Текст книги "Делла-Уэлла"

Автор книги: Ольга Ларионова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Да, повелительница.

Она, не попрощавшись, повернулась и побежала к своим аксакалам, то и дело наступая босыми ногами на опавшие орехи. Надо было велеть Кадьяну… Она оглянулась – на том месте, где только что стоял коленопреклоненный горбун, уже никого не было. Исчез, как и было ведено, бесшумно.

Шоео, завороженный заклинаниями сибиллы, тихонечко дремал на коленях шамана, и его живая золотящаяся шерстка едва заметно колыхалась в такт дыханию. Но не было времени даже спросить, все ли в порядке, – приходилось торопиться, пока не было рядом никого из джасперян.

– Я узнала, – чуточку задыхаясь от быстрого бега, проговорила она, опускаясь перед шаманом на траву. – Слушайте внимательно, это, правда, не заклинание, но что-то вроде пророчества…

Без выражения, чеканя каждое слово, она прочла им четыре строки, заученные ею с одного раза.

– Да, – прошептал изумленный шаман, – сибилло вспомнило… Истинно есть. Вспомянуто, дабы была уяснена суть – но коловращение словес…

– Стоп, – прервала она его, хлопнув себя ладонью по коленке. – Времени в обрез. Если кто что-нибудь понял, пусть говорит вразумительно.

Шаман пристыженно потупился. Старый рыцарь откашлялся, отчего Шоео испуганно вытаращил на него сонные глазки.

– Если позволишь сказать, то я вижу в сих заветных строках не менее четырех загадок. Во-первых, на нашей Дороге давно уже не пускают стрел – это оружие разбойников и грабителей, да вот на Дороге Свиньи оно еще в ходу. Но соорудить нехитро, из одного лука я пущу стрелу со своей слабой рукой, а из другого – сын мой, рукой несоразмерно мощной. Догонит. Но не слишком ли просто?

– Иносказанны слова сии! – запальчиво выкрикнул шаман.

– Тише! Не привлекайте внимания. Что во-вторых?

– Гора. Нет на нашей дороге ни горы, ни бугра поросшего, чтоб был он кем-то захвачен.

– Может, о сопредельных землях речь? – неуверенно вставил Лронг.

– Тогда это не освобождение, а захват, – резонно заметила Таира. – Так, гора тоже под вопросом. Что в-третьих?

– Живая вода. Сомнительно…

– Пивало сибилло живую воду! – Шаман каждый раз бросался отстаивать свою точку зрения, точно наседка на кошку. – Отпаивали сибиллу, отхаживали. Как раз после заточения. Много было дадено…

– Так, принимаем на веру, что живая вода существует. Но где?

– Это четвертый вопрос. Адом величают царство ночи, а она покрывает половину Тихри.

– А вот и опять не знаешь! – прямо-таки ликовал сибилло. – На Строфионовой Дороге, чуть поодаль от нее, четыре горы – Стеклянными зовутся, ибо пронзают прозрачными вершинами даже самые высокие облака. Посеред них пятая, пониже, смрадный дым источает, а когда увидит пролетающих анделисов огнем в них плюется. Так вот. За то Адовой и прозвана. Там, в ложбине меж Адовой и самой высокой из Стеклянных гор, источники бьют, и лишь один из них – живой. Сибилле многие истицы…

– Понятно, – кивнула Таира. – Благодарю. Я бы на месте Оцмара всегда держала тебя при себе. Но остался пятый вопрос, не затронутый вами, – кто пойдет?..

– Я, – просто сказал Лронг. Шаман вытянул губы трубочкой:

– У-у, герой какой! На рогате, что ль, поскачешь? А о том ты подумал, что Стеклянные горы уже за чертою ночи, и не менее чем трижды три преджизни? Даже если и долетишь туда на строфионе крылатом, вмиг в хрустальный столб обратишься.

– Минуточку, минуточку. Строфионы – это народ?

– Птицы это бескрылые, – ответил помрачневший Лронг. – По Дороге Свиньи на кабанах ездят, у Аннихитры Полуглавой – на горбатых котах, а у Лэла – на строфионах бескрылых. Правда, говорят, в княжеских стойлах один крылатый содержится – тамошний сибилло опахала ему приживил.

