Текст книги "Терновый куст"

Автор книги: Ольга Афраймович

Аршанская третья

 
Снег просыпается в черное сито,
Ветки прозрачные в окна раскрытые
Тянутся, в искрах от снежной муки.
Дом окружен, обречен на безлюдье
Снежным шуршащим ночным баламутьем,
Гор полукруг, ожиданья круги.
 

 
В полузабытом мучительном круге
Снег заскрипит под шагами упругими,
Прячется в инее свет строгих глаз.
Вышел к огню, стосковавшись по ласке,
Прямо из горной застуженной сказки
Боже, не слишком ли счастья для нас?
 

 
Ночь просыпается хлопьями в вечность,
Руки, прозрачную тратя беспечность,
Тянутся, в искрах космических сил.
Дом защищен, обречен на спасенье
Тайным безумным ночным провиденьем,
Круг полнолуния снег перекрыл.
 

^{24 ноября 1991}

Аршанская четвертая

 
Белой речкой среди очарованных скал
Гулко время стекает, стучась в берега.
Эта речка как я, я как эта река
Перекованы в гор леденящий оскал.
 

 
Мы дождемся весны, мы пробьем себе путь,
Мы растаем Снегурочкой в лапах огня…
Вы возьмите, возьмите с собою меня
Преткновения камень, обузу и грусть.
 

 
Снова буду ничья – только небо и дым,
Только бурые камни и сосен стволы,
Только след на тропинке и горстка золы
Будут править течением талой воды.
 

 
А сольюсь ли с землей или буду собой
Не удержишь ты талой воды решетом.
Будут март и апрель, все своим чередом,
Все равно не останусь рекой ледяной.
 

 
Будет таять зима, будет больно чуть-чуть,
Будет небо, тропинка и дым от огня…
Вы возьмите, возьмите с собою меня
Преткновения камень, обузу и грусть.
 

^{Январь 1993 – январь 1994}

Аршанская пятая

 
Жар печи – блаженное тепло,
Тишь да гладь под неизменной крышей.
Не шуршат в дровах слепые мыши,
Не швырнуть им хлеб в печную нишу,
Что-то в ходе жизни порвалось.
 

 
Будто вымер, как слепая мышь,
Замкнутый растерянный поселок,
Между сосен, лиственниц и елок
След наш одинокий разглядишь.
Редкий дым из редких веет крыш.
 

 
Здесь, на крае жизни и земли,
Что-то порвалось неуловимо,
Пусть на старый мир похожий мнимо,
Буднично, почти неразличимо
Новый мир всю душу заселит.
 

 
Как в мороз знакомо печь трещит,
Старый абажур над книгой новой,
Близость гор, по-зимнему суровых,
Как всегда волнует бестолково,
И луна как прежде ворожит.
 

 
Но обманна эта простота
Старое по-новому тревожит,
Новое, о старом помня, сложим,
Новым, непредсказанно несхожим
Старая исполнится мечта.
 

^{Январь 1993}

Брови-в-Пучок

 
– Не вздыхай, не плакай, мой дурачок.
Не своди печально брови в пучок.
Желтый лист подними,
Мой характер пойми
Ох, душою страшно ты хорош,
От тоски с тобой с ума сойдешь!
 

 
– Смейся, смейся пуще, люба моя,
Смейся дальше, зачарованная,
Только с щечки сотри,
Что нальют сентябри
Ту дождинку негожую,
На слезинку похожую.
Хочешь, к теплому плечу притулись…
Ох, да эта распроклятая жисть
Снова холод и мрак,
Странный этот сквозняк,
И в глазах твоих холодок,
Желтый вянет в руке листок.
 

 
– Ты, глупышка, злой развязки не жди,
Как тебя перепугали мои дожди,
Убегай поскорей
От моих сентябрей,
Солнца, милый, в тебе не ах,
Ты замерзнешь в моих ветрах.
 

^{Сентябрь 1991}

Царевна-лягушка-1

 
Ах, Царевна-лягушка, ты зачем так спешила,
Ты зачем рано кожу лягушачью спалила?
Ты ступай за собою в тридевятое царство,
Жениха в тридесятом разыщи государстве.
Жги, солнце, жги,
Ты меня не береги,
Лей, дождик, лей,
Ты меня не жалей.
 

