Текст книги "Страсть под чужим именем"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Конечно, Соня сразу Нику не простила. Весь следующий день она с ней не разговаривала. А потом общалась с сестрой только по необходимости. Однако прошло время, и все забылось. Соня простила сестру. Ведь она была частью ее! И ни разу не напомнила Нике о том эпизоде… До сегодняшнего дня.

– Я пошла спать, – ледяным тоном проговорила Ника, выйдя из ванной.

– Спокойной ночи, – пожелала ей Соня.

Сестра буркнула: «И тебе» и закрылась в спальне.

Соня сделала себе кофе. Села с чашкой на подоконник, стала пить. Она не торопилась. Знала, что в ее распоряжении есть десять минут. Ровно столько требовалось Нике на то, чтобы уснуть, в каком бы она ни была состоянии духа. Как бы плохо себя ни чувствовала, сестра всегда отлично засыпала. И требовалось ей на это от тридцати секунд до десяти минут.

Выпив кофе, Соня посмотрела на часы. Прошло одиннадцать минут. Значит, можно смело входить в комнату. Нику теперь, как говорится, пушкой не разбудишь!

Соня спрыгнула с подоконника, поставила чашку в раковину. Прошла к двери в спальню, открыла ее, прислушалась. Как и ожидалось, Ника спала. Об этом свидетельствовало ее мерное похрапывание. Ника и в детстве спала не бесшумно, сопела. А с возрастом начала храпеть. Но когда Соня ей об этом сказала, Ника обозвала ее врушкой и несколько часов с ней не разговаривала.

Войдя в комнату, Софья проследовала к своему чемодану. Открыла его.

Вещей она с собой взяла немного. Привыкла путешествовать налегке. Смена белья, пара футболок, джинсы, теплый свитер, запасные носки, вот и все, что там было. Но сейчас ее волновала не одежда…

Соня засунула руку в потайное отделение, нащупала искомое, достала и быстро убрала в задний карман джинсов. Одернув свободную тунику, доходящую до середины бедра, развернулась и покинула комнату.

Когда дверь за ней закрылась, Ника перевернулась с бока на спину, приподняла голову и задумчиво посмотрела на чемодан. Она проснулась сразу, как только сестра вошла (от собственного всхрапа), и видела, чтоСоня достала из потайного отделения…

Это был плоский автоматический пистолет!

Глава 7

Санек Калязин задумчиво смотрел на Соловьева и молчал. Долго, напряженно. Это нервировало, а еще немного пугало.

Наконец Калязин разлепил плотно сжатые губы и сказал:

– А можно все-таки чайку попросить?

– Саня! – возмущенно воскликнул Влад.

– Ну что, «Саня»? Если мне за чаем думается лучше…

Соловьев застонал, но чайник на плиту поставил.

– Тебя как называть – Русланом или Владом? – спросил Саня.

– Лучше Владом. Я уже привык к этому имени.

– А к этой жизни?

Руслан покачал головой. Конечно, не привык. И никогда, наверное, не сможет. Но по той, прежней, звездной, суматошной, уже не скучал. Теперь ему хотелось чего-то среднего между той и этой. Если б сейчас он мог «воскреснуть», то вернулся бы в Москву, занялся творчеством, но не гнался бы сломя голову за славой. Раньше он с жалостью смотрел на тех своих коллег, которые не хватали звезд с небес. Они снимали пару клипов в год. Выступали либо в глухой провинции, либо за копейки в заштатных столичных клубах. И делали вид, что их все устраивает. Особенно то, что их не рвут на части фанатки и есть время на себя, на семью. Руслан считал их врунами и слабаками. Если кишка тонка добиться успеха, то так и говори. Зачем придумывать отмазки?

Теперь же ему все виделось в ином свете. Если б Руслан так не старался вскарабкаться на Олимп, Джэкки, возможно, была бы сейчас жива…

– Ты проверил карманы своего друга? – услышал Влад очередной вопрос Сани и отбросил мысли о прошлом прочь.

– Нет.

– Надо это сделать. А вещи его где?

– Не знаю, я не смотрел…

– Так иди, посмотри. Чай я сам заварю.

– Сань, пошли вместе, а?

– Боишься мертвецов?

