Текст книги "Две метлы (СИ)"

Автор книги: Ольга Голотвина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Яга, открыв дверь для кота, ответила через плечо:

– Нет. На небо глянь, погода снова портится.

– Да я только кружок над двором...

– Нет. Твоя метла впервые в небо поднимется. Для нее это должен быть настоящий полет, а не кружок над двором. Пускай метла постоит ночь за печкой, помечтает о высоте. Ей полезно. Иди в избу и терпи до утра!

– Терпело-терпело тесто, да как пошло из квашни, так не остановишь... – дерзко буркнула Васёна, но все же подчинилась.

Она вошла в сени, но закрыть за собою дверь не успела. Над головой девочки прошумели крылья.

Пернатый комок ворвался в сени и забился на полу.

С недоумением и тревогой глядела Васена на сороку, которая, хлопая крыльями, отчаянно что-то тараторила.

Девочка уже неплохо знала язык лесных птиц, но в этом неистовом треске могла разобрать лишь одно слово, которое повторяла обезумевшая от ужаса залетевшая в дом гостья:

– Беда... беда... беда...

Глава 3

Глава 3. Торг

Выслушав паническую скороговорку сороки, Баба Яга обернулась к Васёне, сказала жестко:

– Шлялась беда по соседям, да и к нам завернула... Дошутился Карачун, старый дурак. Всерьез пошли на него северные тролли. Ведут сюда ледяного великана – скалу разрушить, Непьянку-речку запрудить.

– И что? – не поняла Васёна. – Пусть за то Карачун переживает, если Непьянка разольется.

Горькая ухмылка Яги была похожа на трещину, пересекшую лицо:

– А как ты думаешь, почему наша избушка не на одном месте стоит, а по свету бродит? Почему сейчас мы здесь, а не в иных краях? Смородина-река – она в разных реках отражается: то в Вазузе, то в Оке, то в самой Волге-матушке, а то и в мелкой Воробьихе-речке. Сейчас вот – в Непьянке. Что с Непьянкой стрясется, то и со Смородиной станется!

Васёна в ужасе поднесла ладони к щекам.

Смородина-река! Рубеж меж Явью и Навью!

Да, девочка знала, что Баба Яга – не просто могучая колдунья. Она хранит границу меж миром живых и миром мертвых.

Значит, если Непьянка, маленькая лесная речушка, прервет свой неспешный бег, то и Смородина разольется, подмоет свои берега. Хлынут в мир людей мертвецы-навьи, ожившие ночные кошмары...

– Тут уж, внучка, – строго вымолвила Яга, – хочешь не хочешь, а на бой мне придется идти. Я за последний рубеж ответчица, за ту черту, дальше которой живому человеку ходу нету. Может, сегодня сама туда навеки уйду... Коли не вернусь – не поминай лихом.

Васёна всхлипнула.

Яга поглядела на нее неодобрительно:

– Я столько веков по земле хожу, что кончины давно не боюсь. Я Моране-Смерти единственная подружка... Ладно, собираться пора. Сорока говорит – далеко вороги, идут они очень медленно, так что время у меня есть. Кто хочет драться, тому надо с силой собраться.

– Ох, бабушка, такие сильные вороги?

– Сильные, да... А только на всякую силу сила сыщется. А не сыщется, так и ловкостью обойдусь. Тот великан могуч, да неповоротлив. Авось проворство да сноровка свое возьмут!

Яга быстро собралась в путь: подпоясала тулуп, повязала на голову платок. Сняла со стены ятаган в черных ножнах, чуть подумала, повесила обратно.

Обернулась – и увидела, что Васёна, полностью одетая, ждет ее, стоя у двери. В левой руке девочка держала метлу, в правой – вилы.

Старая колдунья бросила на ученицу один-единственный испытующий взгляд – и не стала её отговаривать. Сказала строго:

– Платок потуже завяжи. В бою метлам не до того будет, чтоб нас от холода беречь... А я в сенях топор возьму. Он в этой драке будет сподручнее...

– Леший бр-редет, – предупредил Ворон Воронович, глядя в слюдяное оконце.

Глаза Яги вспыхнули весельем. Она негромко сказала девочке:

– Поставь метлу и вилы в угол. Мы собираемся на прогулку.

И проворно выскочила в сени.

Ничего не поняв, Васёна все же подчинилась. Она готова была подыграть Бабе Яге в любой ее затее.

