Текст книги "Альбом страсти Пикассо"

Автор книги: Ольга Тарасевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

А вот жить надо именно с Франсуазой. Колючая, едкая – она может быть теплым озером нежности, а может оказаться ледяной волной язвительности. Непредсказуемость делает одинаково ценным и первое, и второе…

* * *

– Ты потрясающе выглядишь!

– Спасибо, Манечка, – Лика Вронская благодарно улыбнулась подруге, популярному автору детективных романов. – Мне кажется, платье сидит хорошо?

– Великолепно! Оно броское и очень необычное. И стрижка у тебя удачная; все-таки каре всегда смотрится и стильно, и сексуально. Макияж мне в общем и целом нравится. Только, может, я бы губы поярче сделала.

– Я их еще вообще не красила, – Лика опять с сомнением посмотрела на собственное отражение в зеркале.

Впервые она отказалась от привычного мини и выбрала длинное платье из черного шелка, кружев и органзы. Захотелось романтики: выглядеть счастливой принцессой рядом с прекрасным принцем, в собственном замке. Однако, наверное, не каждому порыву следует поддаваться. Теперь, когда она облачилась в шелково-кружевное вычурное одеяние, возникает только один вопрос: не слишком ли пафосны корсет и глубокое декольте? Конечно же, они уместнее на Каннской лестнице, а не в подмосковной деревне! Вот вырядилась, сельская клуша – как проститутка из элитного борделя или сумасшедшая престарелая актриса! Впрочем, подруга уверяет, что платье прекрасно. И ей можно верить, у нее идеальный вкус. Кстати, рядом с Маней, короткостриженной брюнеткой в прямом коротеньком черном платье, даже собственный экзотический наряд все-таки выглядит стильным. Похоже, есть настолько идеально красивые женщины, что отблеск их сияния явно облагораживает окружение. Может, так и проходить весь вечер, под руку с подругой?..

– Мань, я уже чуть не рехнулась с этими приготовлениями! – пожаловалась Лика, пытаясь пригладить непослушную прядь волос. – Никогда бы не подумала, что с организацией таких вечеринок столько хлопот. Опыта нет! В городскую квартиру я больше десяти человек сроду не приглашала. В частном доме, оказывается, все по-другому!

Подруга пододвинула к зеркалу пуфик, взяла фен и кивнула:

– Ты садись, я тебе с укладкой немного помогу. Осторожнее, шлейф свой красивый помнешь! А я гостей встречать обожаю!

– Я тоже! – прокричала Лика, зажмурившись. Струи теплого воздуха щекотали лицо. – Но не в таком же количестве! Когда мы с Андреем посчитали, сколько народа хотим видеть, – сами обалдели, не думали, что у нас так много близких друзей. Этот список сократить было невозможно! Придут сестра Андрея и моя подруга Катя с мужем, дизайнер Вадим, а еще приятель Андрея – он из тюрьмы, правда, недавно вышел, но Андрюха уверяет, что парень тот адекватный, за экономическое преступление сидел, как Ходорковский… Я пригласила тебя с мужем, следователя Владимира Седова, судмедэксперта Антона. Ну куда мне без моих ментов, я с ними сто лет дружу, я их люблю… Редактор моей газеты, редактор нашего издательства с ребенком (девочке всего годик, но мама с чадом уже активно тусуются, и это правильно; правда, они ненадолго приедут, на пару часов всего). Еще грозились появиться продюсер телесериала по моим романам; актеры, которые в главных ролях снимались. Ах да, плюс – соседи по этому поселку. Некоторые из них – совсем чокнутые (прикинь, я одну барышню пришла на вечеринку звать – а она меня приняла за распространителя и обхамила, ну и снобизм!). Я бы эту мадам ни за что не позвала, она же бешеная, на людей бросается; но Андрей меня уболтал, стал рассуждать о терпимости, о том, что и мы сами не идеальны…

– Всех-то гостей считали? – выключив фен, Маня взяла со столика у зеркала губную помаду и кисточку и ловко накрасила подруге губы.

