Текст книги "Все свидетели мертвы"

Автор книги: Ольга Баскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Это та, которая тебя заменяла в редакции? – спросил Скворцов.

– Она самая. Со вчерашнего дня не ночевала дома.

Пенкин с любопытством смотрел на подчиненную.

– Костя, это меня беспокоит, – призналась журналистка. – Она очень жалела свою мать и никогда бы надолго не исчезла, не сообщив ей. А еще при нашем последнем разговоре Галя сказала, что занимается важным делом и скоро принесет сенсационный материал.

– Ты представляешь, где ее можно искать? – поинтересовался муж.

– Везде, – выдохнула Катя.

– Не волнуйся, – проговорил супруг. – Я сейчас позвоню Пашке. Он всех на ноги поднимет. У тебя есть ее фотка?

– Да, и я перешлю тебе с мобильного.

– Отлично.

– Ой. Чуть не забыла, – спохватилась журналистка. – Очень влиятельные люди мне пообещали, что Валерия никто не тронет.

– Прекрасно, – рассмеялся Константин. – Ты, как всегда, на шаг впереди.

– Не надо комплиментов, – простонала Катя. – Костенька, отыщи мою подругу.

– Сделаю для этого все, – пообещал муж.

Окончив разговор, Зорина повернулась к Пенкину:

– Анатолий Сергеевич, я обещаю вам, что сделаю о Железнове убойный материал. Тем более, как вы понимаете, мы с мужем будем заниматься поисками настоящего убийцы.

– Это меня радует, – Пенкин кинул на нее озабоченный взгляд. – Так что все же с твоей подругой?

– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Мне кажется, что ничего хорошего.

– Не паникуй заранее, – Анатолий Сергеевич встал и похлопал ее по плечу. – Ты такая впечатлительная. Вот увидишь, найдется твоя Галя.

– Да, – упавшим голосом произнесла журналистка. – Ну, я пойду, Анатолий Сергеевич?

– Иди к дочери и береги здоровье, – посоветовал главный.

Зорина тепло попрощалась с начальником и на негнущихся ногах вышла из редакции. Ее не покидало ощущение беды.

Глава 11

Костя позвонил после обеда. Зорина уже отправила домой маму и уложила Полинку спать.

– У меня плохие новости, Катя. Мы нашли твою подругу.

– Жива? – выдохнула женщина, надеясь неизвестно на что. Ведь Костя сказал: плохие новости. А значит, Гали, скорее всего, нет в живых.

– Нет, – выдавил супруг. – Ее нашли на кладбище в склепе Максимова.

– В Загородной балке? – удивилась Зорина. – Но что она там делала? Это же старое кладбище. Кто ее там обнаружил?

– На наше счастье, народные депутаты приняли решение навести порядок во много раз оскверненном склепе бывшего главы города Максимова, – начал Костик. – Утром один из них вместе с шофером навестил склеп. Ну, и обнаружил Галю.

Катя приложила ладонь к пылавшему лицу:

– Как ее убили?

– Пока неясно. Разберемся на месте. Мы с Павлом сейчас выезжаем туда.

– Я с вами, – попросилась Зорина.

– Я не возражаю. А Полина? Она, наверное, спит? Ты же не потащишь ее к своей маме, тем более она только что ушла.

– Я попробую дозвониться ей, – ответила журналистка. – Возможно, она согласится приехать.

– Давай, потом сразу наберешь меня.

На счастье Кати, Евгения Георгиевна застряла в магазинной очереди в двух кварталах от Катиного дома. Она с радостью согласилась снова прийти к дочери.

– Лучше попроси меня переночевать у вас, – рассмеялась она. – Я свяжусь с твоим отцом, чтобы он приехал за мной к тебе.

– Не возражаю, мамочка.

– Тогда жди меня минут через двадцать.

– Отлично.

Зорина тут же перезвонила мужу:

– Мама придет минут через двадцать.

– Хорошо, Катюша, – отозвался муж. – Мы с Павлом и Петей поедем мимо нашего дома и захватим тебя. Жди нас через полчасика. Устраивает?

– Конечно, – проговорила журналистка.

