Текст книги "Светлая и Темный (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Сзади раздавались робкие шаги и шелест платья: Ноэль привычно следовала за мной. Мне кажется, она уже настолько свыклась со статусом моей тени, что не мыслит своего жалкого существования иначе.
Наконец, ступеньки закончились, мы вышли на площадку, ведущую в замковый зал. Сюда доносились гул голосов, звяканье посуды и кубков, а из‑за вечных сквозняков – вонь немытых мужских тел и запах горящих свечей и факелов. Ненавижу мужчин, будь они все прокляты!
Слава Триединому, мне не к обедавшим «гостям» и замковым рыцарям! Спрятав сжатые кулаки в складках ткани, не торопясь, вошла в бывший кабинет отца, дверь в который располагалась с правой стороны от лестницы. После похорон эта комната моя! Да, в первые дни пришлось заставлять себя приходить сюда, где меня столько лет частенько наказывали хлыстом или тяжелым кулаком. Но теперь я свободна, теперь я хозяйка, теперь я… Свобода пьянит похлеще хмеля, заставляет кровь бурлить, а сердце в груди – гореть от долгожданного счастья.
– О – о-о, дорогая племянница, благодарствую, что соизволила почтить нас своим присутствием… – язвительно, насмешливо приветствовал меня лорд Хасин Револейский.
– Только за тем, чтобы напомнить: тебя здесь лишь терпят! – тихо, но с угрозой прошипела я.
Привычно глядя в пол, увидела, как ко мне приближаются темные сапоги из кожи прекрасной выделки. И едва не задохнулась от тяжелой удушливой волны бешенства: полунищий Хасин посмел рыться в вещах отца. Не важно, что месяц назад, после похорон, я хотела сжечь все, что напоминало о покойном родителе. Все равно, наглый приблудный драк не имел права трогать здесь что‑либо без моего позволения. Тем более – заходить в кабинет… мой.
– Так думаешь только ты, Сафира! А вот остальные знают, что Хемвиль теперь мой! – прошипел над моим ухом родственник проклятого богами Мердока.
Я заставила себя медленно поднять голову и посмотреть в ледяные голубые глаза выскочки, даже не обратившегося ко мне, как положено к леди, замыслившего отобрать у меня свободу, и предупредила:
– Прежде чем Хемвиль станет твоим, ты сдохнешь, как твой племянник!
Позади испуганно всхлипнула Ноэль, но я не обернулась. Хасин пропустил угрозу мимо ушей, скривил породистое лицо в мрачной усмешке и придвинулся вплотную, нависая, подавляя. Я лишь злобно рассмеялась. Мужчина вздрогнул, но видимо, собственный страх передо мной, взбесил его. Обхватил мой подбородок сильными длинными пальцами, не позволяя вырваться, и прорычал в лицо, обдавая запахом чеснока и брызжа слюной от переизбытка эмоций:
– Вчера, я дал согласие на твой брак с драканом. Грант Керо выразил желание забрать тебя в свой клан. Наши земли граничат вдоль Великой реки. А таким как он не принято в чем‑то отказывать. Так что…
Я изловчилась и оттолкнула от себя Револейского с такой силой, что он покачнулся и чуть не упал, отступая.
– Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Никто больше не может. – Заорала я в гневе. – Я свободна, я…
– Лорд Калем не успел подтвердить твое независимое наследование Хемвиля. – С мрачной удовлетворенной ухмылкой процедил Хасин, поправляя на себе камзол. – А я ближайший родственник по мужской линии. Так что, как опекун высокородной чистокровной драки, по закону могу дать разрешение на брак подопечной без ее на то согласия!
В голове зашумело, в глазах потемнело от всепоглощающей ярости, злобы и ненависти. Выхватила из потайного кармана платья тонкий кинжал и кинулась на ненавистного лорда, посмевшего не только ограничить меня в правах, но и продать дракану. Кошкой прыгнула ему на грудь и замахнулась для удара в самое сердце. Но противник оказался расторопным и успел отклониться. Мы упали и катались по полу, пытаясь вырвать один у другого оружие и запутываясь в полах моего платья. Через несколько секунд борьбы – скорее всего лютая ненависть придала мне сил справиться с мужчиной, не ожидавшим подобного от леди, – я всадила клинок ему плечо и взревела от торжествующей злобы и ненависти… Недолго! Меня схватил под мышки и оттащил ворвавшийся в кабинет главный прихвостень, вероятно и любовник, Хасина.
