Текст книги "Водоворот любви"
Автор книги: Ольга Маслюкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 15
Лето – чудесное время года, когда длинные, солнечные дни сменяются короткими теплыми ночами. Но Кристине эти ночи казались очень долгими. Она ждала отца. Наконец через три дня девушка отправилась встречать его.
Отец был серьезным и озабоченным. Не поздравив Кристину с завершением учебы, сразу предложил ехать в больницу к бабушке. Когда он увидел беспомощную мать, которая даже говорить не могла, стал совсем хмурым. Кристина боялась о чем‑либо спрашивать, только смотрела на него. Она никогда не видела отца таким, иногда ей казалось, что он вообще не замечает ее. После больницы отец всякий раз куда‑то уходил, а вернувшись, выглядел так, словно у него осталась масса нерешенных проблем.
Они по очереди ходили к Евдокии Архиповне. Ее состояние было крайне тяжелым. Внучка садилась рядом, брала бабушку за руку. Когда их взгляды встречались, у обеих на глаза наворачивались слезы. Кристина старалась не думать о том, что дни бабушкиной жизни сочтены. Доктор сказал, что, кроме инсульта, у нее обострились и хронические заболевания. «Как же так, – думала Кристина, – я окончила институт, хотела помочь бабуле, а тут такое случилось. Как будто бы она держалась до тех пор, пока я вернусь домой».
Однажды отец вернулся из больницы и сообщил: доктор сказал, что нужно готовиться к худшему.
– Папа, я не могу представить, что бабули не будет! Она мне заменила и маму, и тебя.
– Я виноват перед тобой и матерью. Но пойми, мне нужно было работать, обеспечивать вас.
– Я ни в чем не виню тебя, – продолжала Кристина. – Не могу смириться с мыслью, даже подумать страшно, что бабушки не станет. Я останусь совсем одна. Ты уедешь. У тебя наверняка есть женщина, и ты вернешься к ней.
– Раз у нас складывается такой разговор, то я должен тебе сказать, что она действительно есть. Ты уже взрослая и должна войти в мое положение: я одинокий мужчина.
– Хорошо. Я уеду.
– Куда ты уедешь? По распределению? У тебя уже есть место работы?
– Нет. У меня свободный диплом. Я сама буду искать работу. Думала, до конца лета побуду дома, с бабулей, но теперь.
– Я дам тебе денег на первое время.
– Спасибо.
Кристина вдруг почувствовала, что она не нужна отцу. Он считал, что выучил ее, а теперь она сама должна себя обеспечивать.
– Квартиру я пока продавать не буду. Живи.
– Но ведь ты не привезешь сюда эту женщину?
– У нее есть квартира. Но со временем нам нужно будет объединить их. У нее есть несовершеннолетняя дочь.
– Понятно.
Отец замолчал. Ему трудно было это сказать, но его планы были именно такими. Он вздохнул тяжело и в то же время с облегчением: рассказал дочери и о новой семье, и о своих планах.
Кристине казалось, что отец на глазах отдаляется от нее, как будто снимает с себя родительские полномочия. Это было невыносимо больно. Она пошла к себе в комнату, бросилась на кровать и, уткнувшись в подушку, зарыдала.
Утром телефон заставил встрепенуться и отца, и дочь. Звонили из больницы. Сообщили о смерти Евдокии Архиповны. Вызвав такси, они помчались в клинику. Только возле палаты, где лежала Евдокия Архиповна, остановились и осознали: их здесь уже никто не ждет. Потом все еще в каком‑то душевном оцепенении зашли в ординаторскую. Доктор выразил соболезнование и рассказал, что надо сделать.
Они вышли на улицу и молча сели на скамейку. В душе была пустота. Даже слез не было. Казалось, рыдания помешали бы великому таинству прощания души и тела, которое происходило где‑то рядом.
Через какое‑то время Кристина сказала отцу:
– Папа, поехали домой. Будем готовиться к похоронам.
