Текст книги "Раб всех моих желаний"

Автор книги: Ольга Баскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– И не оставила адреса?

– Я у постояльцев этого не спрашиваю.

Гоголев понял: больше из нее ничего не вытрясешь. Он повернулся к калитке:

– До свидания.

Старуха что-то невнятно прошамкала и закрыла щеколду. Мужчина совсем упал духом. Следы Гали затерялись.

Возвращаясь домой, он пытался вспомнить, что говорила Галя о своем родном городе, и не вспомнил ни слова. Да и упоминала ли она о нем вообще? Сомова была неглупой девушкой и прекрасно видела: это не интересует ее любовника. И она не ошибалась.

Погруженный в эти грустные мысли, Владимир не заметил, как дошел до дома, механически отпер дверь, поужинал, не чувствуя голода, принял душ и лег спать. Оставалась одна-единственная надежда разыскать Галину. Возможно, что-то важное припомнит Арсен или кто-нибудь из его коллег на работе. Ведь не могла же она никому не рассказывать о своих родных краях! Хотя… почему нет? Не зря ее все считали замкнутой. И все же мужчина не хотел сдаваться.

Глава 4

Издательство, в котором Владимир занимал должность заместителя главного редактора, принадлежало Арсену. Этого маленького полного армянина со жгучими черными глазами, обрамленными такими длинными ресницами, что любая женщина умерла бы от зависти, Гоголев знал уже давно. Они вместе окончили военно-политическое училище и получили назначение в Крым, в одну из флотских газет. Среди военных есть много творческих людей, иногда даже кажется, когда послушаешь их рассказы, за сюжеты которых любой известный юморист отвалил бы хорошие деньги, что они все – творческие личности. Однако это не совсем так. Рутинная работа военного журналиста мешала молодым парням воплотить на бумаге замыслы их, как им тогда казалось, гениальных творений. Но пока не было альтернативы, они исправно выполняли приказы начальства, ездили в командировки и писали нужные статьи. Оба дослужились до капитанов третьего ранга. Арсен начал свыкаться с такой жизнью и мечтал о повышении, Владимир же задыхался в редакционных стенах. В его голове крутилось множество романов, но на их написание катастрофически не хватало времени. И он страдал.

– Уволюсь, – сказал он однажды Арсену.

– Ну и дурак, – откликнулся тот. – Куда ты пойдешь?

– На вольные хлеба, – пооткровенничал приятель. – Засяду за роман, и кто знает? Возможно, осуществится моя мечта стать писателем.

Авдолян, в отличие от товарища, видел на несколько шагов вперед.

– Если ты уволишься сейчас, то получишь такую грошовую пенсию, что на нее не проживет и уважающий себя бомж, – резонно заметил он. – Станешь ли ты великим – это еще бабушка надвое сказала. А понадобятся деньги – придется трудоустраиваться. Куда же ты, повторяю, пойдешь?

– Надо подумать…

– Надумаешь – вот тогда и увольняйся.

Владимир послушал Арсена: не стал торопиться – и оказался прав. Не прошло и полугода, как приятель сам предложил ему покинуть флотскую газету.

– Мой дядя – миллионер в Ереване, – шепотом поведал он. – Я его единственный и любимый племянник! Своих отпрысков он давно услал жить за границу, хочет помочь и мне. Короче говоря, дядя Ашот переводит мне большие деньги для открытия собственного бизнеса. Догадываешься, чем я собираюсь заняться?

Гоголев пожал плечами. Авдолян всегда был непредсказуем.

– Сдаюсь.

– Открываю частное издательство.

– Да что ты?

– Ей-богу, – поклялся армянин. – Мне тоже надоело работать на дядю или государство. Хочу поработать на себя, и тебе предлагаю сделать то же самое.

Друг задумался:

– Не окажется ли твоя затея убыточной?

– Не должна, – уверенно ответил Арсен. – Я все просчитал. Мы начнем с издания рекламных газет, будем ездить по учебным заведениям и собирать заказы на тематическую литературу. Это окупит аренду помещения и даст неплохую зарплату работникам. Кроме того, вся полиграфическая продукция в этом городишке пойдет через наши руки. Естественно, это еще не самая заветная моя мечта, – признался он.

