Текст книги "Чья правда?"

Автор книги: Ольга Голохвастова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Груня.

 Съ Гульковымъ?

Марья Ивановна.

 Да, съ этимъ негодяемъ! Вѣдь отецъ выгналъ его изъ дому.

Груня.

 За то, что очень ужь пить сталъ и буянить. Кто-жь вамъ сказалъ про его письмо, сестрица?

Марья Ивановна.

 Онъ самъ. Попался мнѣ вчера вечеромъ около дома, самъ едва на ногахъ стоитъ: "Позвольте, говоритъ, попросить васъ Аграфенѣ Ивановнѣ письмецо отдать, очень нужное, говоритъ, а отвѣта ждать буду съ нетерпѣніемъ, и подаетъ мнѣ какую-то бумажку.

Груня.

 Это онъ по тому, что нетрезвый.... Ну, а вы что, сестрица?

Марья Ивановна.

 Отвѣчала ему, что я писемъ не передаю, а ты ихъ не принимаешь.

Груня.

 И вѣрно ужь Богъ знаетъ что про меня подумали....

Марья Ивановна.

 Ничего я не подумала; но спрашиваю тебя, что это значитъ?

Груня.

 Побожитесь мнѣ, сестрица, что вы никому не скажете, такъ я вамъ какую тайну открою...

Марья Ивановна.

 Божиться я не стану.

Груня (озираясь, наклоняется къ Марьѣ Ивановнѣ и вполголоса).

 Вѣдь это письмо не ко мнѣ было, а къ маменькѣ, право-съ. Это онъ у нихъ все деньги выманиваетъ. Вотъ съ тѣхъ поръ, какъ тятенька ему къ намъ запретили ходить, я два раза ему передавала... (Потупившись) Это у нихъ, почитай, что все лѣто идетъ....

Марья Ивановна (съ негодованіемъ).

 И ты передаёшь письма и деньги! Да понимаешь ли ты, что ты дѣлаешь?– кажется, что нѣтъ, къ счастью.... Но смотри, Груня, чтобъ этого никогда больше не было,– слышишь? Пусть мачиха дѣлаетъ, что хочетъ, но я не хочу, чтобы ты впутывалась въ подобныя низости.

Груня (плаксиво).

 А если онѣ-съ прикажутъ, развѣ я смѣю ослушаться?

Марья Ивановна.

 Такъ и скажи ей, что не хочешь, не станешь! Обѣщай мнѣ сейчасъ же, что этого никогда больше не будетъ.

Груня.

 Воля ваша, сестрица, я имъ не смѣю такъ сказать!

Марья Ивановна.

 Ты должна, слышишь, Груня? Чтобъ этого никогда, никогда больше не было! Я буду смотрѣть за тобой, и если что нибудь подобное замѣчу, то, чего бы оно мнѣ ни стоило, я скажу отцу.

Груня.

 Вотъ этого я отъ васъ не ожидала! Очень благородно это будетъ съ вашей стороны!... Я вамъ все расказала, а вы теперь шпіонить за мной собираетесь. Очень я вамъ благодарна, сестрица,– сдѣлали вы меня съ имянинами!

Встаетъ и уходитъ въ домъ.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Марья Ивановна одна.

Марья Ивановна.

 Боже мой! Какъ не задохнуться это всей этой грязи! О, только бы вырвать отсюда сестру да брата и бѣжать, бѣжать куда глаза глядятъ!

Слышенъ звонъ бубенчиковъ.

ЯВЛЕНІЕ V.

Мотя.

(выбѣгаетъ изъ дому, впускается съ террасы и на ходу кричитъ).

 Гости ѣдутъ, гости! Гриша уснулъ,– побѣгу встрѣчать!

Исчезаетъ въ глубинѣ сада.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Марья Ивановна, входятъ Пазухины, за ними Мотя, который тутъ же убѣгаетъ въ домъ.

Пазухинъ (подходитъ).

 Марья Ивановна, наше почтенье-съ, съ имянинницей!

Пазухина.

 Здравствуйте, красавица вы моя, съ дорогой имянинницей! Позвольте поцѣловать.

Цѣлуются.

Трофимъ Петровичъ.

 Поздравляю-съ съ имянинницей!

Пазухинъ.

 Иванъ Кузьмичъ дома?

Марья Ивановна.

 Кажется, въ поле ушелъ... Арина Власьевна дома.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Тѣ же. Груня выходитъ изъ дому.

Пазухина.

 А вотъ и сама имянинница... (Идетъ къ ней навстрѣчу.) Съ ангеломъ, Грунечка!

Цѣлуются.

Пазухинъ.

 Аграфена Ивановна! съ ангеломъ, дай вамъ Богъ много лѣтъ прожить, добраго мужа найти, милыхъ дѣточекъ выростить!

Груня.

 Ахъ, что вы, Петръ Онуфричъ!

Пазухина (мужу съ укоромъ).

 Развѣ можно такъ дѣвицу конфузить?

Трофимъ Петровичъ.

 Съ ангеломъ позвольте васъ, Аграфена Ивановна...

Груня.

 Въ горницу пожалуйте, маменька тамъ-съ.

Всѣ уходятъ въ домъ.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Марья Ивановна остается одна въ теченіи нѣсколькихъ минутъ, потомъ возвращается молодой Пазухинъ. какъ-то нерѣшительно подходитъ къ ней, беретъ и разсматриваетъ глобусъ.

