Текст книги "Все иначе, чем ждешь (СИ)"

Автор книги: Ольга Бесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

   "Мир реальный – лишь грезы

   Все в нем – сон, полуложь

   Радость, боль и угроза -

   Все иначе, чем ждешь..."

   («Книга печалей»Д.Кунц)

Зеленый туман накрыл неожиданно. Окунувшись в непроницаемое облако, Нина с испугом нажала на тормоз, машина юзом съехала на обочину дороги, оставив черные полосы сгоревшей резины на асфальте. Выключив двигатель, прислушалась – тишина, только сердце, словно испуганная птица, бьется в груди, отдаваясь гулким звоном в ушах. Нина нажала на кнопку, стекло бесшумно опустилось, впуская холод и промозглую сырость осеннего вечера.

Сколько раз она проезжала мимо этого места за десять лет? Десять долгих лет без него, его рук, губ, его глаз. Как он смотрел на нее! Никто из мужчин больше не смотрел на нее так, так, как смотрел Алексей – её любовь, страдание, её боль.

«Нина!» Горячие пальцы скользят по шее, опускаются к груди. «Поцелуй, меня...Какие у тебя губы. Ты как свежий ветерок степей, напоенный запахами трав и цветов». Почему она так и не отдалась ему до свадьбы? Чего она боялась? Жесткий, хмурый взгляд отца, предупреждающий и опасный. Как она боялась этого взгляда, тяжелой руки отца, когда он брал ремень и беспощадно наказывал за малейшее непослушание. Детские страхи... Ей восемнадцать, но его взгляд заставляет трепетать от страха, навсегда свившего гнездо в её сердце.

Тогда не было осени. Стояла весна, с её буйным пробуждением природы, дурманящим цветением миндаля. Как они смеялись, какие строили планы, сидя в машине, несшейся со скоростью шестьдесят миль в час. Они ехали в Ялту – город, который должен был стать их городом любви, где они хотели провести свой первый месяц как муж и жена.

Вынув сигарету, Нина включила прикуриватель. Глубоко затянувшись, сильно выдохнула, закрыла глаза. Тогда она так и не поняла, как это произошло. Из-за поворота вдруг вынырнул грузовик и на бешеной скорости понесся навстречу. Последнее, что отпечаталось в её сознании, – сверкающий никелем радиатор перед лобовым стеклом. Она не успела даже испугаться. Удар, боль, разломившая тело пополам, и сверкающий вихрь, сметающий её сознание в темноту.

Она выжила, Алеша, успел вывернуть руль, подставив себя под удар пятитонного грузовика. Он спасал её. Лучше бы она не пробуждалась для жизни, в которой не было его, а значит...И не было смысла. Все было как прежде: улочки, скверы, маленькие уютные кафе, где они укрывались от западного ветра, приносящего с моря мокрый снег. Все было как прежде ...Только не было его. Невыносимо жить, сознавая, что его нет, и никогда не будет рядом. Теперь ты будешь идти по жизни одна...Одна до самого конца.

Как она жалела, что у нее нет ребенка! Было бы гораздо легче, если бы с ней осталась хотя бы частичка его! Где-то глубоко в душе, она обвиняла отца, что осталась одна. Если бы не он! У нее была бы маленькая дочка или сын, похожий на Алешу. Что тогда остановило её от последнего шага, после которого открывается дорога в небытие? Наверное, смерть дедушки. Тогда, стоя у могилы, она невзначай бросила взгляд на бабулю. Та, обычно такая бойкая, смешливая, стояла поникшая, маленькая, словно маленький воробушек.

Нина, еще раз затянувшись, выбросила окурок в окно. Красный огонек, описав дугу, пропал в овраге. Она посмотрела на часы и удивилась. Странно, ей казалось, что прошло не более получаса, оказывается, – три часа. Туман внезапно рассеялся, свежий ветер, ворвавшийся через открытое окно машины, принес терпкий запах водорослей.

К дому она подъезжала уже глубокой ночью. Припарковав машину, поднялась на второй этаж небольшого трехэтажного дома, построенного сразу после войны пленными немцами. Она любила этот дом. Просторные комнаты, огромная по стандартам жилья – ванная комната и кухня. И, главное, – веранда, на которой бабуля устроила целый садик, в котором буйно цвели розы и роскошный олеандр, – предмет её гордости. Нина любила вечерами сидеть на веранде, откуда открывался прекрасный вид на море и пить кофе, покачиваясь в кресле-качалке.

