Текст книги "Нереально, но вместе (СИ)"
Автор книги: Ольга Обр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
4
МАРИ
– Так постарайся прямо сейчас, – нет, не требую, прошу. – Что вы задумали с Нейтом? Он объяснил, как мог, но даже с нашими шифрами я не уловила деталей.
– И много у вас шифров? – Киру явно не нравится, насколько мы близки.
– Более, чем достаточно, – он снова соскакивает с темы, и я смотрю на него с упрёком
– Пойдём, – Кир уводит меня с палубы обратно в каюту.
Уже в спальне, притягивает к себе, укутывая в лёгкую простыню.
– Нам всем надо умереть, – говорит наконец. Киваю, это я как раз поняла. Меня интересуют подробности. – Автокатастрофа… Не уверен, что прокатит – тогда нужны тела. В идеале, «Линия» должна попасть в шторм. Но здесь есть посторонний – это проблема.
– Ты можешь получить лицензию? – я проблемы не вижу.
– Именно этим я и занимаюсь. И ещё миллионом вещей.
– Мы никуда не торопимся, рассказывай, – я узнаю почерк Нейта, он всегда действует с размахом. Топить, так целый корабль. Кир не отстаёт от него, в общем-то. Он посвящает меня в детали их безумного плана, и даже спрашивает, какое место лучше выбрать для воскрешения. Советуется со мной? Надо отметить этот день красным в календаре. На моё заявление, что идеальное место для новой жизни – Сайшер, улыбается невесело:
– Вы с Джонсоном обмениваетесь мыслями на расстоянии? – если бы.
– Почти.
– Хорошо, что только почти. Потому что третий лишний, – боже, неужели не слышал известную аранскую шутку про запасного? Но я сдерживаюсь, чувство юмора Арафата не распространяется столь далеко. Пора спать, итак уже почти рассвет.
На следующее утро я получаю ещё один невероятно сказочный подарок. Ариадна не привезла мне моего любимого вина, в её чемодане обнаруживается кое-что получше. Спутниковый телефон с одним-единственным контактом. Мог бы и не забивать – эти цифры я знаю наизусть. Сердце замирает, пока устанавливается соединение.
– Привет, – губы сами собой расплываются в дурацкой улыбке. – Ты умеешь делать сюрпризы как никто.
– Знал, что тебе понравится, – я слышу, как Нейт зовёт к телефону Эрика, грохот сшибаемой по пути мебели и топот ног.
– Привет, мам! – и я реву как дура, услышав самый родной голос на свете.
– Привет, малыш.
Эрик вываливает на меня поток новостей, которых накопилось немало за год, торопится рассказать всё и сразу, путается. А я просто кайфую, слушая его. Нейт прерывает нас в итоге, обещает сыну, что мы обязательно пообщаемся позже.
– Как твоя депрессия? – интересуется беззастенчиво.
– Кажется, уже прошла, – смеюсь в ответ. – Боже, как я скучала, Нейт!
Поднимаю голову, уловив движение. В дверях, облокотившись на косяк, стоит Кир. Смотрит в упор и хмурится. Но мне сейчас точно не до его загонов.
– Хочу на Сайшер и виллу с винным погребом, – дразню Нейта.
– Ты не представляешь, как тоскливо пить в одиночестве, – поддерживает меня он. – Ты же продержишься ещё полгодика? Всё не так просто, – переходит на серьёзный тон.
Кир разворачивается и уходит. Поговорим с ним позже.
– Когда ты на моей стороне, я справлюсь.
– Можно подумать я когда-то был на чьей-то ещё, – фыркает он.
Мы разговариваем какое-то время, обсуждая всякие глупости. Глупости заставляют меня оживать. А потом прощаемся до завтра. Настроение приподнятое впервые за долгое время. Пойду что ли поделюсь им с окружающими и спасу Кира от его извечных терзаний. Наверняка ревнует. Он сидит в кают-компании, выискивая на дне чайной чашки смысл жизни, не иначе. Пристраиваюсь у него под боком. Подумав, закидываю ноги на его колени.
– Кир, – зову тихо. Он не смотрит на меня. Улыбаюсь, уткнувшись лбом в его плечо. – Не ревнуй.