Из горницы девочка слышала, как Яга кричит с крыльца:

– Гость в дом – радость в дом! Заходи, соседушка дорогой, заходи!

Васёна усмехнулась: без приглашения Лесной Хозяин не мог бы приблизиться к избушке. Да что там леший – и сам Карачун бы не сумел. Никто из волшебного народа не пересек бы поляну. Только люди и звери подходят без дозволения Яги...

Баба Яга вернулась в горницу. Вслед за нею через порог переползло что-то... что-то непонятное. Васёна чуть не охнула.

Лесной Хозяин может обернуться и человеком, и зверем. Прежде Васёна встречала его пару раз – в образе невысокого добродушного старичка в вывернутой наизнанку рубахе. Но сейчас, похоже, леший был так взволнован, что не задумался о превращении и явился к Бабе Яге в виде большой кучи палой листвы, сухой травы, валежника, клочьев звериной шерсти. На самой верху этой кучи лежали две огромные сосновые шишки – и еле заметно двигались, словно глаза, оглядывающие горницу.

Васёна, как велит обычай, поклонилась в пояс гостю, но ни слова не сказала. Беседу начать должна была хозяйка дома.

– Давно ты ко мне, сосед, не заглядывал, а вот сегодня пожаловал! – завела приветливо Яга. – Да как вовремя успел-то! Мы с Васёнкой хотели малость прогуляться, пока буря не разбуянилась. Вот и оделись уже... Да ничего, полушубки и сбросить недолго... А я еще с утра Васёнке сказала: быть гостю. У меня, как я печь топила, уголек из печи вылетел. А это верная примета: к гостю. Помнишь, Васёна?

– Помню, бабушка! – охотно подхватила ученица. – Я еще спросила: кому бы и быть-то к нам в гости? Карачуна ты не жалуешь, водяной из-подо льда не вылезает, дяденька леший во всю зиму спит...

– А вот и проснулся! И сразу к нам! – радостно ответила Яга. – И уж как мы ему рады! Не зря ж говорится: без брата проживу, а без соседа не проживу! Ты же, Лесной Хозяин, как молодой месяц: покажешься – да надолго спрячешься! Ну да мы сейчас чайку... Ставь-ка самоварчик, Васёнушка!

– Да елки-палки-бурелом! Не до самовара мне, Яга Велесовна, – глухо донеслось из груды лесного сора.

– Как же так, чтоб не до чаю было? Хоть дом огнем пылай, а хозяйка самовар раздувай!

– Да спешу я, соседка!

– Вот те раз! Куда спешить? У тебя что, соха в поле брошена?

– С худой вестью я к тебе! Беда нагрянула, Яга Велесовна, ох, беда, неминучая да страшная! Идут сюда северные тролли, ведут ледяного великана, хотят гору ломать, русло Непьянки завалить. Меня белки да зайцы разбудили, так я сразу к тебе...

– Ахти, напасть какая! – изумилась Яга. – Тролли, говоришь? И ледяной великан?.. А что ж ты к Карачуну не побежал?

– Ох, боюсь я его, окаянного!

– А меня, стало быть, не боишься? – спросила Яга вроде бы ласково, но от этих слов в горнице как будто похолодело.

– И его боюсь, и тебя боюсь, – шепотом признался леший. – А пуще всех боюсь ледяного великана. Он сейчас уже по Гадючьему урочищу топает.

– По Гадючьему урочищу, вот как?.. Ну, сосед, спасибо, что предупредил. Гадючье урочище далеко, время у меня еще есть. Сейчас же соберусь да велю избушке убраться отсюда подальше.

– Ка-ак – подальше?.. – возопил леший. – Ка-ак – убраться?..

– Как? А вот так: ножками, ножками...

– А как же я?.. Разольется Непьянка, застоится вода, будет тут озеро... а пожалуй, и болото! Достанется мой лес какому-нибудь водяному или болотнику! Сгниют в воде деревья, а они ж мне – как дети родные, я ж их растил, берёг... А мне, старому, придется прочь убираться. Как ты сказала – ножками, ножками... А куда? Везде-то свои хозяева, нигде-то я не нужен... – пригорюнился леший.

– А от меня, старухи, чего ты хочешь? – поинтересовалась Яга. – Чтоб я ни с того ни с сего, просто так, задаром в чужую драку полезла?