– Около сорока; тридцать восемь, что ли, – осторожно прошептала Лика, стараясь не смазать ярко-алый блеск на губах. Через пару секунд он просохнет, и тогда можно будет болтать с подругой сколько угодно. – Конечно, угощение на такое количество людей сам не приготовишь – если не являешься владельцем кулинарного цеха. Любимый мужчина замариновал шашлык, я сделала много овощных нарезок. А салаты и закуски заказали в ресторане. Пришлось пригласить пару официантов. Мы с Андреем прикинули, что если этого не сделать – то придется не общаться с гостями, а весь вечер с тарелками вдоль столов носиться. Дизайнер Вадим очень удачно подсказал нам ресторанчик, буквально в получасе езды от нашего коттеджа. Мы тут толком еще и освоиться не успели. А он, пока строителей контролировал, все здесь изучил. А еще вечером приедут ребята с фирмы, запускать фейерверк.

– Ого! Ну вы и размахнулись!

Вронская пожала плечами. Собственно говоря, количество гостей действительно оказалось внушительным, и это вызвало некоторые сложности. Когда стало известно о предстоящих организационных хлопотах, у обоих новоявленных деревенских жителей возник порыв отказаться от своей идеи. И оба же потом, не сговариваясь, решили не пасовать перед всей этой бытовухой. В конце концов, если хочешь устроить себе праздник – придется потрудиться. И не надо допускать, чтобы из-за банальной лени не осуществлялись планы и мечты.

– Мань, я счастлива, – улыбнулась Лика, прижимаясь щекой к щеке подруги. – Мы с Андреем, наконец, научились понимать друг друга. У нас обнаружилось много общего. Мы видим эту жизнь под одним углом, и…

Внезапно умолкнув, Лика выхватила у Мани изящный портсигар, который та извлекла из сумочки, и спрятала его за спину.

Темные брови подруги вопросительно изогнулись.

– Ты же вроде бы не куришь, бросила, – прищурилась Маня. – Или я чего-то о тебе не знаю?

– Я не курю. И ты больше не будешь.

– Это еще почему? Да у меня сигарета – единственная радость в жизни!

– Потому что… от этого, как ни банально звучит, умирают… А радостей у тебя много. Просто ты этого не понимаешь, и с сигаретами это никак не связано…

Плакать глупо.

Слезами горю не поможешь.

Косметика потечет – а ведь гости начнут приезжать с минуты на минуту.

Не время, не место.

Только все равно глаза наполняются влагой, а к горлу подступает комок.

Как жалко своего коллегу… Ему нет еще и сорока. Вместе начинали журналистскую карьеру, вместе ездили в командировки. Курили тоже вместе, затягиваясь горьковатым дымом и хихикая над предупреждениями Минздрава.

Теперь коллеге не до курева, другие дела. С онкологией в легких перекуры больше не актуальны; начинается совсем другая жизнь, и она ужасна – врачи, анализы, подготовка к операции. Невыносимые мучения близких людей, страх неизвестности. И, самое обидное и страшное, по словам заболевшего приятеля: осознание того, что в этот ад начинаешь спускаться самостоятельно, щелкаешь зажигалкой и идешь, с глупо-независимым видом…

– Не переживай, он поправится, – вздохнула подруга, косясь на портсигар. – Да, в таких ситуациях всегда думаешь – беда случится с кем угодно, только не со мной. Не волнуйся, он выкарабкается.

– Мань, жизнь без сигарет прекрасна. И книги можно запросто писать без никотина, и любить, и развлекаться. Я не хочу, чтобы тебе было больно, – Лика протянула серебристую коробочку. – Возьми, я понимаю, что резко с вредной привычкой завязать сложно. Но пообещай мне двигаться в этом направлении, хорошо?

– Ты не слишком категорична?

Вронская кивнула:

– Слишком. Но я тебя очень люблю и не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы со здоровьем, которые рано или поздно возникают у всех курильщиков, и… Ой, ты слышишь? А вот и первые гости!

Засигналивший у ворот автомобиль заставил девушек переместиться к окну. Через пару секунд после того, как отодвинулись ворота, на участок заехал черный джип с тонированными стеклами. Из него вышел мужчина, однако к Андрею, идущему навстречу гостю, не подошел; махнув рукой, он распахнул пассажирскую дверь автомобиля, помог выбраться своей спутнице.

