Текст книги "Сирокко (СИ)"

Автор книги: Ольга Бесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

   «Здравствуй, грусть...»

   Ф.Саган

  1.

  «Облака хищными когтями по небу, одинокая чайка – белый крест между синью неба и моря. Когда долго смотришь вдаль, – туда, где море погружается в небо, становится грустно и зябко, словно чужая рука проводит холодными пальцами по спине. Сказать и забыть... Но зачем говорить? Столько ненужных слов. Усталость в губах. Смех,.. отчего дрожит лицо? Спазмы души...»

   – Ты не устала?

   – Устала? – Римма подняла глаза на мужа.

   – У тебя покраснели глаза.

   Римма сняла очки, шелестя страницами, книга упала в проход между креслами. Тонкая рука метнулась следом. 'Скользящая в тени', – девушка прочла, с улыбкой протянула книгу Римме. – Интересная? – Блеск мелких жемчужин зубов сквозь прорезь тонких розовых губ, на смуглом лице – улыбка: спокойная, уверенная. Римма подавила внезапную вспышку неприязни.

   – Спасибо... Нет, не очень интересная, – сказала чуть суше, чем хотела. Улыбнулась, сглаживая резкий ответ.

   Девушка кивнула, уселась в кресло напротив. Искоса, стараясь не выказать интерес, Римма скользнула взглядом в ее сторону, остановилась на руке, покоящейся на колене мужчины. Копна седых волос, высокий лоб, длинный с горбинкой нос... Он постарел, но она узнала.

   Столп пыльного света сквозь высокие окна аудитории... Римма поглощена чтением, слушает в пол-уха, о чем говорит преподаватель. 'Экзюпери! Этот высокий красавец, летчик... Любимец женщин, Вы знаете, каким он был любовником?' Внезапно наступает тишина.

   – Вам не интересно?

   Вячеслав Валерьянович нависает над ней, словно скала. Голос звучит вибрирующее: на той пронзительной ноте, которая обрывается в визг. Взяв книгу, громко читает: 'Таис Афинская'.

   – Любите читать о проститутках?

   – Гетера... Она была гетера... – Римма смотрит в светло серые, почти белые от бешенства, глаза. На его губах – будто выползла из тени змея – улыбка. Она боится и ненавидит. Ненавидит за тот страх, что он читает в ее глазах...

   Самолет тряхнуло, Римма глянула в иллюминатор на стремительно растущие дома. Муж потянулся, с удовлетворением произнес: 'Отлично... Как ты?' – взял за руку, слегка сжал. – Мы с тобой так давно не отдыхали вместе, боюсь, буду тебя раздражать.

   Римма рассмеялась.

   – Ты? Меня?...Глупости! Когда ты меня раздражал? Не выдумывай...

   Но в душе таилось опасение. Она не умеет отдыхать с мужем. Вернее – не научилась. Эта поездка – настоящий подарок. Двенадцать дней на море. Загорать, ни о чем не думать и, главное – плавать... Плавать до изнеможения.

   Суета аэропорта, жара, толпы снующих людей с чемоданами, сумками... Плачущими и капризничающими детьми... Римма наслаждалась суетой, гамом... Среди этого тарарама она чувствовала себя как на островке безопасности. Они сели в троллейбус, который шел до Ялты, потом – как им объяснили – маршруткой они доберутся до Мисхора. Римма никогда не была в Крыму. Когда муж принес путевки в пансионат, она с удивлением смотрела на фигуру женщины с ребенком на руках. Русалочка... Далекие воспоминания детства встрепенулись; подобно легким мотыльками они закружились в душе, где несчастная любовь Русалочки заставляла плакать, сострадая и печалясь.

   В маршрутке жарко, трясет, безнадежно плачет маленький ребенок. Но ни жара, ни тряска, ни раздраженное бурчание молодой мамаши не отвлекает ее от созерцания природы. Низкорослые деревья, с их корявыми стволами, растущие на обрывах скал, резкий запах трав, хвои, смешанный с терпко-соленым запахом моря, сухой стрекот цикад, белые яхты и катера, таящие в серебряной дымке между небом и морем. Солнце... Его так много, что кружится голова и перед глазами радужные круги.

   – Тебя не укачало?

   Римма посмотрела на мужа, качнула головой, – нет...

   – Уже подъезжаем.

