355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Вешнева » Дар забытой богини. Часть 1 » Текст книги (страница 5)
Дар забытой богини. Часть 1
  • Текст добавлен: 26 июня 2021, 18:02

Текст книги "Дар забытой богини. Часть 1"


Автор книги: Ольга Вешнева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 8. Господин Рыжий

Леолла увидела родной город Номинобин глазами Релти. Сияние глянцевой облицовки домов и тротуарных плит стало почти незаметным, но цветовых оттенков в окружающем мире прибавилось. Поле зрения немного увеличилось. Достаточно было повернуть глаза, сохраняя неподвижность шейных мышц, чтобы заметить идущих позади велян.

Релти нервно вертел головой. Его взгляд пробегал по нарядным фрескам, не задерживаясь, чтобы рассмотреть, кого или что на них изобразил художник.

– Я был еще “свежим” во время первого визита на Велу. Не имел достаточно опыта в общении с велянами и пока не стремился его приобрести, – объяснил он вслух. – Хотел узнать, почему галактическое содружество так восторгается соседней цивилизацией.

Я быстро понял, почему немногие из нелианцев соглашаются контактировать с велянами. Нелегкое испытание – ощущать интенсивные резкие волны страха и частично подавляемой агрессии. Заранее продумывать каждый жест, каждое слово, стараясь подражать вашему темпу речи, движениям. Помнить, что от пристального светящегося взгляда, вида наших великолепных клыков или резкого взмаха руки, велянин может потерять сознание и получить травмы при падении. Да, вы уязвимы настолько, что кости трескаются при сильном ударе о каменные плиты городских дорог.

Нас было трое в делегации: я и министр Тайрил с женой. Мне все понравилось, кроме того, что нас кормили падалью. Признаюсь, я был в ярости. Не мог понять, почему велянские политики не распорядились убить молодых здоровых животных для почетных гостей.

Я ничего не ел, считал ниже своего благородного достоинства грызть полустухшую мертвечину. Древние предки могли несколько суток преследовать раненого вилора. Я не привык терпеть голод, и начал продумывать, как бы незаметно для сопровождающих велян сцапать одну из священных дапатитий, которые зачем-то сами бросались мне под ноги.

– Они ждали, что ты их угостишь вкусным лакомством, – просветила Леолла, не открывая глаз, чтобы не выйти из потока его воспоминаний.

– Одна из них сама почти стала моим угощением, – признался Релти. – Я заметил, что сопровождающие веляне отвлеклись на беседу с министром Тайрилом, и тут же поймал маленькую жирную самку.

Леолла увидела знакомую мордочку, яркий приподнятый хохолок. Пати!

В своих воспоминаниях Релти поднес пойманную дапатитию к лицу, внимательно посмотрел на нее, понюхал, снова посмотрел…

– Моя первая живая добыча, – сказал Релти, – и последняя, – он ответил на испуг Леоллы. – Я чувствовал ее запах, импульсы удивления, страха. Мне следовало проглотить ее целиком, не снимая шкуры, хотя это было бы непривычно для меня и, наверное, не очень приятно. Но сначала я должен был умертвить жертву. Откусить ей голову или свернуть шею. Принять решение оказалось труднее, чем я ожидал. Уверен, еще немного и голод победил бы мои сомнения. Но тут дапатития заверещала.

– Отпусти ее! Немедленно! – крикнул кто-то сбоку от меня.

Предельно сосредоточенный на одном живом объекте, я не заметил приближения другого. От неожиданности разжал пальцы, и дапатития упала в цветник.

На другой стороне дороги стоял юный велянин. Его тонкие усы еще не потемнели.

Волна его агрессии захлестнула меня. Я инстинктивно оскалился в ответ, но сразу же пожалел о своей несдержанности. Мне захотелось спрятаться, найти убежище, где можно успокоиться. Я прошел вперед по улице, открыл первую попавшуюся дверь и оказался в знаменитом Храме Повелителя Вселенной.

Леолла улыбнулась. Ей было забавно видеть, как Релти в растерянности осматривает позолоченные фрески. Вот он подходит, движимый любопытством, к голографическому изображению Повелителя Вселенной – белобородого старца в длиннополом золотистом наряде и перламутровом плаще с широким капюшоном, протягивает руку, чтобы его коснуться.

– Принц Релти! – храмовое эхо усилило и исказило голос правителя Фефшенела, превращая в режущий слух нелианца неприятный шум.

