Текст книги "Шпионская сага. История восьмая. Москва слезам не верит (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Прости, – он нежно взял ее голову руками, чуть отвел от себя и посмотрел в глаза, – снова из-за меня страдаете вы, мои самые дорогие и любимые люди. Но в этот раз все зашло слишком далеко…

– Крис… – Джоанна обняла его, запустила руки в его волосы. – Ты не виноват. Твое прошлое…

– Мое прошлое убило моих родителей, чуть не убило моего сына… Но я не позволю, чтобы оно убило тебя. – Кристиан крепко прижал ее к себе. – Ты и Рон самое дорогое, что есть в моей жизни. Дороже самой жизни…

Он нашел ее губы и крепко поцеловал. Обнимал, прижимая к себе, словно закрывал своими руками от всех невзгод.

Они сидели, обняв друг друга, и не знали, что все это время за ними в незакрытую до конца дверь наблюдали.

Александра, пришедшая, чтобы сообщить о забронированном столике, видела и слышала весь их разговор. Она еще не до конца понимала, что случилось, из-за чего вдруг поднялся шум, засуетились его друзья, хмурится дядя Рома и встревоженно бегает администрация отеля.

Выждав паузу, они деликатно постучала в дверь, словно только что пришла.

– Разрешите?

Войдя в комнату, заметила обеспокоенность на лице его жены, которая поднялась и подошла к окну, пока Саша разговаривала с Кристианом.

– Я забронировала вам столик, как вы просили. На семь часов. Ресторан «Пушкин». Индивидуальное обслуживание. Вы будете там одни.

– Спасибо, Александра. Вы свободны.

Она кивнула и вышла из комнаты. Закрывая дверь, увидела, как он подошел к стоящей у окна жене и нежно обнял ее со спины. Да… сердцу не прикажешь, ее сердце попало в плен, но о взаимности даже не стоит мечтать… Любить так, как он любит свою жену…

Приглушенный свет шикарного ресторана даже смог расслабить их. Официант открыл дорогое вино. Пока он разливал его по бокалам, другой принес первое блюдо. Поставил на стол, поднял купол.

На крик Джоанны Этьен, Брайан и Макс прилетели за секунды и застали официанта, замершего словно статуя, и Кристиана, молча сидевшего и смотревшего на блюдо. Этьен подошел к другу.

На огромном блюде лежало настоящее человеческое сердце, проткнутое кинжалом в виде цифры один.

========== Прости меня за то… ==========

«Твою ж мать, зеленый лес!» Ковров бежал по лестнице центрального следственного управления. Выскочив на улицу, отмахнулся от невесть откуда взявшейся метели, сел в машину.

– В Арарат. – коротко скомандовал водителю.

Машина летела по полупустой ночной Москве. Несколько секунд Ковров просто задумчиво сидел, сжимая в руках свернутый в трубочку листок бумаги, потом достал телефон, набрал номер. Ему долго не отвечали, целых три гудка.

– Дядя Рома, какого че… – раздался сонный голос.

– Хватит дрыхнуть, на том свете выспишься! – прервал Ковров, разразившись таким отборным казацким матом, что на том конце моментально затихли.

– Что случилось? – сон собеседника как рукой сняло.

– Какой-то псих посылает нашему французу черные метки и человеческие сердца на ужин.

– Б…ь…

– Вот именно! Короче, Лева, – Ковров откинулся на сиденье машины, – у тебя пять минут, чтобы засунуть свой х..й в трусы, оторвать задницу от кровати и пулей вылететь из дома. Хотя насчет пули я погорячился. Не дай Бог, ттт. Встретимся в Арарате.

– Понял.

Услышав короткие гудки, Ковров выключил телефон. Только этого не хватало. В руках он держал отчет криминалистов. Сердце, которое подсунули в качестве закуски их подопечному, было настоящее. Настоящее человеческое сердце, которое еще не так давно билось в чье-то груди, а этим вечером послужило недвусмысленным намеком на то, что основное блюдо впереди.

