Текст книги "Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке"
Автор книги: Ольга Тарасевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Хочу! С тобой я все хочу!
Снова старые фото, пленочные, сканированные. Игорь – студент, тощая шпала, обаятельная улыбка. Игорь – солдат, что-то определенно есть в этой военной форме и бритом черепе. Потом…
– Это Оксана. Мы с ней после института вместе жили. Я такой счастливый был. А это, видишь, мы в Болгарию ездили, на автобусе. Тогда только появилась возможность так отдыхать, я все лето в стройотряде вкалывал, а в сентябре мы с ней поехали в Болгарию.
Сексуальный партнер будущего олигарха ничем особым не отличалась. Симпатичная, ногастенькая, без целлюлита (хотя на одном снимке белые шорты так и впивались в тугую попку, но бедра сверху казались гладкими) – а в общем, совершенно ничего особенного. Игорь уже тогда был обалденным красавцем. Даже странно, что эта девица задержалась в его жизни и памяти. Мне кажется, при желании у него таких Оксан могло бы быть – вагон и маленькая тележка. А ведь, поди ж ты, помнит. Может, потому, что вместе жили?
Сгорая от любопытства, я поинтересовалась:
– А почему вы не поженились?
– Она гуляла. Мало ей меня было, понимаешь? Впрочем, это неинтересно. Пошли чай пить.
Я подумала, что дура была эта Оксана – от такого парня гулять. Или… У него все-таки есть какие-то проблемы ниже пояса? Вот ведь как засели у меня в памяти слова Саши о мнении предыдущего сексуального партнера. Она называла его импотентом…
Пообещав себе в ближайшее время сформировать свое собственное мнение по этому вопросу, я обняла Игоря и, не удержавшись, чмокнула его в щеку.
Мы долго проболтали в столовой, пили чай, Игорь опять кормил меня с рук – очень вкусным шоколадным печеньем. А потом – как пишут в старинных романах – он, как истинный джентльмен, проводил юную леди до ее комнаты и учтиво пожелал спокойной ночи.
Ночь получилась, конечно, беспокойной, нервной и волнительной.
Влюбленная, счастливая, я ждала Игоря. Однако он все не приходил и не приходил, а я мучилась, представляя его тело без злополучного халата. Но как можно представить то, чего не видела?! Конечно, я злилась, нервничала, с трудом сдерживала желание отправиться в спальню в олигарху. Просто сдернуть одеяло и рассмотреть его тело, просто целоваться, просто любоваться сонными глазами и растрепанными волосами…
* * *
– И что, он не ходит на работу? Все время с тобой проводит?
Глаза моей подруги Катерины из круглых, похоже, уже постепенно становились какими-то квадратными. Думаю, увидь ее медик в этот момент – он запросто сделал бы концептуальный вывод о наличии у моей любимой училки явных симптомов базедовой болезни, при которой гляделки натуральным образом вылупливаются из орбит.
Я кивнула, отпила минеральной воды без газа и продолжила свой рассказ:
– Он все время находится рядом. На работу вообще не ходит, прикинь?! Я думала, у этих олигархов такой график напряженный – им пописать некогда. Ни фига подобного, не напрягается мой любимый. Может, за него работают подчиненные? Но он их, кстати, совершенно не контролирует. То ли мобила у него отрублена, то ли он так все закрутил, что по рабочим вопросам ему не звонят. Ни одного звонка по бизнесу не было. С мамой, слышала, он трепался, с сестрой. Иногда я даже думаю, что он свои миллионы не заработал.
– А как это?
– Да так. Шел-шел и нашел. Купил себе автопарк спортивных каров и стал жить в свое удовольствие.
– Так не бывает!
– Теперь, Кать, я уже не знаю, что бывает и чего не бывает. У меня просто впечатление такое, что Игорь абсолютно не думает о работе. Все, чем он занимается, – это заботится обо мне.
– Вот это да! А к тебе он как относится? Расскажи мне все в подробностях!
– Я живу в раю, Кать…
Общаясь с подругой, я все время ловила себя на мысли, что мне катастрофически не хватает слов. Я не могла рассказать, насколько сильно я счастлива. И у меня не получалось описать, как же внимательно и заботливо относится ко мне мой олигарх.
