Текст книги "Зов темной воды (Король умер, да здравствует король)"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Том, что вы нашли после ремонта. Кожаном, с кодовым замком.

– А ты о нем откуда знаешь? – встрепенулся он.

– Коцман рассказал.

– Жив еще, курилка?

– Жив, – кивнула Лара. – Но очень плох…

– Это Элька из него все соки выпила!

– Эллина Александровна тут совсем ни при чем, – возразила Лара, которой уже стало надоедать это обожествление (хотя скорее – «одемонизирование») Графини. – Он просто стар и слаб…

Андромедыч отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и хотел продолжить рассуждение на волнующую его тему, но Лара, чтобы избежать этого, поспешила задать вопрос:

– Так что там с портфелем?

– А черт его знает!

– Как это? – удивленно моргнула Лара.

– Мишка у меня его забрал.

– Мишка – это тот человек, который ухаживал за Эллиной? Начальник какой-то?

– Начальник, – фыркнул Свирский. – Подполковник КГБ! Хотя на тот момент, когда он с Элькой познакомился, еще мелкой сошкой был, лейтенантом особого отдела, это к шестидесятым он дослужился до крупных звезд…

– Кажется, они познакомились во время войны?

– Ну да. Мишка с Малышом вместе воевали. А Эллина, чтобы со своим ненаглядным повидаться, на все была готова, даже под пули лезть… Вот и ездила по фронтам с концертами, хотя это опасно было, сколько раз их обстреливали… – Он сокрушенно качнул головой и, достав бутылку, приложился к горлышку. На этот раз он выпил больше, но «закусывать» не стал. – Элька даже ранена была. В плечо, кажется. Перебинтованная и пела! Тогда-то Мишка в нее и влюбился.

– Но она не ответила на его чувства?

– Конечно, нет. Для нее один Малыш светом в окошке был! – В его голосе слышалась неприкрытая зависть. – И вот этого я никогда не понимал… Этой ее слепой любви! Вот неужели не видела, что он за человек? Пустышка! Мишка, если уж на то пошло, гораздо больше ей подходил. Пусть не красавец, как Малыш, но настоящий мужик, сильная личность…

– А почему вы отдали портфель именно ему, этому Михаилу? И когда это произошло?

Андромедыч, перед тем как ответить, решил сделать еще один глоток из заветной бутылки, но тут дверь распахнулась и на пороге возникла Светка. Свирский жестом фокусника спрятал поллитровку в рукав и грубо крикнул:

– Иди отсюда! Не видишь, я с человеком разговариваю?

– А я, может, тоже поговорить хочу, – в тон ему ответила Светка.

– Ври мне, ври! Шпионить пришла! Думаешь, Лариска мне бутылку притащила… – Он рванул на себе халат, оголяя поросшую седыми волосами грудь. – Так иди обыщи, нет ничего!

– Не пойму, откуда он водку берет, – пожаловалась Светка Ларисе. – Ведь из дома не выходит, а как ни загляну, пьяный… – Она тяжело вздохнула. – Ладно, пойду я ужин готовить, скоро муж с работы придет… Может, чаю?

Лариса отказалась, Андромедыч тоже, хотя его никто не спрашивал. Когда за Светкой закрылась дверь, старик с торжествующей улыбкой выудил бутылку и, отсалютовав ею Ларисе, допил оставшуюся водку. Пустую тару он без спросу сунул гостье в сумку со словами: «Выбросишь, когда уйдешь», после чего вернулся к прерванному разговору:

– Мишка был дружен с Гришей Больбухом. А в тот год, когда ремонт у нас делали (как раз тогда портфель в квартире и обнаружился), Больбухи на Украину уехали. Всей семьей. И Мишка, едва они за порог, в их комнату въехал. Попросил у Гришки пустить его на время, потому что якобы с женой разругался и решил отдельно от нее пожить…

– Почему «якобы»?