– А какая самая заветная?

Арсен лукаво улыбнулся:

– Неужели не догадываешься? Я хочу поднять издательство – со временем, конечно, – на достойный уровень. А это невозможно без печатания художественной литературы. Признаюсь, я имею большое желание раскрутить земляков. Мало ли среди тех же крымчан талантливых писателей? Впрочем, мы охватим не только крымчан, но и все Причерноморье. Видишь, какие у меня замыслы! Завтра пишем заявления об увольнении – и в добрый путь!

Владимир послушал Арсена и до сих пор не пожалел об этом. Вот уже два года они трудились в поте лица, заказы сыпались на них, как из рога изобилия. Сначала они работали вдвоем, потом финансы позволили им нанять художников и редакторов. Кроме учебной литературы, местные писатели и поэты печатали у них свои произведения за деньги. Пока что среди всех их приятели не выделили ни одного, достойного более пристального внимания.

– Местный уровень, – давал им оценку армянин, и она вполне совпадала с оценкой Владимира. – Раскручивать некого. Нам не нужно море гонора. Нам нужно море таланта!

Гоголев соглашался, лелея в душе мечту: именно его произведение станет первым, в которое Арсен вложит деньги. И тогда он наконец сможет купить квартиру. Никто об этом не знал: он уже давно писал роман, и скоро настанет день, когда приятель его увидит. В выходные Гоголев собирался закончить, однако происшествие с Галиной затормозило работу. Сейчас он не мог думать ни о чем другом. Галю нужно было отыскать.

* * *

Как всегда, в понедельник Владимир подъехал к издательству (оно занимало несколько комнат на первом этаже жилой пятиэтажки) и направился в кабинет Арсена. Тот уже был на рабочем месте и изучал заказы.

– Привет! – поздоровался он с другом. – Опять море дел! Слушай, если так пойдет и дальше, мы позволим себе отдых на борту круизного лайнера! Кругосветку, правда, не обещаю, но по Средиземке прогуляемся.

Увидев, что лицо Гоголева при этих словах вовсе не просветлело, он добавил:

– А ты отчего такой хмурый? Неприятности в личной жизни? Галина уехала?

Владимир никогда не рассказывал другу о своих отношениях с Галей, однако стены имеют уши, и о романе Сомовой и Гоголева знало все издательство.

– Она из-за тебя умотала? Вы поссорились?

– Хуже.

Арсен встал из-за стола и плотно прикрыл дверь, наказав секретарше никого к нему не впускать.

– А ну-ка, выкладывай!

Он понимал: его другу надо выговориться, и не ошибся. Владимир и сам устал носить в себе это тяжелое бремя. Десять минут – и Авдолян был в курсе всего.

– Да… Жалко девку, – вздохнул он. – Ты бы с ней тогда помягче…

– Я хотел по-честному, – признался Гоголев.

Арсен почесал лысеющий затылок.

– Может, ты и прав. Ты бы на ней не женился, ведь так? Зачем же давать надежду зря?

Владимир хрустнул пальцами.

– Я бы узаконил ребенка. Этот вариант ее тоже устраивал. А теперь она от него избавится, и я до конца дней своих буду нести вину за убийство на своей совести.

Авдолян покачал головой:

– Аборт ты называешь убийством?

– Да. Я смотрел такой фильм! Этого нельзя допускать! Я понял, почему раньше их запрещали, и сейчас церковь против них.

Авдолян пожал плечами:

– Я так не считаю. Если хочешь знать правду, моя Карина сделала пять абортов. Когда она родила одного за другим трех пацанов, на ту зарплату, которую я имел тогда, и эту ораву мне было трудно прокормить. Сейчас-то пусть рожала бы еще, да только она сама не хочет. А несколько лет назад…

– Почему вы, взрослые люди, не предохранялись? – резонно спросил Владимир.

– Потому-то в нас и течет горячая кровь, – пошутил Арсен. – Я тебе рассказал это к тому, чтобы ты не считал себя великим грешником. Мы тоже согрешили. Но жизнь продолжается.