 
А пройдет сорок сроков, не найдется спаситель
Приведут тебя ноги в монашью обитель.
Там монашки все бледны, да все в черно одеты,
Да все каются тонко за грехи, коих нету:
Боже, спаси,
Вознеси на небеси,
Мы не любим, не грешим,
В замогильный рай спешим.
 

 
Долго путь твой продлится по просторам бескрайним,
Да царевич твой ясный знать не ведает тайны.
Колдовства не нарушит, сам в оковах томится,
Чур тебя, чур, квакушка, стань весенней Жар-птицей!
Жги, солнце, жги,
Ты меня не береги,
Лей, дождик, лей,
Ты меня не жалей.
 

^{28 ноября 1991}

Царевна-лягушка-2

 
Cтупай тропой растревоженной, кручей нехоженой к Берегу Света.
Не жди, что ветер весенний дорогу укажет в страну, что любовью согрета.
Ветер испуганный сник,
Слышен не плач и не крик
Брат твой идет,
Песню поет:
«Не заскучаешь ты в мире таком,
Зима здесь есть и тропа с родником,
С весной мой лес
Проснется весь,
С весной…»
 

 
Не плачь, не сыплются звезды к ногам тех, кто плачет, тоскует и ждет.
Не спи, закрытым глазам не увидеть паденья звезды, и весна не придет.
Ветер испуганный сник,
Слышен не плач и не крик
Брат твой идет,
Песню поет:
«Не заскучаешь ты в мире таком,
Зима здесь есть и тропа с родником,
С весной мой лес
Проснется весь,
С весной…»
 

 
Ступай к Берегу Света,
Любовью согрета.
 

^{Февраль 1992}

Царевна-лягушка-3

 
А весна придет – не оглянешься,
Не надышишься, не опомнишься,
Только воздух прозрачней памяти,
Только холод страшнее совести.
Дней вчерашних не подбираю
И жива ли, мертва – не знаю.
Не греши весной в полдыхания,
Жарче греешься – меньше платишься,
Не цветет твой букет сиреневый,
Не молчи же, душа пугливая!
Голой осенью, стылой датой
За пустую весну расплата.
То замерзну вновь, то оттаю вдруг,
Не щадит меня март простуженный.
Как улыбка твоя случайная
С этим солнцем весенним сходится!
Ты махнешь на меня рукою,
Улыбнись, не казни покоем!
А весна придет – не оглянешься,
Не надышишься, не опомнишься…
 

^{Март 1992}

Царевна-лягушка-4

 
Что ты сделал с моей весной?
Что ты сделал с моим апрелем?
Как внезапен порыв хмельной
Умираю, сгораю, смелею.
 

 
То ли миг, то ли век опален
Вспышкой света – случайной улыбкой,
Будь на век или миг продлен
Опаленный смертельный сон,
 

 
Не случилось бы снежности хлипкой.
Что ты сделал – случайный луч
Сдавлен тучей и умер в снеге.
Неизбежность проклятых туч,
 

 
Грязно-злых, бесновато-пегих.
Умираю, сгораю, смеюсь,
Не поверю, не знаю, не смею
Ни намека, ни крика. И пусть.
 

 
Все равно я улыбки дождусь,
Отогреюсь, отважусь, осмелюсь.
 

 
Что ты сделал – вчерашний смех
Тает в солнце твоем случайном,
И расчетливый мудрый грех
Скован чистой и нежной тайной.
 

 
Не приму, пусть все снег замел,
Хрупок лед, голова кружится,
То ли миг, то ли век прошел,
Ветер снежный апрельский зол,
Не сбежать, не прорваться, не скрыться.
 

^{10 апреля 1992}

Царевна-лягушка-5

 
То не гром гремит,
То не колокол гудит,
Не ветра поют,
Не воришку бьют
Лягушонка едет в коробчонке
По родной застуженной сторонке.
 