Когда днем тот тип из Интерпола рассказывал ему предысторию, Ковров не думал, что так быстро последует продолжение. Кто-то объявил охоту на будущего Председателя Совбеза. От того, что эта история никак не связана с приездом француза в Москву и его, Коврова, работой, ему легче не становилось. Отвечать ему. И по последовавшему чуть ли не через десять минут после того, как срочно вызванный Ковров покинул ресторан «Пушкин», звонку от самого президента, дядя Рома понял, что, если с головы француза упадет хоть волос, ему всю оставшуюся жизнь наблюдать не деревья в снежинках, а небо в клеточку.

Машина затормозила у центрального входа.

Ковров вылетел из лифта, не дожидаясь, пока двери полностью откроются. У номера француза уже стояли двое из группы Левы. Вот за это он его и ценил. Без лишних напоминаний сам сообразил усилить охрану.

Войдя в номер, увидел, что все в сборе. Судя по лицам, никто спать не собирался. Все головы дружно повернулись к нему. Ковров подошел и бросил на стол отчет криминалистов. Парень из Интерпола взял его в руки, просмотрел, повернулся к французу.

– Месье Рокье, – Ковров подошел и сел в пустое кресло, – вы можете возражать, ваше право, но в свете новых обстоятельств я усиливаю охрану. И прошу вас и ваших друзей ставить меня в известность о всех ваших планах и передвижениях. Я отвечаю за вас и вашу жизнь. И если что-то случиться…

– Господин Ковров, – Кристиан прервал его, – я не буду возражать. Это ваша работа, я все понимаю.

Ковров кивнул, повернулся на звук открывшейся двери. Увидев Леву, поднялся и вышел из комнаты.

– Значит так, царь зверей, – они остановились в коридоре около двери номера, Ковров посмотрел на Леву, – с этой минуты ты отвечаешь головой за все, что тут происходит. И чтобы даже моль не пролетела туда, пока ты ее не обыщешь. Понял?

Лева кивнул.

– Проверять все! Почту, еду, можешь даже горничных облапать, мне плевать. Потому что, если с ним что-нибудь случится, нам с тобой… – и Ковров недвусмысленно провел рукой по шее.

– Дядь Рома, я что первый год…

– Да хоть двадцать первый, Лева! – Ковров сплюнул на пол. – Ситуация на контроле у президента! Все, работай.

Выйдя из отеля, Ковров остановился, прикидывая, куда сначала ехать – обратно к следакам или в Кремль к безопасникам. Придется в срочном порядке перекраивать расстановку охраны в зале заседаний. Три дня не такой уж большой срок, чтобы полностью изменить схему охраны.

Поймав ртом несколько снежинок – похоже, это весь его ужин сегодня, – дядя Рома сел в машину.

– В Кремль.

Утро встретило морозом, ясным небом и несработавшим будильником. Впрочем, Саше было не привыкать. Она всегда заранее звонила, чтобы в случае форсмажора было достаточно времени на сборы.

Когда она вошла в его номер, он уже одевал пальто. Его жена стояла рядом, поправляя ворот пиджака, друзья сидели на диване и в креслах.

Саша открыла дверь, готовясь пропустить его вперед.

– Ребята… – он повернулся к ним, прежде чем выйти.

– Не волнуйся, – один из них поднялся и подошел к нему, – мы все время будем рядом с ней.

Он кивнул, уже готовый выйти, вдруг вернулся к жене, обнял ее за плечи и поцеловал. Саша снова отвела взгляд.

– Береги себя, – его жена провела рукой по его щеке, обняла.

Они молча ехали в лифте, молча сели в машину. Всю дорогу он молчал, а Саша бросала в его сторону мимолётные взгляды. Без подробностей, она в целом знала ситуацию. И понимала, как ему сейчас тяжело. Улыбаться, разговаривать, работать, одним словом, делать вид, что все хорошо, когда сердце разрывает тревога за близких.

Едва за Кристианом закрылась дверь, Этьен повернулся к вошедшему в гостиную Брайану.

– Только что звонил Рой, – тот подошел и сел на диван, – с Роном без изменений. Врачи надеются на лучшее. Рой выставил три кордона охраны. На входе в больницу, на этаже и в палате.

– Ребята, – Джоанна подошла к окну, прислонилась лбом к стеклу, зажмурилась от слепящего солнца, – если я буду весь день сидеть здесь, я свихнусь, – она повернулась к ним, – давайте выйдем в город. Проветримся. Я обещала Рону привезти ему глобус из России, вы же знаете, он собирает их, из каждой поездки просит ему привозить.

