Текст книги "Мой неожиданный Париж"

Автор книги: Ольга Олейник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ольга Олейник
Мой неожиданный Париж

Часть первая. Мечты и прочие сумасшествия

1

– Путешествия учат больше, чем что бы то ни было. Иногда один день, проведенный в других местах, дает больше, чем десять лет жизни дома.

Я делаю паузу, давая Никите возможность ощутить весомость прочитанных мною фраз.

Он сидит за компьютером в другом конце комнаты, обложенный бухгалтерскими балансами, авансовыми отчетами, накладными и еще какими-то документами, названия которых я никак не могу запомнить.

– Очередная мудрость из интернета? – он скептически улыбается.

Я обижаюсь:

– Между прочим, это слова Анатоля Франса.

– Кого???

Он не издевается, он, действительно, не знает, кто такой Анатоль Франс. С самого первого дня нашего с Никитой знакомства я не могу понять, как в одном человеке (между прочим, успешно окончившем и среднюю школу, и университет) могут сочетаться потрясающее владение тонкостями бухгалтерской науки и такая же потрясающая неэрудированность во всех других областях. Он не читал «Войну и мир» и не слышал об импрессионизме, он не знает, где находится Эрмитаж, и пребывает в уверенности, что столица Казахстана – Алма-Ата. Впрочем, Шерлок Холмс, кажется, тоже не знал, что Земля круглая, и это ему ничуть не мешало.

Я переворачиваю страницу блокнота.

– Человека делают счастливыми три вещи: любовь, интересная работа и возможность путешествовать. Это – Бунин. Про него-то ты, надеюсь, слышал? Любовь и работа у нас с тобой уже есть.

Он что-то считает на калькуляторе. Его голова доверху набита дебетами и кредитами. Ему не до мелочей.

И хотя я уже на протяжении целого месяца включаю по вечерам телеканал «Моя планета», на кухонном столе и на журнальном столике в гостиной валяются журналы «National Geographic» и «GEO», а новенькие загранпаспорта призывно смотрят на нас из-за стекол серванта, он делает вид, что не понимает намеков.

На этой неделе я перешла на цитаты. Позавчера была Агата Кристи с ее «Жизнь во время путешествия – это мечта в чистом виде», вчера – Марк Твен («Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре – что мало любили и мало путешествовали»), сегодня – Анатоль Франс и Иван Бунин.

Он распечатывает очередную партию документов, аккуратно складывает бумаги в зеленый скоросшиватель, а скоросшиватель убирает в стильный кожаный портфель.

– Дорогая, почему бы тебе просто не сказать, чего ты хочешь? Безо всех этих красивых фраз и ярких фотографий.

Он передвигает очки с носа на лоб, и в его карих глазах я вижу искорки смеха.

Занятый подготовкой квартальных налоговых деклараций, он почти забыл, что мы живем с ним в одной квартире, и я радуюсь каждой минутке, что он может мне уделить.

– Свадебное путешествие!!! – выпаливаю я и запрыгиваю к нему на колени.

В двух словах – целый мир. И долгожданное скрепление уз под волшебную музыку Мендельсона. И изменение статуса (с уже набившего оскомину «подруга» на основательное и теплое «жена»). И возможность оказаться вдвоем в том месте, где этот статус будет ощущаться полнее и ярче.

– А если конкретнее? – Никита обнимает меня и целует в правое ухо. – Я слегка запутался в твоих журналах. Там на обложках были и Стамбул, и Санкт-Петербург, и Нью-Йорк.

Мы никогда еще не подходили к этому вопросу так близко. Он путешествовать не любит и не умеет. Впрочем, я – тоже. Тоже не умею. Но люблю. Хотя, как говорит Никита, невозможно любить то, чего ты никогда не делал.

С тех пор, как он получил диплом бухгалтера и устроился на работу, он не уезжал из Архангельска дольше, чем на неделю. А из Архангельской области выезжал всего дважды – в Москву (когда учился еще в школе) и в Питер (это – уже в универе). И когда я завожу разговор о дальних странах, он смотрит на меня как на неразумного ребенка. «Я не могу взять отпуск на месяц. И даже на три недели. Ежемесячные налоговые платежи, декларации, бухгалтерская отчетность. Ты знаешь, какая у меня работа. Ну, ты же понимаешь, котенок?» И я чувствую себя дурочкой – в бухгалтерии я ничего не смыслю.

