Текст книги "Замок с секретом"

Автор книги: Ольга Громыко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Громыко Ольга
Замок с секретом

Ольга ГРОМЫКО

Замок с секретом

На следующий день после свадьбы родители торжественно преподнесли нам с мужем замок от однокомнатной квартиры. Традиционно молодым дарят ключ, но, поскольку в новой квартире из запирающих устройств покамест имелась только проржавевшая цепочка, замок пришелся как нельзя более кстати.

– Вот, владейте! – Гордо сказал папа, из рук в руки передавая замок, могущий с полным правом называться фамильным – он пролежал в папиной тумбочке без малого десять лет; за истекшее время родители так и не отыскали достойной его двери.

Весила эта частнособственническая радость больше килограмма. Я чуть не упустила его на ногу, обманутая небольшими размерами железного ящичка с двумя штырьками, никелевой кнопкой, двумя агрессивно торчащими запорами в виде дециметровых полос стали. Для обуздания запоров прилагались пять одинаковых ключей под стать замку – длинные, причудливо изрезанные, больше всего напоминавшие пообломанные пилы. При желании ими можно было резать мясо, чистить рыбу и даже отбиваться от хулигана в темной подворотне.

Надо сказать, мы встретили подарок весьма и весьма настороженно. Больше всего нас смущало название этого бытового агрегата: "Накладной реечный замок с секретным механизмом для дверей, открывающихся внутрь". Дотошное изучение инструкции тоже не вселяло уверенности в счастливом исходе дела. Мы оба отлично понимали – если это чудо инженерной мысли заклинит в "процессе эксплуатации", дверь придется выбивать вместе с косяком. "Уходя из дома, не забудьте взять с собой ключ!" – издевательски предостерегал технический паспорт.

– Папа, он, кажется, гаражный... – Робко предположила я. – Может, мы лучше в магазине обычный кнопочный купим?

Куда там! Любимый тесть мужа и по совместительству мой папа настаивал на врезке именно этого замка, утверждая, что все воры города Минска только и ждут, пока мы купим в магазине кнопочный замок.

– Что там воровать-то? – Заикнулся было муж. Покамест на квартире стоял только колченогий стул, оставшийся от прежних владельцев, да седалище от унитаза, брошенное ими же за ненадобностью.

По папиным словам выходило, что минские воры неприхотливы и встанут в очередь за лампочками, наскоро ввинченными в голые патроны.

Спорить с родителями – себе дороже. Мы рассудили, что дареному замку в скважину не смотрят, и, нагрузившись инструментами, пошли закладывать первый камень в фундамент совместной жизни. Денек выдался чудесный, солнечный, дорога к нашему новому жилищу лежала через парк, золотисто-оранжевый в осеннем наряде. По парку носились спущенные со сворок собаки, степенно прогуливались дородные мамаши с колясками, пронзительно перекрикивались галки, словно издеваясь над моими безуспешными попытками привить мужу любовь к прекрасному и вечному.

– Смотри, какая красота! Мир, покой, природа, отходящая ко сну... – Вещала я, пафосно обводя рукой добрую половину окружающей среды, включая высоковольтные линии и обильно дымившую трубу некоего загадочного здания, упрятанного под землю. – Куда нам спешить, давай лучше погуляем, подышим свежим воздухом...

Муж сдержанно отвечал, что спустя каких-то шесть часов начнет смеркаться, светильника в коридоре нет, а ставить замки на ощупь он не умеет.

– Последние ведь деньки... – Канючила я, норовя замедлить шаг, но мой практичный супруг не поддавался на провокации, и руку, держащую меня за локоть, не разжимал. – Ну, муж... потом холодно станет, сыро... снег пойдет...

– Ой, пойдет... – Тонким бабьим голосом мне в тон подвывал муж, по-прежнему не сбиваясь с курса. – Ну хорошо, давай поставим замок и погуляем, ладушки?

Я охотно согласилась, в то время еще не подозревая, что наша неприязнь к замку носит взаимный характер.

Вооружившись долотом и молотком, муж раздолбил хлипкую типовую дверь на манер дятла, озабоченного жилищным вопросом, усыпав пол опилками, щепками и зазубренными реечками. Несмотря на точные замеры, замок наотрез отказался подходить к проделанной для него дыре. Муж сопел, пыхтел, вполголоса ругался нехорошими словами, поочередно ковырялся в дыре инструментами и только что не грыз ее зубами. В ответ на мои ценные замечания и указания любимый супруг только рычал, с удвоенной яростью вращая ручку дрели.

