Текст книги "Конфетка для ковбоев"
Автор книги: Ольга Дашкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 10
– Где тебя носило, маленькая сучка? Ты почему не ночевала дома? Та, какая же шлюха, как твоя мать.
Гарри, еще не проснувшись от ночного разгула и вливания в себя алкоголя, громко крикнул так, что девушка вздрогнула. Она пыталась незаметно и тихо пройти мимо дивана, на котором он спал прямо в гостиной. Вокруг на полу были разбросаны пустые бутылки из-под пива, банки из-под шипучки, чипсы. Журнальный столик измазан соусом и покрыт липкими пятнами.
– Кэндис! Дьявол…как болит голова. Принеси пива.
Девушка прошла мимо быстро, не отвечая на вопрос. Сегодня все начиная с прошлой ночи, хотели ее использовать. Отчим, братья Паркеры. Но сама виновата. Сама все позволила, теперь нечего лить слезы. Она ушла к себе в комнату, закрыла дверь, легла на кровать, накрылась с головой одеялом, поджав под себя ноги. Гарри что-то там еще орал, даже стучал ей в дверь, оскорблял.
Она не помнила, чтобы ей было где-то хорошо и спокойно. Она старалась вести себя тише и быть незаметной что дома, что в школе. Не попадаться на глаза матери, ее новым мужчинам, которых она меняла с завидной регулярностью. После отъезда десять лет назад, они постоянно, куда-то переезжали. Кэндис не пыталась с кем-то подружиться или запомнить имена учителей, но учиться любила всегда.
У нее бы получилось еще лучше сдать экзамены, получить хорошие баллы для поступления в колледж, но не вышло. Для этого нужны были дополнительные занятия, учебники, да элементарно тишина, которая окружала ее редко.
Лежа под одеялом в полной темноте, Кэндис хотела уснуть, хоть как-то спрятаться от всех происшедших с ней событий, низ живота еще немного тянуло от боли. Кожа все еще горела от поцелуев, она так отчетливо помнила ласки братьев, свое удовольствие, как просила Шона дать ей большего. По телу прошла дрожь, стало жарко, девушка резко села, тяжело дыша.
Гарри за дверью притих, больше не кричал и не ломился к ней в комнату. Кэндис встала, переоделась в джинсы, короткую майку и рубашку. Собрав еще чуть влажные волосы в высокий хвост, тихо открыла дверь и вышла в узкий коридорчик.
Снова ничего не было слышно, она прошла чуть дальше, заглядывая в гостиную. Надо было бы прибраться, вынести мусор, приготовить обед, есть хотелось очень. Но слушать при этом Гарри, его оскорбления, когда он начиная с нее, переходил на ее гулящую мать, сил не было никаких.
Обойдя дом, заглянув в каждый уголок, она так и не нашла своего отчима. Это, конечно, было странно, но Кэндис не собиралась идти искать его. Собрав в большой мусорный пакет остатки минувшей ночной попойки, дернула входную дверь и налетела на чью-то фигуру.
– Ты просто сама идешь ко мне в руки, крошка.
Резкий запах перегара, сильные руки сжимают плечи до боли и синяков. Пакет выпадает из рук, слышен звон разбитого стекла. Кэндис пытается отступить в сторону, чтобы пройти, но ее толкают назад в дом.
– Чего ты все бегаешь от дяди Сэма? Вчера убежала, такая маленькая, испуганная девочка. А ведь я даже ничего не сделал еще.
– Опустите меня! Отпусти, животное!
Кэндис вырвалась из цепких рук мужчины, звала отчима, чтобы хоть как-то остановить тем, что они не одни. Мужчина был уже выпивши, кислый запах перегара смешанный со свежим пивом, от него начинало тошнить, пустой желудок Кэндис готов был вывернуться желчью.
– Люблю, когда девушки сопротивляются. Давай, крошка, назови меня плохим словом.
Его лицо совсем близко, дышит, облизывает щеку, прижимая девушку к себе.
– Отпусти меня! Не трогай! Отпусти!
