокаивающее. До меня донеслось тихое:

– Как он мог променять меня на эту образину?

Я усмехнулась. Кажется, не я одна услышала сказанное. Мужчины возмущенно уставились на леди. Но ни один не успел ничего сказать. Гордо вскинув голову, отправилась к своей карете, но не преминула обронить:

– Потрясающая благодарность, на спасение жизни и чести ответить оскорблением. Зато теперь понятно, почему Гамаэль выбрал меня, а не неблагодарную особу, у которой на уме неизвестно что. Прощайте!

Мужчины пытались извиниться, но я их уже не слушала. Поторопилась к карете. Правда бывший раненый не удержался и уточнил:

– Будет ли нам позволено узнать, куда вы направляетесь? У нас перед вами долг жизни.

– В Искоршский замок, – вместо меня ответил кучер.

– Куда? – пискнула девица. У нее даже слезы высохли. Мне пришлось обернуться и с непониманием глянуть на нее. Мальчонка, жавшийся к юбке старшей женщины, бесхитростно заявил:

– Но этот замок наш.

– Нет, малыш, я не знаю, какой замок ваш, но тот, который в Искорше, принадлежит мне целиком и полностью, со всеми прилегающими к нему землями. Подарок супруга. Дарственная имеется, – на всякий случай уточнила и, наконец, запрыгнула в карету. Мне было о чем подумать.

Мы объехали оставшихся. Я успела увидеть, какими бурными рыданиями разразилась рамэна, сетуя на Гамаэля. То и дело слышались восклицания:

– Как он мог? Он ведь обещал. И что теперь? Отдать мой замок этой…

Дальше я не слышала, мы покинули место нападения и отправились дальше. На душе было гадко. Ванка сидела молча, только смотрела на меня с восторгом. А я даже книгу не стала открывать, потому что буквы расплывались перед глазами. Стало тошно. Неужели тут все аристократы такие? Тогда в моем случае лучше держаться от них подальше. Я не желаю выслушивать оскорбления и так неприятно иметь такую внешность, а когда тебе о ней еще и напоминают…

– Вашество, останавливаемся, солнце клонится к закату, енто буде последний привал, потом тольки терпеть. К утру будем на месте. А там ужо можно и облегчиться, и перекусить.

– Вы планируете всю ночь ехать? А как же отдых? – ужаснулась, на что получила хитрую усмешку.

– Не баись, вашество, ничегось со мной не случится. Я привычный.

И так он это уверенно сказал, что я сразу поверила. Кивнула. И дождалась остановки. Красивая поляна с двумя беседками. Явно место привала уставших путников. Вон, и кострище имеется. И сквозь деревья река просвечивает. К ней я и направилась. Очень хотелось ополоснуться после дня пути. Мальчишка и пес увязались за мной. Сперва думала малец испугается, но на его лицо столько радости появилось, а как он тискал животное, словно отыскал лучшего друга. Я и сама, глядя на них, улыбалась. А еще смогла, наконец, рассмотреть спасенного. Волосы короткие неопределенного цвета, глаза синие, яркие, нос прямой. Он больше походил на аристократа, чем на простолюдина. Но говорить об этом я не стала, сперва необходимо услышать его историю.

– Тебя как звать-то? А то я до сих пор не удосужилась узнать, – спросила, подходя к кромке чистой воды. Присела и тут же набрала в ладони и плеснула себе на лицо, шею, нисколько не заботясь о том, что намокнет платье. С каким бы удовольствием я сейчас совсем разделась и поныряла, но стоит соблюдать приличия, да и пугать своими телесами ребенка совершенно не хотелось, пришлось изворачиваться, чтобы смыть с себя пыль, пот и грязь.

– Живчик, – выдало это чудо, заставив меня пристально на него глянуть. Покачала головой.

– Это прозвище, а я про имя спрашиваю. Оно же у тебя есть?

– Мож и было, но я его не помню, – дернул плечом малец. – А на постоялом дворе меня нарекли Живчиком за мою шустрость. Я усе делал быстро, хозяину нравилося, пока не явился егоный брательник. Вот тому усе не так и не ентак, он находил любой предлог, шоб меня высечь. Кажись, он от ентого получал удовольствие.

Я посочувствовала пареньку, покачала головой и тут же поведала:

– Не дело это, без имени. Будешь Данькой? – это имя мне всегда нравилось.

– Мудреное какое имечко, но мне нравится, – довольно закивал мальчишка. – А песика как зовут?