– Боюсь. Но не Егора. Просто я так фигово соображаю сейчас, что мне подсказки нужны.

– Ладно, я сам пойду. А ты мне чайку сделай. Как будет готов, присоединяйся.

И он ушел в комнату. А Влад остался в кухне, гипнотизировать чайник.

Пока тот закипал, снова нахлынули воспоминания. И отогнать их не было сил.

Джэкки ему снилась постоянно. Особенно в первое время. Сны были страшными. Например, он видел ее как живую. Но когда понимал, что Джэкки умерла, она становилась похожей на живого мертвеца из фильма ужасов. Причем конкретного – «Кладбища домашних животных» по Стивену Кингу. Русик как будто по примеру главного героя закопал свою Джэкки в каком-то мистическом месте, оживляющем мертвецов, и она восстала из могилы. Видеть ее, мрачную, с застывшим лицом и пустыми глазами, было жутко. Но Руслан не хотел просыпаться. Потому что даже такая Джэкки оказалась ему дорога.

Он чуть не свихнулся тогда. Ни днем, ни ночью он не знал покоя. Два месяца Русик, а вернее уже Влад, колесил по провинции. Останавливался то в одном городе, то в другом. Везде ему было плохо. Хотелось в Москву. А больше всего – в прежнюю жизнь. Но, понимая, что пути назад нет, Русик старался если не найти радость в своем новом существовании, то хотя бы не погрязнуть в отчаянии. Он жил надеждой на скорое возвращение. Егор рассказывал ему о том, что Карим, дабы не терять денег, решил «воскресить» Руслана. С его родителями он договорился. Но те согласились с одним условием: место их сына должен занять его лучший друг Егор Долин. Все надеялись, что, пока идет работа над новым альбомом, Карим отойдет в мир иной. Ведь он был очень плох!

Руслан даже песни свои Егору дал, чтоб тот их записал. Напевал в телефон, и Долин слова конспектировал, а мелодию запоминал. Однако в альбом в конечном итоге вошли лишь две баллады, потому что Егор не смог исполнить их так, как Руслан, поскольку не пережил того, о чем пел. А прочувствовать не получалось…

– Влад! – послышалось из комнаты. – Можно тебя на минуту?

Соловьев последовал на зов.

– Это твое? – спросил Санек, показывая на рюкзак.

– Да.

– А то тут нож охотничий, я подумал, может, друга твоего.

– Нет. Его вещей я здесь не вижу… – Он осмотрелся, чтобы убедиться в этом окончательно, и добавил уверенно: – Да, их нет. Только мои.

– Не с пустыми же руками он приехал? Сумка какая-то должна при нем быть. Хотя бы маленькая. Потому что в карманах нет ничего, кроме нескольких смятых купюр.

– Я поищу.

– Внимательнее только. Но сначала чай!

Влад вернулся на кухню, заварил Саньку чаю, после чего отправился на поиски сумки. Пока он это делал, Калязин встал у двери, привалившись своим мощным плечом к косяку, и задал вопрос, которого Соловьев ждал уже давно:

– Ты не боишься, что я тебя сдам ментам? Или того хуже, найду, как выйти на Карима, и сообщу ему о тебе?

– Боюсь, – честно ответил Влад. – Но у меня нет выбора.

– У тебя он был. Ты мог все сделать сам.

– Я не знаю как…

– Но это же просто. Твой дом стоит на отшибе. Рядом река. Ты рыбак, имеющий лодку. Труп можно спрятать в чехле из-под нее, он большой. Перетащить его на берег и сбросить в воду, предварительно привязав к лямкам груз.

– Я бы не додумался до этого…

– Брось! – отмахнулся Санек. – Просто ты привык, что за тебя сложные вопросы решают другие. Был Егор, но его убили. Теперь тебе нужен другой Робин.

– Кто? – не понял Влад.

– У Бэтмена был Робин. Ты что, кино не смотрел? Парень всегда находился в тени, но делал почти всю грязную работу. Сравнение, наверное, не совсем уместное. Но я объяснил, как смог.

– Сурово ты со мной, – пробормотал Влад.

– Нормально. Говорю, как есть. И если б ты тогда не выручил меня, я б тебе не стал помогать. Это нечестно, перекладывать свои проблемы на других. Естественно, я ничего бы никому не сказал о трупе. Но и пальцем бы не пошевелил, чтобы оказать тебе помощь. Но я твой должник. Я добро помню. Потому я тут.