Спустя примерно час замок смилостивился и прошел в дыру, где застрял в перекошенном состоянии. Прежде чем я успела вмешаться, доведенный до белого каления муж со всего размаха огрел непокорный механизм молотком. Лязгнуло, посыпались белые искры! Сообразив, что с вооруженным хозяином шутки плохи, замок встал на место и затаился, замышляя очередную каверзу.

Обманутый легким успехом, муж попытался закрепить замок болтами. Не тут-то было! Или дверь нам попалась железобетонная, или замок каким-то образом подставлял болтам ножку, но после второй сорванной резьбы терпению мужа пришел конец, и он намертво прибил замок длинными толстыми гвоздями. Они прошли сквозь дверь и на сантиметр торчали наружу, давая ворам понять, что здесь не шутят. Осталось закрепить на косяке запорную планку. С ней тоже пришлось повозиться. То запоры не совпадали с отверстиями, то совпадали – так идеально, что дверь вообще переставала открываться.

Да еще я, ехидная жена, отвлекала мужа глупыми шуточками – то предлагала перевесить дверь и врезать замок с другой стороны, то просила вбить в косяк два крюка по обе стороны двери – чтобы ночью на всякий случай запираться еще и на швабру.

Но муж мне попался упорный и незлобивый, он молча продолжал инсталляцию замка в интерфейс двери, и добился-таки успеха – установка, пусть не очень аккуратная, была успешна завершена. Отступив от двери на шаг, мы долго любовались сверкающей полосой метала, надежно сцепившей косяк и створку.

– Ну что? – Торжественно произнес муж, одной рукой обнимая меня за талию, а вторую положив на ручку двери. – Открываем?

– Давай! – Скомандовала я, благодарно чмокнув мужа в небритую щеку.

Муж передвинул рычажки на замке – верхний влево, нижний вправо, прижал кнопку и потянул дверь на себя. Из-за долбежа и сопутствующих ему вибраций в хрупком устройстве двери что-то, видно, заело, она короткое время противилась сильной мужской руке, а затем открылась рывком.

За дверью качались на ветру облетевшие макушки деревьев, воодушевлено выли волки, меж рваных клочьев туч светила полная луна, а над шпилем черной громады замка строго по часовой стрелке кружила стая летучих мышей, старательно трепеща крылышками.

Волосы на голове у мужа зашевелились и встали дыбом – то ли от страха, то ли от ветра, безнаказанно гулявшего по квартире. Зашуршали, взмывая над полом, обрывки промасленной бумаги из-под деталей замка.

– Ни черта себе спецэффекты! – С хрипотцой выдохнул муж, и в тот же момент откуда-то сбоку высунулась синюшная волосатая рука, схватила моего законного супруга за горло и попыталась совершить акт насильственного удушения.

Эту привилегию я не собиралась уступать никому! Подхватив со стула клещи, я как следует куснула ими постороннюю руку повыше локтя. Когтистые пальцы обижено разжались. Муж, кашляя, свалился на пол и на четвереньках уполз под защиту двери, вслед же за рукой в проеме возникло человекоподобное чудовище с длинными парными клыками, устойчиво ассоциировавшееся со словом "упырь", хотя упырей я никогда не видала и вообще в нечисть не верила. Какое-то мгновение мы таращились друг на другой – одна с ужасом, второй с нарастающим гастрономическим интересом. В результате я окончательно оцепенела, упырь же радостно оскалился и пошел на сближение.

Муж из-за двери ущипнул меня за ногу, возвращая к нереальной реальности. Опомнившись и запоздало завизжав, я запустила клещами в крайне непривлекательную морду упыря, ловко увернулась от алчущих лап, проскользнула к мужу за дверь и мы вместе подперли ее спинами.

Увы, упырь повел себя, как заехавшая в гости теща – быстро догадался, что ему здесь не рады, но все равно не ушел. Категорически не пускаемый в квартиру, он раздирал желанный вход, как створки раковины – одной ногой уперся в косяк, второй заклинил щель, и теперь сопел от натуги, оттягивая дверь на себя обеими лапами.