Вой сирены заставляет его резко отпустить девушку, отойти в сторону. Полицейская машина останавливается прямо напротив их крыльца. Хлопнула дверь, к ним по дорожке через лужайку шел офицер полиции. Униформа песочного цвета, рубашка облегает мощную грудь, короткие рукава обтягивают бицепсы, на поясе трещит рация, в зеркальных авиаторах, закрывающих его глаза, отражается зеленая лужайка.
– Добрый день, мисс, у вас все в порядке?
Мужчина обращается к Кэндис, снимает очки и пронзительно смотрит ей в глаза, пытаясь понять, нужна ей помощь или нет. Он молодой, примерно такой же, как Шон, лет двадцати семи, высокий, крепкий, подтянутая фигура, короткая стрижка, загорелое лицо и темно-зеленые глаза.
– Рик, сынок, да все у нас хорошо. Ты когда успел вернуться?
– Сэм, стой молча. Смотрю, ты уже расслабился, или со вчерашнего еще не проспался? Я тебе не Рик, а офицер Робертс. И спрашиваю не тебя.
Кэндис раньше не встречала этого офицера. Весь участок завтракал у Рози, но его точно там не было. Хотя она работает в кафе всего несколько недель.
– Так что, мисс, у вас все хорошо?
Рик осматривает фигуру девушки, делает это больше машинально, как полицейский. Но тут же натыкается на плоский животик, что не закрывает короткая белая маечка. Девушка часто дышит, грудь вздымается, облизывает губы.
– Мужчина, друг моего отчима, он пришел к нему. Я объясняю ему, что Гарри нет дома.
Офицер еще раз осмотрел девушку, теперь уже заглядывая в ее ярко-голубые глаза. Он не встречал ее раньше, за те полгода, что он был в академии, в городе появилось много новых людей. Он знал, что этот дом, давно стоявший без хозяев, принадлежит Лоре Браун, он помнит эту женщину, о ней часто говорил отец.
– Вы Лора Браун?
– Нет, – Кэндис удивленно посмотрела на офицера.– Лора – моя мать, я Кэндис Браун.
– Помощник шерифа Рик Робертс. Кэндисвам досаждает этот мужчина?
– Нет, не совсем…просто, он напугал меня, больно схватил, хотел пройти в дом. Хотя я ему говорила, что Гарри нет.
– Сэм, я тебя предупреждал? Если ты еще раз попадешься мне на глаза, и я увижу, что ты кому-то докучаешь, поедешь в участок.
Сэм сплюнул на зеленый газон, зло посмотрел на Кэндис, что-то пробормотал себе под нос и быстро ушел прямо по траве.
– Спасибо.
– Кэндис, вы давно приехали?
– Совсем недавно, три недели назад.
– Гарри – это ваш отец? Или муж?
Рику не хотелось уходить, его привлекала эта девушка. Такая милая, нежная, яркие голубые глаза, пухлые губки. Имя Кэндис чертовски ей шло, он готов был повторять его снова и снова, перекатывая во рту, словно сладкую конфету.
– Гарри – мой отчим.
– Чем он занимается?
– Ничем особенным, а я официантка в кафе «Завтрак у Рози».
Девушке было стыдно говорить, что ее отчим после ухода матери совсем запил и не хочет искать работу. Мать пробыла с ним дольше всех, почти два года, пока, видимо, не нашла себе другого и не решила сбежать. Гарри был нормальным, работящим, мог легко найти работу на ферме Паркеров, но продолжал пить.
– Спасибо еще раз, что подошли, офицер. Не знала, как отделаться от него.
– Рик, можно просто Рик.
– Спасибо, Рик.
Кэндис улыбнулась, на ее щеках появились ямочки, а офицер Робертс так и завис на ее улыбке и светящихся голубых глазах.
Глава 11
В баре «Дикая лошадь», как всегда, в этот вечерний час, было людно. Кэндис шла за широкой спиной помощника шерифа Рика Робертса через шумный и накуренный зал. В углу старенький автомат играл задорное кантри, у барной стойки лилось пиво.