– Ладно, легенды мы сейчас оставим. Тем более что лететь за живой водой должен… Нет, не сейчас. И помните: мы говорили только о Шоео.

Замечание было кстати: из орешниковой молодой поросли с медвежьим треском выламывался Флейж.

– Воду нашел! – заорал он, прижимая к груди полные горсти орехов, Умываться, друга мои!

Покрытые копотью дружинники, хмуро глядевшие на пылающий город, разом оживились. Как и на каждом корабле, чистота тут стояла на втором месте после доблести.

– Родничок небольшой, но чистый. – Флейж присел на корточки перед сибиллой, сунул орех за щеку, щелкнул. – Держи, зверюга, и помни мою доброту. Тира, Скюз уже там, у воды…

У нее отлегло от сердца – только сейчас почувствовала, как все это время непроизвольно прислушивалась к доносящимся из глубины рощи звукам.

– Подождет, – с капризным небрежением бросила она. – Мне с Эрмом перемолвиться надо.

Эрм слегка удивился, по потом махнул рукой товарищам – идите, мол, я вас догоню, тут детские секреты.

– Поосторожней – там эти гуки прыгучие шастают! – крикнул Флейж и как ни в чем не бывало продолжал лущить орешки. Таира почесала себе кончик носа нет, в сыщики она определенно не годилась! – и, взяв Эрма за пуговицу, потащила его к кораблю. Тихриане с опаской поглядывали ей вслед, но она-то была уверена, что Эрм – единственный, на кого она могла положиться. Потому что тот, второй проклятый, уже знал, что в крытых носилках на склоне горы она, а не принцесса. И на кой черт ему было возвращаться за ней во второй раз? Какая-то тень подозрения мелькнула у нее – ведь если бы это был Эрм, то он мог пойти и на такую уловку: явиться как ни в чем не бывало вслед за Гуен, «спасти» заблудившуюся девочку…

Но она тут же отбросила это предположение. Во-первых, в адовом кострище, где метались джасперяне в поисках своего командора, не очень-то напридумываешь всяких уловок. А во-вторых, она держала Эрма за пуговицу камзола, и нужно было не мешкая на что-то решаться.

– Сядем-ка на порожке, – сказала она, подводя своего невольного спутника к отверстию, ведущему в один из малых корабликов. – А дальше ты будешь слушать меня и не требовать доказательств, потому что у меня нет на это времени. Сейчас нужно спасать принцессу… и одного из вас. Нет, не тебя. Скажи, ты можешь нарушить приказ, которого не было?

Если до этого он слушал ее с удивлением, то теперь оно перешло все границы.

– Ты хочешь сказать, что этот приказ только подразумевался?

– Вот именно. Я имею в виду отца маленького Юхани.

Лицо бывалого воина словно окаменело – он молча глядел на девушку, хотя уже догадался о том, что она скажет.

– Вы не раз хвалились, что можете перенести через свое ничто не только человека, но даже всадника с лошадью. Скажи, ты можешь прямо сейчас сейчас, не откладывая ни на минуту, – отправиться на Землю и притащить с собой сюда Юрия Брагина?

– Принцесса не желает его не только видеть, но даже слышать о нем. – В его голосе зазвенели льдинки.

– Вот именно поэтому я и спросила, готов ли ты для ее спасения пойти против ее воли? Тем более что она не увидит его и не услышит о нем, пока сама этого не захочет?

Он глядел на нее во все глаза и не узнавал. Куда подевалась юная причудница, у которой и всех забот-то было – посоперничать в своенравии с самой принцессой? Собственно говоря, он знал только то, что владелец этого города-дворца умер, а женщины по чьему-то приказу были разлучены. Да, еще кто-то напал на стражников, окружавших носилки, и сотворил с ними такое, что показалось ему чудовищным даже в этой варварской земле. И тогда она была еще дрожащей девочкой, повторявшей только: «Домой, домой…»

– Сейчас мы пойдем к ручью, – продолжала она, и в ее тоне была непререкаемая властность, удивительно сочетающаяся с царственным нарядом, где-нибудь за ним мы выберем укромное место, где будет ждать вас Лронг. Ты ведь помнишь берег озера, где стоял на Земле ваш корабль? Помнишь настолько отчетливо, что сможешь очутиться там в любой миг и тебе не понадобится для этого даже малый кораблик?