Краем глаза я заметила прижавшуюся к стене Ноэль, белую как полотно, круглыми от ужаса глазами наблюдающую за происходящим. К моему глубокому сожалению, раненый лорд с перекошенным от страха и боли лицом, шипя сквозь стиснутые зубы, вытащил кинжал из плеча и отбросил в сторону. Зажав рану, Хасин прохрипел:
– Обряд бракосочетания с драканом состоится завтра! Он торопится домой!
– Я прикончу тебя! Слышишь, зарежу как свинью… я…
Мои крики он оборвал с мрачной решимостью:
– Попробуй только отказаться завтра принять его брачный браслет – пожалеешь, что родилась на свет. Если ты хоть слово скажешь против, пока находишься в Хемвиле, сожгу и тебя, и замок следом. Если он не достанется мне, значит – никому!
– Тебе не позволят, – прорычала с ненавистью, – я…
– Мне? – захохотал новоявленный хозяин, потом скрипнул зубами от боли. – Ты – сумасшедшая баба, и каждый в округе об этом знает. Да половина обитателей замка считает, что ты проклята. Что весь ваш род Дернейских проклятый. Пятнадцать лет назад земли Хемвиля ломились от богатых урожаев. Но Амалия, зарезанная твоим полоумным жадным отцом, в могиле, и что теперь творится здесь?
Не в силах молча вынести такого обвинения, невольно оправдалась, словно передо мной снова стоял отец:
– Я не успела войти в полную силу… и все из‑за Мердока! А теперь позабочусь о своей земле, она опять станет богатой и… – замолчала, увидев холодный презрительный взгляд ненавистного драка.
Он схватил старую, вышитую еще мамой скатерку с тумбы и, приложив к раненному плечу, процедил:
– Тебя хочет взять в жены Керо. И мне нет резона отказывать дракану в его желании. Решение принято!
Я сжала кулаки, потому что руки безнадежно дрожали, и просипела, потому что горло свело от отчаяния и злости:
– Рассчитываешь, что я там сдохну?
Хасин скривился в злобной усмешке и предупредил:
– На все воля Триединого. Но запомни, если пикнешь хоть слово завтра во время обряда, то послезавтра вместе со своей тенью Ноэль взойдешь на костер. Я всем докажу, что вы черные колдуньи и продались темным. – Поморщившись от боли в плече, он мстительно добавил. – Этого жениха сюда сам бог послал. Теперь ни один виллан не поверит, что дракан от нечего делать в Хемвиль пожаловал. Этих зверей боятся как огня. А если откажешь ему, твоя же челядь мне поможет. Сначала сдерет с собственной хозяйки шкуру, а потом медленно поджарит!
– Что б ты сдох, проклятый! – взвыла я и вновь кинулась на него.
Не судьба – по темечку досталось тяжелым кулаком. Погружаясь в темноту, я услышала:
– После тебя, Сафира!
Глава 7. Замуж выйти не напасть
Не рань того, кого не можешь убить.
Человек – паук 3
Беспомощно болтаясь между сном и явью, я слышала, как рядом Ноэль сквозь слезы шептала молитвы, поглаживая меня по руке, а память Сафиры между тем подбрасывала новые и новые эпизоды из ее невыносимо тяжелой и безрадостной жизни. Наконец рассмотрела отражение миледи в высоком мутноватом зеркале: стройная молоденькая блондинка с бледной кожей, одетая в красное парчовое платье, обильно вышитое черными рунами. Память бывшей владелицы тела услужливо подсказала – это традиционный свадебный наряд драки, и я уже второй раз за небольшой промежуток времени надеваю его. Невеста медленно перевела взгляд и внимательно посмотрела в глаза своему отражению, а я в этот момент мысленно вздрогнула от страха. Таких пустых, словно мертвых глаз не может быть у живого человека, пусть даже и нечеловека. В сумрачном свете комнаты черный росчерк зрачка расширился, сделавшись пульсирующей, зловещей, безумной щелью на золотом фоне радужки, а черты лица словно окаменели, превратившись в мраморную маску вечного страдания и муки.
Неужели она выглядела вот так? Я выглядела вот так?..
Затем я оказалась в огромном зале Хемвиля, и глубокий, хрипловатый мужской голос, пробирающий до самых костей ледяным тоном, за моей спиной поинтересовался:
– Вы и впрямь полагаете, что я соглашусь пройти обряд в вашей часовне? Я – темный гранд! Мы договорились о брачном союзе по традициям драканов!
– Милорд, вы должны понимать, что леди Сафира Револейская, урожденная Дернейская – драка. Подданная нашего Великого царства. – Вкрадчиво заблеял Хасин Револейский, от чего мое тело задрожало в неистовой, плохо контролируемой жажде убийства, но треск поленьев в очаге заставил остановиться перед последствиями необдуманных шагов. – И соблюдение всех условностей ее бракосочетания необходимо, прежде всего, для вас.
За зловещим глухим рыком последовало безапелляционное заявление, высказанное тоном, от которого спина покрылась холодным потом:
– Я согласен на вашего священника, но церемонию проведем в этом зале!
В мыслях царили паника и ужас. Этот зверь не Мердок, с таким не справишься, а яды на драканов не действуют. Не убить, не убежать, не… И снова каждую ночь начнутся мучения, да только Керо отнюдь не слабый никчемный драк. Этот будет драть мою плоть когтями, рвать клыками и… удар плетью покажется всего – навсего укусом комара в сравнении с возможностями дракана.
Та Сафира задыхалась от страха, едва не теряя сознание, а я, лежа на кровати, погруженная в ее воспоминания, пыталась разжать стиснутые зубы и глотнуть воздуха, наполненного запахом свечей и горящих в камине дров. И вырвать себя из чужих кошмаров, но никак не выходило…
Десятки безликих силуэтов вокруг – челядь, рыцари и самые богатые вилланы Хемвиля явились засвидетельствовать следующий брак наследницы поместья. Лорд Револейский, стоящий рядом, выглядел не лучшим образом: бледен и покрылся испариной. Полученная накануне рана доставляет ему массу хлопот, а мне – злобную мстительную радость, еще и потому, что рассказать о ранении он никому не может. Вдруг грант Сэбиан Керо передумает брать буйную сумасшедшую в жены? Тогда чудесный «божественный» план родственничка – опекуна по захвату наследства Дернейских рухнет в одночасье. А я… я застыла до полной неподвижности, до спазма в горле. Но это к лучшему, потому что открыть рот означает приговорить себя к сожжению. Проходимец Хасин непременно выполнит угрозу. Ведь ему все равно, каким образом захватить мое наследство. Но молчание – это тоже смерть, только души. Медленная и не менее мучительная, чем на костре.
Из лихорадочных раздумий вырвал голос священника, объявившего меня супругой… дракана. Две огромные смуглые руки с когтями, которые будут калечить мое тело, обхватили кисть. Одели на палец кольцо и защелкнули на запястье браслет. Едва слышный щелчок отозвался в моих ушах, словно грохот засовов на клетке в подвале замка, и угрожающим эхом разнесся до самых потаенных уголков души. Дальше я в ужасе, не в силах пальцем пошевелить, наблюдала, как дракан когтем порезал свою ладонь, а затем, заставив вскрикнуть, – мою. Соединив наши руки, смешивая кровь, тягуче запел…
«Проклятый, проклятый, проклятый… – все внутри меня кричало от омерзения, – …проклятый темный, черный маг!»
Запястье горело под браслетом, будто я уже на костре, а металл побелел, смыкая края навечно, становясь монолитным и буквально сплавляясь с моей кожей. Черный колдун, проклятый дракан и моя погибель…
– Теперь мы связаны, Сафира! – надо мной раздался глухой ненавистный голос. Темный коготь коснулся кольца на моем пальце. – Это моя душа, она привязана к тебе. Пока ты жива, для меня не будет другой женщины. – Затем, скользнув когтем по цепочке, скрепляющей два украшения, указал на браслет и прошептал на ухо, обдавая кожу горячим дыханием, лишь чудом не заставив меня отскочить в сторону от отвращения. – А этот браслет теперь крепко держит твою душу в моих объятиях и для тебя не будет другого мужчины.