Старое кладбище в Загородной балке не выглядело заброшенным. Здесь находилось уникальное сооружение – церковь Всех Святых, самое старое здание в городе, построенное в тысяча восемьсот двадцать втором году и бывшее долгое время единственной действующей церковью в Приреченске. Она поражала своей архитектурой. Церковь возвели в классическом стиле: крестово-купольная в объеме с полуциркульной апсидой в восточной части, увенчанная куполом, с овальной колокольней, украшенной шпилем. Бывая на этом кладбище и стараясь прочитать надписи на могилах, Зорина останавливалась возле колонн при входе церкви и один раз решилась туда зайти. Храм поразил женщину роскошным убранством. Она поставила свечи и заказала молебны. Кладбище и церковь казались ей овеянными какой-то тайной, которая всегда витает над подобного рода местами. Однажды Зорина решила отыскать склеп бывшего градоначальника Приреченска Максимова, нашла к нему дорогу, пролегавшую между заброшенных могил, но внезапно путь ей преградила огромная черная овчарка и стала так злобно и оглушительно лаять, что журналистка попятилась назад. Ей почудилось: дух Максимова охраняет полуразрушенный склеп и не допускает к нему никого. Интересно, жива ли та черная собака? Если да, как же там оказалась Галя?

– Смотри-ка, а Петька с Заболотным нас обогнали, – усмехнулся Павел, показывая на полицейский «уазик». – Возможно, нашему доктору уже удалось провести осмотр, и он нам расскажет что-нибудь интересное.

Костя подъехал к склепу и остановил машину. Катя огляделась по сторонам. Никакой черной собаки не было и в помине. Навстречу им поспешил Прохоров:

– Ну, в общем, некоторые выводы сделаны. Михалыч осматривает тело. А вы, Катерина Алексеевна, не боитесь? – вдруг обратился он к Кате.

– Почему ты спрашиваешь? – удивилась женщина.

– Да потому что зрелище не из приятных… к тому же она ваша подруга…

– Я здесь, чтобы ей помочь, – призналась Зорина. – Пусть даже после смерти, – она нервно сглотнула: – Матери ее сообщили?

Петя покраснел:

– Как всегда, досталось мне. Не хотел бы я оказаться на ее месте.

Павел, Костя и Катя вылезли из автомобиля. Снежок заскрипел под ногами. Тишина старого погоста уже была нарушена. Под сенью ветвей акации, как всегда, выделялись темными сгустками мягкой хвои траурные туи, напоминающие смутные фигуры гигантов, сгорбленных под бременем лет, а разросшиеся кусты сирени и жимолости надежно прятали от нескромных взоров многие эффектные надгробия и уютные уголки старого кладбища с их неповторимым сентиментальным очарованием. Склеп, построенный в готическом стиле, был в неплохом состоянии, что приятно удивило журналистку. Барельеф над входом, изображающий ангела, был подпорчен вандалами современной исторической эпохи, а все остальное пребывало в целости и сохранности. Полицейские и Катя вошли в склеп из серого камня. В нос ударил запах сырости. Свет пробивался через высокое окно. В самом склепе и вокруг него явно поддерживалась чистота – шприцы, презервативы и экскременты не бросались в глаза. Зато бросались в глаза понадерганные из заброшенных могил металлические кресты, аккуратно прислоненные к стенке склепа. Внутренние стены оказались тщательно испещрены рисунками и плохонькими стишками, тематика которых не оставляла никаких сомнений в том, что современные «готы» превратили склеп в некое подобие своего храма.

– Идите сюда, – послышался голос Заболотного, и замшелые стены осветил его фонарик. – Тело здесь.

Стараясь не споткнуться о камни и куски битого стекла, все осторожно ступали по полу. Журналистке стало жутко, и она сжала руку мужа.

– Может, вернешься? – шепнул он. Женщина покачала головой:

– Нет, я должна. Должна… Господи, этого не может быть…

Тело Гали Смирновой лежало возле правой стены склепа. В одной руке девушка сжимала какой-то листок бумаги, – другой – тонкую лозу. Ноги трупа касались нарисованного углем треугольника. Понятые – кладбищенский сторож и работница церкви – стояли неподвижно, как каменные изваяния.

– Как она умерла? – прошептала Катя.

