Текст книги "Поля, Полюшка, Полина... [СИ]"
Автор книги: Ольга Скоробогатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
11. СЕРЬГИ
Мария сидела в своей спальне, готовясь ко сну. Она расчесывала волосы и любовалась на их блеск и красоту. Единственно чем наградила ее природа – это ее чуть рыжеватые густые волосы. Они ниспадали ей на плечи, ложась волнистыми прядями, и блестели в свете свечи. Лицо у нее было миловидным, но лишенным изюминки. Глаза всегда были словно потухшими, правда, цвет их, напоминающий грецкий орех был не плох. Она всегда казалась грустной, и поэтому на нее мало кто из мужчин обращал внимание. В прошлую зиму они с семьей жили в Петербурге. И на скольких балах она не побывала, жениха так и не нашла. На танец ее приглашали обычно из вежливости и всего один раз, так как она от природы еще и немного прихрамывала. Это сказывался врожденный вывих бедра. И хотя с ней тщательно занимались и доктора, и учителя танцев, все же это было слегка, но заметно. Хотя она и была, как считали все окружающие барышней-тихоней, она обладала жгучим темпераментом. Ее не устраивала тихая жизнь в глуши, она мечтала о столице, балах, раутах. Мечтала, чтобы у нее был свой салон, куда бы съезжалась вся знать, она мечтала блистать в свете, но этого ей, видимо было не дано. Полинка дура, думала Мария, вспоминая ее вздохи по князю Владимиру. Конечно, он был определенно не дурен собой, наверняка умел обходиться с дамами, но он решил жить в глуши, уехав из Петербурга, оставив службу и свет. Ее не устраивал такой жених. Будучи в прошлом сезоне не слишком популярной среди знатных мужчин, желающих вступить в брак, Мария вернулась домой и была сосватана с Владимиром, к которому была совершенно равнодушна.
Однако, на вчерашнем балу, князь уделял ей очень много внимания, при этом постоянно посматривая на ее младшую сестру, и она поняла, что он что-то задумал. Согласившись жениться на ней, он совершенно не намерен был этого делать. Вчера она была ослепительна. Ей было сшито потрясающее платье из шелка цвета морской волны. Он очень гармонировал с оттенком ее волос, которые были тщательно уложены и завиты. В уши она вдела те самые серьги, которые они с Полиной нашли на берегу. Матушка, заглянувшая к ней в уборную перед балом, пришла в неописуемый восторг, от вида своей старшей дочери. Мария казалась восхитительной. Глаза горели, грудь вздымалась, тонкая талия подчеркивала стройность фигуры. А в маленьких раковинках ушей сверкали потрясающей красоты серьги. Идеально подходившие по цвету к её платью.
– Откуда у тебя такая красота, дочь? – спросила матушка, рассматривая драгоценные подвески в ушах дочери.
– Мне их старый князь подарил, – соврала Мария. Она решила предупредить старого пройдоху, чтобы он не сознавался, что не имеет к этим серьгам никакого отношения. Полина тоже станет молчать о том, откуда у нее эта брошь. Ан нет, так пусть ее считают вруньей.
Говорят, в наших краях появился молодой красавец, так похожий на молодого князя, что ни у кого не оставалось сомнений, что это грехи молодости старого князя, которыми можно его немного пошантажировать. Помнится, батюшка, не без смеха сказывал, что в молодости князек был так охоч до женского полу, что не упускал возможности уложить под себя любую приглянувшуюся ему бабенку. Вне зависимости от принадлежности к свету. Ему были все равны и дворянки и дворовые, и крестьянки, главное, чтоб была сисяста и до любви охоча. Так, что тут по всей губернии столько бастардов бегает, что и не сосчитаешь!
