Текст книги "Дорога в Ад (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 3. Месть

– Подавать холодным?

– Мне разогрейте. И посильнее. Пусть мучаются.

2003 год

Юля проспала весь день, но вечером встала и приготовила миску Живой крови. Она молча поставила ее в центр пентаграммы и прочитала нараспев:

– Навий, приди, Живую кровь забери…

Дух мгновенно появился, схватил миску и немедленно ее выпил. Юля ощутила отвращение. Как она могла принять это чудовище за Артема? Впрочем, оба ушлепка достойны друг друга.

– Договор выполнен, – провозгласила Юля, едва Навий допил. Он повернулся к ней, явно намереваясь что-то сказать, но исчез вместе с пентаграммой.

Она погасила свечи, доползла до кровати и легла. Девушка старалась ни о чем не думать. Она знала, что дух может прочитать ее мысли, если они будут слишком яркими. Можно его ненавидеть. Можно ненавидеть себя. Но не нужно думать о самоубийстве. И особенно – об убийстве.

***

Юля принимала душ три раза в день, но все равно чувствовала себя грязной. Несмотря на то, что ела за двоих, а то и за троих, она невероятно ослабла после пяти мисок Живой крови, но убивало ее не это. Тот воин был прав. Она пропащая. Горела с духом в любовной лихорадке. Подарила ему свою девственность. Приняла его семя.

Хоть она старалась и не думать о самоубийстве, но выхватывая взглядом синяки на шее, ей хотелось наглотаться таблеток и никогда не просыпаться. Или вылить всю кровь в огромную чашу и пообещать любому духу за смерть Навия.

Звонок вывел ее из привычного состояния рассматривания стены за кроватью. Юля медленно перевела взгляд на телефон. Номер был незнаком. Знакомые, друзья, и даже родители уже давно перестали ей звонить, писали СМСки. Разговаривать не хотелось. Через минуту раздался еще один вызов. Воин, как она забила его в адресную книгу.

Юля сморгнула. Да ладно? И цапнула телефон.

– Да!?

– Я согласен. Надо поговорить.

– Приезжай! Я дома! Боже, я так рада, что ты позвонил! – чуть не заплакала Юля в трубку.

– Не у тебя. Скину адрес и время.

– Хорошо! Я жду!

Воин отбился, а Юля с восторгом посмотрела на телефон, где открылась смс: "Кафе «Подорожник». Сегодня в 16.00"

"Буду!" – ответила Юля и побежала одеваться.

***

Зеркало быстро убило энтузиазм. Глядя на бледную девочку с кругами под глазами, Юля себя не узнавала. А что было ниже подбородка…

Впрочем, нет ничего такого, что нельзя исправить килограммом тоналки, пудрой, красной помадой и водолазкой с воротом под горло. Чтобы отвлечь внимание от лица, Юля одела вызывающе короткую юбку и черные чулки.

Короткая прогулка до остановки, и два квартала до самого кафе окончательно вытянули из нее все силы. А добил ее Василий, вскочивший, стоило ей зайти, и бросившийся к ней со словами:

– Боже, что они с тобой сделали?!

Понимая, что выстраиваемый ей план разговора развалился, а конспирация не удалась, она с удивлением уткнулась ему в плечо и заплакала. На них смотрели окружающие: вызывающе одетая девица, рыдающая посреди кафе на плече у парня.

Чуть отстранив, воин еще раз осмотрел ее, и сказал:

– Пойдем ко мне. Тебе нужна помощь.

Юля лишь кивнула, а Василий подхватил ее на руки и вынес из кафе.

Он усадил Юлю в автомобиль и отвез в гостиницу, находившуюся буквально через дорогу. Он то и дело поглядывал на нее в зеркало:

– Как себя чувствуешь? – спросил он, припарковавшись. – Дойдешь?

– Конечно, – кивнула Юля, и в голове зашумело.

Они дошли до крыльца, но Юля буквально с каждым шагом теряла силы, не понимая, что происходит. Вцепившись в руку Василия, ей удалось подняться по ступенькам. На рецепшене девушка, посмотрев Юлю, с трудом выдавила:

– Посещения до двадцати трех…

– Я помню, – ответил парень.

– Я была о вас лучшего мнения… – потупилась девушка, зардевшись.

– Ну что ты, милая, – через силу улыбнулась Юля. – Я просто подруга.