– Да, ты права. Впереди тяжелый день.
Похороны прошли скромно. Евдокию Архиповну похоронили недалеко от могилы невестки. Кристина долго стояла возле холмика, под которым теперь лежала ее любимая бабушка. Во время траурной церемонии девушка вспоминала, сколько любви и нежности всегда получала от Евдокии Архиповны, заменившей ей мать, и слезы градом катились по щекам. Кристина поддерживала под руку сестру бабушки, Клавдию Архиповну, а она, тоже в слезах, все время старалась утешить Кристину. Обе были убиты горем, утрата казалась им невосполнимой.
Отец Кристины находился рядом, курил сигарету за сигаретой. За все время близкие не заметили на его глазах даже скупых мужских слез. Было такое ощущение, будто он присутствовал на похоронах чужого человека. «А ведь это его мать, – подумала Кристина. – Неужели он морально был готов к ее смерти? Да пусть даже и так. Одно дело думать об этом неизбежном моменте и другое, когда все случилось. А в общем‑то, я и в прежние времена не знала, как он относится к бабушке. Он приезжал, оставлял деньги и уезжал. Никогда не задерживался надолго. Бабушка обижалась на него. Но я ее ни о чем не расспрашивала, многому не придавала значения. Со мной отец не был откровенным. Я даже не знаю, любил ли он маму. Она умерла, когда мне было одиннадцать лет. Тогда отец тоже часто не бывал дома. Бабушка любила мою маму и всегда рассказывала мне о ней. Но мне кажется, какая‑то тайна была между отцом и его матерью. Я обязательно спрошу его», – решила Кристина.
Она вытерла слезы и подошла к отцу.
– Поехали домой. Здесь у меня сердце разрывается на части.
– Успокойся. Нам нужно подумать, что делать дальше, – спокойно сказал он.
– Как ты можешь говорить так? Я сейчас ни о чем не могу думать. Мне все равно, что будет завтра и послезавтра, – раздраженно ответила дочь.
– Успокойся, еще раз тебя прошу. Дома поговорим. Все уже в автобусе, водитель ждет только нас.
Они молча дошли до специальной машины из похоронного бюро, в которой уже сидели родственники, соседи и знакомые, приехавшие проводить Евдокию Архиповну в последний путь.
– Кристиночка! – позвала одна из женщин. – Иди сюда, садись рядом со мной.
Кристина села рядом с ней. Отец прошел вглубь автобуса. Водитель посмотрел на пассажиров, убедился, что все места заняты, закрыл двери, и автобус тронулся с места. Остановился возле кафе, где был заказан поминальный стол. Все вышли. Сестра бабушки, которая приехала из Казахстана, пригласила всех пройти к столу. Людей было немного, человек двадцать. Кристину угнетала эта траурная обстановка. Выпив сто граммов водки за три приема, она почувствовала, что спазм, сковывавший все тело, ослабевает. Становилось легче. Взглянув на отца, который уже изрядно опьянел, подумала: «А ведь ты для меня совсем чужой. Я редко слышала от тебя ласковые слова и, кроме денег, ничего не получала. Я теперь сирота. Никого у меня нет. Даже Димка, которого я так любила, ушел от меня».
От всех этих мыслей слезы опять хлынули ручьем. Кристина встала и вышла на улицу.
– Кристина! – услышала она женский голос и обернулась.
К ней подходила Клавдия Архиповна, худощавая женщина лет шестидесяти. Кристина уткнулась ей в грудь и зарыдала. Бабушкина сестра обняла ее за плечи.
– Успокойся, детка. Ты уже все глаза выплакала. Вижу, как ты страдаешь. Плохо тебе будет без бабушки, знаю. Сынок‑то ее не больно переживает, ни одной слезинки не проронил. Правду Евдокия говорила, что половину здоровья у нее забрал. А ведь на вид и не скажешь, что мог такое творить.