– Наверное, это друг Андрея, Игорь; ну тот, который из зоны вышел, – пробормотала Лика, удивленно разглядывая девушку. Хорошенькая, чуть полноватая, она была одета, как одеваются учительницы в советских фильмах: белая блузка, черная прямая юбка до середины щиколотки, туфли на невысоком устойчивом каблуке. – Только вот непонятно, где он нашел такую приличную девчонку; прямо тургеневская барышня.

– Откуда ты знаешь, что она – приличная? В тихом омуте… – Маня взяла Лику под руку и, окинув подругу придирчивым взглядом, провозгласила: – Хватит прихорашиваться, ты прекрасна! Пойдем развлекать гостей. Я умираю от любопытства!

– И я! У меня отличное настроение! Как мне все-таки нравится, что к нам приедет такая куча народа!

– Осторожнее! – взвизгнула Маня, но было уже поздно: торопясь, Лика задела рукой горшок с цветком, прикрепленный к кованым перилам лестницы, тот спикировал вниз и свалился чуть ли не на голову безмятежно спящему в холле Снапу. Пес резво отпрыгнул в угол и оттуда укоризненно смотрел на спускающуюся по лестнице хозяйку. – Ой, как же я перепугалась! Ладно, будем считать, что цветочные горшки, как посуда, бьются к счастью. Главное, что обошлось без потерь. Страшно представить там, внизу, твою Даринку. Кстати, наверное, ты правильно сделала, что отвезла ее к своим родителям. Я так понимаю, у вас тут гулянка на всю ночь намечается. Малявка проснется если не от громкой музыки, так от фейерверка…

Лика машинально поддакивала подруге, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.

В считаные секунды все изменилось. От приподнято-беззаботного настроения не осталось и следа.

Сердце мучительно колет тревога. Предчувствие неотвратимо приближающейся беды сдавливает грудь.

Что-то случится.

Именно сегодня произойдет что-то ужасное и трагичное.

Ведь фиксатор кашпо, в котором находилась прекрасная цветущая орхидея, был очень надежным.

Перила лестницы – такое место, где волей-неволей возможны случайные прикосновения. Однако эти кашпо, прикреплявшиеся к лестнице и нишам в стенах, фиксировались намертво.

Если после легкого касания горшок пикирует вниз – не является ли это знаком?..

«Знаком некачественного ремонта, – убеждала себя Лика, пытаясь унять разрастающуюся в сердце тревогу. Вид рассыпавшегося на плитке субстрата для орхидей, поникшего растения и черепков почему-то продолжал вызывать необъяснимо мучительную панику. – Вот сейчас подъедет дизайнер – обязательно выскажу свое недовольство. Не успели мы переехать в этот дом – и все уже разваливается! Все будет хорошо. Надо успокоиться и взять себя в руки. Что это я, в самом деле, неизвестно почему перепугалась, как маленькая…»

Возможность пообщаться с дизайнером представилась Лике раньше, чем она предполагала.

Оказалось, что это именно Вадим Липин приехал только что, на черном джипе, в обществе своей сестры.

Вронская сразу шутливо попеняла на качество крепления декоративного кашпо. Хотя на самом деле ей хотелось совсем другого – не шутить, не болтать, не встречать приезжающих гостей, а пробраться в свою спальню. Закрыть за собой дверь, плюхнуться прямо в красивом платье на постель, натянуть на голову одеяло. И переждать надвигающуюся грозу…

– Что произошло? – внимательно вглядываясь в Ликино лицо, поинтересовался Андрей. – Ты так побледнела. Нормально себя чувствуешь?

Вздохнув, Лика молча кивнула. Рационального объяснения своего невыносимо-тревожного состояния у нее не было. А напрягать любимого мужчину рассказами о тревоге и смутных предчувствиях – дело неблагодарное. Помочь в такой ситуации все равно невозможно…

– Не волнуйся, все пройдет хорошо, – Андрей по-своему истолковал растерянный взгляд девушки, прикоснулся губами к ее виску. – Иначе и быть не может! Мы продумали все до мелочей. И ты у меня самая красивая! С погодой нам тоже повезло: по прогнозу не будет ни жары, ни дождя. Смотри, наверное, твой приятель Седов подъезжает, это же его «Жигули»?