   Кирпичное трехэтажное здание с большой застекленной террасой, у входа – два высоких кипариса с коричневыми шишечками в вечнозеленых ветвях, растение с белыми цветами, подобно морской пене, жадно обвило небольшую деревянную беседку, стоящую чуть поодаль. К дому от стоянки – гаревая дорожка, вдоль которой растет аккуратно постриженный кустарник с глянцевыми листочками. Картинка из рекламного буклета.

   Пока муж заполнял бумаги, расплачивался, Римма подошла к аквариуму, рассматривая рыбок, снующих между раковинами, искусственными гротами и кораллами. На дне – маленький корабль, рядом водолаз, из шлема которого к поверхности поднимаются пузыри. У его ног кукла Барби. Длинные синтетические волосы – веером вокруг маленькой головки. Кукла не вписывалась в идиллию с корабликом, водолазом и кораллами. Что-то было нехорошее в том, как она лежала на дне – в роскошном бальном платье с маленькой сумочкой – сердечком.

   – Дорогая?! Идем в номер!

   Римма поспешила к мужу. Проходя мимо девушки-администратора, сказала:

   – В аквариуме кукла...

   Девушка посмотрела в сторону аквариума, улыбнулась, – это Сашка бросила. Смешная девчонка, сказала, что водолазу скучно, пусть у него будет невеста.

   Римма поднялась следом за мужем на третий этаж, они уже подходили к своему номеру, когда напротив распахнулась дверь, в проеме показалась маленькая фигурка, укутанная в простыню с головы до ног. Из прорези на них смотрели глаза – большие, карие, в глубине которых горел задорный огонек.

   – Вы наши соседи?... Теперь?– раздался голос, приглушенный тканью.

   Римма остановилась, – да... А ты – Саша?

   – Нет, я – мумия, – глухо ответила простыня и скрылась за дверью.

   – Дети... – усмехнулся Кирилл. – Надеюсь, эта маленькая проказница не будет капризничать, и врубать телевизор на полную мощность.

   Номер Римме понравился. Небольшой, уютный, с маленькой ванной комнатой, в которой не было ванны, зато был душ и фаянсовый унитаз, расписанный мелкими голубыми цветочками. Римма покрутила кран душа.

   – Вода по расписанию, – недовольно проворчал Кирилл.

   – Ничего страшного, – миролюбиво произнесла Римма. – Зачем нам душ, когда у нас есть целое море?

   Они сидели на веранде, которая была одновременно и столовой. В открытые окна лился жар, легкие молочного цвета шторы слегка колыхались от сквозняка, мелодично позвякивали столовые приборы. Римма ела без особого желания, только чтобы не раздражать мужа.

   -Здравствуйте! Вы тоже остановились в этом пансионате?

   Смуглая кожа на голых плечах – как натертая бронза – матово светилась, оттененная белоснежным топом, едва прикрывающим грудь – маленькую, круглую, изящно – откровенную. Льняные шорты не закрывали длинных, сильных и тренированных ног.

   – Карина! – девушка протянула руку.

   Римма, ответив на рукопожатие, ощутила аромат сандала.

   – Ваш отец уже на пляже? – спросила, не отказав себе в маленькой сатисфакции.

   – Приятного аппетита! – девушка развернулась и легкой походкой сбежала со ступенек веранды.

   – Симпатичная девушка, – чтобы как-то прервать молчание, – произнесла Римма.

   – Ничего... – протянул Кирилл, поглощая мороженое. – Кухня неплохая, посмотрим, какой пляж.

   – Я читала в проспекте. Галька не очень мелкая, зато, даже во время шторма вода чистая.

   – Ты будешь плавать во время шторма? – спросил Кирилл.

   – Смотря, какой шторм, – стараясь не показать, что ее задела ирония в его голосе, ответила Римма.

   Они спускались к пляжу по длинной лестнице, которая уходила вниз извилистым каскадом мелких выщербленных ступеней, иногда прерываемых узкой дорогой, на которой едва могли разъехаться два автомобиля.

   – А написали, что до пляжа десять минут, – недовольно пробурчал Кирилл.