– А что он творил? – испуганно отпрянула от нее Кристина.
– Помотал нервы сполна.
– Расскажите мне про него. Он мой отец, а я ничего про него не знаю.
– Детка, может, и не нужно тебе ничего знать.
– Я хочу знать.
– Если уж сестра тебе ничего не рассказывала, то и мне не стоит.
– Но вы уже начали.
– Да я так, к слову.
– Прошу вас, расскажите.
– Смотри, люди начали расходиться. Помянули уже, – Клавдия Архиповна старалась исправить свою ошибку и уйти от разговора. – Пойдем к столу.
– Но вы потом мне расскажете?
– Как‑нибудь. Да ничего особенного. Просто намучилась она в молодости с ним. Неуправляемым был.
– Я не отстану от вас. Вы просто обязаны мне рассказать, – настойчиво твердила Кристина.
– Хорошо, успокойся. Расскажу. Завтра.
Они вернулись в зал. Люди расходились, принося им соболезнования. Отец, пошатываясь, подошел к дочери.
– Пойдем домой, – сказал он.
– Сейчас.
К ним подошла Клавдия Архиповна, и они направились к дому.
Сестры виделись редко. В молодости Клавдия Архиповна вышла замуж и уехала в Казахстан. Но перезванивались часто, и раз в три года младшая сестра приезжала в гости к старшей. При встрече они могли часами рассказывать друг другу о своей жизни. Клавдия Архиповна знала, как нелегко жилось сестре. Знала о тайне, которую сестра хранила и не могла рассказать внучке. Так и ушла, ничего не рассказав. На кладбище Клавдия Архиповна чуть было не рассказала Кристине обо всем и теперь мучилась, не зная, как поступить. «А ведь Кристина, – думала она, – теперь не отстанет от меня. Подожду, когда уедет отец, и тогда, может, решусь».
Она понимала, что внучка совсем еще молодая и неопытная, не представляет, как жить дальше.
Глава 16
Прошло 9 дней со дня смерти Евдокии Архиповны. Сын помянул ее и засобирался уезжать. Все эти дни Кристина мало общалась с отцом. Замкнувшись в себе, она часами лежала на кровати, закрывшись в комнате. Клавдия Архиповна не тревожила ее. Она готовила еду, накрывала на стол, мыла посуду. Стучала в дверь спальни, заставляла Кристину хоть что‑нибудь поесть.
После долгих уговоров девушка неохотно вставала и шла на кухню. Молча ела и опять возвращалась к себе в комнату. Отец тоже ни с кем не разговаривал, садился в кресло и включал телевизор. «Почему он так холоден со мной? – думала Кристина. – За пять лет учебы я его видела пять раз, на мой день рождения. Он у меня в середине года, и я всегда была дома. Если бы не это обстоятельство, он, наверно, никогда не приехал бы меня поздравить. Я привыкла и не спрашивала его ни о чем, думая, что папа зарабатывает деньги, чтобы меня одеть, обуть и накормить. Он присылал бабушке деньги, а она ими распоряжалась, пересылала мне. Когда училась в школе, отец вел такой же образ жизни. Бабушка заменила мне и папу, и маму. Мама умерла внезапно. Мне сказали, что у нее остановилось сердце».
Воспоминания Кристины прервал отец. Он постучал в комнату.
– Кристина, к тебе можно?
– Да. Входи.
Он открыл дверь. Дочь посмотрела на него и поняла: зашел проститься.
– Я уезжаю, – холодно сказал он. – Потом позвоню. Квартиру я продам, но позже. В этом городе я жить не буду.
– А как же я? – вырвалось у Кристины.
– Я ждал, когда ты закончишь институт. Мой долг был посылать тебе деньги. Теперь ты взрослая, пойдешь работать. Пока живи здесь. Но не забывай, мне нужны деньги. Квартиру я продам.
Кристина молча слушала и не могла понять, что же ему от нее нужно. Отец продолжал.