Вставив в дверь ключ, удивилась, что он не подходит. «Странно, зачем она сменила замок»? Позвонив в дверь, терпеливо ждала, пока не раздался шорох, и сонный голос не спросил: – Кто?

– Бабуля, это я.

Дверь открылась, Нина, войдя, поставила дорожную сумку на пол, потянулась, разминая спину, устало спросила: – Что-то с замком. Ты поменяла?

Ольга Матвеевна внимательно посмотрела на нее,в свою очередь спросила: – Что-то случилось?

-Нет, все нормально, туман на перевале, задержалась из-за него. Я устала, поставь кофеварку. Пойду приму ванну.

Бабуля кивнув, пошла на кухню. Не доходя до двери, она обернулась и с тревогой произнесла:

– Ты похудела. Ничего не болит? Как мать, отец?

-Н ичего не спрашивай, пять минут...Хорошо? – Нина вошла в ванную и, сбросив с себя одежду, включила воду. С наслаждением смыв с себя усталость дороги, Нина прошла на кухню, налила крепкий кофе. Ольга Матвеевна недовольно покачала головой, – хорошее у тебя снотворное – кофе! Ладно, пошла я спать. Лизонька обрадуется, не ожидает, что ты приедешь.

«Лизонька? Опять какая-нибудь очередная родственница». – Нина качнула головой. – Сейчас выпью кофе и тоже пойду, что-то я сегодня устала, еле на ногах держусь.

– Не засиживайся! – осуждающе бросила на ходу бабуля и вышла, выключив верхний свет. Кухня погрузилась в полумрак. Нина еще какое-то время сидела, бездумно уставившись в окно, потом поднялась, прошла в свою комнату и, не включая свет, буквально рухнула на постель. «Туман...Какой странный туман – зеленый...», – было последнее, что она подумала, прежде чем сон сковал её сознание и погрузил в темноту.

Нина открыла глаза, некоторое время смотрела на окно, где сквозь задернутые плотно шторы пробился строптивый луч солнца. Вздохнув, повернулась набок и увидела, как дверь немного приоткрылась. В узком проеме показалась русая головка. Внимательные голубые глаза пристально следили за Ниной. Увидев, что она смотрит на нее, девчушка захлопнула дверь, и тут же раздался топот маленьких ног по деревянному полу.

Накинув халат, она вышла из комнаты, ощущая сухость во рту и легкое головокружение. На кухне бабуля уже хлопотала около плиты.

– Ну что, выспалась? Ты бы видела Лизоньку.Вся светится от счастья.

Нина села за стол, подперев рукой подбородок, стала смотреть, как бабуля печет блинчики.

-Ты много работаешь, похудела, – помолчав, Ольга Матвеевна добавила: – Надолго?

-Что надолго? – Нина с наслаждением впилась зубами в блинчик.

– Приехала, надолго? – в сердцах бросила бабуля. – Лизоньке в следующем году в школу. Так и будет здесь, или к себе возьмешь?

Нина вскинула брови, – а я тут при чем? – Она слизнула варенье с ладони, взяла второй блинчик.

– Ты – ни при чем, Алексей вообще дорогу сюда забыл. – Бабуля с раздражением смахнула готовый блинчик со сковороды и стала мазать его маслом, окунув перышки в растопленное сливочное масло.

Нина замерла. Она пристально посмотрела на бабушку, осторожно спросила: «Алексей»?

Ольга Матвеевна повернулась к ней, но тут в кухню влетела уже знакомая девчушка и, бросившись к Нине, с разбегу уткнулась ей в колени головой.

– Мамочка!

Сердце Нины пропустило удар. Она с испугом уставилась на девочку.

-Мамочка! – девчушка смотрела на нее голубыми глазами, нетерпеливо теребя её за руку. – Мамочка, я хочу с тобой.

Нина молчала.

– Лиза, иди к себе в комнату! – вмешалась бабушка. – Мама устала, я тебе завтрак в комнату принесу.

Девочка послушно опустила руки и, тревожно оглядываясь, то на мать, то на бабушку, пошла к двери.

– Да, что с тобой? – сердитый голос вывел Нину из ступора, в который она впала.