– Спасибо.

– Спасибо – до фига, – криво усмехнулся Санек. – Чаю давай!

Влад, так ничего и не обнаружив, направился к кухне. На душе скребли кошки. Слова Сани не давали ему покоя, потому что были правдивыми. Калязин указал Соловьеву на то, чего он старался не замечать за собой. Да, Влад отдавал себе отчет в том, что когда-то, не так давно, был слабаком. Изнеженным звездным мальчиком, не ведающим бед, от того воспринявшим любовную неудачу и потерю голоса как катастрофу. Но, оказывается, он до сих пор такой же, только без налета золотой пыльцы. Ее сдуло, а то, что под ней, нутро, осталось прежним – мягким воском, так и не затвердевшим с годами. А Влад-то думал, что стал если не кремнем, то хотя бы железом…

– Егор, когда звонил, не сказал тебе, какого рода неприятности у него начались? – спросил Санек, следуя за ним.

– Нет. Он очень торопился. Выпалил только несколько слов.

– Каких?

– Привет.

– Не «салют»? – Влад рассказал ему об этом «кодовом» слове.

– Нет. Сказал «привет». Затем «у меня неприятности»…

– Точно «у меня»? Не «у нас»?

– Да перестань ты переспрашивать то и дело! – вспылил Влад. – Я ж не дебил, понимаю, что важно дословно воспроизвести наш диалог.

– Ладно, ладно, не психуй. Дальше давай.

– Я спросил – что случилось? Он – сейчас нет времени рассказывать. Потом поинтересовался, где я нахожусь. Впервые за эти годы он узнавал точный адрес. Я удивился, естественно. И задал ему вопрос: «Ты собираешься ко мне приехать?» Егор ответил: «Надеюсь, до этого не дойдет, но мало ли…» И все. Разговор закончился.

Санек слушал Влада, попивая чай. Хлебал шумно, потому что тот был горячим. И после каждого глотка втягивал еще и воздух, чтобы во рту стало попрохладнее.

– Ты не стой истуканом, – бросил он Владу. – Иди за лодкой, палаткой, снастями. Будем на рыбалку собираться.

– Прямо сейчас?

– Собираться – да. А выйдем часа в четыре. Потому что ночью никто на рыбалку не ходит.

– Да, ты прав… – И Влад хотел уже идти, но остановился в нерешительности. – Сань, а нельзя что-нибудь другое придумать?

– Боишься, если труп обнаружат, то вычислят тебя по серийному номеру лодки? Так мы его уберем.

– Не в этом дело… Просто я не могу так с другом поступить.

– Как – так?

– Бросить его в воду. Похоронить надо. Предать земле.

– Это сделать будет сложнее.

– Почему? Доплывем до ближайшего островка и похороним Егора там.

– Могут засечь.

– Я готов рискнуть.

– Тогда рискуй. А я не буду. Помогу тебе загрузить труп в лодку, а дальше действуй сам.

– Хорошо, – согласился Влад.

Саня удивился.

– Не ожидал от тебя этого, – сказал он. – Думал, ты спасуешь.

– У Егора никого из родственников не осталось. Его бабка воспитывала, но она умерла давно. Так что на могилу к нему ходить некому. Разве что мне. Я запомню место его захоронения и буду его навещать. Это единственное, что я теперь могу для него сделать.

– Мог бы и не объяснять. Я это понял.

Влад кивнул и покинул кухню.

Калязин между тем допил чай. Сполоснув после себя чашку, он отправился на поиски Влада. Его он обнаружил в гостиной. Соловьев стоял над трупом, держа в руке спальный мешок.

– Отлично придумано, – похвалил его Санек. – Спальник подойдет гораздо лучше лодочного чехла.

– Я не знаю, как смогу засунуть в него Егора… – с судорожным вздохом проговорил Влад.

– Возьмешь его за руки, я за ноги.