Я шепчу:

– Париж.

На секунду мне кажется, что это возможно. Крохотный секундный кусочек счастья – как прозрачный елочный шарик с Эйфелевой башней внутри.

– Париж? – почему-то удивляется он.

Что может быть естественней, чем желание провести медовый месяц в Париже? Подняться на Эйфелеву башню, взявшись за руки, погулять по Елисейским полям, заблудиться в Галерее Лафайет или в узких улочках Монмартра…

Наверно, я произношу это вслух, потому что Ник говорит:

– Дорогая, а тебе не кажется, что культурная ценность Парижа несколько преувеличена? Очень многие из тех, кто там побывали, отзываются о нем в весьма нелестных тонах. Говорят, это один из самых грязных городов Европы. И иммигрантов там больше, чем французов. А Версаль по всем статьям проигрывает Петергофу.

Я пожимаю плечами – я не могу об этом судить. Да и Никита вряд ли хочет дискутировать на эту тему. Истинную причину его нежелания ехать в Париж мы оба прекрасно знаем. И он таки решается ее озвучить.

– К тому же, котенок, это ужасно дорого. Стоит ли тратить большие деньги на сомнительное удовольствие?

Я знаю, что он прав. Наша с ним зарплата не располагает к таким путешествиям.

Он пересаживает меня в кресло и подходит к шифоньеру. Завтра – начало новой рабочей недели, а значит, нужно задуматься о костюме, рубашке и галстуке. Он привык всё делать заранее и обстоятельно. Это я начинаю собираться на работу только за полчаса до выхода из дома. Он – не такой.

Для предстоящей встречи с налоговым инспектором он выбирает пиджак от «Paul Smith», белую шелковую рубашку (тоже какого-то известного бренда) и итальянский галстук в мелкую полоску. Честно говоря, такие вещи – тоже излишняя роскошь. Но он полагает, что, если он хочет производить благоприятное впечатление на работодателя и контрагентов, ему нужно выглядеть стильно. Хотя одетый в костюмы лучших европейских дизайнеров бухгалтер затрапезного ООО, базирующегося на малоизвестной улочке на задворках города, выглядит несколько странно. Впрочем, должны же быть у мужчины какие-то слабости.

Никита не курит и крайне редко потребляет алкоголь (разве что на деловых встречах, где отказ от рюмки коньяка считается дурным тоном). И вечера он проводит дома, а не в сауне с друзьями. И он надежный и основательный, как скала.

– Котенок, ну, что ты? Зачем нам непременно нужно куда-то ехать? Разве дома нам плохо?

Он садится рядом – большой разумный человек.

– Ты только представь – утомительные перелеты, таможня, незнакомый город. А вокруг – толпы не понимающих по-русски людей. Что в этом романтичного?

Плохое знание английского языка – еще один барьер, стоящий на нашем с Никитой пути в зарубежные страны.

– Антон Сергеевич на днях рассказывал, как в Праге его надули при обмене валюты. А в ресторане включили в счет бутылку дорогого пива, которое он не пил.

– Но это же – в Праге, – робко возражаю я.

Никита ухмыляется:

– Ты думаешь, в Париже – лучше?

Я начинаю злиться.

Еще в прошлом году, впервые начав обсуждать возможную (на тот момент – только теоретически!) свадьбу, мы с ним условились – расходы на платье (белое, но не длинное, практичное и без фаты), костюм, кольца и небольшой праздничный ужин для самых-самых близких родных и друзей берет на себя он. А изыскать финансовые ресурсы для свадебного путешествия должна была я. «Найдутся средства на Париж – поедем в Париж. А если только на Питер или на Вологду – то тоже неплохо. Мне, Женечка, с тобой везде хорошо».

Мне уже тогда казалось, что российский вариант путешествия понравится ему куда больше французского. И дело тут не только в его экономности (хотя и в этом, конечно, тоже). Он любит размеренность и не любит риск. А выезд за российскую границу кажется ему чем-то вроде океанского путешествия Федора Конюхова. Но за язык его никто не тянул. И про Париж он сказал вполне добровольно.