   – Наверное, они бежали, – улыбнулась Римма. Она уже видела проблески воды сквозь листву деревьев. Пляж полумесяцем обнимал небольшую бухту. С пирсом – волнорезом, уходящими в море, он краями упирался в огромные валуны, за которыми начинались скалы, входящие в воду неприступными обрывами. Римма прошла в самый дальний угол пляжа, устроилась в тени рядом с валуном, похожим на присевшего медведя. Несмотря на жару, камень был прохладным, от него несло запахом тины. Волны, лениво набегая на пляж, откатываясь назад, с тихим шелестом волочили за собой мелкую гальку.

   Кирилл лег животом на топчан и мгновенно заснул. Римма поднялась, подошла к воде. Немного постояв, нырнула, чуть проплыла под водой и легким кролем пошла в открытое море. Она уже отплыла достаточно далеко от берега, как внезапно прямо перед ней из воды показалась голова. Рука дайвингиста протянулась к маске, задрав ее на лоб, мужчина уставился на Римму.

   – Испугались? – светло серые глаза ощупывали лицо.

   – Немного... – не стала лукавить Римма. Ей было неприятно, водная бездна уже не казалось такой безобидной.

   – Далеко заплыли, не боитесь?

   – Чего?

   – Озноб, судороги, да мало ли что...

   Римма пристально посмотрела на мужчину, отвернувшись, поплыла к берегу. Она боялась, что он последует за ней. Но, обернувшись через какое-то время, увидела только гладкую поверхность воды. Подплывая к берегу, она увидела, рядом с мужем Карину. Муж и девушка о чем-то беседовали, заметив Римму, Карина, помахав ей рукой, поднялась и вошла в воду, ожидая.

   – Вы хорошо плаваете!

   Ее голос был неподдельно восторженным, отчего Римма, уже готовая к тому, чтобы молча пройти мимо девушки, задержалась.

   – А вы?

   – Я? О... Я ужасно плаваю... Как топор! – Рассмеялась Карина, сверкнув белоснежной эмалью зубов. – Еще в бассейне я могу проплыть немного, но море... Здесь волны бьют в лицо, я задыхаюсь!

   Римма с сомнением посмотрела на тренированное тело девушки.

   – Сегодня волн нет, можете чувствовать себя как в бассейне, – сказала, чтобы только поддержать разговор, испытывая какое-то неприятное чувство рядом с этой молодой сильной женщиной, излучающей животную энергию. 'О чем они разговаривали? Спросить? Нет... Подумает, что я из тех жен, что не дают вздохнуть мужьям из-за своей ревности'.

   – Вы оживленно болтали с мужем...

   – Завтра пешая экскурсия на Ай-Петри. Трудновато подниматься, но, говорят, по пути можно искупаться в 'ванне молодости'...

   – 'Ванна молодости'? Да, это как раз то, чего мне не хватает... – Римма сказала, глядя прямо в глаза девушке. Она хотела увидеть злорадный блеск, но глаза Карины излучали интерес, не более. – Я подумаю... Мы подумаем. – Поправилась она и, махнув рукой, пошла к берегу, осторожно ступая по скользкой гальке.

   – Так что ты решил? – Римма легла рядом с мужем, повернула к нему лицо, пытаясь разглядеть глаза за черными стеклами очков.

   – Решил ... Что?

   – Мы идем?

   Кирилл помедлил, неохотно промямлил:

   – Если ты хочешь.

   – Не знаю... Идти пешком почти весь день...

   – Поговорим позже, – Кирилл поднялся, направился к воде.

   Римма закрыла глаза. Шум прибоя, шелест перекатывающейся гальки, убаюкивали; незаметно для себя она заснула. Пробуждение было внезапным, как от толчка. Кирилла рядом не было. Римма села, оглянулась.

   – Привет! – раздался за спиной тонкий голос.

   На нее требовательно смотрели карие глаза из-под широкой алой шляпы, поля которой, словно крылья бабочки, обнимали плечи ее обладательницы. Тело девчонки было закутано в парео.

   – Привет... – Ты одна?

   – Нет, что вы... – снисходительно усмехнулась Сашка. – Я слишком маленькая, чтобы меня мама отпускала куда-нибудь одну. А вы ищете Кирилла?

   Римма удивилась, что девочка сказала не 'мужа', а назвала его по имени.

   – Ну... Я еще не начала искать, а надо? – Она улыбалась, глядя на серьезное лицо Сашки.

   Девочка присела рядом, раскрыла ладонь. На меленькой ладони лежал серый камешек с дырочкой посредине.