За поворотом лестницы Василий снова взял ее на руки. Лицо его больше не было добрым, но движения оставались сильными и уверенными.

Он положил девушку на кровать, и Юля свернулась калачиком.

– Рассказывай, – отрывисто бросил он. – Снова вызывала духа?

Юля почувствовала, что сейчас заплачет, кивая.

– Он взял тебя? – кивок и слезы. – Обманул? Ты приняла его семя?

Юля прикрыла глаза. Господи, откуда он все это знает? Неужели все так очевидно?

– Дура! Пропащая дура! – вынес вердикт Василий. Он осуждающе посмотрел на Юлю и приказал. – Раздевайся. Снимай всю эту мишуру!

– Э-э-э, никакого секса! – запротестовала Юля. – Я заплачу, деньги есть.

– Какой, нахрен, секс, ты вот-вот концы отдашь! – ответил мужчина. – Я сейчас избавлю тебя от того, что почти созрело в тебе, оно будет пытаться сбежать. Возможно это будет похоже на выкидыш. Я убью его. А ты постарайся не орать. И не истечь кровью.

Юля с ужасом слушала Василия, охватив свой живот. Неужели она понесла от Навия и породит какое-нибудь чудовище?

– Готова? – спросил он. – Пошли в санузел. Там душевая кабина. Можно сесть.

Юля принялась раздеваться. Странно, но воина она не стеснялась. До тех пор, пока он не охнул, глядя на ее синяки по всему телу. Даже тоналка не могла скрыть то, как она покраснела.

Она села на специальный выступ к душевой кабине и вопросительно посмотрела на Василия.

– Старайся не кричать, – попросил он и нарисовал в воздухе руну Хагалаз.

Она загорелась мертвенным синим огнем, а Василий направил её на живот Юли, замершей от удивления. Она не ожидала от выглядевшего, по большому счету, самым обычным, парня, ничего подобного.

От резкой, острой боли в теле, девушка выгнулась дугой, сильно, до искр из глаз, ударившись головой о заднюю стенку кабинки.

Не обращая внимания на потерявшую сознание Юлю, Василий начертил Ису, перевернутую Беркана и Лагуз на животе девушки. Кровь и околоплодная жидкость хлынула из влагалища, растекаясь по дну к сливу. Воин включил душ – текущая вода должна помочь.

Он старался не смотреть на шевеление внутри ее живота. Монстр пробивался наружу. Сил прорваться через ткани девушки у него уже не было, руна Хагалаз разорвала его связь с телом Юли, Иса, Беркана и Лагуз не давали навредить больше чем сейчас, необходимо было просто его добить.

Василий приготовил серебряную цепь и крепкий армейский нож. Едва из Юли показалась голова… крысы?.. он накинул на нее петлю, затянул ее и дернул на себя. Девушка глухо застонала и сжалась в комочек, а монстр, имевший тело чуть больше крупной белой крысы, зашипел, повиснув в петле, извернулся и вцепился в руку всеми четырьмя лапами с острейшими когтями. Василий, бросив цепь, ударил рукой по кафельной плитке, не обращая внимания на боль, прижал крысу к стене и проткнул ее ножом, ударив себя между пальцами. Монстр, противно взвизгнувший, еще немного пошипел, и затих. На ноже вспыхнули руны Турисаз, Кано и Соулу, тело монстра загорелось. Дождавшись, пока тело крысы рассыпалось пеплом, Василий смыл его в туалет.

Осмотрев нож, парень поморщился: сталь буквально на глазах пришла в непрезентабельный вид, лезвие в месте, где висела тушка монстра, истончилась почти в два раза по сравнению с остальной частью. Только выбрасывать.

***

Юля застонала и шевельнулась, и Василий, отложив оружие, бросился к ней.

Девушку снова скрутило от острой боли, на этот раз в промежности.

– Это что за херня?! – спросила Юля, прикоснувшись рукой между ног и увидев кровь..

– Все нормально, – ответил Василий. – Монстра я убил. Все будет хорошо.

Юлю скрутило очередным приступом боли и она, не сдержавшись, застонала. Некоторое время они с Андреем, широко открыв глаза, смотрели за тем, как из нее выходит послед. Юлю в конце-концов, вырвало и она горько заплакала – от боли и слабости.