Михалыч с жалостью взглянул на Зорину:

– От асфиксии. Вероятно, ей на голову надели целлофановый пакет и держали, пока бедняжка не задохнулась. Никаких следов борьбы мною не обнаружено. Неприятное место, доложу я вам. И с чего ее угораздило сюда прийти?

– Время смерти? – осведомился Павел.

– На первый взгляд с пяти до шести утра, – сказал эксперт. – Ну, а подробнее – сам знаешь. Вообще у меня такое мнение, будто кто-то проводил здесь ритуал черной магии. К сожалению, я в таких делах не знаток, и придется поковыряться в специальной литературе. А сама ли она участвовала в обряде или кто-то делал это до нее – пока ответить не могу. А ты знала о ее пристрастии к черной магии? – обратился он к Кате. Она дернулась:

– Насколько я знаю, Галя могла обратиться к темным силам только в одном случае, – медленно произнесла она. – Смирнова давно хотела заполучить одного парня, но тот счастливо женат и не собирается оставлять семью. Он никогда не скрывал этого от нее, но Галя была как одержимая. Возможно, это и заставило обратиться к черному магу.

Послышался шум подъезжающей машины.

– Санитары, – пояснил доктор, – возможно, в эдакой грязи и отыщем какие-либо зацепки. И чего тут только нет. Мы с помощником много насобирали. Тут тебе и следы рук, ног, обуви, транспортных средств, остатки пищи, какие-то вещи, вероятно, бомжей, окурки, спички, да и следы отправления естественных надобностей. Хорошо, что теперь администрация займется склепом. Все же исторический памятник, а не общественный туалет и бомжацкая ночлежка. А сейчас я распоряжусь, чтобы унесли тело. Петя, ты уже сделал все необходимое?

Прохоров кивнул. Заболотный вышел из склепа и глубоко вздохнул:

– Ребята, забирайте труп.

Катя подошла к подруге, всматриваясь в ее посиневшее лицо.

– Почему ты не уберегла себя? – спросила она. – Что ты здесь делала? А что у нее за бумажка в руках? Я могу посмотреть на этот листок? – поинтересовалась Зорина у Заболотного.

– Только из моих рук, Катенька, – засуетился пожилой мужчина. – На нем, вероятно, есть отпечатки, – он аккуратно поддел листок пинцетом и спрятал в целлофановый пакетик. – Придешь ко мне сегодня, и я дам тебе этот манускрипт.

– Я обязательно приду, – пообещала Катя. – Я найду ее убийцу, пусть мне придется не спать по ночам.

– Забирайте тело, – кивнул доктор санитарам, и они торопливо принялись укладывать труп на носилки.

Журналистка хотела что-то сказать Михалычу, но вдруг в ее сумочке зазвонил телефон. Костя вопросительно взглянул на жену.

– Мама, – проговорила Зорина и нажала кнопку:

– Слушаю тебя, мамочка.

Евгения Георгиевна затараторила в трубку:

– Катюша, мне только что сообщили ужасную новость. Значит, Галочка Смирнова убита?

– Мама, мы еще ничего не знаем, – недовольно ответила Зорина. – А кто тебе сказал?

– Ее мама. Она попросила помочь с похоронами. А еще она просила тебя найти убийцу. Ты слышишь меня, доченька? Вы с Костиком постараетесь?

– Конечно, я тебе твердо обещаю, – произнесла Катя. – А как Полинка?

– С ней все нормально, – сказала женщина. – Катюша, у меня к тебе предложение. Я знала эту девушку, и ее смерть задела меня до глубины души. Вам с Костиком придется хорошо поработать вместе на пару. Для этого моя внучка должна быть под присмотром. Мы с Тамарой Михайловной предлагаем свои услуги.

– Мама, ты нашла неподходящее время для разговора, – оборвала ее журналистка. – Но мы подумаем, – она знала свою родительницу. Евгения Георгиевна не отстанет, пока не получит ответ на свой вопрос. – Сегодня обо всем поговорим.

– Мама Гали побоялась тебя беспокоить, – вздохнула Евгения Георгиевна, – и попросила меня кое-что тебе передать. Она хочет, чтобы ты сегодня к ней зашла.

– Конечно, – бросила Катя. – А сейчас извини. Мы на месте преступления.

– Ладно, доченька. За Полину не волнуйся.

