Текст книги "Монеты на твоей ладони"

Автор книги: Ольга Шумилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 9

А когда Босе вырастет большой и умрет, мне нужно будет жениться на его жене?

А. Линдгрен.

Рейн.

Добром это не кончиться. Более того, неизвестно, кончится ли вообще.

Я хмуро взмахнул хвостом и посмотрел на Ворона. Он только пожал плечами. Чем дальше продвигается дело, тем больше оно выходит из-под контроля. Слава Тенетам, хотя бы собственная лаборатория еще не начала преподносить сюрпризов.

Я вздохнул и осмотрелся. Тонкий слой пыли осел на всем, что имело горизонтальные поверхности. А ведь были времена…

Весь день все мои мысли вертелись вокруг одного – меня переиграли. На собственном же поле. Обставили, как мальчишку. Я резко дернул головой. Система навигации – это переходит все границы. Это, демоны меня побери, переходит все, что можно!!!

Пальцы стиснули что-то твердое и изо всех сил швырнули о стену. На секунду стало легче. Но по прошествии этой секунды холодная мерзкая тревога снова сжала сердце. И в такое время я покидаю свой корабль…

Но ведь отчего-то это смогло произойти. Значит, что-то пропущено, что-то важное… Я прекратил мереть шагами помещение. Эмоции никогда не давали ничего хорошего. Необходимо успокоиться и как следует проанализировать происходящее. Я подбросил запальную искру в стенную нишу, и опустился в кресло возле этого своеобразного камина. Пересушенное дерево с еле слышным потрескиванием занялось ровным оранжевым пламенем. Соланская моя половина довольно потянулась. Вообще, вся эта каюта была гораздо более подстроена под эту часть моей натуры. Или, вернее, под меня. Привычка – великая вещь, а самой моей прочной привычкой было мнение, что я остался соланцем, несмотря на физиологию. В конце концов, здесь живет Скай, пусть даже время от времени, поэтому исключительно жилое предназначение каюты в достаточной степени оправданно. Мысль о напарнице заставила меня вспомнить, что проблемы преследуют нас обоих. Я не разбираюсь в политике ни правых, ни левых, ни нас самих. Более того, не считаю нужным пытаться это делать. Но то, что там происходит, беспокоит Скай, а в этом вопросе я доверяю ее мнению. Возможно даже, что именно в тех непролазных политических дебрях, в которых рыщет сейчас моя вихрастая птичка, и скрывается причина всего происходящего.

Но опять же… Я прикрыл глаза и перебрал в памяти каждую мелочь. Одно то, что к моим системам смогли найти подход, говорит о серьезности противника. Я припомнил всех, кого можно было заподозрить в данной ситуации. Кое-кто подходит, но с такой натяжкой…

Да никто не подходит!

Огонь взметнулся вверх, отвечая на мою вспышку раздражения. Я опять через что-то перескочил. Что же меня во всем этом так настораживает? Какое-то несоответствие, какое-то… Какое-то – что? Как раз этого я и не мог понять. И чем настойчивее я пытался это сделать, тем сильнее это понимание от меня ускользало. Я вскочил, одним импульсом притушил огонь до тлеющих угольев. Ворон только взмахнул рукой. Оставь . Как хочешь.

Я направился к выходу, но уже на пороге обернулся. Темная фигура летописца сгорбилась над разгорающимся огнем. Он резко обернулся, бросив на меня острый взгляд…и у меня перед глазами все поплыло. Красные отсветы на его нетопырьих крыльях стекли на пол кровью. Чернота волос разлилась опрокинутыми чернилами во все стороны. Я не видел ни комнаты, ни огня, ни глядящего на меня сола. Я видел туманную землю, красную от крови и золотоглазую черную птицу, рассыпающуюся пеплом. Я мотал головой, но пепел все проносился мимо меня серыми струйками. Я закрыл глаза и приказал себе успокоиться. Это не помогло – я перестал видеть, но услышал, почти на грани восприятия, шелестящие слова: «Что вплетено в Полотно, не изменишь…».

