Текст книги "Febris эротика"
Автор книги: Ольга Агурбаш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ольга Агурбаш
Febris эротика
Febris эротика
Он прижал ее к стене настолько мощно, что она не могла дышать, не то что сопротивляться. Ей совсем и не хотелось сопротивляться. Скорее наоборот. Руки уже обвивали его шею, губы отвечали на страстный поцелуй. Он немного ослабил напор и в то же мгновение прижался к ней бедрами так, что она буквально обмякла в его объятиях.
Ему хотелось взять ее грубо, подавить напором и силой. Вот так, стоя. Или даже перевернув лицом к стене, войти сзади. Но она расслабленно повисла на нем, в какой-то момент перестав отвечать на поцелуи. Ему показалось, что если он сейчас отойдет, то она просто упадет на пол, настолько безвольным и обмякшим вдруг стало ее тело.
Пришлось брать ее на руки и нести в постель. Это явно было менее интересно и более привычно. Он отдавал себе отчет, что хочет испытать чего-то необыкновенного с этой женщиной, но, видимо, не в этот раз, не сейчас… К тому же желание нескольких дней настолько переполняло его, что мысли постепенно покинули его, уступив место всепоглощающему вожделению.
Он был в гостиничном халате на голое тело. Она – в пляжных шортах и в майке. Возня с одеждой заняла несколько минут. Поначалу он еще как-то контролировал ее состояние, а потом сам отключился…
Исходя из своего предыдущего опыта общения с женщинами, он никогда не ориентировался на первый контакт. Как правило, первый секс не приносил особенной радости, больше напоминая разведывательные действия и детальное знакомство, чем истинное наслаждение близостью. Некое стеснение с обеих сторон, приноравливание друг к другу, нахождение удобного положения… Здесь все сложилось иначе. Какое-то идеальное состояние… Ни неудобства, ни стыда, ни желания угодить… Сплошной восторг, экстаз, счастье! Это было удивительно, особенно для него: уж такой жизненный опыт! Уж такое количество женщин! Казалось бы, известны все законы жанра, изведаны все женские уловки и хитрости. Что его может удивить? Чем его можно поразить? А вот пожалуйста!
Он шумно дышал, раскинувшись на широкой кровати. Глаза не открывал, позволяя себе продлить невероятное наслаждение… А когда открыл, то увидел ее, сидящую у него в ногах, в какой-то неестественной и, как ему показалось, неудобной позе. Она сидела абсолютно не шевелясь, как будто и не дыша даже. Он встревожился и, приподнявшись, спросил:
– Ты как?
Она молчала. Тогда он дотронулся до нее. Тело не отвечало. То есть оно было теплым, живым – ее тело… Но молчало. Как будто тело здесь, а ее самой нет. Оболочка только.
– Эй! – он обнял ее спину. – Ты в порядке?
– Да, – спокойным, бесцветным голосом ответила она.
Он попытался заглянуть ей в глаза. Но взгляда не было. Глаза были, а взгляд отсутствовал.
– Послушай! Может, воды?!
Она покачала головой: нет!
Спустя несколько минут, сделав явное усилие над собой, она вернулась. Посмотрела на него все еще затуманенными глазами, вздохнула, наклонилась, поцеловала его пупок и, мирно положив голову к нему на живот, снова закрыла глаза.
Он спросил осторожно:
– Слушай, а что это с тобой было?
– А что?
– Ты как будто вышла куда-то… Тело осталось, а тебя не было. Ты как себя чувствуешь?
– Прекрасно! – Она все еще еле говорила. Казалось, что слова давались ей с трудом, и она разговаривала тихо, медленно и расслабленно.
– А раньше такое было?
– Я не помню… Кажется, нет…
– Что же это может быть? – спросил он в напряженном недоумении.
– Оргазм, наверное, – прошептала она.
Он довольно заулыбался.
– Знаешь, с таким видом оргазма я еще не встречался.
– С каким «таким»?
– Ну чтоб вот так отключаться… Чтоб ни взгляда, ни движения… Я, если честно, испугался. Думаю, может, сознание потеряла… Или обморок такой странный…
– Так это же одно и то же: потерять сознание и упасть в обморок.