– Ты ведь его любишь, – заявляет бесстрастно. Надо же, догадался столько лет спустя.
– Люблю, конечно. Как брата и как друга. И если ты не прекратишь страдать фигнёй немедленно, я предам тебя анафеме.
Он сильный и быстрый, укладывает меня на лопатки так молниеносно, что даже не успеваю понять, как это произошло. Целует совсем нескромно, видимо, забыв, что на борту есть дети и посторонние.
– Ты же моя? – что за глупый вопрос. Киваю, прикусив губу. – Тогда придумывай нам фамилию. На следующей неделе займёмся новыми документами.
– А вот это ты зря, – смеюсь я. – С моей-то бурной фантазией. Не боишься?
Кир улыбается тоже:
– Помни в своих изысканиях, что эту фамилию будем носить не только мы с тобой, но и наши дети.
Блин, точно. Тогда Бонд, безусловно, отпадает. И я смеюсь снова. Смеяться и радоваться жизни приятно. Особенно в компании такого соблазнительного контрабандиста и убийцы. Какая там фамилия была у крёстного отца?
КИРАМ
Слышать, как она радуется Джонсону, премерзко. Почему для меня у моей бейгали только насмешки и упрёки? Ведь нам было хорошо вместе когда-то, легко и весело. Куда всё это делось? Выходит час спустя довольная, словно и не было никакой депрессии. Есть, конечно, слабая надежда, что так рада она возможности поговорить с Эриком, но… Что-то не верится. И всё-таки моя. Не отдам. Судя по хитрому выражению лица, задумала какую-то пакость. Это хорошо, в её исполнении даже пакости выходят забавно.
– Андолини, – выдаёт задумчиво и неуверенно, я не понимаю, к чему это. Фокусируется на мне. – Фамилия.
– Боюсь представить, из каких глубин сознания ты её откопала, и что она значит.
– Фамилия крёстного отца, – понятнее не стало. Она вздыхает тяжело, явно считает, что я туплю. Джонсон уже давно понял бы её, знаю. Мари объясняет мне что-то про старое кино, преступные организации и как какой-то дон стал Корлеоне. Ей смешно. Мне – нет. Хорошие у неё ассоциации со мной, ничего не скажешь. Но она смеётся над этим, не боится и не отталкивает с отвращением, наверное, стоит радоваться такому подходу.
– Не боишься меня? – спрашиваю насторожённо. Вдруг?
– Глупости, Кир. Ты никогда осознанно не причинишь мне вреда. Если только по неосторожности. И я тоже… Не убила, нет, но стреляла в человека. Он остался жив только потому, что я не умею управляться с оружием, промахнулась. Во мне тоже есть эта способность переступить грань, так что мы похожи больше, чем может показаться на первый взгляд, – на это заявление я не представляю, как реагировать. Мне казалось, я знаю о ней всё. Мари меж тем отвечает на мой недоумённый взгляд. – Давно, в Листане, ещё до нашей с тобой первой встречи. Когда встаёт вопрос – ты или тебя – я выбираю первый вариант.
– Я одного не понимаю, – это действительно не укладывается в голове. – Как ты смогла семь лет прожить с Эвансом и ни во что не вляпаться?
– Говорю же, Алекс – мой ангел, – она снова грустит. Зачем только спросил.
Надо как-то отвлечь.
– Я – демон, Эванс – ангел. Кто тогда во всей этой мифологии Джонсон и ты сама?
– Аполлон и Артемида, конечно же, – ухмыляется она. Древние боги-близнецы. Эту легенду я знаю.
– Несостыковка, солнце. Артемида была целомудренна, – целую, давая ей прочувствовать всю глупость собственного заявления, почувствовать желание. Хотя с Аполлоном, конечно, она попала в точку.
– Не в этом суть, Кир. Мы – две стороны одной медали, – но дыхание её учащается, надо отвлечь мою девочку от дурацких мыслей о других мужиках. И лучше бы нам уйти в каюту.
Но мы не успеваем. Джамиль появляется в кают-компании заспанный, подходит к нам, зевая. По-хорошему надо его погонять за такое явное нарушение режима – всю ночь опять играл, похоже. Только сейчас мне не до того. Подхватываю Мари на руки, на ходу велю сыну отжаться сто раз, чтобы не расслаблялся, и отправляюсь доказывать ей, что демоны лучше ангелов и богов с сомнительной репутацией.