– Кошмар какой-то…

– Ничего кошмарного в этом нет. Я, когда подростком был, с соседкой бабушку свою и обмывал, и в гроб клал. Давай, расстилай спальник…

Последующие десять минут они занимались крайне неприятным делом. Когда тело было упаковано, Санек сказал:

– Значит, так. Я вот что предлагаю. Я сейчас выхожу на улицу, встаю под окном. Оно низкое. И мы сможем вытащить труп через него. Ну или наоборот. Ты выходишь, а я в доме остаюсь.

– А потом что?

– Ты надуваешь лодку, мы кладем спальник в нее. Туда же загружаем рыбацкое снаряжение. Затем, когда придет время, тащим лодку к реке. Ты ведь так делаешь?

– Да. Чтоб не нести все на себе. Тут под горку сразу, и лодка сама катится.

– Вот видишь.

– Тогда надо сначала ее вытащить, надуть. Чтобы труп сразу в нее положить.

– Соображаешь!

Влад ушел в спальню. В огромном хозяйском шифоньере он устроил кладовку. Вынул из него большинство полок и ящиков, чтобы получить большое пространство, и хранил в нем все рыбацкое снаряжение, включая палатку и лодку.

Достав ее и насос, он вышел на улицу. То окно, из которого они с Саньком собирались вытаскивать труп, располагалось на торцевой стене дома и выходило на пустырь. Бросив лодку на землю, Влад стал ее надувать.

Пока качал, смотрел по сторонам, нет ли кого поблизости. Но ни одной живой души ему на глаза не попалось. И окна близлежащих домов были темными. Только в его квартире горел свет. Причем везде. «Надо будет потушить, – сказал он себе. – А то мало ли…» Потом порадовался тому, что Приреченск такой сонный городок. В другом, более оживленном, он сейчас умирал бы от страха. А возможно, даже не решился бы на то, что задумал…

Лодку Влад надувал долго. Она была большой, основательной. Влад покупал ее с тем прицелом, что когда-нибудь навесит на нее мотор. Закончив, он стукнул в стекло. Санек тут же открыл окно. В его руке была чашка с чаем.

– Ты извини, я у тебя на кухне похозяйничал… – Он отставил чашку. – Ну, что, подавать?

– Свет хоть выключи…

Санек кивнул. Затем прошел к выключателю и погасил свет. Сначала Влад ничего не видел, но вскоре привык к темноте и смог рассмотреть силуэт Калязина в окне. Он подтаскивал к нему мешок с трупом.

Принимая тяжелый спальник, Влад старался не думать о том, что внутри тело его лучшего друга. Но эти мысли все равно лезли в голову, и Влад ругал себя за то, что не напился перед тем, как взяться за дело.

Разместив спальник в лодке, он сверху накрыл его брезентом. После чего вернулся в дом. Санек к тому времени закрыл окно и переместился в кухню. Не стоит и говорить, что он пил третью кружку чая.

– Ты, деточка, не лопнешь? – спросил у него Влад, вспомнив старую рекламу сока.

Калязин ответил просто:

– Нет.

– Сколько времени?

– Скоро будем выдвигаться. Иди переодевайся.

– А ты? Я могу одолжить камуфляж…

– Мне он в плечах не полезет. К тому же мы договорились, что я с тобой только до реки. Посажу тебя, оттолкну лодку и восвояси. На случай, если ты (тьфу-тьфу-тьфу, конечно!) попадаешься с трупаком, я ничего не знал!

– Конечно… – И Влад ушел переодеваться.

Вернулся он довольно скоро. В тельняшке, комбинезоне из плотного материала цвета хаки, в штормовке и кроссовках. Связанные за лямки болотные сапоги висели у него на плече.

– Глядя на тебя теперешнего, не скажешь, что когда-то ты был метросексуалом.

– Глядя на меня теперешнего… не скажешь, что я когда-то вообще был.

– В смысле?

– Я же пустое место сейчас. Никто.

– Ты сам этого захотел.

– У меня не было выбора.

– Я не про обстоятельства, приведшие тебя сюда. Я про твое отношение к себе самому.

– Ой, ладно, Саня, давай не будем…

– Ты песни пишешь?

– Нет.

– Почему?

– А зачем?

– Но ведь творят не зачем-то, а потому, что не могут не творить.