– Да потому, что вранье это! Придумал, чтобы к Эллине поближе быть. Вот и торчал у нее под носом… Да только ей на него – тьфу! Она в его сторону и не смотрела. А Мишка не отставал. И даже когда в квартире ремонт начался, он все равно не съезжал, правда, видеть мы его стали реже, он очень поздно возвращался, а иной раз оставался ночевать на работе. В тот день, когда я портфель нашел, его в квартире не было. До этого вроде тоже я его в кухне не наблюдал (там он всегда появлялся, потому что Эллина его к себе не пускала, а кухня общая), думал, все, отступился наш Мишка, а оказалось – в командировку уезжал. Сам мне сказал, когда за портфелем явился… Брехал мне, что в нем его вещи. Трусы, бритва, зубная щетка. Будто бы его среди ночи подняли, он быстро собрался, но спросонья и второпях портфель забыл. А когда вспомнил, возвращаться уже поздно было – на поезд бы опоздал…

– Вы считаете, что он говорил неправду? Почему?

– Да потому, что не было в портфеле никаких бритв и зубных щеток! – торжественно молвил Свирский.

– Вы его открывали?

– Не смог, – честно признался Андромедыч. – Кодовый замок же! А резать эдакую добротную вещь жаль было. Но я портфель тряс и прощупывал, и могу тебе гарантировать, что в нем были какие-то бумаги… – Он сощурил свои помутневшие от алкоголя глаза и заговорщицки прошептал: – И не факт, что его…

– То есть вы думаете, что портфель ему не принадлежал?

– Ни разу я его с ним не видел. С папкой – да. На работу он с ней ходил. А в командировки с чемоданчиком ездил…

– Тогда зачем отдали?

– Умная какая, – нахохлился старик. – Попробуй гэбэшному подполковнику не отдай! Кто ж с ним связываться будет? – Он беззвучно пошевелил губами, потом задумчиво проговорил: – И, знаешь, сразу после этого он съехал и больше в нашей коммуналке не появлялся. Даже к другу своему ни разу не зашел. Гришка разобиделся на него, позвонил как-то, чтобы все высказать, а ему говорят – тут больше такой не проживает. Квартиру Мишке, видно, дали другую, не иначе до нового чина дослужился…

– А фамилии этого Мишки вы не знаете?

– Знал когда-то, да забыл. Простая какая-то, русская…

– Может, постараетесь вспомнить?

– Не, даже не думай… – Он широко зевнул, продемонстрировав Ларе неровный частокол своих (все еще своих) зубов. – Гришка бы тебе назвал, да помер он давно… – Андромедыч откинулся на подушку. – Спать охота, подремлю я… – И закрыл глаза.

Лариса, решив, что он уснул, тихонько поднялась со стула и пошла к двери, но тут Андромедыч бросил еще одну фразу:

– Ты знаешь, что Эллина из репрессированных?

– Да, – ответила Лара. – Я слышала от дяди Васи Кузнецова, что ее обвинили в шпионаже и осудили на двадцать пять лет…

– Ага. На нее настучали. Настрочили донос, в котором все об ее связи с немецким бароном было прописано…

– Насколько мне известно, с ним (звали этого господина Хайнцем фон Штайнбергом) она встречалась еще до войны, а репрессировали Эллину Александровну в 1946-м…

– Она и тогда с ним связь поддерживала. Письма, по крайней мере, ей от него как-то приходили. Не знаю уж, по каким каналам он их переправлял и отвечала ли она ему, но от немца послания были точно – мне об этом Борька Коцман сказал, он их лично видел…

– Так, может быть, Эллина действительно была шпионкой?

– Да брось! – отмахнулся Андромедыч. – Какая из нее шпионка? Одни мужики да тряпки на уме… Бестолковая баба была! Это после лагерей она поумнела, а до того… Только бы голову кому вскружить. Мы для нее как охотничьи трофеи были… В том числе Фон-Барон этот… Влюбился так, что не мог ее забыть. Звал даже уехать…

– Я слышала, что в тридцать девятом…

– Да в сорок шестом! – тряхнул всклоченными волосами Свирский, раздосадованный тем, что его перебивают. – После войны уже! Борька по-немецки читать умел лучше Эльки, и она у него иногда помощи просила, чтоб некоторые фразы ей переводил. И вот в одном из посланий якобы этот Фон-Барон писал, что, если она захочет, он увезет ее из Союза…

– И что она? Не захотела?