Пазухинъ.

 Гм.... штучка какая! Глобусомъ прозывается. Мы это тоже знаемъ-съ. Учили и насъ этому въ училищѣ. (Молчаніе.) Это вы заниматься изволите?

Марья Ивановна.

 Я давала урокъ Клавдіи.

Пазухинъ.

 Такъ-съ!.... Должно быть, изъ Клавдіи Ивановны самая образованная дѣвица тоже выйдетъ.

Марья Ивановна.

 Учу ее, на сколько хватаетъ моего умѣнья. Способности у сестры отличныя.

Пазухинъ.

 Да-съ. Это, точно, правду говорятъ: ученье – свѣтъ, а неученье – тьма. Вотъ и я очень даже желалъ въ гимназію поступить, какъ въ уѣздномъ училищѣ кончилъ. Я тамъ изъ первыхъ шелъ, учителя тоже способности хвалили, только батюшка не пустили меня. Какъ сталъ я ихъ просить, чтобы меня въ губернію отправили, такъ они сказали: "ладно, молъ, и такъ ученъ; мы де вовсе грамотѣ не знали, а копѣйку нажить съумѣли... (со вздохомъ.) Такъ и посадили меня, съ четырнадцати лѣтъ, за прилавокъ-съ.

Марья Ивановна (съ участіемъ).

 Жаль. Впрочемъ, была бы охота, а время не ушло: вы еще такъ молоды.

Пазухинъ.

 Ваша правда. Эхъ, кажись, кабы мнѣ теперь жену образованную взять, такъ могла бы изъ меня человѣка сдѣлать.. (Молчаніе.) Марья Ивановна, прикажите мнѣ говорить,– больно я робокъ передъ вами....

Марья Ивановна (съ улыбкой).

 Напрасно. Говорите смѣло.

Пазухинъ.

 Особенно какъ теперь, можетъ быть, въ самое это время, ной родитель съ вашимъ батюшкой про это же самое рѣчь ведутъ-съ, то хотѣлось бы мнѣ самому слово за себя замолвить... (Марья Ивановна съ ожиданіемъ смотритъ на него.) потому слыхалъ я, что у господъ, у образованныхъ, всегда такъ водится.... и....

Марья Ивановна.

 Про что же это вы, Трофимъ Петровичъ?... Я понять не могу.

Пазухинъ.

 Какъ сказалъ мнѣ батюшка, что меня женить пора, такъ палъ я ему въ ноги и говорю: ваша надо мной родительская воля, а коли хотите моего счастья, такъ посватайте мнѣ у Ивана Кузьмича его старшую дочь.

Марья Ивановна (съ большимъ удивленіемъ).

 Что вы!...

Пазухинъ.

 Я, Марья Ивановна, свои чувства допрежь сего и выказывать не смѣлъ, а только съ самыхъ этихъ поръ, какъ я васъ узналъ, я про другихъ и думать позабылъ, потому я очень понимаю, что не только здѣсь, либо въ городѣ у насъ, а даже въ цѣломъ свѣтѣ не найти другой такой дѣвицы, какъ вы....

Марья Ивановка.

 Полноте, Трофимъ Петровичъ.... И съ чего это такая мысль вамъ въ голову пришла? Ну, какая я вамъ жена? Что общаго между нами?..

Пазухинъ.

 Знаю я это, Марья Ивановна. Все какъ есть понимаю. Знаю, что васъ недостоенъ. Знаю, кто я и кто вы. Въ какомъ домѣ, между какими людьми, вы съ дѣтства находились, и все это я понимаю-съ. А только думаю, отчего же мнѣ счастья своего не попытать. Опять-таки ваша жизнь теперь не больно хороша. Одно, что не при матери родной-съ и съ такимъ образованіемъ-то, да за самое, можно сказать, пустое жалованье цѣлую зиму, по всякой погодѣ, по морозу-то, да по грязи, каждый день на село ходить, ребятъ деревенскихъ учить....

Марья Ивановна.

 Я это съ охотой исполняю.

Пазухинъ.

 А коли бы мнѣ Господь такое счастье великое послалъ, такъ, кажись, ужь ничего бы не пожалѣлъ, чтобы самая покойная, самая лучшая жизнь вамъ была. А родители мои васъ тоже просто на рукахъ бы носить стали. Еще давеча, какъ ѣхалъ сюда, самъ батюшка говорилъ: кабы она только пошла за тебя, а съ капиталомъ нашимъ все остальное можно....

Марья Ивановна (съ невольной горечью).

 Вашъ отецъ думаетъ, вѣроятно, что его сынъ, по своему капиталу, долженъ завести жену съ французскимъ языкомъ, да съ музыкой.

Пазухинъ (тряхнувъ головой).

 Обидно очень вы это сказать изволили. Нѣтъ, Марья Ивановна, ужь капиталъ тутъ не при чемъ, а думалъ я, что за любовь мою великую вы авось жалость ко мнѣ почувствуете.

Марья Ивановна (тронутая).

 Трофимъ Петровичъ! если я васъ оскорбила, простите меня. Дайте мнѣ вашу руку, будемте отнынѣ друзьями. Хотя мы нерѣдко видѣлись, но я васъ не знала до сегодня. (Молчаніе.)

Пазухинъ (печально).

 А что-жь, тому ужь видно не бывать... счастью-то моему?

Марья Ивановна.

 Нѣтъ, Трофимъ Петровичъ.

Пазухинъ.

 Эхъ, доля наша горькая!... (Встаетъ.)

Марья Ивановна.

 Только знайте, что ни за васъ, ни за другаго кого никогда я замужъ не пойду.

Пазухинъ.

 Нѣтъ, Марья Ивановна, этому вѣрить нельзя. Такъ говорятъ жениху постылому, да не такъ отвѣтятъ милому. Прощенья просимъ. (Хочетъ идти.)

Марья Ивановна.

 Куда вы?

Пазухинъ.

 Такъ, пройдусь немного: авось размыкаю свое горе лютое, авось разнесутъ его вѣтры буйные. (Уходитъ въ глубину сада.)

ЯВЛЕНІЕ IX.

Марья Ивановна. На террасу выходятъ Арина Власьевна и Пазухина.

Арина Власьевна (указывая на Марью Ивановну).

 Ишь принцеса-то наша для важности одна разсѣлась, сидитъ. Нѣтъ того, чтобы къ гостямъ войти: очень ужь всѣ низки передъ нами.

Матрена Никитишна.

 Не напрасно ли обижаете, Арина Власьевна? Вѣстимо, ваша падчерица не намъ чета... Но, все-таки онѣ дѣвица безподобная.

Арина Власьевна.

 Не знаете еще вы ее, Матрена Никитишна. Аспидъ она, настоящій аспидъ... Кровь мою по каплѣ сосетъ....

Матрена Никитишна.

 Тсс.... что вы! Неравно услышитъ.

Арина Власьевна.

 А пускай! Мнѣ что?...

Марья Ивановна поспѣшно беретъ работу, книгу и уходитъ въ садъ.

ЯВЛЕНІЕ X.

Тѣ же. Дергачевъ и Пазухинъ-отецъ выходятъ изъ дому.

Пазухинъ (обтирая лицо).

 Жарища, жарища-то какая стоитъ... Ухъ!

Арина Власьевна.

 А вы бы, Петръ Онуфріевичъ, чайку еще выкушали,– очень оно освѣжаетъ. Ужь сдѣлайте милость, позвольте еще чашечку налить.

Пазухинъ.

 Много благодаренъ. Будетъ-съ.

Дергачевъ.

 Да ты бы намъ, Арина Власьевна, сюда вынесла. А мы вотъ тутъ и присядемъ,– все оно попрохладнѣе.

Арина Власьевна.

 Сейчасъ, Иванъ Кузьмичъ. Пойдемте, Матрена Никитишна.

Обѣ уходятъ въ домъ.

ЯВЛЕНІЕ XI.

Дергачевъ и Пазухинъ сидятъ на террасѣ.

Пазухинъ.

 Что-жь, Иванъ Кузьмичъ, каковъ же твой отвѣтъ насчетъ энтаго дѣла будетъ?... А?

Дергачевъ (поеживаясь).

 Да что говорить, Петръ Онуфріевичъ; конечно, я радъ, душой радъ, съ тобой породниться, только ужь ты меня не тѣсни. Приданое все какъ слѣдуетъ сдѣлаю, за этимъ не постою, потому какъ все-таки она мнѣ дочь, такъ не захочу передъ людьми срамиться; но только насчетъ денегъ ты уступи, сдѣлай милость. Первымъ дѣломъ, откуда я ихъ возьму? Самъ знаешь, что мы не купцы, не вамъ чета, а всю свою жизнь, какъ есть, нажалованьѣ на господскомъ прожили, семья тоже не малая,– такъ гдѣ же тутъ да такимъ деньгамъ быть!...

Пазухинъ.

 Ну, этотъ разговоръ ужь ты лучше оставь, Иванъ Кузьмичъ: кому другому еще можешь, пожалуй, Лазаря-то пѣть, а мы, вѣдь, не повѣримъ-съ. Знаемъ тоже, какъ это ты на барскомъ жалованьѣ жилъ, да барскимъ имѣньемъ управлялъ, да въ мутной водѣ рыбку ловилъ... Эти дѣла всѣ намъ извѣстны. (Треплетъ его по плечу.) Вспомни-ка, братъ, господскіе-то лѣса,– мы, чай, съ тобой вмѣстѣ сводили. (Оба усмѣхаются.) То-то....

Дергачевъ.

 Опять вотъ еще что.... Кабы это Груня была, я не говорю, можетъ статься, и не пожалѣлъ бы, а вѣдь Машу-то я никакъ наравнѣ съ другими считать не могу: жила она отрѣзаннымъ ломтемъ, почитай, что всю жизнь свою....

Пазухинъ.

 Какъ это господа ее къ себѣ взяли? Слыхалъ я кое-что про это, а доподлинно не знаю, потому въ то время мы съ тобой еще знакомства не водили.

Дергачевъ.