За спиной Яги Васёна с трудом сдержала усмешку. Уж она-то всё поняла раньше, чем прозвучало слово «задаром». Драться всё равно придется, так пусть за драку леший заплатит!

Как там бабушка ее учила? Если доведется невзначай доброе дело сделать, так постарайся с него хотя бы выгоду поиметь...

Тут и Лесной Хозяин смекнул, к чему дело клонится.

– Задаром? – несчастным голосом переспросил он. – Зачем задаром-то? Я же понимаю... задаром только листья с деревьев падают... Что ты, Яга Велесовна, хочешь за помощь?

– Не просто за помощь, а за битву страшную! – жестко поправила его Яга.

– Ну да, ну да, понимаю... – покивал леший.

– В другое время, сосед дорогой, поторговалась бы я с тобой так, чтоб небу стало жарко, от зари и до зари. Торг дружбы не портит... Но сейчас недосуг. Раз говоришь, что враг уже в Гадючьем урочище, стало быть, мне надо поспешать. А потому говорю безо всякого торга: поклянись, Лесной Хозяин, сырой землей, своей матерью, что выполнишь первую мою просьбу, о чем бы я тебя ни попросила!

– Ой, а о чем ты попросишь-то? – встревожился леший. – Может, попросту договоримся? Молочка там лосиного... морошки моченой...

– Угу, заячьей капустки, бурьяну с лебедой... Жадюга ты трухлявый, жуков-короедов на тебя нет! Вот-вот лес потеряешь, а всё выгоду ищешь... Васёна, этот жмот торговаться вздумал! С ним говорить – что солому молотить! Ставь, девонька, самовар. Выпьем с тобою по чашечке – и в дальний путь, в края далекие, незнаемые...

– Бегу, бабушка, ставлю самовар, мед достаю... – отозвалась Васёна, не трогаясь с места.

– Стой, девка! – взвыл леший. – Согласный я! Матерью-землей клянусь, что выполню любую просьбу Яги Велесовны!

– То-то же! – деловито откликнулась Баба Яга. – И смотри у меня, Хозяин Лесной: ежели вздумаешь клятву нарушить, я такое в твоем лесу учиню, что тебя люди Степным прозовут, а то и вовсе Пустынным.

– Да что ты... как можно... – тоскливо отозвался леший и вывалился из горницы.

Яга вышла следом, на ходу приговаривая:

– Я, сосед дорогой, вежество помню: конного гостя провожай до стремени, пешего – до ворот...

«Где у нас ворота-то?» – насмешливо подумала Васёна...

Проводив гостя и поднявшись на крыльцо, Яга даже в дом не успела войти. Васёна услышала, как бабушка кричит кому-то через всю поляну:

– Да заходи уж, заходи, раз не поленился притащиться...

– Водяной пр-риплюхал, – объяснил Ворон Воронович от окна.

Вслед за Ягой в горницу робко вошел невысокий человечек с пышной бородой, в мужицком армяке и в лаптях. Вот только с левой полы армяка на пол мерно капали редкие капли воды, да и борода, если приглядеться, была сыровата.

С этим гостем Баба Яга не церемонилась, за стол не звала, чаю с медом не сулила. Васёна знала причину тому: этой осенью бабушка крепко поссорилась с водяным. Из-за чего вышла ссора – того Васёна толком не знала. Болтушки-трясогузки нащебетали девочке, что играли Яга и водяной в карты. Яга, мол, поймала Речного Хозяина за руку, когда тот вытаскивал из-под бороды пятого туза. Водяной обиделся и запретил всем речным жителям – и рыбам, и ракам, и лягушкам – разговаривать с Ягой.

Ну так и Васёна гостю кланяться не стала – пусть чувствует!..

– Ты... это... Яга, Велесовна... не серчай, – квакающим голосом начал водяной. – С худыми вестями я к тебе, ой, с какими худыми! Попали мы с тобой, как два зернышка под жернова! Нагрянуло горе, что море – ни переплыть, ни вылакать...

– Что стонешь, будто воз с сеном везешь? – сухо отозвалась Яга. – Худые вести – это ты про ледяного великана? Так эта весть уже по всему лесу кружит. Нас с Васёнкой леший предупредил. Я решила свою избушку перегнать отсюда подальше... Васёна, ты к дороге всё приготовила?

– Почти всё, бабушка, – ответила, глазом не моргнув, Васёна. – Осталось разбойничьи черепа с кольев снять да в чулан прибрать.