Я экономила на всём – на косметике, одежде, даже на сапогах. Брала домой дополнительную работу, отказалась от пирожных и тортов. И для чего? Чтобы, услышав про сомнительную культурную ценность Парижа, поехать в гости к обосновавшейся в Вологде Никитиной сестре?

Он будто читает мои мысли.

– Между прочим, в Вологде мы не были ни разу.

Ха-ха – как будто бы в Париже были!

– И Настя будет рада. Ты же знаешь – она давно приглашает. Даже неудобно, что мы до сих пор к ней не съездили. На свадьбу она, наверно, не приедет – Степка слишком мал для поездок на поезде. А из Вологды, если захочешь, можно съездить в Питер или в Москву – думаю, на пару дней, да? Дольше там, наверно, делать нечего.

Он говорит об этом как о чём-то давно решенном. Он привык, что я всегда с ним соглашаюсь.

– Я знаю – ты копила на Францию. Но эти деньги можно потратить на что-то полезное. У тебя ноутбук барахлит. И мягкую мебель можно обновить. Котенок, ну, какая разница, где отдыхать? Главное – быть вместе. Правда?

2

– Перестань быть тряпкой! – голос Даши Сташенко – моей лучшей подруги со школьной еще поры – в телефонной трубке кипит от возмущения. – Хоть раз ты можешь настоять на своем? Франция – это, конечно, – перебор. Но на отпуск в Турции или в Таиланде ты имеешь полное право. Ты ни разу не была за границей! Белоруссия не считается! Хотя в Турции, пожалуй, будет еще холодновато. Но зато не жарко будет ездить на экскурсии. Предъяви ему, наконец, ультиматум! А то он так и будет тобой помыкать.

Я пытаюсь возражать:

– Он мной не помыкает!

У меня на коленях – свежий номер «Cosmopolitan». Журнал для уверенных в себе женщин. Или для тех, кто хочет таковыми стать.

– Еще как помыкает! – не без злорадства настаивает Даша. – Ты посмотри, в кого ты превратилась – в серую одомашненную мышь. Ты когда последний раз была в кафе? А на каком-нибудь концерте? А в театре?

– А ты сама? – парирую я. – Ты часто ходишь в театр?

Даша если и смущается, то только на мгновение.

– Я – другое дело. Я замужем и вынуждена учитывать интересы Славика. А он совсем не театрал. Согласись, было бы странно, если бы я шастала по спектаклям и концертам одна. К тому же, мы по уши в ипотеке. Кстати, тебе не кажется, что Никита – чересчур прижимист? Я бы даже сказала – скуп.

Даже если мне это и кажется, я не намерена позволять ей его критиковать.

– Он не скуп, он всего лишь старается тратить деньги разумно.

– Женечка, в период ухаживаний мужчина должен быть готовым потратиться на любимую девушку. Экономить он будет потом – когда станет законным мужем.

Я едва не проговариваюсь о намеченном на вторник походе в ЗАГС. О том, что мы решились на подачу заявления, мы еще не сообщили никому.

– И вообще – я не понимаю твоих возражений. Ты где хочешь отпуск провести – у его сестры на даче?

Я вздрагиваю от такой перспективы и лепечу:

– Нет, конечно!

– Тогда будь решительной, – советует она.

Светловолосая светская львица в изумрудах подбадривает меня с глянцевой обложки журнала. Уж она-то, конечно, в Париже была. И на Мальдивах. И на Карибах. И еще в куче других потрясающих мест. А почему? Потому что она умеет заботиться о своих интересах. Именно о своих, а не об интересах мужа, жениха, любовника (нужное подчеркнуть). Вряд ли она хоть когда-нибудь хоть секунду думала о семейном бюджете!

Даша совершенно права. В одном только я с ней не согласна – с заменой Франции на Турцию или Таиланд. Гулять так гулять!