И правда, синяя старенькая Володина «семерка» уже ловко въехала на парковку.

Почему-то вид следователя, с любопытством вертящего головой по сторонам, Вронскую слегка успокоил. И совершенно напрасно…

* * *

– Да нет, что ты, какое беспокойство! Не могу сказать, что живу буквально по соседству; полтора часа на дорогу придется потратить. Естественно, туда-обратно смотаться – это уже три часа или чуть больше. Но ты пойми, я не могу тут шашлык жевать, когда работа некачественно сделана. Подавлюсь и все дела. «Вот и не стало талантливого дизайнера Вадима Липина», – напишут в колонке с некрологами. Естественно, типун мне на язык; у меня ж Танька непристроенная, да и сам я не против еще пожить в собственное удовольствие. Знаешь, вообще это на моей памяти первый случай дефекта в польских кашпо. Вся продукция этой фирмы – надежнейшие вещи. И изделия для цветов польского производителя очень эстетично выглядят, – направляясь к джипу, терпеливо объяснял Вадим причину отъезда. Хозяин дома быстрым шагом шел рядом и упрямо доказывал: – Бог с ним, с этим горшком, никуда ехать не надо. Я часто использую их в декоре. Очень мне нравятся кадки для пальм, белоснежные, под мрамор; многоступенчатые полочки для нескольких горшков. Вот такие кашпо для ниш и лестниц тоже смотрятся очень эффектно. Я уверен, что надо заменить только один элемент, речь идет о единичном браке. У меня дома в гараже как раз лежат такие кашпо, собираюсь на днях выполнять отделку на новом объекте. Я просто привезу вам один горшок с фиксатором, и моя душа будет спокойна.

– Ну, какой следующий раз? О чем ты?! Я же планирую работу в другой квартире, это на противоположном конце Москвы. А еще проект дома на днях буду сдавать, для одной классной дамочки; такой шикарный дом придумал – сам бы жил! Ты пойми, у меня просто времени не будет к вам смотаться. Андрей, да я понимаю, что тебе все равно! Но мне-то не все равно! У меня душа не на месте! Может, это смешно – быть таким педантом. А мне по барабану, как это со стороны выглядит. Да, я такой, я так живу…

– Вот ведь Лика! И кто ее только за язык тянул про этот горшок тебе рассказывать! – в сердцах бросил Андрей. – Совсем моя подруга не думает, что надо говорить, а что при себе следует оставить! Благодаря тебе у нас теперь есть классный дом! И вместо того, чтобы слушать, как все гости восторгаются твоей работой, ты срываешься и уезжаешь. Только из-за того, что Лика поехидничала насчет какого-то там горшка! Ну, ведь это же не дело! Да я на то кашпо вообще и внимания не обращал! Я только после того, как оно отвалилось, о его существовании узнал! Старик, забей; чего из-за всякой фигни париться! Моя Лика – это что-то! Не обижайся, на самом деле она тебе очень благодарна.

Вадим открыл машину и мягко улыбнулся:

– Не ругай свою девушку. Она у тебя замечательная, очень красивая. И я все равно бы отъехал, даже если бы она промолчала; мне еще кое-что по отделке не понравилось. Там в одной комнате панель под подоконником потемнела. Ее надо было лаком покрыть, строители стормозили, а я, видимо, не проконтролировал. Так что я и лак заодно привезу, сам покрою, это несложно. Зато все будет – без сучка без задоринки. Как я и люблю.

– Вадик, останься. Да никто кроме тебя на эту панель и внимания не обратит. Я такой шашлык классный замариновал, пальчики оближешь!

Вместо ответа Вадим махнул рукой и скрылся в салоне автомобиля. Андрею не осталось ничего, кроме как посторониться, освобождая машине дорогу…

Бросив взгляд на часы, Вадим нажал на газ.