Это было уже слишком. Я попятился и все убыстряющимся шагом вышел из каюты. Руки тряслись мелкой дрожью, и понадобилась вся моя сила воли, чтобы успокоиться. И ведь если вдуматься, не произошло ничего из ряда вон выходящего – разного рода видения будущего донимали меня всю сознательную жизнь. Но как же это мерзко! Особенно если эти «предсказания» касаются тех, кого ты знаешь. Я чертыхнулся и пошел в пультовую. В конце концов, у меня еще уйма работы.

Лаборатория пребывала в еще более запущенном состоянии, чем я помнил. Криптоновая клетка со скелетными основами в углу тускло поблескивала, и раритетный навесной замок (юмор моей напарницы всегда имел обыкновение принимать материальные формы) выглядел на этом фоне изрядно проржавевшим. Подобное состояние чем-то очень родного мне места было неприятно. Когда я был здесь последний раз? Пять лет назад? Десять? Для меня совсем недавно. Но для помещения…

Я быстро прошел дальше. Потом, все потом. Видение только добавило мне плохого настроения. Жизнь давно приучила меня к мысли, что на послания собственного подсознания стоит обращать внимание. И уж если у меня начинают дрожать руки… И не без причины. Я остановился и прислонился к стене. При мысли о том, что я правильно понял то, что видел, мне становилось очень не по себе. Надо обсудить это со Скай. Обязательно. Предсказания смерти всегда бывают серьезными.

Я набрал код на панели, и дверь послушно отъехала в сторону. Детище моих рук осталось таким же, как и всегда – антистатическое поле не давало пыли засорять конструкцию. Защитные экраны были подняты, и постороннему эта машина могла показаться колонной из зеленоватого металла. Я посторонним не был и после прохождения нескольких достаточно стандартных степеней защиты экраны мягко заскользили вниз. Все-таки это в своем роде произведение искусства – пусть и довольно своеобразное. И четкие, цельные очертания огромного цилиндрического сооружения, минимализм и функциональность деталей и легкий матовый блеск по-своему красивы.

Я вошел внутрь и сел перед базой главной консоли. Защита внешних экранов потому и стандартная, что запустить систему управления машиной могу только я и Скай – настройки системы реагируют только на нас двоих. Для прочих внутри есть только несколько панелей без признаков какого-либо назначения. Система сработала, как всегда, безукоризненно – опознав меня, проекции консолей возникли над своими базами. Пространство зарябило от множества схематичных мерцающих линий. Вся информация с раскинутых по всему необъятному пространству Ангела камер слежения проступала сюда – и выводилась на широкий обруч, находящийся сейчас у меня перед глазами. Экран был бы более удобен, но гораздо менее защищен от проникновения непрошеных гостей. Пальцы привычно забегали по проекциям, действуя скорее по привычке, поскольку кроме изображения, даваемого камерами, я ничего не видел. Прикосновения к участкам лучей проекции посылало команды, которые тут же выполнялись в любой части корабля любым механизмом, поскольку машина была вживлена в тело корабля, и воспринималась им как центр управления.

Серией точечных касаний поднялись несколько палубных люков, с помощь длинного резкого движения по одной из линий перекрылись два шлюза, расчищая путь по затопленному отсеку. Я подождал, пока схлынет водный поток, унося с собой всю ту чисто пещерную фауну, которая успела там поселиться, и проверил палубы на несколько километров вокруг. Чисто. Где-то на другом конце корабля делят добычу контрабандисты, в глубинных уровнях шныряют стаи крыс, в водонакопителях в южном секторе тоже пока тихо. Корабль спокоен и живет своей жизнью.

Хоть что-то пока в порядке. Я отключился от машины и вышел, подняв экраны устройства.

Вернувшись в лабораторию, я принялся наводить посильный порядок если не во всем помещении, то хотя бы в моей его части. Что-то мне подсказывало, что находиться мне здесь придется еще достаточно долго, и работать придется тоже на месте.

Через несколько часов с уборкой всего явно безнадежно испорченного и разбитого было покончено. Я уже собрался заняться пылью, когда из жилой комнаты до меня донесся вопль:

– Ре-е-ейн!!!