5
МАРИ
Время тянется лениво в Палере, ведь здесь никогда ничего не происходит. Даже несмотря на все изменения, постигшие страну за годы, что я не была в этом «райском» уголке. И январь точно так же похож на август, как на апрель – скука смертная. Кир всё так же пропадает где-то целыми днями, занятый работой и подготовкой к нашей жуткой кончине. Джамиль всё так же ходит в школу. А я всё так же тоскую дома на пару с Радой. Ариадна составляет нам компанию, но отношения работодатель-подчинённый не дают выйти за весьма формальные рамки общения. Мой язык до сих пор не поворачивается назвать Кира мужем, несмотря на то, что мы нашли общий язык. Я не могу с уверенностью сказать, что чувствую к нему, но злость прошла. Открывать друг друга заново каждый день удивительно. Он одновременно и похож и не похож на того мальчика, которого я знала когда-то. И мужчина, которым он стал, пожалуй, нравится мне гораздо больше самоуверенного мальчишки.
Документы для нашего чудесного возрождения на Сайшере давно готовы и имена, которые выбрал Нейт, приводят меня в тихий ужас. Наверное, он сделал это специально. Не сознаётся, зараза белобрысая. И если Энрике хоть как то созвучно с Эриком, то остальные… Джамиль превратился в Джиани, Рада в Ренату, а Кир в Коррадо. Такое имя вообще существует? Дичь. Но Нейт только угорает надо мной, и зовёт теперь не иначе как Мэринелла. Говорит, надо привыкать. Мне остаётся лишь скрипеть зубами и мечтать добраться до его шеи. При этом каждая беседа с засранцем как глоток свежего воздуха. Кир вроде перестал психовать по данному поводу, по крайней мере, внешне. Кто знает, может по вечерам в зале он представляет на месте боксёрской груши физиономию моего друга.
Он старается хоть как-то развлечь меня – яхта, доступные теперь для женщин рестораны (которые, впрочем, состоят из отдельных комнат, где вас не могут увидеть окружающие, и разница с обедом дома – только смена цвета стен). Мы даже ходим гулять по вечерам в парк иногда. Но я стараюсь избежать такого похода всеми силами – слишком уж тоскливо страдать в никабе, соглашаюсь исключительно ради детей. Сегодня воскресенье, а это значит, что Кир будет весь день с нами и развеет мою грусть-печаль. К тому же сегодня день рождения Джамиля, и Арафат обещал нам обоим кое-что интересное. Джамиль не тот ребёнок, который в шесть утра своего праздника запрыгивает в постель к родителям с требованием подарков. Кир вообще с ним строжничает и разрешает заходить в нашу спальню только со стуком, и дождавшись положительного ответа. У него, безусловно, есть на то причины, Джамиль маловат для тех сцен, что может застать в нашей комнате. И всё же… Эрик в свой день рождения всегда просыпался даже раньше меня, пробирался к нам с Алексом, устраивался посерединке и весьма активно «не мешал нам досыпать», так что не проснуться было нереально. Когда я увижу его снова, это будет уже совсем взрослый и забывший меня мальчишка…
Грустные мысли в сторону. Сегодня по плану праздник. Мой подарок давно готов, но получить его Джамилю будет не так-то просто, у меня подготовлен целый квест. Я спускаюсь вниз, удостовериться, что всё на месте, и натыкаюсь на неприкаянно слоняющегося по гостиной сына. Я давно привыкла называть его так. Он улыбается, завидев меня, и лезет обниматься. А ведь мы уже одного роста. Наверное, и с Эриком тоже…
– С днём рождения! Хочешь подарок? – спрашиваю с хитрой улыбкой. Он кивает, конечно же, и я выдаю ему первую подсказку. Пока Джамиль занят разгадыванием шифров и тайных мест, отправляюсь на кухню, чтобы выпить в тишине чашечку кофе. В тишине не получается, потому что к тому моменту, когда мой капучино готов, сын находит припрятанные очки смешанной реальности. Точно такие же Нейт передал от меня несколько месяцев назад Эрику. Джамиль прибегает прямо в них, выражая свой восторг крайне громко. Вскоре к нам присоединяются Кир, и даже Ариадна с Радой. Прощай, покой.