Релти опустил руку и резко развернулся. Отлетевшие назад распущенные волосы проскользнули по стеклу и освещающей голограмму лампаде. Релти взял слипшуюся от масла прядь в ладонь и понюхал. Огонь не сжег “красные проводки”, они чуть потемнели от соприкосновения с пламенем. Но почему-то нелианец был напуган: тревожно моргал, водил носом.

– Тебе не понравился запах масла из коры нашего священного дерева? – спросила Леолла, не дождавшись новых комментариев. – Бекимусы растут на Веле повсюду. В жаркий сезон их цветы распускаются, и в воздухе парит чудесный аромат. Из сладких и сочных плодов бекимуса мы делаем варенье.

– Испарение бекимусового масла полностью лишило меня обоняния, – серьезно проговорил Релти. – Да, ты правильно думаешь, я оказался во власти собственных эмоций. Захлебнулся своей же волной. Потерял способность улавливать чужие импульсы. Я не чувствовал приближения Фефшенела. Мог только видеть, как он трясется от страха. Чтобы поймать его энергетическую волну, я должен был сосредоточиться на выбранном объекте и успокоиться. Но мои энергетические выбросы начисто стирали следы чужих волн. Я не мог сконцентрироваться, не знал, сколько вокруг меня существ, кто они и где они, не мог оценить их физическое состояние и намерения. Чувствовал себя беззащитным на чужой территории.

– Вижу, вам понравился Храм Повелителя Вселенной, – улыбчивый невысокий пухлячок Фефшенел подошел к нелианцу, преодолевая тревогу.

– Великолепная работа талантливых мастеров, – Релти тоже постарался успокоиться. – Красивое здание. Меня заинтересовало велянское искусство создания голографических портретов. Я хочу заказать нечто подобное меньшего размера. Сделать подарок матери.

– Буду счастлив познакомить ваше высочество с одним из лучших в Номинобине художников, – правитель Фефшенел вежливым жестом предложил нелианцу вместе выйти из Храма.

– Фефшенел поступил разумно, – прокомментировал Релти. – Не сказал, что я не должен был заходить в священное здание.

Об этом я узнал позднее: мудрецы шептались в дворцовом саду, что поганый нелианец принес в Храм скверну, смерть и много чего еще ненужного.

Мне выделили комнату во дворце правителя. Я спешил туда – все еще частично дезориентированный в пространстве при свернутом полем восприятия и лишенный многообразия непривычных запахов.

На мои ноги налетел скрипучий робот, распевающий велянские песни. Я толкнул его. Не рассчитал силу. Робот врезался в стену и рухнул на пол. В нем что-то затрещало.

Я спрятался в комнате. Осмотрелся. Мертвая старая дапатития лежала на столе в широкой керамической миске с прошлого вечера. В отчаянии я сел за стол. Не представлял, что мне делать. Нужно было срочно восполнить растраченную впустую энергию, но я не мог есть падаль. Думал о том, как сильно ненавижу закон родной планеты, запрещающий вывоз с Нелии генетического материала кормовых животных. Из-за биологического контроля мы не могли взять запас еды в космическое путешествие.

В комнату без предупреждения вбежал храбрый юный велянин. Вокруг его шеи обернулась маленькая дапатития. Она как будто нашептывала хозяину на ухо: “Это он меня обидел!”

– Господин Рыжий, ваше поведение возмутительно! – Релти приостановил комментирование, и Леолла услышала голос Обилера. – Вы хотели съесть мою дапатитию Пати и чуть не сломали придворного робота Бим Бома!

– Уважаемый, как-вас-там, – не вставая, Релти положил обе руки на стол и приподнял кончики пальцев, чтобы не поцарапать древесину когтями. – Я стал бы намного спокойнее, если бы меня здесь нормально кормили, а не предлагали угадать, погибло поданное к столу животное от возрастной остановки сердца или долго мучилось от тяжелой болезни. Скажу честно, ваша Пати смотрелась бы гораздо аппетитнее в моей тарелке. Мне жаль, что я ее не съел. Впрочем, еще не поздно это исправить.

Юноша сжал кулаки, захлестнул принца волной агрессии. Без страха.

– И я никакой не Рыжий, к вашему сведению, – нелианец встал и выпрямился во весь рост. – Меня зовут Релти Анрейми, я сын правителя Норила Анрейми. Попрошу относиться ко мне с должным уважением.