– Хорошо, мамуля, – закончив разговор, она повернулась к Скворцову: – Маме звонила Ирина Анатольевна. Это мать Гали. Она просила меня подъехать к ней сегодня.

– Поедешь? – Костя с беспокойством посмотрел на жену. Та кивнула:

– Поеду.

– Я тебе сочувствую. Скажи, ты с ней общалась в последнее время?

К ним подошел Павел и прислушался к разговору. Катя собралась ответить, но вдруг покачнулась и чуть не упала на холодный замшелый пол:

– Ребята, я больше не могу тут находиться. Прошу вас. Помогите мне отсюда выйти.

Полицейские подхватили ее под руки и почти вынесли на свежий морозный воздух. Она с наслаждением вздохнула:

– Галя заменяла меня на моем рабочем месте. В последний раз мы общались с ней несколько дней назад. Мне позвонил Пенкин и попросил поговорить со Смирновой. За год она не предоставила ему ни одного интересного материала, – она вдруг оборвала себя и щелкнула пальцами. – Ребята, а может, ключ к убийству в этом материале?.. Галя сказала: ее статья станет убойной. Возможно, ее и убили из-за этой статьи. Кто-то знал о ней и не хотел, чтобы она увидела свет. Тогда, кроме ее мамы, мне нужно побывать на своем рабочем месте, где в последнее время трудилась Галя, и обязательно заглянуть в ее компьютер. Вероятно, моя подруга уже делала наброски будущей статьи.

– Бери нашу машину, – Костя протянул ей ключи. – Мы поедем на полицейском «уазике».

– Еще мама заявила, чтобы мы не беспокоились с тобой за нашу дочурку, – добавила журналистка. – Она под надежным присмотром бабушек.

– Отлично, – Скворцов обнял жену. – Поедешь прямо сейчас?

– А чего ждать? Все уже сделано. Я тут не нужна.

– Сначала к Ирине Анатольевне?

Катя кивнула:

– Возможно, ей известно что-нибудь еще.

– Позвонишь мне?

– Разумеется.

Женщина села в машину, включила зажигание и медленно поехала по ухабистой кладбищенской дороге. Павел и Костя провожали ее глазами. Санитарный автомобиль увез тело, и лишь желтый «уазик», стоявший в сторонке, ждал пассажиров. К ним подошел Петя:

– Прочтете протокол, товарищ майор? – он показал его Киселеву. Тот быстро пробежал глазами:

– Нормально, неси понятым. Они подпишут, и мы поедем.

Прохоров поспешил к понятым, с бледными лицами стоявшим у входа в склеп. Старушка дрожавшей рукой взяла шариковую ручку.

– Господи, упокой ее душу, – проговорила она. – Такая молоденькая. Ей бы жить и жить на этом свете, – она внимательно прочитала протокол и только после этого подписала. – Теперь Егорычу передать?

Петя кивнул. Сторож закусил губу:

– Доверяю тебе, Матвеевна. А мне читать его ни к чему. Да и все равно без очков ничего не вижу. – Ручка прыгала в его заскорузлых пальцах. – Покажите, где поставить закорючку.

– Скажите, а вы ничего не заметили? – поинтересовался Прохоров.

– А что я должен был заметить? – удивился Егорыч. – Впрочем, вы уже спрашивали. Ничего.

– Ну, вспомните, может быть, вы видели кого-нибудь на кладбище или возле склепа, – Петя изо всех сил пытался выдавить из него хоть какие-нибудь сведения. Однако Егорыч был непреклонен:

– А никого я не видел.

Старший лейтенант с укоризной взглянул на сторожа:

– С похмелья…

Теперь уже Егорыч глянул на него с претензией:

– А вот это ты зря, молодой человек. Пью, как все нормальные люди. Только по праздникам. А почему ничего и никого не видел… Я же не кладбище охраняю, хотя и числюсь кладбищенским, а инвентарь. В начале кладбища автобусы стоят, которые покойников возят, видал? Вот их и сторожу. Там и моя каморка. А по кладбищу не расхаживаю, хотя мертвецов не боюсь. Просто мне это без надобности. И склепы меня не интересуют. Хотя, признаюсь, ходит туда народ. Готы эти, или как их там… не так, чтобы часто, но шастают.