– Вот этого не знаю. Думаю, нет. Как же она без Малыша? – Он вновь при воспоминании о Данченко непроизвольно скривился. – А вскоре ее забрали. Мы думали, недоразумение, отпустят, а ее в лагеря. Котя Семакин к кому только не обращался, чтобы помогли, но ему сказали – ничего не поделаешь, вина доказана. Вот тогда-то он и узнал про донос (но кто его написал, для него так и осталось тайной), а еще про то, что засадил ее не кто иной, как Мишка. Именно он расследование по ее делу вел. Котя из-за этого на него с кулаками налетел, да только Мишка быстро скрутил дохляка Семакина и популярно объяснил, что выполнял свою работу и ничем помочь Эллине не мог… Но, сдается мне, врал он… Мог бы, да не захотел…

– Почему вы так думаете?

– Уж больно он старался для Эллины потом… Будто грехи замаливал.

Проговорив эту фразу, старик смежил веки. Лара постояла немного, выжидательно глядя на него, но когда до ее слуха донеслось похрапывание, вышла за дверь.

Распрощавшись со Светкой, Лариса покинула квартиру. Пока шла к машине, думала о том, что разговор с Андромедычем ей мало что дал. Новые факты (письма от фон Штайнберга, донос, причастность Мишки к делу Графини) ничем не помогут в расследовании. Она-то надеялась увидеть портфель, заглянуть в него, нутром чувствуя, что в нем найдет нечто, дающее ответы на многие вопросы, а коль остался портфель у загадочного Мишки, выходит, что оборвалась еще одна ниточка… Как искать последнего вассала Графини, Лариса не могла представить, что еще предпринять, чтобы продвинуться в своем расследовании, тоже не знала. Получалось, что единственная надежда у нее на Александра Данченко. Если он отыщется, вполне возможно, что появятся какие-то новые зацепки, в противном случае Лара вынуждена будет опустить руки…

«Стоп! – сказала себе она. – Есть еще один способ добыть новые сведения. Нужно тщательно осмотреть квартиру Графини, вдруг в ней найдется нечто более ценное, чем порванное фото. Конечно, некрасиво рыться в чужих вещах, но теперь мне не до деликатности. Ключ от квартиры у меня есть, можно поехать прямо сейчас…»

Лариса решительно открыла дверцу машины, забралась в салон и, быстро сориентировавшись, в каком направлении ей двинуть, вырулила со двора на дорогу.

Квартира старухи Берг была типовой панельной «однушкой»: пятнадцатиметровая комната, маленькая кухня и прихожая, размером с обеденный стол, но Графине было не привыкать ютиться на такой крохотной площади – проживая в коммуналке, она вообще довольствовалась восемнадцатью метрами, а тут в сумме было целых двадцать четыре. И почти все они пустовали. То есть квартира была обставлена по минимуму, в то время как прежняя комната Эллины Александровны была буквально напичкана всевозможной мебелью. Тогда у старухи Берг имелись и шкаф, и трюмо, и тумбочка, и комод, и обеденный стол, и журнальный, и кресло, и диван, и тонконогая этажерка. А на малюсеньком пятачке, свободном от мебели, лежал роскошный персидский коврик. В новой же квартире Эллины Александровны стояли только самые необходимые вещи, остальные, по-видимому, старуха продала. Когда Лара была здесь в прошлый раз, она ничего этого не заметила, так как была озабочена совсем другим, теперь же несказанно удивилась. Она помнила, как дорожила Графиня каждой старинной мелочью, даже серебряной вилкой или рамочкой для фотографий, и вдруг взяла и распрощалась с кучей дорогих сердцу вещей. «Наверное, жить было не на что, – предположила Лариса. – Лекарства нынче дороги, пенсия копеечная, вот старуха и сдавала свой антиквариат в скупку…»