   – Это 'куриный бог', если посмотреть сквозь дырочку на солнце и загадать желание, то он исполнит его. Берите! – жестом королевы Сашка протянула камешек Римме.

   – Спасибо! – Римма растерялась. Она была тронута таким великодушием. – А ты? У тебя нет желаний?

   – Я еще найду, – девочка помолчала, поправила шляпу, внимательно посмотрела на Римму, заговорщически спросила:

   – У меня есть секрет. Там... – она неопределенно махнула рукой в сторону скал. – Хотите, покажу?

   Римма подумала, что отказываться после такого подарка было бы крайне невоспитанно, поэтому молча кивнула. Глаза Сашки засияли.

   – Только наденьте шлепки, там острые камни.

   'Острые камни? Вот сорванец... Куда она меня поведет'? Надев шлепанцы, повязала парео и пошла следом. Они миновали пляж, пошли дальше, обходя нагромождение валунов, из которых торчали прутья арматуры. Сашка то и дело, наклонялась, что-то поднимала, разглядывала и бросала в море. Они подошли к неприступной скале – дальше хода не было.

   – Пойдем по воде! – с этими словами Сашка уверенно вошла в воду и остановилась, глядя на Римму. – Не бойтесь! Здесь не очень глубоко!

   Римма, держась за выступ скалы, ступила в воду. Камни действительно были острыми от ракушек и одновременно – скользкими. Длинные водоросли колыхались в воде, обвивая ноги, вызывая у Риммы неприятное чувство. 'Мать совсем не следит за ребенком, девочка совсем без надзора', – возмущалась она в душе, ругая себя, что поддалась невинному очарованию малышки и ввязалась в эту авантюру.

   – Сашка внезапно остановилась. Повернувшись, пристально посмотрела на нее своими огромными глазами, спросила:

   – Хотите повернуть?

   'Боже!..., – взмолилась про себя Римма. – Дай мне силы не упасть в грязь перед этим ребенком-индиго!'

   – Нет, что ты... Я волнуюсь, тебя не будет искать мама?

   – Я сказала, что пойду с вами погуляю.

   – Она разрешила? – спросила Римма, удивляясь поступку матери, которая отпускает ребенка 'погулять с незнакомыми людьми'.

   – Вы – не незнакомая, – сказала, будто опять прочла ее мысли Саша, – вы живете в комнате напротив, и вы очень красивая, – вдруг добавила она.

   Римма в изумленно подняла брови.

   – Саша!? Тебе сколько лет?

   – А сколько дадите? – лукаво спросила девчонка.

   – Шесть...

   – Семь! – с легкой обидой произнесла Сашка.

   – Да, прости... Меня смутила шляпка... Она тебя молодит, – рассмеялась Римма.

   – Вы тоже молодо выглядите, наверное, потому, что у вас нет детей.

   Стараясь не показать своего удивления, Римма спокойно спросила:

   – Почему ты так решила?

   – Кирилл сказал Карине, она живет со своим мужем на втором этаже. У них балкон – как раз – под нами. Я слышала, как Кирилл сказал – 'У нас не может быть детей с Риммой...'

   Римма почувствовала, как вспыхнуло лицо.

   – Вот мы и пришли! – Саша остановилась, призывно махая рукой. – Вот! Видите?

   – Что? – Римма посмотрела в том направлении, куда показывала девочка, но ничего не увидела.

   – Ну, как же? – с обидой в голосе произнесла Саша. – Вон!... Пещера!

   Теперь, когда Саша сказала – 'пещера', Римма действительно увидела небольшое углубление в скале, наполовину скрытое водой.

   – Это пещера? – переспросила она и добавила с сомнением: 'Мы что... Должны туда забраться?'

   – Нет, – с сожалением сказала Саша. – Сейчас не получится, вот когда будет отлив... Тогда можно. Там здорово! Мы сходим туда потом? – девочка с надеждой посмотрела на Римму.

   – Да, обязательно! – произнесла Римма, вздохнув с облегчением, что не надо забираться в эту дыру. – Обязательно! А сейчас мы с тобой вернемся. Твоя мама, наверное, уже ищет тебя. – Она повернулась, с удивлением заметив, что они довольно далеко ушли от пляжа.

   – Ты ходила сюда одна? – с беспокойством спросила она.

