Текст книги "Танцы на граблях (СИ)"
Автор книги: Ольга Алёшкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Испугалась, всё-всё, она уползла, – успокаивал он меня, неся на руках.
Так он проделал шагов двадцать, прежде чем я опомнилась, перестав к нему жаться, и попросила:
– Отпусти меня, я сама пойду, – он поставил меня на землю. Я обхватила лицо руками, в районе висков: – Извини, не знаю, что на меня нашло, я первый раз вижу змею в диких условиях.
– Всё нормально? Сможешь идти дальше? – заботливо спросил он, положив руки на мои плечи сзади.
– Да я в порядке, идём, – первая делаю шаг, чтобы его руки сползли с моих плеч, как бы сами собой.
Выяснилось, что в этой горе есть грот, собственно его он и хотел мне показать. Грот или пещера, не уверенна не в том, ни в другом варианте, был довольно внушительный. Стоять в нём мы могли в полный рост и до "потолка" было ещё с полметра. Стены его были каменные, исписаны краской и огнём или высеченные механическим способом. Чаще всего это были надписи рассказывающие, кто здесь был. Под ногами была земля с жухлой травой и мхом, кое-где прерывающаяся наличием камней. У самого входа в грот было кострище, кто-то разводил здесь огонь.
– Идём внутрь, – позвал меня он и снова взял за руку, предлагая двигаться за ним, в темноту пещеры.
Мы сделали шагов пятнадцать. Впереди тоже была каменная стена – конец путешествия. Внутри грота, был полумрак, но света от входа было достаточно, чтобы видеть выступы и неровности стен. Я подошла к каменной стенке, рассматривала, ощупывала и даже ковырнула ногтем кусочек мха, присев на корточки.
– Удивительно, что мне не довелось здесь побывать! – воскликнула я.
– Тебе нравится? – привалился к стене Севка и наблюдал за мной.
– Безумно. Наводит на мысли о наших прародителях, в таких пещерах они возможно и жили, – рассуждала я, закончив с осмотром стен. Потом присела на землю скрестив ноги, и рассматривала уже верх грота.
– Хочешь, разведём огонь? – подошёл он ко мне и присел рядом на корточки.
– Нет, не нужно, огонь, это уже цивилизация, – фыркнула я.
Севка снял свою куртку и бросил на землю.
– На земле холодно, сядь на куртку, пожалуйста, – предложил он.
Спорить не хотелось, я просто пересела на куртку, а он уселся рядом. Мы сидели спина к спине, рассматривая каменные стены, думая каждый о своем. В тишине было слышно его учащенное дыхание. Сначала я действительно думала о наших дремучих предках, о том, как давно и недавно, одновременно, они жили. О сложности их быта и о благах цивилизации, окруживших нас. Но тепло исходящее от спины Севки сбивало и возвращало в реальность, окуная в неловкость. Не гнать же его, с его же куртки. Да и соскакивать самой – глупо.
– Десять лет, – с грустью сказал Севка, прервав молчание.
– Что?
– Десять лет прошло. Я всегда представлял нашу встречу и мечтал о ней. Прокручивал сотни вариантов, что скажу я, что ответишь ты. – Я никак не реагировала на его слова, и он продолжил: – Сначала я часто выл, будучи еще мальчишкой. Потом с маниакальным упорством тренировался, мечтая, что ты узнаешь о моих успехах и поймешь, какое сокровище ты потеряла. Смешной. В институте я менял девчонок, как перчатки, бросая их, хотя они ни в чем не виноваты. Глупо, наивно, но я был очень зол и мстил тебе. И вот ты сидишь рядом, а мне кажется, что это было буквально вчера, что не было этих тягучих десяти лет разлуки.
– Прости, – пролепетала я, а воспоминания явились, как по заказу. Вот мы сидим на крыльце прачечной, я прижимаюсь спиной к Севке. Он расписывает наше расчудесное, великолепное будущее и мы клянемся друг другу в вечной любви. – Мне и в голову не могло прийти, что ты так остро переживал разлуку. Это же юношеское увлечение и не более того.