– Ты еще не определилась, куда пойдешь работать? Собственно, мне все равно. Совершеннолетняя девушка должна решать свои проблемы сама. Может, замуж выйдешь, будет у тебя жилье. Ты красивая. Думаю, не задержишься в девках.
Он раскладывал все по полочкам, как будто давно подготовил эту речь и только ждал подходящего момента, чтобы высказаться. На мгновение Кристине показалось, будто он даже рад, что все так сложилось: умерла бабушка, она окончила институт, теперь он спокойно продаст квартиру. И освободится от какого‑то тяжелого бремени.
– Кристина, ты мне сообщи, когда устроишься на работу. Может, в столицу вернешься? Там шансов больше.
– Я ничего не понимаю, папа, – не выдержала она, – ты меня выселяешь? Но я здесь прописана.
– Я не выселяю. Просто я так решил и сообщаю тебе об этом.
– Но это мой дом. Я здесь выросла. Это бабушкина квартира.
– По наследству она переходит ко мне. Ты же не будешь судиться? Выпишешься.
После девяти траурных дней Кристина еще не пришла в себя, но ее строптивый характер начал давать о себе знать. Она вскочила с кровати и с вызовом сказала:
– Я не знаю, что ты задумал, но вижу, что дочь тебе не нужна.
– Ты мне не дочь! – как гром среди ясного неба прозвучал ответ отца.
Кристина опешила. Она медленно села на кровать и смотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Как. не дочь?.. – изумилась она.
– Не моя кровь течет в твоих жилах. Я все сказал.
Объяснять сказанное он не захотел, повернулся и широкими шагами вышел из комнаты.
Клавдия Архиповна все это время была в соседней комнате и прислушивалась к их разговору. Когда племянник вышел из комнаты, она поспешила за ним. Он схватил сумку, обернулся лишь возле порога:
– Прощай, тетушка. Думаю, больше не свидимся. Будь здорова.
– Что ж ты вот так расстаешься с ней? Изверг ты! Бог накажет тебя! – в сердцах сказала ему Клавдия Архиповна на прощание.
– Не каркай, ворона! – грубо сказал племянник, открыл дверь и скрылся из виду.
– Господи, не человек – супостат. Каким был, таким и остался.
Она еще раз выругалась и направилась к Кристине в комнату.
– Внученька, не переживай. Поедем ко мне, в Казахстан.
– Я ничего не понимаю, бабушка Клава, – она смотрела на нее с надеждой, словно хваталась за соломинку. В ее глазах были отчаяние, страх и скорбь.
Женщина обняла ее.
– Милая моя девочка, вот и пришло время рассказать тебе то, что не рассказала тебе твоя бабушка. Иначе ты изведешь себя догадками. Будешь мучиться всю жизнь и думать, почему же отец оказался таким мерзавцем.
– Он сказал, что я ему не дочь. Кто же я? Скажи, бабушка Клава!
– Детка, это было давно. Когда‑то твой отец привел твою маму в эту квартиру. Здесь и свадьбу сыграли. Ох, – вздохнула женщина и посмотрела на Кристину, которая не отрывала от нее глаз. – Никто тогда не догадывался, что твоя мама была беременна. Он узнал об этом через месяц. Срок был уже месяца три. Сказал, что до свадьбы у них ничего не было. Получалось, что она его обманула. Вот тут и началось. Твой отец в молодости был не подарком. Сколько натерпелась сестренка от него. Один Бог знает. Рада была, что сынок наконец остепенится и будет в семье. Но не тут‑то было. Он затаил в душе злобу и ждал, когда жена родит. Ты появилась на свет через шесть месяцев. Сестра смирилась и приняла тебя как свою внучку. Ей было жаль твою мать. Хорошая была девушка, помогала ей во всем. А красивая какая!.. Ты на нее очень похожа. Борька стал пить. Это было невыносимо для всех. Придет пьяный и начинает издеваться над твоей матерью. А сестра ее защищала. Тогда и ей доставалось. Настоящий зверюга. Грубый был. В отца пошел, царствие ему небесное, – Клавдия Архиповна перекрестилась. – Тот всю жизнь издевался над Дунечкой, а сынок продолжил. Покой был только тогда, когда он уезжал в командировки. Так вот она промучились десять лет, пока мама твоя не умерла.