– Готы? – Петя подался вперед. – И когда их можно застать?

Егорыч пожал плечами:

– Когда как. Брешут, что они только по ночам сюда ходят. Иногда и днем кантуются. Вы бы с ними пообщались. Возможно, они что-то знают. Все время возле склепов ошиваются. Их даже власти гоняли.

Прохорову не улыбалась перспектива провести ночь на кладбище в ожидании прихода готов или привидений, однако, похоже, другого выхода не было.

– Ну, спасибо, – поблагодарил он сторожа и работницу церкви. Те пожали плечами:

– Да за что? Девушку ведь не воскресишь.

Глава 12

Ирина Анатольевна Смирнова, мама Гали, проживала в новостройке, в однокомнатной квартире с двумя детьми. Когда она развелась с отцом Гали, директором фабрики, влюбившимся в молодую секретаршу, муж оставил ей трехкомнатную квартиру.

– Не держи на меня зла, Ира, – сказал он перед уходом. – Я понимаю, на что тебя обрек, оставляя с двумя детьми. Но и ты меня пойми. Я не властен над чувствами. Я уже пробовал бороться и взывать к совести, но это выше меня.

Женщина махнула рукой:

– Ладно, как-нибудь переживем. Это не смертельная болезнь.

Он кивнул на прощанье и ушел. Знал ли Владислав, как скоро они увидятся? Вряд ли смел даже думать о таком. Молодая жена заставила его истратить все деньги и приобрести трехкомнатную в центре города. Галя, старшая дочь, окончив школу, не поступила на бюджет, и тогда Ирина Анатольевна разменяла квартиру с доплатой на однокомнатную в неплохом районе и устроила дочь на коммерческое отделение университета. Денег оставалось достаточно, чтобы не думать о поступлении сына и о том, как их одеть и обуть. Впрочем, дети у нее росли золотые. Галя, поступив, сразу стала подрабатывать статьями. Дима, ничего не говоря матери, трудился по вечерам грузчиком. В общем, на жизнь хватало. Дети с отцом не общались. Однажды Галя, которая была его любимицей, попробовала зайти к нему в гости, но смазливая белокурая стерва почти выпроводила ее вон, а папа стоял в углу, поникший и подавленный, и не заступился за дочку. Больше Галя к нему не ходила. Один раз отец сам постучался в их дверь. Он выглядел похудевшим и усталым. Модное пальто видело на нем, как на огородном пугале. Куда девались его изящество и элегантность!

– Здравствуй, Ира, – он протянул жене руку и попытался чмокнуть в щеку, но она отстранила его. – Пустишь в гости?

– Отчего нет, – Ирина Анатольевна посторонилась. – Ведь не совсем чужие. Столько лет вместе прожили.

– Спасибо, – мужчина вошел в прихожую и снял ботинки. – Чаем напоишь?

– Разумеется.

– А где дети?

– Смотрят телевизор.

Отец зашел в комнату и поздоровался. Галя поцеловала его морщинистую щеку, а Дима отвернулся и что-то пробурчал. Мужчина не стал его осуждать и отправился на кухню.

– Сын-то так меня и не простил, – задумчиво проговорил он бывшей жене, накрывшей на стол. – Только вы, женщины, остались мне верны.

Ирина Анатольевна рассмеялась:

– Забавно это слышать от тебя. А ты по делу или со скуки к нам пришел? Впрочем, какая у тебя скука… Жена молодая. Ребеночка еще не родили?

– В моей жизни переменилось очень много, – он отхлебнул горячего чая. – А ты заварила его так, как я люблю.

– Еще не забыла, – процедила Ирина. – Так какие же изменения?

Он как-то неловко скрючился:

– Ира, мне осталось жить три месяца. Рак печени. Сделать ничего нельзя.

Женщина отпрянула:

– Но у тебя есть деньги… Поезжай за границу…

Мужчина встал и взял ее за руку:

– Жена растратила почти все мои сбережения и сбежала с любовником. Я был идиотом, когда променял тебя на нее. Как видишь, теперь я совершенно один и, как ты, в однокомнатной. Пришлось при разводе разменяться.

Ирина заморгала, стараясь сдержать слезы.

– Ты не один. Сейчас я приведу детей. Мы будем бороться за тебя как твоя семья.

