Текст книги "Давид"

Автор книги: Ольга Которова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ольга Которова
Давид

Внимание!

Книга содержит нецензурную лексику и откровенные сцены, в том числе сцены сексуального насилия.

Главный герой не ласковый и нежный мужчина, а эгоист и подонок!

Спасибо за внимание! Приятного вам прочтения!

Глава 1

Не встречайтесь с первою любовью,

Пусть она останется такой –

Острым счастьем, или острой болью,

Или песней, смолкшей за рекой.

Не тянитесь к прошлому, не стоит –

Всё иным покажется сейчас…

Пусть хотя бы самое святое

Неизменным остается в нас.

Юлия Друнина

– Маша, а ну не бей Пашу и надевай шапочку. Не будешь слушаться – оставлю тебя в группе, и не пойдёшь с нами гулять, – пригрозила я пальцем это маленькой хулиганке.

Смотрю на своих спиногрызов, которых двадцать человек, и не могу нарадоваться. Какое же это счастье – дети! Они словно маленькие лучики солнца, которые освещают нам путь.

Я работаю воспитателем младшей группы в детском саду, и моя работа самая лучшая на свете. Я учу своих детей завязывать шнурки, правильно надевать колготки и держать ложку в руке так, чтобы еда доходила до рта, а они, в свою очередь, учат меня любви, терпению и смирению.

В свои двадцать девять лет я не имею своих детей. А хочется, ужасно хочется, но… не получается. Я в браке уже почти десять лет – за самым прекрасным человеком на земле.

Мы с Толиком знакомы ещё со времён школы. Красавец, спортсмен, отличник, любовь всех девушек в нашем дворе. От него был без ума весь женский пол, и я не была исключением. Даже бабушки на лавках и то провожали его долгим взглядом, улыбаясь ему вослед.

Толик был старше меня на два года и учился на два класса старше. Он был моей фантазией: когда он проходил мимо, я переставала дышать. Но я понимала, что такой, как он, никогда на меня не посмотрит. Отчего было горько в душе.

Я была обычной серой мышью, зубрилкой. Ботаничка – так меня называли одноклассники. Жила скромно в однокомнатной квартирке с бабушкой, которая меня воспитала как настоящую леди. Бабуля была строгих правил, но заядлой оптимисткой. Она всегда говорила, что отношения должны строиться на взаимной любви. А если любит только один, брак долго не продержится, как бы ни старались его склеить.

Мои родители разбились на машине, когда мне был один годик, и опеку надо мной взяла моя бабушка, которая заменила мне всех.

Я ходила на танцы, занималась рисованием, лепкой. Была прилежной и послушной девочкой, которой только и можно было гордиться и ставить в пример.

И вот как-то раз, когда я возвращалась из школы с руками, полными учебников, которые мне выдали перед каникулами, я услышала до боли знакомый голос.

– Ритка-маргаритка, привет! Давай помогу.

Я повернула свою голову на звук и не сразу поверяла, что это обращаются ко мне.

Толик протянул свои руки и забрал у меня все книги.

– Ты домой? – проговорил он, а я оцепенела от счастья.

– Ага, – мотнула я головой.

– Значит, нам по пути.

Мы жили с ним в одном доме, только в разных подъездах. Всю дорогу я смотрела на каштановые волосы, которые переливались в лучах летнего солнца, впереди идущего счастья.

С балкона нас заметила бабушка и помахала нам рукой. А когда я вошла в квартиру, она с хитренькой улыбкой подошла ко мне и заговорила.

– Ну что, удача улыбнулась, и подошла к тебе твоя любовь, – засмеялась она.

– Бабуля! – хотела было возмутиться я, и от смущения мои щёки покраснели, как помидоры, и их сразу зажгло.

Она знала, что я по уши влюблена в этого мальчишку, и всегда говорила мне, что рано или поздно он заметит, какая я красавица.

А на следующий день мы встретились с ним в дворе, где он предложил вместе прогуляться, от чего я, естественно, не отказалась. Так и началось наше с Толиком общение. Он был моим первым и последним мужчиной. Я не представляла, что у меня будет кто-нибудь, кроме него.