Прошло три дня, как я живу у Игоря. Я чувствую себя настоящей принцессой – он проводит со мной все свое время, с утра до вечера. Выполняет любой каприз, угадывает каждое желание. Я робко напомнила ему про обещание купить фотоаппарат – через два часа мне принесли мой вожделенный дорогущий полноформатный Canon с двумя еще более дорогущими объективами. Потом было активное сметание тряпок в Охотном ряду и прочих торговых центрах (Игорь приобрел мне даже симпатичную расклешенную шубку из стриженой норки – это летом-то! Сам настоял на этой покупке!) Затем – роскошные рестораны, ночные VIP-клубы. И, конечно, каждый день – роскошные букеты цветов (пришлось купить парочку новых пластмассовых ведер, я решила не нарушать традицию банальными вазами), а еще гонки на его многочисленных машинах и мотоциклах. Водитель забирал нас на джипе из городской квартиры и вез в особняк Игоря на Рублевке. Там мы отправлялись в гараж, напоминающий настоящий автосалон. Наверное, большинство людей так – под настроение – выбирают одежду. Игорь выбирал автомобиль или мотоцикл – и мы на невероятной скорости, врубив тупую электронную музыку или матерщинников – «Ленинград», уносились вперед по шоссе. Грановский перезнакомил меня со своими друзьями (беззаботные богатые бездельники, окруженные стайками моделей). Пообещал в ближайшее время свозить на Мальдивы. Впрочем, больше всего меня удивляло не это. А резкие катастрофические изменения, происходившие в моей личности. Во-первых, я больше не думала ни о какой популярности. Невероятное дело, но все это время после знакомства с Игорем я даже ни единого раза не представила свое лицо на обложке глянцевого журнала. Во-вторых, меня просто распирало от желания заботиться о моем олигархе. Конечно, когда у объекта твоей симпатии денег куры не клюют, оказывать ему знаки внимания непросто. Его ничем особо не удивишь, все он знает, видел, пробовал. Я прекрасно отдавала себе отчет, что воздушные эклеры с лимонным кремом или отбивные из свинины не идут ни в какое сравнение с тем, что Игорь обычно заказывает в ресторане. Но я просто не могла себя заставить не готовить! Вскакивала с утра пораньше, умывалась и пулей мчалась на кухню. Быт, связанный с Игорем, стал доставлять мне неимоверное наслаждение. К сожалению, Грановский – очень аккуратный человек, никогда особо не разбрасывает свои вещи. Но я все равно расправляла и без того идеально висящие на плечиках рубашки, перекладывала стопки футболок. При этом я даже в каком-то смысле отчаянно завидовала вещам. Та же майка – она ведь целый день обнимает Игоря, все время касается его тела.
– А трусами его ты бы не хотела стать? – расхохоталась Катерина и звучно втянула трубочкой остатки молочного коктейля. – Представляешь, какие места на теле олигарха они прикрывают!
– Стерва ты, Катя. Я по тебе соскучилась, я тебе душу открываю – а ты издеваешься.
Подруга нервно завертела в руках розовую соломинку.
– Машка, не обращай внимания, это я от нервов. Мне страшно. Умом я вроде как за тебя рада. А сердце все прямо заходится от тревоги.
– Почему?
– Да ты же сама на себя не похожа. Ты себя в зеркале видела? У тебя щеки пропали, ты высохла, как щепка. Может, этот твой олигарх тебя из постели не выпускает с утра до вечера? Почему ты такая худая?
– У нас пока не было секса. Игорь говорит, что он еще не готов. А вес… Может, я таю от любви?
– Ну, чудеса! Понимаешь, все слишком хорошо. Как в кино или романе. Но только в жизни так не бывает.
– Все бывает. Теперь я это точно знаю!
– Послушай, но ты же сама говорила. – Катя резко откинула с плеча тяжелую тугую косу. – Ты сама говорила: мужик – это животное, его надо не любить, а приручать и дрессировать. Ты же сама смеялась, когда я говорила тебе про родство душ и сходство внутреннего мира. Чьи слова – «у животных не бывает внутреннего мира»? Ты же сама доказывала: все мужики – козлы, то есть животные, а с животными по-человечески обращаться глупо… Я пожала плечами. Каждый человек может ошибаться. Тем более когда тебе всего двадцать лет, любовников можно пересчитать по пальцам одной руки, и отношение к любви строится даже не на собственном опыте, а на маминых рассуждениях и откровениях девчонок из занюханной пиццерии.
– Я просто никогда не встречала таких людей, как Игорь. Он уникальный, самый лучший. Я знаю, что с ним мне будет хорошо. Он такой надежный. Он никогда не сделает мне больно. Я чувствую, с ним можно не играть во все эти игры.
Катя недоверчиво на меня посмотрела и вздохнула:
– Я бы очень хотела ошибиться. Но моя интуиция говорит другое. На всякий случай, Машка, не забывай об осторожности. Помнишь, как тогда, с Николасом, – у меня ведь были нехорошие предчувствия. Ты чудом не пострадала. Я так понимаю, ты ушла до того, как туда ворвалась эта сумасшедшая любовница продюсера? Все газеты об этом писали. Жуть-то какая, да?
Глядя в честные глаза подруги, я чуть не сказала, что ничего не видела, ничего не знаю и уж тем более – никого не убивала. Это было бы так легко, это было бы почти правдой. Цветущая в моем сердце любовь полностью заслонила от меня воспоминания о том роковом дне. Я действительно совершенно забыла, что в целях самообороны отправила на тот свет жирного продюсера с искусственной челюстью. Я даже в Интернет не залазила, чтобы посмотреть, чем там дело закончилось, задержали ли Мурзика и что говорит милиция. Новое чувство меня поглотило, изменило, стремительно понесло вперед. Все, что было до Игоря, сразу же стало малозначительным прошлым.
Но все-таки я понимала: надо рассказать Катерине правду. Надо придумать какую-то общую версию, если вдруг все-таки придется объясняться с ментами.
– Кать, ты только не волнуйся. Это я убила того мужика, – прошептала я, невольно оглядываясь по сторонам. Вблизи никого не было, привезший меня на встречу с подругой в кафе водитель Грановского сидел далеко, за три столика от нашего. – У меня не было другого выхода, иначе бы он меня замочил. Давай скорее приходи в себя. Кать, у меня выбора не было…
Потребовалось полчаса на то, чтобы привести ошарашенную новостью подругу в чувство. Потом мы еще час соображали, что лучше врать милиции. Катя считала, что если машина попала в камеру наблюдения, то лучше сказать, что у меня были дела в том районе, а в звукозаписывающую студию я не заходила. Мне эта версия не нравилась, я предлагала вообще отрицать наше знакомство. Впрочем, потом я все-таки согласилась с Катериной. По одной простой причине: три часа, проведенные вдали от Игоря, показались мне вечностью. Я сама не ожидала, что наше временное расставание окажется настолько мучительным! И я была готова на что угодно, лишь бы побыстрее отправиться домой, плюхнуться рядом с Игорем, следящим за перипетиями «Формулы‑1», на диван, обнять его, закрыть глаза и всей наполниться теплым светлым счастьем… Рядом с Грановским мне было так хорошо, что даже разговаривать ни о чем не хотелось. Он просто был моим солнцем – а я цветком, греющимся в его лучах. Все чаще я ловила себя на мысли, что могу ради Игоря сделать все, что угодно, все принять, все вытерпеть, все исполнить. Раньше мне никогда не была свойственна подобная самоотверженность, я всегда помнила про свои интересы. Раньше я хотела блистать – теперь я просто наслаждаюсь чужим светом. Такие метаморфозы, произошедшие так быстро, меня пугали. Но я доверяю Игорю. К тому же я ничего не могу изменить, я не могу реагировать спокойнее, быть мудрее. Оказывается, бывает такое состояние, контролировать которое невозможно. Это как стихийное бедствие, стремительно развивающаяся болезнь…
Попрощавшись с Катей (я предлагала ее подвезти, но она отказалась, заявив, что получила зарплату и хочет купить себе какую-нибудь обновку), я забежала в туалет.
А потом, когда я уже поднималась по лестнице, ведущей в общий зал кафе, за моей спиной вдруг раздался знакомый голос:
– Очень хорошо, я так и знал, что ты встречаешься со своими подругами. У меня к тебе выгодное предложение. Это в твоих интересах…
Я обернулась. Тот самый – Миша или Гриша, Смирнов или Соколов, ну короче тот самый урод, который меня преследует и даже совал свою паскудную визитку в дверь родительской квартиры. За то время, пока мы не виделись, он ничуть не изменился. Урод уродом: рыжие волосы, бесцветные глаза, фиолетово-розовые угри.
– Послушай, как там тебя, мне нечего с тобой обсуждать!
От моего голоса парень невольно дернулся и, как футболист, прикрыл рукой причинное место. Надо же, какая у него отличная память. Кажется, тот удар в пах явно удался и произвел сильное впечатление.
– Я не собираюсь тебя шантажировать! Ты заработаешь кучу денег. Для этого почти ничего не надо.
Честно говоря, я бы уже давно рванула вверх по лестнице. Но она была не очень широкой, с крутыми ступеньками, а сверху спускался полный мужчина, который своими телесами загородил весь проход. Поэтому мне пришлось выслушивать урода.
– Я на твоей стороне, я тоже получу свой процент. Не бойся меня! Все будет очень просто. Сейчас я расскажу, что надо делать. Ты обрадуешься!
– Молодые люди, разрешите пройти, – провозгласил приблизившийся к нам толстячок.
Урод отправился по лестнице вниз. А я же ловко протиснулась мимо дядьки (все-таки он был не настолько крупноформатным, как казалось раньше) и понеслась вверх.
Счет наш с Катькой (Игорь дал мне свою карточку и сказал, что я могу ею пользоваться по своему усмотрению) я оплатила раньше. Поэтому задерживаться в кафе у меня не было никаких причин.
А водитель уже ждал меня в заведенном джипе…
* * *
– Здравствуйте, Маша! Хорошего вам дня!
Я улыбнулась красавице за стойкой в холле дома. И подумала о том, что эта девушка с модельной внешностью явно является отличным психологом. Вот вчера я выбиралась в фитнес-центр, расположенный на территории этого же жилого комплекса, но в соседнем здании. И потом мне жутко хотелось обсудить с кем-нибудь, какие прекрасные там условия для занятий спортом: тренажерный зал, сауна, бассейн, классы аэробики. И девушка за стойкой словно угадала мои мысли, стала задавать вопросы. Теперь я тороплюсь к моему любимому олигарху – Игорешке, – и красавица просто проявила вежливость, никаких разговоров не заводит и уже увлечена своими бумагами.
Сейчас мне так смешно вспоминать свои восторги по поводу этого дома. Роскошь, успех – все это хорошо, но не так важно. Важен тот, кого я увижу уже очень скоро! Я даже стала ловить себя на мысли, что было бы здорово, если бы Грановский оказался не таким богатым. Игорь никогда не подчеркивает, какая между нами пропасть в финансовом плане, но я начинаю ее видеть и почему-то бояться…
Подмигиваю всем сканерам, долетаю до пентхауса, тихо, как мышка, открываю дверь электронным ключом и пробираюсь внутрь.
Главное – не шуметь. Подкараулить мое счастье. Это же надо, чтобы человек, подаривший мне самый крутой фотоаппарат, до такой степени не любил фотографироваться! У меня уже полкарты памяти забито снимками закрывающего лицо Игоря. А мне так хочется сделать его портрет. Глаза любимого – это самое лучшее, что я видела в этой жизни, это самое лучшее, что есть во всем мире!
Судя по работающему телевизору, Игорь решил обосноваться в гостиной на первом этаже. В огромной комнате из мебели – только большой диван, возле которого лежат белые шкуры. Если олигарх не спрашивает, чего моя душенька желает, то он обычно располагается здесь, обкладывается подушками и лениво щелкает пультом.