А еще Мария на балу заметила, что танцуя с нею, молодой князь все время рассматривал ее серьги и постоянно, что-то шептал ей на ухо. Она поняла, что это были не очень приличные обещания их совместного счастливого брака. Она не знала, как от него отделаться -от этого брака. Раньше, когда князь приехал в первый раз на смотрины, она заметила, что он обращает внимание больше на Полину, чем на нее, и при случае шепнула ему, что, мол, девушка она непослушная, непокорная, батюшку с матушкой не уважает, да няньку старую расстраивает. Что любит, как простолюдинка какая, по лесам шастать, грибы с ягодами сбирать и нагишом в озере купаться.
Все это она проговорила ему назидательным тоном, что означало бы, что сам князь в ее лице выбрал воспитанную и покорную невесту. На самом же деле она преследовала совершенно другую цель. Она знала горячность князя и чувственность сестры. И надеялась, что произойдет какой-нибудь скандал, который благополучно освободит ее от этого нежеланного брака. Девушка она была еще молодая, и все еще надеялась найти себе более подходящую партию. Отец ее, наоборот, об этом браке мечтал. Он хотел объединить земли, и тем самым увеличить свои владения. Дело в том, что прилегающие к землям Волоховских заливные луга, Марии оставила в наследство его мать. Бабка Марии. Это было ее приданое, и к его разлюбезной Полинушке не имело никакого отношения. У Полины тоже было неплохое приданое, но оно не шло ни в какое сравнение с приданым старшей дочери. Так решила его мать, когда увидела, рожденное с изъяном дитя. Характер у Марии при этом тоже был не мягкий. Она знала о своем увечье и это не придавало ее характеру ни тепла, ни доброты, хотя близкие этого и не ведали. Затаенная злость на весь свет, не давала ей спокойно жить. Она не понимала, почему такое случилось именно с ней, когда она так хочет быть красивой, желанной и блистать в высшем свете.
Она открыла ларчик с драгоценностями, куда прятала – почти на самое дно свои новые серьги и вдела их в уши. Вся комната озарилась ярким светом. Неужели эти камни могут так сверкать от одной маленькой свечки? Тут что-то не то. Мария сняла одну сережку и стала ее рассматривать. Красота необыкновенная. И почему она не пошла тогда к озеру одна. Купаться она не любила, но иногда гуляла там возле воды, любовалась природой и думала. В силу своей хромоты далеко от дома она никогда не отходила, вот и была у нее одна дорожка – вниз по тропинке, через луг к озеру. Правда была у нее еще одна страсть – она любила кататься верхом. У нее была своя лошадка, и она часто уезжала на ней и подолгу каталась. Поля тогда еще рассмеялась и сказала – "Будешь на лошади в мужских штанах, да в серьгах скакать..." Все ей посмеяться... Небось, хотела себе все оставить. Зря они поделили украшения. Может, надо было просто по очереди их носить – подумала Мария. К этим серьгам явно не хватало броши, а к броши серег. Гарнитур был будто бы неразделим. Она решила надеть еще раз эти серьги на бал, в честь помолвки Полины, что намечен через три седмицы. Она попросит у Полины брошь. Она может сказать ей, что молодой жених и так влюблен в нее и ей совсем не нужны такие изысканные драгоценности. А ей барышне во всех отношениях скромной и убогой надо быть на высоте. Решив так поступить, она положила щетку на столик. Сняла вторую серьгу, убрала ее на дно ларчика, задула свечу и улеглась в постель.
Тем временем князь Владимир и Полина лежали на большой кровати в охотничьем домике. Князь крепко прижимал свою ненаглядную Полюшку и шептал ей на ухо слова утешения. Полина плакала. Ей было страшно, от того, что она натворила, и она боялась даже думать о том, что будет дальше.
Вскоре ее должны были представить ее жениху, даже не представить, а должна состояться официальная помолвка. А князь уже через неделю должен быть женат на Марии. Что теперь будет?
В имение князь не пошел, после того что произошло после купания его ненаглядной барышни, заставляло его сердце вновь и вновь трепетать от любви и страсти, они вновь и вновь любили друг друга и никак не могли насытится. Полюшка с радостью отдавалась ему снова и снова и тоже была на седьмом небе от счастья, но страшилась гнева отца и матери.