Он только кивнул.

– Сейчас никому ничего не объясняй. Я уж тут как-нибудь… отоврусь.

– Но как я найду командора Юрга?

– А тебе не потребуется его искать – как только станет известно, что кто-то из джасперян появился на острове, это прогремит по всему миру. И он будет первым, кто примчится к тебе.

– И что я должен сказать ему?

– Только одно: чтобы прихватил с собой скафандр высокой защиты. Остальное – здесь. Идем. И по дороге – ни слова, нас могут услышать.

Она поднялась и с сомнением поглядела на свои босые ноги.

– Ой, еще секундочку – лес все-таки чужой…

Она впорхнула в отверстие люка, сразу превратившись в прежнюю легкокрылую девочку, которую тихриане так безошибочно окрестили «светлячком». Пробралась, стараясь ступать бесшумно, в командорский шатер.

Мона Сэниа была там же, где она ее уложила, – на пушистых шкурах, забывшаяся тяжелым сном.

На прежнем месте был и узелок с вещами, переброшенный сюда из чертогов Оцмара.

Только теперь сверху, на потертой замшевой куртке, отчетливо поблескивал мерцающий узкий флакончик – амулет.

Она совершенно не способна была ориентироваться во времени, как, впрочем, это частенько бывает с капризными людьми, для которых самое наиглавнейшее их минутная прихоть, независимо от возможности исполнения ее в пространстве и времени. И свои часы она оставила, кажется, на бортике бассейна – там, на острове. Так что трудно было мысленно прикидывать: вот сейчас береговая охрана заметила человека на заповедном берегу. Посылают вертолет. Выясняют кто. Ого, какой радиотелебум! Юрий Михайлович мчится – вот только откуда? Может, уже и примчался. Достает где-то и через кого-то требуемый скафандр. Похоже на истину, ведь прошло часов пять. На острове, вероятно, ночь, а на пепелище Пятилучья – непонятно что, потому как сигнальный огонь зажигать и негде, и глупо. Да, похоже, что и здесь припозднилось, вон оба старика носами клюют, покачиваются, точно напевают про себя: «Когда стрела стрелу-у догонит на лету-у…»

У нее самой это коротенькое пророчество-заклятие не выходит из головы. Простота предельная. И решение где-то совсем на поверхности…

Она замотала головой, словно пыталась вытрясти из нее навязчивые мысли, как сосновые иголки – из волос. Она знала, что это надежный способ: заставить себя забыть, а потом разом вспомнить – как в жару да под ледяной душ. И – осеняет. Сейчас не получалось главного: забыть.

Она перевела взгляд со своих аксакалов, так и не согласившихся отправиться на покой в какую-нибудь каюту, на молчаливых дружинников, сгрудившихся вокруг костерка, за который сейчас под гаревой пеленой неутихающего пожара можно было не опасаться. Они долго и хмуро перебрасывались скупыми, неслышными отсюда, от корабля, словами, потом и вовсе замкнулись в своих думах. Первое время ее восхищала их слепая преданность и безоговорочное повиновение своему командору. Потом безграничность этих качеств стала приводить ее в некоторое недоумение. Сейчас она ее попросту бесила. Вот проснется принцесса, сориентируется в обстановке, отдаст приказ – и они пойдут куда угодно, хоть в огонь, хоть в черную дыру. Но ни один не скажет: мы тут подумали и можем предложить тебе встречный вариант действий…

Да. Если на Тихри самое раннее средневековье, то на их хваленом Джаспере – не более чем позднее. Она закусила губу, чтобы не фыркнуть: вот уж никогда не думала, что ей впервые в жизни придется целоваться со средневековым рыцарем. Да еще инопланетным. Хотя… Говорят, рыцари только в романах были образцом благородства. А на самом деле – хам на хаме… Так что Скюз на реального рыцаря не тянул. Особенно после того, как упустил крэгов. До той злополучной поры он был самым метким стрелком, а потом стал последним растяпой. Во всяком случае, он так сам считал. Если бы сейчас, на пожаре, он отыскал принцессу и спас ее, плюс и минус компенсировались бы. Тоже рыцарская арифметика. А сейчас он с самой разнесчастной миной таскает валежник и даже не смеет поглядеть в сторону девушки. Ну, ничего. Вот доставят сюда Юрга, наведет он здесь полный порядок – тогда можно будет подумать, а не вернуть ли синеглазому Лелю прежний счастливый вид.