– К дороге?.. То есть сбежишь, Яга? – В квакающем голосе прорезалось ехидство.

– А ты чего ожидал?

– А не хочешь ли, Яга Велесовна, свою древнюю колдовскую мощь показать? Не хочешь ли обрушиться грозой на троллей, погнать их до самых северных краев?

– И всё это я должна проделать потому, что один водяной боится свою речку защитить? – злобно рявкнула Яга, сверкнула глазами.

– Да я... я только спросил... – оробел водяной.

– Порой и за спрос бьют... Ловок ты, сосед, за чужими спинами прятаться, чужими руками воевать... да еще и задаром!

Водяной (как и перед этим леший) вскинулся при слове «задаром».

– Хочешь, чтоб я вновь позволил водяному народу с тобой говорить?

– Нет, – жестко ответила Баба Яга. – Хочу, чтобы ты повелел речному народу целый год меня слушаться, как тебя, и все мои приказы исполнять.

– Ого! Не много ли ты заломила?

– А если для тебя это много, красавец-борода-из-ряски, то кончай мне тут булькать и плыви отсюда кверху брюхом. Времени-то осталось в обрез. Враг, может, уже к Непьянке подходит.

– А и ладно, – попытался хорохориться водяной. – Была река – станет озеро. Авось проживу.

– Непьянка разольется до самой Горелой Пади, – ухмыльнулась старуха. – Прямо до тамошних болот. Как ты думаешь, Болотный Хозяин, Грязешлеп Тиномесович, не захочет ли расширить свои владения? Не пойдет ли на тебя войной?

Водяной ошарашенно квакнул, словно воздухом подавился.

– А ты ему предложи сыграть на власть над Непьянским озером, – продолжала издеваться Яга. – Правда, про Грязешлепа говорят, что он тоже не дурак в карты смошенничать! Мне-то что! Я с моей избушкой сегодня здесь, а завтра там... а ты куда от воды денешься, щукин ты сын?

Водяной хотел что-то сказать – судя по лицу, огрызнуться собирался. Но вовремя остановился. Чуть подумал. А затем с несчастным видом махнул рукой:

– Эх, попал я, как сом в вершу! Будь по-твоему... владей целый год моей Непьянкой...

Повернулся было к двери, но Яга его окликнула сурово:

– А ну стой! Кто ж тебе на слово поверит, черту мокрому, без клятвы-то? Клятва – что кандалы, ее не нарушишь...

– Чтоб я сдох, коли вру, – охотно зачастил водяной, – чтоб у меня руки-ноги отсохли, чтоб мне высохнуть до макового зернышка, чтоб мне первым же куском подавиться, чтоб мне всякая встречная уклейка в глаза плевала...

– Стой! Что зря болтаешь? Этим словам грош цена, ты их позабудешь, как до берега дойдешь. Я-то знаю, что ты только одну клятву крепко держишь. Вот ее и скажи!

– Верь бороде, а порука – в воде, – неохотно процедил Речной Хозяин.

– Вот! Запоминай, Васёна: эта клятва для всех водяных – заветная!.. А теперь, соседушко, ступай домой, недосуг мне с тобой разговоры разговаривать, мне нынче на бой идти!

Водяной пошел из горницы, споткнувшись на пороге, словно слепой.

Яга и его проводила как полагается. Гость же!..

Вернулась посерьезневшая, с топором за поясом, с сосновым факелом в руке. Сказала довольно:

– Бери вилы, внучка. Задержались мы с тобой малость, но дело того стоило. Плохо идти на битву с тяжелой душой, а мне уж так тоскливо было! И не то меня мучило, что огребем мы с тобою от троллей, а то, что огребем забесплатно...

Яга шагнула было к печке, чтобы зажечь факел. Но тут за окном завыли волки.

– Кар-р... – почтительно выдохнул Ворон Воронович от окна, не решаясь договорить до конца грозное имя.

«Карачун!» – тревожно толкнулось в груди сердце Васёны.

Яга сунула в руки девочке незажженный факел. Велела:

– Жди меня здесь. Из избы – ни ногой!

И поспешно вышла из горницы.

Васёна кинулась к слюдяному оконцу, встала коленями на лавку, отпихнула ворона.

На краю поляны в наступающих сумерках неподвижно стоял высокий старик в темной одежде, с зубчатой короной на голосе. У его ног смирно сидели два огромных волка.