– Господи, – простонала она едва слышно, – да за что же ты так со мной?..

Андрей включил холодную воду в душе и Юля мигом собралась:

– Т-т-ты чего?! Холодно же!

– Вставай, обмойся, одевайся. Хватит ныть. Я пока приберусь за тобой, – он наклонился и здоровой рукой взял послед, стараясь не забрызгаться кровью.

Юля попыталась встать, но сил не было. Она закусила губу и попробовала еще раз. Василий обвел пальцем на животе девушки руну Уруз, чтобы помочь ей восстановить силы, которые жадно высасывал из неё ребенок навита. После – руны Вуньо, Дагаз, Ингуз чтобы сломать зависимость Юли от злой воли.

– Лучше? – спросил он, чувствуя, как вместе с уходящим адреналином приходит боль.

– Да, – Юля, к собственному удивлению, с третьего раза смогла встать. Появились силы, а боль отступила. Осталось только отчаяние и пустота внутри. – Где… Оно?

– Сгорело.

– Ничего не осталось? Оно было монстром? – Юля механически сняла лейку и принялась смывать с себя кровь и грязь.

– Да. Монстр, – Василий не стал говорить, что это была крыса. Есть знания, от которых лучше держаться подальше.

– Ты что-то со мной сделал? Я ничего не помню.

– Нет. Просто когда оно стало рваться из тебя, ты ударилась головой и отключилась.

– Жаль… – Юля прикоснулась к животу. – Оно… было большое?

Василий поднес раненую руку к ее лицу:

– Смотри! Это оно сделало за секунду. Еще секунда – и если бы я его не убил – оно бы кинулось на меня или тебя! – Юля отвернулась, но Василий развернул ее обратно. – Смотри! И слушай! Люди не рожают от навитов разумных существ! Это злобные, безумные монстры! Не думай о нем как о своем ребенке! Ни в коем случае!

Юля снова отвернулась:

– Выйди, я помоюсь.

Когда воин вышел, она долго стояла в душе, смотрела на живот и розовые струйки воды, стекающие по внутренней поверхности бедер.

***

Василий устало сел за стол. Как ни прискорбно – он буквально чувствовал, как раны, нанесенные крысой, тянули из него силы. Парень вытащил мешочек с рунами из рюкзака и принялся перебирать их в поисках заряженной Уруз. Ему повезло – она была, и воин, зажав руну в кулаке, использовал для лечения царапин от монстра. Воспаленные раны поблекли, в самых глубоких кровь практически мгновенно запеклась, а мелкие зарубцевались. Нормально, дальше иммунитет справится.

Еще раз осмотрев нож, Василий все-таки убрал его в рюкзак. Можно, конечно, было попробовать его укрепить каким-нибудь мощным ставом, но смысл? Надежность – вот что главное в оружии. А ну, в самый ответственный момент сломается клинок? Немного покопавшись, он вытащил другой нож. Нанесенный гравировкой по лезвию рунический рисунок был в порядке, и Василий убрал его в чехол на боку.

Воровато оглянувшись, воин достал из рюкзака самое главное: наплечную кобуру и пистолет Макарова. Проверил обойму, посмотрел на гравировку на пулях. Сам делал. Пожалуй, лучшие его ставы – компактные и мощные. Даже одной такой пули хватит любому мелкому бесу, а кого еще могла вызвать эта бедовая колдунья, как не пузатую мелочь?

Был и глушитель – менты и люди, сбежавшиеся на стрельбу, ему были не нужны.

– Готова? – спросил он Юлю, появившуюся из душа, и застывшую от вида оружия.

– К-к-к ч-ч-чему? – она сделала пару шагов назад и привалилась в косяку.

– Навия твоего валить готова!? – Василий убрал пистолет в кобуру, надел ее, и накинул поверх кожаную куртку.

– А-а-а, – девушка выдохнула. – Готова. Только оденусь. Отвернись.

Парень окинул ее дерзким взглядом и прошел мимо, в душ. Ему и самому следовало смыть кровь.

***

– Запомнила? – еще раз спросил ее Василий.

– Д-да, – кивнула Юля. Гораздо больше, чем наставления, ее беспокоило небольшое кровотечение и какое-то гложущее чувство глубоко внутри живота.

– Ты меня, вообще, слушаешь? – зло спросил воин, видя, что девушка смотрит куда-то вниз.