Я больше не могла сдерживаться, и маленькая девочка во мне зашептала, мысленно отстраняясь от всего: «Не хочу слышать, не хочу видеть, не хочу, не хочу…» Так легче выжить, так проще пережить.
Мою руку отпустили с неохотой, так и не дождавшись ни одного слова. Я резко отшатнулась в сторону, не посмев поднять на нового мужа глаза, чтобы как следует разглядеть. Внутреннее, свихнувшееся и запуганное «я» видело не то темную, смертельно опасную фигуру, не то черную статую из камня, которая грозила задавить без сожалений, без раздумий. И тьма накатывала волнами, заставляя задыхаться от безысходности и отчаяния: выхода больше нет, выбора нет, а свобода, поманив призрачным крылом, растворилась в небытие…
Я проиграла все и окончательно! Прости, мама, я подвела тебя, не исполнила твою мечту. Хемвиль никогда не будет моим. Твоя смерть была совершенно напрасной. Как и мои мучения!
* * *
«Прости, прости, прости…» – невольно шептали мои губы, а сознание мучительно выпутывалось из чужих, липучих, словно паутина, сумерек.
– Сафи, очнись, пожалуйста, очнись… – плакала рядом Ноэль.
Наконец, я открыла глаза и прохрипела:
– Дай, воды, пожалуйста.
Затем, захлебываясь и обливаясь, глотала живительную влагу, смачивая пересохшее от волнения горло, смывая горький привкус жутких воспоминаний. Вернула кружку кузине и судорожно обвела келью испуганным взглядом. Я тут, а не там, значит все происшедшее в прошлом. В «ее» прошлом, не моем. А я – нормальная! И даже Ира, мачеха, неплохо ко мне относилась. Жаль, в последнее время на фоне кризиса среднего возраста и материального положения изменилась. И отец меня любил… как умел, и подруги были замечательные и душевные, коллеги уважали и ценили – вообще хорошо жилось, а тут… Бр – р-р!!!
Хлопнувшись на такую же сырую, как и моя рубашка, подушку, я пожалела не только себя. Надо же, такой кошмар приснился, что потом прошибло. Это же какие стальные канаты вместо нервов бывшей владелице этого тела иметь надо было?! Ведь даже меня, глядя на творившееся в Хемвиле, потрясло до основания.
– Сафи… с тобой все в порядке? – испуганно и осторожно, словно душевнобольную, спросила Ноэль.
– Да какое «в порядке», когда я свою вторую свадьбу вспомнила… – не сдержавшись, пожаловалась ей.
Ноэль чуть – чуть помолчала, потом нервно засмеялась, вынудив ухмыльнуться и меня. А через минутку, мы, обнявшись, обе оплакивали жалкую судьбу двух сироток.
Наши рыдания прервали сестра Аниза, явившаяся для медосмотра, и абаниса Эйра, которая, видимо, зашла лично убедиться, что со мной все хорошо. А может, чтобы проверить, не стала ли я опять сумасшедшей. Увидев наши зареванные лица, обе замерли и нерешительно затоптались возле двери. Пришлось прямо рукавом вытирать слезы, сопли, а потом долго исповедоваться в «грехах», правда, пропустив попытку убийства родственника и… много чего еще, во избежание дальнейших, совершенно не нужных неприятностей. Будучи в той жизни верующей, не раздумывая, попросила разрешения при первой же возможности сходить в часовню. Хотела поставить свечу за душу «той» Сафиры, замолвить за нее словечко местным богам. Ожидаемо мое желание вызвало удовлетворенную, одобрительную улыбку у обеих служительниц Триединого.