– Это не одно и то же, – прошептал Владимир.

– Что?

– Вы с Кариной – и Галя. Я бросил ее одну, наедине с бедой.

Авдолян принял удобную позу.

– Вот что я тебе скажу. Галя – умная, самостоятельная женщина. Уверен, она и без тебя примет правильное решение. Захочет оставить ребенка – и оставит. Может, поэтому она и поехала к родным. Нужны же ей помощники в трудное время!

– И все равно, мне необходимо ее увидеть, – Гоголев гнул свою линию. – Ты не помнишь, откуда она приехала в Черноморск?

Арсен улыбнулся:

– Никогда не интересовался.

– Но она показывала тебе копию или диплом об окончании вуза? В нем имелось название города. Ведь показывала?

Армянин покраснел:

– Показывала. Не обратил на это внимания. У нас всегда по горло работы. Вот я и торопился включить в нее нового сотрудника, и чем быстрее, тем лучше. Помнишь, я тогда работал и за отдел кадров. Быстренько состряпал дело – и вперед!

– То есть в ее личном деле я ничего не найду?

Арсен покачал головой:

– Боюсь, нет.

– А наши сотрудники?

– Пообщайся с ними, – без энтузиазма проговорил Арсен. – Хотя, по-моему, и это бесполезно. Сомова ни с кем не контактировала, кроме тебя.

– И все же я попробую.

Владимир открыл дверь и вышел в коридор. Навстречу ему, еле-еле передвигаясь на высоченных каблуках, спешила постоянно пытавшаяся скрыть свой маленький рост – хотя ей это и не очень удавалось – полненькая симпатичная Ира Савченко. Легкая улыбка всегда играла на ее пухлых губках. Увидев Гоголева, она улыбнулась еще шире, и на ее щеках заиграли очаровательные ямочки.

– Привет, Вовка! С началом рабочей недели!

Он взял ее за локоть.

– Не спешишь?

– Надо обработать один заказ.

– Но время терпит? Уделишь мне пару минут?

Она расхохоталась:

– Такому мачо? Запросто!

Девушка прислонилась к стене. Он встал рядом.

– Ты дружила с Галиной Сомовой?

Этот вопрос ее не удивил.

– Да, а почему ты спрашиваешь? Разве она тебе не говорила?

Владимир сделал вид, что не расслышал последней фразы.

– Она оставляла тебе свой адрес?

– Конечно.

– Дай мне его.

Ира смерила его взглядом.

– А ты не знаешь?

Мужчина ушел от ответа.

– Раз прошу – значит, надо.

– Ну, хорошо, он у меня в блокноте. А блокнот – на столе в кабинете.

Она круто развернулась, высота каблуков заставила ее пошатнуться, однако девушка, как корабль, упорно плывущий к цели, выровняла курс. Гоголев поспешил за ней.

В крохотном кабинете, кроме Ирины, работали еще три девушки. Они быстро кивнули заместителю главного редактора и снова уставились в экраны компьютеров.

– Вот он. – Ирина взяла маленькую книжечку в переплете под крокодиловую кожу. – Буква «С», Сомова. Охотская, восемь. Записал?

Владимир замотал головой:

– Это ее черноморский адрес. Но ведь она не местная. Откуда она приехала, Ира? Где живут ее родители?

Глаза девушки расширились.

– Вот этого я не знаю. Зачем? Впрочем, если тебе интересно, спроси у нее сам. Она придет с минуты на минуту.

Гоголев отвел взгляд в сторону.

– Не придет. Она уволилась.

Ирина ахнула. Девушки, как по команде, обернулись и уставились на них.

– Уехала? Но куда?

– Домой. В свой родной город. Мне необходимо узнать ее адрес.

Савченко обернулась к коллегам:

– Девчонки! Кто-нибудь поможет нашему Володе?

Они молчали. Гоголев сжал кулаки.

– Неужели никому не было до нее дела?! – Он почти сорвался на крик. Его коллеги недоуменно переглянулись. – Я – мужчина. Но вы – женщины… Неужели никому не было интересно, как и чем она жила? Какое равнодушие!

Он стукнул кулаком о стенку.