– Выйти можно, – кивнул Этьен, – и потом, мы же будем вместе.

– Еще я хотела посмотреть московское метро. Говорят, это музей под землей.

– Джоанна… – Макс с сомнением покачал головой.

– Там полно народа! В такой толпе вряд ли кто-то что-то мне сделает. И вы будете рядом.

Друзья переглянулись.

– Ну, хорошо. Только от нас ни на шаг! – Брайан грозно посмотрел на сестру.

– Обещаю.

Они даже не стали брать машину, благо мороза сильного не было, да и все места, куда они хотели попасть, находились в пешей доступности. Свежий воздух, солнце проветрили мозги, даже как-то легче стало на душе. Выйдя из книжного магазина с глобусом под мышкой, Джоанна подняла лицо к нему, зажмурилась, сквозь закрытые веки чувствуя солнечные лучи.

– В зимнем солнце есть свое очарование, – она впервые за последние сутки улыбнулась, повернулась к стоящему рядом Брайану, – немного покатаемся на метро, пообедаем и в отель.

Друзья кивнули и влились во всеобщий муравейник метро. Благо был разгар рабочего дня, и в метро было относительно свободно. Джоанна то и дело крутила головой, как ребенок, восхищенно рассматривая фрески, витражи, картины под куполами вестибюлей.

– Все, пора на свет божий, – улыбнулся Брайан, обнимая засмотревшуюся на очередную картину сестру. Та стояла, задрав голову к потолку.

– Вот как, – удивленно пожимала она плечами, – как, объясни мне, можно создать такую красоту? И в таких местах? Просто фантастика…

После третьего напоминания брата, Джоанна, наконец, согласно кивнула. В отель так в отель.

– Мы сейчас на кольцевой, – изучая схему метро в центре зала, сказал Макс, – если я правильно понял, нам по кольцу три станции, и мы на месте. А там пару сотню метров по улице, и отель.

Они стояли в ожидании поезда ближе к середине перрона. Брайан обнимал Джоанну за талию. Вдали показались огни прибывающего состава. Вдруг кто-то, проходя мимо, толкнул Брайана так, что он невольно отпустил Джоанну.

Она обернулась в сторону брата, но увидела лишь смотрящие на нее глаза, полные ненависти.

– Ты?

Толчок в грудь, свет фар… Поезд завизжал тормозами. Брайан бросился к ней и поймал уже на краю платформы, но боковое зеркало заднего вида все же задело ее. Резкий удар по голове и темнота…

Весь день прошел словно в тумане. Не каждому человеку и не каждый день выпадает обедать с президентом страны, но сейчас Кристиану больше всего хотелось, чтобы этот день закончился. Хотелось к Джоанне, снова обнять ее, прижать к себе. Он что-то говорил, делал, улыбался, пытался не выпадать из реальности. Но несколько раз поймал себя на том, что Саша переводит чуть более развернуто, чем говорит он. Он был благодарен этой девочке. За такт, за невидимую помощь, за то, что в какой-то степени она вела его в этот день, вела так, что никто ни о чем не догадался.

Когда, наконец, дверь машины захлопнулась, он с облегчением вздохнул. И хотел уже было распорядиться ехать в отель, как водитель сам повернулся к нему.

– Звонил господин Маккормик, просил сразу же перезвонить.

Нехороший холодок проник в сердце.

Саша бросила на него взгляд, осторожно приблизила свою руку к его, но не коснулась.

– Брайан? Что!!??

Телефон выпал из его рук, он откинул голову на подголовник, дышал так, словно задыхался.

– Господин Маккормик? – Саша подняла телефон. – Да, это Александра. Да… Поняла… Где вы? Да, мы едем…

Саша выключила телефон и посмотрела на водителя.

– В Склиф.

Она едва поспевала за ним. Он буквально взлетел на этаж.

– Кристиан! – Этьен и Макс одновременно поймали его, пытаясь остановить, удержать на месте.

– Где она!? Пустите меня!

– Кристиан. – Макс прижал его к стене, сжав плечи, удерживал всей тяжестью своего тела. – Успокойся.