А в сознании пронеслось – Выходи, подлый трус! Я дома. Только поаккуратнее выходи – у меня тут подопечный на буксире. Как бы чего не вышло. Что, такой нервный? Хуже. Куда уж хуже…

Человек, значит. Что-то в последнее время везет нам на людей-Хранителей. Хрупкая и изнеженная порода. По крайней мере, с точки зрения психики. Шла бы ты сюда, поговорить надо. И что случилось? Я же говорю, иди сюда. Ну иду, иду.

– И какая же катастрофа постигла сей океан безмятежности? – меланхолично спросила Скай, привалившись плечом к переборке.

– Хватит ерничать. Кое-что мне очень не нравится, – Я вкратце пересказал ей свое видение.

– Ты думаешь?… – да, боюсь мы подумали об одном и том же. Хан обращался именно в такую птицу, какую я видел.

– Здесь и думать особенно не нужно. Это предсказание смерти, Скай. И боюсь, от нас ничего не зависит.

– Это не может быть…смерть. Он не может умереть, слышишь! – она подняла на меня неожиданно твердый спокойный взгляд. – Он и так фактически мертв. То, что он застрял между двумя мирами, еще не делает его живым. Так как он может умереть?

– Он сохранил душу. И она может быть уничтожена.

– Н-н-ет… – она замотала головой. – Это невозможно! Что же нужно сделать, чтобы уничтожить душу?

Все-таки брат значит для нее гораздо больше, чем она может и хочет показать. И его смерть не особенно ей мешает. То, что Хан имеет материальное тело —только остатки способностей, оставленное ему отцом-демоном. И то… Он отдал жизнь за сестру, и только там, где она жила достаточно долго, он может восстанавливать тело. Душа всех солов в их роду после смерти тела обращается в птицу – и только в таком виде она существует до конца мира. Но я видел смерть души. Я был согласен со Скай – что же может уничтожить душу? Ведь это субстанция, неуничтожимая в принципе. И к тому же… Уничтожение личности, как будто ее и не было. Нет, я сам в это поверить не могу. Может…

– Может, я и ошибся. В конце концов, я ошибался раньше. Быть может…

– Как часто? Как часто ты ошибался? Два? Три раза? – злые, отрывистые слова. – Да брось ты, в самом деле! За столько столетий…За два тысячелетия с лишком – три раза?! О да, ты часто ошибался!

– Прекрати! Что бы не случилось – к лучшему или к худшему, ты ничего не сможешь изменить!

– Это мы еще посмотрим!

Великие Тенета! Когда она поймет, что против воли титана судьбы не пойдешь! Когда она прекратит набивать шишки себе и другим! Я посмотрел на упрямое лицо с затаенным отчаянием в глазах. Вот сейчас она выбежит за дверь. Но нет, я ошибся. Она застыла и переменилась в лице. И только потом медленно вышла, невидящим взглядом уставившись прямо перед собой. Что случилось?

Скай.

По ком звонит колокол? Не спрашивай…

Не важно. Это – не важно. Важно то, ради чего я здесь.

Я вытряхнула из головы посторонние мысли, натянула кривую ухмылку и прошла в жилую каюту. Будем надеяться, меня уже нельзя испугаться. Ну, или по крайней мере не слишком.

Глаза у подопечного были… круглые. Причем перманентно. Полагаю, больше от удивления, чем от природы. Любопытная личность – постоянно его тянет запустить куда-нибудь свой нос. Я извлекла это создание из магнитного капкана (Великая Бездна, он-то здесь откуда?), и, под аккомпонемент жалобного мычания скинув сапоги, залезла в кресло с ногами. Э-эх! Я сладко, до хруста в суставах, потянулась и свернулась клубочком. Притянула телекинезом к камину табуретку и установила напротив себя.

– Алекс, где ты там? Иди садись.

– Аг-га. А что это? – он махнул рукой на… на… Я вывернула шею, пытаясь опознать неопознаваемый предмет. Когда крен шейных позвонков стал опасным для целостности позвоночника, я с изумлением узнала в этом мутанте от техники свой любимый многофункциональный глубинный сканер, о чем не преминула нецензурно сообщить. Ох и доберусь я до тебя, Рейн! Достал уже со своими экспериментами!