В том, что это исключительно в ее власти, она даже не сомневалась.

Теперь ей оставалось самое неприятное – ждать. Она зябко повела плечами и поерзала, устраиваясь поудобнее на своем порожке. Надо бы пробраться в Скюзову каюту за чем-нибудь тепленьким, по Сэнни должна была вот-вот проснуться, да и Лронг уже давно караулит за ледяным ключом, бьющим прямо из-под кустов орешника. Этому ничего не пришлось объяснять, ни кто такой Юрг, ни зачем ему необходимо появиться здесь незамеченным. Как хорошо, что он с ними – огромный черный джинн из прабабушкиных сказок. Как хорошо, что теперь он свободен от своих обетов… Травяной Рыцарь! И где-то теперь его смешная юбочка, сплетенная из стебельков?..

В глубине груди, куда опускается дыхание, булькнул серебряный пузырек. Догадка поднялась из глубин подсознания. «Когда гора в траве вернет себе свободу…» И уже совершенно четко, не затеняемая ни малейшим сомнением, встала перед глазами другая картина: стремительная, как белая молния, Гуен в погоне за канареечной тихрианской вестницей. И этот тоже – «Когда стрела стрелу догонит на лету».

Условия выполнены. Уже.

Она упруго оттолкнулась от нагревшегося порога, где промаялась в догадках столько времени, – и в тот же миг властная рука легла на ее плечо.

– Я думаю, сейчас не время для маскарада, – холодно проговорила принцесса. – Оденься по-походному.

Таира медленно повернулась и спокойно поглядела на нее снизу вверх, что нимало не создавало у нее ощущения подчиненности.

– Здесь мне повинуются. Я сниму его, когда в повиновении не будет нужды.

Надменные губы дрогнули, но, по-видимому, мона Сэниа достаточно быстро оценила обоснованность этого возражения.

– Все в сборе? – Ее глаза обежали кружок джасперян, как бы пересчитывая их, в какой-то неуловимый миг уголки губ чуть приподнялись, голова с легким вздохом запрокинулась – так подсчитывают свои силы перед новым боем. Похоже, подсчет был удовлетворительным.

Таира тоже повторила ее мимику, и совершенно невольно: она теперь знала, что не ошиблась – принцесса нашла глазами кого-то, и это был не Эрм. Она рассчитала правильно.

– Нет Эрма, – будничным тоном доложила девушка. – Я по… просила его последить за Кадьяном.

Этот вопрос у нее был продуман – только вот с языка чуть было не сорвалось неуместное «послала», что могло бы обернуться очередной кошкой, коих и без того достаточно пробегало между ними.

Но эта секундная заминка не ускользнула от чуткого внимания принцессы:

– Ты? По какому праву?

Девушка выпрямилась. Платье Оцмара поддерживало ее властными шелковистыми ладонями.

– Да черт побери, Сэнни, – по праву человека, который один раз качал на руках твоего Юхани! – Она старалась сдерживать свой голос, чтобы хоть дружинники, замершие у костерка, не услыхали их перепалки. – Кадьяну я не доверяю, сама понимаешь. А без него пока не обойтись.

Но эта реплика словно и не коснулась слуха принцессы – она решительно направилась к костру.

– Все на корабль, – скомандовала она. – Не будем терять ни минуты. Хватит осматривать достопримечательности – мы будем просто жечь города, один за другим, как вот этот. На Оцмаровой дороге и на сопредельных – тоже. Когда вернется Кадьян? – бросила она через плечо.

– Ориентировочно – здешним утром, – неопределенно ответила Таира.

– До этого времени мы многое успеем.

– Я остаюсь.

– Что?!

– Я остаюсь на этом месте. Ждать Кадьяна, – кротко проговорила девушка, пряча руки за спиной.

– Скюз, на корабль ее! А вы, – принцесса резко обернулась к тихрианам, даже не замечая отсутствия Лронга, – вы, если хотите, пока можете остаться. А когда…

Слова замерли на ее губах – снеговой омут вихрился на том месте, где только что стояла Таира. А вот уже и ничего там не было.