Саша остановилась чуть поодаль. Как бы она хотела сейчас подойти к нему, обнять…

Из палаты вышел врач в сопровождении Брайана. Кристиан вырвался из рук Макса и подошел к ним.

– Месье Рокье? – понял врач.

– Как. Она.

– Серьезная черепно-мозговая травма. Внутреннее кровоизлияние. Нам пришлось ввести ее в искусственную кому.

Кристиан вздрогнул и прислонился к стене.

– Так организму легче бороться. Будем наблюдать.

– Наблюдать? – Кристиан поднял на врача глаза. – Наблюдать?! Надо что-то делать! Что там в таких случаях? Операцию, хоть что-нибудь!

– Мы не можем пока делать операцию, – врач явно что-то не договаривал.

– Почему?

– Во-первых, состояние вашей жены крайне нестабильно. Мы не знаем, как подействует наркоз, необходимо сначала хоть немного стабилизировать состояние.

– А во-вторых?

– А во-вторых… – врач замялся, – есть риск потерять ребенка, – он поднял на Кристиана глаза.

Тут уже остолбенели все, кто находился рядом.

– Что…?

– Вы что, – врач посмотрел на Кристиана, – не знали?

Кристиан прислонился к стене и медленно сполз на пол. Обхватил голову руками.

– Ваша жена беременна. Срок восемь недель. Достаточно большой, что ребенок выжил при происшествии, но слишком маленький, чтобы гарантировать, что во время операции не произойдет выкидыш. К тому же не всякий наркоз можно применять при беременности.

Врач молча стоял рядом, ожидая ответа Кристиана.

– Мне сейчас нужно идти, – не дождавшись, сказал он. – В течение суток мы все равно не можем ничего делать. Будем наблюдать. Если состояние вашей жены ухудшится и операция будет необходима, вам придется принять решение. Операция спасет вашу жену, но может погубить ребенка. Я сообщу вам.

Врач вздохнул и медленно пошел по коридору к выходу.

Брайан молча сидел в кресле. Этьен стоял, прислонившись к стене. Макс замер там, где Кристиан вырвался из его рук. Сам Кристиан так и сидел на полу, обхватив голову руками. Первым очнулся Этьен, подошел к Саше.

– Александра, могу я вас попросить? – она повернула к нему голову. – Отвезите его в отель.

– Я никуда не поеду, – глухо сказал Кристиан, не поднимая головы.

– Поедешь. – Этьен подошел к нему и сел на корточки напротив него, положил руки на плечи. – Оставшись здесь, ты ничем ей не поможешь. А у тебя завтра тяжелый день. Ты должен быть в форме. Ты должен выспаться и отдохнуть.

– Ты думаешь, я смогу? – Кристиан поднял голову.

– Ты должен. Я понимаю, сейчас тебе хочется послать все и всех. Но как бы тяжело не было, завтра тебе придется собрать себя в кулак и работать.

Кристиан поднялся, Этьен встал вместе с ним.

– Я поеду к Коврову. Макс и Брайан останутся с Джоанной. А ты поедешь в отель. Если будут новости, мы сразу тебе сообщим. – Этьен сжал его плечо.

– Хорошо, – согласился Кристиан, – но сначала я зайду к ней.

Саша стояла возле жалюзи и видела, как он медленно подошел к кровати, присел на край. Взял ее руку в свою, поднес к губам. Потом наклонился, поправил волосы на лбу. Она не видела его лица, только заметила, как дрогнули плечи.

Он наклонился к ней, поцеловал. Потом медленно поднялся и пошел к выходу.

В машине она молча сидела рядом, изредка поглядывая на него. Он смотрел в окно, словно в пустоту, словно пустота была в нем самом.

Так же молча он дошел до номера, охранник открыл ему дверь. Он вошел и, не говоря ни слова, направился в кабинет. Саша вошла следом, замерла в дверях. Свою миссию она выполнила, довезла его до отеля, даже проводила до номера. И сейчас ей бы повернуться и уйти к себе, но она продолжала стоять в дверях.

Он молча подошел к окну и замер, облокотившись рукой о стекло и положив на нее голову. Он был убит, раздавлен, потерян. Она должна была ему помочь. И вдруг она совершенно четко поняла, что нужно делать.