На следующий день отец переехал в их однушку. Мать настояла, чтобы он продал квартиру как можно скорее и отправился в израильскую клинику. Лучшим врачам не удалось вылечить его, но удалось продлить ему жизнь. На оставшиеся после смерти мужа деньги Ирина сделала ремонт и поставила ему памятник.

– Вот как бывает в жизни, – говорила она детям, которые в последние дни отца сблизились с ним. А потом время полетело с катастрофической быстротой. Галя окончила вуз и с головой окунулась в любовь. Она напоминала Ирине Анатольевне бывшего мужа, который тоже отдавался страсти до конца. Несмотря на хорошие перспективы в родном городе, девушка устремилась за женатым любимым, намучилась на чужбине и вернулась домой без любви и без денег. Мать просила за нее Бога, и ее мольбы были услышаны. В один прекрасный день позвонила Катя Зорина, объявила, что уходит в декрет и что на ее место нужна толковая журналистка. Разумеется, Галя побежала туда со всех ног. Возможно, торопясь навстречу своей смерти. Все эти события жизни промелькнули перед Ириной Анатольевной за одну минуту, когда она смотрела на Катю, пившую чай в комнате с занавешенными зеркалами. Женщина старалась держаться. Ей нужно было жить для сына-студента. Но это плохо получалось. Она еле сдерживала рыдания.

– Просто не верю, что Галочки больше нет, – сдавленно говорила женщина. – За что ее, Катенька? Она никому в жизни не сделала зла.

– Вероятно, дочь делилась с вами, что-то рассказывала, – каждое слово давалось Кате с трудом. Тяжело говорить о подруге в прошедшем времени, и еще тяжелее расспрашивать мать, только потерявшую своего ребенка.

Ирина Анатольевна покачала головой:

– Она никогда ни на что не жаловалась. Знаешь, эдакая солнечная натура. Все у нее хорошо и замечательно.

– И у вас самой нет никаких предположений, кто это мог сделать?

Женщина хотела ответить отрицательно, но вдруг спохватилась:

– К этому мог приложить руку только один человек. Тебе это покажется странным и, возможно, смешным, но выслушай меня до конца. Я тоже до последнего не верила, что он на такое решится.

– Кто? Зачем? – недоумевала Катя.

– Ты знаешь про Галин литературный успех? – поинтересовалась женщина.

– Литературный успех? Нет, – удивленно ответила Зорина. – Что вы имеете в виду?

Смирнова нервно глотнула.

– Когда Галя вернулась в наш город, она привезла с собой наброски романов, – начала женщина. – Ты разве не в курсе, что она тоже писала повести и романы?

– Нет, – покачала головой журналистка. – В университете она не посещала литературный кружок.

Мать погибшей махнула рукой:

– Понятное дело… Ведь ее возлюбленный ходил в философский. Но, когда моя девочка приехала, она на одной из вечеринок у подруги познакомилась с местным поэтом и сказала, что пишет. Он посоветовал ей прийти в литературное объединение города. Дескать, у них там все такие заслуженные. Ей есть чему поучиться и будет интересно. Моя девочка и пошла, – мать смахнула слезу. – Ее сразу невзлюбили. Вероятно, почувствовали конкурента, хотя она и не собиралась с ними конкурировать.

– А в каком жанре писала Галя? – спросила Катя.

– Фэнтези, – ответила Ирина Анатольевна. – Причем в ее повестях и романах было много философии. В общем, я читала с удовольствием. Однажды председатель литературного объединения привез в город известного редактора одного огромного издательства. Так получилось, что они вместе отдыхали в санатории, а потом председатель уговорил редактора погостить в Приреченске. Видишь ли, дело в том, что этот редактор родом из нашего города и с удовольствием приехал навестить родные пенаты. Председатель перед ним в лепешку расшибался, кормил, поил, возил по ресторанам, на рыбалку, короче, обхаживал, чтобы тот согласился дать путевку в литературную жизнь одному из приреченских талантов. Тот, подумав, согласился. Разумеется, председатель и не думал представлять никого, кроме себя. Как говорила дочка, редактор взял его рукописи, а на другой день попросил чьи-нибудь еще. Дескать, чтобы все было по справедливости. Председатель был слишком в себе уверен и поэтому сунул редактору еще несколько рукописей, в том числе и Галину. Редактор засобирался домой и сказал, что один не вправе решить этот вопрос и должен посоветоваться с коллегами. Каково же было удивление всех, когда выяснилось: из вороха повестей выбрали именно Галину! Председатель сделал вид, что очень рад за нее, но потом отправился провожать домой и по дороге гудел: Галя должна сама отказаться от напечатания книжки. Во-первых, ее книги низкопробны. Они ничего не дадут читателям. Дальше одной книги не пойдет. Ей никогда не стать известной, в то время как у него есть шанс. И вообще, он же нашел этого редактора и предложил такой проект. Разве справедливо, если издадут ее книгу?