– В конце концов, – начала Ирина, но Владимир уже взял себя в руки.

– Извините, девчонки. Что-то у меня паршиво на душе. Значит, никто мне не поможет отыскать Галину?..

Ответ напрашивался сам собой. След его подруги затерялся в неизвестности.

Глава 5

Растерянный и злой заместитель главного редактора шел к себе в кабинет, надеясь с помощью работы отвлечься от мрачных мыслей. В коридоре он столкнулся с Арсеном. Пот градом катился по толстым щекам армянина.

– Море заказов, – выдохнул он. – В этом месяце мы неплохо подработаем. И вообще, зайди ко мне на минутку.

– Хорошо.

Авдолян толкнул дверь ногой и, проходя в кабинет, крикнул секретарше:

– Зина, два кофе!

Миловидная белобрысая Зиночка, своими слегка выпирающими передними зубками похожая на кролика, впрочем, весьма симпатичного, кивнула:

– Есть!

– Садись. – Армянин развалился в кресле. – Догадываешься, о чем пойдет разговор?

– О Галине?

Смуглое лицо сморщилось.

– А ты все о своей бабе! Что, не нашел адреса?

– Нет.

Арсен махнул рукой.

– Сама отыщется. Я вот о чем хотел побалакать. Наши писатели принесли мне два романа. Я же еще не похоронил нашу с тобой идею раскрутить какой-нибудь местный талант.

Гоголев почувствовал дрожь в коленках.

– Ты прочитал их? Как они тебе?

«Плохо, плохо», – шептал ему внутренний голос. Именно эти слова он старался внушить шефу. Ведь он, Владимир, мечтал сам стать первым! До окончания его собственного романа оставалось совсем немного. Кого, как не его, должен раскручивать друг в первую очередь? Это поможет ему решить квартирный вопрос. В ожидании ответа Гоголев так сильно сжал ладони, что хрустнули пальцы. На его счастье, Арсен ответил именно то, что его заместитель и жаждал услышать:

– Весьма посредственно. Коммерческой ценности – никакой. Это не будут покупать.

– Уверен? – для проформы спросил Владимир, ликуя в душе.

– Уверен. Ты знаешь мое чутье.

Да, Гоголев знал: у Авдоляна действительно феноменальное чутье на новые таланты. Стоило ему почитать какую-либо вещь, он безошибочно предсказывал ее судьбу. Если Авдолян определял ее как однодневку, автор потом куда-то пропадал, если же друг давал рукописи высокую оценку, Владимир становился свидетелем триумфа очередного писателя или поэта. Да, Арсену можно было доверять.

– Тогда я читать их не буду, – констатировал Гоголев.

– Я тебя и не прошу. – Арсен вдруг внимательно посмотрел на Владимира. – А ты как будто и рад? Ведь рад, признавайся?

– Рад, – выдохнул Гоголев.

– Не вижу причин для такой радости. – Армянин взял в руки какую-то бумагу. – Тебе следовало бы лучше искать местные таланты. На такой литературе больших денег не заработаешь.

– Причины есть, – решился заместитель.

– Да? И какие же?

– Через несколько дней я представлю тебе свой роман, и – я уверен – ты запустишь его в печать.

– Ты пишешь роман? – удивление Арсена покоробило Владимира. Ведь приятель знал, как он мечтал заняться писательством.

– Да.

Шеф пропел нечто похожее на туш:

– От души желаю, чтобы вещь была стоящая! А за меня не беспокойся. Я свое слово держу. Денежки есть. Во-первых, можно задействовать наши активы, во-вторых, этой идеей я давно заинтересовал парочку богатых предпринимателей. Они готовы спонсировать нового писателя. Дальше мы продолжим раскрутку в крупных городах Украины или России. Только уговор – мизерный процент с будущих гонораров.

– О чем речь! – согласился Владимир. – Спасибо.

Авдолян хмыкнул:

– Надеюсь, теперь ты перестанешь ныть. Пусть работа целиком поглотит тебя. Помни: Галя – взрослая девочка и сама знает, что ей нужно.