Я зависла, только сейчас сообразив, что не мешало бы нашему новому спутнику тоже дать имя. И пока я размышляла, оно появилось в голове само собой:

– Санар.

– Красивое какое имя, – восхитился малыш и вдруг воскликнул: – Ой, тетенька, смотри, ему нравится.

И действительно. По шерсти пса побежали голубые искорки, впитываясь в тело зверя. Сам он оскалился, будто улыбался. Встрепенулся. А в следующее мгновение бросился к воде. И тут же следом за ним прямо в одежде мальчишка тоже кинулся в речку. Будь моя воля, я поступила бы так же.

Но пришлось только плескать в себя прохладной водичкой и получать удовольствие. Когда Данька и пес накупались, мы вернулись на стоянку, где тот сходу поведал, что ему дали новое имя. Кучер широко улыбнулся. А до меня дошло. Подойдя ближе, спросила:

– А вас как звать-величать? А то ведь до сих пор я не знаю, как к вам обращаться.

– Ты, хозяюшка, не мудрствуй лукаво, негоже мне выкать. А имя тож можешь выбрать сама. Теперича я твой слуга, значицца и имя должна придумать такойное, шоб тебе самой нравилося.

Я смотрела на него, а на ум шло только одно имя, другие на его образ даже не ложились. Ну что ж, раз так, то быть ему…

– Дядька Кузьма.

Тот аж крякнул да довольно так. Улыбка во все зубы, глаза сияют, сам аж подобрался весь. Удивило другое. Его охватило сияние, на миг скрыв от наших глаз. А стоило свету опасть, как я невольно выдохнула. От неказистого мужичка ни следа не осталось. Одежда приличная, добротная, сам ухоженный, помолодевший лет на тридцать. Сейчас передо мной предстал мужчина в самом расцвете сил лет сорока. И внешне привлекательный, и в глазах хитринка. У меня непроизвольно вырвалось:

– Вы хомовух? – сперва спросила, потом до меня дошло: я действовала на уровне интуиции. Именно она подсказала, кто передо мной.

– Догадалась, девочка, я ведь сразу понял, шо шибко вумненькая ты.

Вопросы так и рвались у меня с языка, но я приберегла их до того момента, когда их станет уместно задавать. И такой момент настал во время ужина. Мы расположились в беседке, разложив на столе снедь. Пришлось открыть вторую корзинку. Еда все еще была теплой. Вот тут-то Кузьма и дал отмашку:

– Спрашивай ужо, бачу, как тебя распирает.

– Дядька Кузьма, а отец знал, кто ты?

– А то ж! Я его с самого евоного рождения нянчил. Так и подружилися. Жили душа в душу, потом и ты родилася, я и тебя помогал растить. Но ты меня бачить не могла, потому как спала твоя силушка. А як пришла в дом ведьма поганая, так и стало мне худо зосем. Эта змеюка все норовила силу мою испить, шоб самой напитаться. Я и перекрыл ей доступ-то. Стареть я начал быстро, а шоб ты меня бачить могла, пришлось даже прикинуться человеком, або ж без меня пропала б ты. Ох и злилася ведьма подколодная, заклятья свои шептала, шоб, значицца, хомовуха проявить. Я, глядючи на ейные потуги, тольки хихикал, бо не узрела она во мне ту самую нечисть, якую бачить хотела.

– А я думала домо… Хомовухи хорошо к ведьмам относятся, – предположила, вспоминая наши сказки. На это дядька скривился и решительно мотнул головой.

– Не, не любим мы энтих поганок, злые они, тольки вред несуть дому. Так и в твоём произошло. Свела эта погать батюшку твоного. И за тебя ужо взялася.

– А зачем она сказала моему мужу, что я приемыш? – этот вопрос не давал мне покоя.

– Дык а як жешь? Скажи она, шо ты аристократка, хтоб ему позволил неволить тебя замужеством? По первой бы завещание стребовали, потым бы разбираться стали. А так сиротку без роду и племени можно и продать тому, кто шибко нуждался. Но не в тебе самой, а тольки в венчании. Ему потребна была супружница, шоб не лезла в евоную жизню. Сжить со свету тебя было решено. И нихто б не опечалился. А вдовые-то могуть лет десять апосля не думать про женитьбу, да и в другую Империю путь им открыт, еще и благов каких получуть.

– Хм, теперь понятно, отчего мне так легко досталась дарственная со всеми землями. И даже приписка мелким шрифтом звучит, как издевка.

– Шо за приписка? – проявила любопытство Ванка. Я и рассказала.