От нашего первого поцелуя я чуть не умерла на месте. Это было что-то настолько прекрасное и нежное, что мне захотелось не отпускать этого парня, и я вцепилась в него своими тоненькими ручками, вымаливая повторить это. А когда после двух лет отношений он сделал мне предложение выйти за него замуж, я была на седьмом небе от счастья. Ведь на моём месте мечтала быть каждая, а он выбрал именно меня. Ту, про которую никто никогда бы не подумал, что я могу покорить его сердце, но это случилось.

Когда мне было девятнадцать, а Толику двадцать один, мы поженились. Я поступила в педагогический колледж на воспитателя, а Толя учился в институте на юриста. Мы жили в трёхкомнатной квартире с его родителями, пока не умерла моя бабушка. И вот после этого мы переехали в мою однокомнатную квартирку, которая досталась мне по наследству.

Всё у нас было прекрасно, я слушала своих подруг, которые не были счастливы в своих браках, и не могла понять: как это так? Как можно быть несчастливой в браке с любимым мужчиной? Оказывается, как-то можно.

Когда мы решили завести детей, у нас не получалось. Точнее, после многочисленных попыток сначала получилось, и мы были на седьмом небе от счастья, но произошёл выкидыш. Врач поставил мне диагноз «бесплодие». Я много лет лечилась, но всё бесполезно. Мама Толи водила меня к своему гинекологу, женщине с многолетним стажем и опытом, у которой, к сожалению, тоже опустились руки. И мне пришлось смириться.

Я сидела на детской площадке и смотрела, как играют мои детишки, и не могла ими налюбоваться. Мне нравилось в них всё, а особенно их детская искренность. Такая милая и ненаигранная, за которой хотелось наблюдать вечно.

Мои мысли унеслись к моему мужу, захотелось услышать его голос и узнать, что он сейчас делает. И я на память набрала уже до боли знакомый номер телефона.

– Привет, любимая! – послышался на том конце трубки родной мужской голос.

– Привет! Как ты там? Как собеседование?

– Всё так же.

– Ну ничего, не расстраивайся. Найдёшь ещё работу своей мечты.

Толик уже два года был безработный. Казалось бы, в нашем городе-миллионнике невозможно не найти работу, а оказалось, что возможно. Молодой, подающий надежды юрист, которым был мой муж, не мог ничего найти. Он целыми днями ходил по собеседованиям, и всё без толку. Предлагали те работы, на которых невозможно работать, или платили копейки, или начальники были ужасные. А я и не расстраивалась, зная, что мой муж – отличный специалист и что он всегда всего добьётся. Ведь он по жизни победитель, и я всячески поддерживала Толю, потому что знала, что у него всё получится.

И вот после очередного рабочего дня я бежала домой, чтобы поскорее очутиться в своей любимой квартирке со своим любимым мужчиной. По дороге зашла в магазин, купила любимые пирожные Толика в надежде увидеть его горящие глаза и довольную улыбку.

Подходя к дому, я заметила около нашего подъезда три чёрных огромных внедорожника, около которых стояли мужчины: все они были высокого роста и крупного телосложения. Их можно было бы сравнить со скалой: такие же каменные и большие.

Я постаралась обойти автомобили, которые загородили проход. От вида этих горилл у меня по коже пробежали мурашки. Хотелось бежать и не оглядываться. Я быстро проскочила в подъезд и, только когда двери лифта захлопнулись, оказалась в безопасности и выдохнула.

И что они, интересно, здесь делают? За все двадцать девять лет, что я жила в этом дворе, ни разу не было таких машин. У нас во дворе стоял только русский автопром или недорогие иномарки, а здесь явно машины не пару сотен рублей. И к кому они приехали? Может, жилец новый? Но кто из богатых будет жить в нашем районе? Несуразица какая-то.

Лифт не быстро привёз меня на мой этаж, и двери со скрипом открылись. Я подошла к своей квартире, открыла дверь ключом и зашла в квартиру, где витали вкуснейшие запахи ужина, приготовленного моим мужем.