На другом конце зала у двух шестов, танцевали стриптизерши. Кэндис чуть не свернула шею, наблюдая за тем, как красиво они двигаются, с обнаженной грудью, в одних прозрачных трусиках, с запиханными в них купюрами.
Рик прямо там, на крыльце дома, предложил встретиться вечером, сходить в бар, она согласилась. Не сказать, что это было приглашение на свидание, скорее всего, просто вместе провести вечер, в их городке именно сюда и приглашали парни девчонок.
Хотя место было не из приличных. Ее и раньше звали на свидания или просто предлагали провести ночь, но Кэндис никуда не ходила и уж тем более не соглашалась на сомнительные предложения. На предложение Рика она согласилась.
Сидеть весь вечер дома, слушать пьяные крики Гарри и грызть себя изнутри за то, что поступила, как последняя шлюха, а именно такая перспектива на вечер вырисовывалась, совершенно не хотелось. Ее, неопытную в сексуальном плане и в отношениях девушку, конечно, мучили сомнения и угрызения совести, она не хотела, чтобы о ней говорили плохо, как когда-то о ее матери.
Рик – офицер полиции, сильный, уверенный мужчина, его предложение слегка озадачило и удивило, Кэндис даже не нашла сразу, что ответить. Но Рик так пристально заглянул ей в лицо, задавая вопрос, улыбнулся. Кэндис согласилась.
И вот сейчас, вмиг пропитавшиеся сигаретным дымом, они шли к дальнему столику. Вытяжка работала плохо, но зато был кондиционер, хотя спасал он не очень. Футболка уже прилипла к спине, хорошо еще, что Кэндис надела юбку, а не джинсы. Рик постоянно с кем-то здоровался, жал руки, отвечал на приветствия.
– Извини, что отвлекаюсь, меня не было в городе шесть месяцев, учился в академии, в Далласе.
– Понятно.
Кэндис села за столик, перед ней тут же появилась запотевшая бутылка холодного лимонада, девушка покрутила ее в руках.
– У тебя такое красивое имя, тебе оно очень идет. Когда его произносишь, во рту становится сладко, словно попробовал клубничный леденец. И ты очень красивая девушка.
Девушка сразу вспомнила, как братья Паркеры называли ее “Конфеткой”, особенно Лукас. Он постоянно говорил какие-то пошлости, которые безумно заводили. Щеки моментально вспыхнули румянцем, она заправила распущенные волосы за ухо, отвела глаза. Вроде бы не маленькая, а краснеет только от одного воспоминания, но Рик наверняка подумает, что от его комплимента.
Веселье в баре набирало оборот, дальнобойщики свистели, выкрикивали пошлости стриптизершам, группа мексиканцев на спор пила текилу. Кэндис не заметила, как в зале появился Шон, девушки, находящиеся в баре, оживились. Ни на кого не обращая внимания, он прошел к стойке, заказал виски.
Весь день из головы не выходила эта голубоглазая девочка с белокурыми волосами и таким сладким именем. Он словно слышал у себя в голове ее крики, стоны, пальцы помнили ее гладкую кожу, пахнущую клубничным кремом.
Лукас, конечно, паршивец, да и он не лучше поступил. Но в тот момент перед глазами была словно пелена. Похоть. Голод. Желание обладать, подчинить. Не только самому получить удовольствие, но и доставлять его. Такого он за собой точно никогда не замечал. Она убежала в слезах, наверняка думая, что ее использовали, а он даже с места не мог сдвинуться, чтобы догнать, остановить, сказать, что это не так.
– Шон, привет.
Оливия Холл подошла совсем близко, как бы случайно задев Шона плечом и скользнув по его руке грудью. Уселась рядом на высокий барный стул, тряхнув распущенной гривой рыжих волос.
– Оливия, тебе не кажется, что молоденьким двадцатилетним девушкам находиться здесь – не самое хорошая идея.
– Мне почти двадцать один.
– Но ведь не двадцать один.