– Да? Ну может быть… Просто я… никогда раньше…
– Я тоже…
Помолчали. Он блаженно улыбался. Она, мирно посапывая, продолжала лежать у него на животе. Неужели уснула? Он попытался пошевелиться. Она тут же открыла глаза.
– Тебе что, неудобно? – спросила чуть слышно.
– Мне очень удобно, – заверил он.
– О чем ты думаешь?
– О том, как остаться ночевать у тебя в номере.
– Ты хочешь остаться?
– Очень! А ты?
– Я и так у себя в номере.
Он рассмеялся. Она сказала:
– Оставайся, конечно. А кстати! Ты ведь зачем-то зашел ко мне.
– Ну да! Утюг хотел попросить.
– Утюг? Но у меня нет утюга.
– А я уже передумал. Обойдусь. Лучше скажи, ты уже пришла в себя?
– Вполне!
– И готова к новой порции оргазма?
– А не слишком ли ты самоуверен? – все еще расслабленно, но уже чуть громче спросила она.
– Вот сейчас и проверим…
И опять время остановилось для этих двоих… И опять они наслаждались друг другом, то ли проваливаясь в пропасть, то ли возносясь к облакам…
Когда Ирина собиралась в отпуск, главным вопросом был следующий: «C кем ехать?» Куда, она давно решила. В Африку, путешествовать по национальным паркам, а потом отдохнуть несколько дней на побережье Индийского океана. Вот это тур! Аж дух захватывало при одной мысли о столь заманчивом приключении. Одной, правда, ехать не хотелось. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет. Ведь едет целая группа. Значит, с кем-то познакомится. Тем более что общение обещает быть довольно насыщенным: долгий перелет с посадкой, потом по несколько человек на джипах… Наверняка найдутся близкие по духу люди. Так что решилась!
Обычно Ирина путешествовала с дочерьми: то с обеими, то с кем-то из них. Муж Михаил Алексеевич, как правило, отсиживался на даче и ни в какие поездки никогда не ездил. И вообще был скучен и стар. Создавалось впечатление, что ему не шестьдесят, а все восемьдесят лет – таким он казался уставшим от жизни, равнодушным и вечно больным. Да, он намного – на восемнадцать лет – был старше Ирины, и в этом возрасте разница в годах настолько явно бросалась в глаза, что он выглядел ее отцом. Ирина давно уже махнула на него рукой, устав бороться за его внешний вид, молодость, здоровье. Ему ничего не было нужно. Он ни к чему не стремился, ничего не хотел. Жить перебрался на дачу, обходился самыми скромными продуктами, радуясь, конечно, каким-то вкусностям, которые периодически привозили дочери или жена, но не претендуя на регулярное гурманство. В принципе в местном магазине всегда были в наличии крупы, масло, яйца, картошка. Через день возили сосиски, колбасу. А уж сыр и пельмени не переводились. Так что никаких проблем с едой у него не возникало. А уж когда дочери приезжали с готовыми салатами, голубцами или пловом, то жизнь казалась прекрасней во сто крат.
Он ушел на пенсию с явным удовольствием. Ждал это событие, высчитывал дни и совершенно не страдал в одиночестве. Он никак не мог понять престарелых мужчин, которые, отойдя от дел, скучали, мучались от безделья и горевали об утраченной работе. Михаил Алексеевич считал это глупостью, неумением правильно относиться к жизни и зацикленностью на собственных амбициях. Да, наверное, непросто какому-нибудь крупному начальнику оказаться в бездействии. Но не вдруг же, не неожиданно. Ведь ясно же, что пенсия не за горами, что когда-то придется оставить работу, что есть определенные законы жизни и ее угасания… Ну если уж ты не хочешь оставаться без работы, позаботься заранее о каком-то занятии для себя. Можно и на даче жить, наслаждаясь природой, покоем и уединением, как он, например. Можно найти себе другую работу. Сейчас с удовольствием берут пенсионеров и устроиться можно без проблем, было бы желание. Не начальником, понятное дело, не руководителем… Ах, именно начальником хочется… Ну вот она – зацикленность на собственном величии!