Саша посмотрела на него, обернулась к выходу, снова на него, потом вдохнула-выдохнула и, решительно сделав шаг вперед, закрыла за собой дверь. Темнота кабинета освещалась лишь тусклым светом луны в ясном зимнем небе да отблесками неоновых реклам. Саша подошла к нему и остановилась за спиной.

Он продолжал стоять неподвижно, словно оцепенев.

Она медленно подняла руки и положила ему на плечи. Он не обернулся, не стряхнул ее руки со своих плеч, даже не вздрогнул. Она сделала еще один шаг и прижалась к его спине, руки еще больше обняли его, обхватив за плечи. Только тогда он вдруг медленно совсем чуть-чуть повернул голову в ее сторону. Она опустила руки на его грудь, почувствовав, как вдруг участилось его дыхание.

Он медленно повернулся. Глаза в глаза.

– Саша…

Она приложила руку к его губам.

– Помолчи, – она сделала шаг к нему, руками провела по волосам, медленно опустила их по шее вниз на плечи, – я не причиню тебе зла. Просто доверься мне. Просто поверь мне.

Так же медленно она опустила свои руки по его рукам вниз, словно забирая, снимая охватившее его напряжение. Глаза в глаза. Когда ее ладонь коснулась его ладони, он вздрогнул. Впервые за последние минуты. Она взяла его за руку, сделала шаг назад, потянула его за собой. Словно заколдованный, он не сводил с нее глаз.

Она довела его до дивана. Сняв с него пиджак, посадила и сама села рядом.

– Я не причиню тебе зла, просто поверь мне… – снова повторила она.

Медленно опустила его на диван, легла рядом. Уткнувшись носом в его шею, вдохнула его запах. Запустила руку в его волосы, медленно опускала по шее вниз, пока пальцы не коснулись его груди, расстегнула несколько верхних пуговиц рубашки. Она чувствовала только его тяжелое, прерывистое дыхание. Прижавшись к нему всем телом, обняла, словно слилась с ним, словно они стали одним целым. Через какое-то время почувствовала, что сама словно начинает гореть изнутри. Терпела, не отпускала его, так и лежала, держала свою руку на его груди, пока не почувствовала, что его дыхание потихоньку успокаивается, выравнивается. Одновременно жар начал отпускать и ее тело.

Его грудь уже давно медленно, спокойно поднималась, а она все лежала, прижавшись к нему, вдыхая его запах. Наконец, осторожно поднялась. Он спал. Она посмотрела на его лицо, поправила прядь волос на лбу.

Теперь все будет хорошо. Утром он проснется отдохнувшим и полным сил. И он все будет помнить. Она бы могла сейчас сделать так, что он ничего не вспомнит. И даже пойти дальше, чем она себе позволила сейчас. И получить то, о чем мечтает. Его. И он бы даже не вспомнил потом, что что-то было.

Но она обещала ему не причинять зла. И не могла. Потому что нельзя делать больно тем, кого любишь… Это ослабляет дар. Так бабушка ей говорила.

Она осторожно поднялась и села. Наклонившись, снова коснулась рукой его лица. Уже начав вставать, вдруг снова села. Наклонилась и легонько, осторожно коснулась губами его губ. Это была единственная вольность, которую она себе позволила. И ей уже было все равно, чем это закончится. Главное, она смогла помочь ему.

Она встала, накрыла его пиджаком, подложила под голову небольшую декоративную подушку. Несколько минут просто стояла и смотрела на него, потом вышла, тихо закрыв за собой дверь.

«Прости меня за то, что я тебя люблю…»

========== Ты?! ==========

– А я спрашиваю, какого и куда вы смотрели?!

Голос, точнее, крик, дяди Ромы Саша услышала еще в коридоре. Охранник хмуро открыл ей дверь. Видимо, и ему досталось. И хотя он по сути ни в чем не был виноват, когда дядя Рома рвал и метал, доставалось всем. В гневе его боялись больше, чем землетрясения, потопа, пожара и переезда вместе взятых.

Саша вошла в гостиную. Кристиан сидел на диване, его друг Леон в кресле напротив, парень из Интерпола стоял, облокотившись о комод. Дядя Рома восседал на подоконнике, буравя взглядом интерполовца. И орал.