– В моей голове иногда рождаются стихи и мелодии, но я ничего не записываю. Даю им забыться. Ни к чему мне они сейчас…

Влад не хотел говорить об этом, как и думать. Первые месяцы своей «ссылки» он только и делал, что сочинял новые песни. Пел их про себя и даже иногда вслух, вполголоса. Он выплескивал свои эмоции, главной из которых была тоска по любимой женщине, которая умерла, по маме с папой, по родному городу. А еще Влад надеялся, что совсем скоро он поделится своими эмоциями со зрителем. И был уверен, что это будет альбом.

Но шли дни, месяцы. Год миновал. А Влад так и оставался никем. Песни, что рождались в его голове, только мешали ему жить. И он запретил себе их сочинять.

– Смотрю, тебе неприятен этот разговор, – заметил Санек. – Тогда оставим его.

– Оставим.

– Неси снаряжение в лодку. Я чай допью, присоединюсь.

Соловьев ушел. Калязин поднес чашку ко рту, но пить не стал. Не лезло уже. Санек выплеснул остатки чая в раковину. Ужасно хотелось спать и чтобы все поскорее кончилось. Он хоть и сохранял спокойствие, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Уж вроде чего только в жизни не повидал, а от трупа избавляться еще не приходилось…

– Саня! – услышал Калязин возглас Влада. – Саня, выйди, пожалуйста!

– Зачем?

– Надо…

– Не понял, – нахмурился Саня и выглянул из кухни в прихожую. Соловьев был там. Стоял спиной к открытой входной двери. А из-за нее выглядывали две ухмыляющиеся хари.

Глава 8

Ника всегда была уверена в том, что рождена для счастья. Только для него!

Сестра как-то, еще в ранней юности, с умным видом сообщила ей, что, по мнению древних мудрецов, человек рождается для того, чтобы страдать. Поэтому, если твоя жизнь не соткана из одних потерь, разочарований, терзаний, боли и страха, можно считать себя везунчиком. Ника тогда только фыркнула. Какая глупость! Человек рожден для счастья! Она, по крайней мере, совершенно точно.

Под этим девизом прошли все детство Ники и юность. Ее обожал дед, который, собственно, девочек и растил, потому что мама с папой вечно пропадали в экспедициях. В нее влюблялись все мальчишки класса. А девочки искали дружбы с ней.

На выпускном вечере Ника была признана королевой бала. Это случилось в июне. А в июле она заняла второе место на городском конкурсе красоты. Все считали, что первой красавицей она не стала лишь потому, что корону заранее собирались отдать любовнице организатора. Но Ника решила участвовать и в областном конкурсе, хотя сестра ее отговаривала. Убеждала, что с ростом сто шестьдесят три сантиметра нельзя победить на конкурсе. Но Ника, считавшая, что сестра просто ей завидует, не послушалась. А зря! В том соревновании она даже до четвертьфинала не дошла. С позором вернулась домой. А какие надежды она возлагала на тот конкурс! Думала победить, отправиться на конкурс мисс Россия, затем в Европу, потом на мисс мира. Завоевать корону. Выйти замуж за миллионера, переехать на ПМЖ в Аргентину (почему именно туда, Ника сама не знала, просто так ей мечталось), стать ведущей моделью, а впоследствии – звездой мыльных опер. Жаль, в жизни все складывалось не так чудесно, как в воображении. Вероника, пропустив все сроки подачи документов в учебные заведения, вынуждена была по возвращении домой устраиваться на работу. Родители погибли, а жить на дедову пенсию вдвоем было крайне сложно. Пришлось искать заработок!

Девушку без образования взяли только продавцом. И это оказалось самое лучшее из того, что предлагали. Ника стала торговать нижним бельем и колготками. И ладно бы в каком-нибудь фирменном магазине, типа «Дикой орхидеи» или на худой конец «Миловицы», так нет. В их городке торговые точки распространяли только белье китайских и турецких фабрик. Поэтому клиентами были либо тетки, либо не блещущие достатком мужики. Те же, кто мог себе позволить дорогое белье, ездили в соседний большой город за покупками. Что дамы, что мужчины. Особенно ее расстраивало отсутствие среди клиентов именно последних. Ведь для жен бельецо мало кто покупает. Как правило, для любовниц. И Ника была не прочь у одной из них отбить щедрого кавалера, а потом женить его на себе. Это у других не получалось увести мужика из семьи, а у нее выйдет!