В ответ Юля заплакала.

– Ну, начинается! Ты чего? Я все сделаю сам! Ты вообще, нужна только для того, чтобы он появился!

Юля заплакала еще сильнее.

– Ну, перестань! – Василий грубовато обнял ее, понимая, что сейчас ей действительно плохо. – Ну, него ты? Все будет хорошо!

– Нет! – всхлип. – Я умру! – всхлип.

– С чего ты решила? Я не дам ему ничего тебе сделать!

– У меня кровотечение не останавливается, – всхлип. – Там… И какой-то холод внутри… Неправильно все это.

Василий потрогал ей лоб:

– Нормально все будет! Не плачь, – он еще раз нарисовал на Юлином животе Уруз. – Должно помочь.

Девушке действительно резко полегчало.

– Теперь готова? – Воин проверил, как пистолет с навинченным глушаком вынимается из кобуры. Так себе, но что поделаешь. Главное, в темноте не видно, что именно топорщится под курткой.

– Д-да, готова, – Юля вытерла слезы.

– Тогда идем!

Василий выскочил из машины и помог девушке, после чего они, под ручку, пошли к подъезду, изображая пару, возвращающуюся домой после веселой гулянки. Внутри было темно, но Юля включила фонарик. Рука, в локоть которой вцепилась девушка, сжимала рукоять пистолета в готовности выдернуть его, но Василий был уверен, что до квартиры им ничего не угрожает.

Они спокойно поднялись на второй этаж, хотя наверху что-то загадочно шуршало.

Весело щебеча, девушка достала ключи… и тут в квартире зажегся свет, судя по резко вспыхнувшему глазку. Юля сглотнула, и он выключился. Василий почувствовал, как она затряслась, и вытащил пистолет из кобуры.

– Открывай, – прошептал он и добавил, уже громче. – Милая, ну чего ты копаешься?!

– Не вставляется, – ответила Юля, с трудом попавшая в замочную скважину. – Застрял на половине!

Глазок опять вспыхнул, и дверь распахнулась.

На пороге стоял Артем. Глядя прямо в дуло пистолета, он улыбнулся и сказал:

– Юля, милая! Я так ждал тебя!

Девушка почувствовала, как сердце ухнуло в пропасть, и, не понимая, что делает, толкнула Василия, пока не понимающего, стоит стрелять, или нет. Он поймал ее и втолкнул в квартиру, сам зашел следом:

– Стоять! – рявкнул воин и закрыл за собой дверь. – Руки поднял! Быстро! Ты кто?

– Я – Артем! – ответил парень, послушно подняв руки. – Спроси у Юли!

– Но ты же умер!

– Ты возродила меня! Ту ночь мне разрешили провести с любимой. А теперь я твой. Я – подарок. А это кто?

– Это Василий, он воин…

– Заткнись! – рыкнул Василий. – Это он, Юль? Навий?

– Я не Навий!

Юля прикусила губу. Ее мозг лихорадочно заработал. Навий или Артем? Магию он не использовал. Может быть, действительно это возрожденная душа ее Артема? Но как она сюда попала? Откуда у него второй ключ, который не позволял открыть дверь?

– Откуда у тебя ключ? – спросила Юля.

– О! – Артем улыбнулся. – Это правильный вопрос! Понимаешь, я сидел, ждал тебя… А тут пришла твоя мама! – парень повернулся в коридор, как бы желая обратить их внимание туда.

Юля зажала себе рот руками, чувствуя, как ужас сковывает все тело. Василий прищурился:

– И что ты с ней сделал?

– Я? Ничего с ней не делал. Честно.

– А почему нас встречаешь ты, а не она?

Артем еще раз странно улыбнулся, дверь, мощно распахнулась, и ударила Василия в спину. Воин выстрелил, несмотря на толчок, и голова Артема взорвалась кровавым фонтаном, а сам он упал на пол, как сбитая кегля.

Василий сзади за шею схватили сильные руки, и мерзкий голос прошептал в ухо:

– Потому что с ней кое-что сделал я!

Юля бросилась вперед, выбежала в коридор и завизжала от ужаса. За столом сидела ее мать, с перерезанным горлом и ранами на запястьях. А на столе стояло пять мисок, наполненных кровью.