Был у Михаила Алексеевича приятель, с которым они долгое время проработали бок о бок. В разных отделах одного министерства. Вот он-то как раз начальником и был, причем довольно высокого ранга. Звали его Матвей Сергеевич. Был он постарше Михаила Алексеевича лет на семь-восемь. И естественно, на пенсию уходил раньше него. Вот уж для кого это было чуть ли не самой большой драмой в жизни. Сначала, сразу после проводов на пенсию, Матвей Сергеевич обратился к руководству с просьбой оставить его. Руководство предложило ему работу в его же отделе, но не начальником, а рядовым сотрудником. Тот было отказался, но сидеть дома было настолько мучительно и непривычно, что он скрепя сердце решил попробовать. Конечно, зря! Зря он принял такое решение. Столь явное понижение в должности сделало окружающих его людей абсолютно неузнаваемыми. Раньше ему смотрели в рот. Мужчины, здороваясь, спешили первыми протянуть руку, женщины мило улыбались и прихорашивались, идя к нему в кабинет. Уборщица заискивающе заглядывала в глаза и меняла воду в графине дважды в день. Секретарша умело сортировала посетителей, беря на себя бо2льшую часть нагрузки: звонки, письма, телефонограммы… Матвей Сергеевич позволял себе наслаждаться той властью, которой был наделен. Он, безусловно, был знающим специалистом в своей области, но с годами настолько обленился, что любую бумагу поручал исполнителям, ставя лишь свою подпись, подчас и не читая текст, не говоря уж о том, чтобы что-то скорректировать или изменить.
Теперь же ему самому приходилось составлять бумаги, которые прежде он с такой легкостью подписывал, не читая. Это оказалось непросто, поскольку любой документ требует определенного к себе отношения. У любой справки, у любого информационного письма и прочей бумаги есть свои законы написания. И эти законы, если и не были забыты им, то навык составления документов был утрачен. Так что работа, казалось бы такая знакомая и любимая, давалась теперь с трудом. Кроме того, теперь никто не торопился с ним первым поздороваться, заговорить. Подчас сотрудники, прежде буквально лебезившие перед ним, отворачивались при встрече, делая вид, что не замечают или не узнают. Женщин он перестал интересовать: ни как мужчина, ни как источник силы или власти – никак. Они запросто при нем красили губы, болтали по телефону с мужьями, давали указания детям и даже обсуждали покупки.
Матвей Сергеевич явно страдал. Дома было скучно, на работе невыносимо. Да, занятость, зарплата, общение, возможность быть среди людей, но все не так. Все не так… Он был вынужден уйти окончательно. Унижение, которое испытал Матвей Сергеевич, было настолько сильным, что не могло пройти даром. Он сидел теперь дома, изводил жену своими капризами, тупо смотрел подряд все телепередачи. Он опускался… Постепенно, но явно. Забывал побриться, ленился подстричь ногти, подолгу не менял белье… Жена пыталась как-то влиять на него, но не будет же она сама его брить или насильно стягивать трусы и майку. К тому же у Матвея Сергеевича нарушился сон. Легкодоступные препараты не помогали, а на более серьезные лекарства в аптеке требовали рецепт. Матвей Сергеевич был вынужден обратиться к врачу. Терапевт направил его к психотерапевту. Тот выписал снотворное, но небольшое количество. Мол, попейте, посмотрим, может, сон наладится… Ан нет. Матвей Сергеевич пристрастился к препаратам. Пил их и днем, и вечером. Спал теперь после обеда, а потом еще и всю ночь часов до десяти утра. Теперь его жизнь состояла из сна, капризов и визитов к психотерапевту. Тот, надо отдать ему должное, пытался работать с пациентом не медикаментозными средствами, но Матвей Сергеевич был настолько консервативен, инертен и незаинтересован в выздоровлении, что сеансы кончались, как правило, одним и тем же: новым рецептом.
Естественно, что в таком состоянии человек был потерян и для общества, и для семьи, и для самого себя. Михаил Алексеевич общался с ним крайне редко и только по телефону. Разговор был обычно скуп и скучен: о чем говорить с человеком, которого ничего не интересует?