 
А весна пришла ясноглазая,
Недовольная да капризная,
Обласкает шутя да помучает,
То погладит, то душу замерзшую
На осколочки льда горько-сладкого
Разобьет, и опять в солнце греется.
 

 
То не гром гремит,
То не колокол гудит,
Не ветра поют,
Не воришку бьют
Лягушонка едет в коробчонке
По весне, отчаянной и звонкой.
 

 
А всего беды – отцветут за срок
Травы летние, зори нежные,
А на яблоньке нету ни яблочка,
По болотам туманы да сумерки,
Смерть гуляет порой високосною,
Разбрелись мои тропки-дороженьки…
 

 
То не дождь стучит,
Не кикимора кричит,
Не под плетью стон,
Не кандальный звон
Затянуло ряской коробчонку,
Заблудилась наша лягушонка.
 

 
От весны к весне сладко ль маяться,
Будто год не год, да за три идет
То зари ожидаешь, то сумерек,
То ли Золушка, то ли монашенка
Будет день для тебя, бесприютная,
Будет яблоньке красное яблочко.
 

 
То не гром гремит,
То не колокол гудит,
Не ветра поют,
Не воришку бьют
Лягушонка ездит в коробчонке,
За собою возит лягушонка.
 

^{Июнь 1992}

Старая песня

Не любишь, не хочешь смотреть?

О, как ты красив, проклятый!

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Анна Ахматова

 
Светящийся путь, щемящий мотив,
Скользящие мимо взгляды.
Как радость дорог, как солнца разлив
О, как ты красив, проклятый!
 

 
Дай имя тебе у ветра отнять,
Чтоб было в пути усладой,
И вновь задохнуться, чтобы дышать
О, как ты красив, проклятый!
 

 
Дай час до грозы с тобой пережить,
Чтоб легче считать утраты,
Спасенье души в грехе и во лжи
О, как ты красив, проклятый!
 

 
А песня стара, как мир до тебя,
Все пели ее когда-то,
Живее живых, воскликнет опять
О, как ты красив, проклятый!
 

 
Светящийся путь, щемящий мотив,
Скользящие мимо взгляды.
Как жажда любви, как будущий день
О, как ты красив, проклятый!
 

¹⁹⁹⁴

Собака

 
Перебьюсь, перемаюсь и не пропаду.
Что в любви вашей, милые, толку?
В лес промозглый больною собакой уйду
И прикинусь тоскующим волком.
 

 
Там, за ближним болотом, найдете меня,
Если очень бессонна потеря.
Не ищите меня, не терзайте меня
В эти дни я в спасенье не верю.
 

 
В лес промозглый уйду о тебе вспоминать
След пропавший, что в стоге иголка,
И, бесстыжая, буду глазами искать
Взгляд угрюмый тако * * *
 

«Облик»

^{(наброски к поэме)}

 
Я хотела бы жить одинокой сосной,
В каменистых просторах, над гладью морской,
Чтобы солнце сжигало столетние сны,
Что рождались в мерцающем свете луны…
 

¹⁹⁸⁹

 
Пусть качает ветвями сосна в тишине
Не хочу больше снов одиноких о ней!
Осмелевшей душой в мир ваш шумный войду
И, тревогу тая, расколдую беду…
 

¹⁹⁹⁰

Окно-1

 
Жила в чьем-то сне забытом,
Должна была стать монашкой,
Деревом, птицей, ромашкой,
Смятой его копытом,
 

 
Не солнцем и не невестой,
Не светлым дарящим летом,
На странных ингредиентах
Замешано мое тесто.
 

 
Проснулись – куда пробиться,
Проснулись – как давит обруч,
Кого мне позвать на помощь,
Кто б мог за меня молиться?
 

 
Руками его раздвинуть
Да стать мне колдуньей надо!
Но жажда сильнее яда,
Как страшно тебя покинуть.
 

 
Как страшно вот так покинуть,
Когда по кусочку светом,
Когда мне нашепчут – где-то
Тебе никогда не сгинуть,
 

 
В твоих небесах ответом
Живет неделим твой облик.
Как жадно ты ловишь проблеск
Кусочком, отрывком, светом.
 