Надо побыстрее съездить в свой таунхаус и вернуться обратно.

Конечно, Андрей уверял, что глаз с его сестры не спустит и что среди приглашенных – только его близкие друзья. Но все равно, лучше не задерживаться…

Вадим включил радио, обогнал еле ползущий старенький «Москвич» и попытался сосредоточиться на дороге.

Почему-то внимание рассеивалось, мысли перепрыгивали с одного на другое.

Внезапно накрывало волной раздражения из-за того, что у коттеджа, мимо которого мчался джип, покосился забор. Потом вдруг думалось: а ведь у него самого, у талантливого дизайнера, который с утра до ночи рисует проекты таких вот коттеджей, собственного дома вообще нет. Таунхаус – это удобнее, чем квартира в какой-нибудь «панельке», но совершенно не тот уровень комфорта, который дает собственный дом. Сапожник без сапог, честное слово! Хотя конечно, покупать недвижимость в Подмосковье особого смысла нет; за такие деньги лучше обзавестись виллой на Лазурном Берегу, да и планы возникали такие – со временем переехать из Москвы, слишком уж суматошный город. А работать на Россию можно будет и из-за границы – не в таких объемах и не тех формах, как теперь, но все-таки возможно. Электронная почта, телефон – все это позволяет устроить офис в любой точке мира…

Вадим задумывался о множестве мелочей, но никаких опасений насчет того, что происходило в его собственной квартире, у дизайнера не возникало.

Ни следа не осталось от всегда царившего там идеального порядка.

Распахнутые шкафы, вытащенные ящики, валяющаяся на полу одежда… Декоративные панели, местами придававшие стенам фактуру природного камня, были безжалостно отодраны; та же участь постигла искусственный камин и огромный плазменный телевизор.

Весь этот бардак мог свидетельствовать только об одном: в этом доме явно что-то искали; быстро, лихорадочно, не церемонясь.

О сильном болезненном ударе по голове, неожиданно выключившем кино этого мира, Вадим тоже пока не задумывался…

* * *

«Все-таки мой Вадька – большой молодец, – думала Таня, вместе с другими гостями осматривая дом. – Мне хочется любоваться всем: и внешней отделкой, и внутренним дизайном. А еще больше – этими восхищенными взглядами других людей… У всех рты открыты от изумления. Только Лика Вронская улыбается явно через силу. Похоже, ругает себя; думает, зря она Вадику про это кашпо сказала. Но он все равно бы сорвался, не за горшком, так еще за какой-нибудь ерундой. В этой придирчивости – весь мой брат. Наверное, поэтому у Вадика так много клиентов. Другие дизайнеры проект нарисуют – и до свидания; в лучшем случае пару раз на объекте появятся. А Вадик постоянно следит за ходом работ, в каждую дырку лезет, может даже материалы сам купить. Никто так не делает, кроме него. Он плюет на все правила. И в итоге добивается безукоризненного качества».

При мыслях о брате Таня грустно улыбнулась.

Нет, то, что Вадька внезапно уехал за каким-то там кашпо, – это совершенно не удивительно. Странно, что он оставил ее здесь, среди незнакомых людей. Всего на пару часов, конечно. Но, тем не менее, это будут пару часов свободы; и без брата, и без Марии Дмитриевны…

«Сама судьба мне помогает. А я-то голову ломала, как от Вадика отделаться! – И вот все так удачно сложилось, – теперь приглашенные на новоселье переместились в спальню, и Таня поймала в зеркальной плоскости шкафе-купе свое отражение. Одежда, выбранная по настоянию брата, конечно же, смотрелась ужасно – как на старой провинциальной тетке. – Теперь я смогу совершенно спокойно встретиться с покупателем альбома Пикассо. Он просто подойдет ко мне в условленном месте, как мы и договаривались. Правда, здорово напрягает то, что я не знаю этого человека в лицо, он отказался прислать фотографию. Я даже не знаю, мужчина это или женщина. Мы начали общаться на форуме, где тусуются коллекционеры живописи; у человека был ник Антиквар. Потом мы стали переписываться по мейлу, Антиквар написал, что собирает полотна известных мастеров. Альбом Пикассо его заинтересовал. Я послала ему фотки рисунков, потом мы торговались, и вот…»

Таня снова и снова рассматривала людей, которые любовались работой ее брата.