   – Какие вы, взрослые... – с ноткой недовольства произнесла Сашка, – занудные... Туда нельзя, сюда – нельзя... – Девочка глубже натянула на лоб шляпу и побрела по направлению к пляжу.

   2.

   Опускались сумерки, но душный влажный ветер не принес прохлады. По набережной прогуливались отдыхающие, со стороны танцплощадки доносилась музыка... Кирилл еще днем заказал столик в ресторане, и теперь они наслаждались судаком, приготовленным со сладким перцем, помидорами, обильно сдобренным шафраном, корицей и кориандром. Римма немного опьянела от вина и сидела, улыбаясь, слушая разговор сидящей рядом пары.

   – Сирокко. Этот ветер пустыни до добра не доведет, – недовольно бурчал низенький лысый толстяк. Промокая салфеткой жирные губы, он время от времени бросал взгляд на просвечивающуюся сквозь прозрачный шифон грудь Риммы. Его соседка – молодая брюнетка с огромными золотыми серьгами-кольцами, кокетливо щурила глаза, поводя оголенными плечами.

   – А что такого в этом ветре?

   – Заработаешь невралгию, тогда узнаешь, – разражено бросил толстяк, нарезая куски мяса ягненка на мелкие кусочки.

   – Теплый ветер... Что в нем плохого? – Римма подняла бокал, любуясь на золотистый цвет вина.

   – Ну... – Толстяк положил нож, налил водки в рюмку, поднял. – Прозит! – Опрокинув в рот содержимое, поморщился. – Летом они не досаждают, а вот осенью могут быть надоедливыми. Не думал, что они сюда проникнут. Да, видимо, климат меняется... Если будут дуть несколько дней подряд... Станет очень жарко, душно, у кого проблемы со здоровьем, будут испытывать слабость, может подняться давление. Некоторые могут сойти с ума... – Ядовито усмехнулся, причмокнув губами.

   – Евгений! – брюнетка сморщила короткий носик, отчего стала похожа на овцу. – Напугал! – Она повела плечами, улыбнулась Кириллу. – У меня хороший сон, и я не собираюсь сходить с ума!

   'Чтобы сойти с ума, надо его иметь', – подумала Римма и посмотрела на мужа.

   – Кирилл, мы так и не решили... Пойдем завтра на Ай-Петри?

   – Ай-Петри? – вмешался толстяк. – Там отличный ресторан. Кстати... Если мы уж сидим вместе... – хохотнул он каламбуру, – неплохо бы познакомиться. – Евгений. – Он наклонил голову. – А это моя жена.

   – Саилма, – тягучим голосом произнесла брюнетка, поведя плечами.

   – Вы были на Ай-Петри? – Спросила Римма.

   – Был, – кивнул толстяк. – Ничего особенного. Гора как гора... Лучше туда на канатной дороге или машине... А пешком... Без подготовки...– Он в сомнении покачал головой.

   – Можно проверить себя на выносливость, – подал голос Кирилл. – Нам, городским жителям иногда полезно сделать марш-бросок.

   – Может, мы тоже присоединимся? Геша? – Брюнетка обернулась к мужу.

   Тот отрицательно покачал головой.

   – Ну уж нет... Иди, солнышко, я полежу на пляже...

   – У вас есть кроссовки? Подъем будет нелегкий, спросил Кирилл.

   Лицо женщины мгновенно вытянулось.

   – Кроссовки? – она запнулась. – Нет, видимо, завтра ничего не получится...

   – Вот и хорошо, – подытожил толстяк, опрокинув рюмку водки в рот.

   Обратную дорогу Римма смеялась, вспоминая вытянутое лицо брюнетки.

   – Неужели, правда?

   – Ты о чем? – спросил Кирилл.

   – О сирокко.

   – Не знаю... Душно... Да, но чтобы сойти с ума... Бред.

   – Поцелуй меня, – неожиданно для себя произнесла Римма.

   Она остановилась. Кирилл обнял ее за плечи, привлек, целуя в шею. Римма почувствовала, как закружилась голова.

   – Я хочу тебя... Хочу прямо здесь, сейчас...

   – По-моему, не очень подходящий момент...