Впервые за весь этот день его слова ободрили Владимира. Если рассуждать честно, он, как творческий человек, уже мысленно возвратился к своему роману, решив на время оставить сожаление о Сомовой.

– Пойду, поработаю.

– Желаю удачи.

Гоголев помчался к себе, чтобы поскорее закончить текущую работу и приступить к своей рукописи. К его удивлению, через полчаса он все закончил. Владимир отнес документы в бухгалтерию и рванул к Арсену.

– Отпустишь меня сегодня пораньше?

Армянин что-то черкал на отпечатанных листах.

– Сегодня – да. А вообще, бери сюда свой ноутбук и твори. Мало ли зачем ты вдруг мне понадобишься?

– Хорошо, шеф.

Насвистывая какую-то веселую мелодию, Гоголев вышел из редакции и стрелой понесся домой. В голове его слагались целые абзацы и главы. Так, на чем он остановился в прошлый раз? Решающее объяснение героев. Что-то ему не понравилось тогда. Помнится, объяснение происходит на пустынном берегу моря. Надо все заменить. Но, подумав, он решил не переделывать такой большой кусок. «Море перед бурей отражает душевное состояние женщины», – констатировал Гоголев, открывая дверь квартиры. Заместитель главного редактора наскоро пообедал и сел за компьютер. Строки сами ложились на бумагу, будто кто-то невидимый подсказывал ему слова и сюжетные линии. К вечеру молодой автор написал пятнадцать страниц и решил поставить точку. Мысли по-прежнему роились у него в голове, двигали действие, но глаза сильно устали и болели.

«Будущий писатель должен беречь зрение». – Владимир решительно встал и отправился в кухню. Пустой холодильник ничуть его не огорчил. Чай и завалявшийся леденец сойдут. Он был сыт духовной пищей. Отхлебывая ароматный напиток, мужчина удивился: за все это время он не вспомнил о Галине. Честно говоря, она как-то отошла на задний план. Арсен прав. Пусть женщина решает сама, как ей поступить. Если понадобится помощь с его стороны, он ее Галине окажет.

Глава 6

Прошло две недели. Гоголев целиком погрузился в свой роман. Никто на работе не докучал ему, не навязывал дополнительных заданий. Женский коллектив есть женский коллектив, и по «цыганской почте» редакцию облетела весть: заместитель главного пишет роман, который его шеф собирается раскрутить. Все ждали завершения работы над произведением и вынесения вердикта Арсена не меньше, чем сам автор. И вот последний лист украсила завершающая строчка. Гоголев распечатал свое творение на редакционном принтере и преподнес шефу.

– Готово.

Арсен подержал в руках папку с файлами.

– Объем подходящий. Остальное скажу после прочтения. Главное – не торопи меня. Быстро такие дела не делаются.

– Я все понимаю.

В этот день Владимир уходил из издательства гордый собой. Пусть его шеф еще не сказал ни да, ни нет, но первый роман уже ознаменовал собою открытие серии Гоголева. Сам он был уверен: Арсену понравится. Он любит подобные сюжеты. А пока что – автор подождет. Пусть приятель вчитается и скажет ему как можно больше комплиментов. И мужчины любят доброе слово.

* * *

К удивлению Гоголева, Арсен вызвал его к себе через два дня.

– Я прочитал твой роман. – Армянин смотрел прямо в глаза приятелю. – И скажу честно: это никуда не годится.

Владимир побагровел:

– Никуда не годится?! Я не ослышался?

Авдолян побарабанил пальцами по стеклу.

– Ты же не упадешь в обморок, как тургеневская барышня? Мы прежде всего бизнесмены и рассматриваем книгу как продукт. Твой продукт плох. Он не пойдет на рынке. Нет, десяток читателей я тебе гарантирую, однако этого мало. Мой тебе совет: издай это за свой счет и раздари нашим женщинам.

Последние слова буквально сразили автора.

– Издать? Раздарить? Ты серьезно?

На лице Авдоляна было написано: он не шутит.

– Серьезнее некуда.

Гоголев опустился на стул:

– Значит, не понравился…

– Я же сказал: никуда не годится. По правде сказать, я и не дочитал до конца.

– Что же не так?