Шон попросил жестом налить ему еще, снова, не глядя на Оливию, опрокинул в себя содержимое бокала.
– Я знала, что ты будешь здесь, только ради этого и пришла. Ты постоянно меня избегаешь.
Шон наконец посмотрел в лицо девушки, яркий макияж и правда делал ее старше, черная майка с бирюзовыми блестками, слишком откровенное декольте. Красивая девочка, но совершенно не привлекла его, ему нравятся более взрослые и опытные. Точнее, женщины, которые знали, что делают, просто секс, ничего больше, – вот что было главным в его отношениях с ними. Грубый, жесткий, без лишних эмоций. Но со вчерашней ночи что-то пошло не так.
– Оливия, ты слишком молода, чтобы быть здесь и искать со мной встречи.
– Если уж малышка Кэндис здесь, то мне и подавно можно,– Оливия скривила губы.
– Кэндис?– Шон переспросил, думая, что это имя ему только показалось.
– Да, официантка из закусочной, милая, бедная официантка. Мы с ней учились в одном классе, пока они не уехали с мамашей-алкоголичкой. Но девочка оказалась шустрая, с помощником шерифа пришла.
– Рик? Он вернулся?
– Конечно, они вон там, за дальним столиком, – Оливия показывает пальчиком, Шон медленно поворачивает голову, в баре замолкает музыка.– Правда, они подходят друг другу? Официантка и коп. Идеальная пара.
Шон слышит сквозь гул голосов, как Кэндис звонко смеется, видит, как, склонив голову, внимательно слушает Рика, как прядь распущенных, чуть вьющихся волос падает ей на лицо, а рука Рика убирает ее. Шон плотно сжимает челюсть так, что играют желваки, вены на шее вздуваются, стакан в руках лопается.
– Шон! Что случилось? Господи, у тебя кровь!
Оливия испуганно оглядывается, но мужчина ее не замечает, продолжая прожигать взглядом пару молодых людей. Гнев, словно вулкан, закипал, поднимался изнутри. Никто не смеет прикасаться к этой девушке! Никто, кроме него и Лукаса!
Он резко отодвигает от себя Оливию, большими шагами пересекает зал, его мощная фигура нависает над столиком Кэндис.
– Шон, чему обязан?
Кэндис вздрагивает, мужчина смотрит только на нее, в его глазах темнота и гнев. По телу бегут мурашки, но не от страха. В и без того жарком помещении становится еще жарче.
– Пойдем, Кэндис.
Шон протягивает ей руку, не отвечая на вопрос Рика. Не дожидаясь, сам берет ладонь девушки и тянет на себя.
– Паркер, ты что себе позволяешь? Здесь не твое ранчо, где ты можешь командовать кем угодно.
– А ты не в форме и здесь не полицейский участок, где ты можешь запрещать мне что-то делать. Так что пей свое пиво дальше, девушка пойдет со мной.
В баре вмиг становится тихо, всем интересно, что же будет дальше. Шон Паркер и Рик Робертс, два соперника еще со старших классов, вечная борьба, кто будет первым во всем. Касалось ли это спорта или красивых девчонок. Борьба была на равных, ведь Рик не просто помощник шерифа, а его сын. Власть и деньги, что может быть более взрывоопасней? Хотя говорили,что раньше, они были неразлучными друзьями, даже не вериться сейчас.
Глава 12
Как же стыдно. Кэндис было безумно стыдно за все, что происходило сейчас вокруг. Казалось, что весь этот чертов бар смотрит сейчас на нее и ждет ее решения. Черные, словно адская бездна, глаза Шона прожигали ее насквозь. Рик пытался спрятать ее за своей спиной, прикрывая от взбешенного Паркера.
Оливия переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять, что это такое сейчас происходит. Рик и Шон никогда не ладили, об этом знал весь городок, а также о безумных выходках братьев Паркеров. Что старший, что младший, они оба периодически напрягали местную полицию.