Сняла старенькие туфельки, сумку бросила в другой угол, взяла в руки упаковку с пирожными и пошла на запах в сторону кухни. В квартире горел свет только в одной комнате, которой была кухня, и я точно бы не ошиблась с тем, куда идти.

– Толик, дорогой, как вкусно пах… – не договорив предложение, я остановилась в дверях. Мой взгляд упал на мужчину кавказской национальности, который сидел в нашем кресле у окна и что-то крутил в своих руках.

При виде меня мужчина встал и поправил на себе чёрный костюм с чёрной рубашкой. Он был весь в чёрном, как смерть. Почему-то именно эта ассоциация возникла у меня в голове. У мужчины даже глаза были цвета ночи, они нехорошо прошлись по моей фигуре. Пока я глядела на этого незнакомца, по моей коже пробежался холодок, я сглотнула накопившуюся слюну. Не хотела бы я встретиться с ним когда-нибудь снова.

– Простите, а вы кто и где Толик?

Я не сразу заметила мужа, который стоял в углу около кухонного гарнитура и сжимал на себе ладонями фартук.

Незнакомец был настолько огромен, что занимал почти пол нашей небольшой кухни. Даже в прыжке я навряд ли бы достала до его лица.

– Рита, сядь, пожалуйста, – подал голос муж, на которого я бросила свой испуганный взгляд.

Я сделала пару шагов в сторону стола, положила пирожные на столешницу и села на указанный стул, сложив свои руки на коленки, как школьница.

– Толя, что происходит? Я не понимаю, – мой испуганный, непонимающий взгляд метался от мужа к гостю.

– Это Давид Алиев, ты будешь теперь жить у него, – сказал муж дрожащим голосом, смотря куда-то в одну точку на стене.

Я не верила своим ушам. Что он несёт?!

– Это что, шутка какая-то? – я смотрела на него и умоляла, чтобы это был просто розыгрыш. Но обстановка, которая царила у нас на кухне, не была похожа на розыгрыш. От нарастающего ужаса у меня затряслись руки. – Толь, скажи, что ты просто шутишь. Мы сейчас все вместе посмеёмся и разойдёмся. Так ведь? – я умоляющим взглядом посмотрела на мужа.

– Рит, закрой рот и слушай, что я тебе скажу! – закричал на меня Толя. Его глаза пылали яростью. Я не могла поверить, что передо мной мой мужчина. Таким я его вижу впервые. – С тобой никто не шутит, ты сейчас встанешь, поедешь с этим мужчиной и будешь делать то, что он скажет. Ты меня поняла? – он посмотрел на меня вопросительно.

– Нет, никуда я не поеду из своей квартиры! А вам, – я перевела взгляд на мужчину, который стоял по стойке смирно и наблюдал за всем происходящим, – лучше выйти из моей квартиры, пока я не вызвала полицию, мой голос уже почти срывался на крик. Проговорив всё это на одном дыхании, я ещё раз взглянула в глаза незнакомца, в которых играла насмешка.

– Рита, закрой, пожалуйста, свой рот и сделай так, как тебя просят, – Толя начинал злиться ещё больше от моего неповиновения.

Я смотрела на своего мужа, который первый раз за всё время нашего знакомства и совместной жизни поднял на меня голос. Я смотрела на него и не узнавала стоящего перед собой мужчину. «Как? Где мой Толик?» Передо мной стоял мужчина в облике моего мужа, но он не был им. «Куда пропал мой нежный и заботливый Толик?» Хотелось орать в голос, но навряд ли меня кто-то услышит.

– Мне надоел этот цирк, – сказал мужчина, который уже так долго стоял и наблюдал за нашим с мужем диалогом. Он подошёл к Толе, который чуть дёрнулся назад, но его сдержала кухонная тумба, и заговорил с ним.

– Ещё раз посмеешь повысить голос на мою женщину, я тебе сердце вырву своими же руками! Понял меня?