Вместо нее к ним в дом отправили Полину, и оба боялись, что родичи приметят разницу в девушках и, не дай бог, что-нибудь с ней сотворят. Молодой Владимир, так и крутился вокруг имения, чтобы если что-то пойдет не так, прийти на помощь любимой. Но в доме была тишина, все укладывались спать, окна постепенно гасли... Тут Владимир заметил, что в одном из окон второго этажа еще горела свеча, и вдруг ему показалось – она слишком ярко вспыхнула... Это – то о чем он думает?
Не спальня ли это Марии. Он посмотрел на фасад дома, нашел несколько уступов, по которым он смог бы забраться на второй этаж и заглянуть в окно. Он так и сделал.
Мария сидела и расчесывала волосы, и естественно в ушах у нее сверкали те самые серьги, за которыми охотились четверо влюбленных.
Мария сняла свою драгоценность и убрала их в ларчик, на самое дно, а сам ларец в туалетный столик. Не очень-то далеко прячет – подумал Владимир. Их легко будет достать оттуда. Он спрыгнул на землю и довольный занял свой наблюдательный пост за кустом жасмина, что рос прямо под окном барышни, где сейчас находилась его Поля.
Вдруг окно отворилось, и он увидел свою ненаглядную Полюшку. Она смотрела куда-то вдаль, и ему показалось, что она была чем-то озабочена или просто грустна. Он слегка присвистнул. Полина сразу же заметила любимого, и лицо ее озарила улыбка.
Владимир огляделся по сторонам, и, не обнаружив никого вокруг, снова смело полез на второй этаж в комнату любимой. И каково же было его удивление, когда влезая в окно, он встретился глазами со старой нянькой... Он тут же хотел ретироваться, но старуха резво схватила его за ворот рубахи и буквально втащила в комнату. Он кубарем скатился с подоконника, и ошалело смотрел на старую няньку, которая хитро улыбаясь, сделала легкое движение седой головой, указывая ему на кровать скрытую палантином.
– Там она. Голубица твоя. Помилуйтесь с ней пока, а я схожу, гляну все ль в доме тихо, да провизии какой принесу. Небось, с утра росинки маковой во рту не было? – и вышла из спальни.
– Я думал, рухну со второго этажа от страха, когда встретился глазами со старухой. Меня вроде ты позвала?
– Вот и не звала! – кокетливо поправляя ночную сорочку, проговорила Поля. – Ты сам ко мне полез.
– Так и не звала! Взгляд у тебя был, как у маленькой забитой собачонки. Что тут? Пока тихо?
– Не совсем. Признала меня нянюшка. Не мое, говорит ты дитятко. У моей родинки на плечике отродясь не было. А у меня есть!
– Покажи! – сгорая от желания, при виде любимой, прошептал Владимир и стал спускать с ее плеч сорочку.
– С ума сошел? Мы же не в камышах, а во вражьем стане, негоже тут этим заниматься, томно отвечая на его поцелуи, – шептала Поля.
– Ты и говорить-то чудно стала! Ладно, отложим. Обговорить многое надо. Вместо князя на бале буду я.
– Опять ты? – вскрикнула Полина. – А почему.
– А ты думала, что я просто так буду где-то там, когда тебя какой-то там франт обхаживать будет. Барышня сказала, что сама домой более не сунется. Надо все обделывать быстрее. Я знаю, где Мария серьги хранит. Надо их оттуда умыкнуть, и дело сделано.
– Украсть что ли?
– А ты думаешь, она их добровольно отдаст?
– Ну, можно попробовать. Она же не хочет замуж за князя. Может, даст им сбежать. А вот мы как?
– Ты же знаешь как. У меня кое-что припрятано. С этим осколком и уйдем к себе.
– А что же через неделю-то будет. Ведь князь должен венчаться!