На экране ревут спортивные автомобили. Наверное, они эффектны, но я любуюсь другим зрелищем. Похоже, у меня появился один-единственный объект, созерцать который я могу до бесконечности. Картинка в видоискателе – профиль увлеченного теликом Грановского – впечатляет. У Игоря ровный нос и длиннющие ресницы. Сейчас я включу свой новенький Canon, подожду, пока объектив сфокусируется, и… Я нажимаю на кнопку спуска, но в ту же секунду Игорь зарывается лицом в подушку.
У него отличная реакция. К сожалению.
Я готова разрыдаться: кадр опять не получился, я в этом совершенно уверена, можно даже не просматривать снимок на жидкокристаллическом экране.
– Но почему?!
– По кочану. Это единственное, в чем я тебе отказываю.
Положив фотоаппарат на кресло, я возвращаюсь к дивану и устраиваюсь рядом с олигархом.
Через полминуты я почти закипаю от вожделения и уже готова растерзать любимый серый халатик Игоря, искусать его губы, стащить с него трусы, и… Неужели лучший способ обольстить женщину – это ее игнорировать? Мне кажется, я никого никогда так не хотела, как Грановского. Желание просто расплавляет меня, выжигает изнутри. Или все дело в том, что я влюбилась в него до беспамятства?
Как невыносимо обидно – ничего не происходит. Мое безумие, к сожалению, не заразно.
Мы в сто пятьдесят первый раз тупо лежим на диване – как старые замшелые пни, словно опротивевшие друг другу супруги. Рука Игоря равнодушно касается моей ладони (как будто попа, грудь или на самый крайний случай талия у меня отсутствуют в принципе). На экране ревут спортивные машины и мотоциклы.
– Смотри, какая красота! – восхищается Игорь, не отрывая глаз от телевизора.
Я вяло соглашаюсь и думаю, что намного более красивая красота лежит теперь рядом с любителем спортивных авто. И уже очень скоро эта красота не выдержит (она же не железная) и опять полезет к члену кое-кого тоже очень даже красивого. Красота уже предпринимала две попытки – тогда Игорь просто убирал мою руку. Но, говорят, настойчивость вознаграждается. Может, мне надо изменить тактику? Не лапать олигарха сразу, а вначале просто поговорить об этом?
– Игорь, я… хочу тебя. Ты мне нравишься очень-очень, правда. Пойдем, ты мне покажешь свою спальню.
– А ты ее видела!
– Я еще раз хочу.
– Сама посмотри!
– Игореш, ты, кажется, говорил о том, что я буду твоим сексуальным партнером. Обещанного три года ждут?
– А тебе вообще секс нужен?
– Нет, я просто так спрашиваю. А тебе секс не нужен?
– Наверное, мне тоже нужен…
Глубоко вздохнув, Игорь снова уставился в телевизор.
Честное слово, я скоро сойду с ума! Может, сгонять за виагрой, подмешать ее в чай, напоить им Игорешу – и тогда дело пойдет веселее?
Но, когда степень моего отчаяния достигает максимума, вдруг происходит невероятное. Рука Игоря касается моей груди, я сразу же поворачиваюсь к нему, нахожу его губы. Какое счастье – он меня целует. Может, излишне осторожно, но сердце начинает стучать как бешеное, и воздуха уже не хватает.
Я боюсь испугать его – уже почти вырывающимися пошлыми словечками, уже много раз мысленно сделанными движениями, уже, наверное, своей горячей влажностью, уже…
Очень сложно себя контролировать, когда у тебя сейчас есть только пульсирующее, пьянящее желание. Но я все-таки пытаюсь. Целую Игоря и с замирающим сердцем прислушиваюсь к его движениям.
Целомудренно исследовав мои соски через футболку, он потянулся к застежке брюк, потом его пальцы коснулись лобка, нашли клитор.
Ой-ой-ой, какие у него неправильные действия, ужасно неправильные. Ведь там у девочек все такое нежное, и ногти должны быть коротко обрезаны, и если я еще не вою от боли, то только потому, что очень, очень хочу моего трогательно неумелого олигарха.
– Я схожу в душ, – пробормотал Игорь, и, поцеловав меня, встал с дивана. – Ты не против?