Иногда трубку брала супруга, и тогда Михаил Алексеевич узнавал, что в походах к врачу есть единственная радость – Матвей в эти дни моется, бреется, меняет белье. Все остальное – болото. Сон, телевизор, глупые придирки, раздражение, злость.
Ну и к чему такая жизнь? Михаил Алексеевич считал свою старость гораздо более удачной. Он жил в свое удовольствие, никого не стесняя, ни о чем не жалея, гулял по саду, по лесу, выращивал незатейливые овощи в огороде. Летом ловил рыбу в пруду, собирал грибы, варил варенье. Зимой смотрел телевизор, перечитывал мировую и отечественную классику, раскладывал пасьянсы и был самодостаточен в своем одиночестве. Даже приезд дочерей или жены был несколько утомителен для него. Надо было о чем-то разговаривать, вникать в чьи-то проблемы, напрягаться, спорить. На это не было ни желания, ни сил.
Летом приезжали чаще. То за грибами пройтись, то пикник устроить с шашлыками. Он делал вид, что рад всех видеть, но облегченно вздыхал, лишь провожая их домой.
Ему вполне хватало общения с двумя соседями, которые так же, как и он, жили на даче круглогодично. Вот с ними у Михаила Алексеевича было полное взаимопонимание: никто никому не надоедал, никто никому излишне не навязывался. Так, изредка встречались то футбол посмотреть, то обменяться газетами, то обсудить политическую обстановку.
Что касается жены Ирины, то к ней у Михаила Алексеевича давно пропал интерес. Да, разница в возрасте – опасная штука. Поначалу ты к ней приспосабливаешься, потом миришься, затем вроде бы привыкаешь, но рано или поздно она наносит тебе свой беспощадный удар. Он понял это в пятьдесят. Ире тогда только-только тридцать два исполнилось. Совсем молодая женщина! Стройная, игривая, привлекательная! Ее тянуло в поездки, в гости, на природу. Она без конца тормошила его: пойдем на выставку, в кино, в поход. А он не хотел. Ничего из того, что она предлагала, ему не хотелось. Тогда она решила всюду бывать одна. Ей-то интересен и новый спектакль, и концерт любимых исполнителей… А ему отводилась роль домоседа: сиди с детьми, проверяй уроки, гуляй!
Но и это не доставляло радости, а лишь утомляло. Девочки шумели, ссорились, спорили, шалили, искали то ластик, то тетрадь, оттягивая момент выполнения домашнего задания. А у него не хватало сил терпеть все это. Он в сердцах хлопал дверью и уходил в другую комнату смотреть телевизор. В результате Ирина возвращалась к одному и тому же: уроки не сделаны, девочки в ссоре, прогулка не состоялась, никто толком не ел, вовремя спать не лег. Надутый супруг обиженно уткнулся в телевизор и с немым укором бросает взгляд на припозднившуюся жену.
Разговоры с мужем ни к какому конструктивному решению не приводили и только ставили Ирину в тупик.
– Миш, ну почему ты самоустраняешься от всего? – с недоумением спрашивала Ира.
– Я устал. Можешь ты это понять? – Михаил нервно вскидывал брови и повышал голос.
– От чего ты устал? Ты же ничего не делаешь!
– Как это не делаю?! Я работаю!
– Так и я работаю. Но кроме работы, есть еще другие интересы: семья, дети, какие-то обязанности.
– Слушай! Нет у меня сил ни на какие обязанности!
– Ты хочешь сказать, что даже погулять с детьми тебе трудно?
– Ну, может и не трудно… Но скучно… И вообще…
– Что «вообще»?
– Не хочу я ничего, Ир! Ну вот от всего устал. Тебя интересуют какие-то выставки, подруги, спектакли. Ради бога! А мне ничего этого не нужно. Устал я! Не знаю от чего, но устал.
– Так ты хочешь сказать, что мне одной надо справляться и с работой, и с домашним хозяйством, и с воспитанием детей?!
