Текст книги "Стальная дева (СИ)"

Автор книги: Ольга Куранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Куранова Ольга Алексеевна
Стальная дева

Глава 1

У входа в развлекательный центр стояли герианцы, прямо под голографическим щитом, с которого строго и торжественно смотрела новая Наместница. Выглядела она, в общем-то примерно так же, как и предыдущая – железные импланты скрывали верхнюю часть лица полумаской, только глаза в прорезях казались неестественно яркими.

Красивая сука.

Герианцы следили за входом, как хорошо выученные цепные псы. Они не перешучивались, не отвлекались, не обсуждали посетителей – отрабатывали на все деньги, сколько бы им ни платили, и проскользнуть мимо них незамеченным не вышло бы, потому что они знали свое дело.

Еще до войны и до захвата – Эйн часто вспоминал те времена – над герианцами смеялись: что за мужики, которые добровольно служат своим бабам? Может они сами как девчонки и дерутся не лучше?

Тогда было принято представлять их изящными, женоподобными. Пародией на нормальных мужиков. Просто их мало кто видел – на переговоры Герия присылала только женщин. Знатных, ухоженных, высокомерных.

Стальных Дев – так их называли. Эйн видел фотки в сети и, как и все тогда, обсуждал под пиво с друзьями.

Герианки были похожи на людей – кажется, даже предки их когда-то были с Земли – отличались в первую очередь расцветкой: кожа их была серой, вокруг глаз и на скулах выступали импланты железной полумаски, а волосы напоминали графит. И белки глаз в отличие от человеческих были черными. Радужка на их фоне выделялась почти неоновым ободком.

Эйн знал – ему доводилось видеть глаза герианки очень близко. Эти глаза часто снились ему в кошмарах, и страх, который они вызывали был противным и липким. Отчаянно хотелось вытравить его из себя и помнить только время, когда Эйн еще ничего не знал и ничего не боялся. До войны и до захвата.

Когда было пиво и приятели, и можно было трепаться, не опасаясь, что услышат: интересно, им их железная дрянь на голове не жмет? А сиськи у той ничего так. Я бы эту разложил на столе.

Нет, они так не любят. Им надо командовать.

Я бы и покомандовать такой цыпочке дал.

Дурацкие безопасные разговоры идиотов, которые еще не понимали, что их ждет. Треп на уровне "слышал, "Некста" выпустила новый флаер? Говорят, разгоняется до пятиста за десять секунд".

Эйн любил такие разговоры. И смотреть на сиськи герианок тогда еще любил. Фантазировал даже как-то раз, как встретится с такой девчонкой в баре, и пойдет с ней в мотель. И она прикует Эйна наручниками к спинке кровати, чтобы до самого утра вытворять с его телом то, на что никакая другая не решилась бы.

Он был таким же идиотом как все вокруг.

А потом на Землю прибыла Рьярра Элера – Стальная Рьярра – официальный посол Герии. Голубоглазая мразь, из-за которой Эйн вот уже два года просыпался с криками.

Никто не принимал ее всерьез – ни ее кожаную одежду, ни кнут у нее на поясе. Ни корону из шипов у нее на голове.

Эйн еще подумал, когда ее увидел, что она будто сбежала с садо-мазо вечеринки.

Наверное, кто-то сказал ей об этом прямо. Или же что-нибудь еще, что ее оскорбило, и она объявила Земле войну – не Герия, не герианская Императрица. Лично Рьярра.

Через три дня после этого объявления, Земля впервые увидела герианских мужиков – солдат.

Почему-то слабаков и тонких юношей Эйну среди них не встречалось – все были рослыми, широкоплечими, атлетичными, как на подбор. Умелыми, вымуштрованными и злыми. Преданными до фанатизма.

Лютыми.

Эйн сам служил и бойцом был вполне приличным, но откровенно говоря, мало кто в земной армии мог в открытую тягаться с герианцами. И только потом, после захвата, когда об этом стали говорить и писать, он узнал – их тренировали с детства. Муштровали, лепили из них бойцов чуть ли ни с колыбели – и из пацанов, и из девчонок.