3

– Не понимаю, – Никита морщится, и сразу начинает казаться гораздо старше своих тридцати пяти, – мне казалось, мы обо всём договорились. Конечно, если тебе так не хочется ехать к Насте в Вологду, – он делает паузу, надеясь, что я возражу, но я молчу, – то мы можем провести эти две недели в Питере. Ну, если хочешь обновить загранпаспорт, мы можем даже съездить из Питера в Ригу, например, – очень красивый город, говорят. Я читал в интернете – из Питера туда экскурсии предлагаются – на один день или с ночевкой. По-моему, очень интересный вариант. Тур выходного дня, так сказать. Это тоже Европа. Старый город, крепость и всё такое.

Он сидит в одном конце комнаты, я – в другом. Буравим друг друга взглядами.

– Я сегодня заходила в турагентство, – я чеканю каждое слово. – Во Францию есть очень недорогие туры. Девушка-менеджер сказала, что сможет подобрать нам вполне бюджетный вариант. Можно найти простенький отель на окраине – мы будем там только ночевать. Ну же, Ник – всего на недельку!

Я подхожу к нему и протягиваю полученную в турфирме распечатку – табличку с перечнем отелей и ценами на них. Никита надевает очки, внимательно изучает информацию и приходит в ужас:

– Женька, ты с ума сошла! Ты знаешь, сколько я должен пахать, чтобы заработать на такую поездку?

Я стараюсь придать голосу холодность:

– А разве пашешь только ты?

– Женька, так я о том и говорю! Мы оба с тобой работаем с утра до ночи – и неужели только для того, чтобы спустить такую сумму за несколько дней в паршивом Париже? Не забывай, что и свадьба сама по себе – удовольствие не дешевое.

Уж он-то не позволит мне об этом забыть! Я уже знаю расценки на более-менее приличный ужин во всех ресторанах города, хотя в большинстве из них не была ни разу – Никита перед походом в общепит имеет обыкновение тщательно изучать ресторанное меню в интернете. «Не правда ли, Женечка, форель не менее вкусна, чем семга, а стоит гораздо дешевле? А тебе не кажется, что мы можем не заказывать коньяк, ведь на свадьбе принято пить шампанское?»

– Но несколько месяцев назад ты говорил…

Никита кивает.

– Да, я помню. Но тогда мне даже в голову не приходило, что ты так зациклишься на этой идее. Я думал, ты сама понимаешь, что это только мечты. Надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что человек должен стараться поступать разумно – иначе вокруг будет хаос.

Он говорит о свадебном путешествии как о каком-то рутинном корпоративном мероприятии, которое должно укладываться в утвержденную смету. Любое отклонение от привычного распорядка заставляет его трепетать.

– Разумно? – дрожащим голосом переспрашиваю я. – Но свадьба бывает не каждый день. И мне хочется не просто поставить штамп в паспорте и напиться с друзьями в ресторане.

– Женя, ты уже не ребенок, – в его тоне тоже проступают ледяные нотки. – Ты должна понимать, что в жизни каждого человека есть определенные ограничения. Если ты успокоишься и хотя бы попытаешься подключить логику, то поймешь, что я прав.

Он считает себя правым всегда и везде. Честно говоря, это даже немного скучно.

Он монотонным голосом начинает объяснять мне, что взбалмошность и глупость ничуть не украшают женщину в глазах мужчины. Каждое его слово весомо и логично. И я знаю, что еще пять минут такого монолога, и я опять с ним соглашусь – как соглашаюсь почти всегда.

Белокурая красотка с обложки журнала смотрит на меня с презрением.

– Ты понимаешь меня, правда?

Страшно представить, что было бы, если бы люди всегда поступали рационально. Поэты бы не писали стихов, и мы не знали бы о Ромео и Джульетте. И Мона Лиза не волновала бы мир своей загадочной улыбкой. И люди бы не влюблялись.

Я качаю головой:

– Нет, не понимаю.

Он раздраженно вскакивает с кресла и принимается мерить комнату шагами.

– Ты просто не хочешь понимать!

Я поднимаю на Никиту полные слёз глаза.

– В жизни должно быть место празднику.

– Женька, ну что ты как маленькая? Это просто красивые слова. Ты сама прекрасно понимаешь – ни в какой Париж мы не поедем! Никогда!

Каждое слово хлещет больно, наотмашь. Зачем он так? Это всё равно, что отнять игрушку у ребенка. Большого ребенка. Вот только что, секунду назад, была у человека мечта…

Я сжимаю кулаки и кричу:

– Врешь! Мы поедем! Поедем!