Толя от ужаса сглотнул и кивнул мужчине в ответ, от сказанных слов мой муж стал бледнее смерти. И в ту же секунду незнакомец своим огромным кулаком нанёс удар мужу прямо в живот. Я закричала не своим голосом и рванула в сторону, где стояли мужчины, но меня кто-то схватил сзади за руки и дёрнул назад.

Я медленно приподняла голову и посмотрела за спину. Меня удерживал мужчина, который был похож на того обидчика, который стоял около моего мужа.

– Увести её в машину! – проговорил Давид.

Меня дёрнули за руку, как мешок с картошкой, погрузили на плечо и понесли из квартиры. Я всеми силами пыталась вырваться. Кричала, царапала спину своему похитителю, пару раз даже пыталась укусить его, но он будто меня не слышал. Все мои удары были для него не больнее укуса комара.

«Только бы мне вырваться! – постоянно проносилось у меня в голове. – Вырваться и бежать в полицию со всех ног, сообщать о покушении, вот тогда-то их накажут!»

Меня вынесли на улицу, поднесли к одному из внедорожников и усадили на заднее сидение, заблокировав дверь.

Я сидела в автомобиле, а по моему лицу текли слёзы, которые обжигали щёки. Они, будто ножи, царапали мою кожу. А самое обидное, что никто за меня не заступился – ни одна живая душа.

Я с рождения живу в этом доме, меня знают все жители этого двора, и я знаю лично каждого. И ни один человек, кто улыбался при виде меня, ни один не открыл свою грёбаную дверь и не поинтересовался тем, что происходит. Никто даже не попытался вызвать полицию. Все остались сидеть за своими железными дверьми и молча слушать и смотреть, как меня силком выносят и захлопывают дверь машины. Я кричала во всё горло, пока меня несли, так громко, что даже сорвала голосовые связки, но никто мне не помог. Все отвернулись, даже собственный муж. И как теперь мне пережить всё это? А главное, что нужно тому, кто меня похитил?

***

Ему не нравилось, что происходит, он думал, что всё будет иначе: приедет и заберёт своё. Но тот ублюдок даже и пальцем не повёл. Он просто отдал свою жену в счёт долга.

Когда Давид первый раз увидел ту, которой хотят расплатиться, он не мог понять. Как можно отдать женщину, которая является твоей женой? Свою жену он никому бы не отдал, что бы ни случилось. Трогать её мог только он. Только его руки могли касаться её, и только его глаза могли на неё смотреть. Но её больше нет. Он собственными руками придушил ту, которая его предала. Сначала задушил и смотрел, как она мучается, прося у него пощады, а потом вырвал ей сердце. Такие, как она, не должны были топтать эту землю своими прогнившими насквозь ногами.

Он был хозяином, царём всего, что его окружало. У него была своя империя, которую он создал сам, царапая и жуя землю зубами. Он отомстил всем тем, кто когда-то обидел его и его мать. Отомстил каждому обидчику и думал, что станет легче, но легче не стало. Зуд, который раздирал где-то глубоко в душе, остался, напоминая ему о случившемся.

Каждую ночь ему снились кошмары с участием матери. Она просила, чтобы её отпустили и не трогали её мальчика. Она была единственным живым существом, которое он любил и которое забрали. Давид до сих пор помнит тот день, когда его отец вернулся с охоты пьяный, а пьяный он был почти всегда, зашёл в спальню и опять взял силой свою жену, от которой уже почти ничего не осталось. Мать Давида была настолько худа, что казалось: она просвечивает.

Когда она не дала отцу первый раз, тот ударил её, а потом залез на неё сверху и насаживал свой огромный член, отчего женщина безмолвно рыдала. Всегда, когда приходил отец, мать запирала Давида в своей комнате, чтобы тот не попадался на глаза этому ублюдку, который был его отцом, а то и ему могло достаться.

Но от криков матери мальчишка чудом вышиб дверь и побежал к ней на помощь. Когда он ворвался в их спальню, то увидел, как отец избивает женщину. Его никто не останавливал, все просто молча слушали крики и мольбы о помощи бедной и слабой женщины.