Открывайся дверь наружу, мы бы, пожалуй, не устояли. А так – я мстительно пригвоздила каблуком настырную ступню, необдуманно посягнувшую на наш тридцать один квадратный метр, муж огрел упыря молотком по зазвеневшему лбу, пострадавший взревел от боли и отшатнулся. Я, муж и дверь по инерции скакнули вперед. Автоматически щелкнул замок. Тяжело дыша, мы сидели на полу и прислушивались, не питая никаких иллюзий относительно упырестойкости нашей ДСПэшной двери, но, как ни странно, все было тихо.

Глазок как собственно оптический прибор дверного видения прежние владельцы забрали с собой, оставив для обзора аккуратно высверленную дырку на уровне груди. Привстав, я опасливо заглянула в отверстие. За ним клубилось нечто мутное, бесформенное, вытянутое воронкой вдаль, по структуре и цвету напоминавшее густой шоколадный крем, в который только что подсыпали какао и теперь взбивают венчиком.

– Ну что там? – Шепотом спросил муж, потирая горло.

Я пожала плечами и отодвинулась. Мужу, судя по всему, открылась та же безрадостная картина: отсутствие как упыря, так и типовой лестничной площадки.

– Что будем делать? – Также шепотом поинтересовалась я. – Куда все делось?

– А за окном то же самое? – Вопросом на вопрос ответил муж, озадаченный не меньше меня.

Я сбегала на кухню. Под окном по-прежнему золотился на солнце парк, звонко смеялась и взвизгивала ребятня, игравшая в казаков-разбойников.

– Все в порядке. – Отрапортовала я. – В крайнем случае, вылезем по пожарной лестнице.

Мы немного успокоились, сделали перерыв и пошли на кухню пить кофе из термоса. На шее у мужа постепенно проступали черные отпечатки пальцев, из-за чего он все больше походил на недодушенную Дездемону.

Решение проблемы напрашивалось само собой – деинсталлировать замок. Муж немного посопротивлялся – ему было жалко своей ударной работы, но я наотрез отказалась ежедневно возвращаться домой по пожарной лестнице, хотя ничего не имела против спуска по громоотводу.

Работа предстояла нелегкая – как говорится, легче вбить шуруп, чем выкрутить гвоздь. Муж – пока безуспешно – искал запасные клещи в ящике с инструментами, что-то ворча сквозь зубы. Когда я прислушалась, он смущенно умолк.

Тем временем в дверь тихонько постучали. Вряд ли упырь раскаялся в своем нехорошем поведении и пришел просить прощения. Мы растерянно переглянулись.

– Кто там? – Спросила я, не придумав ничего умнее.

– Я, деточки, я! Отворите не минуточку! – Отозвался снаружи дребезжащий старушечий фальцет.

– Может, соседка? – С надеждой прошептал супруг.

Я на всякий случай накинула цепочку и с молчаливого согласия мужа приоткрыла дверь. На пороге стояла сухонькая крючконосая бабка с корзиной красно-зеленых яблок на локотке.

– Здравствуй, доченька! – Прошамкала бабка, расплываясь в однозубой улыбке. Огляделась по сторонам, поманила меня узловатым пальцем и таинственно прошептала: – Яблочками молодильными не интересуешься?

– Что? – Не поняла я.

– Молодильными! – Повторила бабка чуть погромче. – Для всяческого и полного омоложения употребляемые. Перспективный сорт кудыкинской селекции, из Лысогорского питомника.

– Не интересуюсь! – Отрезала я, пытаясь закрыть дверь, но бабка проворно подставила лапоток.

– Да ты погодь, погодь, сахарная! Тебе они, сама вижу, пока ни к чему, ты и так девица красоты неписаной, брови червленые, щечки румяные, кровь с молоком... (бабка подозрительно прищелкнула единственным зубом)..., а вот мужу твоему ого-го как сгодятся! Яблочко на ночь скушает – и заскачет, как молоденький...

– Спасибо, я и так не жалуюсь... – Ляпнула я первое, что пришло в голову.

Муж, который терпеть не мог яблоки и справедливо считал, что он и без них "ого-го!" и молоденький, не выдержал.

– А ну, пошла вон отсюда, Виагра доморощенная! – Прорычал он. – Нам твоего Гербалайфа даром не надо! Сама жуй на ночь свой пестицид вегетативный, а то уж больно вид у тебя непрезентабельный!