– С уважением?! – смеясь, передразнил юноша. – Не скажу, как там у вас, а здесь уважение надо заслужить. Я прекрасно владею нелианским языком. Я знаю, что ты принц, и знаю, что ты Рыжий. Мне неизвестно, почему тебя так невзлюбили родители, что назвали по цвету шерсти как животное. Но имя тебе подходит. Ты ведешь себя как дикий зверь! Так слушай… Пати и Бим Бом – мои друзья. Мы, веляне, защищаем друзей. Если ты еще хоть что-нибудь здесь натворишь, то я, Обилер, чье имя означает Сияние Славы, очень хорошо испорчу твою холеную рыжую шкуру. Высокий статус не спасет тебя!

Обилер выскочил за дверь.

Поток воспоминаний Релти иссяк.

– Я пребывал в замешательстве. Не понимал, как велянин осмелился угрожать мне? Достаточно моего слабенького удара – и его череп расколется на мелкие куски. Ради кого готов он вступить в смертельно опасный поединок? Ради сорного животного и робота, которому давно пора на переплавку? Они его друзья? Что вообще для велян означает слово “шеллик” – друг?

Релти взглянул в небо. Первые капли дождя посыпались из темно-красных туч, словно снаряды из бомбардировщика. Леолла не ошиблась в предположениях насчет их размера. Крупные редкие капли ударяли по ней больно как градины.

Релти не чувствовал боли. Он заслонил девушку собой от расходящегося ливня и отвел в складское помещение.

Волосы Леоллы повисли мокрой тряпкой. “Красные проводки” Релти остались сухими, как и его кожа. Найдя в дорожной сумке полотенце, Леолла принялась усердно вытирать кудри. Релти сел рядом с ней на металлический ящик и продолжил рассказ, смешно морща нос, когда капли с ее волос попадали ему в глаза:

– Мне пришлось уступить. Я находился на чужой территории и вынужден был принять ваши правила игры. Кроме того, по древнему нелианскому правилу, Обилер заслуживал уважения как серьезный противник. Мне захотелось снова встретиться с ним – на Нелии. В полете домой я подумал, что именно такой правитель нужен велянам – тот, кто не подвластен страху и не нападет первым, но будет готов защитить родной мир в случае атаки извне.

Агрессию другого существа легко угасить, страх блокировать труднее. Сочетание агрессии и страха наиболее опасно. Загнанная в угол жертва сражается насмерть, ее цель – не вырваться и сбежать, а убить охотника.

Я вернулся на остров. Сразу же выбрал самые крупные и сочные куски мяса из продовольственных запасов. Принес добычу на пляж. В складском помещении мне не хватало воздуха. Я задыхался от голода и от беспокойства, которое привез из велянского путешествия. Оно прицепилось ко мне паразитом, я не знал, как от него избавиться.

Запах крови привлек морских моллюсков. Я чувствовал их в поле восприятия энергии и частично видел. Итолиды окружили меня, присматривались, как украсть мою еду. Я не мог отдать им добычу, но для энергетического воздействия не хватало сил. А брать моллюсков руками с риском быть покусанным… Нет… Пришлось терпеть их присутствие. Я был занят поглощением пищи. Казалось, я никогда не наемся. Даже когда понял, что больше в меня ни кусочка не войдет, мое тело продолжало гореть от азарта.

Крупный итолид потянул к морю оставленную мной половину окорока пятнистого майлима. Я вырвал мясо из его челюстей. Моллюск замер передо мной, приподнял переднюю часть тела, пошевелил щупальцами.

– Не будь жадиной. Поделись. Мы с тобой друзья.

Когда наша делегация пролетала в цыжсекре над Номинобином, я увидел, как в городском парке играют маленькие дети, и услышал их.

Я понял, что смогу разобраться в странном отношении велян к окружающему миру, если проведу эксперимент на себе. Отщипнул когтями кусочек мяса и дал его моллюску с ладони. Итолид меня не укусил.

Я скормил моллюскам остаток своей пищи и улегся на пляже. Хотелось понять, почему веляне так любят, когда по ним кто-то ползает. Так и не понял. Но попал в ловушку. Итолиды стали каждый вечер требовать, чтобы я их покормил.

Пока я гостил на Мокрокусе у короля Аии, а ты знаешь, от его радушия быстро не спастись, моллюски обгрызли двери склада в отместку за отсутствие мяса. Теперь каждый раз, когда мне нужно надолго отлучиться, закапываю для них мясо у порога.