Перед уходом монахинь я попросила организовать ванну, и мне опять пошли навстречу. Пока сестры носили воду в лохань, мы с Ноэль поели. Затем обе тщательно вымылись и устроились на большой мохнатой шкуре, извлеченной из сундука, возле камина. Мы сушили волосы, помогали друг другу расчесываться и разговаривали. Разумеется, я не могла не задать насущный вопрос:
– Ноэль, а почему мы здесь, в обители? И где мой муж?
Девушка смотрела на огонь, обняв худенькими руками колени. Я же медленно, осторожно водила гребнем по ее волосам, не торопя с ответом:
– Сразу после венчания нас увезли из дома. Обитель находится в трех днях пути от Хемвиля. Как раз посередине между замком и границей с драканами.
– От чего такая поспешность? – удивилась я.
Она пожала плечиками и задумчиво поделилась:
– Знаешь, грант очень плохо себя чувствовал после вашего бракосочетания…
– На него столь сильное впечатление ненормальная жена произвела? – весело отозвалась я, любуясь гладкими блестящими волосами драки, красноватыми на фоне пламени.
Кузина обернулась и посмотрела на меня не по годам мудрыми усталыми глазами:
– С тех пор, как я живу в Хемвиле, не помню, чтобы ты улыбалась. По – доброму. Чтобы твои глаза улыбались и светились жизнью, а за последние несколько дней это происходит так часто и так естественно для тебя… Но совсем непривычно для меня. Ты слишком изменилась, Сафи. После… смерти… Может там и правда… светло, тепло и…
– Не пугай меня! – прервала я шестнадцатилетнюю девчонку, вздумавшую отправиться на тот свет. – Жизнь прекрасна, и скоро ты в этом убедишься!
Она отвернулась и тяжело вздохнула:
– Я боюсь, Сафи!
– Чего, милая? – отложив гребень, положила ей ладони на плечи и начала легонько массировать.
– Что чудо, случившееся с тобой, исчезнет, – тихо шепнула она и еще тише добавила, – каждый раз боюсь, когда ты… засыпаешь, что очнешься прежней, а я… вновь буду одна.
Я обняла ее со спины, прижалась виском к виску и тихо, но твердо пообещала:
– Клянусь тебе, Ноэль, прежней я никогда не стану!
– Ты уверена? – всхлипнула девушка, положив ладони на мои руки.
– Более чем! Клянусь всем на свете!
Девушка расслабилась, буквально обмякла в моих объятиях.
– Значит, чудо все‑таки есть на свете. Значит, надеется на него можно…
– Надежда всегда должна умирать последней, сестренка! – со знанием дела заявила я. – А теперь, что ты там про дракана нашего говорила? Ослаб после бракосочетания?
– Почему нашего? – удивилась Ноэль.
– Я об этом мужчине пока ничего не помню и не знаю, получается он тебе лучше знаком, – усмехнулась я.
Повернув голову в мою сторону, драка неуверенно улыбнулась, потом не удержалась и поморщилась:
– Слава Триединому, это не так!
– А что так? Слишком страшный? – осторожно поинтересовалась я.
– Во – первых, грант Керо старый, ему уже тридцать семь. – Просветила юная Ноэль тоном умницы – отличницы. – Во – вторых, с виду непривычный: смуглый, волосы черные, а драки светлокожие и светловолосые. И вообще – жуткий. И аура у него такая сильная, что даже подавляет физически.
– Ну, ты наговорила… аж сбежать захотелось, – уселась я сбоку от собеседницы, поближе к огню, а то продрогла, слушая описание мужа номер два.
Драка хмыкнула с пониманием, тяжко вздохнула и, разведя руки, заключила:
– Да куда ж ты побежишь‑то? Мы побежим? Мир большой, но все драки в одном царстве живут. Редко кто за пределы уезжает. Нас быстро найдут, не свои, так чужие. И без защиты две одинокие женщины…
Приняв ее сомнения и доводы к сведению, я предложила:
– Хорошо, давай оперировать теми данными, что у нас в наличии имеются.
– Чего – чего? – с недоумением переспросила драка.
Мысленно дав себе оплеуху за чужой канцелярский язык, «перевела»:
– Про слабость гранта ты хотела рассказать!