И захлопнул дверь.

В нее тут же позвонили. Я машинально глянула под потолок, где сиротливо изгибались обрывки проводов от срезанного звонка.

Муж перехватил молоток поудобнее и щелкнул замком.

На пороге стояли... черти. Человек, тьфу, нечистей, штук десять, все разного роста и комплекции, мохнатые, рогатые, длиннохвостые, и у каждого через плечо – большая клетчатая сумка на двух лямках. Пока мы ошарашено переводили взгляд с одной хитрющей морды на другую, вперед выступил самый нахальный с виду, меченый длинным застарелым шрамом поперек щеки, и вежливо спросил:

– Не будете ли вы так любезны ненадолго пустить нас в свой мир?

– Зачем? – Оторопели мы.

Черти захихикали, переглядываясь и подталкивая друг друга острыми локотками.

– На закупки. – Пояснил меченый. – У нас в преисподней слух прошел, что вы, ребята, частные врата наладили, ну, мы и решили подхалтурить.

– Подхалтурить?!

– Видите ли. – Несколько смущаясь, принялся объяснять меченый. – Вы не представляете, какая у нас там волокита с отпускными визами. Пока 666 инстанций не отбегаешь, нужных справок не соберешь, каждую у Самого не подпишешь, на землю не пускают. За душами – всегда пожалуйста, срочные командировки по десять раз на дню, только и успеваем – туда-сюда мотаться, а мы ведь не двужильные, нам тоже отпуск полагается – ну, там, в музей сходить, балет послушать, по магазинам пробежаться, селедочки там закупить, конфет, сахара, пивка...

– Вон!!! – Взревел муж. – Наглость какая – из России к нам за маслом едут, с Украины – за нижним бельем, из Польши за колбасой, теперь еще черти повадятся наше пиво за границу вывозить! Челноки чертовы! А потом в магазинах шаром покати!!!

Дверь хлопнула, едва не прищемив меченому пушистое рыльце.

– Хам. – Очень культурно сказали за дверью, и в дыру глазка полезла скрученная трубочкой банкнота. Банкноту муж, изловчившись, выхватил, а в дыру мстительно ткнул отверткой. По ту сторону взвыли басом, а банкнота тут же обернулась сухим дубовым листом, на котором при взгляде на свет отчетливо просматривались водяные знаки.

– Черт знает что! – К месту сказал муж, потирая затылок.

– Берись за дело! – Строго напомнила я, открывая дверь.

За дверью, на бело-желтом одуванчиковом лугу крепко спало трехголовое чудо-юдо. Каждый его выдох поднимал в воздух три легких облачка опушенных семян. Вокруг чуда-юда с победными криками мельтешил низкорослый богатырь в длинной кольчуге с шеломом, поочередно пытаясь отделить мечом от спящей туши три бугристые головы, или, на худой конец, хвост. Меч отскакивал, как резиновая дубинка от бревна. Чудо-юдо не обращало на богатыря ни малейшего внимания. Невдалеке текла река, судя по всему, Смородина, а под Калиновым мостом переминались с ноги на ногу два других богатыря, повыше и поплечистее, ожидая, когда же наконец их не шибко умному брату, Ивану, надоест совершать подвиги, и можно будет вернуться домой и выпить по бочонку пива.

Муж нашел клещи и подступил к замку, щелкая ими, как средневековый стоматолог. Шесть гвоздей, пробивших дверь насквозь (три в наружной стороны, три с внутренней), особых хлопот не доставили – муж прошелся молотком по торчащим остриям, подцепил приподнявшиеся шляпки клещами и выдернул.

От грохота молотка чудовище проснулось, зевнуло во все три горла, показав ленты зубов, идущих до самого желудка и, так и не заметив вконец уморившегося Ивана, поползло к нам на коротких кривых лапах.

От греха подальше мы закрыли и снова открыли дверь.

На пороге стояли черти. Уже другие, в штатском, с пластиковыми карточками-бэджами на отворотах, как у спецагентов из сериалов про НЛО.

– Таможенная служба! – Отчеканил первый, с опознавательными знаками майора, выбитыми на рогах.

– Налоговая полиция. – Угрюмо пробурчал второй, не вынимая рук из карманов долгополого плаща. – Тут спекулянты не пробегали?

– Хвостатые? С пушистым рыльцем? Главный со шрамом во всю щеку? Вежливо так говорили? – Уточнил муж.

Рогатые спецагенты заметно оживились.

– Да, да, они самые! Это злостные спекулятивные элементы, они подрывают экономику пекла, беспошлинно ввозя в преисподнюю спиртные напитки! Вы пустили их сквозь врата?!

– И их не пустил, и вас не пущу! – С молотком наперевес объявил мой негостеприимный супруг. – Мы с вами двустороннего соглашения о выдаче государственных преступников не заключали, так что уберите свое официальное копыто с границ суверенной квартиры!

Те вытаращили на мужа глаза, но ответить ничего не успели – дверь захлопнулась.

– Дай я открою, у тебя рука несчастливая. – Сказала я, и тут же прямо мне в руки свалилась стрела – тупая и корявая, оперенная, судя по всему, подобранным в грязи петушиным пером. По необозримому болоту, придерживая рукой высокую красную шапку, с кочки на кочку скакал костлявый подросток с жалкими зачатками бороды внизу щек, в расшитом золотом долгополом кафтане, с ореховым луком через плечо.

Увидев меня со стрелой, он так и сел на кочку.

– А где жаба?! – Хрипло спросил он.

Муж елейным голосом заметил, что это она самая и есть. Я, не оставаясь в долгу, обозвала его Кащеем Бессмертным. Горе-стрелок легковерно позеленел от страха, развернулся, и, обронив-таки шапку, задал стрекача.

А нас атаковали комары – целые тучи изголодавшихся кровопийц, без колебаний сменивших промозглое болото на однокомнатное жилье в центре города. Торопливо захлопнув дверь, мы битый час носились по квартире с газетами наперевес, выпроваживая незаконных эмигрантов в природную среду парка.

При следующим открытии некий подозрительный с виду тип, не поднимая лица из тени широкополой шляпы и старательно пряча когтистые лапы за спиной, вкрадчиво предложил мужу взаимовыгодное сотрудничество. От странного собеседника отчетливо попахивало серой и плесенью. Муж был начеку и наотрез отказался сначала отдать, потом продать, и наконец променять замок на богатство, славу и власть над миром.

Не очень чистый тип мелодично и многообещающе обронил: "Очень, очень жаль... вы меня разочаровали, милейший", после чего исчез в клубе дыма, мелькнув кисточкой хвоста.

На всякий случай мы еще раз хлопнули дверью. Теперь за ней было темновато, но я включила фонарик, и демонтаж замка продолжался в его зыбком свете. Два последних гвоздя прошили дверь с торца, уйдя в ДСП со шляпками, и муж безуспешно пытался подковырнуть их долотом.

На восьмом гвозде муж прищемил ноготь клещами и выдал на-гора весь словарь нецензурной лексики. Я сжалилась и объявила перекур. Мы сидели на единственной табуретке – я на коленях у мужа, и, допивая кофе, любовались звездной летней ночью, пока из темноты не вынырнул неестественно бледный тип в черно-алом плаще и, выразительно облизываясь, не предложил мужу выпить с ним "на брудершафт". Я лениво толкнула ногой дверь, она качнулась туда-сюда.

На пороге переминались три скелета в милицейской форме советского образца. Мы вскочили и рефлекторно вытянулись по струнке.

– Жалоба на вас поступила, граждане. – Откозыряв, укоризненно доложил главный из бесплотных, с нашивками сержанта. – Нарушаете порядок, дебоширите. Мусорите в сопредельных мирах (при этих словах скелет протянул мне списанные на упыря клещи), заслуженную пенсионерку обхамили, нанесли умышленное увечье холодным колющим инструментом добропорядочному гражданину Бартоку и тупым рубящим – заслуженному деятелю наук гражданину Клыку. Нехорошо, граждане, придется пройти...

И с надеждой добавил:

– ...а может, на месте штраф заплатите?

Муж порылся в кошельке и молча вручил скелетам две купюры. Не выдав расписки, они откозыряли и растаяли в воздухе, оставив после себя легкий запах кирзы.

– И одной бы хватило... – проворчала я, без особой, впрочем, уверенности. – Закрой дверь, пока не вернулись!

Муж хлопнул дверью от души.