– Найти ее! – вне себя от бешенства крикнула женщина.

– И не пытайся, – тихонечко прозвучало у самого корабля.

Независимо от того, слышали дружинники эту последнюю реплику или нет, они гурьбой ринулись выполнять этот вполне бессмысленный приказ. Таира, беззлобно усмехаясь, двинулась им навстречу, уже намечая себе промежуток между степенным, уверенно двигающимся по Прямой Борбом и круто забирающим вправо к тихрианам ссутулившимся Флейжем.

Неощутимо проскользнув между ними, она заняла место у самого костра, прекрасно понимая, что уж тут-то ее искать никто не додумается.

Не додумались. Флейж, наклонившись над стариками, о чем-то тихо их расспрашивал. Они качали головами, едва заметно улыбались. Таиру вдруг осенило: да ведь они уже принимают ее за свою, она стала частицей их мира маленькая повелительница, против которой бессильны могучие воины. Сказка продолжалась, только теперь у нее была новая роль, и пока с этой ролью она как минимум справлялась. А не справиться она просто не имела права – ведь все ниточки происходящего были в ее руках, она одна располагала полной информацией о том, что произошло и как все поправить. Теперь только бы никто не помешал…

Она подождала, пока Флейж отойдет, и, едва ступая, чтобы никто не заметил пригибающуюся под ее босыми ступнями траву, на цыпочках подобралась к старикам сзади. Наклонилась. Шоео лежал на коленях шамана кверху сытым округлившимся животиком, и ей страшно захотелось погладить его по этой лоснящейся лайковой кожице, но мерцающая ограда, видимая сейчас только ей самой, не позволяла дотронуться ни до чего. Счастье еще, что голос она пропускала.

– Ш-ш-ш, – тихонечко прошептала она, невольно прикладывая палец к губам, словно старцы могли увидеть этот жест. – Не подавайте вида, что вы меня слышите. Оставайтесь здесь во что бы то ни стало. Если, конечно, лес не загорится. Ждите. Рано или поздно вернется Лронг, он принесет ту воду, которая требуется. Да, да, живую. Скажи, мудрый сибилло, ты сможешь придумать предлог, который заставит принцессу выпить эту воду?

– Сибилло сделает как надо, – не шевельнув губами, каким-то нутряным голосом возвестил шаман. – Но разве…

– Никаких «но». Дадите ей воду – и все. И тогда тебя, досточтимый сибилло, никто не посмеет изгнать из княжеского каравана. Только оставайтесь здесь и ждите. Ждите.

Сибилло так низко наклонил голову в знак повиновения, что сивые прядочки усов и бровей упали Шоео на животик. Тот подпрыгнул на спине и тут же свернулся калачиком, защищая брюшко.

Таира хихикнула и отступила назад. Шоео выпростал нос из пушистого хвоста и принюхался. Потом уставился на то место, где, согласно запаху, должен был находиться человек. Чуткие ушки с шоколадной оторочкой напряглись. И Таира поняла, что, глядя сквозь нее, он заметил то, что пока не видно остальным.

Она обернулась – из-за замшелого валуна выглядывал Лронг и старался объяснить что-то своему отцу при помощи жестов, которые абсолютно не поддавались расшифровке.

XVII. Это и есть ад

Юрг опомнился первый и, переведя дыхание, попытался расцепить смуглые руки, обхватившие его с такой силой, с какой только можно держаться за край шлюпки во время кораблекрушения.

– Дай на тебя посмотреть-то, – взмолился он. Таира подняла на него заплаканное лицо. – Только похорошела еще больше, черт бы тебя побрал, сумасшедшая девчонка! Представляешь, что там с отцом?

– Хорошо, что вы так быстро… – пробормотала она виновато.

– Быстро! Да мы со Стаменом не уходили с берега с тех пор, как там появилось письмо. Остановка была только за скафандром… Говори. Быстро и честно. Сэнни жива?

Он обхватил ладонями ее голову, заставив глядеть себе прямо в глаза. Она удивленно заморгала:

– Да жива, конечно. Кто бы посмел…

Эрм, стоявший чуть поодаль, смущенно кашлянул.