Баба Яга пересекла поляну, остановилась перед опасным гостем.

«Этого в дом не позвала!» – мельком подумала Васёна.

Разговор двух могущественных чародеев продолжался очень недолго, но этого хватило Васёне, чтобы вконец известись. Ведь девочка не слышала ни слова, не видела даже выражения лиц!

Наконец Карачун коротко кивнул, повернулся и пошел прочь. Волки заскользили следом.

Баба Яга не стала провожать взглядом грозного владыку зимы, не стала дожидаться, пока он исчезнет меж елей. Она поспешила вернуться в избу.

– Договорились! – бодро сказала она Васене, входя в горницу. – От сего дня до весны и всю будущую зиму я буду решать, какой погоде стоять на дворе. Захочу – ударят морозы, захочу – утихнут метели... Дай-ка сюда факел, девонька.

Баба Яга сунула факел в печь и забормотала что-то быстро и тихо. Васена разобрала только имя «Сварог» – и отпрянула в страхе.

Девочка понимала, что если она посмеет повторить то, что на ее глазах совершает Яга, огонь вырвется из печи и сожрет избушку вместе со всеми, кто в ней есть.

А сейчас лишь длинный язык пламени выскользнул из печи и прошелся по лицу колдуньи, словно проверяя: устоит ли? Достойна ли помощи огненного бога?

Яга Велесовна не дрогнула, не отшатнулась от огненного поцелуя – и факел в ее руке расцвел огненным цветком.

– И в метель не погаснет, – сказала Яга. – Вот теперь и в драку можно!..

Глава 4

Глава 4. Сражение

Когда обе воительницы взлетали с крыльца, Васёна с удивлением заметила, что на прутья метлы Яги прыгнул громадный черный ком, вцепился когтями, удержался...

«Лиходей-то куда потащился? – сердито подумала Васёна. – Ледяного великана загрызть собрался, что ли? Вот уж кому бы дома сидеть, хвост на печи греть, не мешать нам в бою...»

* * *

Метлы шли рядом, не пытаясь обогнать друг друга, вместе прокладывая путь сквозь метель.

Васёна время от времени косилась, поглядывала: не сорвался ли Васька Лиходей с бабушкиного помела?.. Нет, сидит, котяра, крепко держится!

– Огорчил меня Карачун, – вздохнула Баба Яга. – Да, знала я, знала, что он в стороне останется... а все же надеялась, что он со мной пойдет на троллей, слуг своих созовет да в бой бросит...

Яге не надо было кричать сквозь ветер и снег. Обе «всадницы» слышали друг друга так хорошо, словно вели беседу за столом у самовара.

– А и правда... – откликнулась Васёна. – Леший с водяным струсили – это дело ясное, чего от них и ждать? Для лешего что тролли, что лесной пожар – сила, с которой не сладить. Водяной вдали от своей речки слабеет. Но Карачун – за ним же такая силища стоит! Волки, метели, бураны снежные... Уж ему-то на битву выйти, ногой топнуть, черный меч из ножен достать...

– Карачун не трус, – объяснила Яга. – А что он в своем ледяном тереме сиднем сидеть остался – на то причина есть, и немалая. Ежели он сам на бой пойдет, то со стороны троллей встанет Снежная Королева.

– Ну вот бы они меж собой и потягались: чья возьмет? – азартно воскликнула девочка.

– Тут, Васёнка, вот в чем дело: Карачун, говорят, спит и видит, чтоб взять за себя Снежную Королеву и объединить два царства.

– Ишь ты!.. Если бы такое случилось...

– Если бы да кабы!.. – перебила ее Яга. – Кабы на хмель не мороз, так он бы тын перерос!.. Кто сидит да мечтает, тому свадьбы не видать. Да и не всяк женится, кто присватается. Видывала я эту Снежную Королеву. Очи сокольи, брови собольи, плечи в белых песцах, уши серебром завешаны, шибко спесива, не скажет спасибо... Ум какой-никакой у нее имеется, власть над собой она мужу вряд ли даст... Но мечтать-то Карачуну не запретишь! Вот потому он от боя и откупился, хоть и не страшны ему эти тролли немытые...

– Тролли... – негромко вздохнула Васёна. – Бабушка, а эти тролли хоть понимают, что творят? Может, они хотят всего-навсего запрудить лесную речку, чтобы навредить Карачуну?.. Так не начать ли нам с переговоров? Расскажем им про Явь и Навь, про реку Смородину... Должна же у них быть совесть!