На сей раз напротив нее стоял сухонький старичок в белом халате, с глубокомысленным видом помахивая перед замком неким гудяще-жужжащим прибором размером с плеер, с рогатинкой вместо антенны, на концах которой попеременно загорались и вспыхивали маленькие неоновые огоньки. За данными манипуляциями с неослабевающим интересом наблюдали трое молодых безусых ассистентов с густо исчерканными планшетками.

– Мультифазный транслокатор. – Небрежно обронил старичок, не отрываясь от тумблера настройки. – Интерференция когерентных излучений в фазе пи-квадрат.

Ассистенты благоговейно записали бесценные крупицы премудрости.

– Вы что, издеваетесь? – Не выдержал муж. – Ходят тут всякие, торгуют, атакуют, изучают, шантажируют...Помогли бы лучше размонтировать этот чертов транслокатор! У вас случайно ломика не найдется?

Старичок сосредоточенно пощелкал прибором перед самым носом у мужа.

– Гомункулус. – Со вздохом констатировал он. – Хомо сапиенс вульгарис...

Аспиранты дружно застрочили в планшетках.

Муж в сердцах хлопнул дверью. Помедлив, снова открыл. Теперь за ней простиралось коротко стриженное поле в меловых разводах, и две команды крылатых ящеров – в синем и желтом – оживленно гоняли по нему черно-белый мяч, а из громкоговорителей гнусаво завывал комментатор. Позабыв о замке, муж жадно уставился в проем. Шел второй тайм четверть финала, желтые вели в счете 2:0. Ради сохранения мира и покоя в нашей молодой семье я терпеливо дождалась позорного разгрома синих 5:1, и неназойливо напомнила мужу о замке.

Освоив замковую технику, муж хлопал дверью, как переключателем каналов. По ту сторону попеременно всходили солнце и луна, паслись стада коров и единорогов, шел дождь, снег, бушевала песчаная буря, подметали небо кронами исполинские деревья, квакали лягушки, качались на дубах русалки и удавленники, сшибались богатырские кони, дышали жаром огненные озера, поштучно и россыпью бродили всевозможные герои, разыскивая какого ни есть злодея с целью принудительного перевоспитания, а какой-то небритый субъект в облезлом заячьем треухе назвался Емелей и попросил прикурить. Мы дали ему зажигалку и он умчался вместе с ней, восторженно вопя: "Самородный огонь!"

В конце концов муж остановился на пустынном горном рельефе со скачущими вдали козами и без помех выдернул последний, восьмой гвоздь.

В тот же миг живописные альпийские луга за дверью пошли волнами, потускнели и растаяли, как на экране перегоревшего телевизора. Не веря своим глазам, мы разглядывали истоптанный коридор, похабные надписи на известкованных стенах, потрепанные коврики под соседскими дверями. Одна из них распахнулась, и на площадку вышел лысеющий мужчина в тапочках, с полным мусорным ведром.

– Так это вы теперь вместо Андрея? Соседи наши новые? – Уточнил он, не торопясь к мусоропроводу – видно, не прочь был почесать языком.

Муж привычно замахнулся молотком.

Сосед, сдавленно хрюкнув от страха, рыбкой нырнул обратно в квартиру. Ведро загрохотало по ступенькам, отплевываясь мусором.

–Я машинально... – Смущенно оправдывался муж, отбрасывая злополучный молоток в ящик с инструментами.

Папа, заглянувший посмотреть, как идут дела у молодой ячейки общества, смертельно обиделся кнопочному замку, купленному мужем в ближайшем магазине. Не лежи на подоконнике трофейный дубовый лист со стрелой, мы бы и впрямь поверили, что папа без наркоза оторвал замок от собственного сердца, а мы, неблагодарные существа, обильно присыпали кровоточащую рану крупной поваренной солью...

Спустя месяц, вернувшись после работы в новое, уже немного благоустроенное гнездо, я застала мужа сидящим на полу перед распахнутыми дверями обувной тумбочки.

Муж смотрел финал. Синие вели в счете 1:0.

Я заглянула ему через плечо, вздохнула и пошла на кухню готовить ужин. До финального свистка оставалось десять с половиной минут. Возможно, потом мне удастся прогнать мужа за компьютер, а самой хоть одним глазком посмотреть, так купаются в речке Смородине прославленные русские богатыри...