Маленький, худой мальчишка, переступая свой страх, накинулся на мужчину, отчего получил сильные удары по голове. От удара его откинуло к стене, и от боли он не мог встать, а только слышал немые рыдания той, за которую не мог дать отпор. Он слышал, как она умоляла не трогать сына. «Убей меня, лучше убей меня, но не трогай его! Он ни в чём не виноват!» – набатом крутилось в голове у пацана.

Кто-то из слуг оттащил его из той комнаты и спрятал в подвале, а на утро он увидел гроб, который стоял в гостевой комнате и около которого, склонившись, рыдал его отец. Он не поверил его слезам, и в тот же день Давид сбежал.

Мальчишка жил в грязи на помойках, ел то, что нашёл в контейнере или украл на рынке. А если он попадался, его били так, что на нём не оставалось живого места. Иногда он думал о том, чтобы вернуться в дом своего отца. Но, вспомнив, что отца давно нет, а осталось только чудовище, он стискивал свои худые кулачки и молча рыдал. В голове он не единожды прокручивал план, как мстит своему обидчику, только вот Давид пока не понимал, как превратить этот план в реальность, но твёрдо знал, что он его рано или поздно сделает, выполнит задуманное.

Давид стал часто околачиваться в притонах, откуда и попал в малолетнюю колонию за воровство. Там его встретили подобающе и в первые же сутки сломали ему нос и пару пальцев. А он только терпел. Терпел, когда его били, издевались над ним. Молча терпел, запоминал их имена и внешность в надежде, что когда-нибудь им отомстит, за всё отомстит. Они будут рыдать, стоя перед ним на коленях, и просить пощады.

По ночам мальчишке снились сны с матерью и её криками, а он был в теле льва, который раздирал зубами тех, кто подходил к его матери и прикасался к ней, но когда вскакивал с кровати, то оказывался там, где не должен находиться ни один человек.

В один прекрасный день, который Давид запомнит на всю оставшуюся жизнь, к ним в камеру привели пацана, которого хотели встретить так же, как Давида, и встретили бы, если бы он не заступился за новичка. Да, их двоих тогда отмутузили так, что они потом еле встали, но с тех пор, как бы ни было больно и плохо, они стояли друг за друга горой.

Два верных друга, которые учились выживать среди животных. И только став старше, Давид понял: среди животных можно выжить, если только станешь царём зверей. И он стал, создавая в уличных боях свою империю. Он бился за каждую копейку, пока не стал сам выбирать, с кем ему драться. И до сих пор бои были его таблеткой над гневом. Обычный грязный, помойный мальчишка стал злобным царём зверей, которого все боялись, и никто не смел даже смотреть в его сторону, пока он не разрешит, – все, кроме его преданного и верного друга, который стал ему семьёй и за которого он не думая отдал бы свою жизнь. Но тут случилось самое страшное.

Однажды после очередного боя, из которого Давид в очередной раз вышел победителем, он решил немного задержаться в клубе и остыть от поединка.

– С победой, брат! – подошёл к нему Илья своей размашистой походкой. Илья и был тем самым единственным родным человеком, с которым они прошли Крым, Рим, огонь, воду и медные трубы.

– Спасибо, Илюх, – мужчины пожали друг другу руки.

– Ты прости, не успел на начало, но успел на нокаут с твоей стороны, – загоготал мужчина. – Давид, брат, не одолжишь мне свою машину до офиса доехать? А то моя ласточка в ремонте.

– Не вопрос, бери, конечно.

– Спасибо, брат.

И это была последняя встреча друзей. Потому что на утро Давиду позвонили и сказали, что его друг на смерть разбился на его машине. Виной тому – отказ тормозов. Как вскоре выяснилось, за руль должен был сесть сам Давид, но его смерть принял его друг.

Спустя некоторое время обидчики пожалели, что родились на свет, но друга он этой местью всё равно не вернул.

Вот и сейчас он стоял посередине этой крохотной кухоньки, в которой трудно было даже развернуться, и смотрел, как человек, который называл себя мужчиной, отдал самое дорогое в своей никчёмной жизни и даже не поперхнулся. Давид изначально думал, что этот кусок дерьма будет умолять его не трогать жену и отдаст долг, но тому было наплевать на то, что с ней будет.