Черный ком на метле Яги хрипло мяукнул.

– Вот, даже Лиходею смешно стало, – хохотнула Яга. – Тролли совесть под елью делили, да под той же елью и зарыли! Да если они узна́ют, какая беда может выйти из их каверзы – они же на радостях пустятся в пляс! Им только дай людям напакостить! Я-то их понимаю, сама людишек не больно-то люблю, но раз уж я взялась охранять реку Смородину, то переговоров с этими поганцами вести не буду, а буду их бить чем попало и по чём попало...

Тут Ягу прервал донесшийся из мрака гулкий, тяжелый удар камнем по камню.

И следом за ним – многоголосые вопли, дикие, пронзительные, торжествующие.

– А, вот и они! – хладнокровно сказала Яга. – Ну, рады нам или не рады, а принимайте гостей! Малость мы припоздали, но ничего, нагоним.

Снег раздался перед лицом Васёны, исчез... Неужто так быстро, враз унялась метель, что только что гуляла по лесу?

Но тут Яга взмахнула факелом, что-то коротко выкрикнула – и сразу неяркий свет, вроде предвечернего, залил всё внизу.

И тут же девочка поняла, что не унялась вьюга, а именно расступилась, открыв скалу с пещерой и кусочек русла Непьянки. Вокруг стеной стоял, кольцом вился бешеный непроглядный вихрь, а сюда не падало ни снежинки.

Корявые, разлапистые сосны, густо и тесно обступившие скалу, были, словно чудовищными шишками, облеплены троллями. Уродливые твари сидели на ветвях и хриплыми воплями подбадривали великана, который бил по скале каменной дубиной. Самые мелкие тролли, которые не сумели вскарабкаться на сосны, дико прыгали в снегу меж стволов и тоже кричали что-то приветственное. Их было много, они все не походили друг на друга, но, тесно сгрудившись, казались единым существом – мерзким, многоруким, многоглазым, горластым...

Великан – мощный, голый, с сизой ледяной кожей, с круглой лысой головой – не обращая на шум внимания, размеренно продолжал свою недобрую работу.

Глянув на великана, Яга восхищенно шепнула Васёне:

– Хорош! На эту рожу накинуть бы рогожу!..

Свет, пролившийся сверху, на несколько мгновений заставил пораженных троллей замолчать. Даже великан придержал дубину.

В наступившей тишине громко, азартно прозвучал крик Бабы Яги:

– Эх, кабы тут не тесно, пошла бы я плясать!..

Яга резко снизилась на голову великана и ткнула его факелом, метя в круглый глаз. Промахнулась, задела огнем ледяной валик, заменявший великану бровь, и тут же добавила топором по лысой башке. Полетели осколки льда.

Великан шумно выдохнул воздух, зло махнул дубиной в сторону колдуньи. Та легко увернулась.

Тролли опомнились и заорали так, что из пещеры гулом откликнулось эхо.

Сосны так близко тянули ветки к горе, что великан оказался под защитой союзников: Яге, поднимающейся вверх для новой атаки, приходилось маневрировать меж вражескими лапами. В колдунью полетели камни и палки.

– Великан – мой, тролли – твои, – приказала Яга Васёне и, набрав высоту, снова ринулась вниз.

До этого мгновения Васёне было страшно: девочка никогда не была в сражении. Но повелительный голос Бабы Яги (сейчас – не бабушки!) разом убил страх, заменил его злым азартом. Васёна поудобнее перехватила вилы, атаковала тролля, который целился в Ягу из большущей рогатки, и ударила его вилами в кривую рожу.

Пущенный кем-то из троллей камень ударил Васёну меж лопаток. Тулуп смягчил удар, но девочка едва не полетела вниз. Не сама она удержала равновесие – ее поддержала метла.

Баба Яга то хлестала ледяного великана по лицу факелом, то била топором. Великан отбивался правой рукой, а левой пытался прикрыть лицо. Яга отрубила чудовищу палец, и тот ухнул к подножию скалы, пришибив одного из мелких троллей, азартно скачущих в снегу.

Тролли вопили, но даже их крики перекрывал бесшабашный, отчаянный голос Бабы Яги:

– Эх, у нашего соседа развеселая беседа: гуси – в гусли, утки – в дудки, а бараны – в барабаны!.. Растворили горницу, напустили вольницу!..