Потому что мужчина – воин и защитник. Тот, на кого опирается женщина, если ей нужна поддержка, тот, кто помогает ей охранять дом и защищать детей. И женщина не выберет слабого, не выберет неумелого.

На Герии такой навсегда оставался один, если, конечно, не помирал раньше.

Герианцы не были сильнее от природы. Их просто с самого детства учили, вырезая слабых как сорняки. Но до войны и до захвата об этом говорить было не принято. И все принимали Стальных Дев за ряженых дурочек в коже. Не замечали или предпочитали не замечать кнуты на поясе, ту естественность, с которой эти женщины носили при себе оружие – такая рождалась только из многолетней привычки.

Все их недооценивали. Эйн в том числе.

Против герианца у него еще был шанс, не против всякого, но был – вполне реальный. От Стальной Девы приходилось бежать.

Жаль только выяснил Эйн это слишком поздно, на собственном опыте, когда сбежать не вышло.

И как же больно секли их кнуты. Даже теперь от одной мысли пробирало дрожью и застарелым страхом. Эйн даже не знал, что так бывает. Что можно заставить его скулить от боли, как побитого пса. Что в боли можно раствориться, полностью перестать быть и превратиться в безмозглый, воющий комок мяса. В умелых руках настоящей герианки.

Эйну выпала честь – им заинтересовалась лично Рьярра Элера. И он ни одну женщину ни ненавидел и ни боялся так сильно.

Она и ее армия завоевали Землю за шесть жутких, кровавых месяцев – не для себя, для своей Императрицы. Рьярра преподнесла планету Герии в дар и стала Наместницей. Какие-то у них были там свои, инопланетные интриги, в которых Эйн не разбирался и в которые не вникал.

Поначалу он просто пытался выжить, а потом с остальными кое-как собирал силы, чтобы вернуть себе планету обратно.

Их выжило мало – тех, кто был достаточно силен и изворотлив, чтобы продержаться, чтобы выходить на бой с герианцами и побеждать. Не сломленных и готовых драться за свой дом уже после поражения. Их отлавливали, убивали, казнили публично, и друзей, с которыми Эйн когда-то пил в баре и под пиво обсуждал сиськи оставалось все меньше.

Кто-то умер.

Кто-то сдался. Эйн бы сам, наверное, смирился, принял бы ситуацию, если бы ни кошмары. Если бы не следы от кнута через всю спину – Рьярре нравилось любоваться своей работой. Для Эйна это было личным.

Закодированные записи и тайные встречи, теракты и нападения на проклятых герианцев. Землю можно было завоевать, поставить на колени, но не удержать.

Так говорил Меррик, а ему Эйн верил. Меррик был когда-то полевым командиром – одним из лучших, жил войной и дышал войной. И за два года организовал Сопротивление на четырех континентах.

Реальную силу, с которой многое можно было что-то изменить.

Меррика убили две недели назад. И почти сразу после Рьярру Элеру отозвали обратно к Императрице. Герианцев на улицах стало меньше, а место Наместницы заняла другая.

Льенна Элера. Ее даже звали похоже. Только она не связывала Эйна, не порола его, не ставила у него на груди метку-укус, который даже теперь, несколько лет спустя оставался черным, не заставляла просить и просыпаться от кошмаров. И понятия не имела, что жить ей оставалось не больше нескольких часов.

Эйну только нужно было пройти в развлекательный центр мимо герианцев на входе.

– Предъявите электронный код, – переводчики у них были высококлассными, имитировали даже человеческие интонации, и только едва слышимые металлические нотки выдавали горловой имплант.

Код стоял у Эйна на руке, стандартный ключ-номер, каким помечали товары и технику. Унизительный и паскудный – нововведение после захвата. Людей без номеров теперь истребляли.

Герианец взял Эйна за руку, активировал программу-скан в личном компьютере и повел возникшим в воздухе экраном над кодом.

Эйн дышал ровно и размеренно, и оставался невозмутим. В подошвы его ботинок, в подкладку куртки были вшиты пластиковые части старомодного игольника – другое оружие протащить в центр все равно не получилось бы.

Герианцы отлично чувствовали страх, и Эйн заставлял себя сохранять спокойствие, добродушие и невозмутимость.

Ничего особенного, ребята. Я пришел развлекаться. Никаких скрытых мотивов.

После проверки документов Эйна ощупали – не задели части игольника только случайно, просто повезло. Меррик часто говорил, что везет тем, кто подготовил свое везение заранее, а погиб по дурацкой случайности.

Двери в развлекательный центр приветливо распахнулись, и Эйн прошел внутрь.

Человек, чей номер-ключ он перебил себе на руку был честным и благонадежным – Дэн Эванс, так его звали. Его психологический портрет говорил о покладистости и добродушии. Если бы Эйн пришел по своим электронным документам, его бы арестовали уже за то, что он оказался в этом районе – слишком близко от Наместницы и от ее личных псов.

Правильно в общем-то арестовали бы – он действительно пришел не развлекаться. Он пришел убивать, и искренне надеялся, что у него получится.

Информация о том, что Наместница появится в развлекательном центре – герианском, одном из многих, что были построены уже после захвата – пришла по защищенной линии и от надежного контакта, но Эйн все равно перепроверил ее трижды. Потому что и правда, что Наместнице делать в развлекательном центре? Да еще и практически сразу после назначения.

Она должна была прибыть тайно – Эйн не заметил ни усиления герианской охраны в районе или шумихи, вокруг ее прихода, и такой шанс выпадал редко.

Сопротивление не могло позволить себе его упустить.

Эйн прошел в первый из залов, приобрел временный браслет-ключ, огляделся по сторонам, высматривая камеры и охрану. И того и другого было полно, но он уже знал, как не попасться никому на глаза, нужно было просто вести себя естественно.

Он прогулялся по центру взад-вперед. Купил и выпил коктейль в баре, пострелял в тире – всегда любил такие игры – и искренне повеселился, гоняя на симуляторе полетов.

Эйн чувствовал себя собранным и уверенным, как всегда перед выстрелом. Внутри было спокойно и тихо. Он любил это ощущение, когда отступали все страхи и проблемы и оставалась только задача, которую нужно было выполнить – цель.

В развлекательном центре было несколько ярусов, и Эйн поднялся на второй, туда, где располагались кафе. Он выпил кофе – хороший, из настоящих зерен, даже заплатил недорого. Эйн потягивал его медленно, наслаждался и следил за залом внизу.

Просто еще один землянин, из тех, что нашли свое место в новом мире и ходили по таким местам развлекаться. Видите, ничего подозрительного.

Игольник Эйн собирал осторожно, по детали за раз – одну в симуляторе, другую в кафе. Соединял части прямо в кармане, на ощупь. Он все время оставался в поле зрения камер и охраны, чтобы привлекать меньше внимания.

Он научился прятаться на виду за эти годы, и уяснил, что от герианцев так скрываться было проще. Фальшь и опасность они чуяли за версту, особенно бабы.

Льенна Элера появилась в зале почти незаметно – не было ни шумихи, ни телохранителей, никаких спецэффектов. Капюшон плаща скрывал корону. Если бы Эйн не следил за входом и не ждал появления Наместницы, никогда бы ее не заметил.

Но он ждал и был готов.

Никаких посторонних чувств не было, разве что спокойная сытая уверенность – все пройдет так, как и должно.

Удачное место, удачное время. Идеальная позиция.

Мелькнула и пропала глупая мысль: это же как секс.

Эйн вытащил игольник, навел и выстрелил.

И в тот момент все пошло непоправимо не так.

Герианка вскрикнула, опрокинувшись назад. Кровь на ее одежде была ослепительно красной, и Эйн впервые за все время, что ему доводилось стрелять замер, теряя драгоценное время.

Красная кровь, как у людей.

Не черная.

Льенна Элера была человеком.

Только вой сирены системы безопасности – высокий и пронзительно нездешний, похожий то ли на крик динозавра, как их любили имитировать в фильмах, то ли на визг тормозов – заставил Эйна очнуться.