– Господин, мы сделали всё, как вы просили. Она в машине, – сказал один из охранников, заходя в квартиру.

– Хорошо. Сейчас приду. Ждите меня внизу и глаз с неё не спускайте. Отвечаешь за неё головой.

Охранник кивнул и удалился за дверь, а Давид перевёл свой взгляд на ту мразь, которая отдала свою жену, а теперь спокойно выдохнула, расплатившись ей.

– Ты жив, пока я этого хочу. Так что можешь не думать, что ты теперь свободен.

– Ну как, я же заплатил, – трясся сучонок, сжимая фартук.

«Ей-богу, ноет как баба, – думал Давид, – аж хочется в рожу плюнуть».

– Такие, как ты, что продают своих жён, не должны ходить по этой земле. Так что пока живи, я сегодня добрый, но не обещаю, что пощажу тебя завтра.

И после своих слов он ушёл из этой квартиры.

Глава 2

Я сидела в машине и дышала через раз, ждала своего часа. Ждала, когда он придёт и вынесет мне приговор. Больше всего пугала неизвестность. Кто он такой? И что он может мне сделать? И что будет потом? Этот мужчина пугал одним своим видом, он заставлял дрожать от страха при одном его взгляде.

Моё сердце замерло, когда я услышала звук разблокировки дверей. Задняя дверка машины резко распахнулась, и около меня оказался тот самый палач. После его появления салон автомобиля сразу же наполнился древесным запахом дорогого парфюма. Мужчина смерил меня презрительным взглядом и отдал приказ водителю:

– Езжай.

После его слов машина сразу же тронулась с места.

Я боялась даже смотреть на него. Кто он и зачем я ему понадобилась? Кому может понадобиться обычная, неприметная воспитательница детского сада?

– Ты меня боишься? – проговорил он, а я сразу же сжалась от его слов.

– Да.

– Хорошо. Мне нравится твоя честность, – его голос был уверенным и удовлетворённым.

– Вы меня убьёте?

На мои слова он громко и раскатисто рассмеялся:

– Нет. Но если только будешь слушаться меня. А ты ведь будешь?

Чёрный мужской взгляд гулял по мне. Я ещё не видела такого взгляда. Это были не человеческие глаза, нет. Они были похожи на глаза какого-то опасного хищника, который загнал в угол свою жертву и играется с ней, но точно не человека. В них гуляла злоба, ярость и опасность.

– Посмотри на меня, – проговорил он.

Я хотела посмотреть ему в глаза, но не могла даже поднять на него свой взгляд. Я боялась туда заглянуть.

– Я сказал, посмотри мне в глаза! – прорычал он и схватил меня за подбородок, направляя на своё лицо. – Ты будешь хорошей девочкой?

– Да, – кивнула я ему, а самой хотелось вознести между нами стену, которую бы он не пробил.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул он и отвернулся к окну. Больше он не задавал мне никаких вопросов.

Мы выехали за город и долго ехали по лесной дороге. Как только машина остановилась, я выглянула в окно. Всё это время, пока мы ехали, я смотрела в пол или на свои руки. И когда я подняла свои глаза и посмотрела в стекло, то мне показалось, что я попала в какое-то Средневековье. Наша машина остановилась у каменного замка, вокруг которого росли лианы и было полно белых роз. От этого у меня пошёл мороз по коже. Всё вокруг казалось каким-то загробным. Как будто я попала в страшный сон.

***

Она медленно шла за ним босыми ногами и оборачивалась, изучая местность. В глазах девушки гулял страх и отчаяние, в то время как Давид чувствовал своё превосходство. Он – человек, у которого есть всё, который имеет влияние и власть над всем, что его окружает, и который полностью разочаровался в жизни и людях. Единственная, к кому он испытывал чувство любви и нужности, давно уже умерла, за её смерть он сполна отомстил, но спокойствие так и не пришло.

Идя вперёд, он слышал почти безмолвные рыдания девушки с золотыми волосами, и ему не было её жаль, как и других, кто просил у него пощады.