– Не знаю! Но на меня не рассчитывай! Уходи по своим делам в выходные, чтобы никого не напрягать. Девочек на субботу-воскресенье можно к родителям отправлять…
Тогда Ира поняла – семейная жизнь не удалась. Жизнь с мужем, который ничем не интересуется, была не просто скучна, она была бессмысленна. Тем не менее Ирина продолжала жить, ничего кардинально не меняя, но выстраивая свою личную жизнь так, как было нужно именно ей.
Девочки росли быстро и со временем справлялись со своими уроками без посторонней помощи. Тем более что Ирины родители с удовольствием занимались с внучками по воскресеньям. А Михаил все больше уходил в себя, отгораживаясь от окружающего мира дачей, телевизором и молчанием.
Со временем все к этому привыкли и организовывали свою жизнь так, как было удобно каждому. Как правило, в отпуск Ирина ездила либо с подругой, либо с дочерьми.
В этот раз Ирина понимала, что никто из дочерей с ней поехать не сможет. Старшая – Татьяна – всего полгода назад вышла замуж и находилась сейчас на четвертом месяце беременности. Не до поездок, тем более по таким опасным местам, где дикие животные живут на свободе, а машины с людьми для них – инородные объекты. Недаром же туристам не разрешают не то что выходить из автомобилей, а даже и особенно высовываться не рекомендуют.
Младшая Лидочка поехала бы с великим удовольствием, но поездка, как назло, выпала на период сессии. Можно было, конечно, Ире и отказаться от этого тура, подождать дочкиных каникул и рвануть в другое место вместе… Но во-первых, Ирина так давно мечтала об Африке, что отказываться не хотелось. А во-вторых, у Лидочки на каникулах предполагалось путешествие в Закарпатье. И ехать собирался тот мальчик, к которому Лида была очень неравнодушна… Так что все разрешилось само собой. Таня – дома в ожидании младенца, муж – на даче, Лида – за молодым человеком, а Ирина – в Африку!
Когда-то давно, в молодости, Ире тогда только восемнадцать исполнилось, поехала она на студенческие каникулы на море. Лишних денег в семье не было, пришлось ехать, что называется, дикарями. Вдвоем с подружкой они сняли в приморской деревушке убогую комнату со скрипучими кроватями, колченогим стулом между ними и одной вешалкой, кое-как прибитой к стене. Она то и дело норовила сорваться с гвоздя, сбросив на пол нехитрые девичьи наряды. Девчонки каждый день забивали гвоздь каблуками, и полка-вешалка с горем пополам продержалась до их отъезда.
Но зато у хозяйки была большая кухня-терасса, где размещались целые три плиты, два холодильника и огромный стол, за которым могли сидеть чуть ли не все отдыхающие разом. И сад был замечательный. Пусть не очень большой, зато ухоженный и плодоносящий. За определенную плату можно было не стесняясь обирать желтую черешню, черную шелковицу, розовую клубнику. Девчонки и не стеснялись. Каждое утро после завтрака они набирали ягод и шли на море. Целый день загорали, купались, лакомились фруктами, а вечером стругали салат из помидоров, огурцов, варили картошку и наслаждались этой незатейливой едой как самыми прекрасными деликатесами. За лук и укроп из хозяйского огорода денег можно было не платить, и подруги щедро посыпали салат зеленью, крупной солью, поливали ароматным маслом, купленным на базаре… Казалось, никогда не надоест им эта еда… Когда овощи заканчивались, на дне салатника оставалась жидкость из масла, соли, зелени, сока помидоров. Они макали хлеб в эту вкусноту… до самой последней капельки. Посуда блестела так, будто ее только что помыли…
Наутро, как правило, был творог с того же базара, обильно политый медом, и растворимый кофе, предусмотрительно захваченный из дома. Правда, от кофе они вскоре отказались, перейдя на молоко и ряженку.
От такой пищи девчонки были в восторге. Такого количества творога, меда и ягод они не ели никогда. Картошкой с овощами трудно удивить нашего человека, но все остальные гастрономические изыски оставили неизгладимое впечатление от отпуска.
