Текст книги "Русские травести в истории, культуре и повседневности"
Автор книги: Ольга Хорошилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Тяжелые солдатские сапоги тоже оказались не впору. Пришлось мучительно долго обматывать ноги портянками, чтобы ступня во время марша внезапно не повернулась «носом к пятке». С шароварами тоже беда: они были слишком узкими для девичьих округлых бедер. Тем, кто не подобрал себе пару по размеру, командирша разрешила носить бриджи «из дома».
Сначала единственным военным отличием амазонок служили жестяные солдатские кокарды на фуражках. Белые суконные погоны с черно-красной тесьмой ввели позже, 13 июня 1917 года, приказом по военному ведомству. Тогда же доброволицы получили «ударные» черно-красные шевроны, которые отлично видны на снимках.
Бочкарева некоторое время разрешала барышням хранить в тумбочках прежнюю, «досолдатскую», одежду на тот случай, если они захотят вернуться домой. Но все остальное из мира женского будуара запретила. Обнаруженные в темных углах тумбочек помада, пудра, тушь выбрасывались из окон, а поддавшаяся их соблазну девушка вылетала из батальона. Нельзя было смотреться в зеркальца – отбирали даже припрятанные под подушками осколки, тихо переданные сжалившимися солдатами. Усатых дарителей отчисляли с позором. Нельзя было хихикать, когда все спят и когда говорит командирша. Запрещалось неопрятно носить форму, плакать, спорить и визжать (в казармах водились мыши).
Бочкарева без стеснения лезла доброволицам в шаровары и, если под грубыми кальсонами прощупывала нежнейшие батистовые панталоны, вышвыривала «гузотрясок» вон. Бюстодержатель – единственный элемент «мирной» одежды, который она побоялась запретить. Без него барышням было невозможно и негигиенично. Это она, к счастью, понимала. Однако некоторые эмансипе, обрившись наголо и надев форму, уверовали в то, что теперь они не женщины, а натурально солдаты и нести большую, колышущуюся грудь – неприлично, позорно. Объявив ей войну, они утягивались бюстодержателями и каучуковыми бандажами (ими тогда бойко торговали модные магазины). И своего добивались: грудь исчезала, но во время строевых занятий барышни валились в обморок от экспериментов с анатомией. При виде такого декаданса Бочкарева багровела и ругалась «последними словами».
Своей военной инициативой унтер-офицерша пробудила у доброволиц интерес к эмансипации. В свободное время они устраивали научно-политические диспуты с лозунгами «Долой рабство!» и «Да здравствуют свободные женщины!». Поминали последними бочкаревскими словами пресловутые три прусские «К» (Kinder, Küche, Kirche), призывали объявить войну консерваторам. Барышни, все до одной, считали себя независимыми от условностей мужского мира и солдатские мешковатые шаровары называли символом своего освобождения. До начала войны они, наивные, боготворили французского модельера Поля Пуаре, придумавшего настоящую пытку – «хромые юбки». В этих суженных книзу текстильных воронках женщины семенили и «прихрамывали», подобно китаянкам. Мизогиниста Пуаре тоже просклоняли по матушке. Неоднократно вставал вопрос о различии застежек на одежде: «Почему они идут слева направо, а женские – справа налево (это давало большие неудобства)», – вспоминала Нина Крылова.
Незадолго до отъезда на фронт унтер-офицерша выбила для своих амазонок новую ладную форму. Она сидела как влитая – портные подогнали ее по мерке. Фуражки тоже привезли новые, по размеру, хотя некоторые девушки уже успели обзавестись своими, сшитыми на заказ.
Генерал-майор Петр Половцов (слева), Мария Бочкарева (на первом плане) и ее батальон незадолго до отправки на фронт
Фотография Я. Штейнберга. Петроград. 1917 г. ЦГАКФФД СПб
Доброволицы 1-го Петроградского женского батальона. В центре – командир батальона, штабс-капитан А. В. Лосков
Фотография Я. Штейнберга. Петроград. 1917 г. ЦГАКФФД СПб
До отъезда на войну барышни не без помощи Бочкаревой научились некоторым премудростям фронтового шика. Они покупали или получали в подарок от близких карманные часы, аккуратно вставленные в кожаные наручные чехлы. Эта мода пришла в тыл с передовой – такие «котлы» носили бойцы по обе стороны фронта. Мария Скрыдлова и Ксения Орлова, знаменосец батальона, щеголяли в модных пенсне без оправы. Бочкарева научила амазонок и хитрому искусству затягивать и крепить обмотки, которые еще осенью 1916 года примерили русские солдаты-фронтовики.