Он брал то, что хотел, и делал так, как считал нужным. Ведь он – царь этих грёбаных джунглей, где все ему подчинились. Почти все. Остался только дед, к которому он испытывал больше чем ненависть, тот, который видел и знал, что его сын издевается и избивает невестку и внука. И ничего не делал. Он просто хладнокровно смотрел на то, как его сын убивает свою жену.

– Помыть её, одеть и приготовить, – проговорил он людям, которые выстроились в одну шеренгу, когда они только зашли в дом.

Все слуги не смотрели на своего хозяина, они смотрели в пол, под ноги – куда угодно, но не на него.

– Хорошо, господин, – сказала женщина лет пятидесяти и подошла к Рите.

– Я вас провожу.

Она показала мне рукой на мраморную лестницу, которая вела наверх. И я пошла следом, как кукла, аккуратно ступая на поверхность пола.

Мы зашли в огромную комнату, которая была в таких же серых и чёрных тонах, как и весь дом, на окнах видели железные решётки. Казалась бы, куда с такой охраной решётки? Кто мог залезть в этот замок, который не только охраняют люди и по периметру которого бегали собаки? А потом до меня дошло, что это не для того, чтобы не залезли, а для того, чтобы не сбежали. И тогда меня охватил ещё больший страх. Кто этот человек? И что ему сделал мой муж, раз тот забрал меня? И в качестве кого я буду в этом доме?

– К чему меня нужно приготовить? – спросила я женщину, силуэт которой размывался в моём взгляде из-за поступления слёз.

– Зульфия, называйте меня, госпожа, Зульфия.

Женщина ни разу на меня не взглянула, как будто чего-то боялась.

– Прошу, – указала она мне на дверь, которая оказалась входом в ванную.

– Зульфия, прошу, скажи мне, для чего меня готовят? – мой голос уже срывался на рыдания. Ещё чуть-чуть, и моему спокойствию придёт конец, ещё немного, и я сорвусь в истерику.

– Не могу знать. Хозяин сказал приготовить, и мы готовим, – проговорила женщина и ещё раз указала мне на ванную комнату.

***

Когда мы зашли в ванную, огромная ванна уже была наполнена водой, от которой исходил пар. В комнате оказалась ещё одна молодая девушка. С меня сняли одежду, не дав раздеться самой, и усадили в ванную. А потом в четыре руки начали меня мыть.

Как это всё было противно! Меня раздражало буквально всё, начиная с того, что все эти люди, как безмолвные предметы, молчат и не отвечают ни на один вопрос и что кто-то дотрагивается до моего тела без моего разрешения просто потому, что кто-то им приказал. Когда я хотела возразить, женщины посмотрели на меня умоляюще, как бы прося дать им закончить выполнение приказа и не открывать свой рот, чтобы задать вопросы.

И, когда я была помыта, мне не дали никакого белья, кроме одного шёлкового халатика, который еле прикрывал мои оголённые части тела.

Меня вывели в комнату и приказали ждать. Я медленно подошла, села на мягкую кровать и ждала. В мозгу прокручивалась то, к чему я должна была быть готова. Сердце стучало в груди так, будто я сейчас оглохну. Я ждала своей минуты, своей смерти. Я уже приготовилась к тому, что не дамся просто так. Я не дам этому животному насиловать меня. Нет, я не игрушка в руках какого-то психопата, который думает, что он – властитель мира.

С каждой мыслью о том, что сейчас может со мной случиться, я отползала в дальний угол кровати, считая секунды. И вот дверь в комнату распахнулась, и зашёл он. Сейчас Давид кажется мне ещё больше. Без одежды его тело кажется нарисованным. Нет, у человека не могут быть так чётко выражены мышцы и каждый сантиметр тела. Его шея была больше похожа на шею здорового быка, чем на человеческую. На груди показывался рельеф, как будто его только что прорисовали карандашом, а его руки – они были просто огромные, и их, будто змеи, окручивали синеватые вены, которое были размером с канат. Казалось, что они двигаются у него под кожей.