Если понимать дружбу как взаимовыгодное партнерство, то для итолидов от меня большая польза – они регулярно получают еду намного вкуснее и питательнее, чем рачки и черви. А мне от них – что? Кроме испорченных дверей и возможности почувствовать себя велянином, у которого все время кто-то путается под ногами?

– Друзья спасают нас от одиночества, – Леолла сделала из мокрого полотенца дапатитию при помощи узелков: длинное тело, голова с ушками, тонкий хвост; и обвила вокруг шеи принца. – Ты знаешь, что на острове тебя кто-то ждет, что ты кому-то нужен. Друзья нам дарят радость общения. Чем их больше – тем счастливее жизнь. Поэтому кто угодно может стать твоим другом, даже робот или дапатития. Друзья становятся для нас дорогими, родными. Релти, боюсь, что я не смогла бы тебя простить, если бы ты убил Пати и сломал Бим Бома. Пати умная и забавная. Она домашняя любимица Обилера. Ему нравится играть с Пати, заботиться о ней. Робот-нянька Бим Бом принадлежит нашему правителю. У господина Фефшенела нет детей. Он часто говорит: “Повелитель Вселенной не дал нам с женой своих малышей, так пусть наш добрый веселый робот развлекает детей Номинобина”. Каждый ребенок столицы может прийти в гости к правителю, чтобы сыграть в увлекательные игры с Бим Бомом и послушать красивые легенды, спеть вместе с ним старинные песни. Теперь ты понимаешь, почему его нельзя сдавать на переплавку?

– Понимаю… Удивляюсь… Удивляюсь… Понимаю…

– Первых друзей мы находим в детстве. Я не знаю, как тебе объяснить. Ты не помнишь себя ребенком, – Леолла пощекотала нос и подбородок Релти мордой дапатитии из полотенца.

– Я пытался понять, что чувствует недоразвитое потомство разумных существ, но жители других планет не подпускали к нам детей, старательно прятали их на время наших визитов, – Релти зажмурился, печально улыбаясь. – На Веле у меня почти что получилось исследовать память ребенка. Я расскажу тебе и покажу. Смотри.

Он обнял Леоллу и притянул к себе.

– Очередной дипломатический визит на Велу. Я взял в космическое путешествие двух телохранителей. Выбрал из предложенных главнокомандующим военных мужчину и женщину – пусть веляне смотрят на них как на живые музейные экспонаты. Любопытство – один из лучших поводов для начала плодотворного контакта. Жаль, что немногие веляне способны распознать полезное чувство за стеной страха и дать ему возможность развития.

Правитель Фефшенел не хочет войны, общаться с ним легко. Он вновь любезно предоставил нам комнаты в своем огромном дворце. Я думал, что снова придется голодать в гостях. Но в этот раз мне повезло. Веляне обнаружили в лесу молодого самца куцехвостого шакима. Зверя придавило упавшим деревом во время урагана. При всей своей привередливости, я счел угощение достойным.

После праздничного пира я отпустил увлекшихся друг другом телохранителей и вышел в дворцовый сад. Не часто видел растения на родной планете, кроме зарослей на своем острове. Поле восприятия энергии свернулось от сытости. Я был рад не чувствовать всех, кто ходит или ползает по дворцу. Прислуга избегала нас, и священные дапатитии не подползали близко.

Я гулял по саду. Рассматривал, а иногда и нюхал увитые лианами деревья с плакучими кронами, фигурно подстриженные кустарники и цветы в расписных клумбах. В сокращенном поле восприятия проявился небольшой объект. Он излучал странные импульсы.

Я развернулся прежде, чем он схватил бы меня за ногу, что и собирался сделать. Припав на колено, я посмотрел жалкому недоразвитому велянину в глаза, но передумал скалиться. Хотел его напугать слегка – не до остановки сердца. Пусть бежит к родителям, оставит меня в покое.

Эмоциональные выбросы ребенка стали еще интенсивнее и непонятнее. От него не исходило импульсов страха. Он с любопытством рассматривал меня. Сколько ему лет? Четыре? Пять? Меня начало подташнивать от его сладковатого запаха. Тонкие руки и ноги, большая голова, крошечный вздернутый нос и жуткий взгляд без проблеска разума. Отвратительное зрелище. Страшно было представить, что мои предки заботились о слабых малышах: охотились для них и прятали их от опасных зверей. Мне нравилось, что я никогда не был недоразвитым существом, не способным правильно оценить ситуацию и позаботиться о себе.

Я затаил дыхание.

– Господин Рыжий, – маленький велянин хотел прикоснуться к моим волосам.