После ужина ходили на танцы. Понятие «дискотека» еще не вошло в обиход советских граждан, а вот танцы были доступны и понятны всем и каждому. Там резвились ребятишки, организуя свой круг и подражая взрослым, исполняющим быстрые танцы. Там встречались и пожилые пары, с удовольствием наслаждающиеся медленными мелодиями. Молодежь одинаково бурно реагировала и на то, и на другое: сливаясь в объятиях при лирических песнях и лихо отплясывая под заводные мотивы.
Каждый вечер Ирина с Людой – так звали подругу – перебирали свои юбки и футболки, пытаясь сотворить из обычного гардероба что-то необыкновенно нарядное. Они менялись бусами, браслетами, а единственные босоножки на каблуках носили строго по очереди, благо размер был одинаков.
Как и любые девушки их возраста, они мечтали о любви, о свиданиях, признаниях, романтических приключениях и пении серенад под окном. Поэтому с мальчиками знакомились легко и бесстрашно. Ребята, видимо, мечтали о том же самом, правда у тех на первом месте стояли объятия, поцелуи и смелые мечты о доступном сближении… Поэтому серенады вряд ли волновали их воображение. Но в общем и целом интересы совпадали, и в это лето девчонки пережили немало забавных историй. Правда, истории эти пока никак не приблизили их к исполнению мечтаний, но тем не менее девочки не скучали.
С одними ребятами из Сибири они познакомились на пляже. Те назначили им встречу в кафе. Но когда Ира с Людой сели за столик, за которым находились их ухажеры, стало ясно, что ребята уже навеселе, причем навеселе прилично. Девчонки, посидев несколько минут, вышли якобы в туалет и не вернулись. Решили уйти от греха подальше.
Потом была группа студентов из Башкирии. Те вроде бы были вполне нормальные. Однажды, правда, предложили им ночное купание. Девчонки засомневались было, но потом согласились. Компания собралась большая. Среди студентов были две девушки, так что Ира с Людой решили: а почему бы и нет? Ночью, при свете луны, под небом, усыпанном звездами! Очень даже романтично! Но когда они приблизились к условленному месту, все их романтическое настроение как рукой сняло. Пришли только ребята, без девушек. Четыре человека.
– Привет! А где девчонки? – беспечно спросила Люда.
– Сейчас придут, – одновременно ответили двое.
– Давайте без них начнем, – предложил третий и потрогал воду ногой. – Ух ты! Вода сказочная! Теплая, мягкая… Раздевайтесь!
Ира с Людой напряглись. Одни на всем берегу. Куда ни глянь – темнота. Только лунная дорожка на воде да огоньки далеких кораблей.
– Надо уходить, – шепнула Люда подруге.
– А как? Догонят! – заволновалась Ира.
– Я знаю как! – И Люда решительно выступила вперед.
– Ребят! – сказала она, бросив полотенце на остывший песок. – Идите вперед, а то мы стесняемся при вас переодеваться.
– Да ладно вам, девчата! Чего стесняться-то?! Мы вообще с пацанами решили голышом! Это же здорово! И полезно, между прочим!
– Тогда тем более! – не сдавалась Люда. – Вы первые. Мы за вами.
– Ладно! – недовольно проворчали ребята и, сбросив с себя все, осторожно вошли в черную воду.
– Бежим! – Люда дернула Иру за руку, и они рванули.
Как же было тяжело бежать! Песок забивался в обувь, дыхание сбивалось, никакой дороги не было видно. Они бежали, пока не выбились из сил… Потом буквально рухнули на песок, отдышались немного и бросились к первой освещенной улице… Погони не было. Может, ребята и не думали ничего плохого, но кто знает? Береженого бог бережет.
Когда на следующий день они встретились на пляже, пацаны выглядели весьма агрессивно.
– Эй! Вы чего это? Обманули нас? Так не делается! Договорились же купаться!
Люда защебетала, приложив руки к груди:
– Ой, ребят! Вы нас извините! У меня вдруг так живот схватило… Я думала, не то что до дома, до кустов не добегу… Всю ночь потом носилась в туалет. Так что, честно говоря, не до купаний…
Короче, кое-как объяснились с ними, а на следующий день пацаны уезжали.
