Текст книги "Трое (СИ)"
Автор книги: Olga Mickeviča
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Александра задержали спустя три дня. За повторным приездом полиции я наблюдала с крыльца, открыто и немного с вызовом. Мне хотелось увидеть его глаза, страх в них. Вероятнее всего, его оштрафуют и выпустят. Система не безупречна, колеса правосудия старые и ржавые. И он вновь вернется на свой диван, в дом номер девять. Но в тот момент, я торжествовала. Я сняла на телефон видео, как Александра выводят из дома – помятого и вяло сопротивляющегося, – которое потом переслала Никите. Он заслужил это увидеть.
С той ночи он пишет мне каждый день. Он не шутил, говоря, что так просто все не закончится.
Не знаю, как там будет дальше. Его карьера в самом начале, и своих планов я не отменяла. Мы все еще разделены километрами дорог, часовыми поясами, невыполненными обещаниями и миллионом «если». Но меня это больше не пугает.
Аня
Жизнь короткая, говорила мне мама. Нет смысла тратить ее на страхи и сомнения. Будь смелой, ставь себе высокие цели. Всегда слушай свое сердце.
И я смотрела на мир огромными, жадными глазами. Мне хотелось всего – все успеть, все увидеть, все попробовать. Зелено-голубые, прозрачные моря и белые песчаные пляжи. Восход солнца над шумным, многомиллионным городом и в тишине покрытых снегом гор. Научиться играть на рояле и совершить полет на воздушном шаре. Всего. Чем бы я ни занималась, я отдавалась этому максимально, целиком. Иначе не умела.
Поэтому и в дружбе я была честной, дерзкой. И мне повезло с друзьями, очень. Эти двое делали меня сильнее.
А потом, мы превратились из детей в подростков и впервые влюбились. И в любви я была столь же яростной и жадной, столь же бесстрашной, как и во всем остальном.
В него нельзя было не влюбится. Прекрасный юноша с раненой душой и ледяными глазами. Мальчик с мечтой. Он мне снился, постоянно, будто наваждение. В пятнадцать, когда дела у него дома пошли совсем плохо, Никита стал ускользать, словно туман сквозь пальцы, пугающе быстро. Я запаниковала, решила, что время заканчивается, и поцеловала его. Тогда-то все и переменилось.
И пускай отныне нас было двое, но в жизни за все надо платить. Моей ценой стала лучшая подруга. Жалею ли я о ней? Обо всех тех утраченный моментах, которым не суждено стать былью? Каждый день. До сих пор, каждый раз, когда со мной случается что-то потрясающе-хорошее, она – первый человек, с которым мне хочется этим поделиться. Потому что никто не умеет так радоваться чужим успехам, как она.
Бывало – и довольно часто, – меня нестерпимо тянуло взять телефон, позвонить и просто спросить как у нее дела. Или написать сообщение, мейл, старомодное бумажное письмо – да все что угодно! Но я сожгла мосты, потопила корабли, обрезала все нити.
И мне отчаянно хотелось верить, что все это того стоит, потому что у меня есть Никита. Куда бы нас не кидало, мы всегда находили друг друга, словно связанные невидимыми нитями.
Я принимала его любым. И любила его разным: злым и помятым после бессонных ночей, когда слова не складывались в тексты так, как ему хотелось. Уставшим, липким от пота, но счастливым после выступления на сцене. Любила его руки, огрубевшие от струн кончики пальцев на моей коже, запах его маек – табак и мята. Спящим. Смеющимся. Грустным. Злым. Я просто любила его.
Однако, со временем, я начала осознавать, что, пускай мы порой и просыпались под одним одеялом, он все еще ускользает от меня, словно туман.
Ошиблась ли я? Я задавала себе этот вопрос миллионы раз и не находила ответа. Тянулась к нему, а Никита смотрел на меня своими ясными, обжигающими глазами и молчал.
А потом ему позвонили из больницы, из прошлой, оставленной позади жизни, и все закончилось. Только вот осознание беды пришло не сразу. Ведь я любила его так яростно и сильно, отдаваясь без остатка, что совершенно не оставила в душе места, чтобы полюбить себя.
Он уехал и вернулся спустя три долгих дня. Не позвонил. Нас разделяли города – я в Дрездене, он в Амстердаме. Через неделю их ждали три дня фестиваля в Штутгарте, и мы договорились встретится в Кельне, по дороге.
Город встретил меня проливным дождем. На вокзале я взяла такси и добралась до отеля. У администратора меня ждал букет цветов и приглашение.
Я собиралась особенно тщательно, чувствуя непонятный трепет. Все карты сыграны, финальный акт.
И вот она я, в красивом платье, с томным взглядом и переполненная искрами волнения. Ресторан дорогой, в таких мы еще не бывали. Никита предпочитает пиво и простых людей, с которыми можно перекидываться шутками вдоль барной стойки, и это – одно из многого, что мне в нем нравится.
Цветы на столе прекрасны, столик на двоих в укромном уголке, скрытый мягкими тенями: тихая музыка, изысканный ужин, искры хрусталя под потолком – все великолепно.
Но ощущается так неправильно.
Никита отложил вилку, долгим глотком отпил вина и, потянувшись через стол, взял меня за руку. Мягко повернул ладонью вверх, словно изучая узор на коже, а потом посмотрел мне прямо в глаза открытым, честным взглядом.