Катя дернулась:

– Бред какой-то. Не знаю ни одного писателя, который бы пошел у него на поводу.

– Вот и моя девочка не пошла, – Зорина видела: воспоминания успокаивали женщину. В них дочь жила и даже делала литературную карьеру. – Она отказалась забирать рукопись. Короче, ее издали…

– Издали? – журналистка захлопала глазами. – Вы мне покажете книгу?

Мать Гали тяжело поднялась и взяла со стеллажа томик в яркой обложке:

– Вот она.

Катя с волнением прочитала титульный лист. Ее подруга опубликовала роман в довольно известном издательстве.

– А потом? – спросила она.

– А потом издательство попросило еще книгу, и моя дочь рассказала об этом на заседании литературного объединения. Председатель топал ногами и призывал на ее голову проклятия. Он продолжал требовать, чтобы она больше не имела дела с редактором, даже угрожал покалечить неблагодарную и наглую тварь, то есть Галю. Дочь жаловалась, что он подстерегал ее возле подъезда и обещал плеснуть в лицо кислотой.

– И она никому, кроме вас, ничего не говорила? – удивилась Зорина.

– Никому и ничего. К сожалению.

– А я могу взглянуть на ее компьютер?

– Конечно, Катюша, – мать подвела ее к компьютерному столику дочери. – Вот здесь она сидела и писала свои романы. Редактор дал очень хорошие отзывы ее произведениям. Он пророчил ей славу.

Слушая Ирину Анатольевну, Катя почему-то не сомневалась, что председатель литературного объединения непричастен к ее смерти. Моцарт и Сальери – эта ситуация в своей крайности нечасто повторяется в жизни. И потом, зачем какому-то председателю литературного объединения назначать ей встречи на кладбище в склепе? Нет, явно не он повинен в ее смерти. Хотя, разумеется, имеет место людская зависть, и этого председателя придется проверять для того, чтобы напугать и поставить на место. Вместо Гали появятся другие талантливые авторы, а такие, как он, не дадут им путевку в жизнь. Вот почему на вопрос матери, возьмет ли Катя этого председателя за жабры, женщина ответила утвердительно. В компьютере Гали Зорина тоже не обнаружила ничего серьезного. В многочисленных файлах содержались рассказы, повести и романы, а вот набросков хотя бы какой-нибудь статьи не было и в помине.

«Значит, Галя работала в редакции. Дома она творила. Что ж, направимся туда», – решила журналистка. Она отодвинула стул, чтобы выйти, как вдруг заметила какой-то обрывок бумаги. На нем большими печатными буквами было написано: «Черный маг». Катя почувствовала, как дрожат колени. Черный маг – это было уже ближе к загадочному убийству подруги, но пока ничего не объясняло.

Зорина направилась в прихожую:

– К сожалению, мне пора, Ирина Анатольевна.

Женщина вышла следом из кухни:

– Да, конечно, я понимаю. Ты придешь на похороны?

– Как только вы известите меня, – ответила Катя. Ирина Анатольевна прижалась к груди журналистки и разрыдалась. Зорина гладила ее по спине, понимая, что нет слов в утешение матери, потерявшей дочь. – Я найду этого негодяя, – твердо сказала она.

Глава 13

Анатолий Сергеевич Пенкин уже не выглядел таким веселым и жизнерадостным, как несколько часов назад. Смерть Гали Смирновой произвела впечатление и на этого сильного человека, хотя он ее мало знал. Усадив Катю за стол, он первым делом спросил:

– Ты не знаешь, кто это сделал?