Когда Саша вошла, он замолчал, бросив на нее взгляд. Она поздоровалась и посмотрела на Кристиана. Наколдованный ею сон и душ сделали свое дело, он выглядел гораздо лучше, чем прошлым вечером. Свободное место было только на диване рядом с ним. Саша подошла и села. Мимолетное пересечение взглядов. Между ними не было ничего. И вместе с тем было все. Никакого секса накануне, но бешеная его концентрация в воздухе, словно в газовом баллончике. Вот-вот взорвется.

– Вы все? – спокойно обратился к дяде Роме интерполовец.

Дядя Рома молча посмотрел на него и тихо проматерился на своем кубанском наречье.

– Я не принижаю своей вины, – Этьен отошел от комода и сел на подлокотник кресла, в котором лежали куртки. – Да, мы с Максом лоханулись так, как ни разу за все время работы. Я бы мог и дальше грызть себя, выламывая руки от отчаяния, только делу это не поможет. Время назад не повернет и ничего не изменит.

– Как? – дядя Рома уже немного остыл. – Как так получилось, что вы не заметили убийцу? И даже не запомнили его?

– Да в вашем метро не то, что убийцу, себя самого потерять можно! – оказывается, Саша понимает и французский мат. Этьен был очень красноречив. – Брайан вообще не отпускал ее руки, мы старались быть рядом. На какие-то секунды толпа на перроне разделила нас, мы видели их, но не смогли сразу подойти.

– Видимо, убийца давно следил за вами. И воспользовался этими несколькими секундами, – вздохнул дядя Рома.

– Все, перестаньте, – все повернулись на голос Кристиана, – что толку сейчас об этом говорить.

– Прости… – тихо сказал Этьен, подняв глаза на друга. Кристиан кивнул.

– Ладно, это мы уже не можем изменить. – дядя Рома слез с подоконника и подошел к ним, сел на журнальный столик напротив Кристиана и посмотрел на него. – Вы следующий. Вы его конечная цель.

Кристиан молча поднял глаза на дядю Рому.

– Все предыдущие случаи доказывают, что, как вы ни пытались все предусмотреть, предвидеть, убийца все равно оказывался умнее и хитрее вас. И пусть два из трех случаев не закончились тем результатом, который он хотел, сам факт, что попытки были. И что мне с вами делать? – вздохнул дядя Рома, смотря на Кристиана. – Запереть вас в этом номере? Окружить дюжиной охранников? Не поможет.

– Не понял… – дядя Рома обернулся на голос Этьена, – вы что предлагаете, плыть по течению и ждать, когда этот псих доберется до Кристиана?

– Чем больше мы городим огород и расставляем ловушки, тем больше вероятность самим попасть в эти ловушки. Никто не говорит, что мы предоставим убийце беспрепятственный доступ к телу, охрану никто не отменяет. Но постараемся действовать хитрее. Месье Маск, – вдруг повернулся дядя Рома к Леону, – у вас случайно не осталось неиспользованных жучков?

Невозмутимый вид дяди Ромы и Леона, которые прекрасно поняли друг друга, даже позабавил Сашу.

Леон молча достал из кармана маленький жучок размером со спичечную головку и положил его на ладонь дяди Ромы. Тот повернулся к Кристиану.

– Нужно такое место, где меньше всего шансов его нечаянно потерять и труднее всего найти.

– Снимайте рубашку, – вдруг сказала Саша, повернувшись к Кристиану.

Леон аж поперхнулся воздухом, Этьен чуть не свалился с подлокотника кресла. Только дядя Рома невозмутимо наблюдал за Сашей.

Пару секунд Кристиан смотрел на нее и вдруг послушно начал расстегивать пуговицы одна за другой. Саша старалась спокойно смотреть на его обнажающуюся грудь, но только она знала, какой пожар сейчас горит внутри нее.

– Иголку и нитки, – повернулась она к его друзьям. Леон поднялся и вскоре вернулся с небольшой шкатулкой в руках.

Она взяла рубашку Кристиана, которая хранила тепло его тела, на секунду затаила дыхание. Все молча наблюдали, как Саша осторожно отпорола верхнюю пуговицу, отрезала небольшой кусочек ткани с изнанки, обернула жучок этой тканью и пришила его на место пуговицы. Словно так и было.