 Какъ?... Извѣстно, кабы своя воля, можетъ, и не отдалъ бы, потому она у насъ одна была въ ту пору.... Другіе какъ-то все помирали, а Маша ужь подрастать стала, годиковъ эдакъ семи была; да такая дѣвочка понятливая, хорошенькая,– всѣ, бывало, хвалятъ, а покойница жена такъ и не надышется на нее, ужь мнѣ останавливать приводилось: избалуешь, молъ, совсѣмъ дѣвчонку... (Помолчавъ.) Ну, вотъ пріѣхали на лѣто господа.... а ихней второй-то барышнѣ, въ то время, тоже годковъ шесть было. Увидали какъ-то мою Машу, стала барышня маленькая-то съ ней играть, полюбилась имъ очень дочка наша: каждый день за ней присылаютъ; дома, почитай что, и не видать ея; иной разъ такъ даже ночевать господа оставляли: не отпускаетъ, молъ, барышня Машу отъ себя. А мы съ покойницей и рады, что нашей дочери да отъ господъ милость такая. Только разъ, дѣло уже осенью было, стою это я въ кабинетѣ у барина,– за нарядомъ пришелъ,– онъ мнѣ и говоритъ: «славная у тебя дѣвочка, Дергачевъ. Что, она у васъ одна?» – Одна, говорю, ваше превосходительство. Помолчалъ немного, говоритъ: «значитъ, ты ее очень любить долженъ, а коли любишь, то и добра ей желаешь. Вотъ видишь, мы съ барыней порѣшили, чтобы взять твою дочь совсѣмъ въ себѣ въ домъ, и не то, чтобы въ дѣвичью, а съ тѣмъ, чтобы вмѣстѣ съ нашей дочерью училась и воспитывалась. Ты понимаешь, говоритъ, что это большое счастье для твоей дочери; кабы у васъ она росла, изъ нея бы вышла горничная, а теперь мы какъ есть барышню воспитанную изъ нея сдѣлаемъ, и если Господь приведетъ ее пристроить, такъ мы и приданое ей все, какъ слѣдуетъ, дадимъ.... А тебѣ, говоритъ, я за это вольную обѣщаю».– И такъ, говорю, вашей милости много обязаны, на что мнѣ вольная, я еще послужу вашему превосходительству. «Должность твоя, говоритъ, пусть за тобой и остается, а все-таки вольнымъ не худо быть. Такъ вотъ, говоритъ, чрезъ недѣлю мы отсюда уѣдемъ; пусть Маша завтра же совсѣмъ къ намъ переходитъ, скорѣе привыкнетъ, а вы съ женой ее навѣщать можете».– Поклонился я барину въ ножки, руку поцѣловалъ и вышелъ. Самъ точно и радъ, а все за сердце какъ будто защемило: жаль дѣвочки. Прихожу домой, расказываю покойницѣ женѣ; а она какъ затрясется вся, бѣлѣй полотна стала.– «Креста на тебѣ что ли нѣтъ, говоритъ, что дочь свою единую въ чужіе люди отдать хочешь»?– Что-жь, говорю, надъ нами воля господская: что хотятъ, то и творятъ. «Нѣтъ, говоритъ, такого закону, чтобы дѣтей у отца, у матери отнимать!.Не отдамъ я имъ Маши»! говоритъ.– Ну я съ ней разсуждать не сталъ: извѣстно, у бабы умъ коротокъ. Только какъ сказано было, ровно черезъ недѣлю и уѣхали господа.

Пазухинъ

 И взяли дѣвочку?

Дергачевъ.

 Взяли. (Помолчавъ.) Такъ Дарья Прохоровна моя даже слегла въ ту пору; долго хворала; ужь я такъ и думалъ.... помретъ, однако-жь нѣтъ, оправилась. Ну тамъ пошли у насъ опять дѣтки, стали жить, она о Машѣ какъ будто и позабыла. Года четыре мы ея не видали. Господа либо въ другихъ вотчинахъ по лѣтамъ жили, либо въ чужихъ краяхъ. А какъ пріѣхали опять сюда, мы дѣтище-то свое родное насилу признали: какъ есть барышней настоящей стала, а намъ словно чужая кажется. Только она ничего, ласковая такая съ нами была; даже покойница сказывала, будто Наша-то ей говорила: вотъ какъ выросту, большая буду, всему научусь, такъ опять съ вами жить стану. (Помолчавъ.) Но послѣ того мы съ нею не видывались. Писать всегда бывало по нѣскольку писемъ въ годъ напишетъ. Только какъ случилось моей Дарьѣ Прохоровнѣ въ третьемъ году съ лѣстницы скатиться, да стала она послѣ того все хворать, такъ она мнѣ и наказала: напиши, молъ, Машѣ-то, чтобъ пріѣхала; смерть моя подходитъ, не помру я покойно, коли съ дочерью милой не увижусь. А Маша въ ту пору ужь на мѣстѣ въ гувернанткахъ жила... Пріѣхала она въ скорости. Дарья Прохоровна еще мѣсяца съ три никакъ при ней пожила, да у нея на рукахъ и скончалась. Послѣ смерти жены, дочь сказала мнѣ, что у меня жить останется, за сестрами да за братомъ смотрѣть хочетъ. Хорошо, говорю, живи. И стала она жить, ребятишекъ къ себѣ пріучила; хозяйство тоже въ порядкѣ держала. Только какъ взялъ это я Арину Власьевну, такъ промежь нихъ свары и пошли... изъ-за дѣтей больше; ну, извѣстно: семь топоровъ вмѣстѣ, а двѣ прялки врозь. Арина-то Власьевна все ко мнѣ съ жалобами приставала, а мнѣ что-жь дѣлать?.. Не гнать же изъ дому дочь. Оченно ужь надоѣло. Запретилъ имъ до себя доводить; вы, молъ, тамъ какъ знаете: хошь ссорьтесь, хошь миритесь, а мнѣ недосугъ ваши бабьи дрязги разбирать.