Вот только некого было уводить… А Грей все запаздывал…

Ника протянула год только благодаря надежде. Она уже поняла, что в их «Зурбаган» бриг с алыми парусами вряд ли заплывет. Поэтому стремилась попасть в город покрупнее. Хотя бы в тот, где училась сестра. Ясно, что в столице возможностей больше, но Ника боялась туда ехать. Она привыкла к покровительству деда и сестры. А как они будут помогать ей, если до столицы полторы тысячи километров? Ни дед, ни Соня не смогут сорваться, чтобы решить ее проблемы. А значит, нужно переезжать в тот город, что неподалеку.

И Ника через год подала документы в тот же институт, где училась сестра. Но не поступила даже на вечернее отделение. Завалила последний экзамен. А два первых сдала на тройки. Соня ее успокаивала, говорила, что не нужно отчаиваться. Многие с первого раза не поступают, занимаются весь год и повторяют попытку.

Но Ника-то знала, что если сейчас не поступила, то следующей осенью тем более. Потому что заниматься она не будет. И за год забудет то немногое, что помнила из школьной программы.

И что ей оставалось? Вновь возвращаться с позором в Приреченск? Ну уж нет. Ника не желала давать завистникам еще одну возможность позлословить на свой счет! Да и не хотелось ей снова забиваться в нору. В областном центре есть хоть какое-то движение, а в Приреченске что? Тоска смертная! К тому же ни женихов перспективных, ни работы приличной… безнадега!

И осталась Ника в областном центре. Сняла еще с двумя такими же неудачницами комнату, нашла работу. Устроилась той же продавщицей, но в магазин косметики и парфюмерии. Да не в большой, а в крохотный. Его и магазином-то назвать язык не поворачивался. Просто отгороженный дверью небольшой закуток в торговом «комплексе» на привокзальной площади.

Потянулись похожие друг на друга дни. Работа, дом, общага, куда Ника частенько ездила, чтобы проведать сестру, по выходным прогулки по окрестностям с той же Соней или подружками-соседками. Чаще с ними, потому что у сестры были свои дела. Девушки наряжались, красились, делали прически и выходили «в свет». На походы в рестораны у них, увы, денег не было. Но посидеть в уличном кафе они могли. Вот только поздней осенью и зимой кафе не работали, а уже холодало. Девушки спешили обзавестись кавалерами, чтоб они водили их в приличные места, да только попадались им все не те мужчины. К симпатичным веселым барышням частенько кто-то клеился. Но, как правило, студентики или старые замшелые развратники. Особенно часто внимание обращали на Нику, поэтому в скором времени подруги от нее отделились. Чтобы их не затмевала!

Когда наступила зима, Ника впала в депрессию. В большом городе ей жилось так же скучно, как и в маленьком, зато гораздо сложнее. Там, в Приреченске, дом, дед, друзья, а тут?.. Только сестра. Но и той не до тебя.

Вероника уже стала всерьез подумывать о возвращении, как свершилось чудо!

Перед Новым годом в магазин клиенты валом валили. Все покупали подарки близким: кто побогаче – духи, крема хорошие, кто победнее – шампуни, мыло, гели для душа. Ника за день так уставала, что с ног к вечеру валилась. Тридцатого числа перед самым закрытием она присела на коробку с солью для ванн, очень надеясь на то, что встанет с нее только затем, чтобы уйти домой. Но за десять минут до окончания рабочего дня в магазин ввалился запыхавшийся мужчина. Продавца он не заметил и хотел уже было уйти, как Ника обозначила себя.

– Я могу вам помочь? – спросила она, поднявшись на ноги.

– О! Есть кто-то! – обрадовался мужчина. – Чуешь запах? – подлетев к ней, осведомился он.

– Не поняла…

– Пахнет от меня?..

Ника повела носом, принюхиваясь.

– Да, – ответила она. – Духами женскими.

– Знаешь, что это за аромат?

– По-моему, это новинка от «Кристиан Диор».

– Есть у тебя такие духи в продаже?

– Да, но они дорогие.

– Давай.

Ника достала с полки коробку. За то время, что она работала в этом магазинчике, ими ни один клиент не интересовался. Духи были разлиты в большой флакон, поэтому очень дорого стоили.

– Сколько с меня?

Ника назвала цену, боясь, что, услышав ее, мужчина откажется от покупки. Но тот, не моргнув глазом, выложил нужную сумму. После чего поблагодарил Нику:

– Спасибо, милая, ты меня просто спасла!

И убежал. А Ника весь вечер думала о нем. Понравился ей этот мужчина. Очень понравился! И не только тем, что мог себе позволить с легкостью потратить сумму, равную ее месячной зарплате. Чувствовалось в нем нечто такое… Настоящее мужское, что ли? И в поведении, и во внешности. Мощная фигура, крупная голова с высоким лбом, орлиный нос, суровые губы, внимательные серые глаза. Не красавец, но невероятно, магнетически привлекательный мужчина.

На следующий день Ника отправилась на работу, как на праздник. С настроением и при параде. Почему-то она была уверена в том, что вчерашний клиент явится и сегодня. Только за тем, чтобы увидеть ее! Ведь ясно, что если он ей так сильно понравился, то и она ему тоже. Во-первых, в его взгляде читалась заинтересованность, а во-вторых, в любовных романах, которые Ника запоем читала, чувства вспыхивали только взаимные. Девушка мечтала, чтоб ее судьба сложилась так же, как у героини одной из этих книг, и надеялась на материализацию своих мыслей (говорят же, что с ними происходит именно это). Она бесчисленное множество раз представляла себе, как встретит того, единственного, и влюбится в него с первого взгляда. Как и он в нее. Но она не покажет «принцу» своих чувств, и он станет ее добиваться. Ухаживать, осыпать подарками, устраивать ей сюрпризы, соблазнять, наконец. И когда она капитулирует, они поженятся. А в свадебное путешествие поедут в Турцию. Да, да, именно в Турцию, а не какую-нибудь Доминикану. Потому что как там, за океаном, Ника не знала, а про Кемер ей одна из подружек рассказывала и показывала фотографии. Хвалилась то есть! И Ника втайне ей завидовала и думала: «Ничего, и я когда-нибудь там побываю…» И потом можно и в Доминикану!

Но тридцать первого декабря мужчина ее мечты в магазин не явился. Ника чуть не плакала, когда в конце рабочего дня закрывала помещение. Однако по пути в общежитие, где она собиралась встречать Новый год, взбодрилась. Говорят же, как встретишь этот праздник, так год и проведешь. Поэтому нельзя в новогоднюю ночь кукситься. Следует пить, гулять и веселиться. А еще флиртовать! Ника сразу наметила себе «жертву» и к бою курантов ее заарканила. Однако, когда загадывала желание, думала не о нем, а о мужчине своей мечты.

Снова судьба Нику с ним свела только в феврале. «Принц» явился в их магазин перед самым закрытием. Причем в тот день, когда Ника не должна была работать, но сменщица заболела, и ей пришлось выйти. Так что встреча с мужчиной ее мечты совершенно точно была предопределена судьбой!

– О, снова ты! – обрадовался он Нике. – Привет, красотуля!

– Добрый вечер, – сдержанно поздоровалась с ним Ника. А у самой внутри все трепетало. И даже голос немного задрожал, но этого, кажется, он не заметил. – Могу я вам помочь?

– За тем и пришел. У тебя, как мне кажется, вкус неплохой, выбери мне духи какие-нибудь путевые. Фирменные и чтоб пахли ненавязчиво.

– Вот отличный аромат! – Ника достала пробник своих любимых духов. Она частенько втихаря ими пользовалась. – Понюхайте…

– У меня обоняние притуплено, я не чую ничего. Но если ты говоришь, что аромат хороший, я тебе верю. Давай два флакона.

– Два? – удивилась Ника. – А зачем вам два?

– Как зачем? Один жене, второй любовнице, – рассмеялся он.

Ника удивленно заморгала. Так он женат? Но в книгах герои-любовники были закоренелыми холостяками! Как же так?

– Я ж тогда чуть не прокололся, – тем временем продолжал откровенничать мужчина ее мечты. – Подружка меня «пометила» своим запахом, а я и не заметил. Ладно водила мой подсказал, и я успел сюда забежать, такие же купить жене в подарок. Сказал, что меня продавщицы избрызгали ими, все надеялись, что я запах унюхаю…

Ника не знала, что на это сказать, и молчала.