– Что со мной? – переспросила она.

– Дочь не видела тебя больше месяца, а ты словно каменная.

«Я схожу с ума, – с холодным ужасом подумала Нина. – Или все вокруг сошли с ума».

– Вы бы уж разобрались поскорее с Алексеем. Мне Лизоньку жалко. Ты – либо уходи к своему бизнесмену, либо оставайся с Алексеем. – Бабуля с тревогой смотрела на Нину. – Лизонька как будет? Я не осуждаю тебя, но, думаешь, этот бизнесмен будет любить твою дочь? Ой, сомневаюсь... Да и Алешка. Пусть и не такой уж он оборотистый, но никогда не обижал тебя. – Отвернувшись, бабуля, грохоча сковородой, стала её мыть.

Нина закрыла руками лицо. «Так,.. Надо успокоиться. Наверное, это от переутомления».

В дверях кухни показалась девчушка. Она робко, с напряжением смотрела на женщину.

– Мам?

Нина взяла Лизоньку за руку. Ужасная мысль вдруг пришла ей в голову, что там, на перевале, она попала в аварию, лежит в больнице в коме, и теперь ее сознание рисует этакий «воображариум». Прижав к себе ребенка, Нина закрыла глаза, вдыхая детский запах.

– Мам, – глухой голос привел её в чувство. – Мам, мне больно.

Нина отпустила девочку.

– У тебя есть наши с папой фотографии?

-Конечно! – обрадовано воскликнула Лизонька и вприпрыжку помчалась по коридору к себе в комнату. Нина последовала за ней. Вынув из тумбочки металлическую коробочку из-под печенья, Лиза протянула фотографии Нине.

– Вот. Это ты и папа, – пальчик девчушки водил по снимку. – Это – мы на море, это папа и я.Больше нет. Мы уже давно не фотографировались вместе.

– Давно? – С тревогой спросила Нина, чувствуя, как сжалось сердце от прозвучавшей в голосе дочери грусти.

-С тех пор, как вы с папой больше не любите друг друга.

– Не любим друг друга, – словно эхо повторила Нина. Она обняла девочку, прижала к груди. – Сердечко мое, я люблю и папу и тебя. Просто у нас сейчас трудный период. Но мы никогда не расстанемся, обещаю тебе. – Она посмотрела в голубые, как у Алексея глаза дочери и поцеловала теплые завитки волос на её виске. – Я обещаю тебе. – Прошептала она.

Весь день она провела с дочерью. Они гуляли по набережной, Лизонька каталась на карусели, потом они ели мороженое. Все это время Нину не покидало ощущение нереальности происходящего. Морской ветер трепал ее волосы, она полной грудью вдыхала пропитанный солью воздух, глядя на чаек, с пронзительным визгом проносящихся над головой, ловила себя на мысли, что это мир слишком реален, чтобы быть просто иллюзией, которую создал ее мозг. А, что.. Если все это реально? И она просто, вот так... Оказалась в параллельном мире? Сколько раз она смотрела фильмы, усмехаясь в душе, и одновременно прикидывая на себе ту ситуацию, в которой оказались герои.

Алексей... Он жив. Это невероятно! От одной только этой мысли у нее начиналась кружиться голова. Все эти десять лет – не было ни одного дня, ни часа, ни минуты, чтобы она не думала о нем. И теперь... Она может увидеть его. Но... Что-то произошло с ней. Вернее не с ней, а с другой Ниной. Почему она хочет уйти от Алексея? И... Бизнесмен...

Нина... Почему вы с Алексеем забыли о дочери. Что произошло с вами? Алексей... Любишь ли ты меня по-прежнему?

– Мам! – тревожный голос Лизоньки вырвал Нину из задумчивости. – Ты плачешь?

Нина слизнула соль с губ, улыбнулась, – это ветер, доня моя. – Она подхватила Лизоньку на руки и закружила. – Я так люблю тебя!

***

Накрапывал мелкий дождь, сквозь лиловые тучи временами прорывался тонкий луч солнца, и все вокруг мгновенно вспыхивало радужной игрой сверкающих капель дождя и света. Но тучи вновь наплывали, погружая город в бледные сумерки и непогоду.