^{Март 1994}

Окно-2

 
Только преодоленье,
Только проникновенье,
Ветром шальным подует,
Что-то шутя подскажет,
Не объяснит и даже
После не продиктует.
 

 
Будешь ходить дурная,
Ждать, пока снег растает,
Вечер, неделю, месяц,
Попросту надсмехаясь,
Бога и черта хая,
Снежная, отогрейся!
 

 
Все принимай без если,
С чаем устройся в кресле,
Смертные не пророчат,
Уши твои не слышат…
Врешь, кто-то возле дышит,
Все досказать мне хочет.
 

 
Только боюсь – такого
Я языка не знаю.
Только сорвать сгоряча не дано,
Что лепетать из-за печки?
Узкое, узкое это окно
Осень, весна, человечки…
 

^{Март 1994}

Преображение-1

 
Бремя святой земли
Сослепу не снесешь,
Сослепу ветра вой
Карою назовешь,
Скрытое – пустотой…
Век тебе не прозреть:
Вязче корням – в земле,
Горче смола – коре.
 

 
Вырви – а то гроза?
Выдери – будто смерч?
Вырвись – корнями прочь,
Выдерись – пренебречь
Видом – или водой,
Горем – или горой,
Карой – или корой,
Солнцем – или собой.
Глина святой земли,
Комья святой земли
Накрепко приросли,
Вместе с тобой пошли:
Корни – тяжелы,
Комья – тяжелы,
Сучья – крючья,
Ствол – гол.
 

^{Март 1995}

Преображение-2

 
Ну, подумаешь, комья глины
Брось на крышку чужого гроба:
Булку хлеба с кистями вора,
Цепи с ножками каторжанки,
В память, в детство, в мешок и в воду,
Ты другая – меняешь кожу!
А пристанет ли – отомрет ли?
Избежать зараженья крови
Или порченой возгордиться?
Приспособиться, раствориться?
Обособиться, затвориться?..
Пусть потерпят – не помешаешь,
Не отнимешь и не сломаешь,
Кровью порченой – не испортишь
Блага их, недоразуменьем
Тишины не обеспокоишь.
 

^{Март 1995}

Преображение-3

 
Колдуй, тихая,
Колдуй, светлая,
Не черни
Света белого.
Добровольное
Претворение
Перелом
Сердца надвое.
Ствол раздвоенный
Не на радостях
Как дышать
Разделенною?
Поколдуй себе,
Чтоб не плакалось,
Не спалось,
Не отчаялось,
Поколдуй себе,
Чтобы виделось,
Разошлось
И разъяснилось,
Жгло по-черному
Жаром, стужею,
Торжеством
Мнимознающих,
Но не смей себе
Переломленной
Колдовать
Дуба крепкого!
 

^{Март 1995}

Преображение-4

 
Шумно у вас,
Душно у вас
В углу посижу,
Брежу ли я,
Бредите вы
Пока не скажу.
Что-то не так,
Зубы в кулак
Увидит ли кто?
Дикой росла,
Вкривь изросла,
Да черный платок,
Черный поток
Где-то у ног,
И где-то у губ
Злость Колобка,
Ох, на века:
От Лиса сбегу
А уж от вас,
А уж от вас…
 

^{Март 1995}

Судьи (Неоправданная)-1

 
Кто имел палачей,
Кто терпел палачей
Не отплакал вотще.
Не любил палача
Возлюби палача:
Сей науки горчат
И колючат плоды,
И ударом под дых
Где они, а где ты?
Разноликих глаза:
Черносердых глаза,
Светлодухих глаза
Прямо в душу – искус,
Раздирающий груз
Так похожих на вкус
Разноречестей, свойств
Человечьих устройств,
Как твоих – беспокойств,
Как твое – в-темноте,
Как твое – не-у-дел,
Как твое – быть-беде,
Как твое – как-я-мог,
Как твое – спаси-Бог,
Как твое – хоть-глоток!
Осуждайте, вольны…
Хоть глоток – без вины!
Хоть денек – без войны!
 