Почти каждый сантиметр его тела был покрыт шрамами, а на огромной выпирающей груди был наколот лев с открытой пастью.

Мужчина был босой, и только шёлковые пижамные штаны еле-еле держались на его талии.

– Подойди, – произнёс он своим гортанным рыком.

Я машинально закачала головой, мечтая слиться с серой стеной, чтобы меня не заметили.

– Я сказал, подойди, не вынуждай меня применять силу. Будешь покорной – не будет больно, – проговорил он, а я медленно встала и, как заворожённая, пошла к нему. Медленно, очень медленно, аккуратно ступая на мягкий чёрный ковёр под ногами.

Я ничего не видела вокруг себя, кроме чёрных звериных глаз, в которых играла похоть и желание. Я остановилась в шаге от мужчины, но ему этого показалось мало, и он дёрнул меня за талию, прижимая ближе к себе.

Его огромная ладонь дёрнула поясок, и полы халата быстро разъехались в разные стороны. Глаза этого чудовища скользким движением прошлись по моему оголённому телу, а к моим щекам прилила кровь, и их зажгло, будто я получила пощёчину.

До меня, кроме мужа, никто никогда не дотрагивался. Толя это делал легко и нежно, и сам он в это время излучал спокойствие и любовь. А этот, кто сейчас стоит передо мной, излучает только смерть, и ничего больше. Ему чужды человеческие чувства.

Своей пятернёй он прошёлся по моей небольшой груди, сдавил один сосок, отчего я вздрогнула и хотела отшатнуться, но он мне не дал.

Боже, я чувствовала себя грязной и падшей женщиной, но ничего не смогла сделать! Он мог бы одной своей пятернёй передавить мне глотку и не заметил бы этого. Только бы мне добраться до телефона и вызвать полицию! Но почему-то пробежала мысль, что вся полиция ходит у него под крышей и на таких, как я, только смотрит своим презрительным взглядом.

– Мне нравится, – он вёл диалог будто сам с собой. – Развяжи мне штаны и спусти их, – приказал он, а у меня всё поплыло перед глазами, стало нечем дышать.

– Нет, я не буду этого делать.

– Не зли меня, девочка, а то будет больно.

Он дёрнул мои руки к своему паху, на который я боялась даже взглянуть. Я дрожащими руками пыталась выполнить то, что он приказывает, но руки меня не слушались.

– Быстрее! – прорычал он, а я только вздрогнула от его голоса и ещё больше задрожала.

Я не знаю, сколько путалась с верёвками, но, когда его штаны упали, я ахнула, увидев, что у него под штанами. Нет, такого просто не может быть! Это был не половой член, а огромная бейсбольная бита. И как вообще такое может поместиться в женщину? Да он меня просто разорвёт!

Я подняла свои глаза и посмотрела на него с жалостью в надежде, чтобы он всё это прекратил.

– Нет, не нужно, пожалуйста, – умоляла я его, но он меня не слышал и продолжал смотреть на моё тело.

– Ляг на кровать на спину и раздвинь ноги, – приказал он.

– Я умоляю вас, не нужно, не трогайте меня! – мотала я головой из стороны в сторону, но мужчина был погружён в свои мысли и не слушал меня.

От ужаса происходящего моё тело парализовало, я не могла сделать и шага. Тогда чудовище сделало шаг навстречу мне и повалило меня спиной на кровать. Я попыталась резко встать, но меня осадили и прижали лопатками к кровати. На своём лице я чувствовала его горячее дыхание, от которого на коже оставались ожоги, а в ушах громыхало биение его сердца.

– Умоляю вас! – застонала я ему в лицо.

– Раздвинь ноги, а иначе…

Хватило одного его взгляда, чтобы подчинится. Ему было наплевать, что я чувствую, больно мне или нет. Он брал именно то, что хочет.

– Расслабься, – проговорил он.

Как, как можно расслабиться, когда тебя берут силой?

Он сделал один толчок, но не смог в меня войти.

– Я сказал, расслабься и пусти меня, а то порву. Сама себе делаешь хуже.