Дверь подъезда распахнулась, на улицу вышла женщина. Подняв воротник плаща, она быстро пошла к припаркованному недалеко белому «Мерседесу». Не обращая внимания на лужи, она ступала в открытых туфлях на высоком каблуке прямо по воде. Наблюдая за женщиной, Нина думала, что происходящее скорее похоже на кадры какого-то мистического фильма, чем на её жизнь. Она боролась с отчаянным желанием выйти из машины, подняться на третий этаж, позвонить в дверь, и...Пусть будет, что будет, но она хоть несколько минут ощутит счастье, о котором мечтала бессонными ночами, полными безысходной тоски.

«Мерседес», дав сигнал поворота, выехал на дорогу. «Куда она едет»? – размышляла Нина, выехав следом. Шедшая впереди машина, резко прибавив скорость, понеслась по дороге, обгоняя негодующе сигналящие машины. Нина переключилась на третью передачу. Резко вывернула руль, обходя «Калину», невольно усмехнулась, услышав истеричный вопль клаксона, краем глаза заметив исказившееся лицо водителя. «Мальчик, куда тебе против двухсот лошадей, двигал бы ты свое корыто быстрее».

Она внимательно смотрела вперед, стараясь не упустить «Мерседес», который, неумолимо стал отрываться, уходя по длинному серпантину дороги. Нина бросила машину вперед, опережая идущие впереди машины, обходя их на поворотах. Взлетев на пригорок, она увидела белую машину, которая, не снижая скорости, брала следующий подъем. «Да, ездить мы умеем», – подумала Нина, невольно улыбнувшись. Она увидела, как «Мерседес», сделав резкий поворот, свернул на боковую дорогу, спускающуюся к морю и исчез среди плотных зарослей кустарников и деревьев.

Нина вывернула руль и, пропустив минивэн, плотно упакованный визжащими детьми, повернула следом. Проехав метров пятьдесят, она увидела припаркованный рядом с двухэтажным домом «Мерседес». Нина вышла из машины. Порыв холодного ветра рванул полы куртки, мгновенно выстудив тепло. Запахнувшись, она перешла на другую сторону дороги и направилась к особняку. В надвигающихся сумерках серого цвета каменный дом выглядел довольно зловеще. На первом этаже окна были забиты досками, на втором – в одном из окон сквозь плотно задернутые шторы пробивалась слабая полоска света. Рядом с домом стоял «Джип». Повсюду были нагромождены кучи строительного мусора, валялись доски, щебенка, блоки из инкерманского белого камня.

Нина прошла за дом. Задняя стена особняка почти упиралась в срезанный склон. Подняв конец доски, она пожалела, что на ней нет перчаток – грубая сосновая доска вонзилась занозами в голые ладони. «Хорошо хоть кроссовки надела, а не туфли», – подумала она, с трудом приподняв доску и потащив её на склон, проклиная дождь и скользкую мокрую траву. Забравшись на склон, она перевела дыхание. Осторожно столкнув одним концом доску на выступающую часть будущего балкона, критически осмотрела довольно хлипкую переправу. Сделав шаг, застыла. «Ничего...всего-то, полтора метра, не свалюсь», – подбадривала она себя, ступив на вибрирующую доску. Стремительно перешагнув, прижалась к шершавой стене и замерла, переведя дыхание. Все тело горело, адреналин бурлил в крови, заставляя бешено колотиться сердце. Она тихо нажала на дверь и, к её облегчению, та приоткрылась. Сдерживая дыхание, стараясь ступать по возможности бесшумно, Нина вошла в дом и остановилась. В доме было тихо, только сквозь закрытую дверь в конце коридора доносились голоса. Осторожно подкравшись к дверям, она прислушалась.

– Думаешь, поиграла и можно выбросить меня из своей жизни? Нет, детка, так не пойдет. Я не из тех мужиков, которых динамят. Можешь и дальше продолжать жить со своим муженьком. Мне нравится тебя трахать, поэтому будешь и дальше приходить ко мне.

– Я отнесу документы куда надо, пусть прокуратура поинтересуется, чем вы в вашем фонде занимаетесь, и куда уходят деньги спонсоров, – раздался женский голос.

– Тупая задница!Кем ты была до нашей встречи? Выглядела, как бедная училка начальных классов, а сейчас? Ездишь на «Мерседесе», носишь шикарные шмотки, кружевное белье! – Раздался треск рвущейся материи.