Но все решалось полюбовно, будь то пьяная драка Шона или езда с превышением скорости Лукаса. Мамаша Паркер имела «железные яйца», ставила своих сынков на место, только она и имела на них управу, а не шериф.
Но последние полгода было относительно тихо, Рик учился в академии, приезжал редко. Не было повода для конфликтов, ни старых, ни новых. И вот тут, на ровном месте, словно из ничего, нарисовалась грандиозная драка. И когда эта нищебродка крошка Кэндис успела отметиться у Паркера и Робертса?
Кровь с руки Шона капала прямо на затертый пол бара, он также неотрывно смотрел на девушку. А Кэндис была готова провалиться сквозь землю. Завтра по всему городу поползут слухи, сплетни, ее начнут сравнивать с матерью. Боже, как же было стыдно, обидно и неприятно. И зачем она только согласилась пойти сюда? Могла сидеть дома, слушать пьяную ругань Гарри, который все равно успокоился бы и заснул.
– Кэндис, дай руку и пойдем.
Девушка встала, одернула юбку, посмотрела на помощника шерифа, видеть разъяренного Шона или любопытную публику вокруг она не хотела.
– Рик, извини, мы выйдем с мистером Паркером, поговорим.
Мужчина напрягся, Шон полоснул его взглядом, сжал кулак, услышав «мистер Паркер», повел головой в сторону.
– Не волнуйся, все хорошо. Я потом объясню.
Она положила руку на его плечо, а Шон резко развернулся и пошел к выходу.
– Что ты себе позволяешь?
– Нет, это ты что себе позволяешь?
Луна ярким светом заливала всю парковку бара «Дикая лошадь», на которой у внедорожника Шона молодые люди начали разговор на повышенных тонах. На их лицах играли яркие огни неоновой вывески, призывающие зайти, выпить и отдохнуть.
– Это я что себе позволяю? Я пришла в бар приятно провести время, меня пригласил Рик. И какое ты имеешь право вот так портить мой вечер?
Шон сжимал и разжимал кулаки, слушал слова Кендис и снова закипал от злости. Что она решила? Приятно провести вечер? С копом Робертсоном?
– Меня хоть пригласили куда-то просто провести время, а не трахнули в поле.
Эти обидные слова вырвались сами собой, Кэндис не хотела, но они все равно вырвались. Девушка поморщилась, прикусила язык. Нет, она ни капли не жалела, что ее первым мужчиной был именно Шон. Что все произошло в машине, на краю поля, под большой техаской луной. Хотя любая девушка мечтает, чтобы ее первый раз был каким-то особенным, романтичным, красивым, запоминающимся. Но чем ее первый раз, да и второй, был не запоминающимся?
Кэндис совершенно не жалела, что это будет Шон, она и мечтать не могла об этом. Детская любовь никуда не делась, а то, что случилось, давало надежду, которой быть не могло. Кто она, а кто Шон и Лукас Паркеры? Поэтому резала по живому, поэтому и говорила такие слова, чтобы саму себя поставить на место.
Шон пару долгих секунд просто смотрел на нее, девушка чувствовала, как горят ее щеки, как начинает накатывать истерика, но то, что произошло потом, она совершенно не ожидала. Шон сжимает ее плечи, до боли впиваясь пальцами, разворачивает к себе и просто целует. На его губах вкус виски, от этого или от поцелуя Кэндис моментально пьянеет, отвечает, приоткрывая губы, тихо стонет, прижимается к напряженному телу Шона.
– Глупая девчонка.
Мужчина хрипит, продолжая жадно целовать, проникая языком в рот девушки. Вдавливает Кэндис в дверь автомобиля, трется пахом, она чувствует его возбуждение, у самой сбивается дыхание и дрожат ноги. Белая футболка вся запачкана кровью, но Шон этого совершенно не замечает, как и свою рану на ладони.
– Надо наказать тебя, чтобы смотреть не смела в сторону Робертса и этого поганого бара.