– Во-первых, тяжеленный язык, – втолковывал Арсен своему другу, как маленькому ребенку, – во-вторых, где ты взял такой сюжет? По-моему, он для неразвитых подростков. В-третьих, все герои – просто дебилы. А ту парочку милиционеров, берущихся расследовать дело, надо отправлять в психиатрическую больницу. Ты порою залезаешь в дебри, которые никому из публики даже среднего интеллектуального уровня не будут интересны. Неужели ты не мог придумать ничего лучшего? Жизнь полна таких историй! Стоит только не торопиться и выбирать их из множества банальных случаев. У тебя еще есть время.

– Может, над ним стоит поработать? – без энтузиазма спросил Гоголев. Арсен покачал головой:

– Этот роман безнадежен, еще раз повторяю тебе. Если не хочешь издать его за свой счет и подарить нашим женщинам на Восьмое марта, тогда сожги, как Мастер, и убедишься, что далеко не все рукописи не горят.

Его ирония казалась жестокой, однако приятель не обижался. Он понимал: Авдолян отвечает за каждое свое слово, потому что отвечает и за каждую копейку.

– Начни сначала. – Армянин подошел к Владимиру и положил ему на плечо свою тяжелую руку. – Поразмысли, покумекай. И у тебя получится, если ты обладаешь талантом. А если таланта нет, выбивайся на другом поприще. Ты неплохой журналист. Я вот ничего писать и не собираюсь. Разбогатеем на другом. Наше издательство ждет большое будущее, и это говорю тебе я, Арсен Авдолян! Выше нос, дружище!

Его бодрые возгласы не улучшили настроение Гоголева. Владимир представлял себе этот день совсем не так. Он еле сдерживался, чтобы предательская слеза не выкатилась из глаз. Не хватало еще разреветься перед армянином!

– Расстроился? – участливо поинтересовался шеф.

Гоголев вздохнул:

– Вагон работы – коту под хвост.

– А как же Толстой, который переписывал «Войну и мир» восемь раз?

– Судя по всему, мне до него далеко.

Арсен ободряюще улыбнулся:

– Первый блин у многих комом. Пеки второй.

– Постараюсь…

Владимир выглядел таким расстроенным и усталым, как будто он всю ночь разгружал вагоны. Авдолян решил: сегодня его друг – не работник.

– Ступай-ка домой, – проговорил Арсен, – и хорошенько отоспись. Кто знает, может, тебе в голову придет замысел потрясающего бестселлера.

Гоголев не стал с ним спорить. Он действительно не мог больше находиться в издательстве. Распалившееся воображение рисовало ему ехидные взгляды коллег, которые пока еще не знали о судьбе романа заместителя их шефа.

– Да. Пожалуй, я пойду, – согласился он.

– Не печалься. Вспомни известных писателей и поэтов. Их самые гениальные вещи родились далеко не сразу.

Владимир на минуту вошел в кабинет, взял борсетку и отправился домой, купив по дороге бутылку водки «Абсолют». Ведь, если посмотреть с другой стороны, для него этот день во всех отношениях – знаменательный. Роман окончен и отвергнут. Гоголев доплелся до дома, пиная впереди себя, как мальчишка, пустую жестяную банку из-под пива, прогнал соседского кота, уютно расположившегося на скамейке возле подъезда, не ответил на приветствие соседки и трясущимися руками вставил ключ в замочную скважину. В этот момент ему казалось: жизнь кончена. Скоро придется расстаться с квартирой, пределом его мечтаний. А что касается замечаний Арсена… Пусть приятель сам зарабатывает на заказах! Он же хочет писать. И будет писать.