– Скотина, – в глухом голосе женщины прозвучал страх.

-Надо же... Какие слова – мужчина опять неприятно рассмеялся.– А еще интеллигенция. – Голос его угрожающе понизился. – Начнешь делать глупости, задушу, как кролика, а дочку твою...

– Нет! – голос женщины прервался. – Делай со мной, что хочешь, скотина, только дочь не тронь!

– Вот и отлично, а то я уже начал беспокоиться.

Стало тихо. Затем раздалось какое-то шуршание, и мужчина насмешливо произнес: – Когда ты сопротивляешься, меня это возбуждает. Ну, детка, ударь меня.

Раздался стон, и следом тихий безнадежный голос женщины: – Ублюдок, ненавижу тебя.

В ответ резко скрипнули пружины кровати, возбужденный мужской голос что-то глухо пробормотал.

Нина отпрянула от двери. Сердце гулко колотилось в груди. Её охватило холодное бешенство. Сцепив руки на груди, она какое-то время стояла, чуть раскачиваясь, потом развернулась. Увидев на полу лом, нагнулась, протянула руку. В голове проигралась картина – она входит в комнату, бьет подонка по голове...Нет, так не пойдет. Нина спустилась по лестнице на первый этаж. Посреди комнаты на стеклянном столе лежал кейс. Открыв, дипломат, на мгновение застыла, увидев пистолет. Взяв в руки, прочла надпись «PIETRO BERETTA GARDONE» Нина любовно погладила тяжелую сталь металла, уютно приютившуюся на ладони. Она взяла в руки водительские права, развернула. На нее смотрел светловолосый мужчина. Чистое лицо, прямой нос, тонкие сухо поджатые губы. Он был, пожалуй, даже красив, если бы не глаза. Говорят, глаза – зеркало души, у этого человека души не было.

Нина вышла из дома и торопливо пошла к своей машине, почти растворившейся в надвигающихся сумерках.

***

Она лежала, бездумно уставившись в потолок. Евгений, приподнявшись на локте, поцеловал её в висок, затем, коснувшись губами шеи, пробормотал: – Ты странная.

Нина повернула голову. Глядя в карие глаза мужчины, провела рукой по черным, слегка вьющимся волосам, коснулась губ.

Надвигался шторм. Волны, вал за валом, с гулким стоном ударялись о причал, вздымая тонны ледяной воды и оставляя на бетоне рваные лохмотья водорослей в кусках пены. Облокотившись о перила, Нина смотрела вдаль – туда, где между серой массой воды и горизонтом пробивалась тонкая полоска света, и где одинокий альбатрос, словно белая молния рассекал своими могучими крыльями встречный ветер. Резкий, словно плач младенца, крик чайки заставил её поежиться, сердце сжалось от глухого и неясного предчувствия. Опустив лицо в воротник куртки, запахнулась глубже и, вдохнув тепло, закрыла глаза. События этих дней потрясли её, она ощущала усталость, тоску и какое-то странное оцепенение. Нечаянно подслушанный разговор Нины с любовником в строящемся особняке, потряс её настолько, что, придя к себе в номер гостиницы, она долго не могла уснуть, перебирая в уме слова, свидетелем которых стала поневоле.

-Любите смотреть на штормящее море? – голос, раздавшийся за спиной, заставил её вздрогнуть от неожиданности.

Чуть повернув голову, она увидела стоящего рядом невысокого черноволосого парня в теплой кожаной куртке на меху. Он стоял, уверенно расставив ноги, и пристально смотрел на нее с легким прищуром. Нина усмехнулась, сквозь самоуверенный взгляд парня пробивался неуверенный в себе мальчик. Она, уже было, хотела мягко намекнуть, что не нуждается в компании, но тут у нее мелькнула мысль, что сегодня, пожалуй, придется выехать из номера гостиницы, деньги заканчивались. Она чуть наклонила голову, пристально глядя ему в глаза. В карих глазах парня метнулась неуверенность, он улыбнулся. Если бы не эта улыбка, она, скорее всего, отвернулась, но было в его взгляде что-то мягкое, доверчивое, скрытое за показной развязностью.

– Не угостите чашечкой кофе?

Мужчина посмотрел на нее. Нина заметила, как мелькнуло удивление в его глазах и погасло, погашенное улыбкой снисходительного понимания.