– В общем, руками лучше ничего не трогай, пока не освоишься. Глаза запускать тоже не во все можно. Короче, садись. И угольки раздуй.

Парень удивленно на меня покосился, но присел на корточки и начал старательно раздувать огонь. Через пару минут в нише заплясали веселые оранжевые язычки. Я пригрелась, блаженно сощурилась и замурчала от избытка чувств. Тепло и удобно – что еще нужно для жизни? Я сама не заметила, как глаза начали слипаться, и уже почти заснула, когда меня вернуло к реальности деликатное покашливание.

– А?… Что?… – я подхватилась и рассеянно зевнула. – А, да. Извини. Есть хочешь?

– Ну-у…

– Хочешь, значит. К сожалению, – я покосилась на сумку, чья шлейка виднелась в прихожей. Сумка неторопливо поползла ко мне, цепляясь по пути за все выступающие над уровнем пола предметы (Со сна с передвижением объектов у меня не очень). Поймав одной рукой искомую вещь, я извлекла оттуда одно сиротливое яблоко, незамеченное мной в прошлый раз, и бросила парню. – К сожалению, пока с продуктами у нас не очень. Но это временно.

Алекс задумчиво захрустел яблоком. А я решила наконец провести процедуру представления по всем правилам. В конце концов, хоть что-то в этом сумбуре будет сделано как надо.

– Тебя вообще-то как зовут? – заметьте мою тактичность! Я даже не упомянула, что и так это считала. А все – для психологического комфорта подопечного!

– Алекс, вы… то есть ты же знаешь.

– Полностью, я имею в виду!

– Александр Лиис. Достаточно? – ехидство так и рвалось наружу. Я хмыкнула.

– Да коротковато как-то. Но у этого есть свои плюсы. Так значит, Лис?

– Не Лис, а Лиис! – мученические выражение его лица подсказало мне, что фамилию несчастному парню коверкали достаточно часто. Но я ведь даю Имя.

– Значит, будешь Лис. И да будет так, дети мои, как говорил один мой знакомый. Поздравляю с вступлением в должность. Пардон, что несколько запоздало.

– В каком смысле «будешь»?! Я еще пока…

– В самом прямом, – перебила я его. – И кстати, имя самое что ни на есть тебе подходящее.

– Но почему?

– Уж больно глаза у тебя хитрые. Ладно, время позднее, всем хочется баиньки, поэтому не буду затягивать. Имя свое настоящее, данное при рождении, лучше не трепать на каждом углу. Далеко не всегда это безопасно. А клички – они безликие и удобные в обращении. Так уж у нас повелось – давать новому человеку Имя – можешь считать это традицией. Так что будешь для своих и чужих Лисом, и это в твоих же интересах. Что касается меня… Тень, это ты уже знаешь. Я же – Скайлин Фар-Аттуру, Скай. Это на всякий случай. Дальше. Мой напарник… – я поискала Рейна и обнаружила его в северном секторе, возле портала. Чего он там забыл? Камеры полетели, еще сунется кто-нибудь с Безымянной, даже не узнаем. Бога ради. Вот кому я завидую – спать ему как будто не нужно совершенно. А у меня уже рот не закрывается от зевоты. И это только вторые сутки без сна! Куда я качусь?

– Так что напарник? Или охранять он меня будет без личного знакомства?

– Ушел по делам в другую часть корабля. Через пару часов вернется. Так о чем бишь я?… А. Рейнвур Фар-Эрферро, Дикий. Мой брат, твой давешний провожатый – Ханнир Фар-Аттуру. Ворон. Вот, собственно, и вся наша теплая компания. Вопросы?

– Вы все не люди?

– Ага. Аналитик подрастает, – промычала я себе под нос. – Солы мы. Что это за зверушка, расскажу завтра. А вообще видовой состав тройки ничем не ограничен.