«Что, если послать роман в другое издательство?» – мелькнула мысль, однако Гоголев ее тут же отбросил. Разве он сам не думал еще недавно, что Авдолян не ошибается в оценках произведений? Во всяком случае, если его вещь – исключение, надо еще раз перечитать ее и кое-что подправить. Это немного улучшило настроение Владимира. Поставив бутылку водки в шкаф, он сделал несколько бутербродов, заварил кофе и, положив еду на огромную тарелку – подарок матери, поспешил к компьютеру. Лениво откусывая от бутербродов маленькие кусочки, он запивал их кофе и читал свое творение, с каждой строкой убеждаясь в правоте Арсена. Да, приятель не ошибся. Как же он сам не видел этого раньше? Владимир задумал большой роман со множеством сюжетных линий, как у Сидни Шелдона, и это было его первой ошибкой. Наверное, американский писатель, прежде чем приступить к созданию очередного бестселлера, глубоко изучает ту область, о которой пойдет речь. У Гоголева на это не было времени, и он довольствовался своими знаниями журналиста и статьями в периодических изданиях – газетах и журналах. Его главный герой, политик, бывший криминальный авторитет, рвался к власти, и люди, знавшие о его прошлом, старались этого не допустить, причем их старания выглядели какими-то карикатурными. Сами эти персонажи были тупы, смешны и бездарны. Один из них напоминал звезду дешевого сериала, этакого супермена, мастера на все руки, и Гоголев пожалел, что окружение криминального политика его не прикончило еще в начале книги. Два милиционера, непонятно почему решившие помочь вывести злодеев на чистую воду, допускали такие промахи, за которые их следовало прогнать из органов, и чем скорее, тем лучше. Главная героиня, бывшая любовница политика, надеявшаяся вернуть его расположение, соблазнившая супермена, смотрелась, как дешевая проститутка, ее речи о большой любви, наконец охватившей ее, смешили, и только такой идиот, как главный герой, клюнул на нее. В общем в этом романе не было ничего хорошего. Арсен оказался прав: рукопись провальная и снисхождения не заслуживает. Что-то в ней переделать не представлялось возможным. Малейшее изменение привело бы к написанию совершенно другого романа. Владимир с наслаждением удалил файлы, содержавшие главы его неудачного творения, потом взял папку, которую ему вернул Арсен, и повторил поступок своего почти однофамильца – Николая Васильевича Гоголя. В огромной пепельнице запылали плоды его первого труда. Надо было начинать с нуля. Открыв окно, Гоголев развеял пепел по ветру, похоронив тем самым свое бездарное произведение в волнах эфира, уселся в кресло и попытался собраться с мыслями. Естественно, от писательского труда он не откажется – ни за что на свете! Приятель прав и в том, что первый блин часто бывает комом. Он просто повелся, как большинство молодых писателей, на приключенческий сюжет, однако ничего не вышло. Следовало решить, попробовать ли написать еще какую-нибудь вещь в том же духе, однако уже следя за каждым персонажем и не увлекаясь описанием полуфантастических событий, или избрать другой жанр. Внезапно ему вспомнилась Галя, но уже не как мать его будущего ребенка, а как талантливый редактор и критик. Кажется, они тогда сидели на своем любимом месте – полянке, окруженной крымскими соснами, и он рассказывал ей о замысле своей книги, а она давала ему дельные советы. Но ему тогда не хотелось ее слушать и что-то запоминать; Владимир считал, что он все делает правильно. Выходит, Сомова уже тогда заметила все эти ляпсусы. А ведь Арсен всегда хвалил ее литературный талант и даже предлагал Галине стать первой, кого он раскрутит! Галина показывала шефу написанные ею короткие рассказы, и приятель восхищался и их языком, и умением автора в маленьком по объему произведении донести до читателя глубокие мысли.

– Пиши роман, – посоветовал ей Авдолян.

– Я подумаю, – ответила Галя.

Гоголев вздохнул. Кто знает, может, окажись Галина его первым читателем, она направила бы его на правильный путь? Каким же он был недальновидным дураком! Володя вскочил с кресла и принялся бить кулаками по стене, выкрикивая:

– Идиот, идиот, идиот!!!

Его успокоила соседка, через пять минут позвонившая в дверь и пригрозившая вызвать милицию. Гоголев пообещал, что возьмет себя в руки, подул на разбитые кулаки, открыл шкаф и достал бутылку водки. В тот день он так напился, что утром не услышал звонка будильника и не пошел на работу. Авдолян несколько раз позвонил своему заместителю, убедился, что никто не отвечает, и сам поехал к нему. Владимир открыл не сразу.