Он привстал и пересел на свои колени, передо мной. Взял в свои руки моё лицо, приподняв, так, чтобы я смотрела на него. Глаза все те же – серая бездна, но взгляд другой. Цепкий, пробирающий до мурашек.
– Я десять лет ждал этой минуты. Ты это понимаешь? – одна его рука переместилась на мой затылок, а вторая за спину, он притянул меня к себе и поцеловал.
Меня бросило в жар, по спине пробежала волна дрожи. Губы мои вспомнили его губы и подались, открывшись шире. Через минуту мы уже стаскивали одежду, шаря губами по лицам, телам друг друга. Упивались возбуждением и жадно наслаждались друг другом. Охватившее меня в те минуты желание, вероятно иначе, чем помешательство, не назовешь. Когда всё закончилось, и я лежала на ворохе одежды, а Севка рядом на боку, гладя рукой мою грудь, само нахождение здесь, я сама и Севка, всё стало нестерпимо противным, мерзким и грязным. Резко поднявшись, надеваю свою одежду, не пытаясь её отряхивать. В висках стучало и пульсировало, кровь хлынула к голове, и казалось, что закипела.
– Малыш, ты чего? – Севка соскочил и пытался взять меня за запястья, заглядывая в лицо.
– Какой я тебе малыш! Не смей так меня называть, – зашипела я, стараясь не смотреть на него и вырывая руки. Быстро одевшись и не обращая внимания на его суету, вокруг меня, я выбежала из этого злосчастного грота и бросилась бежать.
–Рита, Ритаа...– кричал меня Севка, спешно пытаясь одеться. Я неслась вперёд, даже не понимая, куда я бегу, только подальше от него. Не видеть... Не слышать... Забыть..., бешено колотилось в висках! Не знаю, сколько я успела пробежать, прежде чем услышала его за спиной: – Рита, да подожди ты, Ритка, – он настиг меня и схватил за руку. Развернул и прижал к себе с силой, а я заревела. Громко, протяжно.
– Всё, успокойся, тише, тише, – шептал он, гладя мои волосы, но слова возымели обратный эффект.
–Успокойся, успокойся? – вырвалась я и кричала сквозь слёзы.
Пытаясь вырваться, я дергалась то вправо, то влево. Безрезультатно. В отчаянии я дернула вниз, сползая по его телу, и очутилась перед ним на коленях. Севка попытался взять меня за запястья, повторяя без конца моё имя, но я выдергивала руки, не давая себя поднять.
– Гад! Гад! Ненавижу, – колотила я по его животу и телу руками, сжатыми в кулаки.
– Рита, Риточка, малышка..., – растерянно, пытался он приподнять меня, но я упала в траву, откатившись, сжавшись и всхлипывая всем телом.
– Не тронь меня! Не прикасайся ко мне! Не смей! Меня! Трогать! – орала я, трясущимися губами, видя, что он склонился надо мной.
Потерянный и какой-то усталый он сел в траву рядом со мной, опустив голову на согнутые колени и сложив на шее руки. Я лежала на этой поляне, устланной одуванчиками, не в силах подняться, оплакивая, вероятно, свою честь. Что я наделала... Постепенно я перестала всхлипывать и только слёзы катились по щекам, заволакивая глаза.
– Прошу, уезжай, пожалуйста, – хриплым шепотом сказала я. Вытянув из-под куртки рукав водолазки, вытерла слёзы и встала. Севка сразу поднял с колен голову, я тут же выставила вперёд руку с указательным пальцем, пригрозив: – Не ходи за мной, только посмей!