Таира скосила на него глаза – ага, про Ю-Юшеньку он проговорился, это видно.

– Да, – подтвердил ее догадку Юрг. – Про сына я из него вытряс. Иначе я бы его просто убил и сюда не попал. Но что за проклятье – не понимаю.

– Так никто не понимает, но если начать разбираться, то потеряем время, а сейчас в любой миг может произойти что-то непоправимое. Вы просто поверьте мне, Юрмихалыч, потому что есть вещи и пострашнее смерти! Сейчас главное это побыстрее найти Кадьяна, он где-то недалеко, ушел пешком. Эрм, ты его видел, ты поможешь мне искать? Ах какая же я дура, что отпустила его! Надо было…

И в этот миг словно бесшумный порыв ветра пролетел над грядой валунов, но листья орешника, нависшие над камнями, не шелохнулись.

– Голос! – вскрикнул Эрм.

Голос прилетел откуда-то сверху и издалека, но был слышен отчетливо властный, яростный, непререкаемый:

– Кадьян! Твоя повелительница призывает тебя! Княжеский слуга Кадьян! Вернись немедленно к своей…

Голос растворился в тишине замершей рощи так же неожиданно, как и возник. Точно луч маяка. Юрг, потрясенный, только шевелил губами, повторяя отзвучавшие слова.

– Это не она… – невольно вырвалось у него. Он не мог поверить, что этот голос – ледяной, смертоносный, как удар, сталкивающий в пропасть, – мог слететь с губ его Сэнни.

– Она, она, – торопливо заверила его девушка. – И, надо сказать, она умница, додумалась призвать Кадьяна, чтобы не ждать утра. Это она, наверное, с верхушки Жемчужной башни. Одевайте скафандр. Скорее.

– А зачем ей… – Юрг уже расстегивал пряжки рюкзака, валявшегося в траве у их ног. – Зачем Кадьян? Кто это?

– Долго объяснять. Сейчас он будет вашим пилотом и проводником. И все. Ох… – Она схватилась за голову. – Как же вы с ним общаться-то будете?

– А ты как общалась?

Она стремительно обернулась к Эрму:

– Дай-ка твою хрустальную цепочку… Вот, наденьте, и тоже без вопросов. Скорее. Если Кадьян слышал, то он мчится сюда. Он служит верно.

– А с каких пор Сэнни стала его повелительницей? Если я не ослышался, он – княжеский слуга?

– Это я, – смущенно забормотала девушка. – Не обращайте на это внимания. Ну что вы на меня уставились? Я – повелительница этой земли. Всего-навсего. Сейчас это даже очень-очень кстати. Вам что-нибудь застегнуть?

– Тут вот. И слева. Хорош. Ну и каникулы у тебя… Подружки помрут от зависти. – Он явно не принял всерьез ее слова.

– Было бы чем хвастаться… – помрачнела она. – Шлем успеется. Скафандр вообще только потому, что там будет дико холодно. И темно. Одним словом, тутошний ад. Но, кажется, без чертей. Готовы? Пошли к кораблю. Нет, не к нашему – к Громобою. Кадьян зовет его Гротуном.

– А на нашем нельзя?

– Юрмихалыч, парадом командую я! На нашем нельзя, дорогу знает только Гротун. И потом, Сэнни ведь ни о чем не догадывается, иначе… Страшно подумать. Прежде всего она не поверит. Ни один сумасшедший не поверит, что он болен, а это – это хуже безумия. Лронг, Эрм, не отставайте! Да, о чем я?

– …Что Сэнни не знает.

– Да. Вы просто привозите живую воду, шаман спаивает ее принцессе, и все в порядке.

– Все в порядке… – Он внезапно остановился и схватил ее за расшитый жемчугом рукав: – Вы что, не чувствуете? Что-то горит!

– Догорает, – флегматично отозвалась Таира. – Это мой дворец. Ну, ничего, Кадьян обещал построить новый. Давайте-ка поближе к опушке, Гротун подлетал сюда с севера. И не отвлекайтесь на мелочи.

– Тоже твоя работа? – голосом, не предвещавшим ничего доброго – во всяком случае, по возвращении на Землю, – вопросил Юрг.

– Отчасти. Я же сказала – похвалиться будет нечем.