Кто-то из них сегодня получит ключ от банковской ячейки, где должен лежать альбом. И вручит точно такой же – от ячейки с деньгами.

Антиквар согласился заплатить за альбом всего сто тысяч долларов. Конечно, эта сумма не эквивалентна настоящей стоимости графики Пикассо. Но все-таки этих денег хватит, чтобы сбежать от брата!

На секунду Тане стало так жаль Вадима, что на глазах даже выступили слезы.

Несмотря на то, что у Вадика вроде как куча знакомых и клиентов, по-настоящему дружеских отношений у него почти ни с кем не сложилось. Девушки у брата тоже нет, со своей подругой он расстался более двух лет назад и так и не сумел найти ей замену. Что его ждет после исчезновения сестры? Вадиму придется возвращаться в пустую квартиру, где ему никто не улыбнется; брат будет включать на полную громкость телевизор, стремясь заглушить мысли об одиночестве…

Правда, потом вспомнилось и другое – как Вадька ограничивал общение, выбирал дурацкую одежду, не позволял буквально шагу ступить без своего ведома. А церберша Мария Дмитриевна? Что, разве кто-то из ровесниц вынужден все время находиться рядом с такой бдительной взрослой компаньонкой?!

Нет, все решено правильно.

Ближе Вадима никого нет. Но он настолько давит, что возникает лишь одно желание – вырваться из этого плена.

Итак, кто ты, где ты, Антиквар, пообещавший оказаться в этом коттедже? Наверное, речь идет о гостях – каким-то образом Антиквару удалось напроситься на вечеринку к Лике и Андрею.

До назначенной встречи остается все меньше времени…

Просто мурашки бегут по спине…

«На самом деле альбома в банковской ячейке нет, – думала Таня, искоса поглядывая на многочисленных гостей. – Я решила немного перестраховаться на случай обмана. Но, разумеется, как только я пойму, что меня не обманули и Антиквар заплатил сто тысяч долларов, – сразу же отдам рисунки Пикассо. Иначе меня просто убьют, а я хочу жить. Хотя пока и не представляю, как это – избавиться от контроля Вадима?..»

* * *

– А знаете, вы мне кого-то напоминаете…

«Николь Кидман я вам напоминаю. Если мне кто-нибудь при знакомстве этого не скажет, то я решу, что человек – слепой», – мысленно продолжила Лена фразу, начатую симпатичным чуть полноватым мужчиной лет сорока.

Мужчина Лене очень понравился. Было в нем что-то такое душевное, располагающее.

Однако проявлять инициативу, расспрашивать, чем этот мужчина занимается, она не стала.

Хватит, пару минут назад уже поинтересовалась у одного, такого же любезного, протянувшего бокал шампанского. Игорь, отводя взгляд, промямлил:

– Пока ничем не занимаюсь, так как совсем недавно освободился из мест лишения свободы.

Да от подобных откровений в обморок можно грохнуться!

Подумать только, зэк, и где – на вечеринке в таком крутом коттедже! Да тут столько знаменитостей, и актеры, и продюсеры. Жена соседа, Лика – как выяснилось, известная писательница. И не боятся ведь новые соседи общаться с уголовниками…

«Эти люди, Андрей и Лика – все-таки они очень странные, – подумала Лена, сочувственно разглядывая прищурившегося мужчину. Было видно, что он пытался вспомнить имя актрисы, но оно где-то затерялось в пыльных залежах на чердаке памяти. – Я чуть не упала, когда ко мне пришел Андрей и пригласил в гости. Меня, белую ворону в этом поселке! Со мной многие жители не здороваются принципиально, даже когда нос к носу сталкиваемся. Конечно, у меня старый дом, крытый шифером, с печным отоплением. Газ на участок не проведен, туалет на улице. Мой домик – как прыщ на фоне глянцевого блеска этого поселка. Они презирают меня! Впрочем, не важно… Мне наплевать, что обо мне подумают. Конечно, бывший муж ловко все обставил с разделом имущества, себе городскую квартиру, мне – эту развалюшку, старую дачу. Да, жить здесь – сложно. Но главное – моим собакам тут лучше, чем в городе».