Я шагала спиной вперед, ощущая почву ногами, и следила за Севкой, чтобы не смел преследовать. Он сидел и смотрел, как я понемногу удаляюсь. Убедившись, что он не идёт за мной, я развернулась и пошла быстрее, а потом побежала. Не очень понимая, куда я бегу, но только вперёд, подальше... От него, от себя... Вскоре заслышался шум мотоцикла, который, похоже кружил по местности. Я пряталась за деревьями до тех пор, пока не перестала слышать его вообще.
Плохо помню, как добралась до дачных участков, но там я смогла остановить попутку. Пожилая чета довезла меня до дома. Женщина с подозрением поглядывала на меня и не выдержав, спросила:
– Девушка, у нас несчастье? Мы могли бы чем-то помочь? – Поблагодарив, я заверила, что лучшую помощь мне они уже оказывают, подвозя до дома.
Забежав в квартиру, я заперлась на все имеющиеся замки и задвижки, сползла на коврик у порога и скулила.
– Дряяянь..., мерзкая дряяянь..., – снимала я с себя одежду.
Оставив её разбросанной у порога, покачиваясь, как будто во мне находилась бутылка вина, прошлепала в ванную и пустила воду. Долго, до красноты, терла себя мочалкой, намыливала и снова терла. До тех пор, пока в висках не прекратился бешеный стук. Выключив воду, открыла шкафчик в ванной, на автопилоте нанесла крем на лицо, потом все тело. Увидев себя в зеркале шкафа, достала помаду и написала на отражении: «Тварь». Потом прошла в спальню и легла в кровать, свернувшись в клубок, и вероятно уснула. Может это был и не сон, а пустота, забытье. Периодически я слышала, что кто-то звонит в дверь, потом по мобильнику и снова в дверь. Тогда я накрывалась, с головой подушкой, чтобы звуки были тише. Несколькими днями позже, просмотрев смс на телефоне, я узнала, что приходил Севка. Потом он приходил еще раз, вызвав Катьку и три раза приходил Олег.
Два дня я провела в квартире, никого не впуская, и не отвечая на звонки. Мне не хотелось никого видеть, отвечать на вопросы, делать вид, что все хорошо. Вечером второго дня Олег барабанил в дверь и грозил взломать ее с полицией и МЧС. Я подошла к двери открыла все замки, не распахивая ее, вернулась в комнату и легла в кровать.
– Милая, что случилось? – ворвался перепуганный Олег. «А случилось вот что, дорогой, твоя девушка, редкостная дрянь», мысленно сказала я, не повернув головы.
– Маргарита, что происходит? Я места себе не нахожу, – сел он ко мне на кровать и взял руками за плечи.
– Я неважно себя чувствую, обещаю, завтра буду в порядке, – заставляю себя произнести эти слова.
– У тебя что-то болит? – пытается он развернуть меня и заглянуть в лицо. «Нет, дорогой, извини, но в глаза смотреть я тебе не готова, по крайней мере, сегодня».
– Олег, пожалуйста. Легкая хандра, завтра все пройдет, – не даю я себя развернуть, сбрасывая плечом его руки. Минут десять он пытал меня, а я убеждала его, что все в порядке, мы договорились встретиться у него завтра и он ушел.
***
Вернувшись на работу, после недельного отсутствия и включившись с головой в новый проект, я отвлеклась настолько, что желание биться головой о стену пропало. Не скажу, что с оптимизмом смотрела в будущее, но думала только о проекте и работала не отвлекаясь. Чем ближе приближался вечер, тем грустнее и тоскливее было смотреть на часы. С работы я ушла последняя, оттягивая время встречи, и все-таки поехала к Олегу. Пыталась улыбаться и делать вид, что все хорошо, мысленно называя себя лживой сукой. Олег был настолько любезен и мил, что о моем странном поведении накануне, даже не заикнулся.
– Раз с рестораном ничего не вышло, может, пригласим всех на дачу в ближайшие выходные? Устроим пикник с барбекю и шашлыками, отметим наступление лета, – как ни в чем не бывало, спросил он, когда мы смотрели новости.