Герианская охрана действовала быстро, слаженно и грамотно, двинулась на перехват как один человек.

Эйн в последнюю секунду успел нырнуть в укрытие, а мимо просвистел шоковый заряд – герианцы пытались взять живьем. У них вообще так было принято.

Люди внизу разбегались с криками, и всеобщая паника была на руку, помогала.

План отхода был разработан заранее и схемы всех помещений поступили вместе с информацией о визите Наместницы. Эйн просто доработал то, что получил. Сократил обратный маршрут, и – учитывая ситуацию – ушел сравнительно легко. Перехватили его всего дважды: герианец на лестнице, ведущей на крышу – этому Эйн всадил заряд игольника в глаз, и еще один у флаерной площадки.

Со вторым пришлось повозиться, заряды закончились, и, если бы герианца не отвлек рев флаера, Эйну так и не удалось бы уйти целым.

Флаер прилетел вовремя, как и уговаривались – списанный герианский борт, переоборудованный и замаскированный Сопротивлением. Пилот не стал приземляться, только открыл посадочный люк.

Эйн разбежался и прыгнул. Он едва дотянулся до края люка, вцепился в него намертво.

Совсем там, в кабине, что ли с ума посходили? Поближе подлететь религия не позволяла?

Эйн болтался снаружи, воздушные потоки трепали его как тряпку, и мышцы никак не желали слушаться, сил подтянуться не хватало.

И наверняка снаружи какой-нибудь герианский снайпер уже смотрел на его трепыхания в прицел.

Флаер резко ухнул вниз и вбок, Эйн успел поймать момент, и рывком бросил себя внутрь.

Заряд плазмо-винтовки влетел в кабину и оплавил крышу наискосок, один, второй, третий – цепочкой следов, но, к счастью, все мимо.

А потом люк закрылся, и можно было хоть на секунду выдохнуть. Эйн кое-как поднялся, судорожно втягивая в легкие пропахший горелым пластиком воздух кабины, и пошатываясь пошел к пилоту.

Пилот был в полном скайлерном обмундировании – в облегающем комбинезоне, перчатках и даже при головном шлеме.

И это была девчонка. Странно.

Эйн, конечно, знал не всех пилотов Сопротивления, но женщин среди них было не слишком много. Дженни Штейн недавно арестовали. Сара пропала без вести месяц назад.

На Мари Террин девчонка была вроде бы не похожа. Да и летала Мари намного хуже.

Новая что ли? И почему Эйну не сказали?

Хотя какая теперь, в общем-то разница?

– Оторвались? – он плюхнулся в соседнее кресло, пристегнул страховочные ремни и всмотрелся в показания боковых и задней камеры. В зоне видимости преследования он не заметил.

– Нет, – ответила она, и флаер снова ухнул вниз, перевернулся и плавно вошел в просвет между гигантскими пиками жилых зданий. – Но оторвемся.

От скорости и перепадов высоты внутри все сжималось, но девчонка вела красиво и четко. Флаер слушался ее как любимую хозяйку.

Эйн даже не боялся, хотя виражи они выписывали знатные, и заряды все-таки нагнавших их герианцев резали небо вокруг. Девчонка была профессионалом высшего класса, таких Эйну раньше не встречалось.

Вылетая из квартала развлечений флаер нырнул вниз, провернулся и вместо того, чтобы свернуть налево – к убежищу, где Эйна ждали с вестями, полетел прямо.

К герианской Точке Перехода – межпланетным энерго-вратам, которые были построены еще во время войны.

– Стой! Ты куда? Там же военные. Собьют к блястовой матери!

Эйн едва не схватил девчонку за руку– ту самую, которая так уверенно сжимала штурвал, и только в последний момент сообразил этого не делать. Разбиться из-за собственной глупости ему не улыбалось.

– Сначала они запросят код, – совершенно спокойно ответила ему девчонка. У нее был красивый голос, грудной и мягкий, мелодичный – даже сквозь шлем было приятно слушать. Но что-то в звучании царапало неправильностью.

И то, как четко, уверенно она вводила цифры – все девятнадцать по памяти – тоже. Откуда у нее код?