После завтрака Кир загоняет нас с Джамилем в машину, на вопросы не отвечает, загадочно ухмыляясь. Для начала мы выезжаем из города, какое-то время мчим по трассе, а потом неожиданно сворачиваем с гладкого шоссе прямо в пустыню. Правда, далеко не отъезжаем, Кир сначала спускает давление в шинах. Потом же внедорожник резко взмывает на гребень ближайшего бархана и замирает, балансируя.
– С днём рождения, Джамиль, – бросает Кир через плечо. – Готов?
Мелкий что-то радостно верещит, и мы срываемся вниз. Спустя двадцать минут таких палерских горок мы останавливаемся. Кир интересуется, хочу ли я попробовать. Серьёзно? Да я на механике в последний раз ездила лет пятнадцать назад. Да ещё по песку.
– Ни за что! – я уверена, что это очень плохая идея.
– Мам, попробуй, – настаивает Джамиль. Его отец тоже смотрит так, будто считает, что это может быть весело.
– Кто приедет нас вытаскивать, когда я закопаюсь? – спрашиваю с подозрением.
– Не переживай, кто-нибудь обязательно, – Кир чертовски неубедителен. – Ну тебе же хочется попробовать, Мари! Давай. Верь мне, – и он прав, попробовать чешутся руки.
В итоге мы всё же меняемся с ним местами, и я внимательно выслушиваю инструктаж:
– Старайся ехать на третьей передаче, не выше. Когда форсируешь дюну, колёса должны смотреть строго прямо, иначе застрянешь. Если почувствуешь, что закапываешься – сдавай назад на скорости, руль не выкручивай. При повороте быстро не крути колёса. При спуске с дюны надо немного ускориться, чтобы морду не закопать. Всё просто.
– Лопата в багажнике? – уточняю на всякий случай.
– И лопата, и доски. Не переживай, у тебя получится.
Ну да, легко сказать. Машину с третьей педалью ещё надо завести. Я сама удивляюсь, когда это получается с первого раза. Я еду не быстро, всего пятьдесят в час, но когда под колёсами шуршит песок, скорость воспринимается иначе. Даже это кажется быстрым. Первый же бархан отзывается восторгом, на самом деле не так уж сложно, если следовать правилам.
– Какого чёрта ты меня сюда привёз в первый раз за столько лет? – моему возмущению нет предела. Мы стоим среди бескрайней пустыни, которой я так боялась всегда.
– Понравилось? – улыбается он, и я киваю. – Это исключительно мужское развлечение в Палере, – продолжает, наклонившись ко мне и целуя. – Джамиль, хочешь попробовать?
Ребёнок, конечно же, радостно вопит, что всю жизнь об этом мечтал.
– Ты уверен, что стоит начинать учиться именно в таких условиях? – сумасшедшая затея, но кто ж меня послушает.
– Начинать всегда лучше со сложного, – парирует он.
Мне остаётся только надеяться, что Джамиль способный мальчик, оба упёрлись как бараны. И мы само собой застреваем в итоге. Пока мои мужчины откапывают шины и подкладывают доски, я наслаждаюсь прохладной водой и даже не думаю выходить на подмогу: сами хотели, развлекайтесь теперь. Дальше за руль снова садится Кир, и мы возвращаемся домой.
– Уже скоро, Мари. Я просто хотел попрощаться с пустыней, – мы выруливаем на трассу и голос его далёк от весёлого.
Джамиль притих на заднем сидении, он не в курсе наших планов, поэтому навострил уши. Мы решили сказать ему в последний момент, и, кажется, этот момент настал. Я понимаю, как Киру грустно прощаться с родиной, оставлять позади свою жизнь. Мне жаль его по-человечески. Но мой эгоизм, безусловно, побеждает. Меня ждёт сын. И, как ни странно, я верю ему, верю, что всё получится.