^{1–5 апреля 1995}

Судьи (Неоправданная)-2

 
И вас, тиранящих меня,
Я выбираю для огня
Для пытки адовой,
Вот так и надобно!
Самокопающим до дна
Вы – лишь ничтожная цена
За взгляд – незрящему,
За сон – неспящему,
Всем вашим крайностям во мне
В одной крови, в одной броне
Кипеть наречием
Противоречия,
Мой приводя порочный круг
В движенье, дело ваших рук
Мой взгляд незрящего,
Мой сон неспящего.
 

^{1–5 апреля 1995}

Благодетели (Неприкосновенная)-1

 
Так, деревянная!
Весной заброжена,
На кровь похожими
Гуляет соками
Душа сосновая,
А стонет-мечется
Что ветер в ставенках,
А треснет веточка
Что лед над треснувшим
Апрельским омутом.
Сбегайтесь, сивые!
Пугаться нечего
Пусть деревянная,
Да не железная,
А нынче – нежная,
А нынче – слабая,
И шепчут мудрые
Что слишком женщина,
И шепчут юные
Что слишком грустная.
 

^{Май 1995}

Благодетели (Неприкосновенная)-2

 
– Да что вы, милые,
Совсем не грустная
То ветры зимние
Сказали, что я неприкосновенная,
Что я не женщина,
А будто дерево,
Что нет мне парного
Такого дерева,
И нет мне места здесь,
А как дотронетесь
Кольцом свиваются
И держат лапами…
Пружина сжатая,
Губа надутая
Как под охраною,
Как в заточении
Горю горячечно,
Дышу бесправною,
Живу бескровною.
Да кем задумано,
Чтоб стать мне кучкою
Золы, на внутреннем
Сокрытом пламени
Перегоревшею?!
Кем заколдована?
Какою силищей,
Рукой безумною
Моя, смертельная,
Перекрывается?
Спасайте, милые!
Пугаться нечего
Пусть деревянная,
Да не железная,
А нынче – нежная,
А нынче – слабая,
Так разожмите же
Пружину крепкую
И сока терпкого
Испейте древнего.
 

^{Май 1995}

Благодетели (Неприкосновенная)-3

 
«Бери, раз дадено…»
И тут же явится
Не знаю возраста,
Красив? – не ведаю,
Умен? – наверное,
Лишь знаю – верует
В свое могущество,
В благодеяние,
С какою легкостью
Подрубит деревце…
О благодетели,
О боги нежные!
Ко мне – два способа:
Один в тупик ведет,
Другой – длиннее нет,
Никто по длинному
Ко мне не хаживал,
А кто отважился
Давно соскучился,
Да не отвадился
Уж больно первый-то
На вид близехонек…
Ходи по первому!
В ладони сжатое
Бери, раз дадено…
 

^{Май 1995}

Благодетели (Неприкосновенная)-4

 
Берет как должное
(Пока не пуганый),
И пальцы белые
И онемевшие
Дыханьем греются.
Дает как должное
(Пока не пуганый)
Все, что за лучшее
Им почитается,
За радость высшую,
За что бы сам в огонь…
Огнем наказана
Сейчас лишь холодом
Могу ответствовать,
В награду – мукою!
Прости, уязвленный,
Что тупиковая
Дорожка легкая,
Что вместо радости
Кощунство дикое,
Что недонежностью
Окоченелою
Свожу к отчаянью
И пуще прежнего
Недосягаема.
И недопонята.
Да, недочуяна,
Недопостигнута!
Гляди: целована
Не расцелована,
Поймешь ли: люблена
Да не возлюблена!
Со всеми бесами
И недотрогами,
Со всею жаждою
Неутоленною…
 

 
Что понял, пуганый?
Что слишком женщина.
Что понял, раненый?
Что слишком грустная.
 