Точка Перехода маячила внутри сияющим пятном.

– Поворачивай! – рявкнул Эйн. – Поворачивай, она нас сожжет!

Девчонка плавно надавила на штурвал. Расчетливо, абсолютно спокойно. Флаер пролетел в самый центр врат.

Эйн зажмурился, чувствуя, как бешено заколотилось сердце, а потом услышал тихий свист и открыл глаза снова. Над его головой в ослепительно синее небо врезались белые башни Нового Токио. Сновали флаеры и личные полетники, и все казалось мирным и почти скучающим. Даже герианская охрана повсюду.

Девчонка спокойно подала к ближайшему причалу, где уже ждал мощный и мобильный скайлер.

– Мы долетим до западной токийской точки перехода и вернемся, – ровно и уверенно сказала он.

И Эйн моментально понял ее маневр. Точки соединялись попарно, и в крупных городах их было обычно по пять-шесть. Пройдя во вторые врата в Новом Токио, они могли вернуться к себе, вынырнув в другом районе, где их не ждали и не стали бы стрелять.

Весь полет занял у них немногим больше получаса. Скайлер летел ровно, и Эйн едва мог поверить, что удалось уйти так легко.

У него было время подумать, и мысли в голову лезли совсем невеселые.

Перед глазами крутился собственный выстрел и момент – несколько секунд после. Вес игольника в руке, скрытая плащом фигура Наместницы – только серая кожа рук, полумаска. Та самая, Эйн не мог ошибиться. И красная кровь.

Человеческая.

Льенна Элера – в этом Эйн не сомневался – была герианкой. А значит он застрелил кого-то другого. Какую-то женщину, которую сука Наместница отправила вместо себя.

– Я ее убил, – неожиданно сказал он вслух. Попробовал слова на вкус. Он думал, что девчонка не расслышит, но она обернулась.

Сквозь забрало шлема не было видно лица, но все равно показалось, что она удивлена:

– Это была твоя цель.

– Да не Наместницу. Эта сука послала вместо себя кого-то еще. Я человека убил.

Она кивнула и снова вернулась к пилотированию:

– Ты выполнял свой долг.

Эйн сам того не ожидая, рассмеялся, хотя смех и получился невеселым:

– К блясте долг.

Она помолчала некоторое время и добавила:

– Мне жаль.

И он мог ответить ей только одно:

– Да. Мне тоже.

Она привезла его к северной окраине, в трущобы – одно из немногих мест, куда герианцы еще не добрались. Там было грязно, голографическая реклама на зданиях мигала, шла рябью и резала глаза, а по улицам бегали плешивые крысы. Но там было безопаснее.

По трущобам не бродили бесконечные вооруженные патрули, и никто не забирал детей в герианские интернаты, чтобы воспитывать идеальных послушных солдат, готовых убивать за баб с хлыстами.

Скайлер плавно опустился на полупустую парковку возле мотеля.

Девчонка слезла первой, остановилась, зачем-то разглядывая Эйна сквозь визор шлема, а потом сказала:

– Идем.

– Здесь безопасно? – спросил он. – Место проверенное?

Она склонила голову к плечу, словно пыталась понять его слова, но ответила спокойно и уверенно:

– Да.

Красивый у нее все-таки был голос. И что-то в нем все равно настораживало.

У входа в мотель стоял покосившийся робот-консьерж, у которого не хватало правого манипулятора и поверх визора кто-то нацарапал "бляста", но приветственный экран все еще тускло светился.

Девчонка заплатила за номер – на всю ночь, Эйн успел увидеть время, получила код-ключ и пошла в здание.

Эйн последовал за ней.

Она двигалась плавно, уверенно, и Эйн почему-то постоянно ловил себя на абсурдной мысли, что хочет потянуться к оружию.

Хотя даже поводов подозревать неладное не было. Если бы она хотела его предать, могла бы просто не спасать от герианской охраны. Без флаера никуда бы Эйн не делся из развлекательного центра.

Лестница к нужному ярусу мотеля вела железная, проржавевшая. Она скрипела под ногами, кое-где прогиналась, и казалось, готова была вот-вот рухнуть.