– Отличная идея, – говорить, а тем более спорить не хотелось.
Весь вечер мы просидели скучающими пенсионерами, а когда он вернулся из душа, я притворилась спящей.
– Милая, ты спишь? – спросил он, войдя в комнату.
Я не ответила, он шепнул мне вопрос еще раз, наклонившись ко мне. Не дождавшись ответа, поцеловал в щеку, лег рядом и вскоре уснул. Мне не спалось. Пол ночи я занималась самобичеванием, пытаясь разложить мысли и чувства по полочкам. И была вынуждена признать, что я запуталась. Мне было до ужаса стыдно перед Олегом, но и Севка не шел из головы. Уснула только под утро, измученная и обеспокоенная. Во сне мне снилась пещера, заполнившаяся чёрными птицами и лишь наши с Севкой тела, выделялись светлым пятном. Я видела нас со стороны, как наяву, а проснулась раньше, чем должен был зазвенеть телефон. Умывшись и передвигаясь на цыпочках, оставила Олегу записку: "Нужно было бежать, не хотела тебя будить, Рита».
На работе я прекрасно отвлекалась, трудясь на износ, а вечером было особенно тоскливо. То я принимала решение рассказать Олегу о своем поступке, то считала, что не в коем случае нельзя его ранить. Начинать семейную жизнь с вранья не хотелось, да и той уверенности в выборе уже не было.
В среду я возвращалась с работы домой, когда на телефон пришло смс: «Мира 32, квартира 8» и больше ничего, только адрес. Номер был неизвестным, но сердце учащено забилось, я развернула машину, в первом для этого возможном, месте. Не сказать, что я лихачила, будучи дисциплинированным водителем, но доехала довольно быстро и нужный дом нашла без проблем. Унылая пятиэтажка, окрашенная в желтый цвет. Дождавшись, когда вышел мальчишка в футболке и шортах с мячом в руках, без проблем попала в подъезд. Восьмая квартира была на втором этаже. Я немного постояла перед дверью, не решаясь нажать на звонок. Вероятно, мне не следовало приходить сюда. Сомнения вышли не долгими – давлю на кнопку. Дверь распахнулась, и я увидела то, что и ожидала, точнее кого. Севка был в джинсах, наспех одетых и не застегнутых, через шею перекинуто полотенце, волосы влажные и взъерошенные. Он не выглядел удивленным, как будто ждал или знал, что я приду. Я сделала шаг вперёд и через пару секунду мы уже катались по полу. Он лихорадочно расстёгивал мне блузку, шепча и склоняя мое имя на разный манер. Справиться с блузкой никак не получалось, и тогда я сама рванула её, оборвав несколько пуговиц... Всё закончилось слишком быстро, а потом он подхватил меня на руки:
– Сегодня ты от меня не сбежишь, даже не думай, – отнёс он меня в спальню и положил на кровать. Каждое его прикосновение обжигало кожу и затуманивало разум. Где-то глубоко мелькнула мысль, что я безумствую, но я пихнула ее еще глубже, не позволяя ей овладеть мной. Через час я лежала на боку, головой на его бедре. Он гладил руками мои волосы, зарываясь в них и касаясь кожи головы.
– Значит здесь, ты и живешь, – спрашивая или утверждая, произнесла я, чтобы хоть что-то сказать.
– Да, снимаю, как переехал в этот город, – немного хрипловато ответил он.
Разговаривали мы не много, да и не клеился, как-то разговор. Больше лежали в тишине, словно боясь ее нарушить, тем самым разрушив что-то очень хрупкое, ненадежное. Домой я уехала только за полночь, хоть Севка и настаивал, что бы я осталась. Мятая блузка, лишившаяся трёх нижних пуговиц частично с тканью, выглядела весьма плачевно, но встретить соседей в столь поздний час я не рассчитывала.