Пазухинъ.

 Кто ихъ разберетъ! Это точно.

Дергачевъ.

 Такъ ты понимаешь, Петръ Онуфріевичъ, что ужь изъ-за этого одного мнѣ дочь пристроить не мѣшало бы, а за твоего сына – и подавно. Только ты ужь насчетъ денегъ меня не прижимай, сдѣлай милость.

Пазухинъ.

 Эхъ, Иванъ Кузьмичъ! Да разсуди ты самъ. Знаешь, чай, что за моего Трошку что ни на есть самую лучшую невѣсту съ радостью отдадутъ, изъ кого хошь изъ здѣшнихъ выбирай... Но только пожалѣлъ я сына... одинъ тоже у меня... а все-таки совсѣмъ чтобы безприданицу намъ взять не приходится. И не то чтобы деньги нужны, – своихъ хватитъ,– а только передъ людьми совѣстно будетъ. Такъ ужь ты тысчонокъ этакъ съ десятокъ отвали...

Дергачевъ.

 Ей-ей не могу. Ужь такъ и быть, даю за дочерью пять тысячъ, а больше ни гроша... Да и то единственно_по тому, что съ тобой породниться за честь считаю.

Пазухинъ.

 Ну, нечего дѣлать: съ тобой видно не сговоришь... Согласенъ, такъ и быть, сына жалѣючи. Такъ по рукамъ!

Дергачевъ.

 И будемъ сватами... Никакъ еще гостей Богъ принесъ?

Въ глубинѣ сада появляются Ягодкинъ и Палиловъ.

Пазухинъ (осматриваясь).

 Это все наша голытьба мундирная!.. Туда же за людьми шляются, около невѣстъ нашихъ увиваются.

Дергачевъ.

 Да что возьмутъ?

ЯВЛЕНІЕ XII.

Тѣ же. Ягодкинъ и Валиловъ подходятъ.

Ягодкинъ.

 Иванъ Кузьмичъ! честь имѣю съ имянинницей поздравить... Петръ Онуфріевичъ, какъ поживаете? (Оглядывается.) А гдѣ же сама прелестная виновница торжества?

Дергачевъ.

 Милости просимъ въ горницу пожаловать. (Уводитъ всѣхъ.)

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Груня и за ней Ягодкинъ выходятъ изъ дому и останавливаются на ступенькахъ.

Груня.

 Что это барышни такъ долго не ѣдутъ? Пора бы, кажись.

Ягодкинъ.

 Скоро быть должны. Иные ужь давно изъ городу выѣхали: я по дорогѣ двѣ тройки обогналъ, потому что летѣлъ, такъ сказать, на крыльяхъ любви.

Груня (жеманно).

 Этому никакъ повѣрить нельзя. А знаете, Викторъ Николаичъ, мы ужо вечеромъ танцовать будемъ. Я упросила тятеньку... они и музыку вашу полковую заказали.

Ягодкинъ.

 А!.. Это вы отлично сдѣлали, а то безъ танцевъ что ужъ за веселье! Permettez на первую кадриль... (Расшаркивается.)

Груня.

 Ахъ! съ удовольствіемъ

Голосъ Арины Власьевны: Грунечка, а Грунечка, гдѣ ты*

Груня (съ досадой).

 Иду.

Уходитъ въ домъ, въ дверяхъ сталкивается съ Плановымъ, который даетъ ей дорогу, а самъ спускается въ садъ.

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Ягодкинъ и Палиловъ.

Палиловъ.

 Жара тамъ у нихъ. Духота!.. Набились какъ сельди въ боченокъ. Дай-ка огоньку. (Закуриваетъ.) Ну, какъ твои сердечныя дѣла? Подвигаются?..

Ягодкинъ.

 Ничего!.. Идутъ успѣшно. Только если этотъ лысый чортъ, Кузьмичъ, не отсчитаетъ мнѣ тысячъ двадцать чистоганомъ, такъ вѣдь я не женюсь.

Палиловъ.

 Какъ же! Отсчитаетъ! Держи карманъ!.. Нѣтъ, братъ, Кузьмичъ себѣ на умѣ, его не поддѣнешь.

Ягодкинъ.

 Ну, а я дешевле не возьму. (Изъ саду идетъ Марья Ивановна.) Вотъ и Недотрога Ивановна плыветъ.

Палиловъ.

 А вѣдь чертовски хороша! Вотъ въ кого влюбиться можно. Не твоей бѣлобрысенькой чета.

Ягодкинъ.

 Просто, видѣть ея не могу. Гордячка! И вѣдь чѣмъ чванится? Какъ подумаешь, та же городская мѣщаночка выходитъ. (Идетъ ей навстрѣчу.)

ЯВЛЕНІЕ XV.

Тѣ же и Марья Ивановна.

Ягодкинъ (съ натянутой развязностью).

 Здравствуйте, Марья Ивановна! Надѣюсь, что ваше здоровье... Честь имѣю поздравить...

Марья Ивановна.

 Благодарю васъ. (Хочетъ пройти въ домъ.)

Въ эту минуту подбѣгаетъ дворовый мальчикъ.

ЯВЛЕНІЕ XVI.

Тѣ же и дворовый мальчикъ.

Мальчикъ.