– В идеале бы, конечно, все пуговицы заменить, – подняла она глаза на обалдевшие лица мужчин, – чтобы совсем уж не придраться было.

Леон снова поднялся и вскоре вернулся с маленькой коробочкой, в которой оказалось множество таких же «спичечных головок».

– Не волнуйтесь, – предупредил он вопрос дяди Ромы, спокойно посмотрев на него, – фонить не будет, это заготовки, они неактивные.

Саше понадобилось пять минут, чтобы заменить все пуговицы. Она улыбнулась, осмотрев результат своей работы и протянула рубашку Кристиану.

– Все, – дядя Рома первым поднялся, – пора ехать.

– Этьен, – застегнув последнюю «пуговицу», Кристиан подошёл к другу, – если будут новости о Джоанне…

– Я сразу же позвоню… – Этьен обнял Кристиана, и тот вместе с Сашей и Ковровым покинули номер.

Кортеж несся по улицам. Две машины охраны – впереди и позади их машины. Дядя Рома сидел рядом с водителем. Саша смотрела в окно на проносящиеся мимо дома. После прошлой ночи между ней и Кристианом словно рухнула стена.

Саша закрыла глаза. Она редко позволяла себе использовать свой дар. Ее, как когда-то и ее бабушку, за глаза называли колдуньей. Да и сама она знала, что, если захочет, может приворожить любого, заговорить, затуманить рассудок. Это было удивительное ощущение, но и очень опасное. Коварное. Если бы она захотела, Кристиан бы уже был ее. Но он не нужен был ей такой ценой. Она видела, как он любит свою жену. И использовать свой дар, чтобы украсть его, она не собиралась. Потому что потом это только привело бы к беде, большой беде.

Ее голова откинулась на подголовник, рука соскользнула на сиденье. И вдруг она почувствовала, как его рука легла поверх ее. Не открывая глаз, не поворачивая к нему головы, она замерла. Медленно перевернула руку ладонью вверх. Их пальцы переплелись, кончиками коснувшись друг друга. Саша почувствовала, как пульсирует кровь в его пальцах, биенье ее сердца моментально подстроилось под его ритм. Она физически ощущала, как ее энергия медленно, плавно через сплетенные пальцы перетекает в него. Она отдавала ему всю себя. Они просто сидели, держа друг друга за руки, она даже уверенно могла сказать, что он тоже не смотрит на нее. В какой-то момент он вдруг сильно сжал ее руку, она ответила, сама внутри напряглась, как струна. И тут же расслабилась, улыбнулась. Это было круче любого самого мощного оргазма.

И в тот же момент Саша поняла – она заняла свое место в его жизни и в его сердце, и он уже не сможет без нее. Колдунья…

Весь день она была рядом с ним. Интуитивно ловила момент, когда нужна была ему, подходила ближе и незаметно для остальных брала его за руку так же, как в машине, ладонь к ладони, и словно батарейка подпитывала его своей энергией. В ее душе вдруг наступил покой. У его жены свое место в его жизни, а у нее – свое. Они обе нужны ему, каждая в своей роли. И Саше даже был не так важен секс и сама физическая близость, они были близки, и она это чувствовала.

День, и правда, выдался напряженным. В машину они сели уже почти в два часа ночи. Ни о какой поездке в больницу не могло быть и речи. Саша слышала, как он разговаривал по телефону с братом жены. Ее состояние стабилизировалось, и врачи решили подождать еще сутки прежде чем принимать решение об операции. Состояние ребенка тоже было стабильно.

– Саша, зайдите ко мне, пожалуйста, – повернулся он к ней, когда они в сопровождении дяди Ромы и охраны подошли к номеру, – надо кое-что обсудить к завтрашнему дню.

Она кивнула и, попрощавшись с дядей Ромой, прошла за ним в номер. Закрывая за собой дверь кабинета, уже знала, что делать.

Он так же стоял и смотрел в окно, но она знала, он ждет, когда она подойдет к нему. Его плечи благодарно расслабились, когда ее руки легли на них. Пиджак соскользнул на пол. Она обняла его со спины, положив голову на плечо.