Ноэль кивнула и ответила:
– Может я и не права, но в замке милорд Керо буквально олицетворял силу: внутреннюю и физическую. А после свадебного обряда выглядел усталым и так тяжело на коня садился, и лицо посерело.
– Может, потому что он – темный, а священники несут свет в массы…
– Куда несут? – снова не поняла Ноэль.
– В народ! – хихикнула я.
– Все может быть! – кивнула она.
– А что потом было? – поторопила я, уж слишком интересно стало узнать о том, что было непосредственно перед тем, как очнулась в обители. – Как мы здесь‑то оказались? Рассказывай!
Девушка сморщилась, потом покусала губы, и наконец, заткнув за ухо прядь волос, приступила:
– В первую ночь после свадьбы, милорд, видно из‑за усталости, не тронул тебя. А с утра занялся обхаживанием. А ты ни в какую – в землю уставилась, да так всю дорогу молчком и ехала. На третий день у него терпение лопнуло, и он попытался тебя к себе на коня пересадить… на колени.
– И что? – затаила я дыхание.
– А ты… мерина своего хлестанула и – в лес со всех копыт. А он поскакал за тобой!
– И? – страшно стало, но страшно любопытно.
– Я за вами тоже успела рвануть, а остальные – нет.
– Почему?
– Ты волну земляную подняла, чуть тряхнула… многие попадали из седел.
У меня челюсть отвисла. Я такое могу?
– Не томи! – поторопила я, усаживаясь на пятки.
– Милорд нагнал тебя на обрыве, сдернул с мерина, сам спрыгнул, а потом… ты кинулась на него с кинжалом… как всегда.
Я схватилась за горло, ужаснувшись предстоящим последствиям:
– Ранила?.. Или… убила?
– Дракана? – печально ухмыльнулась свидетельница той драмы и качнула головой с мрачной насмешкой. – Нет! – Я выдохнула от облегчения, а она закончила: – Ты просто… прокляла его и всадила кинжал себе в грудь.
Я сглотнула горькую слюну и сипло спросила:
– А он?
Ноэль пожала плечами, потом, видимо, заметив какое сильное впечатление произвел на меня рассказ, погладила по плечу со словами:
– А что ему оставалось делать? – Затем с явным сожалением и, мне показалось, сочувствием к этому незнакомому мужчине – моему мужу – она продолжила. – Он соврал, якобы на вас напали грабители, тебя случайно ранили и сбежали.
– И ему, такому сильному и опытному воину, как ты говорила, поверили?
– Сопровождающие из Хемвиля, которых выделил для нас Хасин до границы, – нет. Они посчитали, что дракан убил сумасшедшую жену. Но им не с руки было предъявлять обвинение темному лорду. Смертельно опасно для них же самих. А его рыцарям, я думаю, пояснять ничего не надо.
– И что дальше было? – тоскливо спросила я.
– Дальше? Хемвильских отправили обратно. Обрадовать Хасина, что ты при смерти. А нас с тобой довезли до обители Святой Матены, по счастью, стоящей всего в паре лиг от того места… Дальше тебя просто не довезли бы живой. А тут и присмотр, и… служители для отпевания.
– Ясно! – горько выдохнула я.
– Ты не думай, милорд Керо дал золота за уход за тобой. И приказал сообщить ему, когда ты… отойдешь.
– Угу! – хмыкнула я и ядовито добавила, – вот он удивится, что по – прежнему женат.
После мы обе испуганно посмотрели друг на друга. Интересно, что он предпримет, узнав о чудесном выздоровлении вероломной жены?!
– Не – ет… – задумчиво покачала головой Ноэль, сделав, похоже, наш общий вывод, и сверля меня при этом напряженным взглядом, – не думаю, что он будет мстить или вредить тебе…
– Почему ты так думаешь? – Я все‑таки опасалась последствий.
Ноэль, пожав плечами, услышав отчаянные нотки надежды в моем хриплом голосе, на сей раз неуверенно ответила:
– Он видел тебя всего пару раз, но захотел настолько, что женился. И хотя, я уверена, что в замке ему не стали рассказывать о твоем… хм… невменяемом состоянии, но пока мы ехали, он однозначно понял, что ему достался кот в мешке…
– И как это спасет меня от расправы? Сомневаюсь, что мое тогдашнее состояние может служить оправданием для проклятий и попытки убийства мужа, – уныло заключила я.