Юрг только покачал головой, подхватил девушку на руки и перепрыгнул через ручей, вытекавший из рощи. Отсюда, с опушки, была видна курчавая, как шкура черного барана, пелена дыма, застилающая то, что оставалось еще от города-дворца. И над нею – верхушка пирамидальной башни, на которой сейчас, когда солнце не пробивалось сквозь мутную взвесь клубящегося пепла, неразличимы были красно-золотистые полудетские картинки, так пленявшие, наверное, воображение варваров.

– Прилягте в траву, Юрмихалыч, чтоб вас не засекли, – велела Таира. – А теперь взгляните туда, на вторую сверху ступеньку этой пирамиды. Видите черточку на краю, как деревце? Думаю, что это – Сэнни. Иначе ей голос послать было неоткуда.

Он распластался на земле, как и было велено, но порыв ветра качнул дымовую шапку, нависшую над останками дворца, и башню заволокло смрадной кисеей.

– Кто-то скачет, – впервые подал голос Лронг. – Один.

Эрм уставился на него в молчаливом изумлении – лишившись транслейтора, он перестал понимать тихриан. Он знал, что так и должно быть, но все-таки внезапный языковой барьер поразил его, как нежданная глухота.

Слева, от стен города, приближался всадник. Огибая рощу, он даже не взглянул на девятиглавый корабль джасперян, а уверенно направился к тому месту, где за переплетением густолиственных ветвей и тянущихся выше человеческого роста папоротников прятался Гротун. Что-то странное было в посадке наездника – неуверенная грация, сочетающаяся с цепкостью чересчур согнутых коленей, сжимающих бока великолепного скакуна; замотанная от дыма каким-то шарфом голова была поднята легко и горделиво, как у арабского шейха, а руки судорожно цеплялись за смоляную гриву единорога. Скакун тоже был под стать наезднику – не тягловая скотина, как в караванах, а горячий трехрогий жеребец, у которого один бивень привычно прятался внизу, а два других украшали междуглазье.

На какой-то миг Таире показалось, что этот всадник – женщина; но круто осаженный рогат взвился на дыбы, всадник соскользнул с его спины и склонился перед девушкой. Взмахнул рукой, отбрасывая покрывало с лица. Это все-таки был Кадьян.

– Сейчас ты отправишься в то место, которое вы именуете Адом, проговорила она поспешно, чтобы не потерять ни секунды драгоценного времени. – С тобой будет человек, прибывший из моего королевства. Имя его Юрг. Он должен добыть живую воду. Вернуться невредимым. Ты отвечаешь за него головой.

По лицу Кадьяна скользнула тень усмешки.

– Расскажешь ему, что и как. Ответишь на все вопросы честно и без обиняков.

Он снова поклонился:

– Я служу верно, повелительница. – На какую-то секунду он задумался, шаря глазами в траве.

– Что еще? Не медли!

– Мне надобен зверь. Любой.

– Лронг! Принеси Шоео, только никому ни слова. Быстрее!

Она тревожно глянула в сторону башни – дым снова поредел, и было видно, как тоненькая былинка на краю исполинской золоченой ступени медленно перемещается к центру. Похоже, там была лестница, неразличимая отсюда. Только зачем лестница тому, кто перелетает через ничто?.. Тьфу, опять отвлеклась.

– И еще, Кадьян: из Гротуна не выходи. Юрг сам справится.

Примчался запыхавшийся Лронг с полусонным зверьком на руках.

– Благодарю тебя, Травяной Рыцарь. Юрг, возьми Шоео – он последний в своем роду, помни это. Ну, да поможет тебе здешнее солнышко!

– Фонарь вернее, – бросил сквозь зубы Юрг, выуживая из рюкзака шлем. Поберегите вещички, тут много полезного.

Ему все больше и больше казалось, что он согласился участвовать в каком-то детском спектакле. Еще не поздно было послать эту самодеятельность к чертям собачьим и ринуться к Сэнни, благо она рядом и не было между ними звездных далей…

– Юрг!!

Он встряхнулся и с сомнением глянул на тупорылый нелепый снаряд, в который забраться можно было только в полусогнутом состоянии. Кадьян уже возился где-то внутри.

– Кастрюля в эксплуатации проверена?

– Да, да, я сама летала. Ни пуха!