Лариса прошлась по комнате, сначала просто рассматривая мебель, а затем останавливаясь у каждого предмета, открывая дверки и выдвигая ящики. Она сама не знала, что надеется найти в них, просто вынимала их содержимое и просматривала. К огромному разочарованию Лары, ничего заслуживающего внимания она не обнаружила. Графиня хранила только фотографии и старые письма. Но что удивительно – среди них не было ни одного портрета Егора Данченко и ни единого его послания. Писем от фон Штайнберга Лара тоже не обнаружила. Единственным заинтересовавшим ее предметом оказалась картонная папка с веревочными завязками, на переплете которой были выбиты число «26», заглавная буква «А» и через тире цифра «1», а на лицевой стороне, в правом верхнем углу, имелась свастика.

Вытащив находку из ящика и положив ее на колени, Лариса принялась развязывать веревочки. Сердце у нее стучало. Было очень волнительно открывать эту казенную папку. А все потому, что Лариса была уверена: в ней хранится какой-то очень важный документ, являющийся малой частью того самого архива Абвера, о котором она столько слышала в последнее время…

Справившись с завязками, Лара раскрыла папку. Внутри лежал один-единственный лист. Самый обычный лист формата А4, покрытый четкими рядами печатного текста. Вверху была надпись «Контракт».

– Контракт? – не поверила своим глазам Лара. – Всего лишь?..

Разочарованно вздохнув, она пробежала по тексту глазами и выяснила, что договор был заключен между Берг Эллиной Александровной и частным детективным агентством «Пуаро». Какие именно услуги агентство предоставляло заказчику, Лара из текста не узнала, а вот сколько за это заказчик заплатил, секретом не являлось – сумма гонорара была в договор вписана. Когда Лариса увидела ее, то аж присвистнула, а потом в изумлении дважды пересчитала нули. На ту сумму, которую Графиня заплатила «Пуаро» (кроме аванса, она еженедельно отчисляла детективам деньги «на текущие расходы»), можно было новую иномарку купить.

«Теперь ясно, почему она мебель продала, – пронеслось в голове у Лары. – Чтобы оплатить услуги детективов. А вот что мне непонятно, так это зачем эти услуги ей понадобились. Интересно было бы узнать, да только как?»

И тут ее осенило! В контракт были впечатаны адреса и телефоны сторон, значит, Лариса прямо сейчас может позвонить в агентство и поговорить с тем, кто занимался делом Графини.

Вытащив из сумки сотовый телефон, Лариса набрала нужный номер.

– Детективное агентство «Пуаро», – услышала она в трубке приветливый женский голос.

– Здравствуйте, могу я поговорить с тем, кто занимался делом Эллины Берг?

– Минутку! – Лариса услышала стук клавиш, видимо, девушка смотрела базу в компьютере. – Сейчас соединю. – Зазвучала музыка, затем Лара услышала мужской голос: – Слушаю.

– Я по поводу дела Эллины Берг… – начала Лара.

– Отчет будет отправлен как обычно, в пятницу.

– Нет, вы не поняли, я хотела бы узнать, какие именно услуги вы оказывали Эллине Александровне?

– Это конфиденциальная информация, – сухо ответил детектив. – Мы не имеем права ее разглашать.

Лариса и сама это понимала, поэтому не надеялась получить ее за «спасибо». Она готова была заплатить за сведения и хотела было уже намекнуть детективу на вознаграждение, но тот, будто прочитав ее мысли, буркнул:

– И это не обсуждается, мы дорожим репутацией своей фирмы.

После чего Лариса вынуждена была попрощаться и положить трубку.

Спустя десять минут она покинула квартиру. Но перед тем как выйти из подъезда, подошла к почтовому ящику, висевшему на площадке второго этажа, и заглянула через круглые дырочки внутрь. Он оказался пуст, но Лара собиралась вернуться сюда в пятницу и проверить ящик еще раз. Она очень надеялась, что отчет из детективного агентства будет доставлен на почтовый адрес Эллины Берг.

Глава 3

На следующий день Лара проснулась от телефонного звонка. Не открывая глаз, нащупала мобильник, ткнула в первую попавшуюся клавишу, поднесла трубку к уху и хрипло выдохнула:

– Да.