– Отож злыдня, – крякнул недовольно дядька Кузьма, явно имея в виду моего супруга. – Он бы всяко в выигрыше б оказался.

– Не дождется. И живой останусь, и геранство приведу к процветанию, уж в этом я постараюсь, будет еще локти кусать от досады.

– То правильно, девонька, тут ты молодчина, горжусь я тобой. А мы сподмегем обязательно, – пообещал хомовух. И я сразу поверила его словам.

– Если супруг собирался сжить меня со свету, зачем он оплачивал мой постой на постоялом дворе? – еще один вопрос не давал мне покоя, потому как от него так и несло противоречием. Ох, какая хитрая усмешка стала у хомовухи.

– Дык нихто и не платил.

– Э? Это как? Но сам же хозяин подтвердил оплату.

Что-то я совсем ничего не понимаю. Или у меня произошел заворот мозга, или у нас разговор как у слепого с глухим. Я ведь сама прекрасно слышала, как Кузьма сообщал об оплаченной комнате и тот неприятный тип с ним согласился. А выходит… Ничего не выходит.

– Девонька, ешо на подъезде к двору тому, я успел связаться с дружком своим, тамошним хомовушкой, ох, осерчал он на хозяина, шибко осерчал. Потому и сподобился подмочь. А всего-то и потребно было вложить в головушку дурную мысли про оплату. Ну не могли ж мы и правда золотыми светить. Або тады нас бы там и порешили. А так усе добро и обошлося.

– Потрясающе! – выдохнул а пораженно. – А вы всем так можете вложить в голову нужные мысли?

– Та не, запрещено енто. Супротив хозяев ни один хомовуха не пойде, ежели тольки не осерчал шибко, как в нашенском случае. Мы ж тож не миролюбивые существа, коль хто нас обидеть, могем и мстю жестокую устроить. Даром, шо нечисть. Но ты не баись, за своих хозяевов, хто к нам с лаской да добром, мы готовы и жизню отдать. А с такими, як той боров жадный, да бандитский прихлебыш, разговор у нас короткий. А теперича пора ехать, коль все поели. Ты мальчонку забери в карету, нечось ему на козлах делать. Нехай поспит чутка. Уставши он шибко.

– И ничего я не… – попытался возразить малец, да кто б его слушал. Мы с дядкой Кузьмой так зыркнули на него, что он сходу согласился. А я еще и поведала:

– Да я и не против, к тому же холодать начинает, а на нем совсем легкая одежда. Надо бы ему прикупить чего потеплее да подобротнее.

– Правильно мыслишь, ты теперича за него в ответе, да и за усех нас, но и мы в долгу не застанемся, подмогем, чем смогем. А одежонку ужо апосля прикупишь, али в замке чегось найдется.

– Если найдется, – протянула и не удержалась от любопытства, потому что этот вопрос мне никак не давал покоя. – Дядька Кузьма, скажи, а почему именно я? Неужели мой супруг не мог найти себе девушку во душе? Он же говорил, что у него есть любимая.

– Не все так просто, – почесал подбородок мужчина. – Он – маг, к тому же геран. Они, как и правители, себе почти не принадлежат. И супругу надобно выбирать из одаренных, шоб, значицца, детишки вышли магами.

– Но раньше я ведь не владела никаким даром. Тогда как оказалась замужем за этим типом? – уточнила, а в ответ получила хитрую усмешку.

– Э, не, магия в тебе завсегда была, тольки спала. Туточки ж як? Дар тольки у аристократок бывае, но не все могуть его развить. Зато детишки у такой пары завсегда одаренными рождаются. Навошто ледям та магия?

– Хорошо, это я поняла. Не все девушки желают быть магичками. Но как меня-то выбрали?

– У Императора нашенского имеется артефакт выбора. Лорд капает на него свою кровушку, а потом получае данные невесты, яка больше завсего подходит, шоб, значицца, точно потомство одаренным вышло. Так и с тобой получилося.

– Но ему не нужны от меня наследники, он сам сказал, что через три года мы разведемся. Вот эта нестыковка и не дает мне покоя. К тому же ты сам сказал, что от меня планировали избавиться.

– Значицца, слушай, была бы ты сироткой, как и думал геран, он бы через год через консумацию забрал твою силушку, а тебя потым в расход. Магию он бы смог «подарить» той, на какой бы собрался жениться. Увы, своей силой лорды не могуть делиться, тольки заемной. А так как ты на самом деле герана, то тольки развод. Но он, гад этакий, усе равно внакладе не застался, половину состояния оттяпал. Да тебе теперича усе равно, не принадлежит оно тебе более. Зато сама засталася при жизни и магии. А там, глядишь, ешо и самой богатой невестой станешь.