Лена подумала о своих подопечных и улыбнулась.

Но они ведь такие славные! Дворняжки в основном, с ними хозяева не церемонятся, натешатся, а если что не так – за дверь. Псов, нуждающихся в новых хозяевах, в Москве тысячи. В приютских вольерах всех не разместишь, многие волонтеры берут собак и домой, на передержку. Хорошо, когда близкие понимают этот порыв – беспокоиться о животных, которые сами о себе заботиться не могут. Но чаще всего в семьях волонтеров рано или поздно возникают конфликты.

«Ну и пошел ты, – вспомнив бывшего мужа, Лена нахмурилась. – Очень хорошо, что все сложилось именно так. И я рассталась с бывшим не в сложной ситуации, когда мне требовалась помощь. Просто до этого не дошло. Он бросил бы меня в трудную минуту без угрызений совести. Как требовал избавиться от беременной Джесси, в разгар зимы, в морозы, и…»

– Актриса, американская, – простонал мужчина, протягивая визитную карточку. – Очень красивая женщина. Но вы лучше!

Лена скосила глаза на серый прямоугольничек плотной бумаги и едва сдержалась, чтобы не запрыгать от радости.

Следователь Владимир Седов! Следователь! Это же просто здорово! Давно хотелось познакомиться с таким человеком; нормальным милиционером. То есть – полицейским, как сейчас надо говорить, хотя и привыкнуть к этим нововведениям сложно. Следователь, наверное, тоже подойдет. Главное – чтобы у него имелось служебное удостоверение. И правильное понимание того, что с этим удостоверением делать. И тогда…

От предвкушения открывающихся перспектив у Лены заняло дух.

И как тут не волноваться?! Ведь такая «корочка» сотрудника правоохранительных органов может о-го-го как помочь! Надо просто заявиться с ней на Птичку, туда, где с рук продают животных, и попытаться прекратить творящийся там беспредел.

Бедные, бедные те песики и котята… У грамотного заводчика породистый щенок с родословной стоит не меньше 30 тысяч рублей. А на Птичке за полторы продадут и «чихуахуа», и «овчарку». Бог с тем, что там впаривают нечистокровных животных. Намного печальнее, что шанс выжить у тех щенков минимален. Им не делают прививки, не дают препараты от глистов, плохо кормят. Понимающий эту проблему сотрудник правоохранительных органов может помочь! Штрафы и изъятие пометов сразу же сократят количество тех, кто наживается на животных!

Солнечно улыбнувшись Седову (очень нужное знакомство, надо будет обязательно попытаться использовать этого мужчину), Лена отошла чуть в сторону.

Похоже, перекур и осмотр участка закончены. Андрей снова пригласил гостей в увитую виноградом беседку, где стояли столы; официантки и официанты в красивой форменной одежде стали разносить какие-то новые ароматно пахнущие блюда.

«Не буду возвращаться к столу, – решила она и пошла по дорожке к дому. – Сделаю вид, что мне нужно в туалет. А сама…»

Даже мысленно договаривать: «Посмотрю, можно ли тут что-нибудь украсть» стыдно.

Конечно, ради себя на чужое зариться – это исключено.

Однако собаки… Песикам столько всего нужно – корм, витамины, препараты от глистов, клещей. Кастрировать и стерилизовать собак никто бесплатно тоже не будет. Разумеется, воровать – это отвратительно. Но ведь речь же не идет о грабеже! Просто берется какая-то мелочь, ради животных. Да на такие мелкие пропажи никто и внимания-то не обращает! Поэтому…

«Я возьму только пару тысяч рублей или одну недорогую цепочку, – убеждала себя Лена, осторожно поднимаясь по лестнице. – В конце концов, Лика и не заметит пропажи, у нее таких украшений – вагон и маленькая тележка; и денег, наверное, всегда в кошельке много. А я смогу купить собакам пару больших мешков корма. Надо взять колечко или бабки, потом припрятать свои находки на моем участке. Конечно, я уверена: никто ничего не заметит, никакого обыска не будет. Но на всякий случай надо подстраховаться. Береженого, как говорится…»