И опять. Ни поцелуев, ни объятий, ничего такого, чем занимаются любовники. Они ими и не были. Они просто сидели на диване, она держала его за руку. Она знала, что все его мысли сейчас с женой и их вторым еще нерождённым ребенком. Она не мешала, не лезла с вопросами, с утешениями. Они ему были не нужны. Ему была нужна ее энергия. И она отдавала ее, так же, как в прошлую ночь. Так же потом лежала рядом, положив руку на его грудь, так же горела и была счастлива этим.

И, когда ей показалось, что он уснул, он вдруг заговорил. Рассказывал ей про себя, жену, сына, друзей… Она молча слушала. За окном забрезжил рассвет, но усталости не было, словно они проспали полноценных часов десять, не меньше.

Охранник деликатно промолчал, когда они утром вышли из номера.

Этот день был копией предыдущего за тем исключением, что освободились они уже к двум часам дня. Водитель без напоминаний, едва они сели в машину, повернулся и спросил:

– В Склиф?

Она стояла и смотрела сквозь жалюзи, как он подошел и присел на край кровати.

– Саша? – она обернулась на голос дяди Ромы. Он посмотрел на нее, на окна палаты. – Ну-ка, отойдем на минутку.

Улыбнувшись, она пошла за ним. Она уже знала, о чем он будет говорить. Охранник промолчал с ней, но все выложил ему.

– Ты совсем с ума сошла? Хочешь международного скандала? – обернулся он к ней, едва они зашли за угол.

Кристиан подошел к кровати, присел на край. Джоанна лежала такая спокойная, словно просто спала. Почему она не сказала про ребенка? Сама не знала? Хотела сделать сюрприз?

Он наклонился и поправил подушку. Услышал, как открылась дверь. Слегка повернув голову увидел край медицинского халата. Медсестра зашла либо забрать что-то, либо принесла. Кристиан даже не повернулся. Он просто сидел и смотрел на Джоанну.

– Ну, здравствуй, Кристиан.

Он замер. Этот голос из безумного далекого прошлого… Но этого не может быть… Он поднялся и стал медленно поворачиваться.

– Не советую делать резких движений.

Он обернулся и замер. Первое, что увидел, направленное на него дуло пистолета. Поднял глаза. Нет, он не ошибся. Но зачем? Почему?

– Вижу, ты узнал меня. Неужели ты мне не рад? – губы усмехнулись.

– Натали…?

Она стояла и улыбалась. Нескладная девочка Натали из его студенческого прошлого стояла, направив на него пистолет, и улыбалась улыбкой ядовитой змеи.

– Возьми трубку телефона и отошли охрану от двери. Говори, что хочешь, но никто не должен помешать нам выйти из палаты.

– Что ты собираешься делать?

– Поговорить с тобой, – Натали усмехнулась, – для начала. Звони! Мне ведь недолго отвести эту игрушку чуть в сторону и продырявить твою ненаглядную! Она всегда меня бесила. Такая вся правильная! Вечно учила жить! Но мы еще посмотрим, кто засмеется последним! Звони!

Кристиан снял трубку с телефона на тумбочке возле кровати. Что-то наплел охраннику про забытые в машине документы. Но тот поверил, через жалюзи было видно, как он прошел по коридору в сторону лестницы.

– А теперь пошли. У нас мало времени! – и Натали, недвусмысленно сняв пистолет с предохранителя, махнула в сторону двери.

– Сашка, не дури, – дядя Рома в сотый раз пытался образумить ее, но она упорно твердила одно и тоже – между ними ничего не было.

– Дядя Рома…

Он хотел было ей что-то сказать, как вдруг из-за поворота выскочил охранник. Только посмотрев на его лицо, Ковров почти все понял. Оставался только один вопрос.

– Кто? – спросил он, мысленно затягивая удавку на собственной шее. Только не…

– Француз. Пропал.

========== Причины и последствия. ==========

– От-пус-ти…

– У кого-нибудь есть домкрат!?

Макс и Этьен пытались вдвоем разжать на шее охранника словно парализованные руки дяди Ромы. Парень уже натурально начал синеть. Наконец, с помощью подоспевшего Брайана им удалось разжать пальцы Коврова. Парень, хрипя, отполз в сторону и прислонился к косяку.