Облизнув пересохшие губы, я выдохнула:
– Я только за…
Он решил ополоснуться в ванной комнате, расположенной возле гостиной.
Я, теряя брюки и на ходу стаскивая майку, долетаю до душевой, находящейся рядом со спальней, врубаю воду, выливаю на себя полфлакона геля.
Неужели он сейчас станет моим? Наконец-то все случится! Я так люблю его…
Милый, любимый, но глупый какой же, наконец-то ты пришел, я уже боялась, что ты утонул в своем душе или передумал, или…
Есть твои мокрые темные волосы с блестящими в них капельками воды, мятное дыхание, мыльный свежий запах, ну зачем ты живот втягиваешь, я ведь хочу тебя таким, какой ты есть, я никогда не видела такого красивого тела, я никого так не хотела…
Как хорошо, когда все можно. Целовать его губы, грудь, живот. Я столько грезила об этом члене, и он космический, прекрасный. Скорее поцеловать его, потрогать. Ему это нравится, он невероятно увеличивается.
– Тебе… не противно?
Сначала мне показалось – я ослышалась. Но потом сразу вспомнила, приятельницы из пиццерии рассказывали – мужчины постарше часто бывают очень консервативны. Советский Союз – страшное дело, он сто лет как развалился, но нанесенные им увечья никуда не исчезли. Игорь старше меня вдвое, но я чувствую, что я, может, менее опытна, но я свободна, не зажата, а он… Когда-нибудь после я объясню ему, что мне нравится целовать его красивый большой член, и яички, и все, что угодно, что в сексе нет ничего противного, только радость. Но это будет потом. Сейчас мне хочется не разговаривать…
Изнемогая, я пытаюсь сесть на Игоря, и… Потрясающая мощная эрекция вдруг в считаные секунды пропадает.
– Извини. Я не в форме, – голос Игоря дрожит. – Ненавижу первый раз.
Мне все равно, что ничего не получается. Странно, но… Кажется, что бы между нами ни происходило – мне все нравится, и все очень, очень заводит. Я вытягиваюсь рядом, облизываю палец, начинаю гладить себя между ног. И счастливо улыбаюсь:
– А мне нравится наш первый раз. С тобой мне все нравится. Ты такой красивый, такой классный. Я очень тебя хочу. Я с ума сходила. Мне так хорошо с тобой…
– Хорошо? – Игорь вдруг развел мои бедра и резко вошел в меня. – А так тебе хорошо?
Не могу говорить. Потому что мы до такой степени совпадаем, и я исчезаю, только успеваю понять, что все происходящее очень правильно, ничего лучше не бывает, Камасутра – фигня, любимый мужчина – вот действительно неописуемое наслаждение.
Наверное, я кончила много раз. Кажется, мы пару раз меняли позы. Но все это было совершенно неважно. Я только понимала, что у Игоря именно такие единственные губы, которые мне нужны, и когда он меня обнимает, я вся таю и горю, и этот мужчина может входить в меня до бесконечности или просто целомудренно лежать рядом – я приму в нем все, и это все делает меня счастливой. Оказывается, все так просто. Если есть любовь – то сразу есть все, весь мир, жизнь. Моя жизнь – это Игорь, любой, всякий, любимый…
Игорешкин оргазм – это что-то очень тихое. Я поняла, что он случился только тогда, когда Игорь вдруг замер – и на мой живот хлынула теплая сперма.
Я так обрадовалась, что ему было хорошо. Только почему-то у меня потекли слезы, ручьями.
– Машка, тебе больно? Ты так орала…
Не в силах говорить, я посмотрела на растянувшегося на постели Игоря, покачала головой и улыбнулась сквозь слезы.