– А отчего умерла мама?
– Слушай, моя дорогая, слушай. Долго я думала, рассказывать ли тебе эту историю. Сегодня, когда он сказал тебе, что ты ему не дочь, я твердо решила рассказать. Он ведь даже и здесь не пощадил тебя, не проявил сочувствия, что ты сироткой остаешься, – она смахнула накатившуюся слезу и продолжила.
– Однажды он приехал из очередной командировки и так ее избил, что места живого на ней не осталось. Сестра понимала: если невестка заявит в милицию, то его посадят. Не отходила от нее ни на шаг, делала всякие примочки, словом, лечила. Но той становилось хуже. Мучили головные боли. Дунечка не могла уже ей помочь. Видимо, сильное сотрясение мозга было. Синяки сошли, ушибы прошли, только тогда она обратилась к врачу. Положили в больницу. Там сказали, что началось психическое расстройство, и отправили в психушку. Там она и скончалась. Оказалось, рак головного мозга.
Кристина все это время слушала не шевелясь. В памяти мгновенно пронеслись детские воспоминания, возник образ матери, которая очень ее любила. Кристина никогда не видела издевательств отца. Когда произошел тот роковой случай, она не знала. Только сейчас догадалась, что была в это время в летнем лагере, за городом. А когда вернулась домой, мама была в больнице. Девочке сказали, что она заболела, но скоро поправится и вернется домой.
– Бабушка Клава, но я не помню, чтобы отец бил мать.
– Он был хитер. Ох, как хитер! Бил ее, когда они одни в комнате были. Он, изверг, закрывал ей рот подушкой. Она не могла даже кричать.
– Боже, я ничего не знала. Почему же она его не бросила?
– Ой, детка, а вот этой истории я не знаю. Почему она терпела, никто не знает.
– Господи, бедная моя мамочка. – Кристина заплакала.
– Не плачь, – обняла ее Клавдия Архиповна. – Когда твою мать похоронили, бабушка твоя сказала ему: если ты не вырастишь эту девочку, не дашь ей образование, я посажу тебя в тюрьму и не посмотрю, что ты мой сын. Он уехал, обзавелся новой семьей. И дети есть у него. Мальчик и девочка.
– Господи, я и этого ничего не знала. Да, видела его редко. Думала, работа у него такая. Ведь любви ко мне у него никогда не было. Но я привыкла к его холодному отношению. Бабушка любила меня и оберегала. Когда я училась, думала, что папа старается, зарабатывает деньги. Что ему тяжело помогать мне и бабушке.
– Вот, детка, и все. Дальше ты сама понимаешь.
– Да. У него закончился «контракт» с бабулей. И он вышвырнет меня из дома, как надоевшую вещь.
Кристина заплакала и уткнулась в плечо бабушки Клавы.
– Не изводи душу, милая моя, – она погладила ее по голове. – Годы прошли. Ты уже взрослая, получила образование. У тебя теперь начинается своя жизнь. Посмотри на себя, какая ты умница.
– Да, жизнь начинается. Но только бьет она меня сильно. Начинается с душевных травм. – Кристина шмыгала носом, вытирала платком слезы и вспоминала все, что с ней произошло в последнее время.
– Какие еще у тебя душевные травмы?
– Да нет, это я так.