КИРАМ
Всё готово и, казалось бы, рассчитано до мелочей. Мне, тем не менее, страшно. Не за себя, за семью. Осталось дождаться подходящей погоды и прощай, Палера. Немного грустно уезжать навсегда, это моя родина, как ни крути. Но я думаю, мы и на Сайшере найдём, чем заняться. Сегодня необходимо попрощаться не только с пустыней, ещё и с родителями. Вечером традиционный ужин у отца. Знаю, что моя женщина не в восторге от грядущего празднества. В прошлом году она бойкотировала все приглашения, ссылаясь на беременность. Сейчас Мари понимает, что мне это необходимо, обещала пойти и поддержать. Джамилю исполняется десять, первый юбилей, так что сегодня будет большой семейный сбор со всеми вытекающими. Сразу после сафари отправляемся втроём в риад отца, Рада слишком мала для таких мероприятий. Проезжая мимо пляжа дивов, не могу не остановиться. Ещё одно памятное место. Сыну нравится скакать по валунам. Мари осматривается довольно равнодушно – видимо, она похоронила прошлое, и этот пляж для неё ничего не значит больше. Но заметно, что рада снять никаб, который её страшно бесит. Обнимает меня, приникая к груди щекой.
– Прости, – шепчет тихо.
– За что? – обнимаю её в ответ.
– За то, что приходится всё бросить из-за меня.
– Я давно пришёл к этому решению, солнце. Не грусти и не страдай. Мы отправляемся в новую жизнь – надо радоваться, – она улыбается широко, переключаясь моментально.
– Звучит заманчиво.
– Не боишься? – ни разу не спросил её об этом. Моя бейгали слишком бесстрашна как для женщины.
– Нет. Это, конечно, выглядит нереально, но мы вместе. Значит, всё получится.
Не может не получиться, Мари. Джамиль нарушает момент, повисая на нас и требуя продолжить путь – ему не терпится получить подарки от многочисленной родни. Здоровый парень уже, а всё же такой ребёнок.
Кроме моих родных в риаде будут присутствовать, естественно, и родственники Джамиля со стороны Алии. Надеюсь, Мари не расстроится. Поглядываю на неё искоса, когда подъезжаем к воротам. За никабом не понятно, какие эмоции она сейчас испытывает.
– Не косись так, всё в порядке, Кир. Я вполне в состоянии пережить один вечер в компании Алии, – читает меня так же легко, как и я её. Джамиль хмурится, ему общение с биологической матерью претит гораздо больше. – Малыш, – Мари оборачивается к сыну, который уже совсем не похож на малыша и ростом с мать. – Вместе мы со всем справимся. Это всего лишь вредная тётка, которая не знает, от какого чуда отказалась. – Джамиль фыркает и смеётся. Мне нравится наблюдать за их взаимоотношениями. Они скорее дружеские, чем родительские, но безумно тёплые. И к Раде Мари стала относиться гораздо мягче в последнее время. Иногда ловлю на себе её задумчивый взгляд и гадаю – простила ли по-настоящему? Или рассчитывает сбежать, стоит нам выбраться из страны? Но, несмотря на все сомнения, в этот раз я готов рискнуть.
6
МАРИ
Мы приехали заранее, и Джахиза сразу запрягла меня встречать вместе с ней гостей, в то время как мои мужчины отправились в сад прохлаждаться за чашечкой кофе. Жизнь – боль. Семья у Кира немаленькая – нескончаемый поток дядюшек, тётушек, братьев и прочей родни не вызывает энтузиазма. Из всех присутствующих знакомы мне лишь Дина с Мириам. И, конечно, Алия. Та сверкает на меня глазами, но здоровается вполне спокойно. Каждый раз, приветствуя очередного гостя, Джахиза представляет меня, явно чувствуя себя неловко. Скорее всего, обо мне в этой семье ходит немало сплетен и легенд. Но вот все на месте, и мы тоже идём в сад, где накрыт стол под навесом, увитым цветами. Сегодня всё далеко не так шикарно, как на свадьбе Кира, но тоже красиво. Во главе бесконечно длинного стола сидит Самир, Кир по правую руку от него, Джамиль слева. Мне же оставили место на противоположной женской половине, рядом с Алией. Я искренне надеюсь, что она выдержит и промолчит весь вечер. Слава богу, слева от меня Дина, которая подмигивает мне и поздравляет с днём рождения сына. Искусство есть, не снимая никаб, я так и не постигла, так что меня ждёт весьма голодный вечер. Разгрузочный день, успокаиваю себя.