***
В пятницу вечером заехал Олег, а прятала глаза, не зная с чего начать разговор, а в том, что он состоится была уверена. Он что-то рассказывал мне, делился планами, а я не слушала, думая о своем и подбирая слова. Я оттягивала время сколько могла, но, когда он захотел меня поцеловать, отстранившись попросила его пересесть в кресло.
– Мне нужно кое-что тебе сказать, – ответила я на его немой вопрос. Олег послушно пересел, а я продолжила: – мне очень трудно начать этот разговор, я даже не знаю...
– Говори, говори, что за сложности, Рита? – подбодрил он меня, когда я запнулась.
– Постарайся не перебивать, мне нужно собраться, – попросила я. – Мне сложно, но я должна, а тебе сейчас будет еще сложнее, – я снова запнулась, теребя пояс платья и глядя в пол, но все же решилась и резко выпалила: – Я изменила тебе.
– Что? – только и спросил Олег.
– Не знаю, как так получилось, наверное, я сошла с ума, или я просто дрянь. Я предатель, я тебя не достойна.
Лицо Олега вытянулось, потому что, только сейчас дошел смысл услышанного. Желваки заходили, а пальцы зажались в кулаки. Он шарил по мне взглядом и молчал, переваривая информацию, словно надеясь, что это шутка. Я опустила глаза в пол, не в силах выдержать его взгляд, но тут же вздрогнула, от того, что он стукнул кулаком по столику, разделявшему нас.
– Кто он?! – я не отвечала. – Мать твою, Маргарита, я спрашиваю кто он?! – снова с надрывом крикнул он.
– Да, какая разница? Какое это имеет значение?
– Я хочу знать, на кого ты меня променяла! – чеканил он слова. – Я имею на это право, ты не находишь?
– Я нахожу, что это сейчас не главное, – тихо, почти шепча сказала я.
– Это все, что ты можешь сказать?! – заорал он, переходя на визг.
– Любые слова, которые я бы не сказала, будут звучать, по меньшей мере, глупо. Я очень виновата перед тобой. Я поступила гадко, мне нет оправданий. Только поэтому мне нечего добавить тебе сейчас, – подняла я, наконец, глаза на последней фразе. Он схватил меня за платье, в районе груди и выдернул с дивана, поставив на ноги.
– Ты могла, хотя бы извиниться, подлая тварь, – тряс он меня, крича в лицо. Потом подняв вверх правую руку, замахнулся. Я инстинктивно подтянула голову к плечам и съёжилась, его рука так и зависла в воздухе, пока он не толкнул меня обратно на диван. Взгляд его зацепился за комод, на котором стоял наш портрет в рамке, он схватил его и швырнул в стену. По моему лицу беззвучно катились слёзы, разом нависшая тишина давила на уши, взрывая мозг. Было безумно жаль его и себя. Нависшее молчание тяготило, но мне нечего было сказать. Слов, чтобы загладить вину пред ним, не существовало. Я сидела, свесив голову на руки, до тех пор, пока не услышала громкий звук хлопающей двери. Олег ушел.
Он вернулся неожиданно, через пару часов. Я молча пропустила его в квартиру и снова уселась на диван. Безразличие и равнодушие, охватившие меня в те минуты, позволяли молча наблюдать за ним. Он прошел в комнату и встал у окна, спиной ко мне. Глубокий вздох. Тишина. Самое странное или страшное, что я не пойму, чего хочу больше, чтобы он ушел или остался. Наконец, он повернулся и взглянул на меня. С минуту мы смотрели друг на друга, не мигая. Я отвела взгляд первой, а он пошел к выходу. Отрылась входная дверь и тут же была прикрыта. Олег вернулся и сел в моих ногах, прямо на пол. Не помню, чтобы он себе такое позволял – сидеть на полу, тем более в костюме.
– Вот что, – заговорил он его первый. – Ничего не было. Забудь и я постараюсь забыть. Выбрось эти глупости из головы.