   – Раньше ты не был таким рассудительным, – Римма отступила на шаг, вглядываясь в лицо мужа. У нее возникло желание задать вопрос, мучавший ее весь вечер, но она сдержалась. Отвернувшись, стала подниматься по ступеням. Римма шла все быстрее и быстрее, она почти взбежала по лестнице, быстрым шагом поднялась на третий этаж. Войдя в номер, бросилась на кровать, закрыла глаза. Сердце бешено колотилось в груди, казалось – еще немного и она задохнется. Ей не хватало воздуха. Поднялась, вышла на балкон. Душный влажный ветер мутил ее сознание, она вдруг подумала, что тот толстяк не так уж далек был от истины, когда говорил о сумасшествии. Нет, так нельзя... Нельзя было в жару так много пить... Колыхнулись от сквозняка шторы, Римма повернулась, увидела Кирилла. Она ожидала увидеть недовольство, раздражение, но муж улыбался.

   – Девчонка... – Он подошел, обнял ее, поцеловал в губы. – Убежала, как девчонка. Сердце не выскочило?

   Римма покачала головой.

   – Прости... Не знаю, что на меня накатило... Нет... Знаю. Сирокко!

   – Не выдумывай! – Кирилл провел нетерпеливой рукой по груди, расстегивая блузку.

   Отдаваясь его объятиям, Римма вдруг подумала, что не чувствует запаха тела мужа, чужая комната поглотила его, растворив и смешав с запахами моющих средств, стиранного постельного белья, на котором они лежали и слабого, почти неуловимого – аромата сандала.

   Ночью пошел дождь. Поначалу Римма подумала, что слышит шум прибоя. Она поднялась, вышла на балкон. Вода, стекая с пластикового козырька, заливала горшки с геранью, отчего цветы поникли, согнувшись. Римма подставила ладонь – брызги полетели в лицо, воздух – душный, насыщенный влагой прилипал к телу. Она оглянулась – Кирилл спал, по-детски подложив ладонь под щеку. На его сон никак не влиял ни шум дождя, ни жаркий влажный ветер. Римма подошла к постели, присела на корточки, коснулась пальцами губ. Муж открыл глаза, совершенно трезвым взглядом, будто он не спал только что, посмотрел на нее, спросил:

   – Что?

   Эта его особенность, как и умение мгновенно засыпать – забавляли Римму, но сейчас она испугалась. Отпрянув от неожиданности, торопливо пробормотала:

   – Ты кричал во сне.

   – Я? Кричал? – он внимательно посмотрел на нее. – У тебя лицо мокрое...

   – Дождь... Я выходила на балкон.

   – Дождь? – Кирилл приподнялся на кровати, выглядывая из-за ее плеча. – Да, черт с ним... – Уронив голову на подушку, мгновенно заснул.

   Римма выпила воды – она всегда ставила бутылку с минералкой у изголовья, легла рядом с мужем. Прижавшись к его плечу, слушала шум дождя, постепенно погружаясь в забытье. Легкая органза штор, поднимаясь и опадая от ветра, вдруг вспенилась, словно белая волна, в комнату вошел человек – черный силуэт, четко обрисованный бледным светом луны. 'Странно... Дождь, а светит луна, – подумала, всматриваясь в 'Черного Человека'. Высокий, большая шляпа с широкими полями, плащ до пола... Он стоял неподвижно, опустив руки. – Мне страшно?... Нет, мне не страшно... Но зачем он?'

   – Вставай! – голос мужа – веселый, требовательный вырвал ее из тисков мучительного сна.

   Римма открыла глаза, голова раскалывалась от стреляющей боли в висках. Она сжала голову ладонями, чувствуя, как под пальцами пульсируют вены. Положив две таблетки седалгина в рот, разжевала, запивая минеральной водой.

   – Как ты можешь их жевать? – поморщился Кирилл, приглаживая мокрые волосы. – Я так понимаю, прогулка теперь откладывается?

   – Ты же знаешь... Мне может стать легче и через пять минут, а может приступ затянуться на час...

   – Ты не обидишься?

   – Нет. Мы не маленькие дети... Иди! – Римма закрыла глаза. Услышав звук закрывающейся двери, подумала, – 'я бы осталась', но подумала вскользь, не останавливаясь на этой мысли. Раскаленный обруч боли постепенно разжимался, Римма потянулась к бутылке с минеральной водой, но передумала. Ей вдруг захотелось горячего чаю.

   На веранде за их столиком сидела, болтая ногами, Сашка. Увидав Римму, девочка соскочила со стула, подбежала, схватила за руку.