– А… – тут я поняла, что пора закругляться, иначе поспать мне не дадут. И Хан смылся, как назло. Поэтому я прервала очередной назревающий вопрос и решительно заявила:

– Ну, а теперь, полагаю, всем нам нужно отдохнуть, пока есть свободное время. Потом его может и не быть, – пресекла я все его возражения. – Так что советую лечь спать, пока до нас еще никто не добрался. А с вопросами можно разобраться и с утра пораньше, на свежую голову. Потому как, ты уж извини, соображаю я сейчас не очень хорошо.

Я помолчала, прикидывая, отдавать ли на разграбление свою кровать. Но с кресла меня бы сейчас не стащил и подъемный кран, поэтому я предоставила подопечному устраиваться самостоятельно, проронив:

– Можешь занять кровать, которая у стенки. Только подкинь мне еще дровишек.

Я положила голову на мягкий подлокотник, глядя на огонь и тихо помурлыкивала, различая сквозь полудрему, как он возится на заднем плане, расстилая кровать. Довольно ощутимое шуршание выдавало человека, залезающего под одеяло. Заметка на будущее – научить бесшумно двигаться. И еще-е…Мрррр…

– Тень?

– М-ррр?…

– Ты спишь?

– М-ррр!

– Нет, ну спишь?

– Сплю! Десять минут как! – заорала я так, что у любого разумного существа должно было возникнуть только одно желание – молчать в тряпочку. Лис определенно не был нормальным существом.

– А мы в космосе?

– О Б-боги! – в немом отчаянии я вознесла глаза к потолку, в который раз поминая богов, себя и свою работу нехорошими словами. – Нет.

– Но это же космический корабль?

Я вгляделась в горящие неистребимым любопытством глаза и сдалась.

– Да, да, да, провались все в Бездну! Корабль! Космический! Боевой крейсер-колонизатор шестого поколения типа «Ангел»! Серийный номер – 45678АС! Списан восемьсот сорок шесть лет назад! В данный момент находится на планетоиде К17, в местности, известной как «Город падших Ангелов»! Проще говоря, могильной свалке раздолбанных кораблей с идиотским названием! И мы! Здесь! Живем! Доволен?! – все это я пробубнела с таким остервенением, что под конец стала задыхаться.

– Я вас что, обидел? – робко поинтересовался он. Я пробормотала проклятья и постаралась взять себя в руки.

– Лис, запомни раз и навсегда – будить меня без веской на то необходимости строго не рекомендуется! Более того, карается строгими дисциплинарными взысканиями.

– Это вам вредно?

– Нет, просто это мой…Гм…нервный тик, если можно так сказать. В общем дай мне поспать, мальчик, если хочешь меня завтра видеть в нормальном состоянии.

Вот и поговорили. Обиделся. Ну и бес с тобой. Я угрюмо заворочалась. Перевернулась на спину. Неудобно. Потом на бок. Тоже. Я промучилась еще с полчаса, прежде чем наконец устроилась, и глаза начали закрываться. В Бездну! Буду спать.

Глава 10

Я не могу с тобой играть. Я не приручен.

А. де Сент-Экзюпери.

Ага, мечтай больше. Я сидела за столом, судорожно сжимая кружку, и с мрачной решимостью боролась с дикой головной болью. Надо сказать, получалось не слишком. За прошедшую ночь я проспала хорошо если несколько часов, и теперь была в разобранном состоянии. Я зевнула во всю челюсть, клацая клыками от холода. Нет, все-таки отопление – это святое. И его надо было наладить в первую очередь. Сразу после сторожевых систем.

Именно поэтому теплую рубашку я конфисковала из рейновых шмоток, а не полезла искать свои старые запасы. Исключительно в воспитательных целях. Правда, краше я от этого не стала, поскольку этот медведь раза в полтора-два шире меня в плечах, отчего рубашка на мне висела мешком. Зато в нее можно обернуться как раз в два слоя.

Я поболтала ногами под столом, в который раз ощутив себя непривычно маленькой и хрупкой на фоне охладительной установки генератора, на которой сидела (ну что поделаешь, если табуретка блистала своим одиночеством, отнюдь не стремясь к бесполому размножению?) и продолжила разговор, начатый минут пятнадцать как и стремящийся к бесконечности, подобно пресловутому математическому знаку.