– Что ж, теперь с большего мне стало понятно. И нет, замуж я уже точно не планирую, тут бы от этого брака поскорее избавиться.

– А ты не торопися, хозяюшка, покамест ты жинка герана, с тобой и считаться будуть, а вот апосля хто знае. Нам бы успеть со всем справиться, шоб, значицца, уважение заслужить, потым и без мужа справишься. И раз усе прояснили, пора ехать, неча тратить время попусту.

– Да, ты прав, – согласилась, глядя, как малыш уже едва не засыпает. – Нам пора.

Мы снова загрузились в карету. Пес тут же оказался рядом со мной, я непроизвольно обняла его и стала гладить. Данька слишком осторожно забирался внутрь, осматривал все, а потом устроился на сиденье рядом с Ванкой. Она последовала моему примеру, обняла парнишку и прижала к себе, малец не сопротивлялся. Но и смолчать не мог:

– Добрая вы, тетенька, с вами тепло и спокойно. Давненько я такого не испытывал, еще когда мамка живая была, а потом не стало ее.

– А отец твой? – спросила осторожно, боясь вызвать бурную реакцию, все же ребенок.

– Не было у меня батьки. А мамка об им ничось не говорила, я много раз спрашивал, но та тольки рыдать начинала, я и перестал. Не дело то мамке душу травить.

Он говорил ровно, смотрел в одну точку. Я видела, как сложно даются ему слова, потому осторожно предложила:

– Если больно вспоминать, то лучше не бередить раны.

– Та не, мне и самому енто надобно. Бають, легше становится, так это аль не, не узнаешь, покель на себе не испытаешь, – отозвался мальчишка. И продолжил: – Мне семь было, когда в наш дом пришли воины в форме. Мамка спужалася, меня спрятала, наказав ни в жисть не высовываться, шоб не происходило. Я и затаился. А они сходу драку затеяли, все спрашивали о каком-то бастарде, но мамка им ничо не сказала. Да и откель ей ведомо о том бастарде, мы ж жили на краю села, мамка ни с кем не общалася. А те давай кричать, по лицу ударили, угрожали. А один и вовсе потом стал одежку на ней рвать. И чем ему платишко мамкино помешало? Шо дальше я не видал, трое других загоготали и заслонили мне обзор, но они менялись, а я ничо так и не убачив. А кали они ушли, мамка лежала на полу вся в крови. И она ужо не дышала. Я ее помыл, кое-как поправил разорванную одежку, а потом до соседей сгонял. Они и помогли схоронить. В уплату забрали наш дом, а меня вышвырнули на улицу. Иди, говорят, куды хошь, а тут теперича тебе делать нема чего. Я и пошел. Искал работу, побирался, пока не дошел до ентого двора. Меня взяли помощником, и даже навроде жизнь трохи сладилась, пока не заявился той брательник. Он бы меня убив, коль бы вы не заступилися.

Не выдержал, шмыгнул носом, да слезинку с глаз смахнул. А потом прижался к Ванке. У меня же внутри клокотала злость. Пусть малец пока мал, не понял, что с его матерью творили те сволочи, но когда подрастет, до него точно дойдет. Как бы ни отправился их искать и мстить. Значит, мне во чтобы то ни стало надо сделать так, чтобы он перестал думать об убийстве, чтобы мать помнил живой и здоровой. Нечего тревожить покой мертвых и уж тем более брать грех на душу.

А еще в голове засела мысль, что мой спасенный чей-то бастард. И этот кто-то явно сам не рад такому положению вещей. Или тут другое? А вдруг мать как раз и защищала сына от врагов, а его отец мог и не знать о ребенке или вообще ищет его. Недаром мне показалось, что его внешность слишком аристократичная. И как бы исподволь выяснить, к какому роду он может принадлежать? Надо будет хомовушку расспросить, уж он-то побольше моего во всем этом понимает, авось и посоветует чего стоящего. А там, глядишь, у Даньки семья будет. Я, конечно, и сама бы с радостью заменила ему мать, но вряд ли он станет меня таковой воспринимать, я же всего на семь лет его старше, тут скорее в сестры гожусь. Да и проблемы у меня с эмоциями. Или уже нет?