Так что и это приключение было не слишком удачным.
Знакомились они и на танцплощадке, и на базаре, и даже в очереди за сладкой ватой. Но все эти знакомства кончались примерно одинаково, пока, наконец, к девушкам на танцах не подошли двое молодых мужчин…
Поездка по Африке подходила к концу. Было ясно, что расставание неизбежно. Эти двое – Ирина и Иван – жили не просто в разных городах, а пожалуй, и в разных измерениях. Она – в Питере, он – в Казани. Она – замужняя дама, имеющая двоих взрослых дочерей и собирающаяся стать бабушкой в обозримом будущем. Он – никогда не имевший семью, живущий в свое удовольствие, не задумывающийся ни о продолжении рода, ни о домашнем очаге. Ей – за сорок, ему – тридцать восемь. Не бог весть какая разница, но они – люди одного поколения – настолько разнились и по восприятию происходящих событий, и по отношению к жизни, и по глубине мышления, что, казалось, между ними ничего общего быть не могло. А в сущности, ничего общего и не было! Ну подумаешь, отпуск! Отдых! Курортный роман! Не более. Вот разъедутся сейчас и даже имена друг друга забудут, не говоря уже об остальном.
Иногда Иван ловил себя на мысли, что не может вспомнить имя той или иной женщины, с кем у него была связь. Обстановку помнит, год, место встречи, даже кое-какие подробности общения, а вот имя – нет! Он знал, что многие его приятели ведут нечто вроде интимных дневников. Кто записывает туда просто инициалы женщин, кто коллекционирует телефоны, кто ведет только количественный подсчет своих сексуальных побед. Лично он никогда этим не занимался. Не подсчитывал, не записывал, только фиксировал в памяти. Но иной раз всплывало перед глазами знакомое женское лицо, а как зовут – вспомнить не мог. Удивлялся сам себе, даже злился порой! Ну как же так?! Ведь были же отношения, признания, откровения, близость, доверие… Почему забывается имя? А впрочем, что теперь копошиться в прошлом? Зачем? Рядом с ним прекрасная женщина Ирина. Они вдвоем весело и беззаботно проводят время, так что нечего голову морочить самому себе и заниматься ненужным самокопанием.
В конце концов жизнь сейчас изменилась. Подумаешь, люди в разных городах живут! Встретиться можно в любом месте. Было бы желание. Лично он сам себе хозяин. Хоть на выходные, хоть в командировку сможет в Питер прилетать… Хотя глубоко над этим Иван не задумывался. Лежа под пальмой рядом с Ириной, он наслаждался легким шумом океана, нежностью песка и расслабляющим теплом. Мысли, если и приходили в голову, то надолго там не задерживались… Наслаждение возможно, видимо, только при отсутствии мыслительного процесса. А то, что он наслаждается близостью с Ириной, лично у Ивана никаких сомнений не вызывало.
Ирине тоже удалось расслабиться, как никогда раньше. Она даже не брала из номера мобильник, чтобы никто не выбивал ее из самозабвенного отдыха. С утра она созванивалась с дочерьми, убеждалась в том, что дома все в порядке, и позволяла себе целый день не вспоминать ни о ком и ни о чем.
Голова была занята незатейливыми, но очень важными на отдыхе проблемами: во сколько массаж, в каком ресторане ужинаем, ехать ли нам на экскурсию или остаться лежать на пляже… Иван с Ириной то ленились, то дурачились… Они фотографировались, брызгались в воде, беспечно веселились, хохоча то над анекдотами, то над смешными историями из жизни, и занимались любовью… Причем в любом удобном месте. А удобными им представлялись многие места: море, вечерний пляж, балкон в номере, ночная лужайка под окнами отеля, одинокая скамейка на тенистой террасе новомодного ресторана…
Когда двое молодых мужчин подошли к девчонкам на танцплощадке, Люда с Ириной недоуменно переглянулись. Они казались девушкам не просто старше… Они выглядели в глазах студенток чуть ли не стариками. И хотя глаза мужчин игриво сверкали, ни Люда, ни Ира не восприняли всерьез приглашение на танец. Застеснялись, стушевались, замялись, не зная, как сформулировать отказ.