Поднимаясь девчонка не держалась за перила, руки свободно висели вдоль тела. На входе Эйн пропустил ее вперед, тщательно отслеживая любой намек на фальшь, на нервозность. Ничего не было. Она зашла в комнату так, словно ничего не боялась, ничего не подозревала.

Он огляделся по сторонам – в комнате не было ничего подозрительного. Номер как номер. Место из тех, куда можно прийти и приятно провести несколько часов с женщиной, которую встретил в баре пару часов назад, и которую никогда не увидишь после. Раньше до войны и до Рьярры Эйн несколько раз так делал.

А потом уже не мог – от поцелуев и от ласк накатывали воспоминания, больные и отравленные, страшные. Внутри вскипала паника и отвращение. И в голове билось:

Не трогай меня-не трогай-нет-нет-нет.

Последнюю свою женщину Эйн чуть не задушил, и потом долго блевал от страха и от самого себя.

В комнате почти ничего не было – кровать-полуторка, крохотная тумбочка, дверь в сантех-блок была приоткрыта, и из протекающего крана капала вода.

На полу был синтетический ковер – синий, местами вылинявший до грязно-серого.

– Сядь, – сказала девчонка. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Повежливее быть не хочешь? Не с рядовым солдатом все-таки разговариваешь.

Она по-птичьи склонила голову:

– Пожалуйста.

На просьбу это не тянуло, да и сидеть напротив нее не хотелось. Эйна напрягало, когда женщина нависала над ним. Теперь напрягало.

– Постою.

– Хорошо, – она села. Эйн обратил внимание на ее идеальную осанку. Будто на трон уселась. – Не пытайся сбежать. Тебе не удастся.

Он и не пытался. Ударил первым, хотя внутри уже поднимался волной страх. Жаль, что заряды игольника закончились. Стрелять было бы проще.

Эйн не успел, девчонка увернулась – молниеносным, отработанным движением ушла назад, и во всем теле взорвался фейерверк боли, прострелил как искрами изнутри наружу до самых кончиков пальцев.

Девчонка – герианка – успела использовать свою силу. Ту, за которую их так боялись. Разведка называла ее "излучающей эмпатией" – способностью проецировать на других людей любые чувства, заставлять их испытывать – Рьярра Элера особенно любила проецировать страх, животный, выворачивающий наизнанку ужас.

Эта герианка, кем бы она не была, оказалась милосерднее по-своему.

Она просто делала больно.

Очень, очень больно.

Эйн корчился на полу, цепляя непослушными пальцами уродливый синий ковер, на глаза от боли наворачивались слезы, и больше всего на свете хотелось просто умереть.

А потом боль исчезла, как и не было, но сил подняться и напасть снова больше не оставалось.

Герианка выпрямилась, потянулась руками к шлему, щелкнула застежкой. Шлем раскрылся и тяжелые, темно-стальные волосы рассыпались по плечам.

– Мне жаль, что до этого дошло, – сказала она. Эйн не узнавал ее лицо, и рисунок полумаски-имплантов не узнавал тоже. Глаза в прорезях немного отливали в зеленый, как море. Красивые.

Выколоть бы тебе их по одному, сука.

Герианка достала из кармана рукоять, и та с тихим стрекотом вытянулась у нее в руке в боевое положение. Засветилась серебристым линия силового кнута, который герианки так любили использовать.

На рукояти горело три световых полосы с пятью засечками.

Значит кто-то из командного состава, – у герианцев эти полосы означали статус и положение – если переводить на земные звания, не ниже полковника. Надо же, какая честь.

– В задницу себе засунь свою жалость, тварь, – четко выговаривая слова, и глядя прямо в глаза сказал Эйн.

Он в принципе ожидал нового удара, боли. Даже был готов к ней, но она не отреагировала:

– Меня зовут Мара Телура. Я шеф безопасности новой Наместницы Льенны Элеры. Все, чего я хочу – поговорить.

Теперь он знал, что ему показалось странным в ее голосе – у нее был хороший переводчик, наверное, самый лучший из возможных, но никакой переводчик не мог имитировать человеческий голос идеально. Все равно проскальзывала фальшь.