Перед первым отпуском унтер-офицерша провела старорежимное «явление» в стиле военно-учебных заведений императорской России. Обыкновенно юнкера являлись к дежурному офицеру одетыми по всем правилам. Лишь после того, как дежурный несколько раз проходился по ним прицельным взглядом и не замечал (к сожалению) никаких нарушений, он выдавал отпускной билет. То же проделала Бочкарева. Но ей был нужен не только картинный уставной облик. Она впервые выпускала «солдаток» из казарм на злой и придирчивый суд публики, рискуя своей репутацией и, возможно, жизнью девушек, ведь за окном был семнадцатый год и на улицах царила расхристанная рваная солдатня. «Будьте спокойны, не задирайтесь, – поучала командирша. – Если кто будет приставать, то в морду дать, если будет нужно, – давайте без всякого стеснения. Хоть бы даже потом избитой или даже убитой быть. Для вас это уже фронт! Среди солдатской питерской босячни – уже должны быть примером. Честь нашего батальона держите высоко. И не забывайте ни на секунду – вы не женщины, а солдаты… Словом, ребяты, не подкачайте!»
И, говоря это, Бочкарева одергивала гимнастерки, выправляла складки, затягивала пояса, больно вцепившись в хрупкие плечи, грубо вертела легонькие тела, будто это не барышни, а деревянные солдатики, – ровняла, хлопала, счищала пыль наждачкой ладони. Припекала готовую картинку фронтовым словечком. На этом «явление» заканчивалось.
Барышни, красиво шагнув за казарменные ворота, маршировали по домам. Не забывали козырять встречным офицерам и генералам, как им велела командирша. Понимали, что рискуют: выправка и салютование были в тогдашнем Петрограде не в чести. Оттого доброволицы особенно старались, ведь их форма, подтянутость, бритые головы, шаровары и приложенные к фуражкам ручки были вызовом, во-первых, мужчинам, а во-вторых, пораженчеству.
Этими странными военными андрогинами очень интересовалось столичное общество. Их без устали фотографировали Карл Булла, Яков Штейнберг, иностранные репортеры. Снимки публиковали на обложках политических и светских журналов. По фотографии Нины Крыловой в солдатской форме именитый мастер Иннокентий Жуков создал бюст «Одна из тех, которые шли умирать за нас» и представил его на Осенней выставке 1917 года. Кажется, это единственный скульптурный портрет доброволицы.
Бочкарева сама своим внешним видом, фронтовой унтерской «отчетливостью» показывала пример. Она любила удобные кожаные ботинки и обмотки. Шаровары ей шили на заказ. Унтерша носила защитного цвета рубахи с воротничком-стойкой. Была у нее и особенная модная укороченная гимнастерка, едва доходившая до бедер. Над левым карманным клапаном она крепила награды: медаль «За усердие» на Станиславской ленте с бантом, георгиевские медали 3-й и 4-й степеней и Георгиевский крест 4-й степени, а левее – знак 28-го пехотного Полоцкого полка. На ее фотографиях заметен и признак революционного времени – шелковый красный бант. Бочкарева поддержала революцию, хотя была против пораженчества и солдатских комитетов. Носила алую ленту, но била словоблудов по морде.
Традиционно у каждой войсковой части были иконы и знамя. Образы Богоматери и святого Георгия в золотых окладах батальону подарили солдаты 1-й и 3-й русских армий во время парада 21 июня на Исаакиевской площади. Тогда же вручили и знамя – полотнище из белой парчи с крестом и надписью на лицевой стороне: «Первая женская военная команда смерти Бочкаревой».
23 июня батальон в полной выкладке прибыл на Варшавский вокзал, чтобы уже через два дня оказаться на передовой, под Молодечно, в расположении 32-й пехотной дивизии, мотавшей войну в хмельной лени. 3 июля бой-бабы заняли окопы в расположении 525-го пехотного Кюрюк-Дарьинского полка и 9 июля атаковали германские позиции у Новоспасского леса. Сражались героически, остервенело, назло всем – и противникам, и своим же солдатам, лентяям и насмешникам. Поддержанные соседним 525-м полком, амазонки взяли три линии германских окопов, но дальше не продвинулись: мужики-солдаты нашли ящики с вином и перепились. Атака захлебнулась. Неприятель протрезвел быстрее и рано утром 10 июля ответил пулеметным и шрапнельным огнем. Доброволицы отступили. Всего с 9 на 10 июля в бою погибло две солдатки, две пропало без вести, тридцать шесть были ранены.
На этом участие женских частей в Великой войне закончилось. Другие команды так и не смогли попасть на фронт. Среди них – 1-й Петроградский женский батальон и 2-й Московский женский батальон смерти. Возникли они почти одновременно – в начале июня 1917 года. Схожими были и форма, и проблемы, с ней связанные, – на обмундирование не хватало денег. Главное управление Генерального штаба много обещало, да малым обеспечило. Добывать средства пришлось дамам из военных общественных организаций. Обувь доставили не сразу, и батальон несколько недель носил женские туфли и боты, к великому удовольствию острословов-мужчин. Огромные грубые солдатские фуражки сползали на носы и уши во время строевых занятий, что не оставили без внимания карикатуристы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