– Ты помнишь время, когда я был безумно влюблен в тебя?
Холод волной спускается у меня по спине. Мы никогда не произносили эти три слова вслух. Мне казалось, что в этом нет необходимости. Поэтому, я шепчу:
– Нет.
– Хорошо, – он отпускает мою ладонь и откидывается на спинку стула. Кожей запястья я ощущаю бархатную прохладу скатерти. – Потому, что я никогда тебя не любил.
– Что? – он тянется через стол, но я отдергиваю руку. – О чем ты говоришь?
– Послушай, я не хочу тебя обидеть. Никогда не хотел, правда, – его глаза – бездонные озера искрящейся воды. Чистой, честной. Я хочу ему верить, но его слова жалят. – Когда я был с тобой – я был только с тобой. И все между нами было правдой. Я не знал, как ты ко мне относишься, потому что не хотел. Это все усложнило бы. И да, это не честно. Мы начали детьми, а потом просто... просто продолжали.
– Нет...
– Ань, ты важна для меня. Ты так долго была рядом, мы всю жизнь знакомы. И ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. Но ты не знаешь меня. Потому, что я не позволил. Не хотел тебя пускать, и отпускать не хотел, ведь одному невыносимо. Но мы больше не дети, и я достаточно всего испоганил в жизни. Ты и я не должны быть в этом списке. Все кончено.
Он все еще что-то говорит – я вижу как двигаются его губы, но не слышу ни слов – только противный, монотонный звон в ушах. Перед глазами проносятся все мгновения, что мы разделили на двоих. Осколками они рвут меня, режут на куски.
Он никогда меня не любил.
Я смотрю на Никиту напротив – внезапно-чужого, далекого. Его лицо размывается, теряет форму в мягком освещении ресторана. С ним было удивительно. А без него я не умею. Никита перевернул мой мир: наполнил его смыслом, сладкой дрожью первых прикосновений, робкими, волнительными мечтами.
Он никогда меня не любил...
Он – моя первая любовь: та, которую помнишь всю жизнь. Не хочу так больше. Моя любовь опустошающая, как лесной пожар: выжгла сердце, опалила душу и вот я, в ядовитой темноте. Задыхаюсь. Забери ее.
Я встаю, намереваясь уйти от него, от моего прошло и будущего, и он не пытается меня остановить.
Порой то, чего мы желаем сильнее всего, нас же и губит.
Эпилог
Британия навсегда останется в моем сердце зелено-голубой землей, умытой дождями и обласканной ветрами. Я влюбилась в мощеные брусчаткой тротуары и шумные, пропитанные кислым запахом эля, пабы, в величественные древние соборы и маленькие церквушки; в шумные улицы городов и пустынные проселочные дороги, когда за окном только трава и стада овец. В бесконечный горизонт с кудрявыми, пышными облаками.
Я скучаю, особенно в осенние дни, когда в воздухе пахнет пряной листвой. Но я ни минуты не жалею, что вернулась. Работа в пансионате для престарелых (изнурительная, грязная, порой просто невыносимая) заставила меня переосмыслить свои приоритеты и задуматься о будущем. Мир огромный и несовершенный. Так что, пол года спустя, я вернулась в Ригу и вновь поступила в университет, теперь уже на бакалаврскую программу «Социальная работа». Когда я вновь задалась вопросом, что же я хочу делать со своей жизнью, выбор дался на удивление легко, и оказался единственно очевидным.
Все, что случилось, заставило меня понять, как важно быть услышанным, когда мир кругом немой и враждебный, а ты один и тебе некуда пойти. И если я смогу помочь, изменить к лучшему жизнь хотя бы одного человека, я изменю к лучшему и мир тоже. Важно начать с себя.
И я обязательно увижу плакат о домашнем насилии на стене в фойе каждой больницы. Он там будет.
Теперь я знаю, что есть так много вещей, за которые мне стоит быть благодарной. Каждый день я чувствую поддержку родных и друзей. И Никиты.
Мы... было непросто, и до сих пор, порой, мы не видимся по несколько недель. Ребята работают над вторым студийным альбомом, их график все еще безумен, но они поймали свою удачу за хвост и держат крепко. Я безумно горжусь им и всем, чего он достиг.
Мы не идеальны. Это было бы слишком скучно. Мы пережили все наши «если» и «возможно», но жизнь длинная, а мы мечтатели.
И он все же написал для меня песню...
Notes
[
←1
]
Американский телесериал, 1954 – 1973 гг.
[
←2
]
Ли́го (Līgo) или Я́нов день (Jāņi) – латышский народный праздник. Отмечается в ночь с 23 на 24 июня и считается одним из самых больших и популярных праздников в Латвии.
[
←3
]
Латга́лия или Ла́тгале (латыш. Latgale; латг. Latgola) – одна из историко-культурных областей Латвии. Расположена на востоке страны к северо-востоку от реки Даугавы и юго-востоку от рек Айвиексте и Педедзе, занимая одну четверть территории Латвии.
[
←4
]
Английская пословица. «A penny for your thoughts», в переводе: Пенни за твои мысли. Используется, как еще один вариант спросить у человека, о чем он задумался.
[
←5
]
Речь идет об Агате Кристи, британской писательнице, авторе множества детективных романов.
[
←6
]
Персонаж американского мультипликационного сериала.