Только сейчас осознала, что в этой жизни со мной произошли изменения. Я теперь могу злиться. А еще испытала теплоту, глядя на ребенка. Словно внутри маленькое солнышко зажглось. Раньше у меня такого чувства не было. Собственных детей я любила по-своему. Просто знала, что люблю их, потому что они мои. А тут вроде нежности, что ли, появилось. Я даже непроизвольно улыбнулась. А вдруг это и есть мой шанс прожить жизнь как все нормальные люди: злиться, радоваться, любить, сожалеть, восхищаться. Это ж, наверное, так здорово.

Но сначала похудеть – дала себе установку, снова чувствуя, как стало тяжело дышать. Платье давило, хотелось скинуть его и просто расслабиться. Но меня бы не поняли. Придется терпеть до замка.

Я дождалась, пока мои спутники уснут, только потом и сама задремала. В голове ворох мыслей, мешавших расслабиться. И одна из них касалась как раз той красавицы на дороге. Как она решилась ехать в чужой замок без предупреждения? Думаю, сообщи она о своих планах Гамаэлю, вряд ли бы он оформил мне дарственную, уверена, нашел бы какую лачугу. Я до сих пор удивлена от его щедрости. Хотя нет, уже не удивлена, прекрасно осознав его мотивы. Но все же, что такая утонченная ледя могла забыть в захолустье да еще и в развалюхе, ведь именно так собирался обозвать свою недвижимость муженек. Жаль, я этого уже не узнаю, одна надежда на дядьку Кузьму, уж он-то точно поможет разобраться, что к чему. На миг мелькнула мысль, что дела обстоят совсем не так, как считал Гамаэль. Но ведь это лучше для меня. Или нет? Ведь по договору именно мне необходимо привести геранство к процветанию, а если оно уже приносит неплохой доход, то у меня его могут попросту отобрать. Ой, что-то я запуталась совершенно. Надо отдохнуть, тогда и мозги заработают получше.

В любом случае, радовал тот факт, что на улице мы не останемся. А уже там, была бы крыша над головой, а с проблемами справимся. Я и не в таких условиях когда-то выживала, значит, и тут сдюжим. Вон какие у меня помощники. С ними ничего не страшно. К тому же самое время вспомнить о попаданках из книг, кто чем занимался, кто что творил. И пусть я сама мало что умела, но авось и на мои скудные знания найдется ниша. А ведь сколько раз читая бытовое фэнтези, я восхищалась девушками, вот кто на все руки мастер, чего они только ни умели, о каких только фишках не думали. А ведь тогда еще мне казалось: попади я в другой мир, точно бы загнулась. Мыло варить я не умела, даже с какой стороны к нему подойти не знала. Свечи отливать? Для них воск нужен и формы, я сомневаюсь, что тут такое будет, да и саму технологию я тоже не знала. Точнее знала, но когда есть под рукой все необходимое, здесь же с нуля надо начинать. А это проблема. Стекла тут уже давно изобрели, в них точно надобности нет. Зелья варить? Так я ни одной травы не знаю. Нет, лопух от подорожника отличу конечно, еще ромашку и одуванчик знаю, на этом мои познания заканчиваются. Так что и здесь мимо. Одежду шить? Не, не мое это. Открывать в замке таверну или трактир я не планирую, потому как с готовкой у меня тоже беда. Да и сомневаюсь, что мне кто-то позволит творить из родового замка черт-те что. Пусть это уже моя собственность, но что-то подсказывало, не все с ней так просто. Получается, мне ничего не подходит? Так, Инесса, сосредоточься и вспомни, что вообще ты умеешь.

Вот вязать я когда-то любила, плести тоже. Вон, даже умудрялась неплохо зарабатывать. Да только дома я могла бисер купить, камешки всякие, ленты, нити. А где здесь все это брать? Да и надо ли такое? Эх! Сколько еще всего надо будет узнать и уточнить.

Оказывается, надо чтобы тебе хвост прищемили, тогда и ужом извернешься, чтобы выжить. Именно это мне сейчас и предстояло сделать. А уже в замке будет видно, на что сгодятся те крохи знаний, что у меня имелись.

А сейчас не мешало бы все же немного поспать. Надо сил поднабраться перед предстоящим. Я задернула шторы на окнах, чтобы слишком яркое светило не мешало спать, и прикрыла глаза. Создатель, помоги и научи, направь на путь истинный.

Мысль мелькнула и пропала, а я медленно погружалась в сон без сновидений. Моя новая жизнь началась и только от меня будет зависеть, как она сложится.

Конец первой части