Василию повезло: Навий не учел, что на нем была серебряная цепь с оберегами, и ни парализовать магией, ни просто придушить, его не получилось. Воин, резко сел, одновременно заводя пистолет назад, по ощущениям туда, где была голова навита, и в момент, когда глушитель уткнулся ему в глаз, выстрелил.

Хватка мгновенно ослабла, Василий выстрелил еще раз, и, перехватив обмякшее тело, перекинул его через себя, чудом не задев внезапно замолчавшую Юлю. Бес уже тлел. В коридоре лежало только одно тело – Навия, которое вспыхнуло холодным мертвенным огнем. Артем, кровь и Юлина мать исчезли, как будто их и не было.

Девушка повернулась к воину и прошептала трясущимися губами:

– Это была иллюзия, Вася.

Он отвел взгляд от ее безумных глаз с красными белками и дорожками слез, сделав вид, что смотрит за сгорающим Навием. Юля с ненавистью посмотрела на навита, пнула его и, привалившись к косяку, сползла на пол. Василий закрыл дверь и, после того, как от убитого врага не осталось даже пепла, поставил пистолет на предохранитель:

– Вот и все, Юль. Работа сделана.

Глава 4. Монастырь

Без веры угодить Богу невозможно;

ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал,

что Он есть, и ищущим Его воздает

(Евр. 11, 6).

Потому говорю вам:

все, чего ни будете просить в молитве,

верьте, что получите, – и будет вам.

(Мар.11:24)

2015 год

Отец Анатолий перекрестился перед воротами монастыря и постучался. Через полминуты откликнулись:

– Кто там?

– Отец Анатолий, мне к настоятелю.

Ворота распахнулись, и юноша в монашеской сутане проговорил:

– Проходите, батюшка. Заждались уж вас! Неделю назад новости о вашем приезде в Волгоград пришли! Думали, вы сразу к нам! Пойдемте, я покажу вам, где настоятель… – инок суетился, явно стараясь понравиться.

– Ворота-то закрой, сынок, – улыбнулся в бороду Анатолий.

Монах вымученно улыбнулся, с усилием закрыл створку, задвинул засов и засеменил в сторону строений. Анатолий степенно последовал за ним. Монастырь особо за последние пять лет не изменился: все та же облупленная штукатурка на внутренней части основного здания, но блестящее мрамором и золотом крыльцо. Батюшка тяжело вздохнул.

Настоятель обернулся на стук и улыбнулся, раскрыв объятия, едва увидел зашедшего следом за иноком батюшку:

– Анатолий, сколько лет, сколько зим! Мы уже и не чаяли тебя увидеть!

– Митрополит же сказал – ждите понедельник! – Анатолий обнял Дмитрия.

– Ха! Точно! Мог бы сказать, что в тот понедельник! – настоятель плюхнулся в высокое кресло, жестом руки отпустил инока и показал Анатолию на дальнее от себя место за длинным столом. – Садись.

Представление для монахов было показано, предстоял разговор. Анатолий сел:

– Смотрю, дела в монастыре идут неплохо?

Настоятель проследил взгляд батюшки, улыбнувшись, подошел к кофе-машине:

– С Божьей помощью, Анатолий, с Божьей помощью! Кофе? – он забавно приподнял левую бровь.

– Американо.

– Хо-хо! – Дмитрий нажал кнопку и повернулся к нему. – Значит, не в глуши сидели последнее время?

– Да, цивилизации хватало, – Анатолий поморщился. – Вот, приехал к вам отдохнуть. На каникулы, так сказать.

Настоятель поставил перед ним стаканчик:

– Митрополита достал?

Анатолий неопределенно пожал плечами:

– Кто же знает? Он мне просто сказал, что ты давно просил помощи. И отправил в «усиление».

Дмитрий сел на свое место и посмотрел на Анатолия, который спокойно пил кофе. Конечно, митрополит должен был помнить, как закончилось служение Анатолия в монастыре, и какую роль при этом сыграл настоятель. Зачем опять сталкивать их лбами? Дмитрий был далек от мысли, что на этот раз митрополит принял сторону Анатолия – иначе сам настоятель бы уже поехал куда-нибудь, скажем, в Новотроицк. Или Суздаль. Но он тут, появился и Анатолий, хотя недельное опоздание Дмитрий принял было за отказ следовать приказу митрополита. Может, это и был эдакий бунт?