Мне казалось, что меня больше нет – я стала чистым светлым ангелом, купающимся в воздушных облаках. Состояние счастья оказалось таким новым и всеобъемлющим, что в нем и желаний-то никаких больше не было. Почти. Только одного хотелось – чтобы то, что происходит со мной, никогда не заканчивалось…
* * *
Время исчезло. И весь мир тоже. Но у меня было то, что лучше времени, целого мира, лучше всего. У меня был Игорь…
Кажется, мы несколько дней не выходили из дома. Охранник Грановского Саша приносил продукты – однажды утром, совершенно очумевшая от любви и секса, я увидела этого высокого белобрысого мужчину на кухне, он разгружал пакеты. Потребовалось приложить некоторые усилия для того, чтобы вспомнить, кто этот человек. Наверное, я с ним даже не поздоровалась. Как зомби, увлеклась зрелищем свежей рыбы, зелени, баклажанов и помидоров – и мысленно уже прикидывала, как я все это приготовлю и буду кормить своего любимого олигарха. Впрочем, я и с Игорем почти не разговаривала. Только улыбалась все время и целовала любимые губы. Все было очень просто – еда, сон, телевизор, джакузи, сочно-розовый закат за окнами. И все это было на двоих. Я чувствовала себя настолько счастливой и умиротворенной, что почти не запомнила подробностей тех дней. Мне было сказочно хорошо. Любовь буквально переродила меня – я превратилась в странное легкое создание, беззаботно порхающее по ожившим мечтам.
Но все изменилось. Совершенно неожиданно, безо всяких на то оснований…
Просто как-то утром я проснулась – очень рано, часов в семь. Меня разбудила непривычно холодная постель. Открыв глаза, я поняла – нет, не приснилось, не показалось, Игоря действительно нет рядом.
Сначала я жутко перепугалась, решив, что произошло что-то ужасное. Ведь накануне Игореша не говорил, что у него наметились какие-то дела. И записки никакой нет (я хорошо смотрела, и в спальне, и в своей комнате, и на кухне).
Но… Может, он просто очень торопился или не захотел меня будить? Может, ему понадобилось уехать по делам? В конце концов, это нормально, все люди, даже олигархи, ходят на работу.
Звонок на мобильный ничего не дал. Телефон Грановского не был отключен, но трубку Игорь не снимал.
Тревога сразу же нарисовала мне картину в стиле хорроу. Мой любимый красивый олигарх летел на своем ярко-красном Porsche, врезался в бетонное ограждение – и теперь в залитом кровью салоне тоненько жалобно попискивает его Vertu. Или – Игоря похитили бандиты, требуют перевести им деньги, и страшный бритологовый браток паскудно ухмыляется, вертя в лапах дорогой аппаратик с высвечивающимся на дисплее «Машка-букашка»…
Через пару часов названивания Игорю на меня вдруг снизошло озарение. Я вспомнила, что люблю не простого смертного, а олигарха. А он нигде не появляется без своего бодигарда. Номер Саши у меня есть, еще в книжку вбиты координаты водителя.
Охранник трубку снял буквально после второго гудка. Мне показалось, что до меня доносится голос Игоря и беззаботный женский смех.
– Шеф не хочет, чтобы я информировал его сексуального партнера о его местонахождении, – равнодушно сказал Саша в ответ на мои отчаянные звенящие вопли: «Где Игорь?!», «Что с ним?!»
Я растерянно захлопала глазами. Может, Саша меня не узнал? И решил, что звонит та предыдущая чувиха – которая назвала самого прекрасного парня в мире импотентом и жлобом?
– Это же я, Машка! Саш, ты чего? С Игорем все хорошо?
– Я узнал тебя, Маша. Игорь Николаевич просит тебе передать, что его сексуальные партнеры никогда не должны задавать подобных вопросов. И звонить мне тоже не надо. Поняла?
– Нет, ничего не поняла. Саш, дай ему трубку! Что происходит? Какой, к едрене фене, сексуальный партнер! Это же я, Маша Васильева!
Трубку… трубку Грановскому Саша не передал. Он просто-напросто отключил связь!