Кристина встала и подошла к окну. Она смотрела на зеленые кроны деревьев и размышляла: «Почему все это случилось со мной? Мама моя была несчастной, и я повторяю ее путь. Не зря говорят, что в большинстве случаев судьба матери передается дочери. Но нет, со мной такого не будет. Никогда. Как бы я сейчас хотела спросить у нее, кто же все‑таки мой отец? Но мне не суждено это узнать. А может, бабушка Клава знает? Может, она недоговаривает что‑то?»
Она бросила взгляд на Клавдию Архиповну и спросила:
– А кто мой отец?
– Я знала, что ты спросишь. Но мне это неизвестно. Сестра не рассказывала. Да и мать твоя была скрытной. Мне даже иногда кажется, что Борис почти пытал ее, чтобы она сказала, но, видимо, она так и не призналась. Ее история осталась тайной для всех.
– Я с вами никуда не поеду, – неожиданно отчеканила Кристина.
– Почему? – опешила Клавдия Архиповна. – Будешь жить со мной.
– Не хочу. Я для всех чужая.
Глава 17
Солнце припекало. От жары спасали легкий ветерок и волны Средиземного моря. Они мелкой рябью подкатывались к берегу и возвращались обратно на глубину за новой порцией более прохладной воды. Марина уже успела слегка обгореть. Она перевернулась на спину, приподняла голову и посмотрела на играющих в волейбол парней. Полюбовавшись мужчиной своей мечты, она улыбнулась и снова удобно расположилась в шезлонге. Ей казалось, что счастливые дни в Турции никогда не закончатся.
Через несколько минут Марина повернулась на бок, надела солнцезащитные очки и снова стала наблюдать за Дмитрием. Его загорелое подтянутое тело выгодно отличалось от фигур других играющих мужчин. «Эти двое парней слишком худы, а тот полноват, – отметила Марина. – Мой Димка красавец!» Вдруг она перестала разглядывать своего любимого и подумала: «Я называю его «мой». А вдруг он вернется к Кристине? Нет, я этого не переживу. И не допущу. Он забыл ее, ему нравится со мной». Марина села, вытянула ноги, чтобы смазать их кремом, и в это время к ней подошел Дима.
– Марин, пошли купаться. Мы выиграли.
– Я видела, как ты делал подачи, ставил блоки. Ты хорошо играешь, – поспешила похвалить его Марина.
– Да ладно! Я уже давно не играл. Давай поднимайся.
Он взял ее за руку и потянул к морю. Девушка бежала за ним следом и смеялась.
– Димочка, милый, ты мне руку оторвешь.
Он подхватил ее на руки и вошел в море. А потом отпустил руки, и Марина с головой погрузилась в воду. Вынырнув, она долго протирала глаза и кашляла из‑за соленой воды, которая попала в нос и горло. А когда все прошло, начала поднимать фонтаны брызг так, чтобы они долетали до Дмитрия. Стараясь увернуться, Дима тут же нырял и уплывал на глубину. Оба весело смеялись.
Марина не знала, о чем думал парень в моменты, когда брал ее на руки. Но ей очень хотелось, чтобы это повторялось как можно чаще. Ее постоянно мучила мысль: когда Дима ее целует, обнимает, не представляет ли он себе Кристину. Дима уплывал все дальше, и девушка осталась наедине со своими грустными мыслями. Марина вышла на берег и снова устроилась в шезлонге.
Дмитрий тем временем перевернулся на спину, немного полежал на воде, раскинув в стороны руки и ноги, а потом поплыл к берегу. Он жмурился от яркого солнца и ни о чем не думал. Ему было хорошо. Он и не мечтал, что вместо работы на даче будет вот так отдыхать. Вспоминать и думать о городе, который остался где‑то за тысячи километров, и обо всем, что его тревожило, он не хотел. Парень прекрасно понимал, что сейчас полностью зависит от Марины. Его задача – не испортить ей настроение, тогда и ее папа будет доволен. Поэтому он выполнял все капризы и желания влюбленной девушки.
Дмитрий вышел из воды. Быстро шагая по горячему песку, он подошел к Марине.