Дмитрий уставился на кофеварку и без вступления начал трудный разговор:

– Когда тебя перевели отсюда, приход потерял почти четверть прихожан и львиную долю пожертвований, Анатолий. Если я пущу к тебе людей, нас будет ждать то же самое, когда ты уйдешь. Я не могу допустить этого.

– На все воля Господа, – ответил Анатолий.

Настоятель поджал губы:

– Ты… Ты хороший человек, Анатолий. Но я прихожан не смей трогать. Прости.

– Мне нужна лишь келья. Я могу жить среди монахов. Поверь… – батюшка замялся – … я понимаю твои сомнения. Но ты не можешь запретить мне говорить с людьми.

Дмитрий зло нахмурился. Его правая рука сжалась в кулак и опустилась на стол:

– Хорошо, выделю тебе келью, Анатолий. Подожди в коридоре, тебя проводят…

Вздохнув, батюшка вышел, сел на скамью в коридоре и подумал, что прозвучало это вполне буднично. «Я выделю тебе келью». Осталось лишь понять, насколько хреново все будет продолжаться. Потому что началось, прямо скажем, по худшему сценарию.

***

Как всегда, после тяжелого разговора, Анатолий решил позвонить брату, но тот не взял трубку. В его случае это было обычно, он частенько перезванивал через час-другой. Немного поерзав на лавке, святой отец решил пройтись по небольшому коридорчику, но передумал. За последнюю неделю он находился столько, что лишний раз вставать не хотелось.

В кабинет настоятеля зашел монах, коротко поздоровавшись с Анатолием, и буквально через пару минут вышел, рассыпаясь в извинениях:

– Отец Анатолий, не узнал, простите! Старый дурак, глаза в кучу, пролетел, даже не глянул!

– Ну что ты, Игорь, столько лет прошло! Я немного изменился, – Анатолий похлопал себя по животу.

– Даже не думайте на себя вину брать, отче! Дурень он и есть дурень, я вас должен был так и так узнать! С того света вернули, а я… Эх… – монах с досады махнул рукой. Он осекся, вдруг что-то сообразив, и сказав, – я сейчас, – вернулся к настоятелю прежде, чем Анатолий успел остановить его.

На этот раз Игорь был там значительно дольше и вышел только после того, как настоятель на него рявкнул.

– Не стоило, – сказал Анатолий, вставая. – Что, дальняя келья?

Монах горестно вздохнул и развел руками.

– Какая мелочь, – улыбнулся Анатолий. – Можно подумать, я там ни разу не был.

– Иногда я не понимаю, что двигает отцом Дмитрием… И не только я, – сказал Игорь.

– И, тем не менее, – заметил святой отец, – непослушание – грех.

– Одно дело ослушаться Бога, другое – не послушать злого слова человека! – горячо возразил Игорь.

Монаху явно было неловко, когда он открыл и запустил Анатолия в крошечную келью, переделанную из старой кладовой. Зимой тут бывало действительно холодно, но в разгар лета это не было проблемой.

– Ступай, Игорь. Я немного помолюсь, – спровадил монаха Анатолий, опустился на пыльный матрац и прикрыл глаза.

***

Духовная семинарии – не место для слабых духом. Частенько диспуты о слове Божьем продолжались и за стенами аудиторий, а при отсутствии академических доказательств – в ход шли кулаки. Анатолий и сам был в этом деле не промах – детство с братом приучило отстаивать свое мнение не только горлом.

В тот день они доспорили до того, что сцепились в темном углу как дикие звери. Яростно нанося удары, Анатолий свалил противника, тот ударился виском об угол прикроватной тумбочки, коротко вскрикнул и мешком свалился на пол.

– Леха, ты чего?! – он схватил его за плечо, перевернул лицом верх и отпрянул.

Височная кость почти на сантиметр ушла вглубь черепа, а из пролома вяло лилась кровь. Анатолий испугался. Не за себя, нет. За то, что убил человека. Помешал ему прожить долгую, насыщенную жизнь. В смятении, он возложил руки на место травмы и истово зашептал молитвы, прося Господа исправить его глупую ошибку и вернуть человеку здоровье, несправедливо отнятое.

В чувство его привел толчок Лехи и слова:

– Ты чего?! – пацан сбросил руки с головы, встал и убежал, испуганно озираясь.