Те тролли, что сидели на ветвях, тянули к колдунье когтистые лапы, но Яга даже не оборачивалась – продолжала кружить вокруг великана под вой ошалевшего кота Лиходея.

«Она знает, что я прикрою ей спину, – отчаянно подумала Васёна. – Мне нельзя набирать высоту, нельзя выходить из боя, нельзя!..»

И вилами сшибла с сосны визгливую трехглазую тварь.

Но тут вдруг метла под девочкой задергалась, затряслась, едва не сбросив хозяйку.

Васёна чуть не выронила вилы, гневно стиснула метлу коленями, обернулась – и всё поняла.

Два тролля, держа третьего за хвост, спустили его с верхней ветви – так, чтобы он мог дотянуться до Васёны. А метла этого ловкача – по глазам! Желтыми полосками бамбука! Сама! Без команды!..

– Ах ты моя хорошая! – торжествующе закричала Васёна и, обернувшись, помогла вилами своей замечательной метле. Тролль взвыл и неподвижно повис в лапах своих дружков.

Васёной овладело беспамятство боя. Она кричала и била, била и кричала, пока не сорвала голос. Кто-то сильно хлестнул ее колючей веткой по лицу. Боли она не почувствовала, но кровь, стекающая с рассеченного лба на глаза, склеивала ресницы, мешала видеть, заставляла вытирать лицо рукавом.

И тут впервые подал голос великан.

До этого мгновения он молча отбивался кулаком и дубиной от Яги, которая осой кружила вокруг и жалила его в голову. Но тут он закричал – и голос его грохотом камнепада прокатился над лесом:

– Коршуны!.. Призовите коршунов!..

Больше великан не произнес ни слова. Но со всех сосен, облепивших скалу, разом грянул многоголосый хор троллей:

– Коршуны!.. Коршуны!.. Коршуны!..

Васёну покинуло боевое безумие. Вернулся страх... предчувствие чего-то более опасного, чем тролли...

Девочка не поняла, откуда они появились в небесах, эти две чудовищные птицы, темные, крючконосые, огромные – куда больше того орла, что днем прилетал к Яге на крыльцо.

Страшные птицы хищно оглядели скалу и сосны, переглянулись в парении, обменялись коротким разбойничьим свистом и скользнули вниз. Один напал на Ягу, другой – на Васёну.

Девочка чудом увернулась, взмахнула вилами, но верткая птица легко ушла от удара и снова набросилась на Васёну, тесня ее к сосне, где предвкушающе завывали тролли.

Кривой клюв, чуть промахнувшись, скользнул у виска девочки. Васёна вскрикнула...

И тут коршун получил в бок такой мощный удар, что завалился на правое крыло!

Васёна не сразу узнала своего спасителя.

Да неужто это Ворон Воронович, та «пыльная мочалка с крыльями», что каждое утро выпрашивает у Васёны баранку?

Матерый железноклювый боец бесстрашно и беспощадно бил коршуна, метя в голову, гнал его от Васёны.

Растерявшийся коршун не сразу дал отпор нежданному противнику, но быстро пришел в себя – и свирепый ком, из которого во все стороны летели перья, закружился над верхушками сосен.

Васёна тут же вскинула вилы: надо помочь бабушке!

Обернувшись к месту второго сражения, она успела увидеть, как на прутьях метлы Яги поднялся огромный черный кот, как великолепным прыжком он махнул над верхушками сосен на спину второго коршуна, как вцепился зубами в шею птицы...

Коршун беспорядочно забил крыльями, закувыркался в воздухе. Баба Яга, даже не взглянув в сторону падающей птицы, вновь напала на великана с яростным криком:

– Ах, чтоб тебя прохватило насквозь, да с уха на ухо, чтоб свело да скорчило, повело да покоробило, перевернуло да подбросило!.. Бей тебя дюжина недугов!..

И по глазам его факелом, по глазам!..

Гигант не выдержал. То ли огня испугался, то ли гнева старухи, что вилась вокруг него, как оса вокруг медведя... но только бросился великан бежать, подвывая на ходу.

Баба Яга летела следом, охаживая его факелом и топором и звонко приговаривая:

– Я тебя так употчую!.. Я тебя так привечу!.. Я тебя через решето просею!.. Я поставлю на порог – да в три шеи до ворот!..