На самом деле местные праздники очень и очень утомительны – бесконечные речи и ни грамма алкоголя. Краем уха слушаю, как моего мальчика поздравляют все мужчины по старшинству, а сама размышляю, как бы слинять. Спустя час из-за стола отпускают детей, и радостный Джамиль в компании братьев и сестёр отправляется распаковывать подарки. Я бы тоже не отказалась. С этого момента начинаются общие разговоры, что не сулит ничего хорошего.
– Когда планируешь сбежать снова? – интересуется невинным голосом Алия.
– С чего бы мне сбегать? – отвечаю ей в тон. – Кирам умеет уговаривать. Ты даже не представляешь как.
Я, правда, верю, что она подавится своим ядом и отстанет. Но, видимо, отсутствие регулярного секса одинаково плохо влияет и на аранок, и на палерок.
– Куда мне, он всегда только на тебя слюни пускал. До жены ему нет дела.
Тут уже не выдерживает Азра, сидящая напротив нас, и просит придержать язык. "Бедняжка" обиженно замолкает и скрывается в доме. Некоторое время я сижу спокойно, Алия и не думает возвращаться, но какая-то смутная тревога не даёт расслабиться. В конце концов, решаюсь сходить в туалет и заодно проверить Джамиля. Но моего мальчика не оказывается в гостиной, где все дети с увлечением копаются в горе игрушек. Иду в туалет и слышу тихий всхлип за приоткрытой дверью гостевой спальни. Твою мать. Неужели она посмела обидеть его в собственный день рождения? Джамиль сидит на полу, почти у самой двери и плачет. Видеть его таким несчастным больно.
– Что случилось, малыш? – я сажусь рядом, обнимаю сына за плечи. Он только трясёт головой и ничего не отвечает.
– Алия? – спрашиваю, всё ещё надеясь, что просто повздорил с кем-то из детей. Но на этот вопрос он кивает утвердительно. – Что она сказала?
– Что никогда не хотела меня, и папа не хотел. И даже ты. Что я никому не нужен и вообще ошибка, – его речь прерывается всхлипами, и разобрать слова достаточно проблематично.
– Она права только в одном, Джамиль. Что она тебя не хотела. Но Кир любил тебя с самого начала, когда ты был ещё в животе у Алии. Очень переживал, когда была угроза прерывания беременности. И уж точно не считает тебя ошибкой.
Всхлипывания становится тише, следующий вопрос вполне ожидаем:
– А ты? Ты не хотела, чтобы я родился? Она правду сказала?
– Я ревновала ужасно, Джамиль. Знаю, это не оправдание. Я тогда действительно не хотела твоего появления на свет. Но сейчас мне стыдно за те мысли. И я люблю тебя так же сильно, как Эрика и Раду, – от моих слов ребёнок напрягается только больше. Не верит. – Посмотри на меня, Джамиль, – ловлю взгляд удивительных, золотистых как у отца глаз. – Ты умный, смелый, сильный и добрый человек. Я горжусь, что у меня такой сын, и рада, что десять лет назад Кир с Алией сделали мне такой подарок.
– Правда?
– Истина в первой инстанции. На Алию не обращай внимания. Она просто очень несчастна, а в силу характера хочет сделать несчастными и других. Но мы ей не дадим. Так ведь? – Джамиль соглашается со мной и постепенно успокаивается. – Иди к друзьям, не позволяй ей испортить свой праздник. Я прослежу, чтобы она больше к тебе не подходила.
Сын, крепко обняв меня, убегает в гостиную, а я отправляюсь на поиски гадюки. Алия прячется во внутреннем дворике, с кем-то переписывается. Я подхожу вплотную, рассматриваю её лицо без никаба. Красивая, но стервозная, видно сразу.
– Не приближайся больше к моему сыну, – говорю настолько спокойно, насколько могу. Меня потряхивает от злости, если честно.
– Ты что-то путаешь, это мой сын. И я буду говорить ему всё, что посчитаю нужным, – просто реку презрения на меня выливает, но такими глупостями меня не проймёшь.
– Я всё сказала, Алия, – уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но она хватает меня за рукав и стягивает никаб.