– Не знаю, и знать не хочу, – ответила я на очередной провокационный вопрос, едва не свернув себе челюсть зевком (Есть ли жизнь на Марсе?). Я ему что, справочная? У-у-у! Все меня бросили, поганцы! Тоже мне, нашли оратора с задатками педагога.

– Но ты же сама просила задавать вопросы.

– Вопросы, касающееся дела, а не флоры и фауны посторонних планет.

– Ладно, значит, дела… – парень так многозначительно задумался, что я с вялой безнадежностью поняла, что совершенно зря распустила язык. – Ну, думаю… Так кто, говоришь, убил моего предшественника?

Да, я определенно зря распустила язык.

– Пока что не имею понятия.

– А примерно? Ведь есть же те, кому это было бы выгодно. Например, эти расплывчатые типы, которые хотели меня утащить, кто они?

– Выгодно… Это могло быть выгодно кому угодно. Светлым, Темным, Сумеркам. А те, что приходили… «типы», как ты говоришь… Темные боги.

– Демоны? Серьезно?

– О Б-боги! – Спокойствие, только спокойствие. У каждого есть своя навязчивая идея. Следи за дыханием, лапочка. – Вроде того. Их учись избегать по возможности – не заметишь, как влипнешь в заботливо подставленную паутинку. Но сейчас это не так важно – пока я лиан, я смогу тебя защитить. Обломаются о собственное крючкотворство. Вот с кем тебе постоянно надо держать ухо востро – так это с закатными. Методов и средств не разбирают.

– Но ты же говорила, что это «наши».

– Наши, не наши… У нас такой бардак в кланах, что даже внутри них все друг на друга косятся. Ты не забывай, что Сумерки – не агнцы божии, а самая что ни на есть нечисть. И с огромной радостью ставят друг другу подножки. Гарантированно защищать тебя тут будем только я с Рейном. Даже Хан вовсе не обязан этого делать. Остальные… Остальные будут всеми силами стремиться тебя выловить и…

– …Убить. То есть ты хочешь сказать, что за мной автоматически начинает охотиться собственный народ? Как любой разумный человек будет рубить сук, на котором сидит?!

Великие Боги! Ну как объяснить ему? Как выразить словами то, что без слов понятно для любого из нас, но что так сложно объяснять постороннему? Это ведь самая наша суть – стремление к порядку-разрушению. Парадокс? Да наше существование есть один сплошной парадокс – мы дети порядка и хаоса, что с нас взять? У нас в крови стремление к упорядоченному безумию. Мы ненавидим порядок, мы боимся хаоса. В этом все дети Сумерек – одни сплошные противоречия. И как прикажете объяснить всё это человеку? Констатировать факт. Только и всего. И черт подери, где Хан? Опять я в каждой бочке затычка.

– Да только мы не люди. Даже если очень, очень на них похожи. Прими это, если хочешь жить. Возможные катастрофы – они где-то там, за горизонтом необозримого будущего. А сила и власть – вот она, тепленькая, только протяни руку. Против такого соблазна мало кто может устоять. И хочет, если уж на то пошло. Поэтому запомни раз и навсегда – никто и никогда не должен узнать, кто ты. Это главное условие того, что ты будешь жить. Советую отнестись к этому со всей серьезностью. И еще. В ближайшие семь лет, пока я лиан, я многое смогу сделать для тебя. Но потом… кто знает. Поэтому врагов своих лучше изучить досконально.

Я прикрыла глаза. Слишком резко как-то вышло. Не спланировано. Я стала не спеша прихлебывать питательную и густую бурду из кружки, заменяющую моему бунтующему желудку твердую пищу. Парень посидел с минуту, открывая и закрывая рот. Потом скосил на меня глаза и спросил:

– Лиан – это что?

– Пост. Вроде выборного правителя. Избирается раз в семь лет. Вчера был совет, и меня избрали.

– И ты…будешь править Сумерками? Хорошеньких же высот достигла ваша демократия.