Я не ответила, он взял мои руки и перебирая мне пальцы, продолжал говорить, словно внушая. Только не понятно кому – себе или мне.
– Обещаю, ты не услышишь и слова упрека. Мы вычеркнем этот эпизод. Ты оступилась, предстоящее замужество тебя пугает, так бывает. – Он выпустил мои пальцы, встал, провел руками по брюкам, словно отряхиваясь, и продолжил уже своим, привычным тоном, раздающим инструкции: – Завтра, как и договаривались, едем на дачу и объявим о нашей помолвке. Забудем все, как дурной сон и будем готовиться к свадьбе, – решил за нас двоих Олег, я и не спорила.
Он ещё постоял так немного, а потом, не дождавшись моей реакции, пошёл к выходу, бросив на ходу:
– Я заеду в полдень.
Он молодец. Так лучше, это правильно. Самое верное решение. Я подошла к комоду, открыла верхний ящик, сгребла все карточки, подаренные Севкой, и бросила их в мусор. Это первое, что я могла сделать, очень надеясь, что не единственное.
***
Олег, как и обещал, заехал ровно в двенадцать, через час мы были уже на даче. В пути в основном молчали, едва сказав пару слов друг другу. Он старательно делал вид, что ничего не произошло, но было видно, что держится на пределе. Дача была не огромной, по современным меркам, но и не садовый домик. Добротное двухэтажное строение, в котором при желании, можно жить и зимой. Просторная открытая веранда, на которую летом выносили столы и стулья, устраивая пикники. Принадлежала она родителям Олега, но он давно всё перестроил и переделал на своё усмотрение, засадив на большей площади газон, оставив для матери небольшой участок для насаждений. Катька, приехавшая вскоре после нас, очень разрядила обстановку. Мы занялись мытьем овощей, зелени и накрывали на стол, бегая с веранды на кухню и обратно. Постепенно съезжались гости, располагаясь, кто где. Мужчины толпились в районе мангала, обсуждая дела и хоккей. Женщины сидели на веранде в креслах, греясь в лучах ласкового солнца, некоторые из них вызывались помочь, да мы с Катькой отказались, заявив, что почти все готово.
На минуту мне показалось, что ничего не было, это просто нелепый сон, который приснился накануне. Вот Олег, наши друзья, моя привычная жизнь, все в порядке... Сейчас мы сядем за стол, будем болтать, обсуждая помолвку. Все будут делать вид, что удивлены, поздравлять, рассыпаясь в восторгах... Стоило об этом задуматься, как я почувствовала, как сжалось мое сердце, а потом застучало бешеным ритмом. Я вбежала в дом, поднялась на второй этаж, прошлась по комнатам, пробуя отдышаться, получалось на двоечку. Достала из кармана бриджей телефон и набрала Катьку:
– Поднимись на второй этаж, так чтобы никто не видел, – зашептала ей в трубку, боясь, что кто-нибудь находящийся рядом с ней, услышит. Катька не подвела. Да по-другому и быть не могло.
– Да, да. Я вас прекрасно поняла, все как договаривались, – ответила она мне елейным голосом, который использовала в общении с клиентами, и уже через пять минут была рядом со мной.
В ожидании я – то садилась на диван, то вскакивала вновь, меряя комнату шагами.
– Дай мне ключи от своей тачки и отвлеки народ, пока я не уеду, – поспешно прошу я ее, лишь только она поднялась.
– Э..., подруга, чего это тебя так колбасит? – всплеснула руками она.
– Катя, пожалуйста, сделай, как я тебя прошу! – взвинчиваюсь я.
– Стоп, – выставила она вперед руки, – подруга, ты чего? Давай сядем и все спокойно обсудим. – Она усадила меня на диван и взяла за руки. – Кто говорил, что Олег лучший кандидат в мужья? Кто обещал быть счастливой в браке? Ты же так хотела семью, детей, – трясла она меня за кисти рук, призывая к порядку. – Это я, глупая дура, виновата...