– Ты ведь старая, некрасивая давно, – смеётся издевательски. – Кирам скоро наиграется тобой.
– Со мной он хотя бы играет, – усмехаюсь я. – Совсем без мужика крыша едет?
Наверное, не стоило это говорить, потому что она тут же бросается на меня и сильно дёргает за волосы, оттягивая голову назад. Я теряюсь в первое мгновение, но уже в следующую секунду чувствую свободу. Кир стоит рядом, удерживая Алию за руку.
– Если ты думаешь, что я не знаю, с кем и как часто ты спишь, то сильно ошибаешься, Алия. Не приближайся больше к Джамилю, если не хочешь попасть на суд старейшин. Я добрый лишь до поры.
Кир отпускает её, и ненормальная тут же скрывается в доме, бросив на меня злой взгляд.
– Спасибо, – потираю затылок, кожу саднит довольно сильно.
– Мари, – поднимаю на него глаза, удивляясь расстроенной интонации. – Ты красивая и вовсе не старая. И я не наиграюсь с тобой, потому что это не игра. Я люблю тебя.
Мне не нравится это море печали в его голосе. Запрыгиваю на бортик фонтана, чтобы оказаться выше, вынуждаю запрокинуть голову:
– Я люблю тебя, Кир, – понимаю сейчас, что так и есть, он дорог мне бесконечно. Эта любовь всегда была во мне. Просто… Иногда любить его крайне сложно. – И как бы серьёзно всё не было, мне бы хотелось, чтобы ты и дальше со мной играл по ночам. Утром тоже можно. И днём.
Ну вот, наконец-то довольная улыбка на его лице.
– Твоё желание и я повинуюсь, – он снимает меня с фонтана, целует нежно. – Сегодня играем в бейгали, исполняющую все прихоти господина, – шепчет на ухо, выдавая все свои прихоти на грядущую ночь. Мне нравится эта игра, скорее бы домой.
КИРАМ
Когда Мари пропадает из-за стола вслед за Алией, я уверен, что ничем хорошим это не кончится, поэтому отправляюсь на поиски своих женщин, в надежде предотвратить скандал до того, как он перейдёт в слишком бурную стадию. Подслушанный разговор выводит из себя. Мне итак было непросто убедить её в собственной значимости для меня, а эта змея опять сеет сомнения в душе моей девочки. И что такого она сделала Джамилю, что Мари бросилась на защиту? Неважно, в общем-то, знаю, что не стала бы делать этого по пустячному поводу. И её признание в любви разгоняет кровь в жилах. Я так долго ждал этих слов, уже почти не надеялся услышать снова. Конечно, я поиграю с тобой, моё сердце. У нас впереди ещё много захватывающих партий.
Мы возвращаемся за стол, и вечер тянется дальше, одновременно и безумно унылый в своей скуке, и грустный – всё это в последний раз. Когда гости разъезжаются, мы прощаемся с родителями. Мне очень хочется в последний раз крепко обнять и Джахизу, и Азру, но нельзя. Это вызовет ненужные подозрения. Сердце сжимается: что они почувствуют, получив известие о нашей гибели? Доставить такую боль собственным родным… Что я за человек? Но и иначе не могу. Не сомневаюсь, Джонсон найдёт способ вернуть Мари на родину, откажись я от своих планов. А остаться без неё ещё раз… Нет, об этом лучше даже не думать. К тому же, здесь мы вечно под прицелом, а я устал постоянно переживать о том, что застану вечером дома. Не выкрадут ли её снова. Отец смотрит как-то уж подозрительно внимательно, коротко обнимая меня на прощание. Неужели что-то прознал? Да нет, не может быть. Последнее пожелание ровной дороги, и мы покидаем этот дом навсегда.
Пытаюсь вызнать у Джамиля, что за конфликт произошёл у него с матерью, но сын только насуплено молчит. А Мари вот рассказал. Ладно, спрошу у неё позже. Он засыпает довольно быстро, утомлённый насыщенным днём, мы тоже не разговариваем, Мари лишь меняет время от времени музыку по своему усмотрению. Сегодня её потянуло на романтику, хороший выбор.