– Я по объявлению, – услышала она. Голос был мужской, довольно приятный. – Ведь это вы давали объявление бегущей строкой?

Стряхнув остатки дремы, Лара поспешно ответила:

– Да, да, я! – А про себя подивилась тому факту, что оно уже прошло в эфире.

– Что вы хотели? – спросил звонивший.

– А вы, простите, кто?

– Я Александр Данченко.

– Правда? Ой, как я рада… – Тут Лара притушила свой восторг, вспомнив о том, что ей предстоит сообщить этому человеку, и более сдержанно добавила: – То есть хорошо, что вы так быстро откликнулись, мне очень нужно с вами поговорить…

– О чем?

– О вашем отце.

Повисла довольно длительная пауза, затем послышался удивленный голос:

– Отец пропал без вести много лет назад, когда я был ребенком…

– Я это знаю, – заверила его Лара. – И думаю, что могу пролить свет на его исчезновение…

– Вы знаете, что случилось с моим отцом? – взволнованно спросил Данченко.

– Кажется, знаю… – Она рывком вскочила с кровати и, прижав телефон плечом к уху, стала натягивать джинсы. – Давайте встретимся где-нибудь, и я вам все расскажу.

– Да, конечно, где вам удобно?

Лара лихорадочно соображала, где назначить встречу, и тут ее осенило.

– Приезжайте ко мне, – выпалила она, имея в виду коммунальную квартиру. – Минут через тридцать…

– Хорошо, говорите адрес.

Лариса его продиктовала и стала торопливо одеваться.

Закончив сборы, она выбежала из дома, радуясь тому, что у нее машина на ходу. Раньше-то ее часто муж подбрасывал на своем «Мерседесе», а теперь в нем другую катают, так что пришлось бы ей сейчас пользоваться такси, поскольку метро она с детства не любила – там у нее закладывало уши.

Прыгнув в свою покореженную «Хонду», Лариса тронулась в сторону центра. До дома она добиралась долго – в тридцать минут не уложилась, но, когда подъехала к подъезду, оказалось, что Александра еще нет. Дверь была на кодовом замке, код Лара забыла ему продиктовать, поэтому, выбравшись из машины, она села на лавочку и стала ждать младшего Данченко. Не прошло и пяти минут, как во двор вкатила желтая «Нива», из нее показался человек. Был он коренаст, темноволос, лысоват, одет безвкусно, но чисто: светлые брюки, клетчатая рубашка, вельветовый пиджак и кроссовки. Глаза его закрывали недорогие темные очки. Поправив их, мужчина подошел к лавке, на которой сидела Лариса, и отрекомендовался:

– Я Александр Данченко.

Лариса внимательно осмотрела его лицо и фигуру и констатировала, что в жизни сын Егора выглядит иначе, нежели на фото. На снимке Александр показался ей довольно интересным мужчиной, сейчас же она вынуждена была признать, что впечатление это было ошибочным. У младшего Данченко оказался чересчур выступающий подбородок и тонкие губы. К тому же лицо его было испещрено морщинами, как будто ему хорошо за пятьдесят…

– А вы, судя по всему, Лариса Белозерова, телеведущая, – сказал он.

– Вы меня узнали? – удивилась Лара, ведь в жизни она выглядела совсем не так, как на телеэкране. Для съемок ей выпрямляли кудри, ярко красили, одевали в классические костюмы, сейчас же ее волосы вились, на лице не было ни грамма косметики, а гардероб состоял из джинсового костюма и водолазки. В таком виде ее никто не узнавал.

– У меня наметанный глаз, – ответил Александр. – Так что вы хотели мне сообщить?

Лариса сделала глубокий вдох и выпалила:

– Ваш отец погиб в 1971 году. Судя по всему, его убили.

Александр воспринял эту новость спокойно. По крайней мере, лицо его не дрогнуло, а выражения глаз Лара видеть не могла.

– Откуда вам это известно? – спросил Данченко, помолчав несколько секунд.

– Я видела его останки, – ответила Лара.

– И где, позвольте узнать?