– Катя, да при чем здесь ты! Не люблю я его, не люблю! Теперь только поняла.
– Гошка, ты хорошо подумала? – серьезно спросила она, контрольный. – Если б я знала к чему это приведет, ни в жизнь не притащила бы его к тебе. Олег – это... Олег, а Севка это так, минутки радости.
– Может ты права и когда-то я об этом горько пожалею, – уверяла я ее или себя, – но сейчас иди, отвлеки народ, пока я снова не передумала и не жалела об обратном.
– Давай, вали к своим минуткам, – толкнула она меня слегка в плечо. – И вот только попробуй мне! Чтоб светилась от блаженства, – показала она мне кулак.
Катька все сделала, как я и просила, без лишних охов и ахов, спустилась вниз – принесла ключи. Через пару минут после Катьки, я прошмыгнула к выходу, слыша, как она громко призывает всех к вниманию. Машина была припаркована так, что разворачиваться мне не пришлось, только завести и поехать, что я и сделала трясущимися руками. Я проехала километра два, прежде чем зазвонил телефон, и я отключила его. Я надавила сильнее на газ, не хватало ещё погони, как в каком-нибудь детективе. Я уже понимала, что несусь на улицу Мира дом тридцать два квартира восемь. Через пятьдесят минут была на месте, без проблем попав в подъезд, кто-то прижал дверь кирпичом. Я звонила в дверь, которую никто не открыл, потом стучала и снова звонила, пока из соседней двери не показалась удивленная голова соседки.
– Девушка! – возмущенно начала она, но я уже не слушала, сбегая по лестнице.
Сажусь в машину, завожу, собираясь уехать, и глушу ее снова. В голове стучат молоточки, исполняя свой хаотичный ритм. Я волнуюсь, дергаюсь, мне срочно требуется его увидеть. Вспомнив про смс, собираюсь включить телефон, набрать номер, с которого его получила, но внимание привлекает звук работающего мотоцикла. Поворачиваю голову, завидев подъезжающего Севку, подрываюсь выбежать из машины навстречу, но словно врастаю в сиденье... Девчонка! Сзади него сидит девчонка! Он заглушил двигатель, она спрыгнула на землю – короткая юбка, стройные ноги. Вот она снимает шлем и подает ему, он прячет его в кофр, длинные ее волосы рассыпались на плечи. Она симпатичная и ему подходит, приходит мысль. Надо выйти... Нелепость какая – не нужно никуда идти. Глупая, испортила жизнь себе, не порть ему...
– Ксюх, поднимайся, я сейчас, – протягивает он ей ключи, а я завожу машину и уезжаю.
Я проехала пару кварталов и развернулась в неположенном месте. Нужно выяснить все сейчас. Именно сейчас, невозможно терять и минуты. Глупо прятать голову в песок, а потом казнить себя. Решимости поубавилось, стоило только вернуться к его дому. Я заставила себя выйти из машины и подняться.
– Привет. Проходи, но я не один, – спокойно, без лишних эмоций сказал он. В голосе досада, или мне показалось, и я придумываю себе, идеализируя действительность.
Я прошла следом в крошечную кухню, они обедали. Девушка заинтересованно уставилась на меня, а Севка меня представил:
– Это Маргарита, моя давняя знакомая и первая любовь по совместительству, – последнюю фразу он произнес с напускной небрежностью, словно предоставлял решить нам самим, шутка это или нет. – А это Ксюха, присоединишься к нам? – обратился он ко мне. Ксюша немного растерялась, хлопая огромными глазищами, переводя взгляд с него на меня, не понимая, что происходит, но тут же соскочила, наводя суету и проявляя гостеприимство.
– Спасибо, я не голодна.
– Может чай? – предложила девушка.