Они привлекли его необычной для Велы длиной и ярким красным цветом, переливающимся в солнечных лучах.

– Меня зовут Релти, – я вынудил себя продолжить контакт, преодолел злость на данное Обилером и прижившееся во дворце прозвище.

Мне нужны союзники, чтобы предотвратить войну. Долго придется ждать, пока этот велянин вырастет, но вдруг он и тогда не будет нас бояться и ненавидеть?

– Тотил, – представился ребенок. – Давай дружить?

– Давай, – автоматически ответил я.

– Мама запрещает мне смотреть на вас и подходить к вам. Она работает поварихой во дворце. Я уговорил ее взять меня с собой. Хотел увидеть живых нелианцев.

– Ты можешь не только смотреть на меня, но и потрогать, – я подал ему руку ладонью вверх. – Не бойся. Когти опилены. Ты не поранишься.

На всех планетах галактики и на родной Нелии нам запрещено проникать в сознание других разумных существ, применять к ним любой тип энергетического воздействия. Я не устоял перед соблазном легкого получения информации. Ребенок не владел приемами блокировки сознания. Его память была открыта для меня. Она манила, как мозговая вилорья косточка. Тактильный контакт – все, что мне было нужно, чтобы без нежелательных потерь жизненной силы взять чужой разум под контроль.

Контакт произошел. Недоразвитый велянин взял мою руку, я придержал его маленькие мягкие пальцы своими – большими и жесткими. Не позволяя ребенку испугаться, успокоил его слабым воздействием, после чего зафиксировал неподвижное положение объекта исследования и заглянул в его память.

Я просматривал бессмысленные эпизоды из жизни Тотила короткими отрывками. Торопился найти среди них нечто действительно значимое, обрести ключ к пониманию велян. Следовало ожидать, что память ребенка не содержит военных тайн государства или другой важной для нас информации. Но я надеялся поймать обрывки взрослых фраз, которые помогут мне решить пока на удивление стойкие головоломки. Нет. Только прикосновения и ласковая речь его родителей, игра в прятки со сверстниками, катание на длинноухих пятнистых животных (вкусных, наверное), посиделки в гостях у старого придворного робота Бим Бома, рассказывающего древние легенды, и постоянно – мерзкие скрипучие звуки, которые веляне называют смехом, на гребне странной энергетической волны, от которой у меня внутри возникло сильное колюче-горячее ощущение, словно я проглотил живьем огненного ежа с Тинкоттоя.

Мое внимание полностью сосредоточилось на единственном объекте. Я не почувствовал и не услышал, как подбежала мать Тотила. В момент, когда она отдернула от меня своего сына, я был так глубоко погружен в казавшуюся теперь приятной чужую эмоциональную волну, что не сразу отреагировал на произошедшее. Когда я смог сфокусировать взгляд, то увидел, как растрепанная повариха тащит ребенка во дворец.

– Поганые ненасытные твари, – пробурчала женщина, испуганно оглядываясь на меня. – Мы их тут кормим до отвала, а они все равно присматриваются, как бы сожрать наших детей!

Мне было нечего сказать, и не мог я говорить. Дар речи временно меня покинул.

Телепатический контакт был прерван. Я не рискнул скачать данные памяти маленького велянина, но мне хотелось переживать его впечатления снова и снова. Я мечтал вернуться в удивительный мир, который оказался намного ярче, интереснее и уютнее моего. Но тот мир был потерян. Навсегда!

Растерянный, физически ничуть не слабый, но временно беззащитный перед любой угрозой, я сидел на садовой дорожке, прислонившись спиной к высокой клумбе, и думал о том, что у меня только что снова, второй раз в моей пока недолгой жизни, отняли детство.

Завершив повествование и передачу воспоминаний, Релти взял полотенце-дапатитию из рук Леоллы, положил себе на колени, задумчиво погладил когтем “голову” между округлыми “ушами”.

– Я помогу тебе, Релти. Открою тебе, – Леолла почти сказала “душу”, но сообразила, что лучше заменить религиозное слово, – свою память.

– Я не стану проникать в твой разум без разрешения, – Релти посмотрел на нее в нетерпеливой надежде, словно из ящика, на котором они сидели, показался хвост очень вкусного зверька. – Но если ты согласна, прошу, покажи мне свое детство и своих первых друзей.

– Смотри, – Леолла прижалась щекой к его щеке и закрыла глаза, чтобы погрузиться в счастливые детские воспоминания.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю