Текст книги "Призрак большого города"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

Дверь ей открыл все тот же дворецкий. Поприветствовав гостью полупоклоном, он жестом пригласил ее войти.

– Извините, я могу узнать, как вас зовут? – обратилась к старику Герда.

– Карл, – представился тот и вновь склонил голову. Не подобострастно, а с достоинством. Наверное, именно так когда-то джентльмены раскланивались друг с другом. – Если угодно, Карл Эдуардович.

– Карл Эдуардович, я хотела поблагодарить вас за то, что вы свидетельствовали в мою защиту…

– Благодарите не меня, а хозяйку. Именно она попросила меня солгать следователю.

– Солгать? – ахнула Герда. – То есть вы хотите сказать, что не слышали выстрела?

– Выстрел слышал, но вас не видел. Я находился в кладовке, за закрытой дверью.

– Но зачем Снежане понадобилось меня выручать? – непонимающе протянула Герда.

– Не могу знать. Меня попросили дать показания, я дал.

– Но это же лжесвидетельство! Вы рисковали, идя на поводу у хозяйки…

– Я служу госпоже Мороз уже двадцать лет. Я сделаю все, что она попросит.

– Даже спрыгнете с крыши этого замка?

– Естественно, нет. Мы говорим о разумных просьбах и требованиях. – На этом старик решил закончить разговор. – Хозяйка ждет в кабинете. Я провожу вас…

– Спасибо, не стоит, я помню дорогу.

– Как вам будет угодно…

Засим последовал фирменный поклон, после чего Карл удалился. А Герда направилась к лестнице.

– Эй, привет! – услышала она и обернулась на голос. – Привет, – повторил Тема. Герда ожидала, что он задаст свой традиционный вопрос «Как дела?», но услышала совсем иное: – За ключами приехала?

– За ключами? – не поняла Герда. – Какими?…

– От квартиры Кости. Ты ж теперь будешь в ней жить.

Артем подошел к Герде и взял ее под руку.

– Если хочешь, я съезжу туда с тобой. Я ведь сосед Кости, мы из одного дома, и я бывал у него в гостях. Могу и дорогу показать, и по квартире провести. Я хорошо в ней ориентируюсь, и если захочешь что-то найти, подскажу…

– Спасибо, конечно, но я не за этим сюда приехала.

– Нет? – не поверил он. – А зачем тогда?

– Хотим обсудить со Снежаной похороны.

– А… Ну да… – Он потупился. – Кстати, прими мои соболезнования… Я не знал, что Костя был твоим мужем.

– Никто не знал.

– Это точно. – Тема поднял глаза и посмотрел на Герду тем самым взором, который обычно называют «щенячьим». «Какой все же он милый мальчик, – подумала она. – Но представить его в постели со Снежаной решительно невозможно…».

– Все же, если тебе понадобится провожатый или просто какая-то помощь, ты мне свистни.

– Хорошо – улыбнулась Герда.

И, помахав Теме рукой, двинулась к двери в спальню Мороз. В доме стало потеплее, но все равно недостаточно комфортно, и Герда ежилась. А поскольку ее самочувствие и так было не очень, то сбежать из этого ледяного дворца хотелось нестерпимо. «Сейчас быстренько решу все вопросы и домой, – сказала себе она. – В теплую ванну…»

Герда стукнула костяшкой указательного пальца в дверь.

– Кто там такой деликатный? – услышала Герда голос Снежаны. – Но кто бы ты ни был, заходи!

Герда толкнула дверь и оказалась в уже знакомом кабинете. Мороз, как и в прошлый раз, сидела за столом – работала. А вот одета была совсем просто: в водолазку и свободные брюки. Когда Герда бросила взгляд на ступни Снежаны (она закинула ноги на стол), то несказанно удивилась, увидев на них шерстяные носки грубой вязки. Не магазинные, а обычные рыночные. Такими бабки торгуют где-нибудь у метро, а ее тетка Вера вязала их для Кости из старых распущенных кофт.

– Здравствуйте, Герда, – сказала Снежана. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Герда опустилась на угловой диван, но тут же об этом пожалела. Диван был кожаным, а так как в помещении стоял холод, обивка показалась ей ледяной.

– Чай, кофе? – предложила хозяйка.

– Пожалуй, чай, – ответила Герда. Ее по-прежнему подташнивало, и жажда не проходила. Кроме того, не мешало бы согреться! – Зеленый, если можно.

Мороз подняла трубку телефона и, нажав одну из кнопок, распорядилась:

– Принесите два зеленых чая в кабинет.

Она вернула трубку на рычаг, закрыла ноутбук, опустила ноги на пол, подперла подбородок кулаками и пристально посмотрела на Герду.

– А вы молодец, – сказала она несколькими секундами позже. – Прекрасно держитесь.

– Могу я задать вам один короткий вопрос?

– Конечно.

– Зачем?

– Вопрос слишком короток, чтобы я поняла, о чем вы, поэтому я настаиваю на более развернутом.

– Зачем вы заставили своего дворецкого лжесвидетельствовать?

– Ах вот вы о чем… – Мороз сдержанно улыбнулась. – Поправочка: я не заставила, а попросила. Это первое. А второе: я не называла бы маленькую ложь во спасение лжесвидетельством.

– И все же? Зачем?

– Хотела вам помочь.

– По доброте душевной? – усмехнулась Герда.

– То есть в мою доброту вам не верится?

– Как-то не очень.

– Но вы же меня совсем не знаете, а судить о людях по первому впечатлению – глупо. Мы в большинстве своем носим маски, а что под ними?

Слышать эти слова от нее было удивительно. Они не вязались с ее обликом, да и с представлением Герды о Снежане тоже. На ее взгляд, маска Мороз (если таковая когда-то и имелась) давно вмерзла в кожу и теперь стала неотделимой от той, которая когда-то надевала ее лишь изредка…

– А вас нелегко провести! – громко рассмеялась Мороз. – Не купились, молодец… – И уже совсем серьезно: – Я преследовала свои цели.

– Я уже поняла, но мне пока не ясно – какие.

– Я хочу, чтобы убийца Константина был найден. Надеюсь, это мое желание не кажется вам противоестественным?

Герда покачала головой.

– Что ж, хорошо, тогда излагаю дальше. Костю убили, но это сделали не вы, а коль так…

– Вы уверены? – перебила ее Герда. – Что не я?

– На сто один процент.

– А не вы ли минуту назад говорили, что нельзя судить по первому впечатлению?

– На самом деле я считаю, что самое правильное впечатление – первое. Но дело не в этом. Я знаю, что вы по-настоящему любили Костю, а когда так любишь, не причинишь зла.

– От любви до ненависти, как вы знаете… К тому же преступления во имя страсти совершаются довольно часто.

– Вы невнимательно меня слушали, Герда. Я сказала: по-настоящему любили. А такое чувство альтруистично. Главное, чтоб тот, к кому его питают, был счастлив. Я этого не понимаю и за всю жизнь испытывала только эгоистичные чувства, но…

Она не договорила. А все потому, что дверь приоткрылась, и на пороге кабинета появилась горничная с тележкой. На ней стоял пузатый чайник, две фарфоровые пары, вазочки с конфетами, пирожными, засахаренными орешками и розетки с мороженым. При взгляде на пломбир Герда поежилась.

– Не любите мороженое? – поинтересовалась Снежана, заметив это телодвижение.

– Люблю, но только в жару.

– А я могу его есть постоянно. Обожаю с детства. У меня и фабрика по его производству есть. Все новинки я лично пробую.

Тем временем горничная споро сервировала стол, разлила чай и удалилась. Снежана указала на чашку и коротко сказала:

– Прошу.

Герда взяла и начала пить. Чай оказался превосходным. Видимо, прислуга заваривала его по всем правилам.

– А что же вы сладости не берете? – спросила Снежана, ввинчивая ложку в горку мороженого. – Я рекомендую эклеры, они превосходны.

– Нет, спасибо, не хочу. Я не особо люблю сладкое. – И пресекла разговор ни о чем вопросом: – Так на чем мы остановились?

– Ах да… Я сказала, что уверена в вашей невиновности. В своей тоже. А еще в Левиной. Прислугу в расчет не беру. И что, вернее, кто остается? Мои родственники и любовник. Кто-то из них застрелил Костю, и я хочу узнать – кто. Исключив вас из круга подозреваемых, я помогаю следствию скорее выйти на настоящего убийцу.

Герда поразмыслила над ее словами и вынуждена была признать, что в них есть логика.

– К тому же вы мне нравитесь, – добавила вдруг Мороз. – Вы чем-то похожи на меня в молодости. Такая же волевая…

– Я другая, – твердо возразила Герда. Ей не нравился этот разговор по душам. Она вообще таких избегала, а тем более с людьми, которым не доверяла. – Так что там насчет похорон? Вы ведь хотели обсудить именно их?

– Вы не будете против, Герда, если я возьму их организацию на себя?

– Пожалуйста, только расходы давайте поделим.

– Да что там делить? Похороны будут скромными, как желал Костя.

Тут Снежана не соврала. Костя на самом деле ненавидел пышные похороны. Когда оркестр, кучи венков, большая процессия, а потом поминальный обед на сто человек. «Я бы хотел, чтоб меня тихонько зарыли, – говорил он. – На могилку положили букет полевых цветов, выпили по полстакана водки и пошли домой!»

– Да, похороны должны быть скромными, – кивнула Герда. – А в гроб его положить необходимо в определенной одежде.

– Да, конечно, закажем хороший костюм.

– Нет, он хотел, чтоб его похоронили в джинсовом пиджаке…

– Что за чудачество? Ну, хорошо, купим джинсовый…

– Нет, вы меня неправильно поняли – у Кости был любимый пиджак, и он всегда говорил, что хотел бы быть похороненным именно в нем.

– Если я возражу, что это было сто лет назад, вы не измените своего желания обрядить Константина в старье? – Герда покачала головой. – Я так и думала… Что ж, я не возражаю. Только не уверена, что те обноски, о которых вы вспомнили, все еще хранятся где-то в шкафах. В последние годы Костя превратился в страшного модника, и устаревшие вещи (в том числе из прошлогодних коллекций) раздавал или выбрасывал.

Герда хотела бы сказать, что тот пиджак от «Дольче и Габбаны» он совершенно точно сохранил, но тут им снова помешали. И на сей раз Арсений.

– Александра, я все же настаиваю на разговоре! – с этим заявлением он ворвался в кабинет.

– Не сейчас, Арсений, – ответила Снежана. – У меня, как ты видишь, гостья.

– Извините, – буркнул Морозов. Сегодня он был так же элегантен, как вчера, но одет не в классический костюм, а в брюки, полосатую рубашку и блейзер. Брюки были стальными, полоски на рубашке серыми, а блейзер голубым. Туфли также подобраны в тон, и особенно порадовали Гердин взгляд носки. Они оказались не черными и не белыми, а под цвет обуви. – Добрый день, Герда, – поприветствовал он гостью.

– Здравствуйте.

– Еще раз извините, если помешал… – Он перевел взгляд на сестру. – Обещай мне, что, когда закончишь, мы поговорим.

– Как ты меня достал! Сколько можно разговаривать?

– Пока не достигнем консенсуса.

– Мы его не достигнем, даже не надейся.

– То есть ты назло нам, своим родственникам…

Снежана не дала ему договорить:

– Арсений, замолчи. Я устала от тебя. И от дочурки твоей двуличной…

– Даша не двуличная.

– Конечно же, нет. У нее просто склероз.

– Не понимаю тебя…

– Ну как же? Мне постоянно стучит на Сашку, но тут же об этом забывает и бежит к нему, как к лучшему другу.

Арсений хотел возразить, но Снежана рубанула воздух ладонью, выражая жестом нежелание слушать.

– Все, Арсений, давай на этом закончим. Прошу тебя покинуть мой кабинет.

– Хорошо, я ухожу. И из кабинета, и из дома, и из твоей жизни… Прощай!

И, резко развернувшись, вылетел в коридор. Дверью он хлопнул так сильно, что накренилась висящая рядом с ней картина. Снежана закатила глаза. Похоже, она не восприняла слова брата всерьез.

Предположение Герды тут же подтвердилось.

– Каждый раз одно и то же, – тяжко вздохнула Мороз. – Скажет «Прощай!», гордо уйдет, хлопнув дверью, а уже на следующий день как ни в чем не бывало…

– Отходчивый, – сказала Герда.

– Зависимый, – возразила Мороз. – От моих денег. Он работает искусствоведом, получает какие-то гроши, но жить любит даже не по-княжески – по-королевски. Вот и беспокоится о наследстве. Боится остаться с голым задом.

– А вы его оставите?

– Я всем родственникам отписываю что-либо. Всем! Даже приблудной Дашке. Но им мало того, что они получат. Каждый хочет заграбастать ВСЕ! Включая Хэлен, которой небо коптить осталось чуть дольше, чем мне. Но она считает, главное – не это, а то, что она всю жизнь мне помогала. И это так. Хэлен – единственная, кто для меня что-то делал. Я благодарна ей, но завещать фирму не могу. Она ее либо разорит, либо продаст. Вот Константин вывел бы ее на новый уровень. Он умница… – И, запнувшись, добавила: – Был!

Только Герда подумала о том, что Мороз уж слишком разоткровенничалась, как дверь вновь распахнулась.

– Ни минуты покоя, – прорычала Снежана, глянув на визитершу. – Тебе-то чего надо?

Дарья (а это была именно она) зло выкрикнула:

– Зачем вы так с отцом?

– Как – так?

– Он вас любит, а вы… Выгоняете его из дома и говорите, что больше не желаете его видеть!

Мороз с кривой улыбкой слушала обвинения в свой адрес и не пыталась оправдаться. Глядя на нее, Герда вдруг испытала чувство симпатии. Да, Снежана Мороз, возможно, и большая стерва, но человек вполне достойный. И не может не вызывать уважения!

– Ты все сказала? – обратилась Снежана к Дарье, когда та захлопнула рот.

– Нет, не все! Еще я хотела выразить вам свой протест!

– С этим, девочка, обращайся в Гаагу, – рассмеялась Мороз. – Там все протесты рассматривают, а я на них чихаю. – Она зачерпнула полную ложку подтаявшего мороженого и отправила его в рот. – А концерн мой вы с отцом не получите, и не надейтесь.

– А кто получит? Ваш сексуальный утешитель? Или, может, дворецкий?

– А что, это хорошая мысль. Мне она, как ты помнишь, тоже в голову приходила. Карл со мной уже двадцать лет и предан мне, как никто… Спасибо, дорогая, что напомнила про его кандидатуру.

Дарья глубоко задышала, и ее высокая, увешанная многоярусными цепочками грудь начала вздыматься.

– Не взорвись только, как паровой котел в моем подвале! – язвительно проговорила Снежана. – И запомни, я буду делать то, что хочу, и ваши истерики ни к чему не приведут. А папаше передай, если он не отстанет от меня со своими претензиями, я его совсем из завещания вычеркну.

– Какая же вы… – Дарья не нашла слов, чтобы охарактеризовать тетку. Или же нашла их слишком много и не знала, какой из эпитетов выбрать. Поэтому она замолчала и ушла.

– Наконец-то, – облегченно выдохнула Мороз. – Я эту девицу терпеть не могу.

– Почему вы и Хэлен иначе как «приблудной» Дарью не называете? – проявила бестактное любопытство Герда. Что это совершенно не ее дело, она на мгновение забыла, однако тут же вспомнила и извинилась: – Простите, не мое дело…

– Да ладно вам, Герда, деликатничать. Любопытство – не порок. – Она опустошила свою емкость с мороженым и покосилась на ту, что предназначалась Герде. – Вы точно не будете?

– Нет.

– Тогда я съем. – Снежана подвинула к себе розетку с осевшей горкой мороженого и принялась орудовать ложкой. – А теперь про Дашку. Но начать придется с Арсения. Он у нас всегда был маминым любимчиком, она его до безобразия избаловала. Арсений с детства считал себя пупом Земли. И, когда вырос, своего мнения не изменил. Поэтому с женщинами вел себя как настоящая скотина. А так как мужчина он, как, наверное, и сами заметили, видный, то поклонниц у него было море. Одна из таких в него втрескалась и даже сбежала из дома. Дело в том, что она родом из строгой мусульманской семьи, и родители запрещали ей дружить с парнями. О сексе вообще говорить не стоит! До брака ни-ни, а кто б ее за иноверца замуж отпустил? Да и Арсений жениться не собирался. Короче, влюбленной ничего не оставалось, как уйти из отчего дома. Братец мой это оценил, и молодые люди начали встречаться. Даже какое-то время вместе жили, но Арсению быстро его пассия надоела, и он ее бросил. Причем беременную. Но денег на аборт дал. После чего благополучно забыл о ее существовании. Прошло время. Арсению исполнился полтинник. Юбилей мы отмечали на теплоходе – сняли его на два дня. И вот как-то заходит мой брат в каюту, а там пожилая горничная убирается. Увидев Арсения, она в лице переменилась, а он не поймет – что это со старушкой.

– Ею оказалась та самая брошенная им женщина?

– Совершенно верно. Ей тоже было пятьдесят, но она выглядела ужасно (я сама видела). Это Арсения шокировало, как и то, что она работает горничной, ведь, когда он с ней встречался, девушка училась в институте.

– Пришлось бросить из-за ребенка?

– Да. Она думала, что потом восстановится, но жизнь ее была нелегкой. Помощи никакой, дух сломлен… В общем, Арсений жизнь ей покалечил, но зла она на него не держала. Только одну просьбу имела – повидаться с дочерью. Брат, как ни странно, не отказал. Детей он так и не нажил за эти годы, а тут уже взрослая дочь, это ж здорово. И вот они встретились! Арсений ожидал увидеть перед собой девушку, похожую на него. Или на меня. То есть морозовской породы: стройную, светловолосую, голубоглазую. Но Даша оказалась совсем не такой. Она пошла в своих предков по материнской линии. Чернявая, густобровая, толстая. Да, тогда она была толстой и весила килограммов девяносто. К тому же девушка была необразованной, плохо воспитанной. Арсений пришел в ужас и быстро от нее сбежал. Но вскоре мать Даши умерла, и сиротка позвонила отцу, чтобы помог ей с похоронами. Арсений помог. А потом Дарья повела себя очень умно. Она нашла ключ к сердцу моего брата. Она им восхищалась и так ему угождала, что он решил ввести ее в семью.

– А вы не допускаете мысли о том, что она искренне им восхищалась? Не притворялась, а действительно обожала?

– Я допускаю, но быстро отметаю. Дарья – хитрая баба. И примитивная. На ее грубую лесть мог купиться только Арсений.

Тут на столе затренькал телефон, и Снежана вынуждена была прервать беседу. Сняв трубку, она стала слушать. Через несколько секунд сказала: «Поняла» и вернула трубку на рычаг.

– Из милиции звонили, – сообщила она Герде. – Сказали, тело можно забирать завтра с утра.

– Значит, похороны послезавтра?

– Почему? Сразу же и похороним. Сейчас при моргах есть погребальные конторы, где готовят покойников: одевают, бальзамируют. Единственное, что нужно, это привезти пиджак, про который вы говорили.

– Если у вас есть ключ от его квартиры, я съезжу.

– Ключ есть, – кивнула Снежана. – Его Костя дал мне, когда купил квартиру… – И с неподдельной грустью добавила: – Тогда мы еще были вместе…

Герде очень хотелось узнать, почему они расстались, но она удержалась от вопроса. Да и Снежана решила, что на сегодня хватит откровений и, молча достав из ящика стола связку ключей, положила ее перед гостьей.

– Вот. Номер дома и квартиры на брелоке.

– Спасибо. Когда заберу пиджак, доставить его вам или в морг?

– Вас же повезет мой шофер, а раз так – передайте ему.

– Хорошо. – Герда взяла ключи, встала. – Сообщите мне, на какое кладбище приезжать и во сколько?

– Конечно. Завтра я вам позвоню.

– До свидания.

– До завтра.

А когда Герда развернулась, чтобы уйти, вдруг добавила:

– И знаете… Я рада была познакомиться. Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах…

Герда хотела уйти молча, но что-то заставило ее обернуться и выпалить:

– Вы отняли его у меня! И погубили в конечном итоге! Поэтому я не могу ответить вам тем же!

– Отняла – да, согласна. Но погиб Костя не из-за меня. И даже не из-за наследства. Он был совсем не тем человеком, каким вы его помнили, и многим, в том числе моим родственникам, кучу гадостей наделал…

– Если б он остался со мной, он был бы жив! – отрезала Герда и покинула кабинет.

Глава 4

Квартира Кости находилась в красивом трехэтажном особняке с уютным внутренним двориком. Во дворике имелся фонтан, вокруг которого стояли лавочки и кадки с туями. Благодаря всегда запертой решетке на воротах эта красота не страдала от набегов любителей попить пивка на свежем воздухе, бомжей и бездомных собак. В доме было три подъезда, в каждом по шесть квартир. Консьержки отсутствовали. Зато электронные замки стояли и на решетке ворот, и на подъездной двери. Да еще входная запиралась сразу на два! Разобравшись, какой ключ к чему подходит, Герда попала в квартиру.

Прихожая оказалась огромным помещением с высоченными потолками. У двух стен стояли шкафы-купе. Отодвинув одну из дверок, Герда увидела ряд вешалок с верхней одеждой. Одних осенних пальто было штук десять. Не говоря уже о куртках, плащах, кожаных пиджаках. Все вещи отличного качества, и явно из последних коллекций (сразу вспомнилось, что Костя от старых вещей избавлялся). Герда смотрела на них и недоумевала: зачем столько? У нее самой было довольно много вещей, и она следила за модой, но без фанатизма. Костя же, судя по всему, был рабом фешн-индустрии и настоящим шопоголиком. Или просто не знал, куда девать деньги?

«Наверное, Снежана права, – подумалось Герде. – Это новый Костя, Костя, которого я не знаю. Он не стал бы хранить пиджак из секонд-хенда. Он вытравил из себя того паренька из захолустья, который мечтал разбогатеть, чтобы клонировать своего пса… Костя превратился в жителя Северной столицы и стал под стать городу – холодным, элегантным, сдержанным. И все, что его окружало, в том числе вещи, было ему под стать…»

Герда на всякий случай раскрыла все отделения шкафов, но пиджака не нашла. Она хотела уже звонить шоферу, чтобы отпустить его (сама решила задержаться в квартире), но тут она вошла в спальню. В ней, кроме кровати, тумбочек, трюмо, имелся… огромный антикварный шифоньер. «Неужели и там одежда?» – изумилась Герда.

Распахнув тяжелые дубовые створки шифоньера, она убедилась в этом. Все нутро старинного шкафа было забито одеждой. Только эта оказалась не такой модной. По всей видимости, самые любимые вещи Костя не выбрасывал, а оставлял на память. Среди них Герда старый пиджак и отыскала. Он не висел, а лежал на полке. Стираный, аккуратно сложенный, пахнущий духами для белья. Герда достала его, осторожно развернула. Пиджак оказался гораздо страшнее, чем ей запомнился. Ладно, что немодный, но до чего поношенный! А эта заплатка, которую она с таким усердием пришивала… Она же просто чудовищна! Пуговицы тоже хороши! Пластмассовые, покрытые «золотой» краской, которая местами облупилась. А когда-то ей казалось, что они очень похожи на фирменные. На них даже буквы были выбиты. И если не присматриваться, то их можно принять за символические «D amp;G».

– Нет! – покачала головой Герда. – В таком хоронить нельзя…

Она сложила пиджак и хотела убрать его, но тут нащупала в районе кармана какую-то вещицу. Небольшую, плоскую, странной формы.

Герда засунула руку в карман, но он оказался пуст. Ее палец ввинтился в дыру. Карман порвался, и вещица провалилась под подкладку. Герда вытащила из своей сумки маникюрные ножницы и аккуратно подпорола нитки. Когда в прореху пролезло два пальца, она выудила…

Половинку пластмассового сердечка! Когда-то давно она увидела это сердечко в отделе кухонной утвари. Оно состояло из двух половинок, в одну из них надлежало засыпать соль, в другую – перец. Был канун Дня святого Валентина, а на полноценный подарок мужу денег не имелось. Герда сначала хотела просто открытку купить и чего-нибудь вкусненького, но, увидев эту солонку, она кое-что придумала.

В итоге в День святого Валентина Костя получил половинку Гердиного сердца (она так и написала на солонке), а себе она оставила вторую. Муж подарок оценил – посмеялся. И сказал: «Какая ты у меня выдумщица!» Но обещал век его хранить. Герда, конечно, ему не поверила, решила, что Костя выкинет безделушку сразу после праздника, а оказывается, он сохранил!

И пусть она оставалась при нем лишь потому, что в кармане пиджака была дыра. Все равно…

Герда отыскала в Костиной квартире нитки с иголкой, аккуратно зашила карман. Потом сунула в него сердечко и уложила пиджак в пакет. Она похоронит Костю в его любимом когда-то наряде…

И с половинкой своего сердца!

Герда отнесла пакет водителю. Отдав его, она отпустила машину и вернулась в квартиру. Первым делом прошла на кухню, чтобы попить. Похмелье ее мучить перестало, но пить хотелось по-прежнему. Герда налила себе соку и по приобретенной в Петербурге привычке залезла на подоконник (здесь они были широкими, а вид из окон почти всегда изумительный). Только на сей раз она смотрела не на улицу, а изучала кухню. Модная мебель, стерильная чистота и полное отсутствие индивидуальности. Сразу видно: на этой кухне нет хозяйки. Да и готовят на ней крайне редко. Разве что варят кофе… И смешивают коктейли – в холодильнике оказалось много спиртного, много льда и тоника, а в шкафчике огромное количество всевозможных емкостей под выпивку.

Быстро допив свой сок, Герда спрыгнула с подоконника и направилась в спальню.

Зайдя туда, упала на кровать лицом вниз. Носом в подушки.

Подушки пахли его одеколоном. Она запомнила этот аромат (уловила его вчера, когда стояла рядом). Чувственный и агрессивный. Старый Костя, Костя из южного захолустья, любил совсем другой парфюм. Но Косте новому, из Северной столицы, он не подошел бы…

Только этот!

Герда решительно повернулась на спину. Она не хотела больше плакать, а агрессивно-чувственный аромат будоражил ее душу.

Полежав некоторое время без движения, Герда потянулась к тумбочке и открыла ящичек. Она надеялась найти там журнал. Чтение отвлекало ее, а сейчас ей было просто необходимо переключить мысли.

В ящике журнала не нашлось. Книги тоже. Значит, Костя перед сном не читал. Хотя раньше любил забираться в постель с каким-нибудь фантастическим романом. Он говорил, что этот жанр помогает ему видеть яркие сны.

Герда задвинула верхний ящик, выдвинула средний. Тоже пусто. Уже ни на что не надеясь, она потянула за ручку нижнего…

И о чудо! В ящике лежал толстый журнал! Но радость Герды была недолгой – оказалось, это всего лишь справочник «Желтые страницы». Однако она взяла его в руки и принялась листать. Странице на сотой взгляд ее упал на объявление, жирно обведенное черным маркером.

«Детективное агентство Комиссарова Михаила. Оказание любых видов услуг. Оплата высокая. Гарантия стопроцентная».

Дальше шли цифры двух телефонов: мобильного и городского.

«Так, значит, правда, – промелькнуло в Гердиной голове. – Костя обращался к услугам частного детектива (или собирался это сделать), и я теперь знаю, какого именно…»

– Надо позвонить, – сказала она и, найдя телефон, набрала городской номер.

Трубку не взяли. Что ее не удивило, так как по субботам во многих конторах был короткий день. Тогда Герда решила попытать счастья еще раз и набрала мобильный номер. По нему ответила какая-то запыхавшаяся барышня и сразу спросила:

– Вы хотите записаться на прием?

– Да, – ответила Герда.

– Завтра у нас выходной. А в понедельник мы работаем. Послезавтра в десять утра сможете подъехать?

Герда заверила ее, что подъедет. После чего запыхавшаяся девушка продиктовала ей адрес, объяснила, как проехать, и распрощалась. Герда вытянула руку, чтобы вернуть трубку на базу (показатель зарядки уже мигал), и тут по квартире разнесся звонок. Вздрогнув от неожиданности, она выронила телефон. Он упал и закатился под кресло. Пришлось вставать на четвереньки, чтобы его достать. А звонок все не умолкал!

Вытащив-таки трубку из-под кресла и поставив ее на зарядку, Герда бросилась в прихожую, ткнула в кнопку домофона и выпалила:

– Кто там?

– Это Паша! – послышалось в ответ. – Открывайте быстрее, тут собачий холод…

– Извините, какой Паша?

– Какой-какой? Савицкий. Ну, давайте короче, а? Я машину на стоянке оставил, пока шел – вымок. А вы меня столько времени у ворот держите! Изверги!

– А вы кем Косте приходитесь?

– Слушай, бабочка, ты на кнопочку нажми, – начал раздражаться Павел. – А кем я прихожусь Косте, спроси у него…

– Не могу.

– Так его нет, что ли?

– Нет. – И Герда уже хотела сообщить Паше, что Костя мертв, как услышала возмущенное:

– А ты кто такая? И какого хрена в квартире делаешь? Насколько я знаю, Костя никогда своих баб одних в доме не оставляет…

– Вы его друг?

– Да, черт возьми, я его друг! А ты кто?

– Заходите… – И она нажала попеременно на две кнопки, открывая сначала ворота, затем подъездную дверь.

Костин друг явился быстро – не прошло и минуты. Ввалился в квартиру, ежась от холода. Плечи и поднятый воротник его кашемирового пальто были сырыми, а с волос капало. На улице снова шел мокрый снег.

Отряхнув влагу сначала с пальто, затем с челки, Павел посмотрел на Герду. Секунд десять он изучал ее лицо, затем взгляд его переместился ниже, но там долго не задержался.

– И кто мы такие? – спросил он, подозрительно глянув на нее черными, похожими на цыганские, глазами. – Не любовница, это ясно… Родственница, что ли?

– Почему ясно, что не любовница?

– Не его формата… Костя любит, чтоб тут побольше было. – И выставил перед собой округленные ладони. – Так кто ты такая? Не ответишь, я позвоню в милицию.

– Я его жена, – просто ответила Герда.

Паша расхохотался:

– Тогда я Етти Гималайский. Ни его, ни жены Константина на свете не существует.

– То есть про меня он вам не рассказывал?

– А должен был?

– Наверное, нет, ведь мы давно расстались.

– Вы серьезно, что ли?

Герда без слов подошла к своей сумке, достала из внутреннего кармашка паспорт и протянула Павлу. Тот, помедлив секунду, его взял, раскрыл на странице, где ставится печать о регистрации брака, и присвистнул.

– Надо же… – хмыкнул он. – Никогда бы не подумал, что Костян женат! – Он вернул паспорт Герде. – И где вы были все это время?

– Там, откуда Костя уехал.

– Ясно. – Савицкий утер влажное лицо, на которое вновь стекла влага с челки. – Вы мне полотенце не дадите?

– Да, конечно… Сейчас. А вы проходите.

Герда зашла в ванную и стянула с крючка белоснежное полотенце. Она не знала, как сказать Савицкому, что его друга уже нет в живых. Надо, наверное, как-то подготовить…

– Могу я обнаглеть и попросить чаю? – крикнул Павел.

– Можете даже его сами приготовить, вы тут частый гость, не чета мне.

– Да уж. Я здесь даже некоторое время жил. – Он уже разулся, стянул с себя влажное пальто и направился в кухню, когда его перехватила Герда с полотенцем. – Спасибо, – поблагодарил он и стал вытираться. – Когда с женой были проблемы, Костя меня приютил.

– То есть теперь проблем нет?

– Нет жены, нет проблем, – улыбнулся Паша. – Развелся я.

Когда он вытер волосы, оказалось, что они волнистые. И тоже цыганистые, как и глаза. А вот кожа белая-белая.

– У меня отец – кубинец, а мать – эстонка, – сказал вдруг Савицкий. Наверное, он привык к тому, что все находят его внешность несколько экзотической. – Отчим, чью фамилию я ношу, поляк. А вообще я русский…

И он вновь растянул губы в улыбке. Рот у него был большой, с полными губами, и улыбка получилось задорной и очень обаятельной. Герда решила, что он может лишь одной ею очаровывать женщин.

– Вы не представились, – бросил Паша, возобновив свой путь в направлении кухни.

– Меня зовут Герда.

Он остановился, развернулся.

– Та самая?

– Если вы про героиню Андерсена…

– Да нет, я про ту Герду, с которой Костя вырос.

– То есть он рассказывал про меня?

– Очень часто. Но никогда не говорил, что вы были (и остаетесь, что самое удивительное!) его женой.