Боженька, какие еще неприятности мне достались взамен шанса на жизнь?
Ноэль подперла кулаком щеку и тяжело вздохнула, безмолвно соглашаясь с моим выводом.
Дальше мы молчаливо сидели напротив камина и смотрели на горящие поленья, каждая думая о своем. Я, – о том, что делать дальше. Бежать куда глаза глядят или остаться здесь дожидаться таинственного мужа, а потом посмотреть и как‑то по ходу дела ориентироваться. Я анализировала информацию, полученную от Ноэль и из памяти Сафиры. Вспоминала свое прошлое, которое стало каким‑то далеким, призрачным и почти нереальным. Для меня и прежняя жизнь сейчас не доступна, и теперешняя – страшная сказка. И чем дальше, тем страшнее. Как быть?
Ноэль встала на колени и начала расчесывать мои волосы. А я продолжала прикидывать и так и сяк. Уйти в бега и постоянно рисковать жизнью собственной и Ноэль? Если бежать, то куда? Даже драгоценности, что у нас есть, не выйдет продать без огромного риска – могут ограбить, убить или еще чего 'интереснее'. Душой оставаясь человеком, я не без основания считала, что мы с сестрой весьма и весьма привлекательные, и чересчур приметные. Значит, желающих прибрать красивых и вдобавок наделенных «хозяйственной» магией одиноких женщин к рукам, а точнее – к телу и делу, будет предостаточно.
Остаться в этой обители? Обречь себя на медленное угасание без любви, без семьи и без детей? Для меня не вариант. Неизменно ощущая о себе трогательную постоянную заботу кузины и без раздумий ясно, что для нее тоже.
Вернуться в Хемвиль и отвоевывать его у подлого опасного родственника? Да смешно даже! Кто мы? Женщины с ограниченными правами, с репутацией ненормальных. А кто он? Лорд в своем праве. Вот и весь сказ.
В фермеры податься? О чем я недавно самоуверенно вещала Ноэль. Да кто же позволит замужней драке жить на чужой земле? Не драканы, так наверняка какие‑нибудь местные любители халявы приметят.
Разволновавшись, потерла лицо, пытаясь привести мысли в порядок.
– Ты еще веришь… в то, что у нас все будет хорошо? – тихонько, с пониманием, но явно потеряв надежду, спросила Ноэль.
Я обернулась, встретилась взглядом с грустными голубыми глазами второй кандидатки в фермеры и глухо ответила:
– Знаешь, я выжила вопреки обстоятельствам… и то что видела, пока не очнулась… И сейчас здесь сижу с тобой и болтаю. Поэтому повторяю: надежда умирает последней. Иначе нам точно крышка! А я хочу жить! Очень – очень!
Ноэль едва слышно выдохнула с облегчением, несомненно означавшем, что моя уверенность для нее слишком важна. И похоже, теперь она не в чудо верит, а в меня, что еще больше обязывает.
Мы снова уставились на огонь. Спустя какое‑то время я приняла решение и сразу же озвучила:
– Надо попытаться расположить его к себе.
– Кого?
– Мужа… моего! – хмыкнула я, мгновение помолчала, потом, спохватившись, испуганно уточнила: – Я же все еще замужем?
Теперь сестра невесело хмыкнула:
– А куда ты денешься? Если у людей еще бывают разводы, то ни у драков, ни, тем более, у драканов о них даже речи идти не может. Ведь темные магический ритуал связывания душ проводят.
– Зачем им вообще такой сложный и неудобный брак? – проворчала я, невольно покрутив браслет на руке.
– Я поняла, что для таких как ты существует специальный обряд. Чтобы могли на темных землях жить долго и без последствий для здоровья.
– А ты как же? – нахмурилась я.
Девушка беспомощно пожала поникшими плечиками.
– Так, Ноэль, не раскисаем. Еще не все потерянно, проблемы непременно решим каким‑нибудь образом.
После разговора я снова ходила из угла в угол: тренировала тело.