Эти слова, этот поцелуй – Кэндис накрывает желание,– это совершенно новые чувства и ощущения. Быть именно сейчас с этим мужчиной, отдаваться ему, чувствовать в себе его плоть, кричать от удовольствия. Соски напрягаются, становятся чувствительными, по спине бегут мурашки.
– Поехали, не могу больше. Стоит весь день, как подумаю о тебе, Конфетка. Чувствуешь, как я хочу тебя.
Берет ее руку и кладет на свой пах, Кэндис машинально ее сжимает, часто дышит, смотрит вниз на то, что делает.
– Ух, девочка, не играй с огнем. Он все еще помнит твой сладкий ротик, как ты принимала его.
Большой палец руки как раз в этот момент скользит по ее припухшим от поцелуя и влажным губам. Проникает внутрь, Кэндис сосет его, обводя языком.
– Ох, черт, что ты со мной делаешь, Конфетка?
Резко открыв дверь, Шон запихивает ее в машину, быстро обходит, садится за руль. Срывается с места, несется по уже знакомой дороге, через поле, к гостевому домику. Кэндис поправляет одежду, замечает кровь на своей одежде, с тревогой смотрит на руку Шона.
– У тебя кровь, Шон!
– Ерунда, порезался в баре.
– Надо обработать рану.
– Для начала хочу обработать твою киску.
Девушка краснеет, но хорошо, что в темном салоне автомобиля это не так заметно. Она, наверное, никогда не привыкнет к таким откровенным словам. Они снова останавливаются перед уютным гостевым домиком, все тот же обвитый плющом забор и калитка, заходят в дом.
– Шон, извини, я там…на парковке не хотела говорить обидные слова.
Мужчина ничего не отвечает, просто проходит через холл в сторону спальни, где они были прошлой ночью. Снимает с себя рубашку, вытирает ею кровь с ладони, бросая ее тут же на пол. Но резко останавливается, разворачивается, видит, что девушка стоит и не идет за ним.
С ней точно надо как-то иначе, по-другому не так, как он привык. Такая нежная, от нее пахнет клубничными леденцами, этот запах словно въелся в его мозг. Подходит, проводит шершавой ладонью по лицу, смотрит в ее глаза. Ещё немного и он утонет в этом бездонном голубом море ее глаз. Целует, быстро подсаживая на барный стул у кухонного острова.
Кэндис отвечает, скользит пальчиками по напряженным мышцам, по гладкой и такой горячей коже. Футболка летит на пол, грудь наконец освобождают от бюстгальтера. Шон накрывает ее ладонью, мнет, перекатывая соски между пальцами. Он стоит между широко раздвинутых колен Кэндис.
Спускается ниже, задирает короткую юбку еще выше, отодвигает полоску белья, чувствует на пальцах влагу. Нежно растирает ее по половым губам, лаская вход во влагалище круговыми движениями, дразнит. Слегка проникает внутрь одним пальцем, девушка лишь громко выдыхает в его губы.
– Какая гладкая, мокрая, влажная девочка. Так для кого ты делаешь свою киску такой гладкой?
– Я…я не знаю…не для кого…а-а-а-а.
– Больно?
– Нет…нет…совсем не больно.
– А так?
Палец скользит глубже, лаская стеночки влагалища, Кэндис лишь стонет, цепляясь за его шею. Задерживает дыхание, там, внизу, между ног так приятно, так возбуждающе, хочется попросить, чтобы Шон не останавливался.
– Нет….а-а-а-а-а….Шон.
К одному пальцу мужчина добавляет второй, нежно растягивая такое узкое лоно. Девушка вскрикивает, слегка морщится, кусает губы. Но большой палец тут же ласкает клитор. Возбуждение сразу острой волной проносится по телу, начинают дрожать бедра, она расслабляется.
– Вот так, малышка, расслабься. Сегодня ты кончишь на моем члене.
Шон обливается потом, из последних сил сдерживает себя, чтобы не накинуться, не поставить эту девочку раком, не повалить грудью на столешницу и не трахнуть жестко, насаживая на свою возбужденную плоть. Это он еще успеет сделать, но не сейчас.