Всё еще можно исправить. Ему достаточно меня поцеловать и прошептать на ушко: «Конечно, поедем, котенок. Только не сейчас, а чуть позже. На годовщину свадьбы, например». И я бы успокоилась и постаралась поверить, и даже, как послушная девочка, стала бы звонить в Вологду, чтобы предупредить Настю о нашем приезде.

Но Никита не готов идти мне навстречу. Он даже не пытается скрыть раздражение.

– Мне кажется странным, что мы не можем понять друг друга в таких элементарных вопросах. Я думал, у нас с тобой гораздо больше общего. Извини, но мне кажется, что несмотря на свои тридцать лет, ты не вполне готова к серьезным отношениям. Твое ребячество ставит меня в тупик. Не обижайся, но мне кажется, что будет правильно на некоторое время отложить подачу заявления в ЗАГС и пожить отдельно. Мне неприятно это говорить, но нам нужно сначала понять, что этот брак разумен.

Меня уже тошнит от слова «разумный». И от Никиты, кажется, тоже.

– Хорошо, что мы еще не сообщили никому о предполагаемой свадьбе, – добавляет он, надевая пальто, – пришлось бы что-то придумывать, оправдываться. Если ты не возражаешь, за своими вещами я заеду завтра. Сейчас, боюсь, я не в состоянии об этом думать.

Я знаю, что он говорит это сгоряча. Завтра он поймет, что раздул из мухи слона, и будет готов помириться. Но мне уже тоже вожжа попала под хвост.

Я открываю ему дверь и, нацепив на лицо улыбку, вежливо сообщаю:

– Если не трудно, позвони перед тем, как приехать. Мы с Дашей идем в театр. Я надеюсь, ты не собираешься взять с собой ключи?

Он демонстративно кладет ключи на тумбочку и, укутав шею шарфом, выходит из квартиры. Я едва сдерживаюсь, чтобы с шумом не захлопнуть дверь.

4

– Ты с ума сошла! – восклицает Даша, и глаза у нее делаются круглыми, как блюдца.

Не понимаю, чему она удивляется. Я всего лишь проявила характер – совсем так, как она и хотела. И пусть мы с Никитой поссорились не из-за Турции, а из-за Парижа, но какая разница?

– Ты что, позволила ему уйти? И сегодня ему не позвонила? Не понимаю я тебя, честное слово. Вы так долго налаживали отношения. И вот теперь, когда дело вполне могло дойти до свадьбы, ты ведешь себя как идиотка.

Если бы она знала, что на этой неделе мы с Ником собирались подавать заявление в ЗАГС, она ругала бы меня еще сильнее.

– Надеюсь, ты понимаешь, что в тридцать лет найти мужчину, которого ты можешь заинтересовать дольше, чем на одну ночь, весьма непросто? Конечно, Никита – не идеал, с этим я не спорю. Но он – серьезный и надежный. Он не из тех, кто бегает за чужими бабами, и каждую копейку он несет в семью.

Я нахожу в себе силы хихикнуть:

– Именно, что копейку!

Даша отвлекается от бокала с белым вином и смотрит на меня с удивлением:

– У тебя что, есть другие кавалеры? Которые зарабатывают больше, чем он, и готовы осыпать тебя бриллиантами?

Нет, таковых у меня нет. Да и откуда им взяться, если все выходные я сижу с Никитой дома и, пока он возится со своими балансами, кормлю его завтраком, обедом и ужином? Поразительно, почему он при всех своих бухгалтерских способностях не хочет найти более высокооплачиваемую работу? Он давно уже вырос из своего крохотного ООО и вполне мог претендовать на должность главбуха в какой-нибудь солидной конторе. Я спрашивала его об этом, и не раз, но вразумительного ответа он мне так и не дал. Наверно, новая работа пугает его ничуть не меньше, чем новое путешествие.

– Не глупи, Женька! Если цена вопроса – поездка к его сестричке на дачу, так наплюй на всё и поезжай.

– На дачу? – зачем-то переспрашиваю я.