– Конечно, что за вопрос...

Вздохнув, Нина отняла руку от лица Евгения. За окном стремительно опускались сумерки. Ветер бился в окно, стуча редкими тяжелыми каплями дождя.

– У тебя хорошая квартира, чем же ты занимаешься?

– Разное, – уклончиво произнес Евгений. Поднявшись с постели, он включил ночную лампу. Нина смотрела на это крепкое молодое тело и думала, что, пожалуй, впервые за десять лет ей было хорошо с мужчиной. Будто подтаял ледяной комок внутри, совсем немного, но достаточно, чтобы она вновь ощутила вкус любви.

-Ты так смотришь на меня, – он замолк, напряженно стараясь поймать ускользающий взгляд.

– Как?

– Равнодушно. Наверное, я тебя разочаровал. Такая женщина, как ты, – он осекся.

– Продолжай, – Нина приподнялась на локте, внимательно глядя на него. – Хочешь сказать «женщина с богатым прошлым»?

-Я не хотел обидеть тебя.

Нина встала с постели и, подойдя к нему вплотную, обхватила руками за шею.

– Ты даже и не представляешь, как ты прав. Молчи. – Она прижала к его губам ладонь. – Молчи, не говори ничего. – Прильнув к груди, закрыла глаза. – Мне все равно, мне все равно...Может быть, я уже не буду прежней, может, и меня самой не будет.Но это неважно. Важно то, что я должна сделать.

– Сделать что? – отстранившись, он с легким нетерпением посмотрел на нее.

Нина закрыла глаза, прошептала, словно в забытьи:

– Не спрашивай, и не смотри на меня так. Не делай меня слабой. Я теряю уверенность.

– Что может сделать женщина? – снисходительно скривился Евгений.– Начинаю подозревать – месть неверному мужу? – Он невесело рассмеялся, надевая джинсы на голое тело. – И я – всего лишь объект мести? – Он отвернулся, ища взглядом рубаху.

– Я хочу убить... Одного человека. А, может, он и не человек...

Евгений застыл, глядя на нее потемневшими глазами. В комнате повисла вязкая тишина.

– И как же ты хочешь это сделать?

– Беретта, – спокойно, как будто они говорили о погоде, произнесла Нина. – Она почувствовала странное облегчение, будто тяжесть того, что она задумала, легла теперь на этого мужчину.

– Я чувствовал, что в тебе что-то не так, – глядя на нее, задумчиво произнес Евгений. – Когда я увидел тебя там, на причале. Ты была похожа на подбитую птицу, – такая же жалкая и несчастная.

-Я ухожу, – устало бросила Нина. Подняв с пола джинсы и свитер, стала одеваться. Пальцы слегка дрожали, когда она, накинув куртку, посмотрела на него, стараясь придать взгляду бесстрастность.

Евгений стоял и смотрел на Нину. Почему эта женщина привлекла его. Что толкнуло его к ней? Там, на причале он ощутил неясную тягу, желание дотронуться до её губ, смотреть в чистые, цвета светло-голубого аквамарина, глаза. Когда позже в постели он поцеловал её обнаженную грудь, сжал в объятьях податливое, мягкое тело, словно ток пробежал в крови. Страстное желание обладать, слиться, вобрать всю её в себя, обрушилось на него с неизведанной до сих пор мощью. Такого сильного влечения он не испытывал ни с одной женщиной. Её странная холодность, отстраненность, словно отдавая тело, она заперла свою душу, возбуждали, отчего кружилась голова.

– Не уходи, – произнес он, зная, что не сможет остановить её. Никто не сможет остановить её, стоило только заглянуть в её глаза, где метался неистовый огонь. Ненависть? Нет, скорее отчаяние и обреченность.

– Зачем?

Он увидел, как в глубине ее глаз блеснул и пропал огонек. Надежда? Если он не ошибся, эта женщина не исчезнет из его жизни.

– Если я скажу, что готов выслушать тебя, ты поверишь?

– Поверю чему? Что ты готов выслушать? – Нина прислонилась к косяку двери, продолжая смотреть мимо него.

– Я хочу тебе помочь.

Он не успел разглядеть выражение ее глаз – она прикрыла веки. Повисла долгая пауза. Резко хлопнула от сквозняка форточка. Нина вздрогнула.