– Останови здесь, – просит, когда проезжаем мимо пляжа дивов. Я глушу двигатель в маленьком кармане у дороги, жду объяснений, почему мы остановились. Мари хватает что-то из бардачка и зовёт меня наружу. Мы спускаемся по крутой лестнице, окружённые таинственным мраком. Я ни разу не был здесь ночью, в отличие от неё. Не страшно ей было тогда здесь одной? Хотя о чём я? Мари как-то рассказывала, что они с Нейтом однажды ночевали на кладбище на спор. Ненормальные. Она останавливается там, где кончается песок и начинаются камни, поворачивается ко мне:
– Когда ты поцеловал меня в первый раз здесь, я думала, лопну от возмущения, – говорит со смехом в голосе, в то время как лицо её едва различимо в темноте. Да, я помню. – Но одновременно мне понравилось безумно. И от этого я разозлилась ещё сильнее. Поцелуешь меня снова? Обещаю не злиться.
Меня не надо упрашивать, выполняю её просьбу с удовольствием. Мари же отстраняется, снимает абайю и кидает на песок. Поворачивается спиной:
– Расстегни платье, – на пляже довольно прохладно, но я всё равно делаю, как она хочет. Мари медленно стягивает рукава, обнажённая спина белеет в темноте призывно. Целую хрупкие позвонки, моментально покрывшиеся мурашками. От поцелуев, или от ветра? Она вырывается резко, но лишь для того, чтобы расстегнуть мою рубашку, прикусывает сосок так сладко, что я не сдерживаю стон. Моя девочка опускается на тонкий шёлк абайи, который никак не спасёт от ночной прохлады, поэтому удерживаю её, сначала бросая сверху свою рубашку.
– Ты сумасшедшая, – шепчу ей в губы, ложась сверху.
– Поэтому ты меня и любишь, – невозможно не согласиться. Она царапает мне плечо прямоугольником упакованного презерватива, одновременно другой рукой тянется к пуговице на брюках. – Я хочу, чтобы хороших воспоминаний об этом пляже было больше, чем плохих, Кир.
Я только «за». Прибой шумит монотонно, бьётся об скалы, и любить её под музыку моря так привычно. Оттягиваю волосы, обнажая шею, почти как Алия чуть ранее, но не больно. Прикусываю нежную кожу, когда вхожу в такое горячее тело. Спину обдувает холодом, но женщина подо мной разгоняет кровь, та почти кипит, не давая замёрзнуть. Мы движемся всё быстрее, подгоняемые ритмом океана, пока она, наконец, не содрогается от удовольствия. Значит, можно расслабиться и догнать её.
– Ты всё-таки похожа на русалку, – говорю, поднимая свою девочку с песка – не хватало ещё простыть.
Мари надевает платье, поворачивается спиной снова, на этот раз, чтобы застегнул:
– Чем же?
– Ты заставила меня полюбить океан, – шепчу ей на ухо. – Научила дышать им.
– Разве я заставляла, Кир? Ты нырнул с головой более, чем добровольно, ещё и меня за собой потянул, – смеётся моя личная русалка. Потом становится серьёзной. – По поводу тех слов, что сказала здесь, когда ты меня забрал от Джавада. Я злилась на тебя. Долго. Эта злость практически вытеснила из моего сердца любовь. Но сейчас я сожалею. Я рада, что не сбила тебя, Кирам Арафат. Ты – самое худшее, что случилось со мной, но в то же время и самое лучшее.
Такого отвратительного признания в любви я не ожидал. Мари не изменяет себе, всё как обычно.
– Это взаимно, солнце. Пойдём, вдруг Джамиль проснётся.
Мы возвращаемся в машину, но сын всё так же сладко сопит на заднем сидении.
– Самое классное в том, что мы уедем, Кир – это то, что нашим детям не придётся повторить нашу судьбу. Они сделают свой выбор сами, – нарушает тишину Мари, разглядывая спящего Джамиля. – Но этот парень разобьёт не одно девичье сердечко, когда подрастёт, – ухмыляется она. Смотрю на сына, который не подозревает о том, что мы обсуждаем его сейчас. Я не особо разбираюсь в мужской красоте, но знаю, что Джамиль вылитый я в детстве. И Мари наверняка просто льстит ему, потому что любит. Нас обоих.