 Иванъ Кузьмичъ дома?... Господа пріѣхали.

Ягодкинъ.

 Въ самомъ дѣлѣ?.. Ты не врешь?

Мальчикъ.

 Ей Богу пріѣхали-съ. Послали меня за Иваномъ Кузьмичемъ, чтобы шелъ скорѣй.

Марья Ивановна.

 Я скажу отцу. (Входитъ въ домъ.)

ЯВЛЕНІЕ XVII.

Дергачевъ и за нимъ многіе выходятъ изъ дому.

Дергачевъ.

 Вотъ такъ сюрпризъ! Ждали, ждали съ начала лѣта, а они какъ снѣгъ наголову!... Ну, гости дорогіе, не взыщите, надо идя господъ встрѣчать. (Идетъ.)

Груня.

 Ахъ, тятенька, никакъ они сами сюда идутъ?

Всѣ суетятся и спѣшатъ скрыться въ домъ. Дергачевъ бѣжитъ навстрѣчу подходящимъ Айдаровымъ. Марья Ивановна остается на террасѣ.

ЯВЛЕНІЕ XVIII.

Айдаровъ, Айдарова, Дергачевъ и Марья Ивановна.

Дергачевъ.

 Батюшки, Александръ Сергѣичъ! Извините, сдѣлайте милость, вы такъ неожиданно подъѣхать изволили, а тутъ далеко, ничего и не слыхать... У меня къ пріѣзду вашему все готово, только домъ запертой стоитъ, такъ ужь вы гнѣваться не извольте...

Айдаровъ.

 Ничего, ничего, ты не суетись, еще успѣемъ. А сильно ты постарѣлъ, Дергачевъ, я бы тебя не узналъ.

Дергачевъ.

 Какъ не постарѣть, батюшка Александръ Сергѣичъ, сколько лѣтъ мы не видали вашей милости... (къ Айдаровой) Матушка. Татьяна Николаевна, пожалуйте ручку.

Хочетъ поцѣловать руку, Айдарова не даетъ. Въ это время Айдаровъ вдругъ замѣчаетъ Марью Ивановну, у него вырывается жестъ удивленія; она же спускается со ступенекъ и подходитъ къ нему.

Марья Ивановна.

 Здравствуйте, Александръ Сергѣичъ! (протягиваетъ ему руку.) Давю мы съ вами не видались. Татьяна Николаевна, вы меня не знаете?

Айдарова.

 Боже мой!– неужели Марья Ивановна? (Здороваются.) Но какимъ образомъ вы здѣсь, я рѣшительно не понимаю!

Марья Ивановна (улыбаясь).

 Очень просто: (Указываетъ на Дергачева.)я дочь вашего управляющаго и... честь имѣю представиться – ваша сельская учительница, второй годъ у васъ на службѣ, а вы объ этомъ и не знали.

Айдарова.

 Ахъ, какъ я рада, что встрѣчаю здѣсь знакомое лицо, (къ мужу) Саша, не правда ли, какъ пріятно? Милая Марья Ивановна! хотя васъ и немного, а, главное, такъ не долго знала... ну да здѣсь, въ деревнѣ, познакомимся покороче, да? Пойдемте теперь же съ нами, я васъ прошу. Вѣдь я здѣсь никого и ничего не знаю, очно въ лѣсу. Вы мнѣ все покажете: и домъ, и садъ... а я за то окажу вамъ моихъ дѣтей. Вы, можетъ быть, знаете, у меня ихъ все. И такія, такія прелестныя... Идемте же, идемте.

Увлекаетъ Марью Ивановну за собой. Айдаровъ идетъ за ними. Дергачевъ слѣдуетъ въ почтительномъ разстояніи.

Занавѣсъ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ДѢЙСТВУЮЩІЕ ЛИЦА.

 Айдаровъ.

 Айдарова, жена его.

 Марья Ивановна.

 Авдотья Савишна, няня у Айдаровыхъ.

 Арина Власьевна.

 Груня.

 Гульковъ, юнкеръ, стоящій постоемъ въ деревнѣ.

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

Комната въ деревенскомъ дожѣ Айдаровыхъ. Средняя дверь выходить въ садъ, боковая – во внутреннія комнаты.

ЯВЛЕНІЕ I.

Изъ саду выходитъ Айдарова и ведетъ за руку Марью Ивановну.

Айдарова (шутливо).

 Нѣтъ, нѣтъ! Теперь ужь не выпущу: вы моя военноплѣнница. съ боя взяла. Это ни на что не похоже, васъ совсѣмъ больше не видать у насъ!... Злая!

Марья Ивановна.

 Право, некогда, Татьяна Николаевна,– у меня столько дѣла!

Айдарова.

 Не вѣрю: это просто отговорка. А я въ этотъ мѣсяцъ ужь такъ успѣла привыкнуть къ вамъ, что безъ васъ дни кажутся мнѣ вдвое длиннѣе. Сначала, по нашемъ пріѣздѣ, мы видались постоянно, вмѣстѣ гуляли, читали, занимались музыкой, но съ нѣкоторыхъ поръ васъ насилу затащишь сюда, а когда я къ вамъ захожу, (полушутя, полусерьезно) мнѣ какъ-то сейчасъ же приходитъ въ голову то, что о незваномъ гостѣ говорится, и я спѣшу уйти. Право, можно подумать, что мы поссорились.... Скажите мнѣ откровенно: можетъ быть, я какъ нибудь – невольно, конечно, сдѣлала или сказала что нибудь....