   – А я знаю, что вы не пошли на Ай-Петри.

   – Ну... Если ты все знаешь... Сможешь достать мне горячего чаю?

   – Запросто! – воскликнула девчонка и стремительно исчезла за дверью, ведущей на кухню.

   – Смешная мартышка, – раздался голос за спиной.

   Римме не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это сказал. Она помнила этот высокий пронзительный голос.

   Вячеслав Валерьянович сел напротив, поставил перед собой стакан с чаем. Достав пачку сигарет, вопросительно глянул на Римму.

   – Нет... Пожалуйста! – она покачала головой.

   – Ну, да... У вас болит голова, я слышал, ваш муж... А вы не изменились, ну, может, самую малость.

   – А вы постарели.

   Вячеслав Валерьянович, помешал ложечкой в стакане, прихлебнул, поморщился. – Что может быть отвратительней остывшего чая...

   – Вы не пошли с вашей дочкой? – спросила Римма, испытывая крошечное чувство мести.

   – Нет, моя жена слишком энергична, я устаю, возраст, как вы справедливо заметили, не тот... – Усмехнулся мужчина. – Не очень испугал вчера утром? Не мог удержаться, чтобы не всплыть перед вами подобно тритону. Хотя... Да, признаю, поступок не очень галантный.

   Подошла Саша с подносом в руках.

   – Я попью чай вместе с вами?

   – Садитесь, маленькая леди... Думаю, даже если бы я сказал – нет... Вы бы из упрямства уселись. – Со смешком произнес Вячеслав Валерьянович.

   Сашка церемонно села на краешек стула, расправив складки юбки. Взяв стакан, она подула, отпила глоток, и со словами. – Горячий! – вернула стакан на стол. – Сегодня новолуние! – сказала она, посмотрев на Римму.

   – Новолуние? И что?

   – В новолуние море уходит, вы обещали пойти... Помните? – сказала Сашка, чуть понизив голос.

   – О! – большие секреты маленькой женщины? – хмыкнул Вячеслав Валерьянович.

   Сашка пожала плечами.

   – Женщина должна быть загадочной!

   – Если так все серьезно... Не возьмете с собой уставшего философа?

   – Вы философ? – Светлые брови Сашки вздернулись, она с недоверием оглядела мужчину. – Вы не старый, а все философы – старые.

   Вячеслав Валерьянович, услышав неожиданный комплимент, наклонился к Сашке, буравя ее взглядом, строго произнес:

   -Чудо, как забавна девчонка! Так... Зачем нам нужно уходящее море?

   – Думаю, вместе нам будет веселее, – сказала Римма. – Осознание факта, что ей придется лезть в пещеру с маленькой девочкой, не внушало оптимизма.

   Сашка насупилась, исподтишка бросив взгляд на Вячеслава Валерьяновича, неохотно пробурчала:

   – Ладно... Но! Чур! Больше никого не возьмем!.. Слово?

   – Чтоб я сдох! – шутливо произнес Вячеслав Валерьянович, плюнув на пальцы и приложив их ко лбу. – Слово старого пирата!

   Глаза Сашки засияли. Она сорвалась с места, побежала, крикнув на ходу:

   – Я мигом! Только маме скажу!

   – Забавная... – с улыбкой сказала Римма. – Хорошо, что вы пойдете... Мне бы не хотелось лезть в пещеру один на один с маленькой девочкой.

   Они помолчали. Римма отпила глоток, чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу, сказала:

   – Странно...

   – Что?

   – Двадцать лет прошло...Все так же читаете лекции по эстетике?

   – Все так же...

   – Прозаично.

   – Вся наша жизнь – проза... Как ваша головная боль? Прошла?

   – Да, могущественная химия – если не убьет, то поможет – невесело улыбнулась Римма.

   – И давно вас мучают головные боли?

   – Хотите поговорить?

   – Время есть... В Древней Греции эллины считали, что Боги, когда гневаются, насылают на человека головную боль. Видимо, вам пришло время признаться во всех своих детских грехах.

   – Мне не нужны исповедники, – Римма принужденно рассмеялась.

   – Душно... Этот влажный ветер меня доконает... – Вячеслав Валерьянович поднялся, подошел к перилам веранды. – Посмотрите, как цветет клематис. Дайте ему волю – задушит в своих объятиях.