– Не передергивай. Есть угроза дальняя, есть ближняя. А самосохранение, как не странно, один из самых развитых инстинктов у всего живого, в том числе и у нас. Иначе бы не выжили – без контроля кланы вцепятся друг другу в глотки, а это уже война, поскольку силы у них далеко не маленькие. И практически равные, что бы там не говорили их лидеры, как бы они не кичились и не фыркали на соперников. В глубине души они это прекрасно понимают и сами себя уничтожать не хотят.

Ага, понимают, как же. Только сколько для этого пришлось уговаривать-убеждать-вдалбливать-грозить, мало кто знает. И ценит, если честно. А если уж совсем честно, то более склочного, непримиримого и закостенелого в самом неприятном смысле этого слова общества я ещё не видела. Но зачем заранее портить парню настроение? Сам разберётся, что к чему. Так что продолжим петь оду во славу отечества.

– С другой стороны, если предположить правление диктатуры, то есть тот весьма распространенному метод, о котором ты так прилежно думаешь, возникают проблемы другого рода. Свет не признает на Высшем собрании послов, выражающих мнение диктатора, а не сумеречных как таковых. Так что некоторые моральные нормы нас просто заставляют иметь.

– А нужно заставлять? Это настораживает. И что это еще за Собрание? Очередные демократические потуги?

– Да нет, всего лишь попытка жить в мире. Тьма ненавидит Свет, Свет ненавидит Тьму, и все вместе они ненавидят Сумерки. Но мы пытаемся держать баланс, без которого дорога нам – к концу света. Сумерки слабы, они возникли значительно позже остальных, и их уничтожение не слишком повлияет на баланс. Послы…просто пытаются убедить остальных, что это не так.

– А это правда?

– Нет.

Я замолчала и уставилась невидящими глазами в пространство. Впт это и сказано. Высказанная вслух мысль, которую я прятала даже от себя. Нас не должно было быть. Наше уничтожение не повлияет ни на что. Но… Правда никогда никому не была нужна. Поэтому – веьте, Свет и Тьма, верьте, что без Сумерек рухнет мировой баланс. Верьте… И дайте боги, чтобы вы не решились пойти на риск и проверить …

– Но если рассуждать логически… Чем может навредить Свет? Если я правильно понимаю, именно это является основным стимулом для наличия «моральных норм»?

– Если рассуждать логически, ты говоришь? Только логика твоя насквозь человеческая. Свет – только добро и справедливость для всех, так?! Так послушай того, кто не один десяток лет отстаивал наше право на существование на Собрании. Теперь ты один из нас, хочешь ты этого или нет, так что прими к сведению, что Свет сумеречных только терпит и предпочел бы, чтобы столь презренных существ не было вовсе!

Я уже почти шипела. Не то чтобы он меня так уж сильно разозлил. Нет. Просто затронул больную тему. И дело здесь не в том – Свет или Тьма. Лично я даже больше склоняюсь к Свету. Но себе-то можно признаться, насколько я субъективно к этому подхожу. Да, да, мои родители. Мама, вместе с тобой я тянусь к Свету. Отец, не признавший, убивший ненавистью, я ненавижу в ответ Тьму вместе с тобой, но не могу избавиться от той ее части, что ты мне передал. Вы оба покинули свою дочь, оставив ей муки разделенной души. О да, я истинное воплощение Сумерек – раздираемое на части противоречиями существо, в котором нет ничего постоянного. Тем хуже для меня, что я не имею права не быть объективной, Собрание не простит ошибки предвзятости. И я не могу закрыть глаза на то, что знаю умом, но не принимаю сердцем: для Света мы – лишний оплот темных в этом мире, тем худшие, что живём на земле, и, следовательно, одним этим оскверняем творение высших сил. Темные для Света тоже отнюдь не желанные гости, только их они уничтожить не могут, а нас – вполне. Темные же нас попросту презирают, что для них запросто может послужить поводом избавиться от мозолящих глаза «недодемонов», им-то перед совестью отчитываться не нужно. Нас зажали в кольцо, и отпускать не собираются. И те, и другие никогда не признают Сумерки равными себе, и потому стоит наш мирок на глиняных ногах. Поэтому в особенно тяжелые годы выбирают, несмотря на распри и интриги, лучших, действительно лучших, иначе нечего будет делить. Инстинкт безусловный, врождённый, № 1: самосохранение.