^{Май 1995}

Благодетели (Неприкосновенная)-5

 
– Да что вы, милые,
Совсем не грустная,
Приму как должное,
Дай Бог забвения
На ВАШИ головы!
А я – привычная
И добровольная,
И все в науку мне,
Глядите: таяла
Да не растаяла!
Поймете ль: падала
Да распрямилася
Живее прежнего,
Неутоленнее
В горячке внутренней.
– Куда, сосновая?
Сгоришь непознанной…
– Коль нету парного
Такого дерева
Не страшно пламени.
Коль нету парного…
Такого дерева
Не заслужила я?
Что ж, недостойная,
Пойду, мытарствуя,
Тьма непочатая
И свет нетронутый
Глазам распахнутым,
Преображенная
Узнать осмелится:
За что испытана,
Кому задумана,
Как обособлена
От прочих – мукою
Невоплощения,
Неотдавания,
Необладания
И непленения,
Себе – в горение,
Себе – в познание…
Кому задумана?
 

 
Лишь всхлипнут мудрые
Что слишком женщина,
Лишь буркнут юные
Что слишком грустная.
 

^{Май 1995}

Благодетели (Неприкосновенная)-6

 
Спасайтесь, милые!
Пугаться есть чего
Хоть деревянная,
Да не железная,
А нынче – нежная.
 

^{Май 1995}

Птицы

^{(Несовершенная)}

 
То ли во граде первом – денно и нощно – Слава! —
Трудной тебе дороги, сердце мое…
То ли во граде втором – Колокол самый звонкий! —
Вот тебе луч-поводырь, сердце мое…
То ли во граде третьем – раненой Птицы крик! —
Вот тебе боль-попутчик, сердце мое…
 

Тихий омут

 
А дом мой – тихий омут
С незрелыми чертями,
И бродят возле дома
С дырявыми сетями
Воры и бездельники,
Мелкие мошенники,
Мужики женатые,
Пьяницы усатые.
А нынче ночью мышка
К нам в гости забежала,
Тот хвостик из-под крышки
Кастрюли я видала.
Не звала я к ужину
Тварь сию ненужную,
Я ногами топаю
И в ладоши хлопаю.
Не жду я ночи лунной,
Чертей своих сзываю
И без речей заумных
Лентяев вопрошаю:
Черти вы иль нечерти,
Что рогами вертите?
Прогоните длинные
Хвостики мышиные!
А дом мой – тихий омут,
Но воду мутят черти.
Бродите возле дома,
Готовьте свои сети.
 

^{Декабрь 1993}

Выкручиваюсь

 
Кручу – кручу – выкручиваюсь,
Гадаю и выгадываю,
Из времени выпутываюсь
И свечкой в воду капаю.
 

 
Плачу – плачу – выплачиваю,
И я смеюсь, не плачу я,
Но снова вижу в зеркале
Личину незнакомую.
 

 
Она опять подстрижена
Неловким парикмахером,
Рукой своей не волосы
Душа перелохмачена,
Как в руки лезут ножницы,
Каким же притяжением
Влечет к обрыву, к пламени,
На острые края?
 

 
Я от тебя выкручиваюсь
И каюсь виноватою,
Но снова перед сказкою
Горит душа косматая,
Горит душа косматая…
 

^{Декабрь 1993}

Когда

Снег под утро ляжет,

И неплохо даже

То, что в доме не наточены ножи.

О. Митяев

 
Из крана капает вода,
И не наточены ножи.
О, эта сумрачная жизнь,
О, это сладкое когда.
Когда прощанье уязвит?
Когда ослабнут удила?
Когда бы эта боль прошла?
Когда пойму, что это стыд?
И не поймать за хвост вчера,
И в послезавтра не попасть,
Сегодня раскрывает пасть
И осветляет милый мрак.
И не узнать мне никогда,
Какого черта кран бежит,
Никто не точит здесь ножи,
И я не ведаю стыда.
 

^{Январь 1994}

Осколки-1

 
Когда обожжет меня
Наверно сойду с ума
И буду молить, кляня,
Чтоб вечной была зима,
И вновь учиню побег.
Тебя я терзала зря
Я только подталый снег
Последнего декабря.
Я только печальный луч
Луны. Я бледна как мел.
Я рвусь к оболочкам душ
И жажду слиянья тел.
Как больно моей луне
Вблизи от хмельной земли,
В своем не постигну сне
Как там без меня могли?
Как можно, не помня дня,
Слить с телом душевный жар?
Когда обожжет меня
Стихией взойдет кошмар.
 