– Ты не понимаешь, нельзя просто так сказать «я хочу помочь». Это уже какая-то кармическая петля; я не могу позволить погибнуть в моей судьбе еще одному человеку.

Он поразился: в её голосе было столько отчаяния, столько муки.

– Ты даже не знаешь, как это опасно. Подонок, который угрожает мне, моей дочери. – Нина запнулась, скользнув по его лицу взглядом. – Ты не можешь это решать за меня, – слабо возразила она.

– Я мужчина, и мне решать, что правильно, а что – нет.

«Почему у меня так тяжело на сердце? Как будто я предаю себя», – думала Нина.

От взгляда, каким на него посмотрела эта женщина, у Евгения защемило сердце. Он понял, что все сделает для нее, он будет рядом, куда бы она ни пошла, и чтобы ни сделала.

***

Шел неприятный косой дождь. С рейда доносились заунывные гудки сигнальных буев; вокруг было тихо и пустынно. Яхта, за которой они наблюдали, была, видимо, переделана из гоночной, что выдавалось низкой посадкой и длиннее, чем у обычных, прогулочных яхт – корпусом.

Нина, отняв глаза от бинокля, передала бинокль Евгению.

– Это он!

Взяв в руки бинокль, Евгений некоторое время рассматривал мужчину, вышедшего из кубрика, затем опустил бинокль. Нину насторожил взгляд, какой он бросил на нее.

-Что? – она сжала кулаки, ощущая, как озноб, пробежав по телу, отдался в пальцах.

– Это Стас. Еще тот подонок, растлитель малолеток. – Евгений помолчал, потом нехотя процедил сквозь стиснутые зубы: «В свое время я делал для него определенную работу. Ты уверена, что хочешь этого?»– Он сделал ударение на последнем слове

Ей показалось, что в его голосе прозвучала опасливая неуверенность.

-Если хочешь уйти, уходи. Ты ничем мне не обязан, только ничего не объясняй, просто повернись и уходи, – промолвила Нина с холодным спокойствием в голосе, чувствуя, как горит все тело,и сердце тугими толками пульсирует в височной артерии.

– Я сказал, что помогу тебе, значит, я буду рядом.

Перед глазами Нины снова мелькнул, как в замедленной съемке грузовик, и Алексей, выворачивающий руль, чтобы подставить себя под удар. Ей стало холодно от предчувствия надвигающейся беды. Она схватила Евгения за руку. Но, тот ободряюще улыбнулся, осторожно освобождаясь.

– Не бойся. Он на яхте один. Я подойду к нему, он подпустит меня, так как знает.

– Если ты помнишь, его «Беретта» у нас.

– Поверь мне, у него всегда при себе пистолет, такой уж он этот Стас. Чувствует себя мужиком только с пушкой в штанах. Воспользуемся неожиданностью, я нанесу ему удар. Когда он отключится, беги на яхту. Надо действовать быстро, скорее всего, он кого-то ждет.

Подняв воротник куртки, Евгений, обогнув лодку, за которой они прятались, неторопливой походкой направился к яхте. Нина, с волнением глядя ему в спину, лихорадочно перебирала в уме, выискивая те заветные слова, которые помогли бы ему, а может быть и ей. Но, будто плотный туман окутал её сознание, и только одна мысль била в такт сердцу – «не допусти, не допусти»!

Между тем Евгений уже подходил к яхте. Стас, увидев приближающегося мужчину, замер, оглянувшись по сторонам, завел руку за спину. Так он и стоял, ожидая, когда Евгений приблизится. Нине в бинокль было видно, как напряглось его лицо, как сузились глаза и нервно раздулись ноздри: гиена почувствовала опасность.

Подойдя к яхте, Евгений махнул рукой в знак приветствия и остановился, что-то сказав. Нина в бинокль видела, как Стас расслабился, махнул ему в ответ. Она поняла, что тот узнал подошедшего. Евгений поднялся на яхту и подошел к Стасу. Нина напряглась: наступал решающий момент. Внезапно силы оставили её. Она закрыла глаза и... Отключилась. Нет, она не падала в обморок, просто погрузилась в забытье... Не в силах пошевелиться, она стояла, прикрыв веки, и странные видения мелькали перед глазами: сияло солнце, легкий ветерок шевелил ветвями акации, и белые цветы падали на землю, словно снег... Она слышала гул, словно волны бились о скалы... Пронзительно кричали чайки, будто предвещали потерю...