– Свадьбу опять придется отложить.
– А как?
– Придется пойти на риск.
– На какой еще риск?
– Буду на лошади скакать. Говорят у князя конь норовистый, никого к себе, кроме хозяина не подпускает. Вот приведет князь коня в себе в усадьбу и опять в охотничий домик уйдет – тайно, конечно.
– Ага. Под одеяло к своей Полюшке, а ты что будешь? Вместо него в усадьбе останешься и станешь на его коне скакать?
– Ну, а он меня сбросит. Да так, что я ушибусь сильно и около трех недель буду лежать под крылом "папочки" в своем имении. Свадьбу отложат, а тут и твой женишок пожалует.
– Так зачем он нам?
– Он должен от тебя отказаться. Ведь ты уж не дева. Не невинная! Зачем ему такая жена.
– А как они это определять станут?
– Ох, доверься князю, это будет уж заметно. Он с Полюшки своей совсем не слезает, и улыбнулся, – думаю, будет она уже беременная к тому времени.
– Да за месяц живот не вырастет! Дурья твоя башка!
– А зачем живот? Она домой придет, пару раз прилюдно в обморок свалится и все! Докторишка местный осмотрит ее и ... Ай-яяй! Беременная скажет невеста-то!
– А если не забеременеет? – и покраснела, сама не зная от чего.
– Ну, значит ты, забеременеешь!
– Я на это не готова! И как же я с ребенком-то домой вернусь? Меня родители не поймут!
– Какая же ты недогадливая, любовь, моя, снимая с нее ночную сорочку и приступая к делу... – томно сказал Владимир. – Они только обрадуются... Ты любишь меня?
– Да-а...
– Тогда доверься мне, – и страстно ее поцеловал.
– А как же нянюшка, она сейчас вернется!
– Она теперь до утра не придет, я ей подмигнул, и она мне кивнула, хитрющая старушенция!
Утром Полина прощалась с Владимиром. Она не могла оторваться от него, цепляясь за него, будто навек прощалась. И еще она очень боялась, что близкие барышни, особенно сестра, не признают в ней свою Полину.
– А ты поведения ее не меняй. Утром к озеру с нянюшкой ходи, и вообще почаще топай ножкой, и перечь матушке. Тогда нипочем не догадаются, что ты не та Полина. А я тебя буду в зарослях ждать...
– А как же норовистый конь? Ты ж собираешься пролежать три недели в постели.
– Не переживай, радость моя, я умею падать с лошади так, что всем покажется – убился, а на самом деле буду как новенький.
– Ты что каскадер? – пошутила Поля.
– А почему нет?
– Что, правда?
– Но только что касается лошадей. Я инструктор по конному спорту.
– Вот так! Спишь с человеком, даешь сделать себе ребенка и только сейчас узнаешь, кто он на самом деле! – шутя, сказала Поля.
– А чем тебя не устраивает человек, работающий с лошадьми?
– От них всегда навозом пахнет!
Владимир спрыгнул на траву и рассмеялся. У нее определенно все нормально с чувством юмора. Она мне полностью подходит, во всех отношениях. И когда же все это кончится? Надо быстрее со всем этим разбираться и возвращаться домой, вместе со своей ненаглядной Полинушкой.
Мария стояла за шторой и видела, как из окна спальни сестры выпрыгнул молодой князь. Она удовлетворенно кивнула и довольная отошла от окна. Она еще подождет немного. А потом, потом она придумает, что будет делать...
12. СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ!
Рано поутру, когда туман еще укрывал луга и озеро, молодой князь Владимир привел своего коня в конюшни имения. Он передал уздечку конюху Игнату, погладил своего любимца по холке и вышел. Затем он подошел к краю леса, где его ожидал Владимир, только что простившийся с Полиной. Владимир должен был заменить князя, пожив у него в доме, якобы готовясь к свадьбе, хотя к свадьбе было уже готово все. Владимир погулял по парку, чтобы его видели дворовые, затем вошел в конюшню и велел снова оседлать вороного.