– Тебя Вероникой зовут? – глянув на бейдж, спросил мужчина. Она кивнула. – А меня Игорем, – представился тот, а затем выложил на тарелочку для денег требуемую сумму.

– Очень приятно.

– А я ведь, Вероничка, пару раз за эти полтора месяца тебя вспомнил!

«И я тебя пару раз вспоминала, – мысленно ответила ему Ника, – только за час. И то в последнее время. Вначале же каждую минуту о тебе думала…» Вслух же произнесла следующее:

– Надеюсь, добрым словом?

– Конечно. – Игорь игриво подмигнул ей. – Поужинаешь со мной как-нибудь?

Кто бы знал, как Нике хотелось ответить «Возможно» или «Если будет свободное время», но она, едва сдержав счастливый вздох, выпалила:

– С удовольствием!

– Отлично. Тогда я заеду за тобой в это же время. Да?

– Завтра?

– Нет, завтра я не могу… – Он задумался. Видимо, прикидывал, какой из ближайших вечеров у него свободен. Но, так и не найдя «окна» в своем плотном графике, сказал: – Как будет возможность, сразу примчусь…

– Я работаю два дня через два. Послезавтра у меня выходной.

– Запомню. И приеду именно тогда, когда твоя смена, чтобы увезти прекрасную Вероничку в самый лучший ресторан.

– В «Колибри»? – ахнула Ника. В городе именно он считался самым лучшим, и только одной из ее подружек посчастливилось там побывать. Естественно, той самой, что умудрилась отдохнуть в Турции.

– Тебе нравится эта пафосная толкучка? Что ж, можно и туда. Но сейчас открылся итальянский ресторанчик с отличной кухней. Он не так раскручен, как «Колибри», хотя там гораздо уютнее и кухня значительно лучше.

– Я все же предпочитаю «Колибри», – не сдавалась Ника. С Игорем она, конечно, готова была пойти даже в чебуречную, но раз он может себе позволить сводить ее в лучший ресторан, то они отправятся именно туда. Ведь в своих мечтах она столько раз посещала «Колибри»! Даже чаще, чем Турцию.

– Как скажешь, милая! – Он перегнулся через прилавок и… смачно поцеловал ее в губы! Нику мгновенно обдало жаром. Ноги ее стали ватными, и если б она не опиралась на прилавок, то наверняка осела бы. – А теперь я побежал, до встречи! – оторвавшись от ее губ, выпалил Игорь. А в следующую минуту его и след простыл.

Ночью Нике снился он, Игорь! И сны ее были так томительно-приятны, что не хотелось просыпаться, а проснувшись, отпускать эти сны. Ника, пока ехала на работу, все смаковала и смаковала их, вспоминая те сладостные эпизоды своих сновидений, в которых Игорь целовал ее, прижимал к себе, ласкал…

Весь день Вероника была как на иголках. Хотя она и знала, что сегодня Игорь не сможет за ней заехать, все равно надеялась на чудо. Вдруг его планы изменились и он сможет вырваться? А еще лучше, если он изменил их, чтобы вырваться. И все ради нее. Ники!

Но Игорь не появился. И на следующий день тоже. Хотя смена была не Никина, она оставила сменщице четкие указания, что делать, если за ней заедут. Вдруг Игорь дни перепутает? Или просто не запомнил, когда Ника работает. У мужчин на такие вещи память короткая! Но Игорь не появился и в те дни, когда Ника была выходная, и когда она снова заступила на «вахту». Почти месяц он не показывался. И когда Ника уже перестала ждать…

– Салют, Вероничка! – услышала она знакомый голос. Прозвучал он в тот момент, когда девушка снимала кассу.

– Привет, – поздоровалась она, не поднимая головы – боялась выдать свою радость взглядом.

– Извини, что так долго не появлялся… Просто уезжал за рубеж.

Ника оторвала взгляд от кассовой ленты и посмотрела на Игоря. Он отлично выглядел. Загорел, посвежел. На смуглом лице глаза казались ярче, пронзительнее. А в волосах стала заметнее седина. Игорю ведь было уже немало лет. Сорок, а то и поболе.

– Отдыхал? – спросила Ника.

– Ага.