Марья Ивановна (перебивая).

 Кромѣ ласки и искренняго радушія, я отъ васъ ничего не видала, Татьяна Николаевна. Если я теперь и рѣже бываю у васъ, это только по тому, что я очень занята. Во первыхъ, мои уроки съ Клавдіей: для этого я пользуюсь свободнымъ лѣтнимъ временемъ; потомъ дома дѣла много.... вотъ теперь старшая сестра просватана,– помогаю шить приданое.

Айдарова (качая головой).

 Нѣтъ, это все не то.... Сядемьте! А такъ мнѣ все кажется, что вы сейчасъ же убѣжите. (Садятся.) Вы, вѣрно, замѣтили, что я по характеру очень застѣнчива, что и мѣшаетъ мнѣ высказываться.... Но, въ надеждѣ тронуть хотя бы немножко ваше неподатливое сердце, хочу сдѣлать усиліе надъ собой и прямо сказать вамъ, что я васъ очень полюбила.... Я помню, что съ перваго же разу, когда я видѣла васъ въ семьѣ моего мужа, вы пріятно норовили меня.... чѣмъ, я не скажу, чтобы не заставить васъ покраснѣть; но въ моемъ восторженномъ институтскомъ сердцѣ уже готовъ былъ воздвигнуться въ вашу честь маленькій алтарь.... Вы знаете, что институтки всегда кого нибудь да обожаютъ.... Только я не знала, какъ къ вамъ подступиться: вы такъ мало входили въ общій складъ нашей тогдашней жизни, такъ упорно стушевывались. Да вдобавокъ Лили всецѣло овладѣла мной, закружила меня, потомъ.... я такъ скоро стала невѣстой, вы же тогда переѣхали къ Лидіи; словомъ, не удалось мнѣ сблизиться съ вами. Теперь, здѣсь, я вамъ такъ обрадовалась, такъ надѣялась, что и вы меня полюбите, что мы подружимся и что я найду въ васъ давно желаннаго друга,– знаете, такого, на котораго можно смотрѣть снизу вверхъ....

Марья Ивановна.

 Полно-те, Татьяна Николаевна. Тяжело слушать ничѣмъ не заслуженную похвалу.

Айдарова.

 Я тѣмъ больше могла надѣяться на это, что хотя вы никогда не жалуетесь, но я все-таки знаю, какъ тяжела ваша семейная обстановка,– знаю, изъ-за чего вы миритесь съ нею, и не могу не уважать васъ глубоко за это. Скажите, зачѣмъ же вы отталкиваете мою дружбу? Будьте такъ же откровенны со мною, какъ я съ вами.

Марья Ивановна.

 Вы непремѣнно хотите знать?.. (Силясь принять шутливый тонъ.) Я не могу забыть, что у васъ за спиной крылья: сегодня вы здѣсь, завтра наскучитъ – вы расправите ихъ и улетите, а мнѣ вдвое тяжелѣй покажется мое одиночество.

Айдарова.

 Правда?... Только изъ-за этого? Такъ я могу васъ вполнѣ успокоить. Я сложила наши крылья и велѣла запрятать ихъ какъ можно подальше, какъ самую ненужную вещь. Въ самомъ дѣлѣ, намъ такъ полюбилась деревенская жизнь, что мы съ мужемъ порѣшили остаться здѣсь и на зиму. Наскучило ужь намъ летать безъ отдыху. Не хочется въ городъ, гдѣ пришлось бы опять отдаться вихрю свѣтской жизни; не тянетъ насъ снова за границу, гдѣ мы провели весь прошлый годъ. Здѣсь я гораздо больше принадлежу мужу и дѣтямъ. Да кромѣ этого, здѣсь есть к обязанности, и весьма серьезныя, на которыя наталкиваешься на каждомъ шагу. Въ этомъ отношеніи у меня въ головѣ цѣлый лѣсъ плановъ и намѣреній.... И еслибы вы знали, какъ крѣпко я расчитываю на вашу помощь....

Марья Ивановна (съ очевиднымъ намѣреніемъ перемѣнить разговоръ, указываетъ на развернутое письмо, лежащее на столѣ).

 Я узнаю почеркъ Елены Сергѣевны.... Что она?

Айдарова.

 Пишетъ нѣсколько строчекъ: вѣдь Лили не охотница писать.... Мужъ ея лечится въ Вильдбадѣ, а она въ Біаррицѣ купается, веселится.... Бѣдная Лили!

Марья Ивановна

 Бѣдная?

Айдарова.

 Да.... Развѣ ея счастье настоящее?

Марья Ивановна.

 Мнѣ кажется, она и не желаетъ другаго.

Айдарова.

 Почемъ знать! Вы, я замѣтила, не высокаго мнѣнія о Лили....

Марья Ивановна.

 Она очень привлекательна.... Дружна я была съ одной Лидой.

Айдарова.

 Лида – милая, симпатичная, только я ее меньше знаю. Мнѣ сдается, что и она не совсѣмъ счастлива.

Марья Ивановна.

 Къ сожалѣнію, нѣтъ.

Айдарова.