– Ну, как же, барин, я ж только ему ячменя подсыпал. Устал сердешный, пущай отдохнет.
– Велено оседлать, значит, оседлай, – повторил свой приказ "князь".
Изображая нетерпение, он постукивал себе по руке хлыстом, и переступал с ноги на ногу.
– Сжальтесь, барин, конь в мыле весь был. Пусть охолониться.
– Ты, со мной еще пререкаться будешь, холоп! – заорал Владимир, подумав, что, скорее всего, перегнул палку.
– Не узнаю я Вас, барин. Чтой-то вы такой взъерошенный сегодня. Чудной! – и вывел вороного из стойла.
Владимир подошел к коню, ласково его погладил по шелковистой гриве, подал ему кусочек морковки, конь принял угощение, и стал осторожно принюхиваться к "князю".
Владимир вскочил на коня и приказал ему ехать шагом. Конь всхрапнул и попытался сбросить седока. Но не тут-то было. Владимир не раз объезжал норовистых лошадей. Еще рано падать, подумал он, и пустил коня в галоп. Конь сорвался с места и понесся, легко перескочив ограду цветника, затем выехал на центральную аллею и буквально полетел в сторону охотничьего домика, при этом все взбрыкивал, пытаясь скинуть седока.
– Говорил же ему – не остыл конь, – вздохнув, сказал Игнат и закрыл конюшню. – И куда его, сердешного, понесло опять? Только прибыли, ан, нет, снова кудай-то ускакал! Да не наше это холопское дело!
Конь несся по лесной тропе, Владимир все пытался повернуть его назад к имению, но у него не получалось. Ничего себе штучка! – подумал он. Бить лошадей он не любил, но на этот раз Владимир хорошенько стеганул вороного кнутом по крупу, конь захрипел, встал на дыбы, но опять не смог скинуть седока. Он резко развернулся, и, наконец, понесся обратно по тропе к имению. Этого Владимир и добивался.
В доме князя уже собирались гости. К свадьбе съезжалась родня и свет. На лужайке перед домом прогуливались пары, детишки ловили сачками бабочек, в общем, утренняя идиллия настоящего русского барского имения.
Владимир с трудом удерживал коня, он хрипел, то прибавляя бег, то пытаясь скинуть седока. Наконец, они пронеслись через аллею и влетели на лужайку перед домом, тут уж Владимир не стал удерживать уздечку и дал коню встать на дыбы и скинуть себя на землю. Это видели все, кто в этот утренний час прогуливался перед домом. Дамы завизжали, мужчины побежали на помощь молодому князю, конь сделал еще один круг и умчался в лес к хозяину.
Игнат, наблюдая за этой картиной и чуть покачивая, головой сказал:
– Что-то тут не так, барин. Не мог он так с Вашей милостью поступить. То ли взбесился конь, то ли .... Ой, о чем это я подумал-то? – и приложил натруженную ладонь ко рту. – Знай себе помалкивай, – пробормотал он, и пошел докладывать старому князю об утреннем происшествии.
Владимир, изображая сильную боль в плече и ноге, лежал на траве с гримасой боли на лице. К нему уже сбежались почти все гулявшие в этот час гости, дамы голосили, кто-то из них писклявым голосом кричал, чтобы ехали за доктором, толпа окружила «князя» и он перепугался, что сейчас кто-то, да признает в нем самозванца. Расталкивая толпу, к Владимиру приближался старый князь. На лице его было много эмоций – раздражения, злости, но только не жалости к сыну.
– Ах, ты, сукин сын, доскакался на своем коне! Вставай немедленно, у тебя свадьба на носу!
– Я не могу, отец, ногу и плечо зашиб видать. Доктора бы!