– Тебе принести колы? – спросил он.
– Да, Димочка. Пить все время хочется.
Он надел сланцы и отправился к пляжному кафе. Наполнив один стакан колой, а второй пивом, вернулся к Марине и протянул ей пластмассовый стаканчик.
– Спасибо, дорогой. Мне кажется или я действительно обгорела? Так щиплет спину, что, боюсь, спать я буду стоя, – пошутила она. Может, вернемся в номер?
– Не возражаю.
Марина встала с шезлонга, красиво завязала парео, положила полотенце в пляжную сумку и подала ее Дмитрию. Он послушно взял ношу, и они покинули пляж.
В номере остался включенным кондиционер, и парень с девушкой сразу почувствовали приятную прохладу, едва открыли дверь.
– Ой, как здорово! – плюхнувшись на кровать, воскликнула Марина.
Дмитрий поставил сумку и пошел в душ.
– Дим! – крикнула она ему вслед. – Намажь мне спину кремом! Я в душе на пляже уже ополоснулась.
– Сейчас. Только приму душ.
– Я жду.
Марина сняла купальник и, обнаженная, вытянулась на кровати. Дмитрий вышел из ванной комнаты, обернувшись полотенцем.
– А где крем? – спросил он.
– Вот же он, – указала она на тумбочку, где лежал тюбик.
Дмитрий выдавил маслянистую массу на ладонь и прикоснулся к пышущей жаром спине подруги. Медленными движениями стал распределять крем по всему телу, касаясь ягодиц.
– Димуля, я горю уже от желания, – выгибаясь и приподнимая попку, простонала она. – У тебя такие руки, что одно их прикосновение меня доводит до экстаза. Дмитрий отбросил полотенце, закрыл глаза и всем телом прижался к обнаженной спине девушки. Обеими руками он обвил тонкий стан девушки и стал ласкать небольшие – поместились в ладонях – упругие груди. Частое Маринино дыхание и стоны возбуждали его все сильнее и сильнее. Она высвободилась из его объятий, повернулась к нему лицом и припала к его губам в страстном поцелуе.
Через какое‑то время они затихли, удовлетворенные. Дмитрий лежал на спине и глубоко дышал.
– Димуля, ты волшебник. Я люблю тебя, – Марина повернулась на бок и смотрела на его закрытые глаза. – Почему ты не смотришь на меня?
– Я просто отдыхаю, – ответил он, приоткрыв один глаз.
– Ты ни разу мне не сказал, что любишь меня.
– Марина, ты напоминаешь мне об этом каждый день.
– Я хочу слышать это. Разве мое желание не естественно?
– Мы же с тобой договорились?
– Да, но нам здесь так хорошо. Я вижу, что ты доволен поездкой. У нас отличный секс. Что еще?
– Вот именно секс. Ты правильно сказала. Есть секс, а есть любовь. Когда‑нибудь я тебе объясню разницу.
Дима сразу вспомнил Кристину. После занятий любовью с ней его не оставляло ощущение полета. Хотелось говорить, делиться впечатлениями, слышать ее мнение, видеть улыбку, смеяться вместе с ней. После секса с Мариной ему всегда хочется как можно скорее остаться одному.
Нежное прикосновение рук Марины прервало его мысли.
– Марина, спасибо тебе за все. Я и не мечтал о таком.
– Все не то, не то, Дима! Ты не любишь меня. Ты думаешь о Кристине?
– Нет, не думаю. С ней все закончено.
– Прости. Я больше не буду напоминать о ней. Прости. Дмитрий лежал и думал: «Боже, что я делаю». Он обнял Марину, и они уснули.
Когда Дмитрий открыл глаза, он не почувствовал себя отдохнувшим. Вспоминая недавнее сновидение, подумал: «Я проснулся на самом краю пропасти и понял, что пытался убежать, ускользнуть от надвигающейся на меня тяжести».