Опять меня понесло. Уселась на любимого конька. Ох, какой оптимисткой стала, словами не передать. Политика определённо плохо на меня влияет – пора завязывать. Я прокашлялась и уже почти спокойно продолжила:

– Оставим пока вопросы морали в покое. Это не настолько существенный на данный момент вопрос, чтобы из-за него спорить. Но продолжим. Очень многие наши…деятели хотели бы освободиться от Совета, от лиана, повернуть Рура на службу себе. Ты пока ещё не осознал, насколько велика его сила, но когда осознаешь, поймешь. Его никто не может держать под контролем. Уж кто-кто, а он не позволит манипулировать своей энергией первому встречному авантюристу, дорвавшемуся до источника. Все это знают, Стражи в своё время постарались, но никто, естественно, не верит. И продолжают пытаться.

– Но если его нельзя контролировать, то чего же вы боитесь?

– Хранитель единственный в какой-то мере может воздействовать на Рура. По своей воле он никогда не обратит эту способность во вред кому-либо, как не сделал бы этого сам Рур. Стражи – другое дело, разумом они и Рур не связаны, а Хранитель – да. Но… он хранит знания и мудрость, а не боевые качества. Посему серьезный отпор дать не сможет. Со всеми вытекающими последствиями: его можно подчинить себе. Это сложно, чаще всего психика не выдерживает давления, как результат – смерть. Но если подойти с умом, нет ничего невозможного. И тогда начинается самое интересное. Продолжать?

Качает головой. Проверяю – убедила? Картины пыток. С клещами, раскалённым железом, потоками крови и прочей атрибутикой. Хм. Примитив, банальщина. Что такое психологическая ломка, парень явно не в курсе. А зря. Надо будет просветить. Для общего развития.

– И много их… так?

– Да не особенно. На моём веку человек пятьдесят сменилось.

Побледнел. Я бы даже сказала – позеленел. Ну слава богу, хоть что-то проняло. Может быть, не безнадёжен. Думаю, не стоит уточнять, что сорок пять из них умерло от старости. Впрочем, и из оставшихся больше половины отправились на тот свет по вине судьбы, а вовсе не тайных заговоров. Несчастные случаи, знаете ли, тоже никто не отменял. То, что осталось… В свое время вылилось в проблемы, но никогда – в такие, как сейчас. Иначе нам с Рейном давно уже пришлось бы уйти с поста. Вполне определенным способом.

– Ну а Стражи? Как я понял, к ним то это не относится – сверхчеловеки да и только, великие и ужасные, так?

Фу-у, ну откуда столько ехидства, я вас спрашиваю? Как некрасиво вы себя ведёте, молодой человек. Однако живучий. И боится. И бьёт мне в ответ. Это хорошо, это правильно. Это ему не помидоры на подоконнике выращивать. Теперь ему нужно жить по команде «бегом». В идеале, конечно. А идеал и жизненные реалии, как известно… Мд-а. С такими мыслями пора идти топиться. И пойду. На досуге, вот только разберусь с чужой работой (Хан заявится, хвост на ходу отрежу).

– А скажи-ка, солнце ты моё ясное, для чего Стражам все эти великие силы? Не знаешь?… Так я тебе скажу: задницу твою защищать!

Зря я его так. Вон как смутился. Спокойнее, Скай, девочка моя, а то ещё язву наживешь.

– Если установить грамотную слежку, Страж рано или поздно выведет на Хранителя. И прикроет собой. И умрёт, если нужно будет. Только если Страж ещё сможет натаскать Хранителя, тут дело нехитрое – он уже потенциально знает всё, что ему необходимо, надо только подтолкнуть, то хорошего Стража Хранитель не воспитает. У него просто для этого нет ни знаний, ни опыта. А постоянно набивающий шишки (хорошо, если себе, а не подопечному) Страж не есть Страж хороший. И тут мы приходим к совершенно неутешительному результату…