Лишь кровь на руках Анатолия доказывала, что будущему святому отцу это не приснилось. Лешка так и не вспомнил об их ссоре, а шрамов на его виске не осталось. Зато Анатолий больше никогда в жизни не поднимал руку на человека.

***

Из полудремы его вырвал звонок:

– Звонил, Толь? – голос нетерпеливый, злой. Как, впрочем, практически всегда.

– Да. Привет, Игнат.

– Что случилось?

– Да ничего особо, – святой отец с кряхтением сел. – Просто хотел поговорить.

– Обязательно сейчас? Я очень занят!

– Ну, можно и позже…

– Перезвоню! Бип… Бип… Бип…

Анатолий сдержал крепкое словцо, готовое сорваться с языка, потушил экран смартфона, и, оглядевшись, принялся приводить келью в жилой вид. В прошлый раз он провел в этой клетушке полгода. В этот – планировал продержаться хотя бы пару лет, и ночевать без простыней не собирался.

Того часа, что Анатолий провел, отдыхая с дороги, Игорю, видимо, хватило для того, чтобы найти кладовщика, потому что когда пресвитер явился к нему, монах показал на сверток, лежащий на столе:

– Это вам, отче. С прибытием! – он тоже прятал глаза, и Анатолий, вздохнув, забрал сверток и удалился.

За земными и оттого приятными хлопотами по уборке комнатки, его и застал Дмитрий.

– Обустраиваешься? – одобрительно проговорил он, заглянув через порог.

– Ага, – Анатолий прервался. – Заходи, располагайся.

Дмитрий шагнул было внутрь, но сообразил, что в узком проходе вдоль кровати не разойтись и застыл, нависая над Анатолием со своего почти двухметрового роста.

– Ах, извини! Не получится! – развел руками пресвитер. – Тут немного тесновато!

– На обед не опоздай, – зло буркнул Дмитрий, уходя.

Анатолий поморщился, коря себя за поведение. Смирение – слишком большая благодетель для современного мира. Туго с ним было не только у Дмитрия.

***

Случай с Алексеем мог пройти бесследно для кого угодно, но не для Анатолия. В детстве мать не раз и не два рассказывала ему про отца – талантливого хирурга, и даже отчим – суровый мужчина, который даже с Игнатом, родным для него сыном, вел себя жестко, никогда не прерывал мать. Возможно, потому, что и своей жизнью Николай был обязан его таланту?

Анатолий не только отказался от насилия. Он стал более прилежен в учебе, параллельно заинтересовался медициной – как традиционной, так и современной. И, наконец, он принял свой крест, осознал цель служения Господу. Позже, по окончанию семинарии, когда целебные свойства его молитв и наложения рук стали известны многим, его отправили в Белогорский Каменобродский Свято-Троицкий мужской монастырь.

Именно здесь Анатолий вылечил множество людей, а еще больше обратил к Господу. Именно здесь вырвался на волю его колючий характер. Именно здесь его Вера прошла самые жестокие испытания. Именно здесь из трепетного юноши он стал взрослым мужчиной. Да, цена была уплачена немалая. И жизнь супруги и их неродившегося ребенка – лишь малая ее часть.

Глядя на людей, выходящих из большого, комфортабельного автобуса, Анатолий улыбался. Когда-то София точно так же вышла из ПАЗика и, накинув косынку поверх пышной гривы черных волос, принялась кланяться и креститься по примеру матери. Воспоминания о жене всегда вызывали в его душе свет и радость, но оставляли после себя разочарование и грусть. Вот и сейчас улыбка покинула губы святого отца, а в глазах заблестели слезы, которые, впрочем, быстро высохли, так и не пролившись.

Из разговоров послушников он уже знал, что в Часовне выставлена икона Божьей матери «Троеручица», обладающая известными лечебными свойствами. Когда ее привозили первый раз – семь лет назад, Анатолий с Дмитрием и поссорились.

Сама икона, может быть, и не лечит людей. Как не лечит скальпель хирурга и разговор с психологом. Но Вера – Вера в то, что икона лечит… и, конечно же, в Господа – они могут творить чудеса. И в конечном итоге – какая разница, кто является инструментом в руках Господних – икона или Анатолий? У каждого свои преимущества. Икона безучастна и бессловесна, как острый скальпель, а Анатолий – умен и сострадателен, как психолог, но оба они великолепно исполняют свою функцию – трансляцию воли Господа.