– Доктора ему! – орал папаша. – Если не сможешь к утру подняться, я тебя на инвалидной коляске в храм повезу! Ты это, голубчик, мне назло устроил, невеста ему не хороша! Все слыхали? – обернувшись к гостям, еще громче заорал князь. Почто уставились, расходитесь – завтрак уж подан! Игнат, Игнат, носилки неси!
Прибежали дворовые подняли молодого князя и отнесли его в его спальню. Положили на широкую кровать и вышли. Владимир огляделся. Да, ничего князья живут! Богато. И чего им не хватает.
Тут в дверь постучали. Владимир изобразил на лице гримасу невыносимой боли и затаился на кровати. Вошла горничная с большим тазом и кувшином. Она поставила таз на прикроватный пуфик и стала раздевать молодого человека. Владимир стонал, позволяя себя раздеть молоденькой девке и обтереть влажным полотенцем. Затем в комнату вошел старый князь и маленького роста лысоватый мужичок. Врач – подумал Владимир.
Доктор поставил свой саквояж и присев на кровать к "больному" спросил:
– Ну-с, что у нас болит?
– Все! – со стоном промычал Владимир.
– Что ж, начнем осмотр. Он помыл руки из того же кувшина, обтер их льняным полотенцем, поданным ему горничной и стал осматривать больного. Он осмотрел кости, согнул ноги в коленях, при этой операции Владимир истошно вскрикнул. Затем он принялся осматривать ключицы и суставы рук. Владимир продолжал изображать дикую нестерпимую боль, но врача обмануть ему так и не удалось.
Он опять произнес свое ну-с и посмотрел молодому "князю" в глаза.
– Оставьте нас, – велел он отцу. – Нам надо кое-что обсудить с больным. Состояние его не внушает особых опасений, но вот голова... Он сильно ударился головой, возможно сотрясение.
– А я Вам мешаю, доктор? – поинтересовался князь.
– Видите ли, сейчас я буду проделывать с Вашим сыном некоторые процедуры, которые совсем нелицеприятны. Попросите горничную принести ночной горшок и еще воды.
Старый князь вышел, оставив Владимира и врача наедине.
– С Вами абсолютно ничего не случилось! Зачем Вы изображаете тяжело больного?
– Я не хочу жениться! – честно ответил ему Владимир.
– Но ведь, голубчик, Вам все одно придется это сделать рано или поздно!
– Лучше поздно! – пробубнил Владимир.
– И еще, молодой человек, я наблюдал молодого князя с младенчества. Я знаю его тело, как пять своих пальцев. Вы ведь не он, не молодой барин? Я прав?
– Абсолютно правы.
– А где же, соизволю поинтересоваться, он сам?
– В своем охотничьем домике с барышней, с Полиною.
– С Полиной? Но ведь он должен жениться на Марии!
– В этом-то и дело. Он влюблен в Полину, а на Марии жениться не хочет.
– А что же Вы, милостивый государь, на Марии не женитесь? Богатая невеста, ничего себе с виду, женитесь, голубчик!
– Нет. Я тоже не могу!
– Это еще почему? Тоже не по нраву она Вам. И кто Вы, собственно, такой?
– Это долго объяснять, да и не поверите Вы мне. Об одном прошу Вас. Батюшке не говорите. Пока. Потом расскажите.
– И что же мне Вам за диагноз поставить?
– Во! Сотрясение мозгов и полный покой на три недели.
– Хитер! – потирая руки, сказал врач.
– Да не я, а князь молодой хитер-то!
– Так-с. Тайну сохраню. Но не из симпатии к Вам. Одно могу сказать – жена у меня скверная. Женился я по воле отца и всю жизнь несчастен. Помогу я князю. Скажи ему, договорюсь с батюшкой, обвенчает он их тайно, только не в нашей губернии. Бежать им надобно, и чем быстрее, тем лучше будет.
– Спасибо, передам.
Доктор вышел и наказал старому князю обеспечить сыну полный покой на три седмицы, и ни о какой свадьбе речи быть пока не может!