– Входи, раз пришел, – наконец впустил он Арсена.

При виде приятеля – в мятых трусах, заросшего темной щетиной, неумытого и непричесанного, сильно пахнувшего перегаром, – армянин почувствовал жалость к нему.

«Наверное, слишком круто я вчера с ним обошелся», – подумал Арсен, но вслух спросил:

– Как ты?

– Как видишь, – буркнул Гоголев.

– Можно пройти в комнату?

– Милости прошу.

На столе стояла пустая бутылка из-под водки, сохли маринованные огурцы и помидоры. Брюки и рубашка Владимира валялись на полу. Запах гари свидетельствовал о том, что Гоголев выполнил шуточное пожелание Арсена.

– На тебя так подействовала критика?

– Наверное. – Владимир тяжело опустился на кровать.

Авдолян примостился рядом с ним.

– Но я же не сказал, что ты – бездарь! Просто ты увлекся дешевыми приключенческими сериалами, а подобные вещи я не собираюсь спонсировать. Их и так очень много. Мне нужен эксклюзив, мне нужно Нечто, понимаешь?

– Нет, – без энтузиазма ответил Гоголев, – не понимаю. Подскажи.

Авдолян пожал плечами:

– Если бы я знал, написал бы сам. А так – я предоставляю возможность сделать это кому-то другому, тебе, например. Тебя тянет писать, значит, ты способен создать то, что мне надо. Впрочем, пусть это будет обычный роман, какая-нибудь простая, но берущая за душу история из жизни, интересная судьба человека, неважно, мужчины или женщины. Пусть там не найдется места для супергероев, они и так уже всем набили оскомину. Хватит нам милиционеров-идиотов и девушек с внешностью богинь, но проституток в душе, и продажных политиков. Все это уже было и есть сейчас. Наше издательство должно отыскать своего читателя, понимаешь?

– Выпить хочешь? – вместо ответа процедил Владимир. – И вообще… Тебе надо было принести бутылку с собой. Разве с пустыми руками ходят в гости?

Армянин покачал головой:

– Эка тебя забрало!

Гоголев поднял брюки с пола и попытался их надеть:

– Значит, пойдем пить в забегаловку.

– Никуда мы не пойдем, – оборвал его Авдолян. – Не ожидал, что ты так быстро сдашь позиции! Хотя на тебя столько навалилось, – усилием воли он разгладил на лбу суровую складку. – Эта Галка измотала тебе все нервы. Разве тут до хорошего произведения? – Он прошелся по комнате и вдруг резко остановился: – Слушай, меня посетила прекрасная идея! Поезжай-ка куда-нибудь отдохни. Бери отпуск, тебе его оплатят. Канары не обещаю, но и в нашей стране много шикарных мест. Посидишь где-нибудь на лоне природы, совершенно один, без нашей дурацкой суетни, и, глядишь, тебе придет в голову нечто вроде шедевра. Соглашайся, а? – Авдолян положил руку на плечо Владимира.

Тот немного подумал и ответил:

– А это мысль!

– И еще какая! – поддакнул шеф. – Куда отправишься?

– На Тигровый мыс.

– На Тигровый мыс? – удивленно переспросил Арсен. – Разве там есть санаторий?

– Там – частная гостиница, – пояснил Гоголев. – Я давно мечтал съездить туда с ночевкой. А ты предоставил мне возможность полюбоваться таким райским уголком бесплатно.

– Совершенно верно. – Директор издательства похлопал друга по спине. – А сейчас – собирайся на работу и пиши заявление об отпуске. Завтра чтобы духу твоего не было в городе!

Серебристый джип Авдоляна быстро примчал их в контору, Владимир оформил отпуск и вернулся домой, чтобы собрать спортивную сумку. Он решил не брать с собой много вещей. Во-первых, гостиница находилась в черте города, и при необходимости он мог смотаться домой. Во-вторых, заместитель главного редактора не планировал посещать дискотеки или какие-либо другие увеселительные мероприятия. Первое и лучшее место в сумке было отведено ноутбуку. Именно на Тигровом мысу, по замыслу Гоголева, должен родиться его бестселлер.