Мужчины не отходили. Один из них галантно поклонился Люде и в эдаком полупоклоне протянул руку вперед. Столь элегантный жест не оставил Люду равнодушной, и она несмело, правда, но все же кивнула и направилась в центр площадки в сопровождении кавалера.
– Ну раз не хотите танцевать, позвольте хотя бы поговорить с вами? – мужчина и не ждал ответа от Ирины. Он говорил за двоих. – Позвольте представиться? Михаил. Просто Миша. А вы?
– Ирина. Можно Ира.
– Ирочка! Очень приятно! – Михаил поцеловал руку девушки. – Давно отдыхаете? Нравится? Скоро ли домой?
Он засыпал Иру вопросами, иронично комментировал ее ответы, смеялся сам, смешил ее… Ира и не заметила, как они разговорились…
Когда Люда с Игорем – новым знакомым – вернулись после танца, Ирина болтала с Михаилом как со старым знакомым и, казалось, не замечала ничего вокруг.
Мужчины пригласили девушек в кафе. Шампанское, мороженое, виноград! Как же хорошо! Приятные тосты, анекдоты, рассказы из жизни отдыхающих. Оказалось, что все они из Питера. Вот это да! Правда, в то время северная столица звалась Ленинградом, но сути это не меняло.
Кто где живет, учится, работает… У кого какой любимый пригород… Где чья дача… И по-шло-поехало… Засиделись за полночь… Расставаться не хотелось, но… благоразумная Люда предпочла осторожность и прибегла к уже испытанному приему:
– Ой, Ирочка! Пожалуйста, пойдем домой! Что-то живот схватывает!
– Да, да… – Ира была поглощена разговором. Похоже, Михаил начинал ей нравиться, и она не была настроена на расставание.
Люда, хоть и получила приятные впечатления от общения, решила не усугублять ситуацию, помня предыдущие не совсем приятные истории, и заныла вновь:
– Ой, ладно, Ир! Ты как хочешь, а я пойду. Игорь, Миша! Спасибо за чудесный вечер!
Игорь кинулся провожать Люду, но Ира не могла оставить подругу и тоже засобиралась. Вчетвером они быстрым шагом дошли до дома девушек. Мужчины условились встретиться с ними завтра на пляже. На том и расстались.
– Что ты вечно со своим животом? – набросилась Ира на подругу, когда они остались наедине.
– А ты не понимаешь? – Люда приняла боевую стойку.
– Не понимаю! – с вызовом парировала та. – Наконец-то встретили приличных парней, а ты все чего-то боишься!
– Ничего себе парни! Да они нам в отцы годятся! Мне, например, понятно, что у них на уме.
– А что у них на уме такого, чего бы ты не хотела?
– Ну я бы не хотела терять девственность только потому, что нас пригласили в кафе и приятно провели с нами вечер.
– А при чем тут… девственность?
– Да при том! Как ты думаешь, что нужно здоровым мужикам от молодых девчонок?
– Да в принципе то же самое, что и молодым пацанам.
– Да. Только с пацанами мы более-менее на равных, а здесь будто с отцом разговариваешь.
Короче, девчонки чуть не поссорились в тот вечер. Хорошо еще, что до отъезда оставалось всего два дня и нужно было собирать чемоданы, носиться по базару в поисках сувениров и решать, стоит ли покупать фрукты здесь или лучше взять по дороге. Вся эта суета отвлекла их от предмета спора и тема мужчин кое-как закрылась… Решили отложить разговор до дома. Вот если в Ленинграде они себя каким-то образом проявят, то тогда можно будет решать, насколько все серьезно. А всякие курортные знакомства – не показатель.
Ира и соглашалась, и не соглашалась с подругой. Действительно, странно: взрослые мужчины знакомятся с девчонками. Что за интерес? Зачем? Если просто переспать, то такой подход Ире совсем не нравился. С другой стороны, ей было приятно провести с ними время. Ей вполне импонировало уважительное отношение, умный разговор. Никакой пошлости, никаких намеков…