 Когда подумаешь, какъ мало настоящаго, полнаго счастья на свѣтѣ, то невольно становится страшно за свое собственное. Въ самомъ дѣлѣ, отчего это я такъ счастлива? Чѣмъ я это заслужила? А подобные вопросы всегда вызываютъ опасеніе за дорогихъ, за близкихъ.... Не правда ли?

Марья Ивановна (съ горечью).

 Не знаю. Мнѣ не приходилось задавать себѣ подобныхъ вопросовъ.

Айдарова.

 Простите меня.... Я не такъ выразилась и нечаянно возбудила въ васъ горькое чувство.... Но именно, когда я сравниваю себя съ вами и вашу судьбу съ моей, мнѣ кажется такъ несправедливо, что вы, кого я считаю гораздо лучше, выше себя....

Марья Ивановна.

 Прошу васъ, Татьяна Николаевна, не говорите этого.

Айдарова.

 Вамъ непріятно?... Не буду. Но я хочу надѣяться, что и вамъ на долю еще выпадетъ счастье.

Марья Ивановна.

 Не думаю.

ЯВЛЕНІЕ II.

Тѣ же. Входитъ Авдотья Савишна.

Айдарова.

 Что такое няня?.. Ты за мной?

Авдотья Савишна.

 Пожалуйте, Сереженька проснулись, кушать просятъ.

Айдарова.

 Иду сейчасъ. (Марьѣ Ивановнѣ.) Я скоро вернусь. Вы меня подождете? Пожалуйста. День такой славный, мы пойдемъ въ лѣсъ и возьмемъ съ собой дѣтей.... Да? Вы не уйдете?

Марья Ивановна.

 Я подожду васъ.

Айдарова и няня уходятъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Марья Ивановна. Айдаровъ выходитъ изъ противуположной двери.

Айдаровъ.

 Я зналъ, что вы здѣсь.

Марья Ивановна.

 И подкараулили минуту, когда ваша жена вышла. Какъ же мнѣ послѣ этого бывать у васъ! Татьяна Николаевна насильно привела меня сегодня, и я только-что выдержала истинную пытку. Вѣдь я лгать не умѣю, не хочу.... Чѣмъ мнѣ отвѣчать на ея искреннее расположеніе ко мнѣ, на ея ласку, на ея доброту? Не разъ вся правда готова была вырваться у меня, но ея жаль.... Она такъ увѣрена въ своемъ счастьѣ, въ вашей любви.... Какъ вы виноваты передъ нею!

Айдаровъ.

 А развѣ мнѣ самому не жаль ея?– До боли, до отчаянія жаль!... Вы знаете, вы видите, какъ она дорога, какъ она близка мнѣ!... Развѣ возможно было прожить три года съ такой женой и не привязаться къ ней?... Вѣдь было же время, когда я думалъ, что ей удалось вытѣснить изъ моего сердца все прошлое.... Да, я старался увѣрить себя, что забылъ васъ. Хорошо забылъ!... Перваго вашего взгляда было довольно, чтобы вся эта прошлая правда поднялась съ небывалой еще силой и подавила все то, что зовутъ долгомъ, совѣстью, честью!... Бѣдная Таня!... Но что же мнѣ дѣлать?...

Марья Ивановна.

 Я вамъ скажу, что дѣлать. Такъ какъ мы съ вами не съумѣли молчать, такъ какъ вамъ удалось вырвать у меня признаніе.... то вы должны уѣхать отсюда, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.

Айдаровъ.

 Ни за что!

Марья Ивановна.

 Я бы сама уѣхала, но я не могу!.. Еще на дняхъ я чуть не въ ноги кланялась отцу, умоляла его отпустить со мной сестру, говорила, что найду себѣ кусокъ хлѣба и дамъ ей воспитаніе; но онъ не согласился. А я не могу, не имѣю права покинуть ее на вѣрную нравственную гибель... Ею-то ужь не пожертвую никому и ничему на свѣтѣ. Такъ видите, я не могу уѣхать. А вы можете и должны. Знаете, я увѣрена, что когда минетъ первая горечь разлуки, вы сами будете рады, что рѣшились.... Вѣдь вотъ были же вы относительно счастливы въ теченіи вашей трехлѣтней семейной жизни. Старая рана опять понемногу затянется, и если не забудется,– я убѣдилась, что любовь, какъ наша, не забывается,– то все-таки притупится чувство страданія.... Да, ваша жена такая милая, такая хорошая.... вы такъ любите своихъ дѣтей.... О, да вѣдь у васъ впереди еще много свѣтлыхъ, чистыхъ радостей!... Не губите же свое и чужое счастье.... уѣзжайте, а я останусь здѣсь доживать свою разбитую горемъ жизнь....

Айдаровъ.

 И послѣ такого слова вы требуете, чтобъ я уѣхалъ! Нѣтъ. Мы оба несчастны по моей винѣ, такъ по крайней мѣрѣ будемъ же вмѣстѣ несчастны. И видитъ Богъ, я не промѣняю моихъ настоящихъ мученій на искусственное все-таки, на поддѣльное спокойствіе послѣднихъ лѣтъ. Есть у меня и теперь радости.... Вотъ я васъ вижу.... иногда по цѣлымъ днямъ только издали, да украдкой.... Зато* по ночамъ я хожу смотрѣть на свѣтъ въ вашемъ окнѣ.... (Схватываетъ со стола ея шляпу и покрываетъ поцѣлуями.) Вотъ онѣ – эти радости, и я не разстанусь съ ними.