Тролли, завидев постыдное бегство своего богатыря, пронзительно завизжали, попрыгали с сосен и пустились наутек, оставив на истоптанном снегу, среди обломков веток и обломков камней, несколько трупов своих сородичей.

Васёна мягко приземлилась среди сосен. Ноги дрожали, с трудом держали девочку. Она прислонилась к желто-коричневому стволу, прижалась окровавленной щекой к коре. Последние силы потратила на то, чтобы не разреветься. Нельзя. Бабушка терпеть не может слез...

Неподалеку, за высокими кустами шиповника, шумно зашевелилось что-то живое.

Слабость сразу прошла. Васёна стиснула вилы и осторожно стала обходить шиповник, прижавшийся к подножию скалы.

За кустом, в разворошенном сугробе, обнаружился коршун с оторванной головой. Снег вокруг был усыпан темными перьями. На мертвой птице восседал огромный черный кот, терзавший добычу.

– Васенька, Василий, – выговорила Васена нежно и сипло (она сорвала голос в бою).

Лиходей поднял к девочке окровавленную морду с прилипшим к носу пером и мяукнул в ответ – так же сипло.

Это показалось Васёне таким смешным, что она села в снег и расхохоталась. Девочка смеялась и смеялась, не могла остановиться.

Такой ее и застала Баба Яга, прервавшая погоню и возвратившаяся к скале. На плече у колдуньи с победным видом восседал Ворон Воронович.

Яга поспешно спрыгнула с метлы, кинулась к ученице, ухватила за плечи и так встряхнула, что у девочки зубы лязгнули.

Васена сразу уняла смех. А бабушка (да, снова бабушка!) вгляделась ей в лицо, оценила рану и насмешливо хмыкнула:

– Теперь понятно, с чего тролли разбежались! Видела бы ты себя, страшилка неумытая, так сама бы наутек пустилась за три моря! Словно упыриха после сытного ужина!.. Хорошо еще, глаза целы остались... Не трогай лоб! Там всё подсохло. Как домой приедем, сварю я зелье, им и умоешься. Даже царапинки не останется!

Убрав руки с плеч ученицы, Баба Яга огляделась.

– Эх, неплохо мы поплясали... а что побили-поломали, то завтра леший с водяным приберут. Не дрались, так пусть поработают... Тебе, Лиходей, и тебе, Ворон Воронович, спасибо скажу. Вовремя вы нам с Васёной помогли.

Шагнула к оставленной в стороне метле, тяжело нагнулась... и Васёна вдруг не догадалась даже, а почувствовала, что каждое движение дается бабушке с болью, что дорого ей обошлось это сражение...

Яга подняла метлу, подмигнула ученице:

– Погуляли, пора и домой. Натопить бы сейчас баньку пожарче, пропарить каждую косточку, отходить друг друга вениками... Да вижу я, что тебе бы поскорее на лавку свалиться да заснуть, так что банька – это уже завтра... Эй, а ты с метлы-то не свалишься? Может, пешком пойдем домой? Или лося для тебя покликать?

– Нет, бабушка, лучше уж долетим...

– И то лучше... Наши метелочки там пролетят, где ни конному, ни пешему ни проходу, ни проезду... где разве что леший проберется... Глянь-ка, метель улеглась, да и светать начинает. К утру дома будем, ты выспишься... Лиходей, прыгай ко мне на прутья, не пешком же тебе по сугробам прыгать. Да смотри, осторожнее: терновник – он колючий.

– Мя-а-а-ау!

– Говорила же я тебе, морда ты кошачья: осторожнее!..

– А ты, Ворон Воронович, пожалуй ко мне на метлу, – приветливо пригласила девочка. – Чай, тебе, сударь наш, после боя несладко будет лететь на своих-то крыльях.

– Благодар-рствую, – признательно откликнулся ворон. Он и впрямь выглядел довольно потрепанным.

Яга перехватила взгляд ученицы.

– Что пощипали нашего ясного сокола?.. Это ты его противника не видала! Этот коршун нарвался не на простую птаху! Наш-то Ворон Воронович – древней крови! Его родичи и посейчас в Валгалле у Одина на плечах сидят. Ему – да не сладить с лютым убийцей? Хотя коршуны были не простые – и знаю я, знаю, из чьей они проклятой стаи, кто их с кровавыми поручениями посылает, да не хочу сейчас вслух поминать, навоевалась я на сегодня...