Очнулась она так же внезапно, как и впала в транс: по телу пробежала судорога, отдаваясь колющей болью в мышцах, пробуждая её к реальности. Нина открыла глаза, мгновение бессмысленно смотрела на бинокль в своих руках, вздрогнув, в испуге бросила взгляд на яхту. Стас и Евгений все так же стояли друг против друга, о чем-то беседуя. Внезапно Стас, сделав шаг назад, завел руку за спину и, выдернув её уже с пистолетом, направил оружие на Евгения.

– Нет! Нет! – отчаянно, во весь голос закричала Нина. Вынырнув из своего укрытия, она выстрелила вверх. Резкий треск выстрела на какую-то долю секунды отвлёк Стаса. Он отвел взгляд от Евгения. Тому достаточно было одного удара, чтобы выбить пистолет из рук бандита. От удара о палубу сработал ударник, раздался выстрел. Пуля, срикошетив о переборку, застряла в досках палубы. Стас метнулся к Евгению и, схватив за руку, сильно дернул на себя. Тот вывернулся, падая, ударил Стаса в живот головой. Свалившись на палубу, мужчины сплелись в яростной схватке, катаясь в узком проеме между бортиком и кубриком, рискуя каждую секунду свалиться на пирс. Нина как кошка стремительно вскарабкалась по трапу на яхту и, подбежав к дерущимся мужчинам, замерла, оценивая ситуацию. Увидев ее, Стас на какую-то долю секунды ослабил хватку и Евгений, воспользовавшись его замешательством, ударил его в висок. Тело Стаса обмякло. Евгений поднялся, тяжело дыша и качая головой.

– Черт, – глянув на Нину, он пробормотал, потирая шею: – Ты вовремя. – Подняв пистолет Стаса, он засунул его за ремень брюк. – Что дальше?

– Заводи движок, мы выходим в море, – бросила Нина, направляясь к швартовым.

Мерно заработал дизель. Нина, убрав швартовы, взялась обеими руками за руль, крикнула Евгению:

– Иди ко мне, помоги! Быстрее, ветер меняется, если не успеем выйти, нас прибьет приливным течением к скалам!

Дождь прекратился, но западный ветер сменился на резкий норд-ост, и Нина с тревогой смотрела на усиливающееся волнение. Над горизонтом все сильнее разрасталась багровая полоса, обещавшая бурю. Волны все сильнее били в левый борт яхты, сотрясая корпус.Нина бросила взгляд на лежащего на палубе мужчину. Мучительная гримаса пробежала по лицу Стаса. Открыв глаза, он пустым взглядом уставился на Нину. В глазах мелькнуло удивление. Приподняв голову, он перевел взгляд на корму. Увидев Евгения, снова посмотрел на Нину. Судорожная усмешка пробежала по его тонким губам.

– Что шлюха, нового хахаля завела? Ну, доберусь я до тебя, а особенно до твоей дочери. Лучше развяжи и проси прощения, оставлю вас живыми...Ну? – резко бросил он.

Нина, держась за поручни: яхта под ударами волн раскачивалась все сильней – молча смотрела на Стаса. Волны уже захлестывали борт, и как не старался Стас отодвинуться, ледяная вода окатывала его снова и снова.

– Ты что надумала, сука! – в глазах Стаса зажегся злой огонек. – Евгений! – Закричал он, повернув голову. – Убери от меня эту бешеную суку! Тебе же не жить после этого! – Стас приподнялся на мокрой палубе, стараясь сесть, но новый удар волны в борт оборвал его усилия. Он беспомощно откатился к ногам Нины. Брезгливо отступив на шаг, она прокричала:

– Смотрю, растерял свою крутизну, любитель маленьких девочек!

Стас уже открыл было рот, но внезапно застыл. Бледное лицо его, мокрое от воды, посерело. Он пристально вглядывался в черты Нины.

– Ты... Ты не похожа на себя...

Нина расхохоталась.

– Я пришла из тумана, чтобы убрать с дороги грязь!

– Женька! – внезапно завопил визгливым голосом Стас. – Убери эту сумасшедшую суку от меня! – Он заколотил ногами, стараясь отодвинуться от Нины.