   Римма подошла, стала рядом. Глядя на пышный бледно-сиреневый ковер из гирлянд, обвивших беседку, сказала:

   – У него нет выхода – он должен обвиться вокруг чего-нибудь устойчивого.

   – Иногда это 'устойчивое' погибает в объятиях красоты. – Накрыв ладонью руку Риммы, Вячеслав Валерьянович тихо произнес: – Я слышу вибрации двух обреченных душ. Эти линии судьбы, которые пересекаются там, где они не должны пересечься. Или должны? Наша судьба, как генетический код – как перфолента, на которой отмечены события жизни – прошлые, настоящие и... Будущие? Все связано, цепь непрерывна, одно звено цепляется за другое... И все вращается вокруг поворотного пункта... Иногда я спрашиваю у себя, – когда человек становится человеком? Или он зверь, прячущий свои клыки и когти до прихода 'часа икс'? Когда он подходит к развилке, невидимой и не ощущаемой? Все становится ясно потом, когда путь уже пройден... Когда ты повернулся и посмотрел назад. И ты думаешь, – все могло быть иначе... Или не могло?

   Римма осторожно высвободила руку.

   – Вы говорите непонятные вещи...

   – А вот и я! – Сашка вбежала в столовую. Льняной зеленый комбинезон, красная футболка, панама на круто вьющихся коротких рыжих волосах, в руках – ведерко. В этом наряде она была похожа на маленького гнома – садовника. – Буду собирать камушки. Попадаются очень веселенькие, в крапушку.

   Они спускались по лестнице, впереди подскакивая на каждой ступеньке – Сашка.

   – Этот зверек не будет приручен. Одни рады, когда их ласкают, другие – что их кормят с руки... Эта маленькая мартышка будет кормить себя сама, она будет бороться, думая, что выбрала путь сама, но в конце пути поймет – ее туда привели... – Вячеслав бросил взгляд на Римму. – Молчите...

   – Не знаю, что говорить. Ваши слова как арабская вязь, – для меня недоступна, пока не выучишь язык, но нужно ли мне это?

   – Вы не изменились, все такая же девочка с синими испуганными глазами... У вас нет сожалений?

   – О чем мне сожалеть?

   Погрузились в семейное счастье, думая, – я все знаю, знаю, к чему приду...Но почему глаза ваши спрашивают, – что дальше? Может, пришло время сделать глубокий вдох и сказать?

   – Сказать что?

   – Правду...

   – Правда одна – мы пришли, – принужденно рассмеялась Римма. Она ускорила шаг, подошла к Сашке, взяла ее за руку.

   – Он странный! – прошептала Сашка, глядя на нее большими глазами, в которых читался восторг. – Так говорит мастер Йода!

   Они остановились у кромки моря. Уступы скал обнажились, в кружеве ржавых водорослей копошились крошечные крабы, водяные блохи взвивались тучей при малейшем колыхании травы.

   – Смотрите! Усики! – Сашка наклонилась к небольшой лужице воды, образовавшейся между камнями. Зажав в кулаке креветку, она с победной улыбкой показала Римме, бросила креветку в ведерко. – Можно сварить!

   – И где же наш секрет? – поинтересовался Вячеслав. – Закатав льняные брюки выше колен, он оглядывался по сторонам.

   – Придется идти по скользким камням, вы готовы?

   – Я, как пионер – всегда готов!

   – Надеюсь, вы поместитесь... – с сомнением оглядывая рослую фигуру мужчины, сказала Римма.

   Осторожно ступая по камням, они пошли следом за Сашкой. Девочка, помахивая ведерком, скользила между камней, – уверенно и быстро. Чего нельзя было сказать о Римме. Она чуть не упала, поскользнувшись на скользких водорослях, которые мягким зеленым мутоном застилали камень.

   – Осторожно! – Вячеслав подхватил ее за руку. – Не дай Бог, упадете на эти мидии, посекут как скальпелем!

   Римма опасливо посмотрела на острые края ракушек, которые плотным ковром росли на камне. Сашка уже стояла у довольно большого углубления, за которым угадывалась пещера.

   – А! Вот и пещера Али-Бабы! – констатировал Вячеслав. – Эти пещерки могут преподнести массу неприятных сюрпризов. – С сомнением в голосе добавил он. – Будем надеяться, что уровень ее выше, чем прилив.