– Давайте чай, – согласилась я и присела на стул, почти у выхода.
Севка присел на свое место и вернулся к трапезе, не глядя в мою сторону. Я же, напротив, смотрела на него, пытаясь хоть что-то прочесть в его выражении лица, взгляде. Не понимала, что он чувствует, зачем я здесь, хотя последнее боле менее ясно. Осталось разобраться, ни каприз ли это...
– Нам нужно поговорить, – все же произнесла я.
– Поговорим, раз нужно, – просто сказал он, как будто мы о погоде будем разговаривать. – Идем в комнату.
Я отставила чай и пошла за ним, Ксюша молча проводила нас взволнованным взглядом.
– Ты извини, я не ожидала, что ты не один, – слукавила я.
– А что ты ожидала? Что я монашествовал все эти долгих десять лет? – наконец повысил он голос, а мне сделалось легче. Спокойствие и равнодушие, демонстрированное им на кухне, далось мне куда сложнее.
– Нет, я не думала об этом, – завертела я головой, – просто сейчас, когда...
– Что, сейчас? Что поменялось? – не дал он мне договорить. – Ты трахнулась со мной и убежала зализывать раны «к человеку, с которым ты готова провести остаток жизни», – процитировал он меня.
– Зачем ты кричишь, она же услышит? – сказала я невпопад. Разговор складывался не так, как я хотела, а собственно, чего я хотела? Вероятно, услышать, как я ему дорога и любима.
– Какое благородство, браво, – сказал он с издевкой и резко удалился в кухню. Вернулся тут же, ведя Ксюшу за руку, выше локтя. Подвел ее в середину комнату и сказал, показывая на меня рукой, просто, без всяких прелюдий и подготовок: – Я люблю эту женщину.
Комната резко сделалась маленькой для нас троих, да что комната – мир. У девушки разом вспыхнули щеки, словно ей надавали пощечин. Крупные слезы наливались, скапливаясь в уголках ее глаз, а потом текли по щекам, попадая на футболку и оставляя на ней, мокрые бороздки. Я стояла растерянная и ошарашенная, и его словами, и поступком, а Ксюша вывела меня из транса, вернув в реальность. А действительно, что я хотела добиться, явившись сюда?
– А я? – сквозь слезы и рев, заполонившие нос и глотку, растерянно заныла она. – А как же я, Сева?
– Ксюш, послушай, – взял он ее за лицо, двумя руками и утирал ей слезы большими пальцами. – Риту я люблю уже много лет, тебе я ничего не обещал...
– Но, зайка, – перекрикивала она его сквозь рев, – нам ведь было так хорошо!
Отлично, зайцы, адьес! Я развернулась и вышла, покинула квартиру и его жизнь.
Усталая и опустошённая я вернулась домой. Меня знобило и лихорадило, я кружила по комнатам, обнимая себя за плечи. Все неправильно, все не так. Не таким способом. Включила телевизор и почти сразу выключила его – он действует на нервы. На кухне в шкафу нашелся коньяк, делаю большой глоток из бутылки, проливая немного на себя.
– Глупая самка, ты этого хотела? – кричу я, увидев свое отражение в зеркале коридорного шкафа. Я даже не поняла в какой момент стала так зависеть от этого мальчишки. Бездарно разрушенная жизнь, печалит меньше всего. Бред. Сон, мне нужно несколько часов сна, а завтра... все наладится завтра.
Я проснулась от звонка в дверь, не очень понимая какое время суток. Поднялась и прошла к двери, в глазок я вижу – Севка. «Рита, открой, Рита, я знаю ты дома», кричал он. Нет, малыш... не угадал ты. Между нами не десять, между нами сотни миллионов лет и столько же ошибок. Он стучал и кричал, а я говорила сама с собой, пытаясь заглушить его голос, повторяя как заклинание: «Нет угадал, не угадал» ... Только одного не угадала я – моя рука уже тянулась к дверной ручке.