^{Январь – февраль 1994}

Осколки-2

 
Осколками швырялась
И гасла, разбиваясь.
О брат мой, нет покоя
Души лицо живое
Я возродить пытаюсь
И в зеркале теряюсь.
Я гасну, разбиваясь,
И вырваться пытаюсь,
Как пойманный бесенок,
Верните мой осколок,
Уйдите, не касаясь.
Безбожница я, каюсь.
Безбожница я, каюсь
Грехи свои считая,
Одна в проклятом небе,
Где солнце в туче тает.
Ты видишь – догорает
Последний сполох гнева.
Быть сладко неплененной,
Быть сладко непрощенной,
Страшнее – разделенной,
Разорванной, склоненной.
Погас последний сполох,
Верните мой осколок.
 

^{Январь – февраль 1994}

Осколки-3

 
Бесчувственное гасло, отступая,
Желаньям подчиняясь лишь на сон,
Я руки целовала, засыпая,
Нарушив очевидности закон.
 

 
Одна из прочих, равно одаренных,
Благословляла, плакала, звала,
И, будучи до сна непробужденной,
Я слишком нежной, кажется, была.
 

 
Я руки целовала, засыпая,
Но уходил, и убегала прочь
Безумная, упрямая, слепая,
Нелюбящая, преданная дочь,
 

 
Сестра, подруга, странная, чужая,
Неизбранная, гордая, без слов
Я знала все и, вовсе не вникая,
Твою нещадно волновала кровь.
 

 
Но уходил, и убегала, тая,
Но возвращался и терзал без слов,
И говорил – ты любишь, да не знаешь,
И клялся в том, что это не любовь,
 

 
И по пятам ходил, теряя силы,
И подарил нетронутую боль.
И снилось мне, что я тебя любила.
И знаем мы, что это не любовь.
 

^{Январь – февраль 1994}

Осколки-4

 
Я буду в ладонях твоих
Переменным огнем.
Но правда лишь в том,
Что увязла в кощунствах твоих.
 

 
Зачем удивлен, что молчу
Я с тобой не права.
Какой же ценой за слова,
Что шепчу, заплачу?
 

 
Равны мы во зле, лишь во зле,
Новой боли учусь
Опять загорюсь, засвечусь,
Где тебе уже тлеть,
 

 
И там, где близки, как в бреду,
Наши души дотла,
Неприкосновенны тела,
Хоть гореть нам в аду.
 

 
Я в воду ступаю опять,
Но доплыть не смогу.
Ведь ты на своем берегу,
Там, где мне не стоять.
 

 
И вижу, глаза приоткрыв
То ли я, то ль не я
Там новая нимфа твоя
Начинает заплыв.
 

 
И будет в ладонях твоих
Переменным огнем.
Но правда лишь в том,
Что увязла в кощунствах твоих.
 

 
Надеюсь, она не смолчит.
Не права и она.
Какая цена
Будет малой, когда закричит?
 

^{Январь – февраль 1994}

Март

 
Все кончено с чистейшей белизной с злорадным наслаждением прощаюсь, весь свет чернеет, в грязи утопая, чтоб к зелени очиститься душой, горячечный, издерганный, больной, с тобой всегда болела, не сбиваясь,
Так будет и со мной.
Все началось пригретый влажный воздух с добавкой чада, мокрого асфальта свистящим звуком на неровных тактах проходит в грудь и рвется на свободу.
Да, две зимы я на тебя делилась и знаю, что свободное в остатке Тебе в немилость.
Все будет скоро вот ворон десяток болтается под небом и галдеет, они сегодня словно обалдели, а я в деленьи наскребла остаток и потому до странности спокойна, я даже пленницей не чувствую себя Не спрашивай, не больно.
Приснился б сон такой,
Где звезды – звездопадом,
И покрупнее – та – мне прямо в руки,
И лишь кулак разжать не позабудь.
 

^{Март 1994}