Намеченный план реализовался легко. Небрежно оставленных сумок, кошельков или портмоне на глаза, правда, не попалось. Зато в спальне, на туалетном столике у зеркала, заваленном косметикой, нашлась шкатулка, битком набитая украшениями. Лена выбрала кольцо – по виду из белого золота, с довольно большим синим камнем. Там имелось еще одно колечко, явно более дорогое – с шестью сияющими камнями, похожими на бриллианты. Однако его девушка брать не стала, она же не воровка!

Спрятав находку в сумочку, Лена быстро выскользнула из комнаты, побежала по лестнице, пересекла холл и выскочила из дома.

Теперь – надежно спрятать украшение, и дело сделано.

«Идти через выход на свою дачу рискованно. С той стороны стоят столы, меня заметят, – решила девушка, направляясь в глубь участка. – Переброшу кольцо через забор – и дело с концом».

Там, в уголке возле забора, граничащего с собственным участком, похоже, никого не было. Да и вряд ли могло быть, то место совсем не располагало к прогулкам и не вызывало любопытства – рядом с газоном стояли строительные леса, лежали остатки блоков, досок и других стройматериалов.

На всякий случай Лена посмотрела по сторонам (ни души), завернула кольцо в носовой платок, добавила в узелок пару камешков с ближайшего газона (а если узелок унесет ветром, ищи его потом). Забралась на скамеечку, размахнулась, и…

– Так вы и есть тот самый антиквар? – вдруг раздался тонкий девичий голос.

От неожиданности Лена едва удержала равновесие.

Позади скамейки стояла девушка в белой блузке и темной мешковатой юбке.

Как назло, проклятый узелок вывалился из рук, и колечко упало прямо к ногам так некстати появившейся девчонки!

– Вы и есть антиквар? Это ваше кольцо? – она присела, подняла эффектно сверкнувшее в лучах заходящего солнца украшение, положила его на ладошку. – Красивое… С вами мы договаривались о встрече?

Лена молчала. Потому что не имела ни малейшего представления, как себя вести в этой дурацкой ситуации и что говорить…

* * *

Соседи по столу у Игоря Панченко подобрались так себе. Мужик справа, Валерий, все говорил, не умолкая, о главной радости своей жизни – курочках-цесарках. Нес полную ахинею – и ласковые, ты ж понимаешь, эти его куры, и красивые, а умные – прямо круче собак дрессировке поддаются. Жена Валерия, Диана, вела себя так, что страсть ее супруга к домашним пернатым становилась, в принципе, объяснима. Ну клуша клушей! С такой супругой сам и петухом закукарекаешь, и волком взвоешь! Хлебнув шампани, дамочка заводила мрачные разговоры о том, что вокруг – одни только тупые торгаши, а настоящие интеллектуалы не в почете. Сей нехитрый тезис она постоянно подкрепляла стихотворными строчками, которые читала с тоненьким завыванием, вызывая у Игоря стойкие воспоминания о коте, которому он с познавательной целью в голопузом детстве зажал лапу в тиски.

«Эх, люди, не понимаете вы своего счастья, – думал Игорь, налегая на шашлычок. После тюремного провианта сочное мясо казалось ему самым вкусным блюдом на свете. – Какие-то куры, какие-то стихи… Да пурга это все! Самое главное – это, оказывается, даже не бабки, а свобода; когда сам себе хозяин и господин. Хочешь спать – спишь, хочешь есть – ешь; и никаких тебе ни распорядков, ни вертухаев… Спасибо Андрюхе Ермоловичу, не забыл, не бросил в беде; подогрел, кого следует – и мне больше чем полсрока скостили. То, что пару лет на зоне провел, пожалуй, даже не обидно. Мешал мой бизнес крепко; тут не экономическое дело могли склепать – вообще на тот свет отправить. Зато теперь у меня в голове все прояснилось. Все понял: и кто настоящий друг, и что является на самом деле важным, а на что надо ложить с прибором…»