– Я ничего тебе не скажу.

– Этого не потребуется. Я уже все знаю.

Ну да, если она знала про покушение, вряд ли Эйн мог рассказать ей слишком много. Но он все равно лучше бы умер заранее – не из чувства долга, просто успел на собственной шкуре прочувствовать, как герианцы добывали информацию и не хотел повторения.

Но пока она не нападала, и кнут лежал на коленях. Она даже убрала от оружия руку, и включила виртуальный экран личного компьютера. Экран развернулся прямо перед Эйном, закрытая проекция, видимая только ему – и неожиданно четкая. На такую были способны компы только самого высокого качества.

Эйн пробежал информацию взглядом и похолодел.

Она не врала, когда сказала, что знает все – там были имена агентов, адреса убежищ и мест встречи, пароли от закрытых профилей, коды, которые Сопротивление использовало, чтобы скрываться от герианских войск.

Эйн побоялся, что голос его выдаст и потому промолчал.

– Это информация с личного компьютера Рьярры Элеры, – сказала Мара. – Часть ее закрытых файлов, которые мне удалось достать до отлета с Герии.

Рьярры? У Стальной была эта информация? Откуда? Почему она не раздавила Сопротивление сразу? Если она знала, как их вычислить и где их найти.

– Вы ей не нужны. Рьярру никогда не интересовала Земля, ваши ресурсы не настолько ценны, чтобы ради них устраивать войну. – словно прочитав его мысли, спокойно ответила Мара. – Стальной нужен трон Герии. Она – пятая в линии наследования Империи, и чтобы продвинуться выше, ей нужно избавиться от своих сестер.

А Льенна Элера принадлежала к той же ветви. И скорее всего, была постарше.

– И при чем здесь мы?

– Вы удобный способ продвинуться в линии наследования. Рьярра завоевала вас собственными силами, чтобы заручиться милостью Императрицы, и подорвать авторитет Льенны при Дворе. Годами поддерживала ваше движение Сопротивления, чтобы можно было потом попросить у Льенны помощи в подавлении бунта.

– И сделать ее героиней?

– Убрать ее от Императрицы и убить, свалив вину на жителей Земли.

– Отличный план. Всячески его поддерживаю. Мне вообще нравится, когда умирают герианки. Чем меньше вас, тварей, разгуливает по Вселенной, тем лучше.

Мара спокойно погладила кнут – кажется, она не злилась. Может быть, ей это вообще было не свойственно. И убивала она так же спокойно и уравновешенно:

– Льенна – священная кровь, одна из Первой Династии. За ее убийство Империя сожжет несколько континентов.

От ее слов внутри поднималась глухая, черная волна ненависти. И бессилия.

– Лучше так, чем служить тебе, мразь.

Она снова с любопытством склонила голову на бок:

– Остальные миллиарды человек тоже так думают?

Кажется, она даже не издевалась. Просто пыталась понять, правда ли все люди настолько хотели свободы.

– Вы ничего не сможете сделать, – добавила она. – Мы успели получить необходимую информацию. Если Льенна отдаст приказ, за несколько дней Сопротивление будет уничтожено.

– И ты ловила меня, чтобы рассказать об этом? – он отполз к стене, тяжело привалился к ней спиной. Так было легче, строительный пластик холодил затылок.

– Нет. Я хочу предложить сделку, – ответила Мара. – Льенне не стоит возвращаться на Герию сейчас, при Дворе у нее слишком много врагов. Здесь их меньше. Если Сопротивление поможет нам, мы дадим вам время, а после и Рьярру. Продолжайте свою войну, но выборочно. Убивайте тех, на кого мы укажем.

Это было так похоже на герианок – интриговать, воевать чужими руками, что Эйн рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать:

– Убивать одних герианцев по приказу других?

Она кивнула:

– Да. Копить силы и время. Сейчас вам не победить, это объективный факт.

Конечно, она в это верила. И ей даже в голову не приходило, что можно сражаться за то, во что веришь, даже будучи слабее.