Даша наливает себе еще вина, и кивает:

– Да, Женечка, на дачу! И не фыркай, пожалуйста! Ты спросила его про Париж – не спорю, может быть, нужно было попытаться. Но не стоит настаивать на этой бредовой идее. Он не из тех мужчин, которые готовы потратиться на миллион алых роз. И это даже правильно. Потому что романтичные художники хороши только в песнях и в книжках. А в семейной жизни главное – чтобы было тепло и сытно. А Париж – это не для нас, Женечка! Он – для таких, как вот она, – и Дашка кивает на уже набившую мне оскомину белокурую стерву из «Cosmopolitan».

И почему я еще не выбросила этот дурацкий журнал?

Я не в состоянии объяснить ей, что дело вовсе не в Париже. Дело в его отношении к моим желаниям, моим мечтам. И вообще ко всему, что лично ему не кажется «разумным».

– Ты что, думаешь, если ты с Никитой расстанешься, тебе кто-то Париж на блюдечке преподнесет?

Она спрашивает риторически и от меня ответа не ждет. Она считает себя мудрой замужней женщиной, имеющей полное право давать советы наивной подруге, так и не сумевшей еще никого окольцевать.

Она говорит что-то еще – я вижу, как двигаются ее накрашенные ярко-розовой помадой губы, – но я не слышу ни слова. Я думаю о том, что она сказала две минуты назад. Париж на блюдечке! Правильно!

– Дашка, ты – гений! – и я чмокаю ее в нарумяненную щеку.

– Что? – не понимает она.

– Ты совершенно права! – я с удовольствием допиваю свое вино. – И как я раньше об этом не подумала?

На улице по-прежнему идет дождь, но мне кажется, что в комнате вдруг стало светлее. Я подхожу к окну и замечаю хорошенькую беседку в парке через дорогу. Интересно, как давно ее там построили? И как давно я не смотрела в окно?

Дарья требует:

– Да объясни ты, наконец!

Она уже изрядно пьяна. Впрочем, я – тоже.

– Я поеду в Париж одна! Ты понимаешь, да? Это же элементарно! Почему я должна подстраиваться под Никиту, если он один-единственный раз не захотел подстроиться под меня?

Дарья, забыв о толстом слое помады, нервно облизывает губы.

– Ты сейчас шутишь, да? А, нет, я догадалась – ты хочешь сказать Никите, что поедешь в Париж одна? Но на самом деле ты ведь не поедешь, правда?

Я удивляюсь:

– Да при чём здесь Никита? Забудь ты о нём хоть на полчаса! Пусть составляет свои декларации. Или пусть едет в Вологду к Насте. Если ему нравится такой отдых, то я за него рада. А я поеду в Париж.

Что может быть логичнее? Я несколько месяцев копила деньги на эту поездку. Он отказался ехать. Ну, и прекрасно! Можно сэкономить на его путевке. А что? Это даже разумно!

Я хихикаю. Слово «разумно» уже не так меня раздражает.

Дарья трезвеет на глазах.

– Женя, я понимаю, мы много выпили. К вечеру ты протрезвеешь и перестанешь говорить глупости. Во сколько он должен приехать? Ах, да, он должен позвонить. Приведи себя в порядок – накрась ресницы, губы. И не собирай волосы в пучок! Ты выглядишь, как школьница!

Она даже не понимает, что делает мне комплимент. Сама Даша на школьницу не похожа – впрочем, худышкой она никогда не была.

Она распахивает балконную дверь и кладет пустую бутылку в свою сумку.

– Ему не нужно знать, что ты пила. И когда будешь разговаривать с ним, думай над каждым словом. Не вздумай сказать, что ты проплакала из-за него всю ночь. Но намекни, что тебе было грустно. Он – не дурак, и сообразит, что ты просишь его остаться. И наверняка останется – вряд ли ему будет так комфортно в двухкомнатной квартире с родителями и младшим братом. Хотя, конечно, он может снять квартиру…

Я фыркаю – для Никиты снимать квартиру в одиночку при нынешних ценах на рынке недвижимости – это еще большее безумие, чем поездка в Париж.

Она дает мне еще несколько дельных, по ее мнению, советов, требует позвонить, как только я пообщаюсь с Ником, и удаляется, заметно покачиваясь на каждом шагу.