– К черту. – Он прижал зверька к животу и заполз в душистую темноту. Потянулся к поясу, чтобы включить нашлемный фонарь.

– Не надо, – послышался сухой голос Кадьяна.

– Не надо, так не надо… – Не хватало еще, чтобы этот обросший черной гривой австралопитек читал мысли! – Тогда поехали.

Сзади с капустным хрустом сошлись какие-то заслонки. И отчаянно заверещал Шоео – навалилась перегрузка.

– Спрашивай, княжеский слуга Юрг! – донесся сквозь громовые раскаты голос Кадьяна, которому, похоже, никакие перегрузки, были не страшны.

– Во-первых, никому я не слуга. Можешь называть меня «командор Юрг». А во-вторых…

– Почему же ты тогда служишь Царевне Будур?

Юрг потерял дар речи. Доиграться до такой степени, когда пропал ребенок…

– Вернемся – объясню. Что такое Ад?

Грохот преобразовался в равномерный и даже терпимый свист, тоскливая тягость непомерного ускорения исчезла, уступив место муторной качке.

– Увидишь, командор Юрг. Четыре стеклянные горы, одна огненная. Темнота и холод, несовместимый с жизнью.

– Ты там бывал?

– Да.

– А как же ты совместил?..

– Я был там очень давно, в самый полдень. Сейчас там только-только наступила полная мгла. Может быть, даже видны звезды.

У Юрга появилось желание почесать в затылке – что-то здесь не состыковывалось с нормальными представлениями о дне и ночи. Может быть, этот горбун не вполне владеет земной речью? А кстати, где это он так бойко научился говорить по-русски? Он чуть было не задал этот – вопрос, но вовремя удержался. Не сейчас.

– Так. Где искомая вода?

– Ключей обычно восемь, но иногда один-два подмерзают. Они между горами.

– Ну, это, по-видимому, немалое пространство.

– А ты не ошибешься, командор Юрг. Чтобы ключи не замерзали, их греет своим телом Скудоумный дэв.

– Опасен?

– Кому как. Он загадывает загадки. Бессмысленные, потому что сам не знает на них ответа. Ты можешь сказать все, что угодно, только не произноси слова «да» и «нет».

– «Да» и «нет» не говорить, губки бантиком не строить… – пробормотал Юрг. – Нет, нет, ничего. Есть на нашей земле такая детская игра. Но я прилетел не играть. Если ты собираешься покончить со мной таким примитивным способом…

– Мне ведено научить тебя действовать. Сейчас я натаскиваю тебя на дэва.

– Выбирай выражения! Итак, дэв – это, вероятно, чудовище. Ты его видел?

– Дважды, но это ничего не значит. Он меняет свой вид. От скуки. И придумывает, чем бы ошарашить очередного посетителя.

– Зачем? Если его загадки не имеют ответов, то, выходит, обречены все.

– Дэв не любит трусов. И дураков. Если ты слишком долго будешь чесать в затылке или сразу ляпнешь: «Нет, не вразумлен», – он тебя попросту задавит своей тушей.

– Что-то вроде защиты от дурака?

– Это ты здорово подметил, командор Юрг!

Юрг опомнился и потряс головой. Если бы не все, что предшествовало этому полету, он сейчас мог бы поручиться, что там, в темноте, сидит какой-то милый парень из космодромной обслуги, во время ночных дежурств начитавшийся «Тысячи и одной ночи».

– Далеко еще? – спросил он только для того, чтобы еще раз услышать эту на редкость привычную, ничем не примечательную русскую речь. С одной оговоркой – из уст инопланетного туземца.

– Уже снижаемся. – Шоео снова запищал. – Если будешь возвращаться, стукни три раза, а то я тебя выпущу и сразу затворюсь, там снаружи-то студено. На тебе шкурка не больно тонка?

– Сгодится, проверена. Еще указания будут?

– Сейчас… – Под днище что-то глухо поддало, заскрипело. – Слава светящему, не на хрусталь сели, на камень. Теперь так: бери эту крысу. Нож имеется?

– Зачем?

– А как живой источник угадаешь? Отрубишь зверю голову, потом будешь поочередно во всех ключах, приложивши к тулову, водой кропить. Где прирастет – там вода живая.