Зорина покачала головой:

– Над этим работает Паша Киселев. Думаю, Костя тоже выйдет из отпуска. В один день на них свалилось два трупа. Такого давно не было.

– Да. Второй труп, – пробормотал редактор и вдруг выпрямился. – Кстати, я выполнил твою просьбу. Никто подозреваемого и пальцем не тронет. А это такие люди… в общем, они умеют убеждать. Тебе нечего бояться Железнова-старшего. По убийству его сына тоже нет никаких зацепок?

– Никаких, – призналась Зорина. – Правда, если честно, зацепки появились, но вряд ли мы в скором времени выйдем на убийцу. Больно все хорошо спланировано.

– Досадно, – поморщился Пенкин. – А теперь ты с какой просьбой пожаловала?

– Я хочу осмотреть свое рабочее место, – призналась Катя. – Вернее, Галино. Вдруг в компьютере я обнаружу что-нибудь интересное по этому делу?

– Вперед, – напутствовал ее редактор. – Если что-то накопаешь, не забудь поставить меня в известность.

– Не забуду, – пообещала Зорина. – Теперь я напишу сразу две статьи.

– Да? – оживился Анатолий Сергеевич. – А как же твоя дочь? Думаешь, она позволит тебе поработать на полную мощность? Проводить журналистское расследование и помогать мужу?

– Позволит, – улыбнулась Зорина. – Видите ли, моя мама хорошо знала Галю и теперь настаивает, чтобы я отыскала ее убийцу. Как женщина умная, она тоже понимает: с маленьким ребенком не шибко разгонишься. И поэтому они со свекровью предложили свою помощь.

– Это здорово! – щелкнул пальцами Пенкин. – Значит, знаменитость города Екатерина Зорина снова вернулась в строй.

– А я его и не покидала, – подмигнула ему Катя и вышла из кабинета. Идя по коридору, она слышала знакомые редакционные звуки: стук по клавиатуре, приглушенные разговоры, смех, звяканье чашек. Женщина почувствовала, как соскучилась по родной обстановке. Дверь ее кабинета оказалась незапертой, и Зорина удивилась и спустилась к вахтеру дяде Грише.

– Вы давали кому-нибудь ключ от моего кабинета? – поинтересовалась она. Старик удивленно взглянул на нее:

– А разве не ты вызывала сегодня компьютерщика?

– А зачем бы я стала его вызывать? – поразилась Зорина. – Я ведь в декретном отпуске, и вы это знаете.

– Ну, значит, твоя так называемая сменщица это сделала, – пытался оправдаться вахтер. – Да, он так и сказал: по просьбе Кати Зориной к Гале Смирновой. Она скоро придет. Ну, я и поверил. Кстати, почему ты его сама обо всем не расспросишь?

– А как я могу его расспросить? – поинтересовалась журналистка. Вахтер ехидно улыбнулся:

– Разве он не продолжает чинить твои железки? Ключ-то он мне не возвращал.

Катя охнула и кинулась в кабинет. Ее худшие опасения оправдались. Окно ее комнаты на втором этаже выходило в палисадник и было распахнуто. Вероятно, лжекомпьютерщик спокойно вылез или выпрыгнул в окно, опасаясь, что кто-нибудь его заметит. Значит, он все же делал какое-то черное дело. Зорина подошла к компьютеру и попыталась его включить. Попытка не увенчалась успехом: в компьютере отсутствовал жесткий диск. Итак, ее предположения подтвердились: кто-то охотился за материалом, который готовила Смирнова. Но что же было в этом материале? Пропажа жесткого диска ставила на расследовании жирную точку. Катя понимала: ей нужно немедленно бежать к дяде Грише, впервые проколовшемуся за много лет безупречной работы. Она не собиралась подставлять старика, тем более его наказанием проблему не решишь. Однако замок в двери кабинета следовало поменять. Но бежать Зорина не могла. Ноги налились свинцовой тяжестью и словно приковали ее к стулу. Ох, если бы она поторопилась и сначала пришла в редакцию, возможно, ей удалось бы либо застать компьютерщика, либо опередить его и просмотреть материал. Что делать теперь, она не представляла. Ее горькие раздумья прервал стук в дверь.