Странно, но первой реакцией было облегчение. С Игорем все в порядке, я слышала его голос. А то, что там бабы ржут, – ну мало ли какие это девчонки могут быть, может, Игорь тусит со своими приятелями-шумахерами, а те без модельного эскорта нигде не появляются. И вообще, мне ли ревновать – когда губы распухли от ночных страстных поцелуев и мое тело еще с наслаждением помнит объятия любимых рук. У него не такой уж и большой сексуальный аппетит, чтобы вот так сразу мчаться изменять. Может, Игореша на каком-нибудь мероприятии и не может со мной разговаривать? Наверное, так. Потому что у него нет причин на меня обижаться. Мы ни разу не ругались и не ссорились, Игорь не высказывал никаких ни замечаний, ни пожеланий…
Устав метаться по спальне, я решила выпить кофе, обнаружила, что он закончился. Впрочем, так даже лучше, будет повод отправиться в магазин. Все равно надо выбраться на улицу, на свежий воздух. Мне стало слишком непривычно и страшно в этих хоромах.
От расстройства я совершенно забыла, где именно раздевалась. Впрочем, нет – расстройство случилось теперь, а вчера одежда срывалась и разбрасывалась в порыве счастливой страсти.
Футболка нашлась на торшере в гостиной, куда улетели джинсы – выяснить не удалось. Но потом я вспомнила, что в моей спальне свалена целая куча одежды, которую Игорь купил для меня во время походов по магазинам. Я думала, что надо бы ее разобрать и повесить в шкаф, но руки не доходили, я была все время занята с Игорем – готовила, делала ему массаж, просто целовала, любовалась им. А Игореша говорил, что ему не хочется со мной расставаться и он не понимает, как жил до нашего знакомства…
Ну и гора пакетов! Горища! С шопингом мы, конечно, явно переборщили – столько одежды мне за год не сносить. Я вообще не настаивала на этих покупках, хотя, конечно, для походов по ресторанам и ночным клубам в компании Грановского мне хотелось приобрести что-нибудь приличное. Но не в таких же промышленных масштабах! Игорь же в бутиках как с цепи сорвался, выбрал мне шубу, зимние сапоги, кучу платьев… Его узнавали, на меня смотрели с любопытством. Еще оставшаяся во мне любительница популярности и приключений это машинально отмечала. Но влюбленной по уши девушки было больше, и ее радовало совсем другое. Милый делает подарок! Любой подарок – это же знак внимания, заботы, а тут их столько, и все – роскошные! Вдруг с Грановским происходит то же самое, он влюбляется? Только бы получилось! Только бы Игорь влюбился сильно-пресильно! Он уже говорил мне о своих чувствах, но я не могла поверить, хотела – и не могла, ведь наши отношения развивались так стремительно. И все-таки Грановский не ограничивается только словами…
Как и тогда, в бутиках, так и теперь, обилие пакетов и указанные на них названия самых дорогих брендов меня здорово приободрили.
Любит. Игорь меня любит. Просто что-то случилось, произошло какое-то недоразумение. Но все выяснится. И все будет хорошо!
Натянув джинсы от Cavalli, я, грустно вздыхая, дотащилась до входной двери, протянула руку к небольшой полочке, куда вставлялись электронные ключи и откуда я всегда забирала свою карточку перед выходом. Но… никакого ключа на обычном месте не было.
Зачем-то я подергала дверь, убедилась – закрыта.
Вытащив телефон, позвонила сначала Игорю (не берет), затем Саше (не берет), потом водителю (отключен).
А потом села на пол и зарыдала.
Мало того, что Игорь куда-то свалил, не потрудившись мне хоть что-то объяснить.
Он еще и закрыл меня! А если что-то случится? Пожар, например, – мне что, тупо сидеть и ждать своей смерти? А если мне станет плохо – как придут врачи?!
Вот возьму сейчас… вот возьму и в милицию позвоню! Что себе Грановский возомнил – если он олигарх, то ему все можно?!
Впрочем, в милицию я звонить, вспомнив об убитом мерзавце-продюсере, не стала. Но даже если с отпечатками пальцев меня не вычислят, то что я им скажу? Что Игорь насильно меня удерживает? Спасите, помогите? Я очень оскорблена и обижена, но я же люблю этого человека и не хочу портить его имидж…
В итоге я набрала номер Кати, но та отклонила вызов. Она всегда так делала, когда принимала экзамен или сидела на совещании. Однако после моей отчаянной эсэмэски подруга решила все же прерваться. И я рассказала ей все. Про отсутствие Игоря, странный разговор с Сашей, запертую дверь.