– И мне полагается тебе просто поверить? – Эйн усмехнулся. – Убивать твоих врагов, чтобы потом, когда я перестану быть тебе нужным, ты убила меня?

– Льенне Элере не нужна Земля. И Герии тоже, это бессмысленное вложение ресурсов. Если вы поможете нам избавиться от Рьярры, Льенна убедит Императрицу, что вы не стоите затрат на войну.

Она говорила правильные вещи, то, что Эйн хотел от нее услышать. И как-то оно было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– И что? За Рьярру никто не пойдет сжигать континенты?

– В ней нет священной крови и она не способна к продолжению рода, иначе ее позиция в наследовании была бы выше. Она... – Мара замешкалась, видимо пытаясь подобрать термин, который понял бы имплант-переводчик. – Мертвая ветвь. Герия не мстит за мертвые ветви.

– Слишком заманчиво.

– Я говорю правду. Решай сейчас, потом времени у тебя не будет.

Эйна мутило от одной мысли, что нужно было снова подчиняться герианке. Не важно с какой целью и по какой причине.

Но какой выбор оставался у него и у Сопротивления?

Экран с информацией все еще висел в воздухе. Напоминал, что смерть, оказывается, подобралась совсем близко. К Эйну и ко всем, кто еще был ему дорог.

– Откуда? – спросил он. – Как Рьярра узнала все это? – он обвел рукой экран. – Мы были осторожны. Как она вычислила всю сеть?

Она могла бы найти информатора, да что там – даже внедрить. Узнать несколько адресов. Найти пару человек. Но не так, остались бы следы.

То, что Эйн видел на экране, будто взяли напрямую у него из головы.

Мара молчала.

– Откуда? – с нажимом повторил он.

– У нее есть меченый в Сопротивлении, – ответила она. – Рьярра получала информацию непосредственно от него. Мы подозреваем, что это мог быть Меррик.

Эйн никогда не слышал ни о каких меченых, и лично знал Меррика.

– Он никогда бы не предал. Он был не такой, сука! И он до последнего ненавидел вас, тварей.

Он снова ожидал удара в ответ, но Мара проигнорировала и оскорбление, и его слова:

– Если он был помечен, Рьярра не оставила ему выбора, – она задумчиво погладила кнут и добавила. – Мне стоит объяснить.

Эйн не хотел ее слушать, но всем плевать было и на него, и на его желания.

– Если сильная герианка выбирает мужчину, она ставит на нем метку. Метка связывает их – тела, сознания, души.

Она говорила, а у Эйна вдруг заныл шрам от укуса. Тот черный, который так и не прошел до конца.

– Чаще всего метка ставится добровольно. Это великая честь для мужчины. Ее принимают с радостью и берегут.

Эйн почувствовал, как пересохло в горле:

– Но можно и по-другому, да? Можно... и без добровольности?

– Это случается очень редко. Это преступление, и связь получается неполной, односторонней.

– Но ее достаточно.

Эйн приложил руку к груди, туда, где под одеждой горел укус, и рассмеялся. Заржал до слез, и вспомнил вдруг всех, кто умер в последнее время. Всех, кого вычислили,

поймали. И подумал: сколько из них умерло из-за него?

И ведь он не знал, даже не догадывался.

Мара не трогала его и терпеливо ждала, пока Эйн успокоится. А он жалел, что не может при ней разрыдаться.

– Это был ты, – спокойно сказала она потом. – Она пометила не Меррика. Тебя.

– А я, представляешь, с самого начала думал, что она просто чокнутая сука и ей только нравится надо мной издеваться.

– Она идет к своей цели, – спокойно ответила Мара. – Мне жаль, что так произошло. На Герии это одно из тяжелейших преступлений.

Он рассмеялся снова:

– Как изнасилование, да? Может, мне подать на нее в суд?

– Ты не герианец.

Ну да, по их закону он не считался. Особенно военное время, или как там это у них было записано.

– Мне жаль, – спокойно повторила Мара. Странно, в тусклом свете светильников казалось, что она даже не врала. И было у нее во взгляде что-то... непривычное. Вроде сочувствия.