– Давайте поднимемся в квартиру, я все вам расскажу…

– Хорошо, – согласился Александр.

– Еще мне хотелось бы отдать вам вещи, некогда принадлежавшие вашему отцу, – сказала Лариса, поднимаясь с лавки и шагая под козырек.

– Какие именно? – дотошно поинтересовался он.

– Его бумажник, например… – Лара протянула руку к кодовому замку и стала нажимать на кнопки с цифрами. – Ну, и еще кое-что…

– А среди этого кое-чего случайно не было картонной папки с завязками? – спросил Данченко. Он старался говорить беспечно, но Лара уловила в его интонации нетерпение и заинтересованность.

– Нет, – ответила она, а про себя подумала: «Уж не о той ли самой папке речь?»

– Точно?

Лара, уже открывшая дверь и собравшаяся войти в подъезд, остановилась и обернулась к собеседнику. Ей было непонятно, почему сына Егора интересует какая-то папка, когда ему сообщили гораздо более важные сведения об отце. Она собралась спросить его об этом, но тут Александр снял очки, чтобы вытереть вспотевшую переносицу, и слова застряли у нее в горле…

Перед ней стоял вовсе не Александр Данченко! Теперь, когда его глаза были не закрыты темными стеклами, это стало совершенно очевидным. Мужчина был просто-напросто сильно на него похож: фигурой, формой черепа, но у сына Егора были темные глаза и прямые черные брови, одну из которых пересекал небольшой шрам. А у этого – радужка светло-голубая, почти прозрачная. Брови же оказались рыжеватыми, и никаких шрамов ни на одной из них Лариса не увидела.

– Кто вы? – прошептала она испуганно.

Он поспешно вернул очки на переносицу и, растянув бескровные губы в фальшивой улыбке, заявил:

– Александр Данченко, я уже представлялся…

Лариса раздраженно тряхнула головой, и лже-Александр, поняв, что раскрыт, перестал паясничать. Улыбка мгновенно сошла с его лица, и оно сразу стало хищным и пугающе некрасивым. Лара испуганно отшатнулась. Но он выбросил руку вперед и перехватил ее запястье. Сделав захват, он дернул Ларису на себя, чтобы не дать ей скрыться за дверью. Хватка у него была железная, и вырваться из тисков его цепких пальцев было практически невозможно. Однако Лара сумела! Она впилась зубами в кисть обидчика, да так сильно, что почувствовала во рту привкус крови. Самозванец инстинктивно разжал пальцы и отдернул руку, и Лариса воспользовалась этим – сделала скачок назад, перепрыгнула порожек и дернула дверь на себя. Кодовый замок со щелчком закрылся.

– Вот сука! – услышала Лара из-за двери.

– Я вызываю милицию! – крикнула она и бросилась по ступенькам вверх, вспомнив, что сотовый в спешке забыла дома и вызвать милицию можно только с городского телефона.

Когда она попала в квартиру, первое что сделала, – заперлась на все замки (их было немало – целых три), после чего кинулась к кухонному окну, из которого двор просматривался лучше всего. Мужчина, назвавшийся Александром Данченко, садился в свою «Ниву». Спустя минуту машина скрылась из виду. Проводив ее взглядом, Лариса обессиленно опустилась на подоконник и стала решать, звонить в милицию или нет. После недолгих колебаний пришла к выводу, что делать этого не стоит, а вот что не помешает, так это набрать номер Славика и попросить его к ней приехать. Парень он сильный, спортивный (шесть лет занимается кикбоксингом) и, если что, сможет ее защитить. Приняв решение, Лариса поплелась к телефону и стала набирать знакомый номер.

В этот момент мужчина, назвавшийся Александром Данченко, тоже звонил. Только нажимал он на кнопки спутникового телефона, вынутого из бардачка машины. Когда вызываемый абонент взял трубку, лже-Александр четко отрапортовал о своей неудаче, а затем молча выслушал инструкции. Закончив разговор, он убрал телефон обратно в бардачок и, развернув машину, поехал в направлении дома, где проживала Лариса Белозерова. Он собирался выполнить полученный приказ…