Взгляд Анатолия зацепился за колоритную пару: высокий молодой человек и черноволосая женщина выдвинули из автобуса пандус и выкатили из автобуса ребенка в инвалидном кресле. Ребенок был в полной прострации, и Анатолий буквально против воли подошел ближе – так его зацепило отчаяние, которое сквозило во взгляде, который женщина бросила на храм.

– Юля, надень платок, – тихонько попросил молодой человек.

Проигнорировав его, женщина уверенно покатила коляску к храму. На самом пороге дорогу ей заступила активная прихожанка:

– Девушка, покройте волосы, побойтесь Бога! – громко зашептала она.

Юля резко остановилась и позвала:

– Па-а-аш! Бери кресло, я туда не пойду!

Молодой человек, с обреченным видом, покатил инвалида дальше.

– Можете ничего не одевать, в этом нет необходимости, – сказал Анатолий, подойдя к Юле. – Пойдемте в храм, посмотрите на икону. Я проведу.

Юля мельком окинула батюшку равнодушным взглядом, бросила:

– Спасибо, не надо, – и отвернулась.

Анатолия буквально обожгли эти глаза – серые, выразительные, и – тоскливые.

Когда пресвитер зашел в храм, у иконы, огороженной лентой для запрета доступа, стоял диакон Валентин и рассказывал о ее чудодейственных свойствах.

– Пустите нас, – тихо попросил Павел, подойдя к толпе, окружающей икону и Валентина. – Мужчина, подвиньтесь, пожалуйста…

– Да-да, проходите, – отпрянул дородный дедуля в сторону, увлекая за собой почтенную матрону.

– Игумен запрещает трогать икону, можно только смотреть и просить милости у Богоматери! – провозгласил тем временем диакон. – Надеюсь, вы меня понимаете? – и внимательно обвел взглядом окружающих, не обращая внимания на Павла, пытающегося пробиться в первый ряд.

– Диакон Валентин, можете помочь мне?! Буквально на пять минут! – от входа его позвал Игорь, и пресвитер ухмыльнулся. За столько лет более действенного способа обойти запрет так и не нашли. Да и нужен ли был он?

– Ни в коем случае не трогайте икону!!! – предупредил грозным голосом диакон и устремился к выходу. – Я очень скоро вернусь! Я буквально на пару минут!!!

И – стоило ему с Игорем выйти из храма, как самые отчаянные посетители ломанулись за ленточку, не обращая внимания на пресвитера, инвалида и друг друга. Павел был не промах – ловко управляясь с креслом, локтями и голосом, подвез инвалида к иконе, взял его руку и, прикоснувшись ею к краю, что-то зашептал.

Тем временем в храм вернулся Валентин и принялся выгонять прихожан из-за ленты. Павел вывез кресло из храма и Юля кинулась к нему:

– Ну? Получилось?

– Да. Я прикоснулся его рукой к иконе и прочитал молитву, как ты просила.

Юля присела у кресла, вглядываясь в сына, пытаясь уловить изменения в его поведении. Ожидание и надежда быстро покинуло ее лицо. Из глаз ее капнула слеза.

А вот за тем, что произошло дальше, смотреть было страшно: красивое, точеное лицо Юли исказила гримаса ярости, и она воскликнула:

– Не помогает! – и, уже тише. – Ничего не помогает…

Она присела у кресла на корточки, заглядывая в глаза сыну, и тяжело вздохнула:

– Как же я устала…

Анатолий, подошедший к ним, спросил:

– Вы верите в Бога, Юлия?

Она резко выпрямилась, поворачиваясь к нему, и их взгляды встретились – на этот раз не мимолетно, и святой отец чуть не отскочил от бешенства, плещущегося в ее глазах. Юля была очень красива. Святому отцу всегда нравились такие женщины – холодные, кажется, отрешенные, но яркие и следящие за собой. Но ярость? Чем он мог ее заслужить?

– Не лезь ко мне, святоша! – прошипела Юля, чуть не брызжа слюной. – Даже не пытайся разговаривать со мной о Боге, шарлатан!

Она схватила кресло и быстро покатила его к автобусу, не обращая внимания на мальчика, который дергался на кочках.